CC BY
641
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2014. №4(38)
УДК 811
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
© М.Л.Ковшова
Целью статьи является разработка лингвокультурологической технологии сопоставительного анализа фразеологических знаков. Работа посвящена анализу семантики и прагматики русских и вьетнамских фразеологических единиц. Сопоставительное исследование проводится на пересечении языка, культуры и коммуникации как трех областей реализации фразеологизма. Особое внимание в работе уделяется лингвокультурологическому анализу культурных коннотаций фразеологических единиц и их способности играть роль знаков культуры. Подчеркивается, что идея взаимосвязи языка, культуры и человека как коммуниканта очевидна и непреложна.
Ключевые слова: фразеологические единицы, семантика, прагматика, коммуникация, культурные смыслы, лингвокультурологическое сопоставительное исследование.
Сопоставительное исследование, осуществляемое в русле лингвокультурологической парадигмы, направлено на выявление универсального, культурно-обусловленного и национально-специфического во фразеологизмах как знаках языка, культуры и коммуникации. Представляется, что на пересечении этих трех областей и осуществляется «жизнь» фразеологического знака.
Как знак языка фразеологизм сообщает о происходящем, образно описывает действительность, передает оценку, выражает эмоцию. Плану содержания фразеологизма соответствует план системно-языкового выражения. Семантический анализ фразеологизмов ведет к этимологии образа, раскрытию внутренней формы, базовых метафор, описывает коннотацию, возникающую в контексте и восполняющую недостаточность узуализированного смысла. Понятие коннотации выводит семантический анализ на уровень интерпретации языкового знака в пространстве различных типов знания. Языковая семантика рассматривается в соединении с культурной семантикой; выделяется культурный компонент, или культурно маркированные смыслы, воплощенные в языковом знаке.
Как знак культуры фразеологизм хранит традиции народа, передает из поколения в поколение культурные знания относительно реалий, положенных в основу фразеологического образа: обиходно-бытовые, обрядово-ритуальные, религиозные, исторические, литературные, мифологические, научные и т.п. Фразеологизм закрепляет в образе устойчивые окультуренные представления и превращается в символ происходящего, становится стереотипом ситуаций, является эталоном тех или иных качеств реалий. Фразеологизм хранит в глубине своей внутренней формы
исходные модели восприятия человеком мира, или архетипы, которые и «держат» фразеологический образ, не дают ему «распасться» и буквально сквозят за семантикой фразеологизмов. «Язык становится все более ценным ориентиром при научном исследовании той или иной культуры. В известном смысле сеть культурных моделей цивилизации индексируется в языке, выражающем эту цивилизацию. Наивно думать, что можно понять существенные концепты культуры одним только наблюдением без опоры на языковой символизм, который делает эти контуры значимыми и ясными для общества» [1: 161].
Как знак коммуникации фразеологизм участвует в разнообразных дискурсивных практиках, где складываются оптимальные коммуникативные условия для его реализации. Фразеологизмы в речи приобретают множество смысловых оттенков, вызванных интерпретацией участниками коммуникативной ситуации. Знания, установки, идеи культуры транслируются в речи в виде культурных коннотаций - особого категориального компонента значения [2: 27]; тем самым реализуются языковые, культурные и коммуникативно-прагматические свойства фразеологизма.
Проведем лингвокультурологический сопоставительный анализ отдельных фразеологизмов. Данная работа проводится автором в рамках создания вьетнамско-русского фразеологического словаря при Институте языкознания РАН. Возьмем вьетнамскую идиому вбп шИ: еЬо dвt Ьббп 1иг^ еЬо (букв.: продавать лицо земле,
продавать спину небу) - «усердно трудиться, работать с большим напряжением»: информация по семантике и прагматике данного фразеологизма (ввиду отсутствия его описания во вьетнамской научной литературе) получена от гос-
пожи Хоанг Тхи Фыонг Ха, являющейся консультантом настоящего словаря.
В русском языке вьетнамской идиоме могут соответствовать единицы: гнуть спину, тянуть жилы, надрывать живот, не покладая рук, до седьмого пота, в поте лица своего, от зари до зари, без устали и др.
Семантически близкие, все эти фразеологизмы имеют свои особенности, и найти среди них оптимальный эквивалент для вьетнамской единицы помогает лингвокультурологическое исследование на трех уровнях - языка, культуры, коммуникации.
Фразеологизм как знак языка. Сопоставляется план содержания, компоненты значения фразеологизмов: денотативный, или дескрипция обозначаемого, обобщенное представление о фрагменте действительности; сигнификативный, или конфигурация типового представления; пресуппозитивный, или предусловия обозначаемого; мотивационный, или образная внутренняя форма; эмотивно-оценочный, или эмоциональное отношение, которое вызывает образ, воспринятый на фоне нравственно -этических установок, сформированных в культуре. Тем самым определяется универсальное и специфичное в отношении разных типов информации, передаваемых в содержании фразеологизмов. Сопоставляется план выражения, обусловленный грамматическими особенностями того или иного языка; анализ проводится на фо-нетико-просодическом, поверхностно-морфологическом, поверхностно-синтаксическом, поверхностно-лексическом проявлении фразеологизма. Добавляется информация о вариативности фразеологизмов, приводятся его лексико-грамма-тические транспозиции - конверсивы, аспекту-альные варианты, морфологические ограничения или расширения и т.п. Отмечается лексико-синтаксическая фиксированность фразеологизма, указываются ограничения на изменяемость его формы или какой-то части, а также синтаксическая роль фразеологизма. Тем самым выявляется универсальное и специфичное во фразеологизмах разных языков, определяются их структурно-семантические типы.
Остановимся на сопоставлении фразеологизмов: вьетнамского вбп шг! еЬо dвt Ьббп 1иг^ еЬо (букв.: продавать лицо земле, продавать спину небу) - «усердно трудиться, работать с большим напряжением» и русских гнуть <ломать> спину <спины, хребет, горб, горбы> (на кого; для кого) - «изнурять себя тяжелым непосильным трудом, работая на кого-л.», не разгибать спины <не разгибая спины> - «не отрываясь от работы в течение длительного времени,
с большим напряжением делать что-л.», в поте лица [своего] трудиться - «напряженно, с полной отдачей, с большим усердием».
В денотативном компоненте они совпадают: вьетнамский и русские фразеологизмы описывают тяжелый труд человека, дают характеристику отдельных ситуаций или образа жизни в целом. В контексте такая общая характеристика жизни человека маркируется квантитативами типа всю жизнь, вечно, долго и т.п.; ср.: всю жизнь гнул спину, весь вечер не разгибал спины, постоянно трудится в поте лица. По сигнификативному компоненту вьетнамской единице ближе та конфигурация типового представления, которая в виде набора сем («усердно, т.е. полностью отдавая себя работе», «максимально», «напряженно», «предельно старательно») представлена у русского фразеологизма в поте лица [своего] трудиться. Пресуппозитивный компонент во фразеологизме гнуть <ломать> спину <спины, хребет, горб, горбы> отличает его от других: в семантике этой единицы подразумевается, что тот, на кого работают, не возмещает затраченных сверх меры усилий, унижает, лишает здоровья, угнетает.
Мотивационный компонент проявляет особенности национального мировидения в образах фразеологизмов. С вьетнамским образом русские образы совпадают лишь частично, а именно по использованию соматических компонентов в изображении тела, фигуры человека, согнувшегося над объектом своей деятельности. В русском фразеологизме гнуть <ломать> спину <спины, хребет, горб, горбы> (на кого, для кого) образы подчинения, на первый взгляд, близки образу продажи себя высшим силам (небо, земля) во вьетнамской единице. Однако русские образы фокусируются на разрушительных последствиях подневольного или вынужденного труда для здоровья человека, чего нет в образе вьетнамского фразеологизма. Так же специфичен образ фразеологизма не разгибать спины <не разгибая спины>: в нем изображается отказ остановиться, передохнуть; деятель не щадит себя. Образ решен в отрицательной форме; данная продуктивная модель лежит в основе многих единиц: не покладая рук, без устали и т.п. Важно, что в образе проявлен выбор самого человека - не щадить себя, не делать передышки; связанный по образной парадигме с единицей гнуть спину, этот фразеологизм выражает в своем образе смысл независимости действия, чем предопределяются важные отличия в оценочности единиц.
Эмотивно-оценочный компонент сопоставляемых фразеологизмов существенно разнится.
Только у вьетнамского фразеологизма и русской единицы в поте лица [своего] этот компонент совпадает полностью: его составляет положительное эмоциональное отношение, или одобрение. Отметим, однако, что модальный аспект долженствования, типичный для употребления русского фразеологизма, вносит свои смысловые нюансы: одобрение вызывает не столько сам факт напряженного труда, сколько то, что человек выполняет должное. В единице не разгибать спины <не разгибая спины > образ сознательно выбранной деятелем непрерывности труда имеет нейтральную оценку, окрашенную в контексте эмотивными наслоениями сочувствия, одобрения. В единице гнуть <ломать> спину <хребет, горб> образ унижения работника вызывает негативное отношение, осложненное оттенками сожаления, негодования, а модальная рамка долженствования еще усиливает негативную эмо-тивность.
Ср. типичные примеры употребления русских фразеологизмов.
В поте лица [своего] трудиться: «Мы должны учиться у русских крестьян, которые всю жизнь трудились в поте лица своего, пахали, сеяли, убирали, чтобы вырастить самое дорогое - хлеб» («Независимая газета», 2001) [3: 68 -69]. «Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны» (Л. Толстой «Война и мир») [3: 69].
Не разгибать спины <не разгибая спины>: «Сам Максим в последний выходной не разгибал спины: перебрал каменку в бане, поправил изгородь вокруг дома...» (Ф. Абрамов «Деревянные кони») [4: 161]. «Ребята в мастерских теперь не курили, работали не разгибая спины» (В. Шишков «Странники») [4: 161].
Гнуть <ломать> спину <спины, хребет, горб, горбы>: «И натерпелась же она, мать! День и ночь гнула спину на помещика и кулаков» (Ф. Наседкин «Великие голодранцы») [4: 158]. «Насильственное шагание к светлым далям превратилось для сельчан в уклад суровый и строгий, при минимуме прав и максимуме обязанностей, главная из которых — гнуть спину в поле или на ферме» (А. Головков «Путь к коммунизму» // журнал «Огонёк», № 11, 1991)
[5].
В плане выражения вьетнамской единице -глагольной идиоме - вполне отвечают все сопоставляемые русские единицы, поскольку представляют собой структурно-семантический тип -
глагольную идиому (если пренебречь тем, что глаголы трудиться, работать в составе русских идиом в поте лица и не разгибая спины являются устойчивыми словами-сопроводителями и сохраняют свое прямое значение). В предложении фразеологизмы выступают в роли предиката; в русском языке именная часть фразеологизмов (в каждом варианте) не изменяется и порядок слов-компонентов обычно имеет направление: от глагольной части - к именной.
Итак, по совокупности анализа на уровне «фразеологизм как знак языка» вьетнамской единице наиболее близка единица в поте лица [своего] трудиться.
Фразеологизм как знак культуры. Сопоставляется культурная семантика фразеологизмов, а именно: этимологическая информация, проясняющая исходные значения слов-компонентов и историю создания фразеологизма; страноведческая информация, проясняющая смысл безэквивалентной лексики; культурологическая информация, соотносящая образ фразеологизма с архетипами, кодами культуры, символами, эталонами и т.п. В центре внимания находятся происхождение фразеологизма; исходные оппозиции; концептуальные «схемы», лежащие в основе внутренней формы фразеологизмов; «следы» древнейших представлений о мире, явленные в образе.
Создание вьетнамского и русских фразеологизмов имеет общие, на первый взгляд, обыденно-бытовые истоки, а именно наблюдение над склонившейся к земле фигурой деревенского жителя, пахаря. Однако образы земли и неба в образе вьетнамской единицы в6п шг: cho dвt Ь66п 1urng еЬо :гл (букв.: продавать лицо земле, продавать спину небу) и библейское происхождение русской единицы в поте лица [своего] говорят о более сложном их происхождении. Все рассматриваемые фразеологизмы не требуют страноведческого комментария, кроме указания на то, что русская и вьетнамская культуры в основе своей земледельческие. При соотнесении образов фразеологизмов с архетипами обнаруживаются универсальные оппозиции «прямой/кривой (гнутый)», «целый/нарушенный (ломаный)», «небо/земля» и т.д., переосмысленные в оценочных категориях, сформированных в трудовых практиках человечества. Компоненты в образах фразеологизмов интерпретируются в соматическом коде культуры, при этом соматизмы и телесные кинемы (лицо, пот, согнутая спина, горб, хребет) имеют символьное прочтение труда и подчинения. Компоненты сопоставляемых фразеологизмов соотносятся с антропным кодом, в данном случае - с внешним видом физически
напряжённо трудящегося человека. Этот код «визуального поведения» [6] и лежит в основе телесной и антропной метафор, мотивирующих внутреннюю форму всех единиц.
Однако вьетнамской в6п шг! cho dвt Ь66п 1urng еho trтi (букв.: продавать лицо земле, продавать спину небу) в большей мере отвечает русская единица в поте лица [своего], поскольку компоненты только этих двух фразеологизмов интерпретируются в религиозном коде культуры. Небо и Земля обозначают в образе вьетнамской единицы не природные, а сакральные сущности. Вьетнамскому мировоззрению присуще поклонение Земле как материнскому лону, взращивающему человека и питающему его, и Небу как отеческому началу, которое помогает человеку и властвует над ним. Религиозный, по сути, образ русского фразеологизма возник из библейского текста - Ветхого Завета: когда был сотворен человек, Господь поместил Адама в саду Эдемском; Ева и Адам совершили «первородный грех» и были изгнаны из рая. «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят...», - напутствовал Господь Адама (Быт. 3: 19) [7: 73]. Вьетнамская и русская единицы передают сходные культурные прескрипции: человек должен добросовестно, до полной самоотдачи трудиться, поскольку это предопределено ему свыше, - важным является именно то, что данный культурный смысл маркирован религиозными воззрениями. Нарушение установки воспринимается в обеих лин-гвокультурах с неодобрением, осуждением; и русский, и вьетнамский фразеологизмы служат эталонами, т. е. мерой интенсивности труда, напряженной, усердной работы как нормы жизни человека. Прочтение образов в религиозном коде культуры обусловливает неизменно положительную оценочность данных фразеологизмов в речи в отличие от двух других фразеологизмов, не имеющих религиозного прочтения.
Таким образом, сопоставление истории данных фразеологизмов, культурных смыслов в их образно мотивированной семантике выявляет универсальное и культурно-специфичное; определяет роль фразеологизмов как знаков культуры. По совокупности анализа на уровне «фразеологизм как знак культуры» вьетнамской единице вбп шИ: cho dвt Ьббп 1urng cho в большей мере отвечает русский фразеологизм в поте лица [своего].
Фразеологизм как знак коммуникации. Сопоставляется план прагматический: коммуникативные намерения, модальная организация высказывания, конвенциализованные типы речевого поведения, жанры речи, ограничения на упот-
ребление, т.е. представление об уместности использования фразеологизма в тех или иных социально-маркированных, связанных со статусами или ролями коммуникантов условиях речи.
Фразеологизмы «сигнализируют» самими своими образами и словами-компонентами о коммуникативно-стилистическом регистре своего употребления. Так, единицы гнуть <ломать> спину <хребет, горб> и не разгибать спины <не разгибая спины> являются общеупотребительными, т. е. могут употребляться в любых условиях речи. Фразеологизм в поте лица [своего] трудиться и вьетнамский фразеологизм вбп шН; cho dвt Ьббп 1urng cho ;гп являются книжными и если используются в различных дискурсивных практиках, то в качестве цитат из книжной речи.
Все сопоставляемые фразеологизмы обычно произносятся «об отсутствующем», т.е. употребляются в «Он-режиме» (см. примеры выше). Однако фразеологизм гнуть <ломать> спину <хребет, горб> может быть также использован в условиях «Ты-режима», что влечет за собой изменение коммуникативно-стилистического регистра с «общеупотребительного» на «неформальный». «Ты-режим» предполагает близкое знакомство, дружеские или семейные отношения, сближающие ситуации праздничных или, напротив, трагических событий, болезней и т.п.; это позволяет пренебречь социальными статусами или социальной ролью собеседников; ср.: «Ты на войне воевал, всю жизнь горб гнул, и на старости лет покою нет!» (Н. Вирта «Земля») [4: 157]. При употреблении данного фразеологизма в высказываниях «о себе», или «Я-режиме», возможно снижение коммуникативно-стилистического регистра до фамильярного и грубо-фамильярного, т.е. фразеологизм может быть употреблен в намеренно нестатусных условиях речи - ситуации спора, ссоры, выяснения отношений.; ср.: «Ведь мы с тобой сколько годов ломали горбы в этом пекле!» (Ф.Гладков «Цемент»); «- Сумасшедший дом, ведь для вас же спину ломаю, вам на корм» (М.Горький «В людях») [4: 158]. В «Я-режиме» фразеологизм обычно используется для выражения обиды, обвинения, различных претензий в адрес собеседника, проявления жалости к себе и т.п.
Для книжных фразеологизмов вбп шг! cho dвt Ьббп 1urng cho и в поте лица [своего] высказывание в «Ты-режиме» обычно производится или в форме исходной цитаты, или содержит иронию, вульгаризирующую исходный смысл высказывания; ср.: «Мы обречены на тяжкий изнуряющий труд ради ежедневного пропитания - но разве уже Адаму, при изгнании
из рая, не было предречено и заповедано: «В поте лица своего ты будешь есть хлеб свой»? (С.Франк «Смысл жизни») [5]. «Эдуард Иванович пищит, но мы ему сурово: «Хватит, Эдик, на трибуне груши околачивать - настал и твой черед работать в поте лица!» (А.Гладилин «Большой беговой день») [5]. (Оговоримся, что ирония может сопутствовать любому из режимов высказывания для всех фразеологизмов; в данной работе этот аспект не рассматривается). Высказывание в «Я-режиме», или «о себе», несет на себе дополнительный оттенок шутливости; ср.: «Два дня в поте лица убирал дом к Люсиному приезду, превзойдя самого себя» (А.Д.Сахаров «Воспоминания (1983-1989)» [5]. Часто в «Я-режиме» используется прием денотативного расширения адресанта; ср.: «Санчо показал мозоли на руке: - Можете убедиться, в поте лица добываем свой хлеб! (О.Матюшина «За дружбу») [3: 68]. Данная форма «снимает» шутливость, нескромность самопохвалы, усиливает торжественность высказывания, создает объективность оценки.
Таким образом, сопоставление коммуникативно-речевых репрезентаций фразеологизмов в речи определяет универсальное и специфичное в отношении коммуникативных условий, при которых употребляются фразеологизмы. Наиболее полно они совпадают у единицы вбп шГ: еЬо dвt Ьббп 1urng еЬо и единицы в поте лица [своего] трудиться.
По совокупности проведенного исследования русский фразеологизм в поте лица [своего] трудиться оптимален для перевода вьетнамского фразеологизма вбп шГ: еЬо dвt Ьббп 1urng еЬо и-т (букв.: продавать лицо земле, продавать спину небу) и может быть представлен в качестве ближайшего синонима в словаре.
Заключение. Лингвокультурологический подход позволяет определить объем семантики фразеологизмов разных языков в отношении идентичного фрагмента действительности; показать, как сконфигурирован во фразеологизмах сходный набор сем; определить исходные архетипы во внутренней форме; выявить этноспеци-
фичность фразеологических образов; показать, как культурно обусловленные концептуальные модели, лежащие в основе образов, формируют аксиологическое содержание фразеологизмов; сопоставить параметры употребления. Тем самым лингвокультурологический подход выявляет универсальное, культурно-обусловленное и национально-специфическое во фразеологии на уровне языка, культуры и коммуникации, осуществляет анализ исходных моделей и живого культурного компонента в семантике фразеологизмов в их панхроническом взаимодействии в процессах коммуникации.
Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РГНФ: проект № 14-28-00130 «Лингвистические технологии во взаимодействии гуманитарных наук».
1. Sapir E. Selected writings in language, culture and personality. - Berkeley: University of California Press, 1949. - 318 p.
2. Телия В.Н. О феномене воспроизводимости языковых выражений // Язык. Сознание. Коммуникация: Сб. статей. Вып. 30. - М.: МАКС Пресс, 2005. - С. 4 - 42.
3. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий. /Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, И.В.Зыкова, С.В.Кабакова, М.Л.Ковшова, В.В.Красных. /Отв. ред. В.Н.Телия. - М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. - 782 с.
4. Словарь образных выражений русского языка. / Т.С.Аристова, М.Л.Ковшова, Е.А.Рысева, В.Н.Телия, И.Н.Черкасова. /Под ред. В.Н.Телия. - М.: Отечество, 1995. - 368 с.
5. Национальный корпус русского языка // URL: http://www.ruscorpora.ru. (дата обращения: 18.07.2014)
6. Мардиева Л.А. Коды визуального поведения и ассоциированные с ними смыслы // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2014. -№ 3 - 1 (33). - С. 126 - 130.
7. Скляревская Г.Н. Словарь православной церковной культуры. - Спб.: Наука, 2000. - 280 c.
A COMPARATIVE ANALYSIS OF PHRASEOLOGICAL UNITS: THE LINGUOCULTUROLOGICAL APPROACH
M.L.Kovshova
The paper aims to work out linguoculturological mechanisms for a comparative analysis of phraseological signs. The paper focuses on analyzing the semantics and pragmatics of Russian and Vietnamese phraseological units. The comparative research is conducted at the intersection of the three areas where a phraseological unit is realized: language, culture and communication. The principal attention in the paper is given to the linguoculturological analysis of cultural connotations of phraseological units and to their
ability to play the role of cultural signs. It is highlighted that the notion of interconnection between language, culture and man as a communicant is obvious and immutable.
Key words: phraseological units, semantics, pragmatics, communication, cultural notions, linguocultur-ological comparative research.
1. Sapir E. Selected writings in language, culture and personality. - Berkeley: University of California Press, 1949. - 318 p.
2. Telija V.N. O fenomene vosproizvodimosti jazyk-ovyh vyrazhenij // Jazyk. Soznanie. Kommunikacija: Sb. statej. Vyp. 30. - M.: MAKS Press, 2005. - S. 4 - 42. (In Russian)
3. Bol'shoj frazeologicheskij slovar' russkogo jazyka. Znachenie. Upotreblenie. Kul'turologicheskij kom-mentarij. /D.B.Gudkov, I.V.Zaharenko, I.V.Zykova, S.V.Kabakova, M.L.Kovshova, V.V.Krasnyh. /Otv. red. V.N.Telija. - M.: AST-PRESS KNIGA, 2006. -782 s. (In Russian)
4. Slovar' obraznyh vyrazhenij russkogo jazyka. / T.S.Aristova, M.L.Kovshova, E.A.Ryseva, V.N.Telija, I.N.Cherkasova. /Pod red. V.N.Telija. -M.: Otechestvo, 1995. - 368 s. (In Russian)
5. Nacional'nyj korpus russkogo jazyka // URL: http://www.ruscorpora.ru. (data obrashhenija: 18.07.2014) (In Russian)
6. Mardieva L.A. Kody vizual'nogo povedenija i asso-ciirovannye s nimi smysly // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. - 2014. - № 3 - 1 (33). - S. 126 - 130. (In Russian)
7. Skljarevskaja G.N. Slovar' pravoslavnoj cerkovnoj kul'tury. - Spb.:Nauka, 2000. - 280 c. (In Russian)
Ковшова Мария Львовна - доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Отдела теоретического и прикладного языкознания ФГБУН Института языкознания РАН.
125009, Россия, Москва, Б.Кисловский пер., 1, стр.1. E-mail: kovshova_maria@list.ru
Kovshova Maria L'vovna - Doctor of Philology, senior researcher of the Department of Theoretical and Applied Linguistics, Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences.
1 (Building 1) B.Kislovsky Lane, Moscow, 125009, Russia. E-mail: kovshova_maria@list.ru
Поступила в редакцию 20.07.2014
