CC BY
11
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023.
№ 73. С. 174-185.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2023. 73. pp. 174-185.
СОЦИОЛОГИЯ
Научная статья УДК 314.373
doi: 10.17223/1998863Х/73/15
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ ЦИФРОВИЗАЦИИ ЗАНЯТОСТИ
Полина Евгеньевна Акулова1, Наталья Владимировна Тонких2
1 2 ФГБОУВО «Уральский государственный экономический университет», Екатеринбург, Россия
1 polina.ackulowa@yandex.ru
2 tonkihnv@usue.ru
Аннотация. В статье представлены результаты исследования взаимосвязи между цифровой занятостью родителей и рождаемостью (количеством детей); изучались различия в уровне благополучия у респондентов, использующих и не использующих интернет в рабочих целях. Работа выполнена на материалах RLMS-HSE. Выявлено, что среднее количество детей до 18 лет у респондентов, использующих в работе интернет, статистически значимо выше, чем у респондентов, не использующих интернет. Удовлетворенность жизнью, работой и материальным положением у применяющих интернет в работе тоже выше. Предложены рекомендации по развитию статистического инструментария для измерения цифровой занятости, сформулированы направления для дальнейших исследований.
Ключевые слова: цифровизация занятости, интернет, рождаемость, благополучие, удовлетворенность жизнью
Благодарности: исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-18-00614 «Исследование влияния цифровой занятости на рождаемость и родительское благополучие», https://rscf.ru/project/22-18-00614/
Для цитирования: Акулова П.Е., Тонких Н.В. Социально-демографические эффекты цифровизации занятости // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023. № 73. С. 174-185. doi: 10.17223/1998863Х/73/15
SOCIOLOGY
Original article
SOCIO-DEMOGRAPHIC EFFECTS OF EMPLOYMENT DIGITALIZATION
Polina E. Akulova1, Natalia V. Tonkikh2
1 2 Ural State University of Economics, Yekaterinburg, Russian Federation 1 polina.ackulowa@yandex.ru 2 tonkihnv@usue.ru
Abstract. The article presents the results of a study of the relationship between parents' digital employment and fertility (number of children). The authors analyzed differences in the level of well-being among respondents who use and do not use the Internet for work
© П.Е. Акулова, Н.В. Тонких, 2023
purposes. The aim of the study is to confirm or refute the presence of socio-demographic effects of employment digitalization. The object of the study is the employed population of reproductive age in Russia. The study focuses on the specifics of reproductive behavior and self-assessment of well-being, depending on the level of employment digitalization. The work was done on the materials of RLMS-HSE. Some hypotheses were tested: the level of digital employment is growing: the proportion of the respondents who used the Internet for work has been increasing annually over the past 10 years; the average number of children per respondent using the Internet in their work is higher than the average number of children per respondent who does not use the Internet for work; the average number of children under 18 per respondent using the Internet in their work is higher than the average number of children under 18 per respondent who does not use the Internet for work; people who use the Internet in their work-related activities have higher level of satisfaction with life, financial situation and job than those who do not use the Internet at work. The authors found that the average number of children under 18 among the respondents who use the Internet in their work is statistically significantly higher than among the respondents who do not use the Internet. Satisfaction with life, job and financial situation among those who use the Internet in their work is also higher. Recommendations for the development of statistical tools for measuring digital employment are proposed; directions for further research are formulated. Keywords: employment digitalization, Internet, fertility, well-being, life satisfaction
Acknowledgments: The study was supported by a grant from the Russian Science Foundation, Project No. 22-18-00614, https://rscf.ru/project/22-18-00614/
For citation: Akulova, P.E. & Tonkikh, N.V. (2023) Socio-demographic effects of employment digitalization. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 73. pp. 174-185. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/73/15
Массовая цифровизация всех областей нашей жизни, включая рынок труда, ускоренные и простимулированные пандемией и последовавшим за ней экономическим кризисом, оказали серьезное воздействие на способы и методы выполнения работы, характеристики рабочих мест, уровень оплаты труда, требования к работникам и социально-демографические характеристики самих работников. Изучение и анализ изменений, произошедших в поведенческих реакциях работников, эффектов, которые оказали эти социально-экономические процессы на решения работников относительно их репродуктивного поведения, родительства в целом, являются важными задачами в контексте выработки общей политики занятости, реализации мер социально-экономической поддержки населения.
Субъективная ценность работы и личной жизни, а также удовлетворенность работой и жизнью в целом тоже представляют собой важные области для анализа и исследования в свете экономических и социальных потрясений, вызванных пандемией, изменениями на рынке труда, цифровизацией занятости и сложной геополитической обстановкой [1. C. 7; 2. С. 43]. Мы являемся свидетелями того, как стремительный перевод занятости и профессий в цифровые форматы трансформировал рынок труда, изменил его параметры [3. C. 130; 4. С. 157].
В контексте непрерывных изменений международные организации уделяют особое внимание регулированию и измерению разных аспектов цифровой/удаленной занятости [5-7].
Актуальность проблематики подтверждается еще и тем фактом, что исходя из результатов опросов и социологических замеров [8] уже сейчас наблюдается желание молодого поколения сохранить дистанционный формат работы [9. C. 72; 10. С. 15; 11]. Одна из причин такого выбора - стремление
молодежи к гармоничному совмещению родительского труда и занятости. Основными факторами, влияющими на решения молодых людей относительно выбора удаленной занятости, являются снижение временных и денежных затрат на дорогу до работы, снижение моральных и материальных затрат по уходу за детьми, увеличение времени, проведенного в кругу семьи [12. С. 3839; 13. С. 163; 14]. Масштабное распространение форм гибкой цифровой занятости может повлиять на решения женщин относительно времени выхода из декрета: уменьшить необходимость досрочно выходить из декретного отпуска в связи с нуждаемостью в дополнительном доходе, снизить риски от потери квалификации и длительного прерывания карьеры [15. С. 125].
Ранее российскими исследователями уже проводился анализ факторов, влияющих на выбор женщинами количества детей и решения относительно рождения еще одного ребенка, в том числе при условии удаленной работы [16-18]. Качество женской удаленной занятости и ее характеристики также находятся в сфере внимания исследователей, так как женская удаленная занятость претерпела в пандемию значительные изменения [19-21].
Репрезентативные данные Росстата демонстрируют наличие связи между количеством у женщины детей и уровнем ее вовлечения в занятость [22].
В статье И.Е. Калабихиной [23. С. 101] анализируется влияние наличия доступа и использования в работе высокоскоростного интернета на принятие решения о рождении ребенка среди женщин репродуктивного возраста. В цитируемой статье делается вывод, что доступ к высокоскоростному интернету положительно влияет на рождаемость, особенно для женщин среднего и старшего репродуктивного возраста, преимущественно со средним и высшим профессиональным образованием, в большей степени на рождение вторых и последующих детей. Данное явление объясняется тем, что для женщины возможность работать удаленно позволяет лучше сбалансировать семейные и профессиональные обязанности.
Таким образом, есть основания утверждать, что внедрение и масштабирование различных форматов цифровой занятости может оказывать влияние на социально-демографические характеристики работников, их поведенческие установки, мотивацию к тем или иным семейным решениям.
Цель нашего исследования - подтвердить или опровергнуть наличие социально-демографических эффектов цифровизации занятости. Объект исследования: занятое население России в репродуктивном возрасте. Предмет исследования: специфика репродуктивного поведения и самооценки уровня благополучия в зависимости от уровня цифровизации занятости.
Методология и гипотезы исследования
Само понятие «цифровая занятость» относится к относительно новым социально-экономическим явлениям. Ее сущность и ключевые дефиниции находятся в стадии развития и становления. Контент-анализ специальной литературы и результаты авторского экспертного опроса ведущих экономистов и социологов позволили сформулировать следующую авторскую позицию. Цифровая занятость - трудовая деятельность, предполагающая использование информационно-коммуникационных технологий и инструментов при выполнении основных трудовых функций в течение рабочего дня (разработчики 1Т-технологий и специалисты, интенсивно использующие ИКТ при вы-
полнении работы: 1Т-специалисты, программисты, дизайнеры, онлайн-консультанты, тренеры и пр.). При этом занятость может быть как на стационарном рабочем месте, так и в удаленном формате, способы применения цифровых технологий и ИКТ могут отличаться в зависимости от формы занятости [24. С. 26]. Таким образом, мы разделяем понятия «цифровая занятость» и «удаленная занятость». При этом, соглашаясь с приведенным в [25] определением, мы считаем, что дистанционная (удаленная) и платформенная занятость являются формами цифровой занятости. Методологически это не противоречит классификации Еврофонда [26].
Отметим, что на сегодняшний день процедура, методология и создание наборов панельных (лонгитюдных) статистических данных, описывающих процессы цифровизации, находятся в стадии становления. Исследователям доступны ограниченные данные, представленные на сайте Росстата. В самой широко используемой исследователями базе данных RLMS-HSE [27] в открытом доступе данных о специалистах в области ИКТ нет, как нет и данных
0 платформенных работниках, надомных работниках, цифровых кочевниках [28] и др. В опроснике есть ряд вопросов о дистанционной занятости, но ответы на эти вопросы закрыты для исследователей. В силу вышеописанных причин в данной статье автором делается допущение, что люди, которые в своей работе используют интернет, чаще работают на условиях цифровой занятости.
Таким образом, в данной статье респондентами с цифровым форматом занятости считаются все опрошенные, которые использовали интернет в рабочих целях за последние 12 месяцев.
Ключевые задачи исследования:
1) провести корреляционный анализ удовлетворенности жизнью в группах респондентов репродуктивного возраста, применяющих и не применяющих интернет в своей работе;
2) выявить наличие/отсутствие существования корреляции между средним количеством детей и их возрастом в группах работающих респондентов, применяющих и не применяющих интернет в своей работе.
Гипотезы исследования:
Н1: уровень цифровой занятости растет: доля респондентов, применявших интернет для работы, ежегодно увеличивается в течение последних 10 лет.
Н2: доля респондентов, имеющих детей, в группе применявших в своей работе интернет, значимо выше доли респондентов, имеющих детей, в группе не использующих интернет для работы.
Н3: среднее количество детей в расчете на 1 респондента, использующего в своей работе интернет, выше, чем среднее количество детей в расчете на
1 респондента, не применяющего интернет для работы.
Н4: среднее количество детей до 18 лет в расчете на 1 респондента, использующего в своей работе интернет, выше, чем среднее количество детей до 18 лет в расчете на 1 респондента, не применяющего интернет для работы.
Н5: уровень удовлетворенности жизнью, материальным положением и работой у людей, использующих в своей работе интернет, выше, чем у тех, кто интернет на работе не применяет.
В ходе исследования был применен статистический анализ данных лон-гитюдного обследования индивидов Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ за 2011-2020 гг. [27]. Для анализа были использованы возможности статистического пакета IBM SPSS Statistics. Описание переменных представлено в табл. 1.
Таблица 1. Отобранные вопросы опросника с описанием [27]
Вопрос Название переменной Ответ
Количество полных лет age > 1
Пол h5 1 - Мужской. 2 - Женский
У Вас есть дети, родные или официально усыновленные? j 72.171 1 - Есть. 2 - Нет
Сколько из Ваших детей моложе 18 лет? j72.173 < 0
Давайте поговорим о Вашем основном занятии в настоящее время. Скажите, пожалуйста, Вы сейчас... J1 1 - Работает. 2 - В декретном отпуске. 3 - В оплачиваемом отпуске. 4 - В неоплачиваемом отпуске. 5 - Без работы
Вы пользовались интернетом в течение последних 12 месяцев для работы? j 125.2 1 - Да. 2 - Нет
Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом в настоящее время? J65 1 - Полностью удовлетворены. 2 - Скорее удовлетворены. 3 - И да, и нет. 4 - Не очень удовлетворены. 5 - Совсем не удовлетворены
Скажите, пожалуйста, насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены Вашей работой в целом? J1.1.1 1 - Полностью удовлетворены. 2 - Скорее удовлетворены. 3 - И да, и нет. 4 - Не очень удовлетворены. 5 - Совсем не удовлетворены
Скажите, пожалуйста, насколько Вы удовлетворены своим материальным положением в настоящее время? j66.1 1 - Полностью удовлетворены. 2 - Скорее удовлетворены. 3 - И да, и нет. 4 - Не очень удовлетворены. 5 - Совсем не удовлетворены
Перед проверкой гипотез была проведена подготовка данных. Критерием для отбора первичных данных стал репродуктивный возраст от 18 до 49 лет. Для анализа были отобраны только те наблюдения, которые содержали информацию о работающих (ответ «Вы сейчас работаете» на вопрос «Ваше основное занятие в настоящее время?»). Далее из полученной на первом этапе выборки были удалены наблюдения, имеющие такие ответы, как «Затрудняюсь ответить», «Отказ от ответа», «Нет ответа», на отобранные вопросы опросника. Полученная в результате отбора данных выборка содержит 6 531 наблюдение.
В качестве измерителей благополучия рассматривается удовлетворенность жизнью, работой и материальным положением среди работающих индивидов. Количество удовлетворенных индивидов рассчитывается по числу ответов «Полностью удовлетворены» и «Скорее удовлетворены».
Проверка гипотезы Н1 проводилась методами регрессионного анализа. Для сравнения долей респондентов при проверке гипотез Н2 и Н3 использовался критерий хи-квадрат. Проверка гипотез Н4 и Н5 проводилась с применением критерия Стьюдента для независимых выборок. Для проверки гипотезы Н1 использовались данные за 2011-2020 гг. Гипотезы Н2-Н5 проверялись на данных обследования 2020 г.
Результаты и обсуждение
1. Для проверки гипотезы Н1 построено уравнение парной линейной регрессии по данным, приведенным в табл. 2 и полученным по результатам обработки опросов РМЭЗ НИУ ВШЭ за 2011-2020 гг.
Таблица 2. Доля использующих интернет для работы в общем количестве опрошенных
Год Доля, %
2011 43,1
2012 47,0
2013 48,1
2014 51,2
2015 52,4
2016 55,4
2017 56,8
2018 60,1
2019 61,4
2020 65,6
Примечание. Рассчитано авторами.
Для построения модели парной линейной регрессии в качестве регрессо-ра был взят порядковый номер года. Результаты регрессионного анализа приведены в табл. 3.
Таблица 3. Результаты регрессионного анализа
Показатель Значение
Множественный R 0,995
R-квадрат 0,990
Значимость F 0,000
Г-пересечение 0,413
Переменная Xi 0,023
Примечание. Рассчитано авторами.
Согласно полученным результатам за исследуемые 10 лет, доля использующих интернет в работе в среднем ежегодно увеличивалась на 2,3%, и это увеличение является статистически значимым. Таким образом, мы подтвердили гипотезу Н1.
2. Для проверки гипотезы Н2 была построена таблица сопряженности (табл. 4).
Таблица 4. Сравнение долей респондентов для проверки гипотезы Ш
Группа Респондент имеет детей Респондент не имеет детей Итого
респондентов Количество Доля, % Количество Доля, % Количество Доля, %
Интернет использо- 3 335 76,1 i 045 23,9 4 380 100,0
вался для работы
в течение последних
12 месяцев
Интернет не исполь- i 696 78,8 455 21,2 2 151 100,0
зовался для работы
в течение последних
12 месяцев
Всего 5 031 77,0 i 500 23,0 6 531 100,0
Примечание. Рассчитано авторами.
Высокое значение %2, равное 6,014, и уровень значимости р = 0,014 позволяют утверждать наличие статистически значимого отличия: не использу-
ющие интернет в работе чаще имеют детей, чем те, кто интернет в работе применяет. Выдвинутая в исследовании гипотеза Н2 не подтвердилась.
3. Результаты сравнения среднего количество детей у индивидов, использующих и не использующих интернет для работы в течение последних 12 месяцев, приведены в табл. 5. Расчет ¿-статистики для сравнения средних двух независимых выборок показал значимое отличие в среднем количестве детей в семьях двух исследуемых групп респондентов (¿-статистика = -3,305, уровень значимости р = 0,01). Гипотеза Н3 не подтвердилась.
Таблица 5. Сравнение количества детей у групп респондентов для проверки гипотезы Ю,
данные за 2020 г.
Группа респондентов Количество респондентов в группе Количество детей в среднем
Интернет не использовался для работы в течение последних 12 месяцев 2 151 1,36
Интернет использовался для работы в течение последних 12 месяцев 4 380 1,28
Примечание. Рассчитано авторами.
4. Сравним среднее количество детей до 18 лет в семьях респондентов двух исследуемых групп по результатам расчетов, приведенных в табл. 6.
Таблица 6. Сравнение количества детей до 18 лет у групп респондентов для проверки гипотезы Ш
Группа респондентов Количество респондентов в группе Количество детей в среднем
Интернет не использовался для работы в течение последних 12 месяцев 2 151 0,69
Интернет использовался для работы в течение последних 12 месяцев 4 380 0,74
Примечание. Рассчитано авторами.
Исходя из полученных данных, среднее количество детей до 18 лет у респондентов, использующих в работе интернет, статистически значимо выше, чем у тех, кто не использует интернет в рабочих целях (¿-статистика = 2,067, уровень значимости р = 0,039). Гипотеза Н4 подтвердилась.
5. При сравнении удовлетворенности жизнью, материальным положением и работой людей, принимавших участие в опросе, учтем, что набор ответов, предложенных респондентам, был ранжирован от 1 - «Полностью удовлетворены» до 5 - «Полностью не удовлетворены». То есть чем ниже средняя оценка удовлетворенности в исследуемой группе, рассчитанная по результатам анкетирования, тем выше удовлетворенность у группы респондентов.
Результаты сравнения удовлетворенности различными аспектами жизни приведены в табл. 7-9.
Таблица 7. Сравнение уровня удовлетворенности жизнью в целом в настоящее время у респондентов двух групп для проверки гипотезы И5
Группа респондентов Количество респондентов в группе Уровень удовлетворенности жизнью в среднем
Интернет не использовался для работы в течение последних 12 месяцев 2 151 2,59
Интернет использовался для работы в течение последних 12 месяцев 4 380 2,49
Примечание. Рассчитано авторами; ¿-статистика = -4,205, уровень значимостир = 0,000.
Таблица 8. Сравнение уровня удовлетворенности работой у респондентов двух групп для проверки гипотезы И5
Группа респондентов Количество респондентов в группе Уровень удовлетворенности работой в среднем
Интернет не использовался для работы в течение последних 12 месяцев 2 151 2,30
Интернет использовался для работы в течение последних 12 месяцев 4 380 2,12
Примечание. Рассчитано авторами; /-статистика = -8,907, уровень значимостир = 0,000.
Таблица 9. Сравнение уровня удовлетворенности материальным положением у респондентов двух групп для проверки гипотезы Ш
Группа респондентов Количество респондентов в группе Уровень удовлетворенности материальным положением в среднем
Интернет не использовался для работы в течение последних 12 месяцев 2 151 3,57
Интернет использовался для работы в течение последних 12 месяцев 4 380 3,45
Примечание. Рассчитано авторами; /-статистика = -4,502, уровень значимостир = 0,000.
Полученные нами данные и результаты сравнения демонстрируют, что уровень удовлетворенности жизнью, материальным положением и работой у людей, использующих в своей работе интернет, статистически значимо выше, чем у тех, кто интернет на работе не применяет. Таким образом, гипотеза Н5 подтверждается.
Проведенный анализ российских и зарубежных источников показал высокий интерес исследователей к проблематике цифровой/удаленной занятости и влиянию данного формата работы на сотрудников, их качество жизни, родительское благополучие, профессионально-квалификационные характеристики, поведенческие установки и др.
Наше исследование не подтвердило гипотезы о наличии зависимости между цифровой занятостью у родителей и наличием детей, а также формой занятости и средним числом детей. Это может объясняться рядом причин. Во-первых, остается неясной репрезентативность полученной выборки по данным RLMS HSE, учитывая, что было выполнено инструментальное допущение: индивидами, занятыми в цифровом формате работы, были приняты все респонденты, использовавшие для работы за последние 12 месяцев интернет. «Использовавшие для работы за последние 12 месяцев интернет» могло толковаться респондентами достаточно широко, что, вероятно, повлияло на смещенность выборки - в нее попали респонденты, для которых цифровая занятость не является основной. Во-вторых, результат, вероятно, будет отличаться для мужчин и женщин, а также в зависимости от возраста респондентов. В данном исследовании мы не делали разбивки по полу и по возрасту. В-третьих, заметим, что решение о рождении ребенка принимается в домохозяйстве совместно обоими супругами. Поэтому в будущем будут продуктивно использоваться данные RLMS ЖЕ не только по индивидам, но и по домашним хозяйствам.
Несмотря на то, что открытые данные RLMS HSE на сегодняшний день не позволяют достоверно и полноценно ответить на вопрос о существовании и характере влияния цифровизации занятости на рождаемость и родительское
благополучие, в ходе исследования было выявлено, что удовлетворенность жизнью, работой и материальным положением занятых на условиях цифровой занятости выше, т.е. часть гипотез подтвердилась. Можно предположить, что возможность иметь цифровую занятость подразумевает относительно высокий уровень образования и квалификации работников, что дает возможность иметь достойные условия труда. Есть исследования, которые подтверждают положительную связь уровня образования и удовлетворенности работой на российских данных [29].
В качестве направлений для будущих исследований авторы ставят перед собой задачу проведения репрезентативного опроса на основе авторского инструментария, состоящего из четырех блоков:
1) содержание и характер труда (блок должен позволять разделить респондентов на четыре группы: цифровая стандартная занятость (40 ч по ТК РФ, работа на территории работодателя); цифровая нестандартная занятость (дистанционная, гибридная, фриланс и др.); нецифровая стандартная занятость и нецифровая нестандартная занятость (например, самозанятость, неформальная занятость и др.));
2) блок о репродуктивном поведении и установках;
3) блок о родительском благополучии;
4) социально-демографические характеристики: пол, возраст, брачный статус, количество детей, образование, населенный пункт и др.
Считаем целесообразным рекомендовать статистическим органам рассмотреть возможность включения блока вопросов по цифровой занятости и ее разновидностях (платформенная занятость, удаленная работа и др.) в регулярные статистические наблюдения.
Список источников
1. Абрамов Р.Н., Быков А.В. Мир профессий в контексте труда и занятости: пандемическое и цифровое вертиго // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2021. № 3 (163). С. 4-20.
2. Кашепов А.В., Афонина К.В., Головачев Н.В. Рынок труда РФ в 2020-2021 гг.: безработица и структурные изменения // Социально-трудовые исследования. 2021. № 2 (43). С. 33-44.
3. Гурова И.М. Дистанционная работа как тренд времени: результаты массового опыта // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2020. Т. 11, № 2. С. 128-147.
4. Долженкова Ю.В., Сидоркина С.В. Дистанционная занятость в России: современное состояние и перспективы развития // Вестник НГУЭУ. 2015. № 1. С. 156-161.
5. Working from home: From invisibility to decent work. Geneva : International Labour Office, 2021. 280 р.
6. Messenger J., Vargas Llave O., GschwindL. et al. Working anytime, anywhere: the effects on the world of work, Eurofound. Luxembourg : Publications Office of the European Union, 2017. 80 р. DOI: 10.2806/372726
7. The digital age: Implications of automation, digitisation and platforms for work and employment. Challenges and prospects in the EU series. Luxembourg : Publications Office of the European Union, 2021. 34 р.
8. Молодежь предпочитает «удаленку». URL: https://www.eg-online.ru/article/439239 (дата обращения: 01.12.2022).
9. Клячко Т.Л. Трудоустройство и особенности занятости молодежи в период пандемии // Экономическое развитие России. 2020. Т. 27, № 12. С. 70-73.
10. Конобевцев Ф.Д., Лаас Н.И., ГуроваЕ.В., РомановаИ.А. Удаленная работа: технологии и опыт организации // Вестник университета. 2019. № 7. С. 9-17.
11. Вередюк О.В., Черных Е.А. Олимпиадники поколения Z: поведенческие установки на рынке труда // Уровень жизни населения регионов России. 2022. Т. 18, № 1. С. 79-91. DOI: 10.19181/lsprr.2022.18.1.7
12. Емельянова О.Я., Самсонов В.С., Шершень И.В. Дистанционная деятельность как актуальная форма занятости работников на мировом рынке труда // Регион: системы, экономика, управление. 2019. № 2 (45). С. 35-41.
13. Киселева Е.В. Развитие дистанционного труда в России: преимущества и недостатки // Известия Алтайского государственного университета. 2018. № 6 (104). С. 162-165.
14. Тонких Н.В., ЧерныхЕ.А. Качество трудовой, семейной и личной жизни при удаленной работе: мнения российских женщин // Уровень жизни населения регионов России. 2022. Т. 18, № 4. DOI: 10.19181/lsprr.2022.18.4.5 (в печати).
15. Баскакова М.Е., Соболева И.В. Баланс семьи и работы: новые возможности в условиях цифровой экономики // Народонаселение. 2018. Т. 21, № 3. С. 122-135.
16. Тонких Н.В. Дистанционная занятость и родительство: мнения женщин // Народонаселение. 2021. Т. 24, № 3. С. 92-104. DOI: 10.19181/population.2021.24.3.8
17. Архангельский В.Н., Зинькина Ю.В., Шульгин С.Г. Рождаемость у женщин с разным уровнем образования: текущее состояние и прогнозные сценарии // Народонаселение. 2019. Т. 22, № 1. С. 21-39. DOI: 10.24411/1561-7785-2019-00002
18. Пишняк А.И., Надеждина Е.В. Занятость российских женщин после рождения детей: стимулы и барьеры // Журнал исследований социальной политики. 2020. Т. 18, № 2. С. 221-238. DOI: 10.17323/727-0634-2020-18-2-221-238
19. Локтюхина Н.В., Черных Е.А. Качество удаленной женской занятости // Доходы, расходы и сбережения населения России: тенденции и перспективы : материалы VII Междунар. науч.-практ. конф. (Москва, 30 ноября 2021 г.). М. : ФНИСЦ РАН, 2022. С. 114-117. DOI: 10.19181/conf.978-5-89697-387-4.2022.21
20. Черных Е.А., Локтюхина Н.В., Назарова У.А. Двойная женская занятость: ситуация в мире и оценки по России // Труд и социальные отношения. 2022. Т. 33, № 6. DOI: 10.20410/2073-7815-2022-33-6 (в печати).
21. Калабихина И.Е., Ребрей С.М. Домашний труд во время пандемии: опыт России // Женщина в российском обществе. 2020. № 3. С. 65-77. DOI: 10.21064/WinRS.2020.3.6
22. Участие в составе рабочей силы женщин в возрасте 20-49 лет, имеющих и не имеющих детей до 18 лет. Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам выборочных обследований рабочей силы). 2022: стат. сб. / Росстат. M., 2022. 151 с.
23. Калабихина И.Е., Абдуселимова И.А., Клименко Г.А. Влияние высокоскоростного интернета на репродуктивное поведение в России // Вестник Московского университета. Серия 6: Экономика. 2020. № 6. С. 90-103. DOI: 10.38050/01300105202065
24. Камарова Т.А., Тонких Н.В. Цифровая занятость: классификация и гендерная специфика // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2022. № 3 (67). С. 22-30.
25. Камарова Т.А., Баранова Н.В. Оценка развития цифровой занятости на рынке труда на примере ИТ-отрасли: базовые метрики // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2022. № 4. С. 32-44.
26. Eurofound. New forms of employment: 2020 update, New forms of employment series, Publications Office of the European Union, Luxembourg.
27. Russia Longitudinal Monitoring Survey of HSE. URL: https://rlms-hse.cpc.unc.edu (дата обращения: 17.01.2022).
28. Schlagwein D. The history of digital nomadism // Conference: International Workshop on the Changing Nature of Work (KNOW). San Francisco, 2018. Р. 1-10.
29. Абдраимова М.Н., Ботвинник Д.В., Казаченко И.С. и др. Удовлетворенность заработной платой на российском рынке труда: зависимость от профессии. URL: https://rstudio-pubs-static.s3.amazonaws.com/738898_49a7efa98b9a49f3a431bef7e9302904.html (дата обращения: 01.12.2022).
Reference
1. Abramov, R.N. & Bykov, A.V. (2021) The world of professions in the context of labor and employment: pandemic and digital vertigo. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny - Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. 3(163). pp. 4-20.
2. Kashepov, A.V., Afonina, K.V. & Golovachev, N.V. (2021) Rynok truda RF v 20202021 gg.: bezrabotitsa i strukturnye izmeneniya [The labor market of the Russian Federation in 20202021: unemployment and structural changes]. Sotsial'no-trudovye issledovaniya - Social and Labor Research. 2(43). pp. 33-44.
3. Gurova, I.M. (2020) Distantsionnaya rabota kak trend vremeni: rezul'taty massovogo opyta [Remote Work as a Trend of Time: Results of Mass Testing]. MIR (Modernizatsiya. Innovatsii. Razvitie) - MIR (Modernization. Innovation. Research). 11(2). pp. 128-147.
4. Dolzhenkova, Yu.V. & Sidorkina, S.V. (2015) Distantsionnaya zanyatost' v Rossii: sovremen-noe sostoyanie i perspektivy razvitiya [Distance Employment in Russia: Current State and Outlook]. VestnikNGUEU- Vestnik NSUEM. 1. pp. 156-161.
5. International Labor Organisation. (2021) Working from home: From invisibility to decent work. Geneva: International Labour Office.
6. Messenger, J., Vargas Llave, O., Gschwind, L. et al. (2017) Working anytime, anywhere: the effects on the world of work. Luxembourg: Publications Office of the European Union. DOI: 10.2806/372726
7. Mandle, I. (2021) The digital age: Implications of automation, digitisation and platforms for work and employment. Challenges and prospects in the EUseries. Luxembourg: Publications Office of the European Union.
8. Titov, D. (2021) Molodezh' predpochitaet "udalenku" [Young People Prefer the "Remote"]. Ekonomika i Zhizn'. 30th July. [Online] Available from: https://www.eg-online.ru/article/439239 (Accessed: 1st December 2022).
9. Klyachko, T.L. (2020) Trudoustroystvo i osobennosti zanyatosti molodezhi v period pandemii [Integration of Young People into the Labor Market and the Specific Features of their Employment during a Pandemic]. Ekonomicheskoe razvitie Rossii - Russian Economic Development. 27(12). pp. 70-73.
10. Konobevtsev, F.D., Laas, N.I., Gurova, E.V. & Romanova, I.A. (2019) Udalennaya rabota: tekhnologii i opyt organizatsii [Remote work: technologies and experience of the organization]. Vestnik universiteta- Vestnik Universiteta. 7. pp. 9-17. DOI: 10.26425/1816-4277-2019-7-9-17
11. Veredyuk, O.V. & Chernykh, E.A. (2022) Generation Z Participants of Intellectual Olympiads: Labour Market Behavioral Attitudes. Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii - Living Standards of the Population in the Regions of Russia. 18(1). pp. 79-91. (In Russian). DOI: 10.19181/lsprr.2022.18.1.7
12. Emelyanova, O.Ya., Samsonov, V.S. & Shershen, I.V. (2019) Distantsionnaya deyatel'nost' kak aktual'naya forma zanyatosti rabotnikov na mirovom rynke truda [Remote activity as an actual form of employment of workers in the world labor market]. Region: sistemy, ekonomika, upravlenie. 2(45). pp. 35-41.
13. Kiseleva, E.V. (2018) Razvitie distantsionnogo truda v Rossii: preimushchestva i nedostatki [Development of distance labor in Russia: advantages and disadvantages]. Izvestiya Altayskogo gosu-darstvennogo universiteta. 6(104). pp. 162-165.
14. Tonkikh, N.V. & Chernykh, E.A. (2022) The Quality of Work, Family and Personal Life During Remote Work: Opinions of Russian Women. Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii -Living Standards of the Population in the Regions of Russia. 18(4). pp. 477-490. (In Russian). DOI: 10.19181/lsprr.2022.18.4.5 (v pechati).
15. Baskakova, M.E. & Soboleva, I.V. (2018) Work-family balance: new opportunities under digital economy. Narodonaselenie - Population. 21(3). pp. 122-135. (In Russian).
16. Tonkikh, N.V. (2021) Distance employment and parenthood: women's opinions. Narodonaselenie - Population. 24(3). pp. 92-104. (In Russian). DOI: 10.19181/population.2021.24.3.8
17. Arkhangelskiy, V.N., Zinkina, Yu.V. & Shulgin S.G. (2019) Fertility differentiation according to female education levels in Russia: current situation and forecast scenarios. Narodonaselenie - Population. 22(1). pp. 21-39. (In Russian). DOI: 10.24411/1561-7785-2019-00002
18. Pishnyak, A.I. & Nadezhdina, E.V. (2020) Employment of Russian Women after Childbirth: Incentives and Barriers. Zhurnal issledovaniy sotsial'noy politiki - The Journal of Social Policy Studies. 18(2). pp. 221-238. (In Russian). DOI: 10.17323/727-0634-2020-18-2-221-238
19. Loktyukhina, N.V. & Chernykh, E.A. (2022) Kachestvo udalennoy zhenskoy zanyatosti [The quality of remote female employment]. Dokhody, raskhody i sberezheniya naseleniya Rossii: tendentsii i perspektivy [Incomes, Expenses and Savings of the Russian Population: Trends and Prospects]. Proc. of the 7th International Conference. Moscow, November 30, 2021. Moscow: RAS. pp. 114-117. DOI: 10.19181/conf.978-5-89697-387-4.2022.21
20. Chernykh, E.A., Loktyukhina, N.V. & Nazarova, U.A. (2022) Dvoynaya zhenskaya zanya-tost': situatsiya v mire i otsenki po Rossii [Dual female employment: the situation in the world and estimates for Russia]. Trudi sotsial'nye otnosheniya. 33(6). DOI: 10.20410/2073-7815-2022-33-6
21. Kalabikhina, I.E. & Rebrey, S.M. (2020) Household chores amid pandemic: Russia's case. Zhenshchina v rossiyskom obshchestve - Woman in Russian Society. 3. pp. 65-77. (In Russian). DOI: 10.21064/WinRS.2020.3.6
22. Federal State Statistics Service. (2022) Uchastie v sostave rabochey sily zhenshchin v vozraste 20-49 let, imeyushchikh i ne imeyushchikh detey do 18 let. Rabochaya sila, zanyatost' i bezrabotitsa v Rossii (po rezul'tatam vyborochnykh obsledovaniy rabochey sily) [Participation in the workforce of women aged 20 - 49 years, with and without children under 18 years. Labor force, employment and unemployment in Russia (based on the results of sample surveys of the labor force)]. Moscow: Rosstat.
23. Kalabikhina, I.E., Abduselimova, I.A. & Klimenko, G.A. (2020) Vliyanie vysokoskorostnogo interneta na reproduktivnoe povedenie v Rossii [The influence of high-speed Internet on reproductive behavior in Russia]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 6: Ekonomika. 6. pp. 90-103. DOI: 10.38050/01300105202065
24. Kamarova, T.A. & Tonkikh, N.V. (2022) Tsifrovaya zanyatost': klassifikatsiya i gendernaya spetsifika [Digital employment: classification and gender specificity]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Seriya: Sotsial'nye nauki. 3(67). pp. 22-30.
25. Kamarova, T.A. & Baranova, N.V. (2022) Assessing the Development of Digital Employment in the Labor Market on the Example of the IT Sector: Basic Metrics. Ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny: fakty, tendentsii, prognoz - Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. 6. pp. 32-44. (In Russian). DOI: 10.15838/esc.2022.6.84.12
26. EU. (2020) Eurofound. New forms of employment: 2020 update. Publications Office of the European Union, Luxembourg.
27. HSE. (n.d.) Russia Longitudinal Monitoring Survey of HSE. [Online] Available from: https://rlms-hse.cpc.unc.edu (Accessed: 17th January 2022).
28. Schlagwein, D. (2018) The history of digital nomadism. International Workshop on the Changing Nature of Work (KNOW). San Francisco. pp. 1-10.
29. Abdraimova, M.N., Botvinnik, D.V., Kazachenko, I.S. et al. (n.d.) Udovletvorennost' zarabotnoy platoy na rossiyskom rynke truda: zavisimost' ot professii [Satisfaction with wages in the Russian labor market: dependence on the profession]. [Online] Available from: https://rstudio-pubs-static.s3.amazonaws.com/738898_49a7efa98b9a49f3a431bef7e9302904.html (Accessed: 1st December 2022).
Сведения об авторах:
Акулова П.Е. - ассистент кафедры экономики труда и управления персоналом Уральского государственного экономического университета (Екатеринбург, Россия). E-mail: Akulova_pe@usue.ru
Тонких Н.В. - кандидат экономических наук, доцент, заведующая лабораторией кафедры экономики труда и управления персоналом, ведущий научный сотрудник научно-образовательного центра «Технологии инновационного развития» Уральского государственного экономического университета (Екатеринбург, Россия). E-mail: tonkihnv@usue.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Akulova P.E. - assistant of the Department of Labor Economics and Human Resources Management, Ural State University of Economics (Yekaterinburg, Russian Federation). E-mail: Akulova_pe@usue.ru
Tonkikh N.V. - Dr. Sci. (Economics), docent, head of the Laboratory of of the Department of Labor Economics and Personnel Management, Ural State University of Economics (Yekaterinburg, Russian Federation). E-mail: tonkihnv@usue.ru
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 06.12.2022; одобрена после рецензирования 25.05.2023; принята к публикации 23.06.2023
The article was submitted 06.12.2022; approved after reviewing 25.05.2023; accepted for publication 23.06.2023
