CC BY
324
С.Л. Гогорян
Соотношение принципа территориальной целостности и принципа права наций на самоопределение в решении нагорно-карабахского вопроса
Рассматривая резолюции Совета Безопасности и документы ОБСЕ по нагорно-карабахскому конфликту через призму международно-правовых принципов и норм, попробуем в настоящей статье определить соотношение этих принципов и сделать вывод о наличии или отсутствии у армян Нагорного Карабаха (НК) права на самоопределение.
В Уставе ООН раскрывается принцип самоопределения народов.
Согласно пункту 2 статьи 1 Устава ООН одной из целей ООН является развитие дружественных отношений между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов. В статье 55 Устава данный принцип рассматривается в качестве основы для международного экономического и социального сотрудничества.
Понимание необходимости уважать право народов на самоопределение как основополагающий принцип международных отношений обусловило то обстоятельство, что в Уставе ООН территориальные гарантии изложены намного шире, чем в Уставе Лиги наций. Составители Устава ООН исходили из того, что, запрещая войну и агрессию, они вместе с тем не гарантируют статус-кво на вечные времена и не исключают возможности изменения государственных границ [1]. Соответствующее положение Устава ООН (п. 4 ст. 2) не гарантирует территориальной целостности государств в тех случаях, когда территориальные изменения происходят в соответствии с волеизъявлением народа данной территории [2].
Ю.Г. Барсегов, комментируя нормы устава ООН, отмечал: «запрет на нарушение территориальной целостности международное право адресует только государствам, ибо само нарушение возможно только со стороны государства. Эта норма права имеет целью защиту одного государства от другого» [3, с. 19]. При этом он ссылается на ст. 10 устава ООН, согласно которой члены ООН обязались уважить и сохранять территориальную целостность государства «против внешней агрессии».
Свое развитие и гораздо более расширенное толкование принцип самоопределения получил с принятием 14 декабря 1960 года Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (резолюция 1514 (XV) Генеральной Ассамблеи ООН), согласно статье 2 которой «все народы имеют право на самоопределение; в силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и осуществляют свое экономическое и культурное развитие» [4, с. 63]. В то же время статья 6 Декларации содержит ограничительное положение, в соответствии с которым «всякая попытка, направленная на то, чтобы частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность страны, не совместима с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций» [4, с. 64].
Основываясь на нормах приведенной Декларации, азербайджанская сторона исходит из того, что правом на самоопределение обладают только колониальные народы, народы государствообразующие (титульные наци), «конститутивные единицы», которым право на выход предоставлено законодательством и Конституцией соответствующего государства [5]. (СБСЕ, кстати, склонно ограничивать круг субъектов права на самоопределение теми народами, которые входят в федеративное государство и вправе из него выйти в соответствии с федеративной конституцией.) НК входит в состав Азербайджана, выйти из данного государства он не может, поскольку право на самоопределение населением НК уже было реализовано в форме автономии. Решать вопросы политико-государственного статуса может только население АР в целом.
В 1966 году были приняты два международных пакта - об экономических, социальных и культурных правах и о гражданских и политических правах, в статье 1 каждой из которых содержатся положения аналогичного содержания о праве на самоопределение: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». Включение данного положения в важнейшие международные документы договорного характера дало толчок к широкой дискуссии, в ходе которой это коллективное право рассматривалось в качестве чуть ли не основы всех других прав человека, что не могло не сказаться и на реальных политических процессах, происходящих в мире.
Следующим важным этапом на пути разработки и толкования принципа права народов на самоопределение явилось принятие в 1970 году Генеральной Ассамблеей ООН Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между
государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций (резолюция Генеральной Ассамблеи 2625 (XXV). Данный авторитетный документ международного права распространяет свое действие на все народы, не только те, которые существовали в колониальную эпоху. В Декларации говорится, что «все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава ООН». В то же время в нем содержались и ограничительные положения. Во-первых, говорилось в нем, «каждое государство обязано содействовать путем совместных и самостоятельных действий всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод в соответствии с Уставом» [6, с. 9]. Во-вторых, давалось краткое, но тем не менее довольно четкое перечисление способов осуществления права на самоопределение, таких как «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом» [6, с. 9-10]. И, в-третьих, в Декларации не только подтверждалось важнейшее требование об отказе от любых действий, ведущих к расчленению или частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, но и указывались условия, при соблюдении которых само право на самоопределение, по существу, ограничивается и не может включать в себя расчленение государства, нарушение территориальной целостности, политического единства государства. Важнейшее из них - наличие «правительства, представляющего без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории» [6, с. 11].
По мнению Г. Старовойтовой [7, с. 125], в этой Декларации существует противоречие между невмешательством, нарождающимися самоопределением и территориальной целостностью уже существующих государств. Более того, в противоречие договору 1966 года принципу территориальной целостности отдается предпочтение.
Применяя на практике нормы Декларации, Международный суд не только констатировал имеющийся нормативный материал, но и руководствовался им в делах по Намибии и Западной Сахаре [8, с. 31; 9, с. 23-25]. Известно достаточно примеров плебисцитов, проводившихся в малых образованиях, например, относительно принадлежности острова Сен-Бартельми (Сен-Бартельми является одним из Наветренных островов, входящих в состав Малых Антильских островов). Также был проведен ряд референдумов, проходивших в Швейцарии в 1970-е гг. о статусе кантонов Берн и Юра; референдум на островах Эллис в 1974 году, который привел к образованию государства Тувалу в 1975 году и к провозглашению его последующей полной независимости от Великобритании в 1978 году.
В литературе формы реализации права народов на самоопределение варьируются еще больше чем в упомянутой декларации.
Я. Броунли отмечает, что национальные группы («народы») могут выбрать государственную независимость, объединение с другими группами в рамках федеративного государства, автономию или ассимиляцию в рамках унитарного государства[10, с. 295].
Другой автор говорит о возможностях более частных специфичных решений: «требования права на самоопределение предположительно могут быть удовлетворены путем установления более или менее жесткой федерации или предоставления полной свободы вероисповедания там, где причиной недовольства является религиозная нетерпимость. Там, где причина спора экономическая, решение может сводиться к установлению того, что Арнольд Тойнби назвал бы определенной "экономической автаркией" при сохранении политического единства или, напротив, как в плане Генеральной Ассамблеи для Палестины[11], к политическому отделению с экономическим единством» [12, с. 1112].
В принятой в 1993 году на Всемирной конференции по правам человека в Вене Декларации и Программе действий вновь подтверждается право всех народов на самоопределение, в силу которого они свободно определяют свой политический статус и беспрепятственно осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие. Повторяя по существу ранние источники международного права по этому вопросу, Венская декларация вносит тем не менее в части 2 статьи 2 довольно важный вклад в дискуссию по наиболее сложному и противоречивому вопросу о субъектах права на самоопределение: «Принимая во внимание особое положение народов, находящихся под колониальным или другими формами чужеземного господства или иностранной оккупации, Всемирная конференция по правам человека признает право народов предпринимать любые законные действия в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций для осуществления своего неотъемлемого права на самоопределение. Всемирная конференция по правам человека считает отказ в праве на самоопределение нарушением прав человека и подчеркивает важность эффективного осуществления этого права» [13, р. 4].
В части 3 статьи 2 Венской декларации повторяется важное ограничительное положение из Декларации о принципах международного права, согласно которому право на самоопределение не
должно истолковываться как разрешение или поощрение любых действий, нарушающих или подрывающих, полностью или частично, территориальную целостность или политическое единство суверенных и независимых государств, соблюдающих принцип равноправия и самоопределения народов и в силу этого имеют правительства, представляющие интересы народа на их территории без каких-либо различий.
По мнению члена Подкомиссии ООН по поощрению и защите прав человека А. Эйде, под «народом» в упомянутом положении имеется в виду все население, проживающее на несамоуправляющейся территории или оккупированной территории [14, р. 283].
При толковании приведенного положения из Венской декларации в отношении групп, проживающих в пределах территории суверенных государств, можно сделать следующие замечания. Суверенные государства должны «иметь правительства, представляющие интересы всего народа на их территории без каких-либо различий».
Слово «народ» вполне определенно означает весь народ, «демос», а не отдельные «этносы» или религиозные группы» [15, р. 17-18].
По мнению Р. Мюллерсона, было бы не верным утверждать, как это иногда делается, что меньшинства не обладают правом на самоопределение. Правильнее было бы сказать, что они осуществляют право на самоопределение вместе с остальным населением данного государства, как часть этого населения [16, р. 73].
Принцип самоопределения народов затрагивается также в документах СБСЕ/ОБСЕ. Так, в Хельсинкском Заключительном акте 1975 года говорится следующее: «Государства-участники будут уважать равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, действуя постоянно в соответствии с целями и принципами Устава ООН и соответствующими нормами международного права, включая те, которые относятся к территориальной целостности государств».
Однако в уже более поздних документах государства-участники, исходя из изменившейся международной ситуации и наличия вооруженных конфликтов на собственных территориях, при изложении принципа самоопределения делают больший акцент на соблюдение территориальной целостности государств. Подобный подход отчетливо прослеживается в Парижской хартии для новой Европы 1990 года и в принятом на следующий год документе Московского совещания Конференции по человеческому измерению. В Парижской хартии говорится следующее: «мы вновь подтверждаем равноправие и самоопределение народов и их право распоряжаться своей судьбой в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций и соответствующими нормами международного права, включая те, которые относятся к территориальной целостности государств». В документе Московского совещания «государства-участники подчеркнули, что в соответствии с Заключительным актом Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе и Парижской хартией для новой Европы равноправие и самоопределение должны уважаться согласно Уставу Организации Объединенных Наций и соответствующим нормам международного права, включая нормы, касающиеся территориальной целостности.
Затрагивая тему субъектов права на самоопределение, следует добавить также федерации, образованные в результате добровольного объединения республик, когда в их соответствующих конституциях существуют четкие положения о том, что они имеют право на выход из состава федерации» [17, с. 35]. Данный вывод весьма важен при рассмотрении конфликта из-за Нагорного Карабаха, который ни под одну из упомянутых критериев не подпадает.
Тем не менее, несмотря на казалось бы довольно четкое ограничение в соответствии с международным правом применения права на самоопределение, следует признать, что наибольшие проблемы могут возникать в двух следующих случаях: отказе от плюрализма, обусловленным проведением суверенным государством жесткой и дискриминационной политики в отношении проживающего на его территории национального или этнического меньшинства, а также, когда меньшинство, подталкиваемое внешними силами, главным образом «материнской страной», отказывается оставаться в пределах более крупного образования, даже когда суверенное государство готово принять далеко идущие меры по достижению плюрализма [17, с. 34].
А. Эйде считает, что «следует уделять внимание не только политике доминирующего большинства населения или государства, но и политике групп меньшинств. Некоторые из них являются такими же ярыми сторонниками этнического национализма, если еще не в большей степени, чем большинство населения того государства, в котором они проживают. Если они проводят политику этнического национализма, то они, скорее всего будут требовать самоопределения и при этом проводить так называемую "чистку", избавляясь от представителей других этнических групп, проживающих в их регионе, в целях достижения "чистого" этнического состава, или они могут стремиться к пересмотру границ, с тем чтобы присоединиться к соседнему государству, большинство населения которого принадлежит к той же самой этнической группе» [17, с. 34, 36].
Типичная ситуация возникает в тех случаях, когда та или иная группа, компактно проживающая в определенном географическом районе или анклаве в рамках государства, большинство населения которого принадлежит к другой этнической группе, утверждает, что она представляет собой не меньшинство, а народ и требует самоопределения путем отделения или изменения границ. Эти национальные или этнические группы должны самостоятельно доказать, что в соответствии с международным правом они имеют право на отделение. Если это не может быть убедительно доказано международному сообществу, то внешние государства не могут иметь право поощрять или поддерживать усилия, направленные на достижение самоопределения [17, с. 4].
В литературе имеется и обратная позиция [18, р. 35]. Автор оперирует логикой правил и исключений. Исключения составляют случаи нарушения прав этногруппы, ее дискриминации. По мнению автора, в НКР имеет место приведенное исключение, поскольку «анализ политики Азербайджана в отношении НК, также как и условия жизни в регионе, показывают, что с точки зрения административной, национально-культурной, социально-экономической и демографической, армянская этническая группа была объектом постоянной и массивной дискриминации, длившейся в течение десятилетий. Государство Азербайджан лишилось права подчинять армянскую этническую группу НК своему суверенитету» [18, р. 213]. Поэтому НК имеет право сецессии, выхода из состава Азербайджана, создание собственного государства или присоединение к РА [18, р. 223].
Приведенная позиция противоречит мнению мирового сообщества, и, кроме того, имеет другой недостаток. Она не объясняет, почему изгнанные из НКАО азербайджанцы не имеют права на самоопределение, в т.ч. в виде создания собственного государства, если соблюдать авторскую логику правил и исключения.
Аналогичные аргументы приводит и Азербайджан. Также азербайджанская сторона полагает, что, поскольку НК, согласно Конституции СССР, не имел права выхода из АзССР, его фактический выход не соответствует союзному законодательству.
Приведенные рассуждения имеют много общего с ситуацией в нагорно-карабахском конфликте с той лишь разницей, что роль Армении в качестве «материнской страны» является ключевой в вооруженном противостоянии с Азербайджаном. Кроме того, своим подходом Армения фактически не оставляет места для плюрализма.
В 1992 году была принята Декларация ООН о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, в пункте 4 статьи 8 которой подчеркивается, что «ничто в... Декларации не может быть истолковано как допускающее какую бы то ни было деятельность, противоречащую целям и принципам Организации Объединенных Наций, включая принципы уважения суверенного равенства, территориальной целостности и политической независимости государств». В комментарии к Декларации, подготовленном А. Эйде, указывается: «права лиц, принадлежащих к меньшинствам, отличаются от прав народов на самоопределение. В то время как последнее право является прочно установившимся в соответствии с международным правом, в частности общей статьей 1 обоих Международных пактов по правам человека», сфера применения этого права и значение понятий «народ» и «самоопределение» до сих пор являются неясными и в высшей степени полемическими. Этот вопрос не имеет отношения к Декларации о правах меньшинств, так как не существует разногласий в отношении того, что права лиц, принадлежащих к меньшинствам, являются правами индивидуальными, даже если в большинстве случаев ими можно пользоваться совместно с другими. С другой стороны, права народов являются правами коллективными [19, с. 3].
Вопрос о разграничении между правами лиц, принадлежащих к меньшинствам, и правом народов на самоопределение развивается далее в комментарии к пункту 4 статьи 8 Декларации. В частности, автор подчеркивает, что «права меньшинств не могут служить основанием требований отделения или расчленения государства» [19, с. 18].
Данному вопросу уделяется внимание также в принятом Комитетом ООН по правам человека в 1994 году замечании общего порядка № 23 (50). Комитет, в частности, обратил внимание на то, что «в некоторых сообщениях, представленных Комитету в соответствии с Факультативным протоколом, право, закрепленное в статье 27, смешивалось с правом народов на самоопределение, провозглашенным в статье 1 Пакта». В связи с этим Комитет подчеркнул, что «в Пакте проводится различие между правом народов на самоопределение и правами, предусмотренными в статье 27. Первое является правом, принадлежащим народам, и рассматривается в отдельной части (часть I) Пакта. Самоопределение не относится к числу прав, закрепленных в Факультативном протоколе. Статья 27, которая касается прав индивидов как таковых, напротив, включена подобно всем другим статьям, имеющим отношение к личным правам индивидов, в часть III Пакта и подпадает под действие Факультативного протокола» [20, р. 2].
Выражая растущую обеспокоенность международной общественности в связи с необоснованной, широко пропагандируемой тенденцией к толкованию права на самоопределение как права любой национальной или этнической группы на отделение, Генеральный секретарь ООН в «Повестке дня для
мира» подчеркнул, что «если каждая этническая, религиозная или языковая группа будет притязать на государственность, то не будет предела дроблению, а всеобщий мир, безопасность, экономическое благополучие станут еще более труднодостижимой целью... Нельзя допустить того, чтобы суверенитет, территориальная целостность и независимость государств в рамках сложившейся международной системы и принцип самоопределения народов - в равной степени очень ценные и важные - вступили в противодействие» [21, р. 19].
Обязательства меньшинств по отношению к государству и обществу нашли свое отражение также в принятых соответственно в 1994 и 1995 годах Конвенции СНГ об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и рамочной Конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств. Так, в статье 20 рамочной Конвенции Совета Европы подчеркивается, что «при осуществлении прав и свобод, вытекающих из принципов, закрепленных настоящей рамочной Конвенцией, любое лицо, принадлежащее к национальному меньшинству, соблюдает национальное законодательство и уважает права других, в частности, права лиц, принадлежащих к основной национальной группе населения или к другим национальным меньшинствам». Ст. 21 Конвенции гласит: «ничто в настоящей рамочной Конвенции не может быть истолковано как подразумевающее любое право заниматься любой деятельностью или совершать любые действия, которые противоречат основополагающим принципам международного права, в частности принципам суверенного равенства, территориальной целостности и политической независимости государств» [22, с. 7].
В комментарии Совета Европы к статье 20 рамочной Конвенции обращается внимание на ситуации, при которых лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, являются меньшинством в рамках всего государства, но составляют большинство в пределах определенного региона этого государства [22, с. 24].
Право на самоопределение в контексте прав человека рассматривается в принятой в 1996 году Комитетом по ликвидации расовой дискриминации общей рекомендации XX (48). Комитет, в частности, считая, что «осуществление принципа самоопределения требует, чтобы каждое государство поощряло путем принятия совместных и индивидуальным мер всеобщее уважение и соблюдение прав человека и основных свобод в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций», обращает внимание правительств на Декларацию о правах лиц, принадлежащих к меньшинствам [23, с. 123].
По мнению Комитета, «в вопросе о самоопределении народов следует выделить два аспекта. Право народов на самоопределение имеет внутренний аспект, т.е. все народы имеют право беспрепятственно осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие без вмешательства извне. В этом отношении существует связь с правом каждого гражданина участвовать в ведении государственных дел на любом уровне, упомянутом в статье 5с Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Следовательно, правительства должны представлять все население без проведения различий по признаку расы, цвета кожи и национального или этнического происхождения. Внешний аспект самоопределения предполагает, что все народы имеют право свободно определять свой политический статус и свое место в международном сообществе на основе принципа равноправия и с учетом примера освобождения народов от колониализма, а также запрещения подвергать народы иностранному порабощению, господству и эксплуатации» [23, с. 123].
Одновременно Комитет высказал мнение, что «международное право не признает права народов на одностороннее отделение от того или иного государства» [23, с. 124].
К примерно такому же выводу пришла состоявшаяся в Москве Конференция независимых экспертов-юристов стран-членов СНГ по проблеме самоопределения и отделения в современном международном праве, отметившая, в частности, что «право на отделение не является обязательным элементом права на самоопределение. Оно существует вне рамок права на самоопределение». Более того, Конференция категорично высказалась за то, что «право на отделение не распространяется на национальные, этнические, языковые и религиозные меньшинства или какие-либо другие группы населения».
Несколько иного подхода придерживается член Комитета по ликвидации расовой дискриминации Ю. Решетов, который в разработанном им проекте Конвенции о праве народов на самоопределение считает, что «создание суверенного и независимого государства национальной или этнической группой или ее свободное присоединение к независимому государству, или объединение с ним могут быть следствием мирных соглашений между различными национальными или этническими группами в рамках того или иного государства» [6, с. 33].
По мнению автора проекта Конвенции, «если правительство на недискриминационной основе с соблюдением основных прав человека и свобод предоставляет всему своему населению право на участие в политической и общественной жизни государства, то попытки, направленные на расчленение государства, подрыв его территориальной целостности и политического единства, являются незаконными». При этом важно отметить, что как упомянутая Конференция независимых экспертов-юристов, так и Ю.А. Решетов приходят к единому выводу, что «государство, созданное в нарушение
принципа равноправия и самоопределения народов, не должно признаваться в качестве субъекта международного права».
В том же духе высказывается М. Махмуд, который считает, что «режим, не соблюдающий право на самоопределение, является незаконным, а провозглашенное им образование не является государством по смыслу международного права в виду отсутствия элементов законности и отсутствия легальной территории, на которой провозглашенное государство может осуществлять свой суверенитет. Это провозглашенное так называемое государство является "сфабрикованным государством"» [24, р. 69].
Может возникнуть вопрос, что же делать в том случае, если та или иная группа утверждает, что конкретное правительство не представляет все население и проводит в отношении нее дискриминационную политику?
По мнению А. Эйде, «если члены группы, проживающие либо компактно в административной единице государства, либо разрозненно на территории суверенного государства, утверждают, что государство не имеет правительства, представляющие интересы всего народа без каких-либо различий, то это утверждение можно рассмотреть на международном уровне либо в рамках Комитета по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) в связи с рассмотрением доклада этого государства, поскольку дискриминация в области политических прав по этническим причинам подпадает под действие статьи 5 Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, либо в рамках Комитета по правам человека» [25]. В таких случаях выходом является прекращение дискриминации и обеспечение того, чтобы правительство было представлено всем членам этой группы, чтобы они получили возможности равноправного участия в политической жизни. Представители соответствующей группы имеют право требовать и получать поддержку в своем стремлении к независимости только в том случае, если они могут достаточно веско доказать, что в обозримом будущем нет никаких перспектив того, что правительство будет представлять весь народ. Если видно, что большинство населения проводит политику геноцида в отношении этой группы, то это следует считать весьма весомым аргументом в поддержку требования независимости. Один лишь факт столкновений на этнической почве между большинством населения и меньшинством еще не означает, что существует намерение полностью или частично уничтожить эту группу как таковую.
Но даже при условии обратного случая, следует признать, что в условиях отсутствия на сегодняшний день четкой международно-правовой основы рассмотрения утверждений национальных или этнических групп рекомендации договорных органов по правам человека могут служить лишь способом соответствующего воздействия на правительства, а не средством решения территориальных проблем.
При рассмотрении и вынесении решений в международных организациях по нагорно-карабахскому конфликту в расчет принимались прежде всего упомянутые международно-правовые нормы о праве народов на самоопределение и правах лиц, принадлежащих к меньшинствам, а также соотношение этих прав с принципом территориальной целостности государств.
Эскалация вооруженного конфликта в 1993 году привела к рассмотрению проблемы на Совете Безопасности ООН, который принял четыре резолюции: 822 (1993) от 30 апреля 1993 года; 853 (1993) от 29 июля 1993 года; 874 (1993) от 14 октября 1993 года и 884 (1993) от 12 ноября 1993 года, которые можно вполне охарактеризовать историческими с точки зрения их правовых последствий. В этих документах подтверждается уважение суверенитета и территориальной целостности Азербайджанской Республики, по отношению к НК применятся формулировка «нагорно-карабахский регион Азербайджанской Республики», которая регулярно вносится также в ежегодно принимаемые Генеральной Ассамблеей ООН резолюции «Сотрудничество между Организацией Объединенных Наций и Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе».
Можно с уверенностью утверждать, что с учетом подтверждения Советом Безопасности ООН в резолюциях по нагорно-карабахскому конфликту нерушимости международных границ, недопустимости применения силы для приобретения территории и осуждения захвата территорий Азербайджанской Республики действия противоположной стороны могут рассматриваться не иначе как нарушение известных положений Устава ООН.
Нормативно-правовую базу и механизм существующего переговорного процесса по урегулированию нагорно-карабахского конфликта на основе упомянутых резолюций Совета Безопасности ООН составляли соответствующие решения в рамках СБСЕ/ОБСЕ. В известной мере документы ОБСЕ повторяли содержание вышеупомянутых деклараций ООН.
Тема армяно-азербайджанского конфликта была предметом рассмотрения также в Совете Европы. В 1997 году Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла резолюцию 1119 (1997) «О конфликтах в Закавказье», в которой заявила, что политическое урегулирование конфликта в Нагорном Карабахе должно быть предметом переговоров сторон с учетом, в частности, принципов неприкосновенности границ и широкого статуса автономии для Нагорного Карабаха.
Итак, основной проблемой в урегулировании конфликта стало толкование предусмотренного международным правом принципа права народов на самоопределение и соотношение с принципом территориальной целостности.
Принцип территориальной целостности действует между государствами и нацелен на защиту государственных границ от внешней агрессии или нарушений территориальной целостности. Принцип права народа на самоопределение применяется в тех случаях, когда народ выбирает форму своего политического существования. Стабильность и реальность этой формы обеспечивается обязанностью не нарушать территориальную целостность такого государства или этноса, где народ проживает.
За исключением двух случаев: несамоуправляющиеся территории и территории, находящиеся под незаконной оккупацией, согласно определению Организации Объединенных Наций, право на самоопределение не включает одностороннего права на независимость или отделение. Причем следует подчеркнуть, что право на самоопределение принадлежит народам, проживающим на территориях, которые были подвергнуты иностранной оккупации после принятия Устава ООН в 1945 году.
Право на самоопределение может быть реализовано в случае систематической дискриминации армянского населения НК, нарушения его основных прав и геноцида.
Поэтому если даже согласиться с идеей о том, что представители соответствующей группы имеют право требовать и получать поддержку в своем стремлении к независимости в том случае, если они могут достаточно веско доказать, что в обозримом будущем нет никаких перспектив того, что правительство будет представлять весь народ, то, как показывают результаты рассмотрения нагорно-карабахского конфликта в международных организациях, армянской стороне не удалось убедить международное сообщество в обоснованности своих требований и доказать, что противоположная сторона несет большую ответственность за акты насилия.
Литература
1. A Commentary on the Dumbarton Oaks Proposals. Британская «белая книга», Cmd. 6571.
2. Commentary on the Charter of United Nations. Британская «белая книга». Cmd. 6666.
3. Барсегов Е.Г. Самоопределение и территориальная целостность. Серия «Нагорный Карабах». Выпуск № 2. М., 1993.
4. Сборник международных договоров по правам человека // Универсальные договоры. ООН, 1994. Том I (часть первая).
5. Барсегов Ю.Г. Народ Нагорного Карабаха - субъекты права на самоопределение. Серия «Нагорный Карабах». Выпуск № 3. М., 1993.
6. Решетов Ю.А. Право на самоопределение и отделение // Московский журнал международного права. 1994. № 1.
7. Старовойтова Г. Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев. М., 1996.
8. I.C.J. Reports, Legal Consequences for States of the Continued Presence of South Africa in Namibia. 1970-1971.
9. I.C.J. Reports, Western Sahara. 1975.
10. БроунлиЯ. Международное право. Кн. 2. М., 1977.
11. Резолюция 181 (И).
12. Lee C. Buchheit. Secession. The Legitimacy of Self-Determination. New Haven and London. Yale University Press. 1978.
13. Док. ООН A/CONF.157/23 // Венская декларация и программа действий.
14. UniDem seminar on local self-government, territorial integrity and protection of minorities. Lausanne, 25-27 April 1996. Council of Europe. 1996.
15. Док. ООН E/CN.4/Sub.2/1993/34.
16. Mullerson R. Self-determination. Right to secession or entitlement to democracy? - London and New York, 1994.
17. Док. ООН E/CN.4/Sub.2/1992/37.
18. Lukhterhantd О. Nagorno Karabakh's Right to Independence According to International Law. Boston, 1993.
19. Док. ООН E/CN.4/Sub.2/AC.5/2000/WP.1.
20. Док. ООН CCPR/C/21/Rev.1/Add.5.
21. Док. ООН E/CN.4/Sub.2/1993/34.
22. Док. Совета Европы H (95) 10.
23. Док. ООН А/51/18 // Доклад Комитета по ликвидации расовой дискриминации.
24. Nii Lante Wallace-Bruce. Claims to statehood in international law. N.Y., 1992.
25. Док. ООН E/CN.4/Sub.2/1
