CC BY
124
УДК 911.3: 639.1 (571.55) В.И. Гильфанова
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ОХОТНИЧЬЕ-ПРОМЫСЛОВОГО ХОЗЯЙСТВА СЕВЕРА ЗАБАЙКАЛЬСКОГО КРАЯ (НА ПРИМЕРЕ ТУНГОКОЧЕНСКОГО РАЙОНА)
В статье рассматриваются общая социально-экономическая ситуация, проблемы закрепления охотничьих угодий, состояние учета основных охотничье-промысловых видов, развитие охотничьего туризма и формирование ценовой политики в хозяйствах севера Забайкальского края.
Социально-экономическое реформирование отрасли охотничьего природопользования, начавшееся в первой половине 1990-х годов, привело к разрушению промыслового комплекса cевера Забайкальского края. Большинство охотничье-промысловых хозяйств оказались в глубочайшем кризисе, который негативно отразился на жизни населения таежных сел, где охотничий промысел является одним из основных источников дохода. Количество жителей и без того немногочисленных северных поселений сокращается быстрыми темпами. Люди уезжают со своими семьями в поисках работы и «лучшей доли».
Отсутствие организационных форм промыслового комплекса, адаптированных к условиям рынка, явилось стимулирующим фактором процветания нелегального охотничьего бизнеса, грозящего полностью подорвать ресурсную базу охотничье-промысловых хозяйств региона. Организация рационального охотпользования на основе эксплуатации и воспроизводства промысловых видов животных жизненно необходима для сохранения и дальнейшего развития северных сел.
Ключевые слова: Северное Забайкалье, охотничье-промысловое хозяйство, социальноэкономическое преобразование, вынужденное браконьерство, адаптация к рыночным условиям.
V.I. Gilfanova SOCIAL AND ECONOMIC PROBLEMS OF THE HUNTING ECONOMY DEVELOPMENT IN NORTH ZABAYKALIE (ON THE EXAMPLE OF TUNGOKOCHEN REGION)
Social-economic transformation of the hunting economy, begun in the first half of the 1990-th, has lead to destruction of the hunting complex in north Zabaykalie. The majority of the hunting facilities turned out to be in the deepest crisis which was negatively reflected on the lives of the population of taiga villages, where hunting is one of the main sources of income. The amount of the inhabitants of small enough north settlings has been reduced round pace. People leave in search of job and "better share" with their families.
The absence of organizing forms of the commercial complex, adapted to the market conditions was a stimulating factor of the prosperity of illegal hunting business threatening to completely break the resource basis of the hunting-commercial facilities of the region. Organization of the rational hunting on the base of the use and reproduction of the commercial types of animals is vitally required for preservation and further development of north villages.
Key words: North Zabaykalie, hunting economy, social and economic transformation, poaching on emergency, adaptation to market conditions.
Социально-экономическое реформирование отрасли охотничье-промыслового природопользования, начавшееся в первой половине 1990-х годов, до сих пор не может вывести большинство охотничье-промысловых хозяйств страны из затянувшегося кризиса. Недостаточное внимание к проблемам организации промысла охотничьих животных, недооценка его экономической значимости со стороны государственных руководящих и законодательных органов привели к потере огромного количества рабочих мест. Наиболее негативно это проявилось на тех территориях «бескрайнего» российского Севера, где решить проблему занятости населения за счет трудоустройства в аграрном или промышленном производстве невозможно по причине отсутствия необходимых природных ресурсов и/или условий.
Общая социально-экономическая ситуация. На севере Забайкальского края (бывшей Читинской области) охотничий промысел остается для местных жителей одним из основных источников дохода. От результативности прошедшего охотничьего сезона зависят во многом обеспеченность и структура расходов северян на весь год до следующего сезона. В целом уровень жизни подавляющего большинства населения северных поселков низкий, покупательная способность также одна из самых низких в крае.
В силу природных, исторических и социально-экономических условий территория Тунгокоченского района площадью 51 тысяч квадратных километров может быть условно разделена на две части по виду использования природных ресурсов: северную (около 80% от площади района), где преимущественно
осуществляется охотничий промысел, и южную, где основными субъектами воздействия на природу являются горнодобывающая промышленность, сельское (незначительно) и охотничье-промысловое хозяйства.
На огромной северной территории в пяти таежных поселках проживает около 1,5 тысяч человек, плотность населения не достигает 0,04 человека на один квадратный километр, а его численность имеет устойчивую тенденцию к сокращению. Пространства малозаселенного Севера, где нет месторождений полезных ископаемых, которые целесообразно промышленно осваивать в текущий момент времени или в ближайшую перспективу, при отсутствии продуманной стратегии развития «рискуют», в конце концов, полностью обезлюдеть. Если несколько лет назад кое-где осуществлялась добыча золота, то сейчас работа геологоразведочных партий на этой территории свернута. Население таежных поселков сокращается из-за отрицательного естественного прироста, оттока молодежи в город ввиду отсутствия рабочих мест и отъезда семей с детьми школьного возраста.
Последнее обстоятельство приобрело большое значение в селах, где были закрыты детские учреждения: школа в с. Зеленое Озеро, фактическая приостановка работы детского сада в с. Красный Яр. Жители с. Усть-Каренга обеспокоены проблемами, с которыми сталкивается сельская восьмилетняя школа, грозящими привести к сокращению продолжительности обучения. Кроме того, уезжают родители, не желающие отправлять своих детей в интернат после трехлетнего обучения в начальных классах. Семьи перебираются в поселки с десятилетней школой.
На севере района все трудоспособное мужское население вовлечено в охотничий промысел. В дореформенный период большая часть из них была штатными охотниками. После реорганизации хозяйств штатники превратились в сезонных рабочих, работающих по краткосрочным договорам. Фактически это привело к потере основных социальных гарантий. Отсутствие отпускных выплат, отчислений в пенсионный фонд, минимальный размер пенсий и т.п. побудило бывших охотников-штатников трудоустраиваться на любые другие работы для накопления стажа.
В поселках, где проживает около 100 человек, многие из мужчин заняты в различных организациях, перечень которых в северных поселениях в основном одинаков: лесхоз, администрация, детские дошкольные и школьные учреждения, метеорологическая служба. Некоторые из них являются пенсионерами или заняты только в личном подсобном хозяйстве. Кое-кто пытается организовать нехитрый бизнес, открывая небольшие торговые точки. Есть и такие, кто нигде не работает и не держит подсобное хозяйство. Незначительная часть из них - наемники в старательские артели, работающие на территории соседней Бурятии.
Независимо от занятия, в охотничий сезон все выходят на свои участки. Охота осталась одним из основных средств к существованию, способом поправки семейного бюджета.
Развал охотничье-промыслового хозяйства болезненно сказывается на коренных малочисленных народах, особенно там, где утрачен (будем надеяться - временно) опыт оленеводства и традиционные промыслы, и лишь охота остается единственным занятием и средством жизнеобеспечения. Возможно, только благодаря охоте сохраняется в данном случае последнее связующее звено с этническим ландшафтом, питающим культуру народа, оберегающим национальные промыслы от окончательного забвения.
Охотничьи угодия: проблема закрепления. С развалом охотничьего хозяйства возник круг проблем, касающихся аренды охотничьих участков, приобретения оружия и лицензий, организации промысла, реализации добытой продукции.
Витимский госпромхоз, где работали жители сел Юмурчен и Красный Яр, перестал существовать. Юридически хозяйство не было признано банкротом ввиду отсутствия денег у районной администрации на процедуру банкротства. Функции ГПХ по отношению к охотникам выполнять стало некому: оформлять договора, выкупать лицензии на отстрел, выдавать оружие. Закрепленные за госпромхозом земли оказались бесхозными. В конечном итоге промысловики вынуждены были стать браконьерами на своих участках. Охотники обзавелись нелегальным оружием и вышли на промысел без лицензий и договоров, рискуя в случае инспекторской проверки лишиться добычи и оружия и получить административное взыскание.
Другие охотхозяйства района продолжают выполнять функции заготовительной структуры теперь в условиях рыночной экономики, когда речь идет не о развитии, а лишь о выживании. В угодиях не ведутся охотхозяйственные мероприятия; под охотничье-промысловым хозяйством понимаются только отстрел и отлов. Охрана животного мира и забота о его приумножении и воспроизводстве сводится к оставлению в угодиях какого-то количества животных для размножения. Разработанного плана развития нет.
ВЕРШИНО-ДАРАСУНСКИЙО
/ЧЛ !
ч,——\
Закрепление охотничьих угодий в Тунгокоченском районе Забайкальского края по состоянию на начало 2008 г.: Охотпользователи: 1 - ООО «Каренга»; 2 - угодия, принадлежавшие ГПХ «Витимский»; 3 - родовое национальное хозяйство «Боюн»; 4 - КП «Тунгокоченпромохота»; 5 - КП «Тайга»;
6 - КП «Тунгокоченохотпром»; 7 - КПК «Вест»; 8 - КПК «Ульдурга»; 9 - Областное общество любителей охотников и рыболовов. Границы: 1 - субъектов РФ; 2 - муниципальных образований Забайкальского края;
3 - охотничьих угодий
Картина размежевания охотничьих угодий Тунгокоченского района исторически наследована из советского времени с некоторыми изменениями. Угодия современных охотничьих хозяйств расположены в границах бывших госпромхозов и совхозов: Каренгинский ГПХ благополучно трансформировался в ООО «Каренга», территория бывшего совхоза «Тунгокоченский» поделена между двумя основными охотпользователями - хозяйствами «Тайга» и «Тунгокоченпромохота», в угодьях бывшего совхоза «Усуглинский» работают охотники предприятия «Усуглиохотпром» и т.д. Часть угодий Каренгинского ГПХ и Тунгокоченского совхоза были выделены для создания родового эвенкийского оленеводческо-промыслового хозяйства «Боюн». Первоначально стадо было собрано из оленей, ранее принадлежавших Тунгокоченскому совхозу. Родовое хозяйство успешно развивается и могло бы послужить примером для создания других, но подобных прецедентов больше нет. Беда эвенкийского народа заключается в отсутствии активных личностей, способных самостоятельно хозяйствовать на своей земле.
С начала 2006 года стоимость аренды лесного участка для ведения охотничьего хозяйства составляет
0,03 рубля в год за один гектар территории. На плечи охотпользователей, закрепивших за собой лесные массивы, возлагается ряд проблем охраны леса (в том числе необходимость профилактики и защиты от пожаров). На данный момент только ООО «Каренга» оформило договор аренды.
Состояние учета основных охотничье-промысловых видов. Вопросы сохранения, восстановления и приумножения животного мира невозможно решить без учета промысловых видов. Численность охотничьих животных принято определять с помощью зимних маршрутных учетов [3]. Организация учета предполагает
дополнительную работу и трату средств, которых у охотхозяйств нет. С 1991 по 1997 год в районе учет численности не осуществлялся по многим видам охотничье-промысловой фауны [1]. В последнее десятилетие существенных изменений к лучшему также не произошло.
Чаще всего учетные работы не осуществляются. Охотники называют приблизительную цифру, не затрудняя себя необходимостью прохождения маршрута. Имеет место и намеренное занижение численности вида. В некоторых хозяйствах занижается численность соболя для того, чтобы меньше тратить средств на покупку лицензий. Вследствие этого большая часть добычи шкурок соболя осуществляется и сбывается нелегально.
Лимиты на добычу устанавливаются исходя из предпромысловой численности [3]. Если она занижена, то возможность легальной охоты ограничивается мизерным лимитом на добычу. Неоправданные ограничения влекут за собой процветание нелегальной охоты.
Рассматривая недобросовестность учета, можно выявить четкую логическую цепочку последствий, выстраивающихся одно за другим: некачественно проведенный учет искажает реальную картину наличных ресурсов охотничьего сырья; на основе неверных данных о численности вида устанавливается неоправданно низкий (или высокий) лимит изъятия; не соответствующие оптимуму изъятия объемы добычи подрывают ресурсы охотничье-промыслового хозяйства; истощенный ресурсный потенциал приводит к резкому падению размеров и качества добываемой продукции; «неурожайный» охотсезон вызывает финансовый кризис в семьях промысловиков.
Такой ценный промысловый вид, как кабарга, практически не учтен. Так, по официальным данным численность кабарги в Тунгокоченском районе уменьшилась с 1998 по 2004 год с 7727 до 1705 особей соответственно. Простым умножением числа охотников на добытое количество особей (в среднем от трех до пяти кабарожек на одну струю вместе с взрослым самцом) получаем, что поголовье кабарги должно быть полностью уничтожено во всем районе. На самом деле не так.
Популяции кабарги подверглись уничтожению из-за струи - особой железы самцов, содержащей мускус, который широко используется в традиционной медицине Китая. Добыча осуществляется в основном при помощи установки петель по путикам, а это значит, что в петли попадают и самки, и молодые самцы, чья струя еще не пригодна. В результате варварского уничтожения численность кабарги в Тунгокоченском районе (как и в целом по Читинской области) к концу 1990-х годов резко снизилась.
Мораторий на добычу кабарги, действующий в Забайкалье на протяжении последних пяти лет, по экспертной оценке, существенно на объемы контрабандного вывоза струи в Китай не повлиял. Как показывает практика, при стойком спросе рынок очень быстро реагирует на снижение предложения ростом закупочной цены. Стоимость одного грамма струи повысилась со 100 рублей в 2000 году до 300-350 рублей в сезон 2007/2008 года. Высокий уровень цен стимулирует продолжающуюся нелегальную добычу. Возможности применения репрессий против нее ограничены. Инспектора охотнадзора могут объезжать охотничьи участки лишь эпизодически, штрафуя тех, кто попадет, как говорится, под руку. Кроме того, анализ ситуации со сбытом струи за последние пятнадцать лет показывает, что планомерная работа милицейских кордонов и таможенных органов по предотвращению провоза нелегального товара, так же, как и лицензионные ограничения, не способны кардинально повлиять на размах браконьерской добычи.
На севере Забайкалья в условиях горно-таежного ландшафта, транспортной недоступности для заезжих браконьеров и чрезвычайно низкой плотности населения есть местности, где, несмотря на охотничий промысел, численность популяций кабарги относительно стабильна. Если учесть, что охота является одним из основных источников дохода местных жителей, то, несомненно, при добыче кабарги они и дальше будут руководствоваться не официальными предписаниями, а насущными потребностями и местными эколого-географическими особенностями промысла. Неспособность государства обеспечить эффективную занятость и приемлемый жизненный уровень людей оборачивается дальнейшим развитием теневой формы охотничьего бизнеса.
Реальный учет дает возможность более рационально использовать существующие ресурсы в интересах большего количества людей. Рациональное ведение хозяйства позволяет охотникам достойно обеспечивать свои семьи там, где нет других источников доходов. Необъективная оценка численности ценных охотничьих видов животных сдвигает соотношение между легальной и теневой частями пушномехового бизнеса в сторону теневого.
Развитие охотничьего туризма. В силу дефицита семейного бюджета любой дополнительный источник дохода имеет большое значение в системе жизнеобеспечения местного населения. Таким источником может стать участие в обслуживании отрасли охотничьего туризма. Стихийно подобная форма рекреационной деятельности в селах Тунгокоченского района существует давно.
К сожалению, стихийный турбизнес функционирует больше в нелегальной сфере экономики, хотя мог бы стать одной из статей дохода местных бюджетов. Развитие спортивной охоты возможно как платной услуги со стороны охотничье-промысловых хозяйств. Одна из особенностей туризма как отрасли экономики состоит в том, что он сам по себе почти не создает инфраструктуру, а использует ту, которая создана при организации других отраслей хозяйства [2]. Охотничьи хозяйства (или сами промысловики) обладают техникой, необходимой для заезда к месту охоты и вывоза добытой продукции, на участках построены, как правило, добротные зимовья, оборудованы лабазы, солонцы, сидьбы. Хозяйства могли бы закупать дополнительные лицензии на отстрел и реализовывать их на месте. Охотники хорошо знают возможности своего участка и способны организовать результативную охоту.
При растущем спросе на недорогие туристические услуги и существующей готовности их оплачивать в селах фактически отсутствует предложение этих услуг. Ресурс местного (и не только охотничьего) туризма пока недооценивается. В то время как «высокий уровень сохранности природных комплексов, наличие «диких и нетронутых земель» Восточного Забайкалья является важным инвестиционным стимулом для любителей... туризма» [5].
Использование охотничьих видов для рекреационных целей позволит не только сохранить популяции в удовлетворительном состоянии, но и повысить комфортность территории для местных жителей, улучшить их жизнь. для того, чтобы определенная часть средств от туризма осталась в местных бюджетах, требуется создание экономических и правовых механизмов.
Формирование ценовой политики. Основным потребителем охотничье-промысловой продукции севера Забайкальского края является соседний Китай. При существовании спроса со стороны китайских предпринимателей на какой-либо продукт охотники стараются «выжать» максимум из охотничьих участков, оказывая зачастую разрушительное воздействие на биоценозы. Как правило, закупочная цена у китайцев выше, чем у охотничьих хозяйств, так как последним необходимо расплачиваться за аренду охотугодий, лицензии, нести бремя налогов и т.п.
Китай имеет многовековой опыт применения в медицинских целях препаратов, изготовленных из дериватов диких животных. Традиционная китайская медицина оказала значительное влияние на становление тибетской медицины, а также дальнейшее развитие традиционной корейской, японской и вьетнамской медицины [4]. Несмотря на развитие фармацевтической промышленности КНР, выпускающей более дешевые заменители традиционных лекарств, покупатели отдают предпочтение натуральным продуктам. Достаточно отметить, что только в Гонконге имеется более трех тысяч аптек, специализирующихся на торговле препаратами животного и растительного происхождения, а на Тайване их более десяти тысяч [4]. Население Республики Корея тратит более восьми процентов своих доходов на приобретение традиционных лекарств из частей животных и растений [4].
Китайская кухня отличается разнообразием изысканных блюд, приготавливаемых из редких продуктов, например, таких, как медвежья лапа или сохатиная губа. Подобные блюда в китайских ресторанах стоят очень дорого. В связи со спросом на медвежьи лапы в Китае, охотники стали добывать медведей прежде всего ради лап. В конце 1990-х годов началось истребление медведей. На этом бизнесе обогатился не один китайский предприниматель, пока со стороны КНР не ужесточились условия провоза через границу «медвежьей» продукции - китайским законодательством было предусмотрено заключение в тюрьму сроком до трех лет. После этих мер объемы закупки заметно упали. В результате охотники стали меньше добывать медведей. С прошлого года наблюдается опять повышение спроса на медвежьи лапы. Очевидно, что китайским заготовителям даже в подобных условиях выгодно заниматься своим бизнесом.
Скупка китайскими гражданами у местного населения продукции, добытой незаконным путем, и последующий контрабандный вывоз ее с территории края в Китай характеризуется не только огромными масштабами ущерба биологическому разнообразию, но и значительной величиной экономического ущерба, наносимого региону. Ужесточение борьбы с контрабандой на границе отчасти способствует сдерживанию варварского уничтожения промысловых видов Забайкалья, но основную проблему решить не способно. Для большинства местного населения нелегальная охота представляет собой не средство обогащения, а один из основных способов для получения средств выживания.
Заключение. Северные села появились на карте Тунгокоченского района сравнительно недавно -всем им не более ста лет. Старожилы утверждают, что многие из них образовались на месте крупных эвенкийских стойбищ. Выбор месторасположения определялся наличием удобной площадки для постройки жилищ, близостью к воде, а самое главное - обеспеченностью кормовыми угодьями для содержания оленей и охотничьими угодьями для ведения промысла. Села явились центрами освоения таежных пространств. В них стали жить аборигены и пришлое население.
Исчезновение населенных пунктов, возникших в результате необходимости освоения природноресурсного потенциала определенной территории, чаще всего связано с истощением используемой ресурсной базы. Благодаря возобновимости ресурсов биологического природопользования у северных сел Тунгокоченского района есть шанс выжить, а не исчезнуть, как это произошло с тысячами других сел и деревень в Российской Федерации. Но сами по себе без взвешенной политики и поддержки государства они не жизнеспособны.
Нельзя утверждать, что федеральная помощь таким населенным пунктам полностью отсутствует. В данное время пытаются найти резервы для сохранения сельских бюджетных организаций (детских дошкольных и школьных общеобразовательных учреждений, домов культуры, библиотек и т.д.). Выделяются средства на приобретение дизельного топлива для работы сельских электростанций. Предоставляются кредиты предприятиям и организациям, осуществляющим завоз продовольствия и предметов первой необходимости в районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности. В этом перечне нелишним будет вспомнить о программах поддержки коренных малочисленных народов. Но приходится констатировать, что все эти и подобные им меры малоэффективны и не способны достичь той цели, которая преследуется в конечном итоге - развитие северных территорий, к которым относится и Тунгокоченский район Забайкальского края.
Сплошная дотация лишь приостанавливает затухание жизни на Севере. Реальность такова, что только экономическая заинтересованность жителей может остановить бегство из северных сел. Прежде всего, пристального внимания требует охотничье-промысловое хозяйство. Назрела необходимость его «реанимирования».
Переход к рыночной экономике и резкий рост транспортных тарифов в России сделали европейский рынок малодоступным для ресурсов Забайкалья, и китайский рынок является сейчас для него одним из самых перспективных. Главным механизмом сохранения ресурсного потенциала охотничьего хозяйства региона в свете растущих потребностей Китая в дериватах диких животных видится принятие мер по формированию новых условий и стимулов трудовой деятельности с учетом занятости и экономических интересов местного населения.
Литература
1. Данные учета численности охотничье-промысловых видов животных в Читинской области за 19912007 годы.
2. Зырянов, А.И. Туристские перспективы маргинальных территорий / А.И. Зырянов // Туризм и региональное развитие: мат-лы 2-й науч.-практ. конф. - Смоленск: Универсум, 2002. - С. 90-95.
3. Кузякин, В.А. Организация и методы учета охотничьих животных в Сибири / В.А. Кузякин // Ресурсы животного мира Сибири. Охотничьи звери и птицы: сб. науч. тр. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. - 295 с.
4. Ляпустин, С.Н. Борьба с контрабандой объектов фауны и флоры на Дальнем Востоке России: учеб. пособие / С.Н. Ляпустин, П.В. Фоменко. - Владивосток: Апельсин, 2003. - 152 с.
5. Реестр туристических ресурсов Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа. - Чита, 2004. - 364 с.
---------♦'----------
