CC BY
71
УДК 8ll.l6l.l + 8l.22l.l8
С.А.Хадашева
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ анализ определительных конструкции В РУССКОМ И ОСЕТИНСКОМ ЯЗЫКАХ
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.Хетагурова, tsalma07@mail.ru
Attributive clauses of the Russian and Ossetic languages are under review, representing semantic universals and constituting isomorphic system in both languages. It is shown that although attributive clauses have a lot of in common in the organization, in both languages means of expression of attributive relations have many grammar and stylistic peculiarities.
Ключевые слова: определительные конструкции, семантические универсалии, изоморфные системы
При сопоставлении языковых единиц разных языков чаще всего приходится иметь дело с соотносительными явлениями и редко — с явлениями тождественными. Обнаруживаемые расхождения в структуре и семантике языков позволяют прогнозировать возможные трудности в усвоении языка. Сопоставление определительных единиц в русском и осетинском языках выявляет большое сходство между этими группами в обоих языках. Это объясняется тем, что данный тип конструкций относится к числу языковых универсалий.
Так, последовательное сопоставление структур предложений (в частности определения) осетинского и русского языков позволяет установить общие структурные типы этих конструкций. Такое сопоставление представляется крайне необходимым, поскольку нет специальных исследований по этой проблеме.
Определение как второстепенный член предложения и в русском и в осетинском языке относится к слову с предметным значением и поясняет предмет, названный этим словом, со стороны его качества, признака свойства принадлежности и т.п. В обоих языках определение может быть выражено: 1) именем
прилагательным: Есть на свете горная страна — Кавказ (Н.Дзгоев). — Ис а дунейыл хохбжстж — Кавказ; 2) местоимением: На каждое торжество люди приглашали Дзахота (Н.Дзгоев). — Алы цины хъуыддагма адам хуыдтой Дзахотма; 3) числительным: И вот первый день пахоты наступил (Ц.Гади-ев). — Жма мана арбалаууыд хуымгананы фыццаг бон; 4) причастием: Мяукающая кошка мышей не ловит (пословица). — Уасаг гады мыст на ахсы.
В русском языке определение может быть выражено словосочетанием: 1) имени существительного с местоимением: Молодежь нашей страны откроет нам тайны всей земли; 2) имен существительных в косвенных падежах с предлогом: А что он увидел, умерший сокол, в пустыне этой без дна и без края; 3) имени существительного с числительным в косвенных падежах: Отцу Царая от силы лет пятьдесят было, но дети называют его Баба, словно он их дедушка.
Определениям русского языка, выраженным словосочетаниями имени существительного в различных падежных формах с предлогами, соответствуют в осетинском языке конструкции с прилагательными. Ср.: тайны всей земли — аппатдунейон
сусагдзинадта; пустыня без дна и без края — анабын ама анакарон адзараг быдыр; лет пятьдесят — иу фандзайаздзыд.
В осетинском языке обязательна препозиция определения, а в русском языке возможна как препозиция, так и постпозиция. Определения в осетинском языке относятся к изафетным конструкциям, где изафет представляет собой определительную группу, в которой «определяемое, являясь всегда субстантивом, характеризуется с точки зрения принадлежности к другому предмету, или различных форм отношения к нему» [1]. В. С.Расторгуева писала по этому поводу: «Изафетной конструкцией в языках иранской группы называют особый тип атрибутивной связи, при котором определение ставится после определяемого слова, оформленного иза-фетным показателем (в осет. яз. -ы), например фыды заронд» [2]. По мнению Т.А.Гуриева, конструкции изафетного типа образуют так называемый блок, единицы которого имеют единое окончание и формируются не по модели «определяемое слово + определение в соответствующей форме», а по модели «изафетная конструкция + флексия» [3]. В свою очередь К.Е.Гагкаев постпозитивные определения называет «псевдоопределениями», которые легко можно заменить конструкциями «определение + определяемое слово»: «наряду со случаями нормального расположения определения и определяемого наблюдаются случаи, в которых определение оказывается не там, где ему положено быть по общим правилам, не впереди, а позади определяемых им в предложении слов» [4]. Как видим, среди ученых до сих пор не сложилось единого мнения на природу изафета. Мы разделяем точку зрения Т. А.Гуриева, так как свое внимание он главным образом сосредоточил на определении сущности изафета и той роли, которую изафетные конструкции играют в структуре синтаксиса осетинского языка.
По характеру связи определения в русском языке бывают согласованные и несогласованные. Такое подразделение определений в русском языке объясняется существованием категории рода и обязательными нормами согласования между определяемыми словами и определением.
Согласованные определения выражаются прилагательными, причастиями, местоимениями, порядковыми и количественными числительными: студенческая сессия, сделанная работа, седьмой рассказ, чей-то голос. Согласованные определения обычно стоят перед определяемым словом, однако при выражении определений притяжательными местоимениями этот порядок нередко нарушается: Дедушка мой знает секрет долголетия. В поэтической речи определяемые слова также иногда ставятся перед определением. Например: На полу холодном — /Кто в тряпье, кто как, / Пять сирот голодных / Смотрят на очаг (К.Хетагуров).
Несогласованные определения в русском языке выражаются косвенными падежами управляемых слов (существительными, местоимениями), а также примыкающими словами (инфинитивом, деепричастием, наречием): восход солнца, вышивание кре-
стом, пирог с капустой, умение наблюдать, яйца всмятку. Они обычно находятся после определяемого слова, чаще всего выражается именем существительным (иногда с зависящими от него словами) и имеет различные формы, усвоение которых для учащихся-осетин составляет основную трудность.
В осетинском языке не существует понятия со-гласуемости и несогласуемости определения с определяемым словом. Связь между прилагательным и существительным, по утверждению Ю.Д.Каражаева, «никак не может рассматриваться как согласование, поскольку речь идет о том, что согласование должно определяться как морфологически выраженный тип связи, при котором зависимое слово своими формами повторяет формы главного слова» [5].
Наиболее простым способом определительной связи в осетинском языке является соположение, т.е. постановка рядом двух существительных: архуы аг
— медный котел. Особенностью этого способа определительной связи является то, что ни определение, ни определяемое слово не имеют никакой внешне выраженной связи, т. е. оба компонента остаются без изменений. В этом случае существительное-определение является словом, обозначающим материал, и переводится по-русски относительным прилагательным: раласта йа сызгъарин сахат — сняла свои золотые часы. Следует подчеркнуть, что именительный (неоформленный) падеж определения в осетинском языке при определяемом слове используется в том случае, когда «предмет, выраженный определяемым словом, состоит по своему материалу из предмета, выраженного определением» [6], тогда как в русском языке именительный падеж, характеризующий признак предмета, выступает в роли приложения. В осетинском языке гораздо чаще, чем в русском, используются определения, выраженные именами существительными. Эта особенность вытекает из характера морфологического строя осетинского языка, где категория прилагательных недостаточно четко отделена от категории существительных.
Что касается управления, то его формы в осетинском языке различны. Наиболее распространенный вид — определение стоит перед определяемым и оформляется родительным падежом: фырты фырт
— внук, фыды афсымар — дядя.
В осетинском языке любое определение при определяемом слове не изменяется по родам, числам и падежам, т. е. для него характерно отсутствие формальных морфологических признаков. Ср.: новый дом
— ног хадзар, новая улица — ног уынг, новое платье
— ног къаба. Так происходит потому, что в осетинском языке отсутствует категория рода. Имена прилагательные, местоименные прилагательные, числительные в сочетании с именами существительными не изменяются, поэтому определения, выраженные этими частями речи, формального согласования с определяемыми словами не имеют. Они согласуются с последними только по смыслу, т.е. форма (падежа, числа) определяемого существительного относится не только к существительному, но ко всему словосочетанию (групповая флексия), следовательно, она распространяется и на определение. Таким образом, оп-
ределения, выраженные прилагательными, в том числе существительными, употребляемыми в результате адъективации в значении прилагательных (сызгъарин
— золотой, лаппу адаймаг — молодой человек и т.д.), а также отглагольные прилагательные (именные формы глагола: кусаг, дзураг, фыст и др.), порядковые числительные, местоимения, соотносительные с прилагательными и числительными, бывают согласованы с определяемыми существительными только по смыслу. Среди согласованных определений наиболее употребительными являются определения, выраженные качественными и относительными прилагательными. Широко употребляются в качестве согласованных по смыслу определений отглагольные прилагательные (именные формы глагола) на -аг, -аг, -инаг, -д, -т, -ст, -ад, -ыд, -ын, -га, -аггаг. К согласованным по смыслу определениями следует отнести также определения, выраженные существительными, прилагательными, местоименными прилагательными, порядковыми и разделительными числительными: цалам, уалам, цалгай, цаламдариддар, уалаймаг.
В осетинском языке несогласованные определения, связанные с определяемым словом по способу управления, чаще всего выражаются существительными, местоимениями, соотносительными существительными и другими субстантивированными словами в родительном падеже. Эти определения могут относиться к существительным и другим субстантивированным словам, а также к неопределенной форме глагола. Несогласованные определения могут выражаться неопределенной формой глагола на -ын в родительном падеже: Йа кауыны хъар дисыта-иу кодта сываллатты мад Марине; наречиями места и времени в форме, сходной с родительным падежом, т.е. с окончанием на -ы: Не заманы, ныры хъармадон куы ничи ма зыдта, уад Цъити ракалди; устойчивыми словосочетаниями: хуры тын, сары хъуын; сочетанием существительного с послелогами типа: хуызан, даргъан, савнан, цархан, ставдан и т.д.; могут быть употреблены в форме косвенных падежей единственного и множественного числа при опущении определяемого существительного: Дахциты картай бира на цыдис колхозы куыстма.
Таким образом, определение в русском и осетинском языках отличается по способу связи. Если в русском языке определение с определяемым словом связываются посредством согласования (согласованные определения), управления и примыкания (несогласованные определения), то в осетинском языке — посредством примыкания и управления.
Разновидностью определения в русском и осетинском языках выступает приложение. По своему значению и по способам выражения оно является сходной синтаксической категорией. В обоих языках приложение понимается как определение, выраженное именем существительным, согласующимся с определяемым словом в падеже: В комнату заглянула Фариза, дочь соседки. — Агъуыстма арбакасти Фаризат, сыхагты чызг.
Осетинское приложение имеет две разновидности. Для первой характерно, что знаменательную часть приложения очень трудно отделить от самого
приложения: Рахызта йам Сайнаг-алдар. — Слез к нему Сайнаг-князь. Второй и самый распространенный вид приложения хорошо известен и русскому языку. Здесь знаменательная часть следует за опреде-лительно-приложной частью: Йа фыд Гиго уыдис магуыр лаг. — Его отец Гиго был бедняком.
Приложение в русском и осетинском языках, за редким исключением, ставится после определяемого слова: Моя подруга, соседка Залина, прочитала много книг. — Ме 'мбал чызг, на сыхаг Залина, ба-каст бира чингуыта. В обоих языках перед определяемым словом ставится одиночное приложение в сочетаниях типа Владикавказ-город (Дзауджыхъау-горат), Терек-река (Терк-дон).
Как в русском, так и в осетинском языках определительные отношения передаются сложноподчиненными предложениями с придаточной определительной частью: Най ахам сусаг, чи на раргом уа. — Нет такой тайны, которая бы не была раскрыта. Построение таких предложений во многом схоже в обоих языках.
В русском языке придаточные определительные предложения присоединяются к главному союзными словами который, чей, какой, где, когда: Вспомнилось утро, когда впервые вместе с подругами Асиат пришла в педагогический техникум (Д.Джиоев). В осетинском языке — при помощи союзов ама (что, чтобы), цыма (словно, как будто), куыд (как, чтобы) и весьма редко использующихся в нем относительных слов чи, цы, кацы (который), цавар (какой), кадам (куда), кацай (откуда), кам (где), куы, кад (когда). Например: Зын ссаран уыдис ахам хаххон куыст, кацыма на сарахстаид Залдуз (Д.Мамсыраты). — Трудно найти в горах такую работу, с которой бы не справилась Залдуз.
В обоих языках в главном предложении при определяемых существительных могут быть указательные местоимения: в русском — тот, такой, в осетинском — уый (тот), ахам, уыцы (такой): Фандаг нын чи бацамыдтаид, ахам адаймаг агуырдтам (Д.Мамсыраты). — Мы искали такого человека, который бы указал нам дорогу.
И в том и в другом языке союзное слово который (чи) придает оттенок качества придаточной определительной части, выражая при этом наиболее общее значение определительности.
Влиянием русского языка объясняется распространение в осетинской письменной речи, особенно в периодической печати, сложноподчиненных предложений с придаточными определительными, в частности с союзным словом кацы, что говорит о расширении синтаксических возможностей осетинского языка
[7].
Сложноподчиненные предложения с придаточными определительными в обоих языках довольно разнообразны и заключают в себе множество оттенков значения, которые определяются лексическим значением союзов, связывающих придаточные определительные с главной предикативной частью. Так, конструкции с союзными словами кам (где), кадам (куда), кацай (откуда) вносят в определительные предложения оттенок пространственного значения:
место действия, место по отношению к которому и от которого совершается действие: Ахам сабыр на ваййы хъады дар, кам алыхатт хъуысы алыхуызон змалд ама хъар. — Такой тишины не бывает даже в лесу, где всегда слышны какие-то шорохи и звуки.
Придаточные определительные, присоединяемые союзными словами куы, кад (когда), являются показателями определительного отношения с оттенком временного значения: Уыцы растаджы ахам бон бира на рацыдаид, давд, стыгъд кана ауыгъд кад не 'рцыдаид (А.Коцойты). — В то время редко проходил такой день, когда бы не случались кража, насилие или повешение.
Придаточные части с определительными значениями могут занимать в осетинском предложении по отношению к главной части как препозицию, так и интерпозицию: Фиййау-иу кам бадтис, уыцы лагат ныккалдис. ---Где пастух обычно сиживал, та пе-
щера обвалилась; Йа риуы маст ссыгъд, бауроман каман най, ахам маст. — В груди разгорелась такая злость, остановить которую было нельзя. Положение же придаточной части в постпозиции — редкий случай в осетинском языке. Пример: Кай афаразай, ахам аргъом саккой кан. При переводе на русский язык придаточная часть находится в постпозиции: Такую ношу взвали на свои плечи, какую сможешь нести.
Как видно из приведенных примеров, порядок расположения составных частей сложноподчиненного предложения с придаточным определительным в осетинском языке более свободный, чем в русском, и
зависит от различных комбинаций относительных и соотносительных слов, когда придаточное предложение присоединяется к главному при помощи относительных (союзных) слов [8].
Проведенный сопоставительный анализ определительных конструкций в русском и осетинском языках позволяет констатировать близость конструкций, способных передавать определительные отношения. В обоих языках определительные конструкции изоморфны, здесь можно найти лексические средства, грамматические, в том числе морфологические — союзы, послелоги (для осетинского языка), синтаксические — атрибутивные словосочетания, полупредикативные обороты, сложные предложения с придаточными определительными, а также сложное семантическое целое с определительной семантикой.
1. Гаджиева Н.З. // Сов. тюркология. 1970. №1. С.19.
2. Расторгуева В.С. Очерки по таджикской диалектологии. 2-е изд., перераб. и доп. М.,1957. С.19.
3. Гуриев Т. А. Заметки о сочетаниях типа «фыды зшронд» // Вопросы языкознания. Орджоникидзе, 1986. С.57.
4. Гагкаев К.Е. Синтаксис осетинского языка. Орджоникидзе, 1956. С.97.
5. Каражаев Ю.Д. Два этюда по осетинской грамматике // Сб. науч. тр. Вып.5. Владикавказ, 1999. С.25.
6. Гагкаев К.Е. Указ. соч. С.90.
7. Козырева Т. В. Особенности развития осетинско-русского двуязычия в Северной Осетии // Проблемы двуязычия и многоязычия. М.: Наука ,1972. С.313.
8. Грамматика осетинского языка: В 2 т. / Под ред. проф. Г.С.Ахвледиани. Орджоникидзе, 1969. Т.2. С.328-329.
