CC BY
15N.N. Golovchenko, N.R. Dyakov, S.A. Savko
Altai State Pedagogical University, Barnaul, Russia
RESULTS OF THE SURVEY OF THE RUSLOVO SHOAL ON THE FEDULOVSKAYA STREAM OF THE OB NEAR THE KISLYANSKY RYBACK-1 SITE IN 2019
The article publishes the results of monitoring the collapsing part of the settlement complex of the Odintsovo culture in the second half of the 4th - 5th centuries AD, Kislyansky Ryback-1 (Tal'mensky district, Altai Region), conducted by the students' archaeological unit of Altai State Pedagogical University in the field season of 2019. The destruction of the coastal edge of the site is much more considerable than the destruction noted before (M.P. Karpov, 2014; VO. Saybert, 2016), which is due to the active exogenous processes associated with the activities of the Fedulovskaya (Povalikhinsky) stream of the River Ob. Identified redeposited fragments of ceramics in the amount of 64 units have been considered, among which the most interesting are several fragments of corollas ornamented with a series of embossings and impressions of a "comb-shaped" stamp.
Key words: Tal'mensky district, monitoring, settlement, Kislyansky Rybak-1, Odintsovo culture.
УДК 903.5(571.150)
В.В. Горбунов
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия
СОПРОВОДИТЕЛЬНЫЕ ЗАХОРОНЕНИЯ ЖИВОТНЫХ НА МОГИЛЬНИКЕ ИНЯ-1 В БАРНАУЛЬСКОМ ПРИОБЬЕ
Работа выполнена при финансовой поддержке РНФ, проект №16-18-10033 «Формирование и эволюция систем жизнеобеспечения у кочевых социумов Алтая и сопредельных территорий в поздней древности и средневековье: комплексная реконструкция»
Рассматриваются материалы погребального памятника 2-й половины VIII - 1-й половины IX в., в котором встречено значительное число захоронений лошадей, овец, коров и собак. Приводятся сведения о вариантах их размещения в курганах и могилах, о расположении относительно человека и друг друга, о количестве животных в конкретных объектах и о наличии с ними сопроводительного инвентаря. На основе статистических данных показано, что основную роль в погребальном обряде играла лошадь, которая сопровождала большую часть мужских и почти половину женских могил. Вторым по значению животным была собака, которая могла как дополнять погребения с лошадьми, так и служить единственным сопроводительным животным. Овца и корова использовались только в качестве дополнительных животных в конских захоронениях. Число животных в одной могиле в большинстве случаев отражает имущественное и социальное положение умерших людей. Наличие лошадей, овец и коров, с одной стороны, и собак - с другой, связано с разными этнокультурными традициями.
Ключевые слова: раннее Средневековье, сросткинская культура, курган, погребение, лошади, собаки. DOI: 10.14258/2411-1503.2020.26.5
Курганный могильник Иня-1 находится возле одноименного села в Шелаболихинском районе Алтайского края, к северо-западу-западу от г. Барнаула (расстояние по прямой 67 км). Он расположен в пойме правого берега р. Обь, на левом берегу ее притока р. Иня и занимает участок нижней береговой террасы высотой 4 м. Памятник начал исследоваться А.П. Уманским в 1951 и 1959 гг. Затем работы на нем были продолжены С.В. Неверовым в 1989-1990 гг. и автором в 1998 и 2000 гг. Всего здесь раскопано 29 из 37 курганов, составляющих некрополь [Уманский, 1970, с. 45, 48; Ефремов, 1990, с. 42-43; Горбунов, 2000, с. 285; Горбунов, Кунгу-ров, Тишкин, 2001, с. 213]. Курганы состояли из земляных насыпей округлой или овальной формы, под которыми находилось от одной до четырех могил. При наличии нескольких погребений они чаще всего располагались в ряд. Большинство могильных ям снабжались деревянными перекрытиями, иногда двойными, с поперечным и продольным слоем бревен, горбылей или досок. На многих перекрытиях сохранились следы кострищ. В изголовье, реже вокруг могил вкапывались деревянные столбы. На дно могильных ям устанавливались деревянные рамы или укладывались берестяные подстилки и конверты. Всего в 29 курганах исследованы 52 могилы, из которых 50 совершено по способу трупоположения и две - по способу трупосожжения. Все погребения сооружены для одного человека. Несмотря на то что значительное число могил (19) подверглось ограблению, в них осталось довольно много вещей, а часть костей от скелетов людей и животных сохранили свое первоначальное положение. Это дает возможность использовать данные таких объектов при анализе погребального обряда и вещевого комплекса в различных статистических выборках.
Типологический анализ инвентаря позволяет датировать памятник Иня-1 2-й половиной VIII - 1-й половиной IX в. Его нижняя граница определяется находками в могилах трех монет: тюргешской (735-742 гг.), арабской (760-761 гг.) и китайской (732-759 гг.) [Неверов, Горбунов, 2001, с. 176; Горбунов, Кунгуров, Тишкин, 2001, рис. 27]. По особенностям погребального обряда курганный могильник Иня-1 относится к срост-кинской археологической культуре и отражает ранний этап ее развития, когда на территории Лесостепного Алтая происходило формирование новой общности путем взаимодействия местного самодийского населения с пришлыми тюркскими племенами [Горбунов, 2011, с. 20-21].
Могильник Иня-1 отличает большое количество и разнообразие сопроводительных захоронений животных, среди которых лошадь, собака, овца, корова. Варианты их использования в рамках курганного и могильного пространства, а также расположение относительно человека и друг друга, на наш взгляд, представляют самостоятельный научный интерес.
Самыми многочисленными являются захоронения лошадей, сопровождающие умерших людей. В этих могилах человек лежал вытянуто на спине головой на восток (чаще с отклонением к северу, реже - к югу) в более узкой и мелкой части ямы. Лошадь укладывалась в углубленной
и расширенной части ямы, в ногах человека, на животе с подогнутыми ногами. Голова лошади была ориентирована в одну сторону с человеком и размещалась вдоль левой ноги хозяина, иногда доходя до его левой руки. На памятнике встречено 19 могил с ингумацией и одна с кремацией в сопровождении одной лошади. В последнем случае конструкция могилы не имела существенных отличий, просто на месте тела умершего человека лежал инвентарь и кальцинированные кости.
Пять могил с ингумацией содержали захоронения двух лошадей, уложенных в углубленной части ямы параллельно друг другу. При этом одна лошадь была крупнее, а вторая мельче. Согласно определениям А.В. Гальченко, сделанным по трем курганам, крупные лошади - это взрослые особи в возрасте 6-8 лет, а мелкие - подростки в возрасте около года. Именно голова взрослой лошади в этом случае была ближе к человеку. В могиле с ингумацией кургана №14 оказалось сразу три полных скелета лошадей. Лошадь меньших размеров (подросток) лежала между двух слоев перекрытия, над ямой с двумя взрослыми лошадьми. В кургане №28 рядом с основным погребением по обряду ингумации с лошадью находилась небольшая дополнительная яма с захоронением жеребенка.
Многие из лошадей, помещенных в могилы, были взнузданы. Об этом свидетельствуют железные удила (с железными, роговыми и деревянными псалиями), находившиеся у них во рту. Такая ситуация зафиксирована в 12 объектах. Еще в двух погребениях удила лежали рядом с лошадью. В одной грабленой могиле они также присутствовали. Часть лошадей была не только взнуздана, но и оседлана. На это указывает наличие подпружных пряжек (8 могил - во всех по одной), и стремян (11 могил - в неграбленых всегда пара, в грабленых иногда одно). Их взаимная встречаемость дает следующую картину: в шести могилах найдены только удила; в четырех -удила и стремена, в трех - удила с подпружной пряжкой; в трех - стремена; в двух - удила, подпружная пряжка и стремена; в двух - подпружная пряжка и стремена; в одной - подпружная пряжка. В могиле-1 кургана №2, помимо этих предметов, сохранился тлен от деревянного ленчика с лукой и войлочного чепрака [Уманский, 1970, с. 52]. Только в одном захоронении у ноги лошади найдена цурка. О наличии в конской экипировке уздечных и седельных ремней свидетельствуют находки соответствующей функциональной и декоративной гарнитуры: пряжки, тренчики, наконечники, бляхи накладки и подвески, тройники, обнаруженные в 10 захоронениях.
В могилах с двумя лошадьми, как правило, экипирована только взрослая особь. Однако в могиле кургана №26 на скелетах и взрослого коня, и подростка найдены предметы снаряжения. Особенно информативной оказалась могила из кургана №14, где на скелете одной из взрослых лошадей кроме удил с псалиями и стремян был найден полный комплект бронзовых украшений и функциональных предметов (103 экз.) на ремни узды, повода и седла [Панюков, 1990, с. 46]. Среди погребений без лошадей только в могиле-1 кургана №1 (кремация) и могиле-2 кургана №19 (ингумация) были предметы конского снаряжения.
В конской части погребений, кроме снаряжения для верховой езды, попадался также инвентарь, связанный непосредственно с человеком. Это керамические сосуды, либо поставленные на перекрытие, либо положенные рядом с лошадью, железные тесла в районе ее спины, видимо, притороченные к седлу. В одном случае на спине лошади лежал берестяной колчан со стрелами, а в другом, вдоль ее правого бока - железный меч.
Помимо сопроводительных захоронений, отдельные колотые кости лошадей зафиксированы во многих курганных насыпях в качестве остатков поминальной тризны. В одиночной могиле с кремацией найдены позвонки лошади, а на перекрытиях трех могил с ингумацией, уже содержавших захоронения лошадей, лежали конские черепа, позвонки и ребра этих животных.
Вторая по численности группа сопроводительных захоронений -это собаки, скелеты которых обнаружены в 11 курганах. Самый распространенный вариант расположения собаки - на перекрытии могилы, на левом боку, головой в одну сторону с человеком. Лишь один раз животное лежало по антитезе, черепом на запад. В семи могилах собаки дополняли захоронения лошадей, находясь на перекрытии над ними, и один раз - рядом с перекрытием у конской части ямы с южной стороны. В четырех могилах с ингумацией собаки были единственным сопроводительным животным, располагаясь на перекрытии в ногах человека, и один раз - рядом с перекрытием в области ног человека с южной стороны. В кургане №7 (кремация с лошадью) и кургане №28 (ингумация с лошадью) обнаружены отдельные захоронения собак, которые находились сбоку, на некотором расстоянии от основных погребений.
Сопроводительные захоронения овец только дополняли могилы, содержавшие лошадей. В двух из них скелеты овец лежали поверх конских, головами в одну сторону с ними и с человеком. В могиле-1 кургана №16 овца располагалась справа от конского скелета, при той же ориентации. На перекрытии шести могил (пять с лошадьми и одна без) обнаружены отдельные кости овец, а в кургане №14 юго-восточнее основного погребения зафиксировано скопление костей овцы, перекрытое несколькими плахами. Кроме этого, колотые кости овец встречены в насыпях многих курганов.
В могиле-1 кургана №19 вместе с двумя лошадьми находилось захоронение теленка двухмесячного возраста (определение А.В. Галь-ченко). Еще в двух могилах с двумя и одной лошадью лежали похожие скелеты. Все телята располагались справа от скелета лошади, частично под ним, головой в ту же сторону.
Суммируя данные по могильнику Иня-1, можно отметить, что захоронения животных находились в 22 курганах и сопровождали погребения 30 человек. Только в семи курганах такие захоронения отсутствовали, хотя отдельные кости лошадей и овец встречались и там.
Определить пол и возраст людей, которых сопровождали животные, в силу плохой сохранности многих скелетов удалось далеко не для всех объектов [Уманский, 1970, с. 50-62; Поздняков, 2006, с. 21,
табл. Ш-ГУ]. Однако сведения о составе инвентаря в могилах, с учетом имеющихся определений, позволяют довольно точно провести половозрастное разграничение остальных погребенных. Так, только в мужских могилах есть предметы вооружения и наборные пояса, которые ни разу не встречены в женских и детских погребениях. Всего на памятнике раскопано 25 мужских, 18 женских и девять детских могил, считая и погребения с кремациями (по инвентарю они оба мужские).
Рассмотрим, как распределяются сопроводительные захоронения животных среди этих объектов, учитывая отдельные размещения животных в основных могилах.
Мужских погребений с лошадью - 7, с лошадью и собакой - 4, с лошадью и овцой - 2, с лошадью, собакой и теленком - 1, с двумя лошадьми - 1, с двумя лошадьми и собакой - 1, с двумя лошадьми и овцой - 1, с двумя лошадьми, собакой и теленком - 1, с собакой - 2, без животных - 5.
Женских погребений с лошадью - 3, с лошадью и собакой - 1, с двумя лошадьми и собакой - 1, с двумя лошадьми и теленком - 1, с тремя лошадьми - 1, с собакой - 1, без животных - 10.
Детских погребений с лошадью - 1, с собакой - 1, без животных - 7.
Таким образом, сопроводительные захоронения животных в наибольшей степени характерны для мужских погребений. Среди женских погребений они составляют немного меньше половины и наиболее редки среди детских погребений. По общему количеству животных, захороненных с одним человеком, также лидируют мужские могилы (4), но по количеству лошадей - женские (3).
Следует отметить, что погребения с животными (прежде всего с лошадьми) содержат более богатый инвентарь, чем погребения без них. Его качество и количество больше в тех могилах, где больше и животных. Однако есть и одно исключение. Так, в женской могиле-1 кургана №19 (с двумя лошадьми и теленком) из инвентаря были только нож и сосуд, лошади снаряжения не имели. Несмотря на это главным сопроводительным животным на Ине-1, безусловно, являлась лошадь. В тех курганах, где присутствуют погребения с лошадью и без нее, как правило, первые занимают центральное положение, а вторые - окраинное.
Ближайшие аналогии захоронениям животных с могильника Иня-1 можно найти в памятниках одинцовской и тюркской культур. Так, захоронения собак известны на одинцовских памятниках 2-й половины VI - 1-й половины VII в. Осинки (могила-37) и Страшный Яр-1 (могила-1) из Лесостепного Алтая. Там эти животные сопровождают погребения по обряду одиночной ингумации, располагаясь в ногах человека [Савинов, Новиков, Росляков, 2008, с. 14-15, табл. Х.-3; Горбунов, Тишкин, Фролов, 2017, с. 107, рис. 1.-2]. Захоронения лошадей, сопровождающие погребения с ингумацией, характерны для всех собственно тюркских памятников Центральной и Средней Азии, а вот сочетание лошадей, овец и коров более всего представлено в объектах Минусы и Тувы 2-й половины VI - X в., среди которых встречается
и вариант размещения в ногах человека [Худяков, 2004, с. 24-37; Древние тюрки..., 2013, с. 43-45, 77]. Поэтому традицию захоронения с человеком собаки можно связать с местной самодийской средой, а традицию захоронения с человеком лошади (овцы, коровы) - с пришлыми тюркскими племенами.
Библиографический список
Горбунов В.В. Исследование курганного могильника Иня-1 в Лесостепном Алтае // Археологические открытия 1998 года. М., 2000. С. 285-286.
Горбунов В.В., Кунгуров А.Л., Тишкин А.А. Раскопки курганов на Алтае // Археологические открытия 2000 года. М., 2001. С. 212-214.
Горбунов В.В. Тюрко-самодийское взаимодействие в VIII-IX вв. на юге Западной Сибири (по материалам могильника Иня-1) // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. Т. II. СПб.; М.; Великий Новгород, 2011. С. 19-21.
Горбунов В.В., Тишкин А.А., Фролов Я.В. Редкое погребение одинцовской культуры на памятнике Страшный Яр-1 в Барнаульском Приобье // Культуры и народы Северной Евразии: взгляд сквозь время. Томск, 2017. С. 106-110.
Древние тюрки в Центральной Туве (по материалам работ Саяно-Тувин-ской экспедиции). СПб., 2013. 232 с.
Ефремов С.А. Курганы 1 пол. VIII в. н.э. у с. Иня Алтайского края // Палео-этнология Сибири. Иркутск, 1990. С. 42-43.
Неверов С.В., Горбунов В.В. Сросткинская культура (периодизация, ареал, компоненты) // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск, 2001. С. 176-178.
Панюков В.И. Сбруя верхового коня сросткинской культуры (реконструкция и датировка) // Палеоэтнология Сибири. Иркутск, 1990. С. 45-47.
Поздняков Д.В. Палеоантропология населения юга Западной Сибири эпохи средневековья (вторая половина I - первая половина II тыс. н.э.). Новосибирск, 2006. 136 с.
Савинов Д.Г., Новиков А.В., Росляков С.Г. Верхнее Приобье на рубеже эпох (басандайская культура). Новосибирск, 2008. 424 с.
Уманский А.П. Археологические памятники у села Иня // Известия Алтайского отдела географического общества Союза ССР. Вып. 11. Барнаул, 1970. С. 45-74.
Худяков Ю.С. Древние тюрки на Енисее. Новосибирск, 2004. 152 с.
V.V. Gorbunov
Altai State University, Barnaul, Russia
ACCOMPANYING ANIMAL BURIALS AT THE INYA-1 BURIAL GROUND IN THE BARNAUL OB REGION
The article considers the materials of the funerary site of the second half of the 8th - first half of the 9th century, which contains a significant number of burials of horses, sheep, cows and dogs. The information is provided about the options for their placement in mounds and graves, about the location relative to the person and each other, about the number of animals in specific objects and the presence of accompanying equipment with them. Based on statistical data, it is shown that the main role in the funeral rite was played by a horse, which accompanied most of the male and almost half of the female graves. The second most important animal was the dog, which could both complement burials with horses, and serve as the only
accompanying animal. Sheep and cows were only used as additional animals in horse burials. The number of animals in one grave, in most cases, reflects the property and social status of the deceased people. The presence of horses, sheep and cows on the one hand and dogs on the other is associated with different ethnocultural traditions.
Key words: early Middle Ages, Srostki culture, barrow, burial, horses, dogs.
УДК 903.53(571.50)
П.К. Дашковский, А.Н. Ожиганов, Е.А. Шершнева
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ ИЗУЧЕНИЯ КУРГАНА №32 НА МОГИЛЬНИКЕ ЧИНЕТА-П В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ АЛТАЕ
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и Администрации Алтайского края по теме «Памятники Чинетинского археологического микрорайона на Алтае: культурно-историческая интерпретация артефактов и возможности использования полученных результатов в туристическом кластере региона» (№19-49-220002), а также РФФИ и Министерства культуры, образования и спорта Монголии по теме «Этнорелигиозные и социальные процессы как факторы межкультурного взаимодействия населения трансграничном пространстве Алтая, Тувы и Монголии: история и современность» (№19-59-44002)
В статье представлены результаты раскопок кургана №32 на могильнике Чинета-П, который входит в состав Чинетинского археологического микрорайона. Указанный памятник расположен на левом берегу р. Иня недалеко от с. Чине-та Краснощековского района Алтайского края. В ходе раскопок кургана №32 было обнаружено ограбленное погребение женщины. Она была уложена в деревянную погребальную конструкцию в вытянутом положении на спине и ориентирована головой на запад. Несмотря на ограбление погребения, удалось обнаружить развал керамического сосуда и две железные заколки с навершиями, покрытыми золотой фольгой. Зафиксированные признаки ориентации и положения умершего в могиле не являются в полной степени классическими для памятников пазырыкской культуры Горного Алтая. В то же время аналогичные традиции положения и ориентации умершего в могиле зафиксированы при раскопках курганов пазырыкского времени как в Северо-Западном, так и других районах Алтая. Указанные особенности отражают определенные процессы межкультурного взаимодействия кочевников в регионе в скифское время. В рамках сравнительно-исторического подхода курган №32 могильника Чинета-П датирован предварительно концом IV - III в. до н.э.
Ключевые слова: Алтай, скифская эпоха, погребальный обряд, кочевники. DOI: 10.14258/2411-1503.2020.26.6
Курганный могильник Чинета-П входит в состав Чинетинского археологического микрорайона, который расположен в окрестностях с. Чи-нета в Краснощековском районе Алтайского края. Указанный памятник зафиксирован в восточной части второй надпойменной террасы на левом берегу р. Иня (левый приток Чарыша) в 1-1,4 км к югу-юго-востоку от с. Чинета. В настоящее время на некрополе выявлены объекты скифского времени, а также тюркской, кыргызской и сросткинской культур [Дашков-
