CC BY
21
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ
Научная статья УДК 316.4
doi: 10.21685/2307-9525-2022-10-2-11
СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ В УСЛОВИЯХ НЕСТАБИЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
1 2 Екатерина Владимировна Щанина , Елена Юрьевна Карамышева
1 2Пензенский государственный университет, Пенза, Россия
1 shchanina@mail.ru
2karamyshevaelena@inbox.ru
Аннотация. Актуальность и цели. Исследуется влияние факторов макросреды на процесс социальной адаптации современного российского общества. Подчеркивается, что временные рамки значимо влияют на процесс социальной адаптации: чем короче временной период, тем сильнее социальные изменения затрагивают важные аспекты в жизни человека. Вынужденная самоизоляция, стремительное изменение формата жизни, общественных и нравственных компонент, взаимодействий внутри семей и коллективов, административных структур и граждан послужили причиной для развития дисфункций адаптации у значительной части населения. В современных реалиях трансформация социокультурных процессов утрачивает исключительность и постепенно переходит за черту обыденности, этим и обусловлена актуальность проблематики социальной адаптации. Цель - проанализировать влияние факторов макросреды на процесс социальной адаптации современного российского общества. Материалы и методы. В качестве основных в исследовании были использованы теоретико-методологический, структурно-функциональный и социокультурный подходы, которые позволяют проанализировать состояние современного общества и происходящие в нем процессы, раскрывают мотивы и инструменты адаптационного поведения, объясняют процесс формирования адаптационных практик населения в условиях социальной нестабильности. В связи с характером изучаемой проблемы и в соответствии с задачами исследования использованы методы: анализ статистических данных, невключенное наблюдение; вторичный анализ результатов социологических исследований по проблемам социальной адаптации в условиях пандемии, позволяющий сформировать представление о современном состоянии проблемы, а также выявить новые поведенческие практики и ограничения социальной адаптации, появившиеся в ходе пандемии. Результаты. Таким образом, не только на теоретическом уровне доказана необходимость модернизации классических моделей социальной адаптации в условиях социальной нестабильности, в том числе спровоцированной пандемией, но и эмпирически зафиксированы изменения в образе жизни людей, новые поведенческие практики и ограничения социальной адаптации. Выводы. Пандемия наглядно продемонстрировала определенные сложности в ходе социальной адаптации для многих индивидов. Новые поведенческие практики и ограничения, появившиеся в ходе пандемии, воспринимаются населением дифференцированно и, как правило, в негативном или позитивно-нейтральном ключе.
Ключевые слова: социализация, социальная адаптация, поведенческие практики, факторы адаптации, пандемия, дистанционное обучение
Для цитирования: Щанина Е. В., Карамышева Е. Ю. Социальная адаптация в условиях нестабильности современного российского общества // Электронный научный журнал «Наука. Общество. Государство». 2022. Т. 10, № 2. С. 100-107. doi:10.21685/2307-9525-2022-10-2-11
© Щанина Е. В., Карамышева Е. Ю., 2022. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License.
SOCIAL STRUCTURE, SOCIAL INSTITUTIONS AND PROCESSES
Original article
SOCIAL ADAPTATION IN THE TRANSFORMING CONDITIONS
OF MODERN SOCIETY
1 2 Ekaterina V. Shchanina , Elena Yu. Karamysheva
1 2Penza State University, Penza, Russia 1 shchanina@mail.ru 2karamyshevaelena@inbox.ru
Abstract. Background. The article examines the influence of macroenvironment factors on the process of social adaptation of modern Russian society. It is emphasized that the time frames significantly affect the process of social adaptation - the shorter the time period is, the stronger social changes affect the important aspects in a person's life. Forced self-isolation, rapid change in the format of life, social and moral components, interactions within families and teams, administrative bodies and citizens, have caused the development of adaptation dysfunctions in a significant part of the population. In modern realities, the transformation of sociocultural processes is losing its exclusivity and is gradually moving into the everyday life, and this is the reason for the relevance of the problem of social adaptation. The study aims at analyzing the influence of macroenvironment factors on the process of social adaptation of modern Russian society. Materials and methods. The theoretical and methodological, structural-functional and social-cultural approaches are used as the main ones in the study, which allow analyzing the state of modern society and the processes taking place in it. The study reveals the motives and tools of adaptive behavior and explains the process of adaptive practices among the population in the conditions of social instability. Due to the nature of the problem and in accordance with the objectives of the study, the methods of statistical materials analysis and secondary analysis of the sociological research results with the view to social adaptation in a pandemic are used, which allow forming an idea of the current state of the problem, as well as to identify new behavioral practices and limitations of social adaptation that have appeared during the pandemic. Results. Thus, the need to modernize classical models of social adaptation in the conditions of social instability, including those provoked by the pandemic, is proved not only at the theoretical level, but also changes in people's lifestyle, new behavioral practices and limitations of social adaptation are empirically recorded. Conclusions. The pandemic has clearly demonstrated the certain difficulties in social adaptation for many persons. New behavioral practices and restrictions that have emerged during the pandemic are perceived by the population in a differentiated way and, as a rule, in a negative or positive-neutral way.
Keywords: socialization, social adaptation, behavioral practices, pandemic, distance learning
For citation: Shchanina E.V., Karamysheva E.Yu. Social adaptation in the transforming conditions of modern society. Elektronnyy nauchnyy zhurnal "Nauka. Obshchestvo. Gosudarstvo" = Electronic scientific journal "Science. Society. State". 2022;10(2):100-107. (In Russ.). doi:10.21685/2307-9525-2022-10-2-11
Социальная адаптация неразрывно связана с процессом социализации личности. Социализация, в свою очередь, происходит за счет механизмов социального контроля, включающих в себя социальное воздействие и государственное регулирование. В данной работе делается акцент на анализ и обобщение теоретико-методологических основ исследований социальной адаптации отечественных и зарубежных социологов, рассматриваются факторы, определяются новые поведенческие модели и ограничения социальной адаптации, появившиеся в ходе пандемии Covid-19. Использован метод невключенного наблюдения и
© Shchanina E.V., Karamysheva E.Yu., 2022. This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
вторичного анализа социологической информации. Она содержится в результатах исследований, проведенных различными социологическими центрами.
Современные тенденции к постоянной трансформации общества сказываются на неопределенности социальных процессов, которые из ранга «особых» переходят в обыденные и повседневные. Этим детерминирована актуальность проблем адаптации.
Пандемия и режим самоизоляции стали ассоциироваться с постоянным информационным влиянием на людей пугающего (предупредительного) содержания и социальными, как правило, ограничительными мерами. Полученный в ходе вынужденной самоизоляции опыт нуждается в анализе для выработки научно обоснованных рекомендаций, которые в случае новых волн пандемии помогут успешной адаптации. Внедрение успешных адаптивных практик будет способствовать планомерному социальному развитию, формированию тандема потребностей и интересов.
В контексте социологического подхода процесс социальной адаптации представляет собой набор определенных концепций, способствующих приспособлению индивида к трансформирующейся реальности; наибольшее внимание при изучении уделяется экономическим, социальным, культурным, коммуникативным сторонам адаптации. Анализ процесса социальной адаптации должен реализовываться через системные представления об обществе. В этом случае адаптационный процесс разграничивает функциональное и дисфункциональное содержание ряда структурных элементов.
Изначально термин «адаптация» соотносился с приспособлением к окружающей среде, завершающим этапом адаптации являлось достигнутое состояние баланса. В социологических теориях результатом адаптации выступал баланс между институциональной средой и поведенческими практиками индивида. Этот подход раскрыт Э. Дюркгеймом в концепции принятия социальных норм и социально одобряемого поведения [1] и М. Вебером в понимании оптимального способа удовлетворения потребностей человека [2].
Р. Мертон и Т. Парсонс ключевым для понимания сути процесса адаптации называли ценностно-нормативный анализ. Представители структурно-функционального анализа считали, что адаптация - это соотношение ценностей и потребностей личности с нормативной составляющей социума [3, 4]. Следовательно, согласно нормативной концепции социальная адаптация является процессом динамичного приспособления индивида к изменениям в обществе с помощью разработки социальных норм.
Дальнейшие исследования адаптационной проблематики переносят вектор внимания с приспособленческой теории на модель двустороннего преобразования систем. Все чаще используются термины «наднормативная активность» и «социальная субъектность». Взгляд на адаптацию-приспособление как ключевой индикатор поведенческих норм дифференцируется на комбинирование процессов адаптации и индивидуализации.
Итогом социальной адаптации выступает трансформация поведенческих реакций индивида, его потребностей, взглядов, социальной включенности [5, с. 15-16]. Л. В. Корель отмечает «социальное самочувствие» как один из критериев успешной социальной адаптации, наряду с наличием поведенческих практик для различных жизненных ситуаций [6, с. 324-330]. Резюмируя позиции социологических теорий, в качестве основных индикаторов адаптивности стоит отметить исключение тревожного состояния, здоровую самооценку, построение перспектив и ответственность за свои действия, долгосрочное планирование, уверенность в завтрашнем дне [7, с. 314-317], активность, самоэффективность, социальный статус, отражающий результат интеграции личности с обновленной социальной средой [8]. К негативным последствиям дезадаптации можно отнести безучастность к социальным требованиям, непринятие социальных норм, недовольство окружающей действительностью, эмоциональный дискомфорт.
Изучив положения социологических концепций, рассматривающих факторы влияния социальной адаптации, можно заключить, что этими факторами являются условия, изменяющие значение показателей адаптации.
Во всем многообразии классификаций факторов социальной адаптации наиболее последовательной и логичной выступает классификация, раскрытая в средовом подходе: определяются внешние факторы, характерные для существующей социальной реальности, а также внутренние, раскрывающие личностные особенности и потенциал (социальные роли, ценностные ориентиры, характер и способности). Внутренние и внешние факторы социальной адаптации личности стимулируют процесс формирования актуальных поведенческих практик в ответ на постоянно изменяющуюся окружающую действительность. Следующая группа факторов - ведущие и временные. Особое внимание отводится ведущим факторам, масштаб их воздействия велик, так как происходит интенсивное вмешательство в процесс адаптации на протяжении всего цикла ее становления. Временные факторы работают перманентно и оказывают более щадящее воздействие, благодаря выполнению функции «сопровождения», упомянутая группа факторов реализует более глубокий и устойчивый результат адаптации [9].
П. С. Кузнецовым была разработана необычная классификация факторов адаптации. Им выделяется несколько совокупностей факторов, участвующих в процессе социализации личности, включая экономический (материальный), регулятивный, воспроизводственный, коммуникативный, когнитивный, фактор самосохранения и самореализации. Перечисленные условия обособлены друг от друга, и их влияние на качество удовлетворения потребностей второстепенно. Факторы самореализации - наиболее сложная группа, которая может коррелировать с любой из упомянутых совокупностей, в случае, когда личностная потребность приобретает ценностный ориентир. Совокупность факторов самореализации определяется через понятия «творение», «достижение», «мастерство», «власть», «авторитет», «престиж» [10]. Разработанная П. С. Кузнецовым классификация факторов адаптации характеризует адаптивный процесс как интегральный, такой вывод можно сделать на основании предпринятой попытки изучения адаптации как системного процесса (рассматриваемые условия коррелируют с личностными сферами индивида, в частности с потребностями).
М. С. Бережная предлагает наиболее собирательную классификацию. Комплекс «факторов воздействия» включает в себя способности к самоопределению на различных этапах становления личности, окружение (друзей, семью, учителей, коллег и т.д.), жизненные события и обстоятельства, мотивацию и поставленные жизненные цели (или их размытость), особенности жизненного выбора, присутствие положительного или отрицательного примера, особенности прохождения жизненных кризисов, жизненные ценности личности, уровень сформированности «Я-концепции» личности [11, с. 149].
Рассмотренные выше социологические концепции продемонстрировали разнообразие классификаций факторов социальной адаптации, также следует отметить, что органичное структурное деление отсутствует, а процесс социальной адаптации анализируется локально, без учета возможного влияния разных групп факторов.
Следовательно, для всестороннего и детального рассмотрения процесса социальной адаптации индивида требуется комплексный подход в изучении механизмов воздействия различных субъективных и объективных факторов с учетом интеграции структурных компонентов адаптивного процесса, включая их направленность и казуальность.
Прежде чем раскрывать основные поведенческие модели, появившиеся в ходе пандемии, целесообразно остановиться на реальной ситуации, которая в настоящее время фиксируется в социальной среде. Пандемия сказалась на всех сферах общественной жизни и не в последнюю очередь на всей системе образования. Согласно данным мониторинга Министерства науки и высшего образования России, в первый этап пандемии 60 % вузов страны успешно перешли на дистанционную форму обучения и продолжили работать, у 27 % учебных заведений наблюдались периодические сбои, и лишь 10 % вузов оказались «исключенными» из штатного рабочего процесса, так как были недостаточно подготовлены к текущим условиям. Для цифрового образования просто не было необходимой инфраструктуры1.
1 Савицкая Н. М. После пандемии высшее образование уже не будет прежним // Независимая газета. URL: https://ng-ru.turbopages.org/h/ng.ru/education/2020-03-25/8_7826_education1.html (дата обращения 19.02.2022).
Студенты неоднозначно восприняли переход на дистанционное обучение. Технологические аспекты цифровизации не создали дискомфорта для превалирующего большинства обучающихся, стоит отметить повышенный интерес к новым форматам обучения [12-20]. Однако молодежь подчеркнула, что столкнулась с большим объемом заданий и самостоятельной работы в учебном процессе. В ходе дистанционного обучения помимо проблем организационного характера, передачи знаний и контроля за их освоением проявился и субъективный дискомфорт обучающихся. При всех положительных сторонах онлайн-обучения имеется один важный недостаток, связанный не только с существующим цифровым неравенством, но и с нарушением хода школьной и вузовской социализации. Отстраненным от этого процесса оказался один из важнейших институтов социализации - система образования, а также его агенты - учителя, преподаватели, одноклассники, сокурсники.
Пандемия показала, насколько существенные и неожиданные изменения произошли и в обыденной жизни всех людей. Многие привычные действия (поездки на отдых внутри страны и за границу; проведение досуга вне дома; участие в массовых мероприятиях и многое другое) осуществлялись либо с ограничениями, либо не реализовывались совсем. Причем, как показывает опыт предыдущих лет, ограничения могут продлеваться и продолжаться длительный период. В этой непростой ситуации, как в никакое иное время, зримо фиксировалось весьма различное отношение людей и друг к другу, и к тем мерам, которые исходят от государственных органов. А они заключаются в необходимости строгого соблюдения определенных правил и норм, в частности так называемого масочного режима, наличия определенной социальной дистанции, ограничений в перемещениях и т.д. Пандемия отчетливо продемонстрировала отношение людей к собственному здоровью, личностные установки, связанные с заботой о его поддержании. Данная внештатная ситуация показала широкий диапазон поведенческих реакций на происходящее. С одной стороны, четко прослеживались способности человека в оказании помощи даже незнакомым людям (разные формы волонтерской деятельности, доставка продуктов питания и лекарств пожилым людям), с другой -наблюдалось порой абсолютно безответственное отношение человека к соблюдению ограничений в ходе пандемии. Показательны в этом отношении данные социологических опросов, проведенных разными центрами. Согласно данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), в начале мая 2020 г. было зафиксировано, что пандемия стала причиной тревог и источником новых вызовов1. В ноябре ВЦИОМ представил данные о том, как россияне относятся к антикоронавирусным мерам в случае возможного ухудшения эпидемиологической ситуации. Абсолютное большинство опрошенных положительно относились к введению обязательного ношения масок в публичных местах при условии ухудшения эпидемиологической ситуации - 89 %. Негативное отношение к таким мерам подчеркнул каждый десятый респондент - 10 %, что довольно немало. В сложной эпидемиологической ситуации безответственное поведение даже незначительной части людей может нанести немалый урон окружающим. Кроме того, в случае ухудшения эпидемиологической обстановки необходимости соблюдения социальной дистанции в 1,5-2 м в публичных местах придерживались 87 % граждан. Против этой меры высказывались 12 % респондентов, часть людей при этом отмечала, что нужно развивать навыки освоения интернет-среды посредством дополнительного онлайн-образования для граждан среднего и старшего возраста и после пандемии (37 %). Каждый из трех опрошенных высказался о необходимости популяризации мероприятий, путешествий и выставок в онлайн-формате (33 %). За продолжение обучения в дистанционном формате в высших учебных заведениях и школах после окончания пандемии выступили 30 % и 29 % наших соотечественников .
Сказанное позволяет заключить следующее. Пандемия продемонстрировала определенные сложности в ходе социализации для многих индивидов. В условиях продолжающейся
1 Пандемические риски и как с ними бороться // ВЦИОМ : сайт. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii (дата обращения: 3.03.2022).
2 Пандемия пройдет. А что останется? // ВЦИОМ : сайт. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/pandemiya-projdet-a-chto-ostanetsya (дата обращения: 03.03.2022).
пандемии в полной мере проявились несколько неоднозначные реакции людей и на новые вынужденные условия жизни, и на меры по предотвращению ее распространения, которые исходят от органов власти и управления.
Пандемия, несомненно, внесла существенные коррективы во многие социальные процессы, однако катастрофической угрозы социальному самочувствию граждан не представляет. Это мотивировано тем, что чаще всего последствия пандемии видятся существенными, но отнюдь не фатальными, особенно если рассматривать их в контексте личностного ущерба, нанесенного индивиду, а не в масштабах страны. При этом доминирующие оценки социально-психологического состояния отдельных индивидов и их ближнего круга находятся в диапазоне спокойствия - уравновешенности - тревожности. На периферии массового сознания оказываются чувства, выражающие крайне негативные или сугубо позитивные состояния (например, озлобленность, агрессивность или, напротив, эмоциональную приподнятость). Новые поведенческие практики и ограничения, появившиеся в ходе пандемии, воспринимаются населением дифференцировано и, как правило, в негативном или позитивно-нейтральном ключе.
Список литературы
1. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М. : Наука, 1991. 575с.
2. Вебер М. Избранное: протестантская этика и дух капитализма / пер. с нем. М. И. Левиной, П. П. Гайденко, А. Ф. Филиппова. М. : РОССПЭН, 2006. 648 с.
3. Merton R. Social Theory and Social Structure. New York : The Free Press, 2001. 698 p.
4. Parsons Т. Societies: Evolutionary and Comparative Perspectives. Englewood Cliffs (NJ) : Prentice-Hall, 1966. 120 p.
5. Козырева П. М. Процессы адаптации и эволюция социального самочувствия россиян на рубеже XX-XXI веков. М. : Центр общечеловеческих ценностей, 2004. 320 с.
6. Корель Л. В. Социология адаптаций: вопросы теории, методологии и методики. Новосибирск : Наука, 2005. 424 с.
7. Социология в России / сост. З. Т. Голенкова, В. А. Ядов ; под ред. В. А. Ядова. М. : Ин-т социологии РАН, 1998. 694 с.
8. Балабанова Е. С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм: стратегия «негативной адаптации» // Социологические исследования. 1999. № 4. С. 46-57.
9. Щанина Е. В. Информационно-коммуникационные технологии как адаптационный ресурс пожилых людей в условиях информатизации российского общества // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2021. № 63. С. 131-144.
10. Кузнецов П. С. Методика измерения социальной адаптации // Социология: методология, методы и математическое моделирование. 1997. № 9. С. 146-162.
11. Бережная М. С. Влияние кино и телевидения на социокультурную адаптацию личности (к вопросу создания образовательных адаптирующих телевизионных программ для детей и молодежи) // Педагогика искусства. 2001. № 4. С. 170-175.
12. Штыхно Д. А., Константинова Л. В., Гагиев Н. Н. Переход вузов в дистанционный режим в период пандемии: проблемы и возможные риски // Открытое образование. 2020. Т. 24, № 5. С. 72-81.
13. Шиняева О. В., Ахметшина Е. Р., Клюева Т. В. [и др.] Информационно-цифровое неравенство населения и способы его преодоления в регионе : монография / под науч. ред. О. В. Шиняевой. Ульяновск : УлГТУ, 2020. 201 с.
14. Григорьева И. А., Сизова И. Л., Дмитриева А. В., Биккулов А. С. Обучение ИКТ: для социальной активизации или престижного досуга? // Информационное общество: образование, наука, культура и технологии будущего. 2018. № 2. С. 131-137.
15. ИКТ-компетенции как фактор социально-экономического развития России / под ред. Ю. Е. Хохлова, С. Б. Шапошника. М. : Ин-т развития информ. общества, 2012. 70 с.
16. Ермишина А. В., Клименко Л. В., Будаев П. В. Цифровизация как фактор социально-экономической интеграции поликультурных регионов Юга России // Региональная экономика. Юг России. 2020. Т. 8, № 4. С. 114-124.
17. Жеребин В. М., Вершинская О. Н., Ермакова Н. А. Информационные ресурсы повседневной жизни населения // Народонаселение. 2016. № 3 (73). С. 102-112.
18. Солдатова Г. У., Рассказова Е. И. «Цифровой разрыв» и межпоколенческие отношения родителей и детей // Психологический журнал. 2016. Т. 37, № 6. С. 83-93.
19. Асочаков Ю. В., Богомягкова Е. С., Иванов Д. В. Новое измерение социального развития: активность и креативность в интернет-коммуникациях // Социологические исследования. 2021. № 1. С. 75-86.
20. Доброхлеб В. Г., Махрова О. Н. Гендерный аспект цифрового неравенства // Социальные процессы современной России : сб. ст. Междунар. науч.-практ. конф. : в 2 т. / под общ. ред. З. Х. Са-ралиевой. Н. Новгород : Изд-во НИСОЦ, 2020. Т. 2. С. 27-29.
References
1. Dyurkgeym E. O razdelenii obshchestvennogo truda. Metod sotsiologii = On the Division of Social Labor. Method of Sociology. Moscow: Nauka, 1991:575. (In Russ.)
2. Veber M. Izbrannoe: protestantskaya etika i dukh kapitalizma = Selected: Protestant Ethics and Spirit of Capitalism. Transl. from German by M.I. Levina, P.P. Gaidenko, A.F. Filippov. Moscow: ROSSPEN, 2006:648. (In Russ.)
3. Merton R. Social Theory and Social Structure. New York: The Free Press, 2001:698.
4. Parsons T. Societies: Evolutionary and Comparative Perspectives. Englewood Cliffs (NJ): Prentice-Hall, 1966:120.
5. Kozyreva P.M. Protsessy adaptatsii i evolyutsiya sotsialnogo samochuvstviya rossiyan na rubezhe XX-XXI vekov = Processes of Adaptation and Evolution of the Social Well-Being of Russians at the Turn of the 20th - 21st Centuries. Moscow: Tsentr obshchechelovecheskikh tsennostey, 2004:320. (In Russ.)
6. Korel L.V. Sotsiologiya adaptatsiy: voprosy teorii, metodologii i metodiki = Sociology of Adaptations: Questions of Theory, Methods and Techniques. Novosibirsk: Nauka, 2005:424. (In Russ.)
7. Yadov V.A. (ed.). Sotsiologiya v Rossii = Sociology in Russia. Moscow: In-t sotsiologii RAN, 1998:694. (In Russ.)
8. Balabanova E.S. Social-Economic Dependence and Social Parasitism: Strategy of "Negative Adaptation". Sotsiologicheskie issledovaniya = Sociological Research. 1999;(4):46-57. (In Russ.)
9. Shchanina E.V. Information and Communication Technologies as an Adaptive Resource for Older People in the Conditions of Digitalization of the Russian Society. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo uni-versiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya = Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Political Science. 2021;(63):131-144. (In Russ.)
10. Kuznetsov P.S. Methods of Measuring Social Adaptation. Sotsiologiya: metodologiya, metody i matematicheskoe modelirovanie = Sociology: Methods, Techniques and Mathematical Modeling. 1997;(9): 146-162. (In Russ.)
11. Berezhnaya M.S. Influence of Cinema and Television on the Social-Cultural Adaptation of the Individual (Case Study of Creating Educational Adaptive Television Content for Children and Youth). Peda-gogika iskusstva = Pedagogy of Art. 2001;(4): 170-175. (In Russ.)
12. Shtykhno D.A., Konstantinova L.V., Gagiev N.N. Transition of Universities to Digital Learning during the Pandemic: Problems and Possible Risks. Otkrytoe obrazovanie = Open Education. 2020;24(5):72-81. (In Russ.)
13. Shinyaeva O.V., Akhmetshina E.R., Klyueva T.V. et al. Informatsionno-tsifrovoe neravenstvo na-seleniya i sposoby ego preodoleniya v regione: monografiya = Information and Digital Inequality of the Population and Ways to Overcome It in the Region: Monograph. Ulyanovsk: UlGTU, 2020:201. (In Russ.)
14. Grigorieva I.A., Sizova I.L., Dmitrieva A.V., Bikkulov A.S. Studying ICT: for Social Activation or Prestigious Leisure? Informatsionnoe obshchestvo: obrazovanie, nauka, kul'tura i tekhnologii budushchego = Information Society: Education, Science, Culture and Technologies of the Future. 2018;(2): 131-137. (In Russ.)
15. Khokhlov Yu.E., Shaposhnik S.B. (eds.). IKT-kompetentsii kak faktor sotsialno-ekonomicheskogo razvitiya Rossii = ICT Competencies as a Factor in the Social-Economic Development of Russia. Moscow: In-t razvitiya inform. obshchestva, 2012:70. (In Russ.)
16. Ermishina A.V., Klimenko L.V., Budaev P.V. Digitalization as a Factor of Social-Economic Integration of Multicultural Regions in the South of Russia. Regionalnaya ekonomika. Yug Rossii = Regional Economy. South of Russia. 2020;8(4):114-124. (In Russ.)
17. Zherebin V.M., Vershinskaya O.N., Ermakova N.A. Information Resources for Everyday Life of the Population. Narodonaselenie = Population. 2016;(3): 102-112. (In Russ.)
18. Soldatova G.U., Rasskazova E.I. "Digital Gap" and Intergenerational Relations between Parents and Children. Psikhologicheskiy zhurnal = Psychological Journal. 2016;37(6):83-93. (In Russ.)
19. Asochakov Yu.V., Bogomyagkova E.S., Ivanov D.V. New Dimension of Social Development: Activity and Creativity in the Internet. Sotsiologicheskie issledovaniya = Sociological Research. 2021;(1):75-86. (In Russ.)
20. Dobrokhleb V.G., Makhrova O.N. Gender Aspect of Digital Inequality. Sotsialnye protsessy sov-remennoy Rossii: sb. st. Mezhdunar. nauch.-prakt. konf.: v 2 t. = Social Processes in Modern Russia: Proceedings of the International Scientific and Practical Conference: in 2 Volumes. Nizhniy Novgorod: Izd-vo NISOTs, 2020;2:27-29. (In Russ.)
Информация об авторах / Information about the authors
Е. В. Щанина - доктор социологических наук, доцент, заведующий кафедрой социологии и управления персоналом, Пензенский государственный университет, 440026, г. Пенза, ул. Красная, 40.
Е. Ю. Карамышева - аспирант, Пензенский государственный университет, 440026, г. Пенза, ул. Красная, 40.
E.V. Shchanina - Doctor of Sociological Sciences, Associate Professor, Head of the Sub-department of Sociology and Personnel Management, Penza State University, 40 Krasnaya street, Penza, 440026. E.Yu. Karamysheva - Postgraduate student, Penza State University, 40 Krasnaya street, Penza, 440026.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов / The authors declare no conflict of interests
Поступила в редакцию / Received 17.05.2022
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 10.06.2022 Принята к публикации / Accepted 28.07.2022
