CC BY
141В. В. Фурсова, Д. Х. Ханнанова
СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И РОССИЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В 20-30 гг. ХХ в.
ФУРСОВА Валентина Владимировна — кандидат социологических наук, доцент Казанского (Приволжского) федерального университета, [email protected].
ХАННАНОВА Диляра Хатиповна — кандидат социологических наук, доцент Казанского (Приволжского) федерального университета, [email protected].
Аннотация. Создание советского интеллектуального слоя происходило под знаком борьбы за «социальную однородность общества», советская власть целенаправленно формировала совершенно определённый его состав, придавая этому огромное, часто самодовлеющее значение. Практически история СССР — это история борьбы советской власти за максимальное увеличение в его составе доли интеллигенции из представителей рабочих и крестьян. Задача регулирования социального состава образованного слоя осуществлялась по нескольким направлениям: а) непосредственное регулирование социального состава студентов — система прямых ограничений для одних и льгот при поступлении для других категорий абитуриентов в зависимости от социального происхождения, содействующая поступлению « ценных» в социальном отношении элементов (студенты, соответствующие анкетным данным: имеющие партийные рекомендации, закончившие рабфак, «стажники», выходцы из рабочих и крестьян и др.); б) создание специальных учебных заведений для подготовки к поступлению «социально-близких» к власти лицам (создание сначала «рабфаков», потом переименованных в подготовительные отделения, открытие вечерних и заочных отделений, создание системы спецшкол и др.). Таким образом, можно констатировать, что в советском обществе ведущее положение занимал «социальный капитал», т.е. на первое место выходило социальное происхождение абитуриентов, что способствовало их поступлению в вузы.
Миф о равенстве возможностей являлся важной частью идеологии советского общества, он становится программой так называемой «ускоренной модернизации», построения советского государства, а следовательно,
и системы образования. Но подобная единая трудовая народная образовательная система постепенно вступала в противоречие с социальной действительностью. Объективное существование в социалистическом обществе иерархии видов труда, не равных друг другу по степени сложности, ответственности, условиям, уровню оплаты и другим социальным характеристикам, не соответствовало мифу о построении в СССР «социальной однородности общества».
Ключевые слова: образование, советский период, рабфаки, неравенство шансов, молодёжь.
Привлекательность образования для молодёжи, реальная доступность высшего образования для выходцев из разных социальных групп, по сути, предопределяет завтрашний уровень образования населения, численность и качество квалифицированных работников, что во многом является решающим с точки зрения современных тенденций мирового развития.
В советский период в нашей стране была весьма добротная высшая школа, нередко служившая своего рода ориентиром для реформирования высшей школы в других, в том числе и в развитых, странах. Согласно многочисленным оценкам зарубежных экспертов, советская система образования была тщательно и продуманно приспособлена к нуждам экономики и воспроизводства общественного целого. За семь десятилетий после Октября 1917 г. Советским Союзом были достигнуты исторические успехи во всех областях жизни, в т.ч. и в системе высшего образования (табл. 1)
Получение высшего образования в советском обществе характеризовалось некоторыми особенностями, которые оставались в принципе неизменными в течение всего этого периода времени: от 1920-х
Таблица 1
Численность населения СССР, имеющего высшее образование (в млн чел.) [см.: 1, с. 69]
Годы Всё население Высшее законченное образование Высшее незаконченное образование
1959 208,8 - -
1970 241,7 8,3 2,6
1979 262,4 14,8 3,2
1989 286,7 23,0 3,6
до 1990-х гг. ХХ в., поскольку были обусловлены базовыми идеологическими представлениями советской власти.
Важной тенденцией в 1920-е гг., оказавшей решающее влияние на большинство проблем, появившихся в будущем, стало искусственное и гипертрофированное увеличение численности людей, имеющих высшее образование. Подготовка специалистов и развитие сети высших учебных заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества с целью обеспечить возможность для всех граждан получить образование [см.: 2, с. 24].
Создание советского интеллектуального слоя происходило под знаком борьбы за «социальную однородность общества», в то же время советская власть целенаправленно формировала совершенно определённый его состав, придавая этому огромное, часто самодовлеющее значение. Практически история СССР есть история борьбы советской власти за максимальное увеличение в его составе доли «интеллигенции в первом поколении». Задача регулирования социального состава обучавшихся студентов осуществлялась по нескольким направлениям:
• непосредственное регулирование социального состава обучающихся — система прямых ограничений для одних и льгот при поступлении для других категорий абитуриентов в зависимости от социального происхождения, содействующая поступлению «ценных» в социальном отношении элементов (студенты, соответствующие анкетным данным: имеющие партийные рекомендации, закончившие рабфак, «стажники», выходцы из рабочих и крестьян и др.);
• создание специальных учебных заведений для подготовки к поступлению «социально-близких» к власти лиц (создание сначала «рабфаков», потом переименованных в подготовительные отделения, открытие вечерних и заочных отделений, создание системы спецшкол и др.) [см.: 2, с. 36].
Прямое регулирование социального состава учащихся с предоставлением льгот «рабоче-крестьянскому молодняку» и ограничением права на образование выходцам из образованного слоя было основой социальной политики советской власти и проводилось с первых месяцев её существования. Уже 2 августа 1918 г. был принят «Декрет о правилах приёма в высшие учебные заведения», предоставлявший права поступления в вузы лицам любого уровня образования или даже вовсе без образования, и под лозунгом «завоевания высшей школы» началось массовое зачисление туда «рабочих от станка».
По расчётам С. Г. Струмилина выходило, что затраты государства на высшую школу, в отличие от начальной и средней школы, не окупаются. Хотя при дореволюционных расценках труда затраты на высшее образование вполне окупались. С. Г. Струмилин признавал, что в дальнейшем стране понадобятся тысячи дипломированных врачей и инженеров, но сейчас, в трудном 1924 г., ощущалось известное перепроизводство лиц интеллигентного труда. Правда, это перепроизводство было относительное. В деревнях миллионы больных были лишены какой-либо медицинской помощи, но платить врачам у них не было средств, и тысячи врачей были не востребованы и оставались без дела в крупных городах и столичных центрах. В стране около 70 % населения было неграмотно, но учителям заработную плату платить было тоже нечем, и они десятками тысяч пополняли армию безработных. Платёжеспособный спрос на интеллигентный труд в эти годы сильно падал, в то же время производство новых кадров интеллигенции в вузах даже заметно расширилось за годы революции. В 1913 г. в стране числилось свыше 90 тыс. студентов вузов, а в 1923 г. — их численность возрастает до 208,3 тыс., т.е. становится в 2 раза больше. В этот период подготовка специалистов с высшим образованием увеличилась, однако оплата их труда по сравнению с дореволюционным временем упала в 2,5 раза. В 1913 г. рабочий получал (в переводе на цены 1924 г.) 300 руб. в месяц, профессор и госслужащий — 3 тыс., директор департамента — 8 тыс. руб. Таким образом, образование позволяло человеку увеличивать свой доход в 10-15 раз [см.: 3].
В начале 1918 г. было всего лишь 60 тыс. студентов вузов, к осени 1919 г.— 117 тыс. (по другим сведениям — 221,3 тыс.). В 1920 г. число студентов в вузах — 224 тыс., в 1922 г. — 216,7 тыс., в 1923 г. — 208,3 тыс.
Таблица 2
Изменение численности студентов в вузах (на конец года), тыс. чел. [см.: 2, с. 126-127]
Год Число студентов в вузах % роста численности студентов Приём студентов в вузы % приёма студентов в вузы
1923 208,3 -4,0 34,8 -
1928 176,6 4,8 42,8 -
1933 469,8 -7.4 163,6 -50,9
1940 811,7 30,9 263,4 39,6
1941 312,9 - 94,6 без заочников -64,4
и т.д. Несмотря на некоторые колебания в середине 1920-х гг. число студентов росло огромными темпами (табл. 2).
Основной скачок численности лиц с высшим образованием пришёлся на 1930-1940-е гг., когда темпы роста за десятилетие составили более 200 %. Второй «всплеск» роста пришелся на 1950-1960-е гг., когда по отдельным категориям он составил до 100 % за десятилетие. Причём оба эти скачка были вызваны идеологическими и политическими обстоятельствами [см.: 2, с. 30].
В 1921 г., когда число желающих поступить в вузы стало значительно превышать число мест, некоторыми деятелями народного просвещения был выдвинут лозунг «Наука — для коммунистов». На ректорском совещании в Главпрофобре в мае 1921 г. предложения некоторых ректоров подойти к приёму студентов только с точки зрения способностей были категорически отвергнуты. Тогда же был установлен «классовый принцип» приёма в вузы с целью резкого ограничения доли детей интеллигенции среди студентов. «Классовые приёмы» наиболее последовательно в масштабе всей страны проводились с 1922 г. [см.: 4, с. 71-74]. На студенчество была распространена практика «чисток». Так называемая «академическая чистка» 1924 г. носила ярко выраженный классовый характер и, как писали советские авторы, остриё её было направлено против менее ценной в классовом отношении категории учащихся [см.: 5, с. 92].
Для содействия поступлению в вузы малограмотной части населения стали использовать различные методы «командировок», «направлений» по путёвкам различных организаций и т.п. Такая практика направления на учёбу через партийные органы обеспечивала гарантированное поступление рабочих и крестьян в институт независимо от знаний и оценок в документе об образовании. Пленум ЦК ВКП (б) в июле 1928 г. принял решение о направлении в вузы не менее тысячи коммунистов, прошедших серьёзную школу партийной, советской или профсоюзной работы, обеспечив для них материальные условия. Направляемым предоставлялись льготы при поступлении, общежития, повышенные стипендии и т.п. [см.: 6, с. 23]. Среди студентов, принятых в вузы на этом основании, абсолютное большинство составляли лица рабоче-крестьянского происхождения, а также молодая часть советской номенклатуры.
Таким образом, нарушался демократический принцип свободного поступления в вузы: отбор производился не по способностям,
а соответственно анкетным данным, номенклатурным спискам, партийным рекомендациям. Социальный состав будущих студентов жёстко регламентировался. Было определено, что среди командируемых на учёбу в вуз должно быть не менее 80 % рабочих и 20 % женщин, с опытом руководящей партийной, хозяйственной и профессиональной работы не менее четырёх лет, партийным стажем не менее пяти лет для рабочих, колхозников и не менее семи лет для служащих [см.: 7, с. 310-311].
Выходцам из образованного слоя был законодательно закрыт доступ не только в высшие учебные заведения, но и в среднюю школу второй степени. Июльский пленум ЦК 1928 г. потребовал проведения дополнительных мероприятий, чтобы рабочие составляли не менее 65 %о всего приёма в вузы [см.: 8, с. 67]. Вступительные экзамены были введены только постановлением 19 сентября 1932 г.
С середины 1930-х гг. десятилетка, а тогда её заканчивала сравнительно небольшая часть молодёжи, готовила своих выпускников для поступления в высшую школу, которая быстро наращивала численность студентов. Страна продолжала испытывать в 1930-е гг. и в первые послевоенные пятилетки острый дефицит специалистов высшей квалификации: инженеров, врачей, учителей, научных работников и т.д. Численность специалистов с высшим образованием составляла в 1942 г. 909 тыс. чел., к 1960 г. их число увеличилось до 3545 тыс., т.е. почти в четыре раза. Столь же быстрый рост продолжался и в последующем, и к 1985 г. их число достигло 14,5 млн чел., т.е. произошло увеличение численности лиц с высшим образованием по сравнению
Таблица 3
Среднегодовое увеличение численности и приёма студентов в вузах, % [см.: 2, с. 28-29]
Годы Среднегодовая численность студентов в вузах Среднегодовой приём студентов в вузы
1922-1930 3,76 -
1931-1940 11,79 6,62
1941-1950 0.68 9,37
1951-1960 6,77 5,59
1961-1970 6,78 4,46
1971-1980 1,36 1,46
1981-1990 -0,12 -0,1
с довоенным периодом в 16 раз, а с 1960 г. более чем в 4 раза [см.: 9, с. 97]. При этом необходимо отметить, что в послевоенный период новое поколение вступало в жизнь в несколько «разряженных» условиях ослабленной социальной конкуренции, т.е. представители этого поколения имели относительно благоприятные перспективы для продвижения и карьеры.
Если в 1940 г. на дневные отделения принималось 73,26 % студентов, то в 1965 г. — менее 50 %, в 1970 г.— почти 60 %, а в 1976-1978 гг. стабильно около 63 % (табл. 3).
На начало 1980/1981 учебного года на дневном отделении училось 56,7 % от числа всех студентов против 54,1 % в 1975/1976 г. Увеличение удельного веса дневных отделений означало дополнительный рост выпуска специалистов, так как из вечерников заканчивало в срок только 40 % студентов. А среди заочников — 32,6 %, отсев составлял 29,4 % и 39 % соответственно.
«Классовый принцип» формально был отменён только в середине 1930-х гг., когда выросло число потенциальных абитуриентов «из интеллигенции» за счёт детей тех, кто сам в первые послереволюционные годы поступал в вуз по разряду «пролетариев» и «выдвиженцев». Однако предпочтение сохранялось по-прежнему для рабочих и крестьян.
В 1958 г. было принято положение о преимущественном зачислении в вузы так называемых «производственников» и «стажни-ков» — лиц, проработавших на производстве не менее 2 лет, действовавшее весь период хрущёвского правления. Практически дело было поставлено таким образом, что «стажники» зачислялись по мере подачи заявления, экзамены для них были формальностью, поскольку их доля в плане приёма должна составлять до 80 %, о чём свидетельствует таблица 4.
В рассматриваемый период широкое развитие получила подготовка специалистов без отрыва от производства (в вечерней и заочной форме). Развитие сети вечернего и заочного образования осуществлялось на базе стационарных вузов, а также за счёт организации
Таблица 4
Численность студентов-«стажников» [см.: 2, с. 39]
Число в: 1958 1959 1960 1961 1962 1963
% 45 49 57 60 59 52
Тыс. человек - - 150 167 180 177
вечерней и заочной подготовки специалистов непосредственно при крупных промышленных и сельскохозяйственных предприятиях. Принятые в 1955 г. правила приёма в вузы предоставляли преимущества при поступлении лицам, имеющим стаж практической работы после окончания средней школы и демобилизованным из Советской Армии. В результате в 1958 г. из 448 тыс. студентов, принятых на дневные, вечерние и заочные отделения вузов, 320 тыс., или 70 %о, имели опыт практической работы не менее 2 лет. По сравнению с 1940 г. общий контингент студентов вечерних вузов и факультетов увеличился в 1966/1967 учебном году в 23 раза, а заочных институтов и факультетов в 7,5 раза.
В начале 1960-х гг. период обучения в школе был продлён до 11 лет, ученики выпускались из неё с разрядами по рабочим специальностям. Однако подобная «связь с жизнью» не привела к пополнению рабочих мест предприятий, этот эксперимент пришлось закрыть, открыв учебно-производственные комбинаты и активно внедрив систему ПТУ. Следующая реформа в 1970-х гг. взяла за основу принцип математизации образования как фундамента НТР. Перенасыщение учебников формулами и абстрактными терминами привело к тому, что вузам пришлось опустить планку требований к абитуриентам из-за резкого ухудшения знаний выпускников средней школы по математике и физике. Самое печальное следствие данной реформы — снижение функциональной грамотности учащихся школы вследствие сокращения цикла гуманитарных предметов [см.: 10, с. 74].
Заметно менялась и динамика престижа высшего образования. В середине 1960-х гг. желали поступать в вуз 80-90 % десятиклассников, к 1973 г. их число сократилось вдвое. По данным опросов в Свердловской области, в середине 1980-х гг. намерены были поступать в вуз сразу после окончания средней школы 37 % опрошенных учащихся, к концу 1980-х гг.— в два раза меньше [см.: 11, с. 145]. В Новосибирской области доля ориентированных на вуз с 83 % в 1963 г. понизилась до 57 % в 1983 г. [см.: 12, с. 36].
Снижение престижа знаний достаточно ощутимо коснулось даже сознания родителей, которые уже не были так настойчивы в желании дать детям высшее образование. Всего 49 % родителей утвердительно ответили на вопрос «Считаете ли Вы необходимым дать детям высшее образование?». Каждый же четвёртый ответил отрицательно [см.: 13, с. 41].
К 1967 г. в СССР была создана целая система высших вечерних и заочных учебных заведений и факультетов. Она состояла из 29 самостоятельных заочных и вечерних институтов из 1200 заочных и вечерних факультетов (отделений), в которых обучалось более 50 % всех студентов высших заведений страны [см.: 14, с. 119-121] (табл. 5).
Однако это вызвало такое катастрофическое падение уровня подготовки специалистов, что власти были вынуждены отказаться от столь быстрого прорыва к «стиранию граней между физическим и умственным трудом», и в 1965 г. этот принцип был отменён. Порождённые реформой 1958 г. отрицательные явления болезненно сказались и на высшей школе. Преимущества для лиц со стажем, независимо от того, каков стаж и какое он имеет отношение к вузовской специальности, были отменены. Резко сократился приток 17-18-летних абитуриентов в вузы. Молодёжь в школе стала учиться с меньшим старанием, в институтах стали преобладать лица, имевшие длительный перерыв в учёбе, многое позабывшие, нередко обременённые семьёй и поэтому вынужденные подрабатывать по вечерам. В результате понизилась успеваемость, резко возрос отсев студентов [см.: 15, с. 31]. Но и после отмены реформы «стаж» наряду с другими льготами оказывал заметное влияние на вероятность поступления. Доля «стажников» в общем числе абитуриентов уменьшилась почти в 3 раза [см.: 8, с. 130-131, 136]. В конце 1970-х гг. подавляющее большинство студентов поступало после школы. Вместе со снижением доли «стажников» «рабочие и крестьяне и их дети» также уменьшили своё представительство в вузах, поскольку приём на принципах успеваемости означал бы существенное изменение состава студентов. Поэтому социальный принцип отбора в вузы становится доминирующим. Вплоть до последних лет существования социалистического
Таблица 5
Высшие учебные заведения СССР [см.: 2, с. 130]
Годы Число вузов Студенты дневного отделения в млн чел. Студенты вечернего отделения в млн чел. Студенты заочного отделения в млн чел.
1975/76 856 2,6 0,6 1,6
1980/81 863 3,0 0,6 1,6
1985/86 894 2,8 0,6 1,7
1987/88 898 2,7 0,6 1,7
1988/89 898 2,7 0,6 1,7
общества сохранялась система негласных преимуществ по признаку социального происхождения «из рабочих и крестьян». И вполне гласных, и очень весомых преимуществ «производственникам», для которых существовал отдельный конкурс на заранее выделенное число мест с несравненно более низким проходным баллом (за исключением ряда самых престижных вузов). Такая практика поддерживалась идеологически в печати, публицистике и научной литературе (наиболее частым сюжетом социологических исследований было изучение социального состава студентов как фактора «становления социальной однородности» советского общества) [см.: 2, с. 40].
Важным средством воздействия на состав студентов было функционирование рабфаков, которые способствовали поступлению в вузы выходцев из рабочих и крестьян. Первый рабфак был открыт в Москве 2 февраля 1919 г. по инициативе группы студентов-коммунистов бывшего Коммерческого института. Опыт работы этого первого рабфака был успешен, и потому декретом от 17 сентября 1920 г. была оформлена организация рабочих факультетов при всех вузах. Так возник новый, не виданный до того времени, тип учебных заведений, призванных помочь решению задачи — пролетаризации высшей школы, воспитанию новых кадров народной интеллигенции [см.: 14, с. 24-26]. По своей идее рабфаки были предназначены исключительно для рабочих и крестьян, и небольшой процент служащих в их составе постепенно вытеснялся. Так в 1922 г. специальная комиссия исключила по всей стране с рабфаков 4016 чел. — около 17 % за «непролетарское происхождение». Доля служащих на рабфаках неуклонно уменьшалась с 28 0% до 8,1 0% в 1928 г. [см.: 4, с. 70] (табл. 6).
Таблица 6
Социальный состав рабфаков в 1920-е годы, % [см.: 2, с. 160]
Год Рабочие Крестьяне Служащие
1919/1920 40,0 32,0 28,0
1920/1921 52,0 23,0 25,0
1921/1922 55,0 26,0 19,0
1922/1923 60,0 28,0 12,0
1923/1924 63,0 25,0 12,0
1924/1925 67,0 24,0 9,0
1928/1929 56,3 35,6 8,1
Советская власть всё время стремилась повысить процент рабфаковцев в плане приёма, планируя довести его до 75 %, но удалось это сделать не сразу. В 1921 г. план приёма составил всего лишь 8,7 %о, но уже в 1923-43,3 %о. В 1925 г. среди принятых студентов в вузы РСФСР, рабфаковцы составляли в технических вузах — 66,7 %о, в сельскохозяйственных — 36,7 %о, в педагогических — 15,2 %о, в социально-экономических — 50,0 %о, в медицинских — 20,8 %о, в художественных — 6,2 %о. В 1926-1927 гг. на рабфаках были введены выпускные экзамены, и число поступивших абитуриентов в вуз снизилось до 30 %, но затем снова возросло. В начале 1930-х гг. доля рабфаковцев в приёме составила в целом 40-50 %о, но основные технические и экономические вузы комплектовались рабфаковцами на 80-90 %о. Технические вузы с самого начала поглощали основную массу выпускников
Таблица 7
Распределение выпускников рабфаков, в % [см.: 2, с. 160]
Вузы 1921 1923 1926 1929
Технические 59,0 55,0 41,2 51,5
Университеты 24,0 - - -
Медицинские 15,0 17,0 7,8 7,1
Физико-математические - 2,0 2,3
Общественно-экономические - 9,0 11,6 20,9
Сельскохозяйственные - 17,0 23,4 14,8
Педагогические - - 11,9 5,2
Художественные - - 1,8 0,5
Таблица 8
Основные показатели деятельности рабфаков, чел. [см.: 2, с. 161]
Год Число Приём Поступило в вуз
1918/1919 2149 - -
1921/1922 27960 - 3576
1923/1924 35530 - 6630
1927/1928 48800 9000 -
1930/1931 155140 - -
1934/1935 278543 113316 -
1938/1939 107877 - -
рабфаков: из всех рабфаковцев в них шли в 1921 г. — 705 чел., в 1922 г.— 2160 чел. из 3576, в 1925 г. — более 50 %% (табл. 7).
Из принятых в эти вузы студентов рабфаковцы составляли 32 % в 1922 г., до 80 % в 1924 г., 66,3 % в 1925 г., 45,6 % в 1926 г., 47,7 % в 1927 г. и около 65 % в 1935 г. (табл. 8).
За первый период своего существования рабфаки РСФСР выпустили свыше 43 тыс. чел., из которых около 37 тыс. были приняты в вузы. Только за 1926-1927 гг. в вузы поступило около 25 тыс. рабфаковцев. За 1931-1934 гг. рабфаки выпустили 198 тыс. чел., а приняли 785 тыс. чел. Однако следует заметить, что если до реорганизации в конце 1920-х гг. помимо рабфаков в вузы поступило 24 % от общего числа рабочих, то затем — 59 %, а через рабфаки 41 %.
Перед войной рабфаки были упразднены (последний рабфак был закрыт 1 октября 1941 г.), но возродились в 1961 г. в виде «подготовительных отделений» (которые вследствие тождества функций стали в печати именовать по-прежнему — рабфаками). Первоначально по окончании подготовительных отделений надо было держать выпускной экзамен (он же вступительный, так как рабфаковцы принимались на первый курс без экзаменов) и процентов 10-15 наиболее слабых отсеивалось. Для выпускников подготовительных отделений устанавливалась квота в плане приёма — не менее 20 % (но в ряде вузов до 50 %). В дальнейшем численность рабфаковцев и процент их выпускников, принятых в вузы, постоянно возрастали.
Деятельности рабфаков придавалось огромное идеологическое значение. Опыт показал, что лучший путь приведения социального состава студенчества в соответствие с социальной структурой общества — это расширение сети и улучшение качества работы подготовительных отделений.
Учитывая, что при приёме на рабфаки выходцы из интеллигенции не подвергались дискриминации, то в процессе конкурса на подготовительные отделения (1,8-2 чел. на место) они, обладая, как правило, лучшей подготовкой, имели сравнительно больше шансов поступить. Кроме того, в ходе отсева (а он достигал вначале 22,7 %) по той же причине отсеивались опять же, по преимуществу, выходцы из наименее культурных слоёв. Неудивительно, что отсев пытались всё время сократить, и к 1975 г. экзамены при выпуске с подготовительных отделений стали пустой формальностью, и в вуз поступали практически все принятые на рабфаки. В плане подготовки подготовительные отделения,
разумеется, ничего не давали, и их низкую эффективность в этом отношении, особенно в технических вузах, вынужденно признавали и советские авторы, справедливо отмечая, что 10 месяцев явно недостаточно, чтобы восполнить пробелы в знаниях [см.: 16, с. 50-51].
Таким образом, за период с 1917 по 1941 гг. ярко прослеживается тенденция роста численности лиц с высшим образованием, причём это были в основном лица рабоче-крестьянского происхождения, составляющие не менее 65 % от общего числа поступающих в вузы. До сентября 1932 г. высшее образование мог получить любой без вступительных экзаменов, кто отвечал основным требованиям: люди, имеющие соответствующие анкетные данные, «направления» по путёвкам от различных организаций, прежде всего рабочие и крестьяне, независимо от знаний и оценок и т.п. Неравенство доступа в системе высшего образования в этот период характеризуется наличием «классового принципа», который хоть и был отменён в середине 1930-х гг., всё равно прослеживался на всём протяжении советского периода.
Появление рабфаков можно оценивать двояко. С одной стороны, рабфаки были созданы с целью пролетаризации высшей школы, воспитания новых кадров народной интеллигенции, беспредельно преданной Советской власти. И с этой задачей они справились, т.е. рабфаки служили своеобразным инструментом социального равенства. С другой стороны, рабфаки способствовали углублению неравенства в системе высшего образования путём заполнения большинства мест при приёме в вуз. Советская власть всё время стремилась довести долю рабфаковцев в приёме до 75 %. При возрождении рабфака в 1961 г. в виде подготовительных отделений они оставили за собой квоту в плане приёма не менее 20 % (но иногда до 50 %). Подготовительные отделения были средством социального контроля различных слоёв советского общества.
Жизненное самоопределение молодого поколения является необходимым моментом воспроизводства и развития социальной структуры общества [см.: 15, с. 9]. Социально советское общество было резко поляризовано. Полюса его социальной структуры образовывали высший и низший классы, разделённые социальной прослойкой. Но это не те классы и не та прослойка, которые были записаны в Конституции СССР. Высший класс составляла так называемая номенклатура, объединяющая высшие слои партийной, военной, государственной и хозяйственной бюрократии. Она являлась полновластным хозяином
общества, распорядителем большей части национального достояния, основную часть которого расходовало на саму себя. Доля присваиваемого высшим классом богатства характеризовалось не уровнем зарплаты, а, прежде всего, широким набором присваиваемых бесплатно или за номинальную плату (и недоступных другим слоям) материальных и социальных благ.
Нижний полюс советского общества образовывал класс наёмных работников государства, охватывающий рабочих, колхозников и массовые группы интеллигенции.
Социальная прослойка между высшим и низшим классами советского общества многочисленна и гетерогенна. Её образуют социальные группы, обслуживающие номенклатуру, помогающие ей, удовлетворяющие её многообразные потребности. Сюда относились работники управленческой сферы, руководители средних по размеру и значимости предприятий, хозяйств, организаций, структурных подразделений, а также идеологические работники, партийные журналисты, преподаватели общественных наук, учёные-обществоведы, и т.д. [см.: 17, с. 98]. Другая группа, относящаяся к социальной прослойке, была привилегированная «обслуга» — медики, работающие в «специализированных» больницах, поликлиниках, санаториях; государственный персонал, обслуживающий «особые» дачные посёлки — водители, работники ресторанов, кафе; наиболее преуспевающая часть артистов, писателей, художников, врачей, дипломатов и т.п. [см.: 17, с. 99].
Влияние социальной структуры общества и системы образования обоюдно: с одной стороны, репродукция и модификация социальной структуры системой образования, с другой — регуляция структуры и функционирования системы образования социальной структурой общества. Различные социальные группы стремятся реализовывать свои интересы в системе образования и посредством системы образования, теми или иными способами оказывая явное либо латентное воздействие на неё. Процессы социального отбора совершаются под воздействием глобальных факторов действительности, как вне стен учебных заведений, так и в классах и аудиториях. Суммарные эффекты социальной дифференциации не могут не проявляться в системе образования. Наиболее острое выражение взаимоотношений образования и общества в целом — это социальная селекция посредством системы образования, воспроизводство социального неравенства, замаскированный механизм социальной дифференциации [см.: 18, с. 12].
Рассматриваемое противоречие проявилось в полной мере к середине 1950-х гг., когда число выпускников десятилетки значительно возросло, а вместе с тем возросли и конкурсы в институты, особенно в лучшие вузы страны. В этих вузах конкурс успешно проходили, прежде всего, те, кто имел специальную подготовку, которую могли обеспечить семьи с более высоким материальным и культурным уровнем, т.е. семьи, которые обладали достаточным «социальным» и «культурным капиталом». Не удивительно, что дети интеллигенции стали численно преобладать в составе студентов дневных отделений этих вузов [см.: 15, с. 78-79] (табл. 9).
Изменение правил приёма в вузы в 1965 г. привело к известным изменениям в социальном составе принятых на дневное отделение. Возрос процент школьников-выпускников, а с ним вместе и процент выходцев из среды интеллигенции, но отмеченное изменение оказалось несущественным. Впервые такой вывод о представительстве в составе студенчества выходцев из семей специалистов среди советских исследователей сделал М. Н. Руткевич [см.: 15].
Особо следует сказать о так называемых специализированных школах — математических, художественных, с углублённым изучением иностранного языка и т.п. При оценке роли этих школ следует иметь в виду, что, с одной стороны, углублённое изучение в них тех или иных предметов позволяет существенно повысить качество знаний школьников. С другой стороны, в этих школах, сосредоточенных, как правило, в крупных городах, социальный состав учащихся отличается от обычных школ, в то время как получаемая в них подготовка даёт значительные преимущества при поступлении в соответствующие вузы.
Неравенство в реальных знаниях, обусловленное неодинаковым качеством получаемого среднего образования, имеет существенное социальное значение. Некоторые преимущества, которые получают городская молодёжь по сравнению с сельской, а также выходцы из семей интеллигенции по сравнению с рабочими и т.д., сказываются
Таблица 9
Конкурс на вступительных экзаменах в вузы СССР, число человек на 100 мест [см.: 1, с. 163]
1980 1985 1987 1988
204 182 196 192
на конкурсных экзаменах и, соответственно, на социальном составе студенчества [см.: 15, с. 126-127].
К административным мерам также можно отнести предоставление молодым рабочим и колхозникам некоторых преимуществ при поступлении в высшую школу. С этой целью в конце 1960-х гг. были созданы подготовительные отделения при некоторых высших учебных заведениях, которые позволяют в известной мере восполнить (за время работы в цеху или службы в армии) имеющиеся пробелы в знаниях. Все эти (и многие другие) меры имеют общую цель: смягчить не преодолённое до конца неравенство шансов при поступлении в высшую школу. Это неравенство проистекает из присущего социализму неполного равенства в труде и его оплате. Существенная роль принадлежит столь сильно влияющему на подготовку к учёбе в высшей школе фактическому неравенству в уровне образования и культуры различных социальных групп и слоёв населения, у выходцев из семей различных слоёв работников умственного и физического труда [см.: 15, с. 126-144].
Социализм ставил своей важнейшей социальной целью достижение социального равенства, постепенное стирание социально-классовых различий. Социалистическое общество было заинтересовано в том, чтобы ускоренным темпом наращивать духовный потенциал в сфере науки, техники, искусства. Способные люди и таланты появлялись повсеместно, но их обнаружение и развитие, особенно в раннем возрасте, требовало определённых условий. Существовавшее при социализме неравенство в материальном и культурном уровне разных категорий населения сказывалось на степени раскрытия способностей детей и подростков. Социалистическое общество ставило перед собой цель скорейшего продвижения к более полному социальному равенству, раскрытию способностей каждого гражданина. Но при комплектовании вузов приходилось исходить из реально достигнутого уровня раскрытия способностей, опосредованного социально-классовыми различиями, а подчас даже уровня фактических знаний, что, как известно, далеко не всегда и не полностью соответствует уровню способностей [см.: 15, с. 126-145].
Школы и вузы в СССР являлись частью единого народнохозяйственного комплекса, они действовали в соответствии с теми организационными правилами, с какими работало любое госпредприятие или госучреждение: выполняли утверждённые вышестоящим министерством планы приёма студентов и выпуска специалистов, проводили
обучение в соответствии с государственными учебными планами. Государственными планами определялись практически все дисциплины, изучение которых было обязательным, включая объём выделяемых для каждого предмета аудиторных часов. Неукоснительное соблюдение учебных планов контролировало Министерство высшего и среднего специального образования, а в вузах, не имевших университетского статуса, курирование дополнительно осуществляли собственные министерства и ведомства. В 1987 г. 896 вузов Советского Союза были подчинены 74 союзным и республиканским министерствам и ведомствам [см.: 15, с. 126-145].
В начале 1960-х гг. очень сильно давала о себе знать линия ХХ съезда КПСС на демократизацию жизни, и активно шла разработка первой хозяйственной реформы. Однако уже в конце 1970-х — первой половине 1980-х гг. темпы роста во всех областях замедлились, сложилось предкризисное состояние, что сразу отразилось и на образовании. В обществе стали накапливаться кризисные моменты развития, которые наиболее остро проявились в экономической стагнации, нарушении принципов социальной справедливости, застое и консерватизме морально-духовной атмосферы. В развитии сферы народного образования на протяжении четверти века преобладала, как и в народном хозяйстве, погоня за количественными показателями, за «валом», что с неизбежностью вело к ухудшению качества образования. В высших учебных заведениях численность студентов возросла более чем вдвое — с 2,4 млн до 5,1 млн человек (табл. 10).
«Валовые показатели должны внушать оптимизм!» — таков был лозунг того времени. Но при колоссальном количественном росте удельный вес затрат на образование в национальном доходе снизился с 10 % в 1950 г. до 7 % в 1988 г. Организация десятков новых вузов, не подкреплённая созданием материальной базы и кадрового потенциала, соединённая с ухудшением уровня выпускников школы, с неизбежностью привела к снижению уровня знаний выпускников и девальвации вузовского диплома [см.: 9, с. 8].
Таблица 10
Приём на дневные отделения в 1970-х гг., тыс. чел. [см.: 2, с. 133]
1972 1973 1974 1975 1976 1977
849 864 878 896 914 925
В программе КПСС были обозначены основные задачи, одной из которых стало всё более полное осуществление во всех сферах общественных отношений принципа социальной справедливости. В содержание этого принципа вкладывалось установление политического, социального и экономического равенства общественных групп, т.е. обеспечение социальной равноценности их положения при сохранении ряда различий в его конкретных проявлениях. «Социалистическая справедливость» понималась как принцип «От каждого по способностям, каждому по труду». Она заключалась, во-первых, в поощрении и всемерной поддержке тех групп, которые вносят наиболее весомый вклад в общественное развитие, прилагают для этого все силы и способности. Во-вторых, в социальном контроле и экономическом регулировании положения тех групп, которые ставят свои узкопрофессиональные, ведомственные или местнические интересы выше общественных и наносят вред общественному развитию [см.: 17, с. 65]. «Социальная справедливость» рассматривалась как «стартовые» возможности для развития способностей людей, принадлежащих к разным общественным группам, живущих в разных районах страны, городе, деревне и т.д. Это сближение должно было осуществиться на основе ускоренного подъёма уровня знаний, даваемых сельскими и городскими, столичными и провинциальными школами, выравнивание шансов разных групп молодёжи в процессе овладения сложными, интересными, социально престижными профессиями. Использование социального неравенства в качестве рычага для продвижения к более полному социальному равенству — такова была общая закономерность развития социализма [см.: 19, с. 16].
Миф о равенстве возможностей — один из самых привлекательных. Наряду с другими мифами, он был важной частью идеологии советского периода в России. Он поддерживался официальной пропагандой посредством не только повторения лозунгов, но также статистическими выкладками, которым надлежало быть убедительными. В частности, в качестве доказательства равенства возможностей приводились данные о представительстве рабочих, женщин и национальных меньшинств в системе образования. Миф был взорван социологическими исследованиями. Введённая в оборот научная информация его опровергла.
Литература
1. Население СССР в 80-е годы / отв. ред. Г. П. Киселева. М.: Институт социологии АН СССР, 1991. 173 с.
2. Волков С. В. Интеллектуальный слой в советском обществе. М: Некоммерческая организация фонд «Развитие»: ИНИОН РАН, 1999. 250 с.
3. Добренькое В. И., Кравченко А. И. Социология: учебник. В 3 т. Том 3: Социальные институты и процессы. М.: Инфра-М., 2000. Гл. 6: Образование, наука, интеллигенция. С. 194-285.
4. Сафразьян Н. Л. Борьба КПСС за строительство советской высшей школы (1921-1927 гг.). М.: Изд-во Московского университета, 1977. 153 с.
5. Соскин В. Л. Ленин, революция, интеллигенция. Новосибирск: Наука, 1973. 108 с.
6. Круглянский М. Р. Высшая школа СССР в годы Великой отечественной войны. М.: Высшая школа, 1970. 314 с.
7. Справочник партийного работника. Вып. 8. М.: Партиздат, 1934.
8. Самойлова Е. С. Население и образование. М.: Статистика, 1978.
9. Руткевич М. Н., Рубина Л. Я. Общественные потребности, система образования, молодежь. М.: Политиздат,1988. 222 с.
10. Зиятдинова Ф. Г. Социальные проблемы образования. М.: РГГУ, 1999. 281 с.
11. Филиппов Ф. Р. Социология образования. М.: Наука, 1980.
12. Тенденции и противоречия современного этапа социального развития молодёжи. М.: ИС, 1990. 135 с.
13. Чередниченко Г. А., Шубкин В. Н. Молодёжь вступает в жизнь. М.: Мысль, 1985. 240 с.
14. Высшая школа СССР за 50 лет (1917-1967 гг.) / под ред. В. П. Елютина. М.: Высшая школа, 1967. 272 с.
15. Руткевич М. Н. Социология образования и молодёжи: Избранное (1965-2002). М.: Гардарики, 2002. 539 с.
16. Рубина Л. Я. Советское студенчество. М., 1976.
17. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2002. 568 с.
18. Константиновский Д. Л. Динамика неравенства. Российская молодёжь в меняющемся обществе: ориентации и пути в сфере образования (от 1960-х годов к 2000-му). М.: Эдиториал УРСС, 1999. 341 с.
19. Руткевич М. Н. Социалистическая справедливость // Социологические исследования. 1986. № 3.
