CC BY
121
УДК 371(075)
СООТНОШЕНИЕ ВОСПИТАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ:
ОПЫТ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Е.Г. Трунова
В статье рассматривается соотношение воспитания и обучения в средневековой образовательной системе Ключевые слова: воспитание, обучение, целостность, средневековая образовательная система
В современной теории педагогики представляется аксиоматичным рассматривать целостность как обязательную сущностную характеристику образовательного процесса. У сложных объектов целостность выражается через «интегрированность, самодостаточность,
автономность этих объектов, их
противопоставленность окружению, связанную с их внутренней активностью; оно характеризует их качественное своеобразие, обусловленное присущими им специфическими
закономерностями функционирования и развития». [4]
У системы качество целостности определяется наличием в ней внутреннего единства и гармоничного согласованного взаимодействия составляющих ее компонентов. Качество целостности является определяющим для полной реализации всех функций и достижения целей, стоящих перед системой; только при его наличии система «срабатывает» и производит ожидаемый от нее системный или эмерджентный эффект. Как поясняют В.А. Сластенин, И.Ф. Исаев и др.: «Главное интегративное свойство педагогического процесса как динамической системы - его способность к выполнению социально обусловленных функций. ... А это возможно при условии функционирования педагогического процесса как целостного явления: целостная гармоничная личность может быть сформирована только в целостном педагогическом процессе». [12, с.168.]
Целостность образовательной системы обеспечивается, в первую очередь, единством воспитания и обучения - двух базовых
педагогических процессов, которые, будучи содержательно и организационно неразрывно взаимосвязанными, в своем органическом единстве отражают адекватность понимание образования. Такое понимание четко отражено в статье 2 нового Федерального закона РФ "Об образовании в Российской Федерации", согласно которому образование является единым целенаправленным процессом воспитания и обучения. [14]
Трунова Елена Геннадиевна - ЛГПУ, канд. пед. наук, доцент, e-mail: lena05-79@mail.ru
Идея нерасторжимости воспитания и обучения далеко не нова. Теоретически она восходит своими корнями к эпохе Античности. Именно тогда появились первые теоретически оформленные размышления относительно сущности образования как единства обучения и воспитания и его влияния на становление человеческой личности. Генетически же воспитание и обучение развились из единой целенаправленной синкретичной по своему характеру деятельности, осуществляемой совместно взрослыми и детьми в процессе их жизнедеятельности в самых ранних человеческих сообществах. В процессе этой деятельности молодое поколение одновременно овладевало как предметными умениями и навыками, так и духовно-социальным опытом, накопленным первобытным обществом.
Зародившись в едином потоке человеческой деятельности, воспитание и обучение в ходе своего исторического развития в разные исторические эпохи претерпевали процессы как гармонизации и интеграции, так
дифференциации и противопоставления друг другу. Воспитание и обучение также сменяли друг друга в качестве доминанты
образовательного процесса, формируя тем самым разнополярные внутренние тенденции, во многом определившие контуры образовательных систем различных эпох.
Рассматриваемое в рамках данной статьи Средневековье, длившееся около 10 столетий, выступает одной из исторических эпох, в течение которой связь воспитания и обучения проявлялась наиболее отчетливо, но при преобладающей роли воспитания. Это наиболее полно воплотилось в первоначальном смысле, заложенном в саму семантику понятия ОБРАЗования, которое в средние века формировало человека по образу и подобию Христа.
Христианское вероучение в эпоху Средневековья послужило ключевым фактором, оказавшим существенное влияние на все без исключения средневековые общественные институты, в том числе и образование. Сферы социальной практики общества в ту эпоху «не были полностью отделены, переплетались, образуя систему, части которой, не всегда
гармонически согласованные между собой, активно взаимодействовали и в большей или меньшей степени имели богословскую окраску, пронизываясь религиозными представлениями». [6, с. 130] «Это был мир христиан, сфера господства вселенской церкви, объединявшей разрозненные его части идеологически и организационно». [6, с. 76]
Образование также вплеталось в канву этого синкретичного средневекового
христианского мира, а воспитание приобрело в нем выраженный миссионерский,
христианизирующий характер - «воспитать значит обратить». [13, с. 17]
Изменились общественные, и как следствие, воспитательные идеалы: античному идеалу свободного гармонично развитого гражданина средневековое христианство противопоставило человека, полностью растворившуюся в Боге, отринувшую индивидуализм и своеволие. Ценность человеческой личности более не измерялась земной общественной пользой, она обретала иное духовное измерение. В качестве главного предназначения человека выступает жизнь вечная, земная же жизнь, по мнению средневековых мыслителей, служила лишь для подготовки к ней, для стяжания добродетели и Божественной благодати, для, говоря современным языком, внутреннего
самосовершенствования с целью приближения к образу Христа. Это теоцентрическое мировоззрение и предопределило вектор развития всей средневековой образовательной модели, заложив идеологические и
содержательные основы процессов воспитания, а с ним и обучения.
Стремление к знанию и добродетели в средние века осуществлялось не по утилитарным причинам, как это было в эпоху Античности (желание достичь первенства среди себе подобных, быть полезным государству, обществу и т.п.), а проистекало из желания быть ближе к Творцу посредством познания его творений и следования его нравственному примеру. Однако широко известный тезис папы Григория I «Невежество - мать истинного благочестия» [цит. по 8, с.24 ] был актуален и служил руководством к действию лишь в эпоху раннего средневековья. Позднее пришло осознание необходимости овладения светскими науками для более полного и правильного познания истины Священного Писания, для возможности отстоять истинность христианской веры.
Так, Карл Великий призывал к активному и прилежному изучению наук: «Посему увещеваем вас не только не пренебрегать изучением словесных наук, но со всем смирением и Богу угодным тщанием изучать их, чтобы вы могли легче и лучше проникать в тайны божественного Писания. ... без сомнения, всякий читающий
Писание тем легче поймет его смысл, чем лучшую получил он ранее научную подготовку». [3, с. 316]
Добродетель мудрости в средние века более не связывалось с исключительно интеллектом и знанием как субъективным результатом процесса познания. Средневековая мудрость, облаченная в христианские покровы, была сопряжена, в первую очередь, с «постигающим познанием вечного» [1, с. 278] - постижением, познанием и почитанием Бога. «Сам Бог есть высшая Премудрость; почитание же Бога есть мудрость человека.» [1, с. 313] Истинная мудрость «дается ему [ человеку] Божьей милостью в самом причастии человека Богу, и которая отлична от знания». [1, с. 348]
Соответственно, центральная
гносеологическая задача средневекового
мыслителя, как и любого человека, изучающего науки, состояла в том, чтобы подчинить науку мудрости. Этот путь приближал человека к Богу и вечному блаженству, в связи с чем, светское знание и другие продукты античной культуры в эпоху развитого средневековья искусно идеологически адаптируют к христианской доктрине, а практически - к нуждам и потребностям церкви. Научное знание теперь служит вспомогательным инструментом богопознания.
Как призывал Блаженный Августин: «Если языческие философы, особенно платоники, случайно обронили истины, полезные для нашей веры, то этих истин следует не только не остерегаться, но необходимо отнять их у незаконных владельцев и употребить на пользу нам». [цит. по 9, с. 138 ] Храбан Мавр в своем сочинении «Воспитание клириков»
последовательно и систематично рассматривает типичный для средних веков цикл из семи свободных искусств (тривиум: грамматика, логика, риторика; квадривиум: арифметика, геометрия, риторика, музыка), и поясняет, какую практическую пользу можно извлечь из них клирику и любому христианину. Так, изучающие усердно арифметику «в результате легче поймут тайные числа в божественных книгах» [3, с. 327], знания астрономии поможет с помощью наблюдений «узнавать сроки празднования Пасхи и точные места всех торжеств и празднеств» [3, с. 331], а диалектика -«наука наук» необходима, чтобы с ее помощью «безошибочно распознавать хитрости еретиков и опровергать их слова магическими заключениями силлогизмов». [3, с. 324]
Знание оказывается важным еще и потому, что, согласно представлениям мыслителей развитого средневековья, оно является
непременным условием приобретения
моральных добродетелей: «.без знания, конечно же, не могут быть обретены добродетели,
посредством которых праведно живут»; [1, с. 274] «.склонность моральной добродетели имеет место с избиранием, а поэтому для своего совершенства она нуждается в том, чтобы разум получал совершенство от интеллектуальной добродетели». [2, с. 637] Нужно, «чтобы тот, кто стремится к знанию, стремился и к добродетели, чтобы то, что он понимает умом, он же с пользой применял в деле.». [3, с. 333]
С другой стороны, чрезмерный крен в сторону интеллектуального развития (обучения) считался греховным, так как, по мнению средневековых мыслителей, способствовал развитию тщеславия, гордыни и отдалял человека от Бога. Франкский теолог Храбан Мавр предупреждает учеников от однобокого и чрезмерного увлечения светскими науками: «Между тем тому, кто пытается путем усердного размышления обрести духовное знание, необходимо также одновременно постоянным упражнением добиваться богатства добродетелей, чтобы, желая быть богатым в одном и пренебрегая искать другого богатства, не потерять плодов истинной ценности; и может случиться так, что он не только не извлечет пользы из добытого, но и должен будет понести наказание от Господа как его незаконный владелец.» [1, с. 333]
Средневековая цивилизация предстает перед глазами современных ученых как культура традиционализма, ретроспективности, догматизма и авторитетов, наивысшим из которых является Священное Писание. Догматизм пронизывал все компоненты средневековой образовательной системы. «Вся метода обучения,- пишет Л.Н. Модзалевский,-была крайне формальной, механической. Она состояла в диктовке, повторении со слов учителя, в связном рассказе, диспутировании и заучивании, нередко переходя лишь в одну внешность, в буквоедство, в погоню за натянутыми определениями, в крайнюю изысканность объяснений, одним словом, вся школьная мудрость состояла в бессвязном, бестолковом многознании, в пустом, надутом схематизме». [11, с. 218]
Принципы догматического по своей природе обучения нашли свое логическое продолжение в средневековом воспитании, осуществляемом в форме наставничества, которое, подобно средневековому ученичеству, также
характеризовалось субъектно-объектным типом взаимодействия между воспитателем и воспитанником. «"Схоласт" как ученик и последователь немыслим без "авторитета" как учителя и праведника». [7, с. 325]
В определенном смысле средневековый подход к становлению человеческой личности был более психологически разработан по сравнению с античным. Средневековые
мыслители пытались подвергнуть анализу весь комплекс внутренних факторов, влияющих на сформирование духовной сущности человека: разум, волю, чувства, эмоции, качества характера, темперамент, раскрыть
существующую между ними взаимосвязь и выделить ключевые элементы этой психической целостности. В итоге разум, чувство и воля были определены как основные составляющие триединства духовной сущности человека, и именно на них должно быть направлено формирующее воздействие наставника.
В целом, средневековая система воспитания, при всех своих объективно существовавших недостатках, представляется как содержательно и организационно целостная, все элементы которой внутренне были непротиворечиво
скоординированны и со-ориентированны на достижение единой цели - воспитание христианина. Несмотря на свою очевидную содержательную «однобокость» (доминирование религиозного компонента в содержании), это была весьма устойчивая внутренне непротиворечивая система, так как внешне она поддерживалась господствующей христианской идеологией и была глубоко интегрирована в дидактическую систему.
В средневековой образовательной теории и практике трудно провести четкую
разделительную линию между воспитанием и обучением и четко определить, где
«заканчивается» одно и «начинается» другое. Воспитание и обучение предстают как две неразрывно связанные стороны одного процесса -процесса формирования личности христианина. При этом интеллектуальное развитие (обучение) выступает скорее вспомогательной стороной, а воспитание - телеологической доминантой.
Именно воспитание задает целевой вектор всему образовательному процессу, ориентируя его, в первую очередь, на формирование личности человека, его внутреннего мира, а не на прагматическое развитие интеллектуальных умений или практических трудовых навыков. «Ученик не холодно отстранен от предмета изучения, его воспитание и обучение слиты воедино». [3, с. 25] Возможно, такая слитность воспитания и обучения во многом способствовали тому, что средневековая образовательная система весьма успешно в течение нескольких столетий справлялась со стоящей перед ней задачей -воспитания человека, разделяющего ценности средневекового христианского общества.
В сегодняшней отечественной
образовательной теории и практики подобная целостность, к сожалению, утеряна, хотя и декларируется на уровне педагогической теории и нормативных документов. Так, Д.Г. Левитес констатирует, что «из содержания общего школьного образования на уровне учебного
предмета исчез такой компонент, как опыт эмоцонально-ценностных отношений. Урок теряет свою воспитательную функцию, и школа из института социализации и развития личности постепенно превращается в дидактическую машину для подготовки выпускников к поступлению в вузы». [10, с. 9]
А.А. Вербицкий отмечает, что подобная тенденция свойственна практически всем уровням образовательной системы - воспитание выносится за скобки целостного
образовательного процесса. Он заключает, что «проблема не в том, что образование осталось редуцированным к обучению, что оно осталось без другой стороны «медали» - воспитания. Речь идет о потере специально проектируемого содержания воспитания, следовательно, и целенаправленного процесса нравственного воспитания в системе образования на всех его уровнях». [5, с. 65]
В результате игнорирования такого компонента образования, как воспитание, в российском обществе до сих пор не преодолено широко развившееся явление социальной аномии, при которой разрушается культурная и социальная целостность общества,
«размываются» морально-нравственные эталоны и ориентиры, утрачиваются традиционные ценности. Проблема нравственного вакуума приобрела такую остроту, что уже на самом высоком государственном уровне осознается дефицит духовных скреп и декларируется необходимость укрепления прочной духовно-нравственной основы общества, прежде всего, посредством формирующего влияния системы образования.
Между тем, впервые с 17-го века требование проектирования содержания воспитания вместе с содержанием обучения, заложено в формулировках самих образовательных стандартов нового поколения, основанных на компетентностном подходе к образованию. Морально-нравственная компонента компетенции не стоит отдельно от технологической составляющей компетенции, а является ее стороной, компонентом. Проблема, однако, заключается в том, что, реализация, потенциально заложенной в компетентностном подходе возможности содержательной
интеграции гуманистического и прагматического подходов, а вместе с этим и возможности обеспечения единства обучения и воспитания возможно лишь при условии опоры на адекватную психолого-педагогическую теорию. Мы полагаем, что такой теорией может послужить теория знаково-контекстного обучения, разрабатываемая А.А. Вербицким и его последователями.
Литература
1. Августин Аврелий О Троице: в пятнадцати книгах против ариан - Краснодар: Глагол, 2004.
2. Аквинский Ф. Сумма теологии - М.: Сигнум Веритатис, 2008.
3. Антология педагогической мысли христианского Средневековья. Т.1 В Христе сокрыты все сокровища премудрости. Путь христианского образования в трудах Отцов Церкви и мыслителей Раннего Средневековья / Сост.В.Г. Безрогова, О.И. Варьяш. - М.: АО «Аспект Пресс», 1994.
4. Большая Советская энциклопедия 1969-1978гг. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://bse.sci-lib.com/article120442.html
5. Вербицкий А. А., Ларионова О.Г. Личностный и компетентностый подходы в образовании: проблемы интеграции - М.: Логос, 2009.
6. Гуревич А.Я. Избранные труды. Средневековый мир. - СПб.: Изд-во С. Петерб. ун-та, 2007.
7. Ивин А.А. Философия истории: Учебное пособие. - М.: Гардарики, 2000.
8. Капранова В.А. История педагогики: уч. пос. -М.: Новое знание, 2005.
9. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. - Екатеринбург: У-Фактория, 2005.
10. Левитес Д. Образование в отсутствие Образа: цикл статей- М.: МПСУ; Воронеж: МОДЭК, 2012.
11. Модзалевский Л.Н. Очерк истории воспитания и обучения с древнейших до наших времен - СПб.: Алетейя, 2000.
12. Педагогика: Учебное пособие для студентов педагогических учебных заведений / В.А. Сластенин, И.Ф. Исаев, А.И. Мищенко, Е.Н. Шиянов. - М.: Школа-Пресс, 2000.
13. Ронин В. К. Воспитание молодого аристократа в каролингское время // Западноевропейская средневековая школа и пед. мысль: Сб. науч. трудов. -Вып.1. - ч.2 / Отв. ред. Салимова К.И., Безрогов В.Г. -М.: Изд. АПН СССр, 1990. - С. 3-21
14. Федерального закона РФ "Об образовании в Российской Федерации» [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.zakonrf.info/zakon-ob-obrazovanii-v-rf
Липецкий государственный педагогический университет
INTERRELATION OF ETHICAL AND PRACTICAL COMPONENTS OF EDUCATION: EXPERINCE OF MEDIEVAL EDUCATIONAL SYSTEM
E.G. Trunova
The paper touches upon the interrelation of ethical and practical components of education in medieval educational system Key words: ethical and practical component of education, integrity, medieval educational system
