CC BY
36Социальная обусловленность уголовно-правовой борьбы с посягательствами на кредитные отношения
С. В. Гудков
Любой уголовно-правовой запрет конкретного деяния является не произвольным актом законодателя, а следствием объективных потребностей общества в уголовно-правовой охране общественных отношений. При криминализации или декриминализации общественно опасного деяния учитывается комплекс социальных и юридических критериев (оснований), общая социально-политическая оценка посягательства как преступного или непреступного, т. е. социальная обусловленность уголовно-правовой нормы, которая заключается в «...раскрытии экономических, политических, психологических, нравственных и иных факторов, вызывающих необходимость существования нормы... уголовного права, и прогнозирования их развития»1.
Процесс правотворчества начинается с глубокого изучения объективных общественных процессов, и для его характеристики как нельзя более подходит известная фраза К. Маркса о том, что «законодатель... не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует. внутренние законы духовных отношений»2. По этому же поводу достаточно ясно высказывался Н. Д. Сергиевский: «...преступник, совершая преступное деяние, нарушает не уголовный закон, преступник этих статей вовсе не знает, а нарушает известные запреты»3. Уголовно-правовой запрет, облаченный в формулу закона, очерчивает антиобщественное явление, выделяя его из ряда многих, определяет его границы и характерные черты, закрепляет типичные признаки4. Тем самым устанавливаются форма и содержание
должного поведения, не нарушающего интересы сосуществования членов общества.
Таким образом, социальная обусловленность уголовноправового запрета предполагает закрепление в форме закона только таких норм, потребность в которых носит объективный характер, когда в них имеется действительная необходимость. В этой связи заслуживает внимания позиция Г. А. Злобина, согласно которой «социальная обусловленность нормы проявляется в ее соответствии основополагающим принципам системы права, т. е. принципам законности не только на формальном, но и на более высоком содержательном уровне... Это есть ее соответствие объективным тенденциям развития соответствующей социально-экономической формации... требованиям социальной справедливости. Но “преувеличения роли принципов в уголовном нормотворчестве”, “законодательного эмпиризма” на этом пути следует опасаться и строить нормы на основе научно обоснованного и прогностического моделирования»5, т. е. уголовно-правового прогнозирования.
В современной науке уголовного права признание в законодательном порядке того или иного поведения в качестве преступления осуществляется с учетом связей уголовного права с различными сферами социальной действительности и на основании принципов криминализации. Данные принципы рассматриваются как «научно обоснованные и сознательно применяемые общие правила и критерии оценки допустимости и целесообразности уголовно-правовой новеллы, устанавливающей или изменяющей ответственность за конкретный вид деяний»6. В юридической литературе предлагается различное количество принципов (оснований, критериев, предпосылок) и их классификаций. Все системы принципов направлены, безусловно, на одну цель - обоснование криминализации деяния. Отличие состоит лишь в том, в какой степени каждому автору удается наиболее полно и лаконично, опираясь на выделенные им принципы, дать обоснование уголовно-правового запрета.
Большинство ученых в качестве основной предпосылки криминализации выделяют общественную опасность7, рассматривая ее в качестве механизма теории криминализации8. Развивая это суждение, другие авторы называют также факторы, не связанные с общественной опасностью9. Третья группа исследователей в основе криминализации видит распространенность деяний, а также их статистические показатели10. Четвертая группа ученых расширяет систему оснований установления уголовной ответственности, утверждая, что их перечень не является исчерпывающим11. Так, П. А. Фефелов выделяет два критерия установления уголовной наказуемости деяний: их общественная опасность и наличие необходимых условий для реализации принципа неотвратимости наказания12. По утверждению П. С. Дагеля, «объективная потребность общества в криминализации возникает в результате взаимодействия нескольких факторов: степени общественной опасности (важнейший фактор), степени их распространенности, невозможности успешной борьбы с этими деяниями менее репрессивными
13
мерами»13.
Между тем, по нашему мнению, в качестве основного принципа установления уголовно-правового запрета на посягательства в сфере кредитных отношений, безусловно, следует рассматривать общественную опасность. Именно общественная опасность, раскрывая социальную сущность преступного деяния, является основным признаком, внутренним свойством преступления. Это свойство объективно и не зависит ни от воли законодателя, ни от воли органа, применяющего закон. Деяние, в конечном счете, опасно не потому, что его так оценил законодатель, а потому, что оно по своей антисоциальной сущности нарушает нормальные условия существования
общества14. Здесь наиболее убедительна, на наш взгляд, позиция А. И. Марцева, по мнению которого, «общественная опасность первична по отношению к признаку формальной запре-щенности преступления, а признак запрещенности, в свою очередь, вторичен по отношению к общественной опасности»15.
Определяя общественную опасность как свойство каждого преступления причинять существенный вред общественным отношениям либо ставить под угрозу причинения такого вреда, заметим, что ее характеристику можно получить, во-первых, через содержание юридических признаков, входящих в состав преступления, и, во-вторых, через факторы, лежащие за пределами законодательной модели преступления16.
Из содержания юридических признаков, входящих в состав преступления, мы видим, что общественная опасность посягательства на права и законные интересы кредиторов, выражается, прежде всего, в способности причинения им существенного вреда. Непосредственно в УК РФ законодатель прямо указывает на последствия в виде крупного ущерба (ст. ст. 176, 195, 196, 197 УК РФ), а также на крупный размер (ст. 177 УК РФ). Определяя таким образом все составы преступлений анализируемой группы в качестве материальных, на правотворческом уровне делается особый акцент на указанные виды последствий. Их наличие является обязательным, необходимым условием постановки вопроса о реализации уголовной ответственности, наличие которой, как известно, возможно лишь в случаях совершения лицом деяния, содержащего все признаки состава преступления (ст. 8 УК РФ). Вместе с тем совершенное деяние должно соответствовать признакам преступления, среди которых центральное место занимает общественная опасность. В нашем случае она рассматривается через призму преступных последствий. Если любое из перечисленных деяний найдет свое выражение вовне, но при этом не наступит указанный в уголовном законе результат, то в этом случае речь необходимо вести об их общественной вредности (ст. ст. 14.11, 14.12, 14.13 КоАП РФ) и, как следствие этого, реализации административной ответственности.
Грань между двумя видами юридической ответственности проводится именно по конечному результату, наличие которого на сегодняшний день считается необходимым для признания деяния общественно опасным. Именно последствия совершенного поступка положены в основу отграничения общественной опасности от общественной вредности, что, в свою очередь, служит основанием для отграничения преступлений от административных правонарушений17. По мнению законодателя, сам факт совершения посягательства на общественные отношения в сфере кредитной деятельности не является достаточным для его уголовно-правовой регламентации. Последнее становится возможным лишь в случае реального нарушения прав и законных интересов кредиторов, нашедшего свое выражение в причинении имущественного ущерба. Подобное решение проблемы, впрочем, характерно и для группы других преступлений в сфере экономической деятельности, где последствия выступают в роли одного из основных критериев общественной опасности18. Таким образом, данный признак в преступлениях рассматриваемой группы практически полностью зависит от своего количественного выражения. То есть речь необходимо вести о степени общественной опасности, от которой напрямую зависит и решение вопроса о криминализации того или иного деяния, посягающего на сферу кредитной деятельности.
Между тем общественная опасность преступлений в сфере кредитных взаимоотношений выходит далеко за рамки признаков конкретных составов преступлений, находя свое проявление в объективной действительности. Изменения, проис-
шедшие в нашем обществе в последние два десятилетия, оказались столь масштабными, что сфера кредитных отношений в определенный период осталась практически незащищенной. Если в советском государстве отношения между кредитором и должником не требовали уголовно-правовой регламентации, то на сегодняшний день злоупотребления в этой области составляют одно из наиболее приоритетных направлений борьбы с экономической преступностью. Примечательным является тот факт, что «в ходе многочисленных дискуссий, развернувшихся в период принятия УК РФ 1996 г., практически никто из ученых-юристов и практических работников не высказал сомнений по поводу необходимости криминализации преднамеренного и фиктивного банкротства.»19, а также других преступлений, посягающих на сферу кредитной деятельности. В современной юридической литературе отмечается, что «среди наиболее опасных проявлений криминальной экономической деятельности прежде всего выделяются сферы кредитно-денежных отношений и банковской деятельности»20. На это указывается и в криминологических исследованиях. Так, по мнению Г. И. Шнайдера, одним из наиболее опасных преступлений в сфере экономики является получение государственных субсидий обманным путем21. Таким образом, общественная опасность данной группы посягательств стала столь высока, что вопрос о правовом регулировании ответственности за их совершение вошел в число наиболее злободневных.
Причем речь необходимо вести не только о факторах экономического характера, наличие которых, безусловно, было определяющим при решении вопроса о признании кредитных нарушений в качестве общественно опасных посягательств, но и о ряде других аспектов, оказавших свое влияние прежде всего на их распространенность. Так, С. С. Пылева обоснованно, по нашему мнению, указывает на то, что немаловажным фактором, оказывающим влияние на состояние и уровень преступности, связанной с банкротством, где как раз и происходит нарушение прав и законных интересов кредиторов, является «неэффективность деятельности контролирующих органов по выявлению и предупреждению преступлений экономической направленности»22. Проблема неплатежей, многочисленные факты банкротства, а также выдача кредитов на основе субъективных мотивов во многом способствовали искусственной дестабилизации экономической ситуации в стране. В современной юридической литературе также отмечается, что в последние годы в России резко возросло число преступлений, связанных с квалифицированным мошенничеством в кредитнофинансовой сфере и предпринимательстве. Ситуация усугубляется возникновением «теневых» экономических отношений23, созданием и деятельностью значительного числа фальшивых финансовых компаний, банков, коммерческих предприятий, вкладывание денег в которые зачастую оборачивалось
24
крахом для кредиторов24.
По мнению И. Ю. Михалева, основу общественной опасности рассматриваемой группы преступлений составляет возникающий конфликт между кредитором и несостоятельным должником: «В связи с тем, что интересы несостоятельного должника и кредитора в процессе банкротства основаны на взаимоисключающих потребностях сохранения собственности, угроза разорения одного из участников рыночных отношений неотвратно ведет к возникновению конфликтной ситуации»25. Причем сама по себе ситуация подобного рода в условиях экономической нестабильности провоцирует рост социальной нестабильности, неуверенности инвесторов в своих действиях и даже возникновение открытых политических конфликтов26. Безусловно, такое развитие рассматриваемых отношений «свидетельствует об их значимости для общества в це-
лом»27. Налицо общественная опасность, свойство которой в данном случае заключается в способности привносить в общество отрицательные изменения, прежде всего, качественного характера, когда государство вынуждено соответствующим образом «подстраиваться» под эти изменения, активно предпринимая меры для решения возникающих проблем. При этом существующая угроза последствий от данных преступлений вынуждает законодателя идти именно по пути уголовно-правовой регламентации общественных отношений в сфере кредитных отношений. По справедливому замечанию С. В. Максимова, в России в настоящее время сложилась такая ситуация, при которой «ряд относительно новых общественно опасных явлений становится не только заметным, но и стал переполнять так называемый “порог терпимости” общества»28. В то же время гражданско-правового инструментария в большинстве случаев для погашения конфликтов в исследуемой сфере уже явно недостаточно29.
Необходимость установления уголовной ответственности за совершение деяний, посягающих на осуществление нормальной деятельности кредиторов, также подтверждается и мнением конкретных лиц, имеющих непосредственное отношение к ее осуществлению. Так, согласно позиции работников банков, опрос которых проводился в Омске, Новосибирске и Кургане, именно уголовная ответственность является наиболее эффективным средством воздействия на лиц, нарушивших права и законные интересы кредиторов30. Такого мнения придерживаются 96 респондентов из 123 опрошенных. Еще
23 человека полагают, что возникающие проблемы вполне могут быть решены в рамках гражданского производства, и лишь
4 специалиста не имеют определенной позиции по данному вопросу.
Еще большее единодушие по решению этой проблемы демонстрируется сотрудниками правоохранительных органов, чья деятельность непосредственно связана с выявлением и предупреждением преступлений в банковской сфере. Более того, абсолютное большинство следователей, специализирующихся на расследовании экономических преступлений полагают, что кредитная сфера общественных отношений требует дополнительной защиты со стороны уголовного законодательства. На вопрос о том, требуется ли усиление ответственности за совершение кредитных преступлений в действующем УК РФ, 183 из 211 опрошенных респондентов дали положительный ответ и лишь 21 высказали свое несогласие с необходимостью изменений подобного рода31.
Таким образом, понимание общественной опасности преступлений рассматриваемой группы прослеживается как в среде работников банковских структур, чьи интересы зачастую страдают в результате их совершения, так и среди сотрудников правоохранительных органов, призванных осуществлять борьбу преступностью в заданном направлении.
В то же время, какой бы ни была степень общественной опасности, ее не всегда достаточно для признания деяния преступлением. По названному поводу И. М. Гальперин предостерегает, что «роль общественной опасности деяния для решения вопроса об отнесении его к числу преступных подчас гипертрофируется и рассматривается вне связи с другими социальными и юридическими моментами, влияющими на издание уголовного закона»32. Поэтому анализ общественной опасности посягательств на сферу кредитных отношений необходимо дополнить данными, свидетельствующими об их распространенности на современном этапе.
Между тем статистическая информация свидетельствует о том, что посягательства на права и законные интересы кредиторов в последнее время все чаще встречаются в отечествен-
ной правоприменительной практике. Определенный интерес в этом отношении представляет анализ статистических данных по отдельным преступлениям рассматриваемой группы. Следует отметить увеличение распространенности незаконного получения кредита (ст. 176 УК РФ) в период с 2000 по 2005 гг.33 Наблюдаются некоторые тенденции к росту других преступлений финансово-кредитной сферы. Так, по официальной статистике МВД России, в 2002 г. всего было совершено 709 посягательств на сферу банковской деятельности, в 2003 г. таких нарушений отмечено всего 451, а в 2004 г. - 611 и в первом полугодии 2005 г. зарегистрировано 363 преступления подобного рода, что в итоге прогнозирует тенденцию их роста в среднем на 14,2%34.
Как следует из приведенной выше статистической информации, рост как отдельно взятых преступлений рассматриваемой группы, так и в целом состояния преступности в данном направлении является устойчивым. Причем тенденции к росту посягательств на права и законные интересы кредиторов наблюдаются, несмотря на традиционно высокий уровень их латентности, достаточно сложный характер их выявления и последующего расследования. Все это, безусловно, свидетельствует о более высоком уровне общественной опасности кредитных преступлений и необходимости их дополнительной и более детальной уголовно-правовой регламентации.
Характерно, что распространенность преступлений в данной сфере правового регулирования отмечается не только в условиях российской действительности, но и в странах ближнего зарубежья, где вопрос о необходимости усиления контроля за преступностью в кредитно-банковской сфере стоит не менее остро35. Таким образом, анализируемые преступления представляют собой распространенное явление, которое зачастую остается без реакции правоприменителя. В то же время А. М. Яковлев указывает, что в случае, «когда социально опасное явление не получает своевременной и соответствующей его содержанию правовой оценки, борьба с ним становится менее эффективной, а ущерб, причиняемый таким явлением, не встречает должного противодействия»36. Впрочем, последнее обстоятельство также в определенной степени подтверждает общественную опасность анализируемых посягательств. Отсутствие реальных механизмов воздействия на лиц, их совершающих, а также высокая степень латентности деяний подобного рода приводит к потере государственного контроля над целым направлением экономической деятельности. Данное обстоятельство не может не свидетельствовать о повышении степени общественной опасности «кредитных преступлений» и необходимости принятия адекватных мер противодействия их совершению.
В подобных условиях при относительной распространенности нарушений в денежно-кредитной и банковской сфере, с учетом их существенного влияния на указанную группу общественных отношений и причиняемого вреда в результате их совершения уголовная ответственность представляется наиболее эффективным средством их сдерживания. По нашему мнению, общественная опасность деяний рассматриваемой группы, обусловленная перечисленными выше факторами, делает правовую регламентацию данной сферы деятельности непосредственно в уголовном законе социально обусловленной. При этом наличие в УК РФ соответствующих норм является вполне обоснованным и целесообразным в современных условиях осуществления экономической деятельности.
1 Тоболкин П. С. Социальная обусловленность уголовно-правовых норм. - Свердловск, 1983. - С. 7.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 1. - С. 162.
3 Сергиевский Н. Д. Русское уголовное право: (Часть Общая). -СПб., 1910. - С. 39.
4 См.: Основания уголовно-правового запрета / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. М. Яковлева. - М., 1982. - С. 5.
5 Злобин Г А. Основания и принципы криминализации // Основания уголовно-правового запрета. - М., 1982. - С. 211-213.
6 Там же.
7 См.: Тоболкин П. С. Указ. соч. - С. 49; Фефелов П. А. Критерии установления уголовной наказуемости деяний // Сов. гос-во и право. -1970. - № 11. - С. 102; и др.
8 См.: Злобин Г А. Основания уголовно-правового запрета. - М., 1982. - С. 203.
9 См.: Курляндский В. И. Уголовная политика: дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности // Основные направления борьбы с преступностью. - М., 1975. - С. 81-82; Дагель П. С. Условия установления уголовной наказуемости // Правоведение. -1975. - № 4. - С. 69; и др.
10 См.: Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права. - Томск, 1981. - С. 67-68.
11 См.: Гальперин И. М. Уголовная политика и уголовное законодательство // Основные направления борьбы с преступностью: Сб. науч. тр. - М., 1975. - С. 58.
12 См.: Фефелов П. А. Указ. соч. - С. 101-104.
13 Дагель П. С. Указ. соч. - С. 68.
14 См.: Фефелов П. А. Механизм уголовно-правовой охраны // Основные методологические проблемы. - М., 1992. - С. 57.
15 Марцев А. И. Некоторые вопросы методологии уголовно-правовых исследований // Актуальные проблемы теории уголовного права и правоприменительной практики. - Красноярск, 1997. - С. 5.
16 См.: Сурихин П. Л. Уголовная ответственность за заведомо незаконное задержание: Дис... канд. юрид. наук. - Омск, 2002. - С. 40.
17 См.: Медведев А. М. Разграничение преступлений и административных проступков // Сов. гос-во и право. - 1990. - № 6. - С. 92-96.
18 Свои «аналоги» в КоАП РФ, помимо ст. ст. 176, 177, 195-197 УК РФ, также имеют такие деяния, как незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ, ст. 14.1 КоАП РФ), незаконное использование товарного знака (ст. 180 УК РФ, ст. 14.10 КоАП РФ) и др.
19 Хакулов М. X. Неправомерное (преднамеренное и фиктивное) банкротство: Дис... канд. юрид. наук. - Кисловодск, 2000. - С. 9.
20 Демидов Ю. Н. Проблемы борьбы с преступностью в социально-бюджетной сфере. - М., 2002. - С. 68.
21 См.: Шнайдер Г. Й. Криминология. - М., 1994. - С. 44.
22 Пылева С. С. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика и предупреждение неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного и фиктивного банкротства: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2003. - С. 112.
23 См.: Аминов Д. И., Ревин В. П. Преступность в кредитно-банковской сфере в вопросах и ответах. - М., 1997. - С. 84.
24 См.: Светачев П. А. Уголовно-правовая ответственность за банкротство: Дис... канд. юрид наук. - М., 1997. - С. 16.
25 Михалев И. Ю. Банкротство и уголовный закон: Дис... канд. юрид. наук. - Владивосток, 2000. - С. 31.
26 См.: Баренбойм П. Правовые основы банкротства. - М., 1995. -С. 36.
27 Михалев И. Ю. Указ. соч. - С. 31.
28 Максимов С. В. Общая превенция преступлений и кризис экономики // Актуальные проблемы борьбы с экономической преступностью: Тр. академии МВД. - М., 1992. - С. 37.
29 См.: Аминов Д. И., Ревин В. П. Указ. соч. - С. 105.
30 Опрос проводился среди сотрудников юридических и экономических отделов банковских структур.
31 Опрос проводился на территории Омской и Новосибирской областей.
32 Гальперин И. М. Указ. соч. - С. 52.
33 См.: Демидов Ю. Н. Указ. соч. - С. 257.
34 См.: Состояние преступности в России за январь-декабрь 2002 г. - М., 2002. - С. 15-16; Состояние преступности в России за январь-декабрь 2003 г. - М., 2002. - С. 15-16; Состояние преступности в России за январь-декабрь 2004 г. - М., 2003. - С. 15-16; Состояние преступности в России за январь-июнь 2005 г. - М., 2005. -С. 15-16.
35 См., напр.: Мукашев Т. Б. Уголовно-правовая борьба с кредитно-банковскими преступлениями: Автореф. дис... канд. юрид. наук. -Караганда, 2005. - С. 4.
36 Основания уголовно-правового запрета. - М., 1982. - С. 5.
