CC BY
48
ВЕСТНИК ЮГОРСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
2011 г. Выпуск 1 (20). С. 55-61
УДК 355.018
СОЦИАЛЬНО-БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ ОМИЧЕЙ В ГОДЫ ПЕРВЫХ ПОСЛЕВОЕННЫХ ПЯТИЛЕТОК (1945-1953)46
С. Г. Сизов
В годы войны Омск принял большое количество эвакуированных предприятий. Рабочие заводов терпели все бедствия ради достижения Победы, но после окончания войны их настроения стали меняться. Всё чаще они понимали вопиющую несправедливость того, что их социально-бытовое положение не улучшается. Более того им не разрешали вернуться в родные города, в которые у некоторых работников уже уехали семьи.
Особенно острой реакция рабочих была на танковом заводе № 174, где имели место факты коллективного отказа рабочих от работы свыше 8 часов, самовольного оставления предприятия (несмотря на уголовную ответственность за это). Одновременно с этим рабочие и инженерно-технические работники стали проявлять недовольство тяжёлыми жилищнобытовыми условиями и требовать возвращения в родные города.
Омский завод не был каким-то исключением. Уже с середины мая 1945 г. в ЦК ВКП(б) регулярно поступали сообщения из обкомов, что рабочие самовольно покидают предприятия «по мотивам окончания войны». Органы госбезопасности перлюстрировали письма, составляли сводки для руководства страны и знали об этих настроениях. Рабочие писали родственникам и друзьям о низких зарплатах (не более 400 руб.), отсутствии одежды, обуви, бегстве в родные места [22: 276-279].
На нескольких оборонных заводах Урала и Сибири в течение июля - сентября 1945 г. были отмечены волнения рабочих. В ответ на это 4 августа 1945 г. Секретариата ЦК ВКП(б) принял постановление «О мероприятиях по улучшению массово-политической работы и материально-бытового обслуживания рабочих заводов № 22, 174 и 179». В постановлении упоминались заводы Казани, Омска и Новосибирска. В соответствии с постановлением на омский завод № 174 были командированы представители ряда министерств и профсоюзов. Итогом работы комиссии в Омске стала записка для ЦК ВКП(б). В ней отмечалось, что на заводе № 174 из общего количества работающих 12385 человек 96 % эвакуированных и мобилизованных из Ленинграда, Ворошиловграда, Сталинграда и других городов. Значительная часть этих работников «стремится вернуться к своим семьям, сохранить свои дома, имущество, сменить климатические условия по состоянию здоровья» [22: 273-276].
Приводимые факты рисуют весьма мрачную картину бытовых условий рабочих. 8594 работающих с семьями были расселены в частных домах, в порядке уплотнения. Около 3 тыс. рабочих жило в общежитиях и землянках на 2-х ярусных койках, где на одного человека приходится 1,52 кв. м. жилой площади. Строительство жилых домов проводилось «исключительно плохо». За 1943-1945 гг. вместо 24 тыс. кв. м. жилой площади было построено только 9 тыс. кв. м. [22: 274]. Дома и общежития были не благоустроены и не приспособлены к зимним сибирским условиям. В рабочих поселках многие дома не имели электричества и воду. Зимой 1945 г. общежития и дома отапливались с большими перебоями. Рабочие вынуждены были покупать топливо по спекулятивным ценам на рынке. Неудовлетворительно было поставлено и медицинское обслуживание.
Рабочие и их семьи испытывали «исключительно острую нужду в одежде, обуви и белье». За 1945 г. на одного работающего в среднем было выдано швейных изделий 0,38 шт. и обуви 0,7 штуки. Из-за отсутствия обуви и одежды в 1945 г. не посещали школу около 1300 детей. Невозможно равнодушно читать те места записки, где говорится об отсутствии у ра-
46 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта: 10-01-67101а/Т. РГНФ и Омская область. «Повседневная жизнь Омска в годы “послевоенного сталинизма” (1946 - март 1953 гг.)»
бочих, ковавших оборонный щит страны, самых элементарных вещей. «Некоторые рабочие обносились до того, что не могут показаться в общественных местах. У семейных рабочих нет обеденной и кухонной посуды, ложек, чашек, кружек, не хватает кроватей, стульев, умывальников и другого самого необходимого инвентаря. Продовольственные карточки отовариваются с большим опозданием и в большей части заменителями. Рабочие почти не получают мыло, соль и керосин» [22: 274]. Неудовлетворительное снабжение рабочих и служащих вынуждало их приобретать вещи и продукты на рынке. При высоких удержаниях из зарплаты (вычитались не только налоги, но нередко и «добровольно-принудительные» займы. - С. С.), рабочим порой не хватало их заработка для оплаты питания в столовой, оплаты жилья, приобретения хлеба.
Резкой критике комиссией были подвергнуты и руководители завода, которые не принимали мер для улучшения бытовых условий работающих. Крайнее недовольство рабочих вызывал директор К. А. Задорожный. При недостатке одежды для рабочих директор и его сподручные проявляли «излишества». Например, в 1944-1945 гг. директор взял себе 255 метров шёлка и шерсти, 79 предметов белья и обуви, его заместители вели себя не лучше. Таким поведением К. А. Задорожный и его окружение подорвали свой авторитет [22: 275]. Рабочие говорили: «мы живём в концлагере им. Задорожного».
В руководстве страны понимали, что эти меры не решают коренных вопросов улучшения материально-бытового положения трудящихся заводов Урала и Сибири и не устраняют настроений о возвращении к местам прежнего жительства эвакуированных и мобилизованных. На обсуждение в Оргбюро ЦК ВКП(б) были внесены предложения по закреплению кадров и улучшению их материально-бытового обслуживания. Особо выделялись следующие вопросы: об усилении жилищного и культурно-бытового строительства; о преимущественном снабжении промтоварами и продуктами питания; об установлении повышенных ставок зарплаты и процентных надбавок за выслугу лет; о предоставлении дополнительных отпусков; об увеличении сети культурно-просветительных учреждений; о развертывании сети ремесленных училищ и школ ФЗО; об установлении порядка возвращения эвакуированных рабочих и инженерно-технических работников на прежнее местожительство. Тем не менее, на протяжении первых послевоенных лет социально-бытовые условия рабочих эвакуированных заводов Омска оставались очень тяжёлыми.
Самые проблемные кварталы (Сталинский, Куйбышевский и Будёновский посёлки), где жили рабочие военных заводов, оставались неблагоустроенной зоной и позднее. Так, даже в апреле 1950 г. в рабочем посёлке им. Куйбышева не было бани, клуба, библиотеки, кино. На многих улицах у жителей по-прежнему отсутствовало электричество и радио. Несмотря на завершение строительства водопровода, не хватало и воды, поскольку не были построены разводящие сети. В Сталинском посёлке отсутствие электричества и радио дополнялось и весенним подтоплением [20].
На протяжении первых послевоенных лет социально-бытовые условия рабочих эвакуированных заводов Омска оставались очень тяжёлыми. Впрочем, условия и на других заводах города были не намного лучше. 9 января 1946 г. в главной партийной газете области острой критике были подвергнуты руководители Сибзавода в связи с плохой заботой о быте рабочих. В общежитиях тесно и грязно. Не хватает столов, тумбочек, умывальников, бачков с водой, умывальников. И даже топоров, чтобы нарубить дрова для отопления. В столовой грязно, не хватает и посуды, питание однообразное, «не изжиты очереди». Ситуация была рассмотрена на заседании бюро Омского обкома. Именно это и объясняет появление данной статьи (кстати, без автора). Перечисление того инвентаря, которое должно было обеспечить руководство завода к 1 февраля, даёт нам представления о нехватке практически всего необходимого: «умывальники, табуретки, столы, бачки, кружки, корыта для стирки белья, вёдра, чайники тарелки, сковородки, утюги, кастрюли, графинов для воды, сапожные щётки». Дирекцию обком обязал произвести ремонт общежития, построить ясли, временный клуб. Наряду с привлечение руководителей предприятия к «суровой партийной ответственности»
(вероятнее всего, выговоры или строгие выговоры), обком решил оказать помощь предприятию в решении бытовых проблем [16].
Ситуация с культурно-бытовыми проблемами Сибзавода оставалась долгое время нерешённой. В апреле 1949 г. состоялось совещание, посвящённое этим проблемам. Отчёт о его работе вышел в газете «Омская правда» под заголовком: «Круто повернуть внимание организаций к обслуживанию культурно-бытовых нужд Сибзавода». Факты, озвученные на совещании позволяют понять всю тяжесть ситуации. Одна кухня в рабочем общежитии была рассчитана на 190 жильцов, другая - на 370 (!). Рабочим даже негде вскипятить воду. Такое отношение руководства завода справедливо было названо «чёрствым и бездушнобюрократическим». В отдельные дни общежитие не обеспечивалось дровами, столовая завода имела грязные столы, предлагала рабочим однообразное невкусное питание. Плохо была поставлена культурно-массовая и спортивная работа [18].
Конечно, были коренные омичи, условия проживания которых, были несколько лучше, но и они в эти годы сталкивались с трудностями снабжения водой, топливом, отсутствием во многих кварталах электричества и радио. Были и трудности приобретения самых необходимых товаров и услуг.
В первые месяцы после войны многие товары продавались по карточкам или ордерам. Затем карточки стали сосуществовать со свободной торговлей: некоторые товары появились в продаже по повышенным ценам (не всем они были по карману). 24 февраля 1946 г. в Омске открылся универмаг, в котором велась «свободная продажа» промтоварами, т. е. можно было купить вещи без специальной карточки или «ордера». В продаже были ткани, швейные изделия, трикотаж, галантерея, ружья, электроприборы, обувь, парфюмерия [13]. Цены в сравнении с зарплатой рядовых омичей были высокие и многие товары оказывались недоступны.
Для улучшения самоснабжения населения продовольствием 12 марта 1946 г. Омским облисполкомом было принято решение «О развитии индивидуального животноводства и птицеводства у рабочих и служащих». Всем горсоветам было предписано принять меры для увеличения поголовья скота и птицы в личных хозяйствах. Это касалось и г. Омска. Власти должны были помогать с сенокосными угодьями, оказывать ветеринарную помощь, продавать желающим молодняк для выращивания [15].
В 1946 г. в стране из-за засухи хлеба собрали всего 78,8 % к плану, что не помешало оказывать щедрую помощь зерном шли союзникам из Восточной Европы. Внеэкономическое изъятие продовольственных ресурсов из колхозов и личных хозяйств крестьян стало главной причиной продовольственного кризиса 1946-1947 гг. и голода в деревне.
С осени 1946 г. началось сокращение норм потребления хлеба населением, растянувшееся практически на целый год (повышение цен на хлеб, понижение пайковых норм). В результате секретного партийно-правительственного постановления от 27 сентября 1946 г. сняли со снабжения пайковым хлебом в стране - 27 млн. человек. В сельской местности провели 85 % сокращение категорий жителей, снабжавшихся хлебом (колхозники не учитываются, они никогда не снабжались пайковым хлебом), в городах - 25 % [23].
Жители городов менее напряженно перенесли продовольственный кризис. Рабочие, служащие и члены их семей гарантированно снабжались хлебом через предприятия. Хлеб экономили за счет нетрудоспособных иждивенцев. В тяжелом положении оказались низкооплачиваемые рабочие и служащие, учащиеся ремесленных училищ, ФЗО, студенты. Кризис продовольствия стимулировал расширение кооперативной торговли, общепита. Но кооперативные и рыночные товары были не по карману большей части горожан [23]. Спасались кто как мог, не гнушаясь и выносом продуктов с предприятий. Считалось удачей, если кто-то из родственников мог принести кости с мясокомбината или тесто с хлебозавода. Но это было сопряжено с большим риском. Отсутствие самого необходимого неизбежно порождало спекуляцию и воровство, с которыми власти усиленно боролись.
Доходы населения в этот период были довольно низкими. По расчетам Минфина СССР, прожиточный минимум в Москве осенью 1948 года составлял 1933 рубля (на одного челове-
ка в месяц), в том числе: продукты - 946 рублей, одежда - 728 рублей, жилье - 98, прочие расходы - 160 рублей [24: 81]. Вместе с тем такой среднемесячной зарплаты, которая бы обеспечила прожиточный минимум, в СССР не имел ни один даже самый высокооплачиваемый рабочий.
По данным ЦСУ СССР за июнь 1946 г. полностью получили зарплату 24 млн. рабочих и служащих страны из 30,6 млн. числившихся в 1946 г. во всех отраслях народного хозяйства [21: 11]. Фактически размер оплаты составлял: 5,6 % - до 100 рублей; 10,7 % - от 151 до 200; 8,8 % - от 201 до 250; 8,7 % - от 251 до 300 рублей [21: 11]. И. В. Говоров в своем исследовании «Разгул преступности в послевоенном Ленинграде и области» приводит следующие данные: в 1946 году зарплата городского милиционера составляла 450 рублей, сельской местности - 200 рублей, участкового уполномоченного - 600 рублей, оперуполномоченного -700 рублей [4: 141].Таким образом, почти 40 % рабочих и служащих имели такой фактический месячный заработок, из которого половина должна была пойти на оплату питания по самому необходимому для человека минимуму.
Проблему обеспечения продуктами питания несколько облегчала карточная система, существовавшая как в годы войны, так и в первое послевоенное время. Однако действие таких карточек распространялось только на работников промышленных предприятий и городских жителей, крестьяне никогда никакого гарантированного снабжения не имели. Города и рабочие поселки снабжались по карточкам только хлебом и сахаром; мясо, рыба, крупа, макаронные изделия и жиры выдавались по карточкам не всюду. Кроме того, по карточкам могли получать товары не все рабочие. Так, в 1945-1946 гг. по карточкам обеспечивалось 57,6 % населения, а в 1946-1947 гг. только 41,1 % [4: 91]. Были случаи задержки выдачи продуктов по карточкам. Продукты по карточкам продавались по «пайковым» ценам, которые из-за неурожая 1946 г. были повышены в 2-2,5 раза.
Кроме карточной системы продолжала существовать сеть коммерческих магазинов, цены в которых для многих категорий трудящихся были запредельными. Так, цена 1 кг пшеничного хлеба из муки 1-го сорта составляла от 6 руб. 20 коп. до 7 руб. 80 коп., сахар стоил от 13 руб. 50 коп. до 16 руб. 50 коп., сливочное масло - от 62 руб. до 66 руб. за килограмм [4: 92].Самые необходимые промышленные товары (мыло, кожаная обувь, валенки, телогрейки, шерстяные изделия и т. п.) до декабря 1947 года выдавались только по ордерам и талонам, получить которые было нелегко. Цены на промышленные товары на селе были выше, чем в городе. Так, женское шерстяное платье стоило 510 руб. в городе и 560 руб. на селе, цена пары мужских ботинок колебалась от 260 до 288 руб., а мужской костюм стоил в городе 1400 руб. (несколько средних зарплат) и 1500 руб. на селе [1: 45].То, что большинство людей не могло позволить себе совершать такие покупки, становится очевидным.
В конце 1947 г. было опубликовано решение правительства и ЦК ВКП(б) о денежной реформе и об отмене карточной системы. Старые деньги заменялись на новые в соответствующих пропорциях. Отменялась карточная система на промышленные и продовольственные товары, вводились единые цены, сниженные по сравнению с действовавшими пайковыми ценами на хлеб и муку на 12 %, на крупу и макароны на 10 %. На многие товары оставлены были или пайковые, или сниженные коммерческие цены. Этот шаг правительства вызвал всеобщее одобрение трудящихся и имел большое политическое значение.
Спустя два года было проведено новое снижение цен и 1 марта 1950 г. - самое большое, третье. Эти мероприятия правительства дали заметный выигрыш населению: от первого в расчете на год - 86, от второго - 71, от третьего - 110 млрд. руб. [3: 212].В результате трехкратного снижения цены против уровня 1947 г. уменьшились на 40-50 %, но были еще высокими по сравнению с ценами довоенного времени. Разница компенсировалась в первую очередь повышением заработной платы. Увеличены были ставки угольщикам, металлургам, химикам и т. д.
Торговля в течение многих лет плохо удовлетворяла потребности жителей города. Несмотря на увеличение централизованных фондов, многих товаров не хватало. Помимо недостатков в организации торговли руководители города обращали внимание и на неудовлетво-
рительную работу местной и кооперативной промышленности, которым по силам было производить многое и в городе. Удельный вес товаров этих отраслей в товарообороте составлял лишь 5 %. Железных кроватей выпускалось 17 % от плана, мебели - 25 %, хозяйственных верёвок - 39 % и т. п.
Свою лепту в дефицит вносила и обычная безалаберность. Некоторые предприятия ширпотреба закрывались, т. к. их продукцию (например, молочную продукцию, квашеную капусту и др.) торгующие организации не считали необходимым закупать. Довольно частым явлением продолжала оставаться антисанитария в продовольственных магазинах (особенно на окраинах), отсутствие сдачи, обсчёты. Бывало, что сдачу сдавали ... пуговицами или почтовыми марками. Об этом в частности писал в статье завотделом торговли облисполкома С. Потапов. Власти принимали серьёзные меры для расширения сети магазинов, чайных, закусочных и ресторанов [11].
Повседневность первых послевоенных лет запомнилась современникам одеждой военных образцов: на улицах городов то и дело мелькали гимнастерки, шинели и другая одежда, в которой угадывались те же перешитые шинели и гимнастерки. Люди в ватниках и видавших виды сапогах даже для столицы были нормальным явлением: одежды и обуви остро не хватало [2: 42]. Да и все имели достаточно денег, чтобы её купить. Омские власти систематически пытались улучшить торговый ассортимент. Но если уговоры не помогали, принимались и более решительные меры. 20 февраля 1946 г. в областной газете появилась статья заместителя заведующего отделом торговли обкома ВКП(б) К. Г. Дороговой. В ней резкой критике была подвергнута работа омских предприятий и качество производимой продукции для населения, в том числе и одежды. Критиковался директор суконной фабрики им Кирова Лисовский, чьё сукно («омский шевиот») было низкого качества. Досталось и швейникам. Мужское полупальто из «омского шевиота» с воротником из искусственного меха стоило 236 руб. и оценивалось как «очень неприглядное на вид и дорогое по цене». «Костюмы шились только военного образца - гимнастёрка и брюки галифе, дамское платье монотонных незатейливых фасонов и такой же ткани. Верхней детской одежды очень мало, а детское бельё не шьётся вовсе». Больше недостатки были и в работе обувной промышленности. По-прежнему выпускались в основном брезентовые ботинки и кирзовые сапоги. Детской кожаной обуви не выпускали вовсе. Ставилась задача наладить выпуск хорошей одежды и обуви.
Отдельно К. Г. Дорогова остановилась на работе пищевой промышленности. Далее следовала серия возмущённых риторических вопросов. Почему ликёроводочный завод, грубо нарушая все правила, водку выпускает в бочках? (Директор Присяжнюк не обеспечивал завод бутылками). Почему пряники, выпускаемые в Омске, хуже московских или казанских? «Почему макароны нашей фабрики можно хранить только в замороженном состоянии, а, оттаяв, они превращаются в тесто?» «Почему мясокомбинат продолжает выпускать копчёности только самых низких сортов?» «Почему хлеб выпекается иногда плохого качества?» [12]. Прямо скажем, картина омской торговли не очень радовала.
Большой проблемой для омичей было приобретение мебели. Многие омичи покупали мебель в комиссионных магазинах. Была возможность заказать мебель в артели «Труд слепых», но только из собственных материалов [5]. Проблема снабжения омичей мебелью обсуждалось и в газетах и в партийных органах. В 1949 г. в Омске было выпущено 49800 единиц мебели, в том числе 1130 шкафов, 1100 диванов, но в торговую сеть поступило ничтожное количество (всего 18 шкафов и диванов, 614 стульев), т. к. почти вся мебель была продана предприятиям и организациям. Чрезвычайно был ограничен и ассортимент. Почти не производилась корпусная мебель (шифоньеры, шкафы, комоды). Признавалось и низкое качество мебели.
Ситуацию с мебелью в апреле 1950 г. рассматривал обком партии. Признав работу ряда руководителей неудовлетворительной, обком поставил задачу увеличить производство мебели в 1950 г. по сравнению с 1949 г. не менее чем в 1,5 раза, а в 1951 г. - в 3-4 раза. Возможности такого увеличения виделись в применении поточного метода, механизации. Основное производство должно было возрасти на Мебельной фабрике горместпрома, артелях «Культ-
пром» и «Ударник», столярном цехе Омского лесозавода. В 1950 г. было начато строительство новой мебельной фабрики. Были и организованы точек по ремонту мебели [6].
Начиная с 1948 г. заметно расширяется торговая сеть города. Только за первые 9 месяцев этого года было открыто 56 магазинов, 66 ларьков, 150 буфетов и закусочных, открыт ряд фирменных магазинов.47 Но, несмотря на меры по исправлению ситуации в торговле, в указанный период омичи постоянно сталкивались с очередями и дефицитом самого необходимого. На заседании горсовета даже в 1948 г. отмечалось нехватка в магазинах соли, мяса, колбасных изделий, рыбы и ... водки.48
Проблема омского общепита нередко привлекала корреспондентов газет. В первые послевоенные годы омские столовые стали расширять свой ассортимент, но одновременно усилились к ним и требования потребителей. В газетах отмечались столовые, которые хорошо обслуживали омичей, но немало писалось и о недостатках. Так, например, находящаяся в центре города (ул. Республики, 25) столовая № 22 характеризовалась крайне плохо. Здесь постоянно были огромные очереди, люди стояли в верхней одежде, поскольку гардероб не работал. Отмечалась антисанитарная обстановка и недисциплинированность персонала («официантка в грязной куртке» и др.) [9].
В Омске после войны вновь открываются и так называемые «чайные», своеобразная разновидность столовой, в которой имелся и буфет со спиртными напитками. Название пошло от того, что в «чайных» чай подавали в чайниках, что специально было отмечено в газетных объявлениях. Это делало посещение данного предприятия более дешёвым и демократичным по сравнению с рестораном и кафе [10].
Открылись в Омске вновь и рестораны при которых открывались закусочные, доступные большему количеству посетителей чем сам ресторан. В феврале 1946 г. ресторан «Сибирь» (ул. Республики, 2). Ресторан «Сибирь» в марте 1946 г. открыл кафе-закусочную по адресу Орджоникидзе, 26. В продаже имелись различные блюда, бутерброды, мандарины, папиросы, вина и винно-водочные изделия [14]. В 1950 г. в центре городе было 3 наиболее популярных ресторана: «Центральный» (ул. Республики, 6), «Сибирь» (ул. Республики, 1), «Якорь» (ул. Профинтерна, 3). Также имелись и известные кафе: «Октябрь» (ул. Республики, 10), «Москва» (ул. Ленина, 4), «Ривьера» (ул. Ленина, 4) [7].
Бани и сегодня играют заметное место в санитарии омских окраин. В послевоенном городе без сомнения проблема бань занимала куда большее значение, чем ныне. Омск мылся в банях, поскольку квартир с ваннами было очень мало. Но работа банных предприятий вызывала большие нарекания. Во-первых, бани на окраинах работали из рук вон плохо, и омичи были вынуждены ездить в центр, что порождало большие очереди. Во-вторых, техническое состояние бань было плохим. В банях периодически случались поломки оборудования, отключения то холодной, то горячей воды. Случались перебои в поставках топлива и т. п. Эти «перебои» нередко превращались в правило, а значит настоящую муку для омичей. Так в бане № 2, расположенной на Банной улице посетители регулярно осаждали директора вопросами: когда откроется его предприятие, но директор разводил руками: нет топлива. Итог: «план помывок» в 1945 г. был выполнен на 59 %, да и последующие годы проблема оставалось очень острой [8].
В банях были большие очереди. В одной из заметок корреспондент областной газеты Д. Григорьев рассказывал, как ему несказанно повезло. Он «купил в кассе (!) по обычной цене (!!) билет в номер с ванной (!!!)». Эти восклицательные знаки расшифровываются просто: билет нередко покупались не в кассе, а у спекулянтов по цене завышенной. Но в ванну корреспондент в назначенное время попасть так и не смог. Придя к семи часам вечера, он узнал, что ещё не прошли очерёдники на 3 часа дня. Оказалось, что в бане установлено целых 4 очереди: 1) по билетам; 2) по абонементам; 3) «по внеочерёдкам» и 4) «по особому заказу». В связи с большой очередью, пришлось от помывки в ванне отказаться [17].
47 Исторический архив Омской области. Ф.Р.-235. Оп. 2. Д. 318. Л. 23.
48 Там же. Л. 25.
Ситуация с банями всё же с годами несколько менялась к лучшему. Был создан трест банно-прачечного и парикмахерского хозяйства. К марту 1949 г. в городе насчитывалось 7 крупных бань (№ 1 - Пушкина, 15; № 2 - Банная, 1; № 3 - Куйбышева, 81; № 4 - ул. Орджоникидзе, 10; № 5 - ул. 7-я Ленинская, 1; № 6 - Кировский район, ул. Хлебная, 6; № 7 - ул. 1-я Ремесленная, 1) и 12 парикмахерских. Имелась и прачечная (при бане № 3) [19].
В апреле 1950 г. горисполком принял решение об открытии в течение года 76 общественных прачечных, в том числе в Молотовском районе - 12, Сталинском - 25, Куйбышевском - 11, Центральном - 11, Ленинском - 10, Кировском - 7. Самое главное, что открытые этих заведений должно было произойти в течение апреля-мая 1950 г. Правда, к этому времени в Омске уже имелось 31 прачечная (больше всего их было в Сталинском районе - 17), так быстро создать ещё 45 прачечных было непросто. Открывать их планировалось при крупных банях, но некоторые должны были быть построены отдельно. Одновременно планировалось увеличить их пропускную способность, путём внедрения механизации [20]. Эти меры позволили несколько улучшить санитарную ситуацию в городе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Евсеева, Е. Н. СССР в 1945-1953 гг.: экономика, власть и общество [Текст] / Е. Н. Евсеева // Новый исторический вестник. - 2002. - № 6.
2. Зубкова, Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945— 1953 годы [Текст] / Е. Ю. Зубкова. - М., 2000.
3. История Сибири [Текст]. - Т. 5. - Л., 1968. - С. 212.
4. Курс советской истории.1941-1999 : учеб. пособие [Текст] / А. К. Соколов, В. С. Тяжель-никова. - М.,1999.
5. Омская правда [Текст]. -1949. - № 26 (15 ноября).
6. Омская правда [Текст]. -1950. - № 72 (11 апреля).
7. Омская правда [Текст]. -1950. - № 84 (27 апреля).
8. Омская правда [Текст]. -1946. - № 11 (15 января).
9. Омская правда [Текст]. -1946. - № 13 (18 января).
10. Омская правда [Текст]. -1946. - № 16 (20 января).
11. Омская правда [Текст]. -1946. - № 27 (6 февраля).
12. Омская правда [Текст]. -1946. - № 38 (20 февраля).
13. Омская правда [Текст]. -1946. - № 39 (22 февраля).
14. Омская правда [Текст]. -1946. - № 45 (2 марта).
15. Омская правда [Текст]. -1946. - № 57 (19 марта).
16. Омская правда [Текст]. -1946. - № 7 (9 января).
17. Омская правда [Текст]. -1946.- № 74 (12 апреля).
18. Омская правда [Текст]. -1949. - № 74 (16 апреля).
19. Омская правда [Текст]. -1949. - № 77 (20 апреля).
20. Омская правда [Текст]. -1950. - № 83 (25 апреля).
21. Павлов, Г. Экономическая победа СССР в Великой Отечественной войне [Текст] / Г. Павлов // Экономист. - 2000. - № 5.
22. Советская жизнь 1945-1953 гг. [Текст] // Сб. документов. - М., 2003.
23. Стругова, М. Р. Социальные процессы в послевоенном советском обществе (1945— 1953 гг.): на примере Краснодарского края [Электронный ресурс] : автореф. дис. ... канд. ист. наук / М. Р. Стругова. - Краснодар, 2007. - Режим доступа : http://5ka.su/ref/history/0_object86031.html
24. Хлевнюк, О. В. Советская экономическая политика на рубеже 1940-1950-х годов [Текст] / О. В. Хлевнюк // Отечественная история. - 2001. - № 3.
