CC BY
37
Сопоставительный анализ обозначений земли и неба в былинах и в «Старшей Элле»
Резюме. В «Старшей Эдде» наблюдаются черты изоморфизма между обозначениями земли и неба, проявляющиеся в том, что зафиксированы идентичные микроконтексты (ср. «край неба», «край земли»; по земле и по небу скачут валькирии); они выполняют одну и ту же синтаксическую функцию субъекта, выраженную ед. ч. им. пад., с чётко выраженным «тетическим» ядром (происходить, создаваться, называть); они фигурируют в аналогичных ситуациях (их не существовало в период хаоса; в мифе творения боги совершили ономатетический акт по отношению к земле и небу; в эсхатологии земля и небо горят; земле и небу угрожает мировой змей); подобное явление не характерно для былин.
В «Старшей Эдде» земля изображается статически, а в былинах -динамически: наиболее распространённая функция объекта реализуется при помощи глаголов движения, более типичных для функции направления, цели, следовательно, идея движения доминирует и оказывается кроссфункциональной; иными словами, релевантность приобретает оппозиция динамика (объект; направление, цель) - статика (субъект, локус, инструмент).
Ключевые слова: «Старшая Эдда», русские былины, семантические группы ‘земля’ и ‘небо’.
Номинации земли и неба в русских былинах обнаруживают существенные отличия от соответствующих наименований в «Старшей Эдде» (Топорова 2006; 2009). Они столь радикальны, что сразу же привлекают внимание исследователей.
Во-первых, по количеству элементов, образующих семантическую группу со значением ‘земля’ формируют в былинах гораздо меньше элементов, чем в «Старшей Эдде», что, казалось бы, находится в явном противоречии с неизмеримо большим объёмом корпуса текстов (5 vs. 9), а одному обозначению неба в былинах противостоят 8 в «Старшей Эдде».
Во-вторых, в былинах представлена совершенно иная структура семантической группы: она моноцентрична, и ключевым обозначением несомненно является именно лексема земля, в то время как остальные компоненты явно занимают подчинённое положение, о чём недвусмысленно свидетельствует их частотность (земля - 321 раз; вотчина - 15, страна - 2, пашенка -1, родина - 1), в то время как в «Старшей Эдде» наблюдается полицентризм (др.-исл. lord - 31; land - 65); дифференциальные признаки этих лексем перекрываются лишь частично, а
в былинах страна оказывается чрезвычайно редкой (всего в двух контекстах) полной заменой земли; что касается обозначений неба, то в былинах не приходится говорить о семантической группе или ряде, так как засвидетельствован только один элемент, в то время как в «Старшей Эдде» зафиксировано 7 наименований, группирующихся вокруг ядра - др.-исл. hlmlnn.
В-третьих, в былинах у обозначений неба один раз зафиксирована форма мн. ч. (Зъ-за небесей гласить), а в «Старшей Эдде» формальные показатели мн. ч. у неба отсутствуют.
В-четвёртых, земля и небо выполняют в былинах и «Старшей Эдде» различные синтаксические функции: в былинах земля преимущественно предстаёт как объект, выраженный вин. пад. ед. ч., на который направлено движение, а др.-исл. lord в «Старшей Эдде» описывается преимущественно в виде субъекта с чётко выраженным «тетическим» ядром (происходить, создаваться, называть; в былинах у неба наибольшей частотностью отличается функция л о к у с а в предложении солнце/звезды суть/сияют на небе, а в «Старшей Эдде» доминирует функция субъекта, включающая «тетичес-кие» глаголы, обозначающие демиургический акт (создаваться)) и равноценную ему ономатетическую деятельность (называться).
В-пятых, в былинах и «Старшей Эдде» репрезентированы различные способы словообразования дериватов: суффиксально-префиксальные модели контрастируют с вариантами словосложения.
Несмотря на очевидные отличия обозначения земли и неба в былинах и «Старшей Эдде» демонстрируют и некоторые признаки сходства, среди наиболее релевантных могут быть названы:
■ количественное превосходство обозначений земли по сравнению с небом (321 и 16 в былинах, 65 (др.-исл. land) и 20 (др.-исл. hlmlnn), хотя, как мы видим, пропорции соотношения земли и неба и различны (20 : 1 в былинах; 3 : 1 в «Старшей Эдде»);
■ и земля и небо предстают в обоих памятниках письменности как уникальные объекты: ед. ч. доминирует по сравнению со мн. ч.: земля ед. ч. - 296, мн. ч. - 25; небо ед. ч. - 15, мн. ч. - 1 в былинах; др.-исл. lord1 ед. ч. - 30,
1 В качестве аналога русск. земля берётся именно др.-исл. lord ‘земля’ как гипероним в соответствующей семантической группе, а не др.-исл. land ‘страна’, стоящей несколько особняком относительно данной группы, точнее, пересекающееся с ней лишь в отдельных контекстах, когда ‘страна'' фигурирует в значении ‘земля’.
мн. ч. - 1; hlmlnn ед. ч. - 15, мн. ч. - 1 в «Старшей Эдде;
■ общие посессоры (ср. в былинах земля - змей; др.-исл. Ilndl lardar ‘пояс земли’, название мирового змея; mld-gardz-ormr ‘среднего огороженного пространства змей’; небо - звёзды, солнце в былинах; др.-исл. af hlmnl -stlornor; a hlmln - sol);
■ общие антонимы (в былинах земля - гора, земля -небо, земля - белый свет; в «Старшей Эдде» земля - гора
(af flalllno - i landlt), земля - верхнее небо (lord -upphlmlnn), земля (тот свет) - этот свет (tll moldar - or ljбdhelmоm);
■ общие ассоциации, например, земли с низом (в былинах этимологическая связь земли с низом актуализируется в контекстах и усиливается постоянным эпитетом сырой, характеризующим именно этот локус; ср. в «Старшей Эдде» земля - низ (lord nedan); земля - вода (lord - wgl, aur, sw)) или неба с солнцем в былинах и «Старшей Эдде» (др.-исл. hlmlnn - sol);
■ обозначения земли приобретают социальное измерение, ср. в былинах фундаментальную для архаичной мифопоэтической модели мира оппозицию свой - чужой (другой, иной, заморский, дальний и др.-исл. земля - дом (helma (landl), земля - государство (f Fradand til ^ess rikls);
■ в обозначениях неба отчётливо проявляются черты антропоцентризма, причём устанавливается изоморфизм между элементом макрокосма и микрокосма (синонимом неба в былинах служит кровля терема2; ср. кеннинг неба - др.-исл. fagrarwfr ‘прекрасная крыша’, а также мифологему о происхождении неба из черепа первочеловека Имира (то есть преобразовании элемента микрокосма в элемент макрокосма), которая поддерживается и этимологическими данными (небо как крыша, часть жилища);
■ концепту земля свойственны черты синкретизма: в былинах мифопоэтические представления о земле как нижней зоне ассоциируются с хтоническими животными (ср. связь земли со змеёй, дополнительно актуализирующуюся благодаря этимологическому родству обеих лексем), миром мёртвых (тем светом) и одновременно со средней зоной, населённой людьми (этим светом); аналогичное явление засвидетельствовано и в «Старшей Эдде»;
2 Ср. показательные контексты: на небе солнце, в тереме солнце; на небе месяц, в тереме месяц; на небе звёзды, в тереме звёзды.
■ земля и небо деифицируются: ср. типичную для былин формулу матушка сыра земля с очевидными маркерами одушевлённости и почитания; др.-исл. lord ‘земля’ встречается в качестве т е о н и м а (имени матери бога Тора); земля имеет и в былинах, и в «Старшей Эдде» атрибуты весь, святой, подчёркивающие глобальность и сакральный статус денотата; у обозначений неба имплицитно выражены коннотации со сферой священного: в былинах атрибуты светлый, ясный с отчётливо выраженной положительной семантикой не столько характеризуют реальные признаки денотата, сколько отсылают к его сакральной природе, а в «Старшей Эдде» ассоциация небо -светить имплицирует визуальный аспект сакральности, как и атрибут ясный;
■ на основании данных былин и «Старшей Эдды» можно реконструировать мифологему о первоначальном слиянии земли и неба (ср. представления о повороте богатырём кольца с целью восстановить былое единство земли и неба во времена, предшествующие космогенезу, или древнеисландскую формулу lord oc upphlmlnn ‘земля и верхнее небо’, характеризующую универсум; о связи этих объектов мироздания свидетельствуют многочисленные медиа -торы между ними.
Основные выводы, которые вытекают из комплексного анализа материала, заключаются в том, что
1) В «Старшей Эдде» наблюдаются черты изоморфизма между обозначениями земли и неба, проявляющиеся в том, что зафиксированы идентичные микроконтексты (ср. «край неба», «край земли»; по земле и по небу скачут валькирии); они выполняют одну и ту же синтаксическую функцию субъекта, выраженную ед. ч. им. пад., с чётко выраженным «тетическим» ядром (происходить, создаваться, называть); они фигурируют в аналогичных ситуациях (их не существовало в период хаоса; в мифе творения боги совершили ономатетический акт по отношению к земле и небу; в эсхатологии земля и небо горят; земле и небу угрожает мировой змей); подобное явление не характерно для былин.
2) В «Старшей Эдде» земля изображается статически, а в былинах - динамически: наиболее распространённая функция объекта реализуется при помощи глаголов движения, более типичных для функции направления, цели, следовательно, идея движения доминирует и оказывается кроссфункцио-нальной; иными словами, релевантность приобретает оппозиция динамика (объект; направление, цель) - статика (субъект, локус, инструмент);
В целом сопоставление обозначений земли и неба в двух эпических памятниках - русских былинах и древнеисландской «Старшей Эдде» предоставляет весьма ценную информацию о денотатах, существенно расширяют наши представления о них и придают исследованию индоевропейскую перспективу.
Источники
Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmalern. Hrsg. von Gustav Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. Heidelberg, 1962.
Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 г., изд. второе. Т. 1-3 // Сборник отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. Т. LlX, С.-Пб., типография императорской Академии наук, 1894.
Литература
Топорова 2006 - Топорова Т. В. Принципы описания эпического слова: концепт горы в «Старшей Эдде». М.: Академия гуманитарных исследований.
Топорова 2009 - Топорова Т. В. Эпическое слово: обозначение флоры в «Старшей Эдде». М.: ТЕЗАУРУС.
Summary
T. V. Toporova. A comparatlve study of the deslgnatlons of “earth” and “sky” ln the Elder Edda and Russlan eplc poems.
This article is a study of principles used for describing the epic word in the Elder Edda, an Old Icelandic poetic monument reflecting a mythopoetic model of the world that has come down to us through manuscripts dating from the late 13th - early 14th centuries and contains mythological poems and heroic lays that had existed for a long time in oral tradition. The monograph focuses on the designations of the earth and the heaven in the Elder Edda and considers the words in their context - a certain literary monument. In the author’s opinion, this context exerts an influence on the formation and actualization of lexical and semantic identities and differences.
The principal result of this study is the elaboration of a specialized methodology for describing the epic word and a comprehensive analysis of Old Icelandic material that considers the text’s grammar (i.e., the distribution of lexemes by case and number), etymology (reflecting the potency of words in a comparative historical perspective), mythology (gravitation towards a certain myth, plot or motif), and poetics (occurrence in alliteration and other sound repetition and anagrams). This makes it possible to identify a series of criteria that determine the functioning of the various designations of the earth and the heaven in the Elder Edda. The data gathered from the study of the Elder Edda are compared with Russian epic poems, giving the study an Indo-European dimension. The linguistic data are not considered separately but related to extralinguistic factors - the “world of things”.
The integrated analysis of the material leads to the following conclusions:
In the Elder Edda, there exists an isomorphism between the designations of earth and sky, which manifests itself in identical microcontexts (cf. “sky’s edge” and “earth’s edge”; valkyries ride on the earth and in the sky); they perform one and the same syntactic function of the subject expressed by the nominative singular with a clearly pronounced “thetic” core (derive, be created, be called); they occur in similar situations (they did not exist during the period of chaos; in the creation myth, the gods performed an onomathetic act with regard to the earth and the sky; in eschatology, the earth and the sky burn; and the world dragon threatens the earth and the sky). Such a phenomenon is not found in byliny.
The earth is depicted statically in the Elder Edda and dynamically in byliny. The most widespread function of the object is realized with the help of verbs of motion, which are more typical for the function of direction and goal. In other words, the opposition dynamic (object; aim, goal) - static (subject, locus, instrument) becomes relevant here.
