CC BY
62
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2012. № 2
А.Е. Кириллова
СООТВЕТСТВИЯ НА УРОВНЕ АКТУАЛЬНОГО СИНТАКСИСА ПРИ ПЕРЕВОДЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ С ЯПОНСКОГО ЯЗЫКА НА РУССКИЙ
В статье рассматривается проблема поиска эквивалентов при художественном переводе с японского языка на русский для актуально-синтаксических конструкций со следующими элементами: тематической частицей "wa", конструкцией с концовкой "no da" и эллипсисом. Мы исследуем, уделяет ли переводчик вообще внимание актуально-синтаксическим конструкциям, какими конкретно средствами он пользуется для адекватной передачи их в русском тексте, можно ли сделать какие-либо обобщения по поводу перевода конкретных конструкций. Анализ сделан на основе текста романа Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс» и его перевода на русский язык, выполненного Дмитрием Ковалениным1.
Ключевые слова: художественный перевод, актуальный синтаксис, японский язык, русский язык, переводные универсалии.
The article is focused on the search of equivalents for literary translation from the Japanese language into the Russian language for the following topic-comment related structures: thematic particle 'wa', structure with 'no da' ending, and ellipsis. We will analyze, whether a translator pays special attention to the topic-comment related structures at all, what equivalents exactly he uses for adequate Russian translation, if some generalizations can be made about the means of translation for particular structures. The analysis is based on the novel 'Dance, dance, dance' by Haruki Murakami, translated into Russian by Dmitry Kovalenin.
Key words: literary translation, topic-comment, the Japanese language, the Russian language, translation universals.
Актуально-синтаксические особенности оригинального текста, создающие особый повествовательный стиль, интонацию, придающие тексту определенный смысл, на наш взгляд, необходимо так или иначе передавать в переводе. Полагаем, что связанные с этим вопросы достаточно сложны, однако в практике перевода уже выработаны некоторые приемы. Так, для передачи значения частицы '^а" переводчик может использовать порядок слов, знаки препинания — запятые или тире, меняющие интонационный строй предложения.
1 Цит. по: Murakami Haruki. Dansu, dansu, dansu. Ko:dansha. Tokyo, 2004; Мураками Харуки. Дэнс, дэнс. дэнс... / Пер. Д. Коваленина. СПб., 2002.
46
Эллипсис, в частности, эллипсис сказуемого, в некоторых случаях можно отразить при помощи эллипсиса же в переводном тексте, в других — необходимо находить другие средства. Например, при восстановлении в переводе сказуемого многоточие, отделяющее его от зависимых членов предложения, может придать последним большую смысловую нагрузку, большую самостоятельность. Для передачи конструкции с "no da" в русском языке возможно использовать синтаксические конструкции или лексические элементы, играющие роль выделения, подчеркивания: частицы «так», «ведь», «же». В настоящей статье мы намерены проанализировать это на конкретных примерах.
Прежде всего следует выбрать единицу перевода, или, иными словами, тот отрезок текста, который даст возможность говорить об адекватности перевода. В частности, как указывает Л. Бархударов2: должно ли это быть предложение или абзац, синтаксическое единство, глава или все произведение полностью. Наша задача — выяснить, какие конкретные варианты использует переводчик для передачи в русском языке определенных актуально-синтаксических конструкций японского текста, поэтому считаем возможным за минимальную единицу рассмотрения в данной работе принять группу предложений, контекст, который дает возможность понять особенности коммуникативной структуры интересующей нас конструкции. Для анализа выбрана первая глава произведения. Здесь в достаточном количестве и разнообразно представлены интересующие нас актуально-синтаксические конструкции.
Начнем с разбора распространенных в японском языке конструкций, где тема выделена при помощи частицы "wa". Сравним два предложения: "Yume no naka de boku wa soko ni fukumarete iru" и "Boku wa, yume no naka de wa, sono hoteru no ichibu da". В первом предложении "yume no naka", стоящее в начале предложения и оформленное только падежным показателем "de" является обстоятельством, составной частью темы "yume no naka de boku wa"; во втором же предложении два тематических члена: "boku wa", стоящий в начале предложения, и "yume no naka de wa", перенесенный из начала и оформленный тематической частицей "wa" и запятыми, то есть дополнительно интонационно обособленный. Первое предложение начинает абзац, а второе завершает (следующий абзац) — они играют особую композиционную роль, обрамляя рассказ о сне главного героя, и несут тем самым особую смысловую нагрузку. Они очень близки по содержанию, но явно различны с точки зрения актуального синтаксиса. Рассмотрим предлагаемый вариант перевода: «во сне я принадлежу ему» и «там, во сне, я — один из органов
2 Бархударов Л.С. Язык и перевод. М., 1975.
47
его огромного тела...». Кроме выделения запятыми переводчик добавляет указательное местоимение «там», делая часть предложения «там, во сне» более самостоятельной и обособленной, но меняет порядок слов, оставляя «там, во сне» в начале, так, как это было в первом предложении. Тематическое подлежащее3 «я» никак специально не обособляется, использование тире во втором предложении можно объяснить соблюдением правил пунктуации русского языка. В этом же абзаце находим другие примеры тематического оформления обстоятельства: "Yume no naka de wa iruka hoteru no katachi wa yugamerarete iru" и "Soko de wa dareka ga namida o nagashite iru". Переводчик так же, как и в предыдущем рассмотренном предложении, для выделения тематической части добавляет в текст отсутствующие в оригинале лексические элементы: «Сам отель "Дельфин" в моем сне — искаженно-вытянутых очертаний» и «Там, внутри, кто-то плачет чуть слышно». А дальше автор Х. Мураками от описания сна переходит к описанию окружающей героя действительности и, в том числе, замечает: "Toki ni wa ame ga futte iru", чему переводчик находит соответствие «За окном — дождь». Несколько искажая смысл оригинала (ближе по смыслу было бы перевести «А иногда идет дождь»), переводчик сохраняет его интонацию — отказ от глагольного сказуемого придает больший вес тематической части.
Рассмотрим случай, когда частица "wa" употребляется в сказуемом: "Soshite jibun ga tada no jibun de ari, doko ni mo fukumarete nanka inai koto o tashikameru. Boku wa doko ni mo fukumarete wa inai". Частица "wa" отделяет знаменательную часть глагола от формальной, передающей значение перфекта, и способствует интонационному выделению последнего (заметим, что в предшествующем предложении также существует разрыв в глагольной форме "fukumarete nanka inai"). В переводе подобная коммуникативная особенность передана как «Убеждаюсь: я — сам по себе, никакому отелю не принадлежу. Я НИЧЕМУ НЕ ПРИНАДЛЕЖУ», в том числе графическим способом. В следующем примере частица "wa" «вклинивается» во фразеологическую единицу ki ni suru: "boku wa boku toshite goku hitsuzenteki ni, goku shizen ni sonzai shite iru. Sore wa mo: jimei no jijitsu na node, tanin ga boku to iu sonzai o do: toraeta to shite mo boku wa sore hodo ki ni wa shinai". «Сам себя воспринимаю как некую неизбежность — и уживаюсь с ней совершенно естественно. Неизбежность эта настолько очевидна, что мне даже не важно, как меня видят другие». Получается, что переводчик вводит сравнительно-усилительную конструкцию «настолько, что даже», которая явно подчеркивает значимость «не важно». А вот случай, когда частица "wa" отделяет основу предикативного прилагательного от граммемы отрицания:
3 Подлежащее, которое соотносится с темой.
48
"Boku wa kanashiku wa nakatta. Datte sore wa akirakani boku no seki-nin na no da". Частица "wa" вносит дополнительный смысл в предложение: читатель будто ожидает, что описанные ранее события должны вызвать грусть у героя, а герой, словно прочитав мысли читателя, говорит: «Я? Грустил? Нет». В переводе находим: «Особо я не терзался. Чего уж там — ясно как день: я сам во всем виноват». На наш взгляд, особое коммуникативное задание предложения не передано, к тому же приведенная конструкция добавляет повествованию ироничный оттенок, отсутствующий у автора. Таким образом, видим, что разрыв предикативной части предложения тематической частицей "wa" передать в русском языке непросто, следовательно, особая коммуникативная нагрузка, акценты, которые приобретают отдельные члены предложения, могут остаться в русском переводе невыраженными.
Еще один часто встречающийся и сложный для перевода случай употребления частицы "wa" можно проиллюстрировать следующим примером: "Kanojo ga itte shimatta koto o boku ni oshiete kureta no wa hitsujiotoko datta". Как и в предыдущем разобранном нами случае, в данном предложении дополнительно выделяется рематическая часть "hitsujiotoko datta". «Об этом мне сообщил Человек-Овца» — в переводе полностью соблюден порядок слов оригинала: «koto o — об этом, boku ni — мне, oshiete kureta no wa — сообщил, hitsujiotoko datta — Человек-Овца». Так же, как в оригинале смысловое ударение падает на словосочетание «Человек-Овца», и это подчеркивается порядком слов. Предложение с нейтральным порядком слов выглядело бы так: «Человек-Овца рассказал мне об этом». Рассмотрим еще один подобный случай: "boku ga iruka hoteru no yume o miru yo: ni natta toki ni, mazu omoiukabeta no wa kanojo no koto datta". Переводчик предлагает следующий эквивалент: «с тех пор как у меня начались эти странные сны, по утрам в голове так и вертится мысль о пропавшей подруге». И в лексическом, и в синтаксическом, вообще в смысловом плане, перевод неточно воспроизводит подлинник: «странные (сны)», «по утрам», «вертится мысль», «о пропавшей (подруге)» — этого нет в подлиннике, зато есть определенное актуально-синтаксическое членение с интересующим нас оборотом "... no wa ... datta", которое не передано в переводе. Это говорит о том, что переводчик не всегда считает необходимым передавать актуально-синтаксическую структуру оригинала, стремясь, возможно, сделать текст максимально русским, или не считая необходимым точно воспроизводить каждую деталь подлинника. Позволим себе привести собственный вариант перевода, в попытке максимально приблизить его синтаксическое строение к оригиналу: «когда мне стали сниться сны об отеле "Дельфин", сразу подумалось о девушке». (Передать конструкцию "boku ga... yume o miru" «мне снятся сны» позволяет показатель
49
"ga", а использовать сочетание «подумалось о девушке», поставив слово «девушка» в предложный, а не именительный падеж, то, что в оригинале не просто "kanojo datta", как в предыдущем примере "hitsujiotoko datta", а "kanojo no koto datta"). Данный вариант перевода приведен для того, чтобы продемонстрировать, что подобные конструкции совсем не обязательно передавать в следующем виде: «тот, кто сообщил мне об этом, был Человек-Овца» или «то, о чем я подумал в первую очередь, была девушка». Такие попытки приблизить перевод к оригиналу в синтаксическом плане утяжеляют и делают неестественным русское предложение. В то же время варианты «об этом мне сообщил Человек-Овца» и предложенный нами вариант «... сразу подумалось о девушке», по нашему мнению, адекватно передают особенности актуального членения предложения в оригинале, сходным образом расставляя смысловые акценты. Полагаем, что в переводе такие ярко выраженные особенности коммуникативной организации текста следует передать.
Наконец, рассмотрим случай использования частицы "wa" в самом конце предложения и перейдем таким образом к рассмотрению эллиптичных конструкций: "Bokura no hoka ni mo tomarikyaku wa ita hazu da to omou. Sore hodo o:kunai ni shite mo, sukoshi gurai wa". В предложении можно наблюдать эллипсис сказуемого (его можно дополнить таким образом: "sukoshi gurai wa ita"). В переводе видим: «постояльцы у отеля "Дельфин" все же имелись. Немного. Совсем чуть-чуть». Эллипсис сказуемого сохраняется, но сложноподчиненное предложение, части которого были тесно связаны формой сказуемого — te mo, в переводе представлено как два отдельных предложения. Данный перевод не позволяет ощутить и различие между приведенным предложением и, например, последовательностью: "Sore hodo o:kunai. Sukoshi gurai".
"Kanojo wa boku o motomete iru no da. Ano iruka hoteru no dokoka de. Soshite boku mo yahari kokoro no dokoka de sore o nozonde iru no da. Ano basho ni fukumareru koto o. Ano kimyo:na chimeitekina basho ni fukumareru koto o". Данный контекст обладает интересной коммуникативной структурой. Само произведение написано в стиле исповеди, поэтому частое использование конструкций, подобных тем, что приведены выше, неслучайно. Главный герой делится своими мыслями, сначала выражая их в общем виде, затем уточняя, конкретизируя. Порой создается ощущение, что он не готов поверить в истинность своей мысли, поэтому сначала озвучивает только ее часть: "sore o nozonde iru", читателю пока непонятно, о чем идет речь. Герой как будто не хочет или боится признаться в том, что "sore" указывает на "ano basho ni fukumareru koto". Но и это еще не полностью оформленная мысль: дальше следует уточнение — "ano kimyo:na chimeitekina basho". Несмотря на то что эллиптические
50
конструкции в японском и русском языках не совпадают, стиль повествования следует передать. В рассматриваемом переводе: «Все-таки она меня ждет. Там, в одной из комнат отеля. Я и сам в душе хочу, чтобы так было. Я тоже хочу принадлежать ему — странному дому, в котором переворачиваются судьбы людей». В первой части текста (первые два предложения) эллипсис сказуемого сохранен. Но во второй части задача оказалась сложнее. Переводчик, отмечавший особую музыкальность, ритмичность прозы Х. Мураками, не мог не заметить способствующий этому повтор: "basho ni fukumareru koto o" в соседних предложениях. Видимо, эллипсис сказуемого в данном случае противоречил бы нормам стиля, поэтому в переводе объединены два последних предложения и добавлены подлежащее со сказуемым: «я хочу». Отличный от японского порядок слов в русском языке, однако, позволил сохранить очередность подачи информации, а значит, и некоторые коммуникативные характеристики оригинального текста. Возможно, при этом акценты в переводе несколько размыты: для русского языка порядок слов «я хочу принадлежать» является нейтральным, поэтому на этом предложении внимание читателя не останавливается, в то время как в японском тексте порядок слов "nozonde iru, basho ni fukumareru koto o" можно считать аналогом инверсии. По нашему мнению, если невозможно передать коммуникативные особенности предложения с помощью эллипсиса, необходимо искать другие средства: возможно, многоточие могло бы отделить сказуемое от дополнения и тем самым придать ему большую смысловую нагрузку: «я тоже хочу ... принадлежать ему». Еще один интересный пример использования эллипсиса с особой коммуникативной целью встречаем в контексте: "Dare ga sonna hoteru ni tomaru daro:? Sono ichibu ga wake no wakaranai hakubutsukan ni natte iru yo:na hoteru ni? Kurai ro:ka no oku ni hitsuji no hakusei yara, hokori darake no kegawa yara, kabikusai shiryo: yara, chairoku henshoku shita furui shashin yara ga tsumikasanete aru yo:na hoteru ni. Hatasarezaru omoi ga kawaita doro no yo:ni sumizumi ni shikkari to kobiritsuite iru yo:na hoteru ni?". Здесь целых три отдельных эллиптичных предложения с повторами в конце "yo:na hoteru ni". Рассмотрим перевод. «Кто же захочет селиться и жить в таком месте? В музее с полуистлевшим хламом неизвестного назначения? В лавке старьевщика, где мрачные коридоры заставлены бараньими чучелами, в воздухе пыльными клочьями плавает овечья шерсть, а стены завешаны порыжевшими фотографиями? В мрачном склепе, где даже мысли людей, не найдя себе применения, скопились засохшей грязью во всех углах?». В данном случае, на наш взгляд, удалось сохранить форму эллипсиса и передать коммуникативные особенности оригинала. Ощущение нарастающего хаоса передано даже без использования сравнительной конструкции и повтора. Возможно, в первом из
51
рассмотренных примеров с эллипсисом трудности возникли из-за субстантивированного дополнения "fukumareru koto о", второй же пример показывает, что сохранить эллипсис в переводе возможно. Проанализируем последний пример такого рода: "Heiya no naka ni wa dare mo inai. Boku ga iru dake da. Soshite boku wa karera no fuzai о itsumo ninshiki shiteiru. Satteitta hitobito o". Снова перед нами мотив размышлений: неясные фразы, уточнения и акцентирование внимания на дополнении "satteitta hitobito o". В переводе это снова удается сохранить: «В квартире моей — ни души. Лишь я один. И, оставшись один, я теперь всегда буду осознавать их отсутствие. Тех, что ушли». «Тех, что ушли» — отдельное предложение с эллипсисом.
Кроме эллиптичных предложений, текст оригинала насыщен предложениями с концовкой "no da". Эта проблематика рассматривалась японскими лингвистами и отечественными японистами, однако, к единому мнению по поводу значения данной конструкции ученые пока не пришли4. Они встречаются в тексте оригинала так часто, что их можно считать характерными признаками авторского стиля. Это, как нам представляется, обязывает переводчика найти адекватный способ передачи данной конструкции в русском тексте, причем, по возможности, одинаковый, который было бы можно использовать для передачи всех подобных конструкций. Обратимся к конкретным примерам. "Yume no naka de wa iruka hoteru no katachi wa yugamerarete iru. Totemo hosonagai no da". В данном высказывании конструкция "no da" несет значение дополнительного разъяснения5. Отель был "yugamerarete iru katachi" (искривленной формы), а более конкретно (а именно) "totemo hosonagai" (очень вытянутый). Однако это не просто разъяснение: второе предложение уточняло бы содержание первого и без использования "no da". Оно коммуникативно выделено6, а конструкция "no da" способствует еще и созданию более тесной смысловой связи между предложениями, порой же и всей предшествующей информацией. Как же сохраняется членение текста оригинала в переводе: «Сам отель "Дельфин" в моем сне — искаженно-вытянутых очертаний. Очень узкий и длинный». Более тесная связь предложений создается за счет добавления слова «вытянутый», которое отсутствует в оригинале. Однако это скорее связано со сложностью подбора переводного эквивалента для "yugameru", чем со стремлением передать коммуникативную структуру. В контексте "Soko de wa dare ka ga namida o nagashite iru. Boku no tame ni namida o nagashite iru no da". «Там, внутри, кто-то плачет чуть
4 Различные подходы освещены в кн.: Басс И.И. Проблемы современного японского языкознания. Лингвистика текста. СПб., 2004. С. 221-285.
5 Там же. С. 254-259.
6 Иными словами, у данной конструкции подчеркивающее значение. Именно такую трактовку И.И. Басс считает «наиболее обоснованной». Там же. С. 260.
52
слышно. И я знаю — плачет из-за меня». Тесная связь между предложения создается в переводе за счет использования конструкции «и я знаю — ...». Среди возможных смысловых оттенков, которые придает предложению конструкция "no da", в работе И.И. Басс указано «значение реальности события, достоверности суждения»7. Значение некоего подчеркнутого знания следовало бы отразить в переводе, поэтому учтем возможность существования такого варианта. "Koko wa doko da? to. Demo sore wa muimina shitsumon da. Toikakeru made mo naku, kotae wa hajime kara wakatte iru. Koko wa boku no jinsei na no da". «Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай — ответ всегда известен заранее. Я — в своей собственной жизни». Можно предположить, что тире играет в переводе ту же роль подчеркивания, что и "no da" в оригинале. Рассмотрим также более наглядные варианты, где "no da" придает высказыванию большую эмоциональность, в частности, вопросительные предложения. "Kanojo ga boku o mata motomete iru no da, to boku wa futo omotta. So: denakereba, do:shite konna ni nando mo onaji yume o miru no da?.. Do:shite dare ka ga boku no tame ni namida wo nagashitari suru n da?". «С каждым утром все отчетливей кажется, будто я снова ей нужен — и что она зовет меня. Иначе с чего бы мне снился отель "Дельфин"?.. Да и с чего бы кому-то из-за меня так убиваться?». Подчеркивающее значение "no da", большая эмоциональность высказываний в переводе передана с помощью частицы «бы». Попробуем использовать в переводе и другие частицы, привносящие в предложение ту же смысловую нагрузку: «так», «ведь», «же»: «Так ведь я ей нужен, — понял я. Иначе зачем же все время снится все один и тот же сон?.. Почему же кто-то плачет из-за меня?». И еще один очень яркий, эмоциональный фрагмент текста: "Do:shite daro:? Naze itsumo boku ga nokosareru no da? Naze daro:? Soshite naze itsumo boku no te no naka ni surihetta dare ka no kage ga nokosarete iru no da? Naze daro:? Wakaranai na. De:ta ga fusoku shite iru no da. Da kara itsumo kaito: ga dete konai no da. Nani ka ga kakete iru no da". Перед нами ритмическая структура с трехкратным повторением вопросов "Do:shite daro:" и "Naze daro:". Почти все повествовательные предложения в данном отрезке текста включают "no da", а одно "na", что тоже придает ему особый коммуникативный оттенок. В переводе эмоциональную насыщенность в некоторой степени удалось передать за счет повторов «почему» и восклицания «черт возьми», однако выделительные частицы отсутствуют: «Почему все так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми?! Не знаю... Нехватка данных. И как всегда — ответ невозможен. Чего-то недостает». К концу
7 Там же. С. 231.
53
фрагмента эмоциональность в тексте перевода спадает, в то время как в оригинале она, наоборот, нарастает, в том числе и за счет того, что из последних трех предложений каждое выделено в отдельный абзац и каждое заканчивается на "no da". Попробуем и для данного текста предложить собственный перевод, более близкий, по нашему мнению, к оригиналу в актуально-синтаксическом плане. «Почему? Почему же это всегда меня оставляют? Почему? Почему же это всегда у меня в руках остаются чьи-то истершиеся тени? Почему? Не понятно... Так ведь данных не хватает! Поэтому-то и ответа никогда нет! Недостает чего-то — вот что!».
Как видно из приведенного материала, ни один из рассмотренных вариантов перевода конструкций с тематической частицей "wa", эллиптичных предложений и конструкций с концовкой "no da" нельзя назвать универсальным, однако, разобранные способы их передачи имеют значение для типологии переводных эквивалентов.
Список литературы
Бархударов Л.С. Язык и перевод. М., 1975.
Басс И.И. Проблемы современного японского языкознания. Лингвистика текста. СПб., 2004.
Источники
Мураками Харуки. Дэнс, дэнс, дэнс... / Пер. Д. Коваленина. СПб., 2002. Murakami Haruki. Dansu, dansu, dansu. Tokyo, 2004.
Сведения об авторе: Кириллова Анна Евгеньевна, аспирант кафедры японской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: aniakirillova@gmail.com
