CC BY
11УДК 340.12
А.В. Кученев
СООТНОШЕНИЕ ПРЕДИКАТОВ МАРГИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СОТРУДНИКА УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ, ОТДЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЕГО КОРРУПЦИОННОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
Обращая внимание на изолированное, окраинное положение маргинального поведения, автор предлагает отнести его к одному из видов проявления деформации правосознания индивидуума или группы. В статье аккумулируются теоретические взгляды научных деятелей на содержание маргинального поведения.
Исследуется деформация правового сознания в роли фактора, позволяющего сотруднику ФСИН России, несмотря на ограничительные меры, осуществлять коррупционное поведение, уделяется внимание тенденции образования маргинальных черт в его поведении.
Проводится параллель соотношения состояния правового сознания правонарушителя и сотрудника, исследуется их взаимовлияние, возможность применения схожих инструментариев минимизации деформации, в том числе в аспекте теории маргинального поведения этих групп, имеющих разноокраинное положение уровня правового сознания.
При наполнении понятия пенитенциарного правового сознания автором предлагается рассматривать его уровень не на профессиональном, а на корпоративном базисе. Подчеркивается, что в любом коллективе (базисе) присутствуют индивидуумы с правосознанием, имеющим пиковые отклонения от его правовой формы, соответствующей проводимой политике в государстве.
В завершении работы автор обращает внимание на равное позитивное воздействие положительного примера поведения на различных уровнях всего общества, использование пропаганды справедливого, подчиненного в определенной степени идеям естественного права, направлениям во всем обществе, а на государственном уровне в особенности.
Ключевые слова: коррупционность, коррупционное поведение, маргинальное поведение, маргинальность, правовая жизнь, право, правовая психология, правовая реальность, правовая система, правосознание, сознание.
THE RATIO OF PREDICATES MARGINAL BEHAVIOR
IN THE ACTIVITIES OF THE EMPLOYEE OF THE PENAL SYSTEM STAFF, ITS CORRUPTION
Considering aspects of marginal behavior, the author proposes to assign it to one of the types of displays individual deformation of justice, or group. Accumulated theoretical views of academics on the content of marginal behavior as a marginal position.
Investigating the deformation of legal consciousness, as a factor enabling of the penal system staff in spite of the restrictive measures to carry out corrupt behavior, attention is paid to trends in education marginal features in his behavior. Drawing parallels the relationship status of legal awareness of the offender and the employee; study their mutual influence, the possibility of applying similar toolkits to minimize them, including the aspect of the theory of marginal behavior of these groups. When filling the concept of penal legal
consciousness of the author proposes to consider it at the professional level is not as well on the corporate basis. Emphasizes that in any group (basis) are present, individuals with a sense of justice, having a peak deviation from its legal form, the relevant existing policies in the state. In conclusion, the author draws attention to the positive impact equal to the positive example of the behavior at various levels of the whole society, the use of propaganda just subordinated to some extent to the ideas of natural law, areas in the whole society, and at the state level in particular.
Keywords: corruptibility, corrupt behavior, marginal behavior, marginality, legal life, law, legal psychology, legal reality, the legal system, legal consciousness.
Актуально высказывание о том, что наука имеет тенденцию к накоплению и усложнению теоретических знаний в виду развития простых теорий в своеобразные концепции, доказывающие или опровергающие лежащие в их основе предположения и образующие более крупный теоретический базис этих наук. В юридической науке проявление различных проблем на современном этапе требует учитывать систему эволюционировавших до уровня сегодняшнего дня процессов социального и правового взаимодействия, характерных общественной правовой жизни современности.
Кинетическая тенденция поведения человека и выстраивание им вектора отношений в обществе, обуславливается в нашей стране наличием кризиса во многих сферах (политической, социально-экономической, культурной), она усиливается негативно-субъективным психологическим, и культурно-эстетическим состоянием самого общества. Существующие негативные условия нередко деформируют правовое сознание, то есть внутреннюю часть человеческой активности. В различных слоях общества образуется преобладание труднообратимых видоизменений. Происходит разрушение позитивно-правового «внутреннего мира» общества. Предрасположенность индивидуума или группы к негативным юридическим чувствам (беззаконие, правовая безответственность, виктимное отноше-
ние к коррупционерам, толерантность к коррупционному поведению и т. д.) характеризуется как устойчивая марги-нальность [15, с. 31-42]. Нередко чувственный аспект отражения права, его психологическая окраска, входящие в дефиниционное пространство правовой психологии, принимают резко отторгающий характер. Так возникающие проявления пиковых амплитудных значений, в процессе выстраивания графика соотношения ожидаемого, желаемого индивидуумом, и деятельности законодательной власти, существующих результатов от реализации права. Внутреннее отношение (чувственный аспект), выраженное в пессимистической (негативной) оценке правовой действительности, образует деформированное правосознание в обществе, отдаляет или противопоставляет личность осознанию смысловой нагрузки и ценности права, формирует противоправное поведение, вне зависимости от уровня правовой идеологии реализуемого права, наличия знаний и представлений о существующем праве.
Изучение минимизации противоправного поведения, может быть рассмотрено, по нашему мнению, относительно теории маргинальности в праве. Эта теория консеквентно изучает установление и влияние суммы существующих и вырабатываемых знаний в области деструктивного влияния феномена отчужденности. Рассматривается постановка и решение проблемного вопроса и
предположений о «пограничности» и неадаптивности (маргинальности) состоянии законности и правопорядка в существующих отношениях, его места в правовой культуре, правосознании, правовом поведении, его влияние на уровень совершаемых правонарушений, в том числе коррупционных преступлений в российском обществе. Затронутые при изучении этой теории вопросы позволяют уделить серьезное внимание акцентам правового обеспечения предупредительной (превентивной) деятельности, обеспечить ее направленность на выявление и минимизацию негативных проявлений в сфере общественных, в том числе правовых отношений.
В этой теории закладывается познавательная функция по изучению:
- кинетических особенностей и закономерностей, существенных связей и стохастических факторов, обусловливающих деструктивное влияние феномена маргинальности (отчужденности, пограничности и неадаптированности к реализации правовых отношений), а также на состояние правонарушаемости в российском обществе;
- личностной, субъективистко-психологической и объективной (политической, социально-экономической, культурной и др.) природы формирования и проявлений свойств правовой (юридической) маргинальности у субъектов правоотношений (в широком смысле — государства и личности);
- форм, методов, механизмов и основных направлений преодоления (предупреждение, минимизация, устранение) юридической маргинальности путем обоснования стратегий правовой антимаргинальной политики и ее основных направлений [14, с. 34].
Отдельное внимание уделяется в этой теории рассмотрению правовой идеологии в качестве самостоятельного социально-правового явления, способного либо минимизировать отдельные
недостатки психолого-правовых деформаций правового сознания, либо интенсифицировать их в случае низкого качества институтов правовой идеологии.
С юридической точки зрения, мар-гинальность, является самостоятельным социально-правовым явлением, деструктивным для стабильности реализуемого на государственном уровне правового порядка. Характеризуется наличием и возможностью возникновения в любом государственном органе лиц с асоциальными формами поведения и деформированным правовым сознанием. Государственные институты, выстраивающие правовую политику, в особенности ее идеологию, должны четко отслеживать состояние окраинных, в некоторых случаях радикально настроенных масс. Их поведение может дискредитировать, подорвать доверие общества к реализуемым основам государственной политики, проводимой на базе положений Основного закона (Конституции РФ).
Маргиналом можно считать индивида, который случайно, либо намеренно, входит в конфликт ценностей различных систем социального регулирования, в том числе системы права и системы законодательства. Причиной правовой (юридической) маргинальности является значительное или критическое снижение личностных оценочных, мо-тивационных и волевых отношений к правовым предписаниям, негативизм восприятия норм действующего законодательства — это закономерный итог нарушения прав и свобод граждан, оказавшихся в неудовлетворительном социально-экономическом положении, результат частичного игнорирования интересов граждан, претерпевающих вредные воздействия и последствия от поведения маргинальных субъектов.
Основными последствиями марги-нальности выступают рост числа правонарушений, увеличение «зон конфликт-
ности» и возникновение протестных настроений в обществе, имеющих крайне нежелательные последствия для состояния законопорядка.
Во многом эти последствия воплотились в тюремной жизни, предполагающей изолированное от общества сосуществование людей, формирование особых арестантских законов, нередко противопоставленных реализуемой государственной политике.
Действительно изучение марги-нальности, ее предпосылок становления и развития, позволяет осознать новый уровень деформации правосознания раскрыть его процессы по формированию негативного отношения личности к действующему законодательству, дозволениям и требованиям, присутствующим правовым явлениям в жизни общества.
Так оценка маргинальности в работах О. В. Каштановой предусматривает ее как один из видов деформации правосознания, обусловленного наличием правового кризиса в системе личности, как окраинное положение определенных категорий граждан, по причине неопределенности их социального или «правового статуса в российском законодательстве надлежащим образом» [6, с. 67-71].
Р. Ф. Степаненко, поддерживая ее воззрения, рассматривает маргинальное поведение в виде одного из альтернативных векторов выстраивания жизненного пути, для индивидуума «находящегося в пограничном («пороговом») состоянии (обстоятельствах), связанном с потерей или неопределенностью социально-правового статуса» [13, с. 73]. Наличие маргинальности в поведении личности характеризуется состоянием деструктивного правосознания, деформированного нигилистическими или попустительскими настроениями, достигающих в крайних формах агрес-
сивного отношения к правовым предписаниям.
В личностно-субъективистской структуре маргинала по причине отторжения им признания и согласованности норм действующего законодательства, происходят процессы проявления недоверия к праву и субъектам, исполняющим или применяющим его предписания. Зачастую маргинальная личность, совершая правонарушения, попросту не воспринимает образцов нормального (должного) поведения, в силу своего специфического правосознания, априори считая законы не действующими, неэффективными и бесполезными для защиты собственных прав и интересов [13, с. 73].
Состояния маргинала, структура его поведения, по нашему мнению, демонстрирует крайне низкую степень состояния его правосознания.
Сознание и поведение индивидуума, оказавшегося в неблагоприятных внешних условиях, однажды уже не справившегося с соблазном реализации неправомерного (несправедливого для существующей правовой реальности) подвержено сильному влиянию внешних факторов, окружающих его, выражается в предпочтении им реализации особого образца поведения, имеющего свои негласно установленные правила, часто отличающиеся от норм, установленных в правовом поле.
Таким образом, внешние условия несения службы сотрудником ФСИН России, как было оговорено ранее, деформируют его правосознание. Исследование природы маргинального правосознания как лакмусовая бумага, помогает выявить (иллюстрирует) скорость и категории деформирования правосознания от условий дуализма личностно-субъективистских и объективных факторов, интенсифицирующих либо, наоборот, минимизирующих возможность деформаций видов и форм обще-
ственного, корпоративного, пенитенциарного правового сознания, где не последняя роль принадлежит правовой идеологии.
Исследование системы уравнений, с характерным неизвестным в виде проблематики причин и средств минимизации применения коррупционного поведения сотрудником ФСИН России, требует уточнения. Возможно, ассимиляция этой функции со схемой правосознания маргинальной личности с ярко выраженными признаками неправомерного (коррупционного) поведения станет решением этой задачи способом применения сравнительно-интерпретационного подхода.
Напомним, что такой метод применяется в системе индукции и дедукции, теории эмпирического исследования, основанием которого являются не только образцы конкретных явлений и наиболее часто повторяющиеся признаки, включающие допуск определенного коэффициента отклонения в наблюдаемом эффекте или результате, но и наиболее типичное состояние отсутствия возможности обоснования контрпримера в силу его противоречия рассматриваемому явлению.
Возможность применения такого инструментария и получения результатов по оценке коррупционности и кор-рупциогенных факторов в деятельности сотрудника ФСИН России обосновывается крайне дистанционным положением «надзирателей и поднадзорных», устойчивой мотивацией одних улучшить свое материальное или социальное положение, а других — условия отбывания наказания.
Ожидаемая выгода от применения таких действий так же имеет предельные значения. При высоком ее состоянии, право способно утерять функцию регулятора общественного поведения [1, с. 40-42], потому что оно гарантирует равные возможности удовлетворения
различных потребностей. И как итог, оно может быть отторгнуто или воспринято в искаженном виде. На данной ступени исследования мы обратимся к дефиниции правосознания — части сознания человека. Уточненную и выработанную нами ранее ее форму «конвергентного элемента социальных отношений, который заключается в выяснении зависимостей, складывающихся в рамках общественных государственных форм, структур гражданского общества, его функций, состояния социальных институтов гражданского общества» [7, с. 112-116].
Достаточный или нормальный уровень правового сознания соответствует укладу общественной жизни в ее обычном состоянии, состоит в следовании индивидуумом определенным правам и обязанностям, которые были им осознаны и стали «направлять в нужное русло законотворческую и правореализую-щую деятельность физических и юридических лиц». Реализация такого уровня правосознания в обществе, и тем более в окружении сотрудников ФСИН России, «тормозит "сползание" правосознания в "яму" юридического нигилизма и маргинальности» [8, с. 498].
При ретрансляции высказывания С. В. Полениной с использованием дедуктивного метода обработки, мы усмотрели существование зависимости цели правомерной деятельности организации от состояния, существующего в том или ином обществе индивидуального и коллективного правосознания, а также от того, насколько интенсивно и в каком направлении оно подвергается ценностно-ориентационному воздействию [10, с. 37].
При оценке окраинного (маргинального) положения стоит рассмотреть трансформационные возможности правосознания, с одной стороны, и состояние относительной статичности, консервативности, самостоятельности по
отношению к внешним явлениям, устойчивости и сопротивляемости новым идеям и принципам, с другой, то есть подвергнуть оценке внешние и внутренние факторы его бинарного состояния [4, с. 237-238].
Маргинальное отношение, превалирующее в окружающем социуме сотрудника ФСИН России, в купе с возникающими проблемами на этапе гражданского аспекта реализации своего жизненного пути выступает внешней стороной деформации правосознания.
В реализации законотворчества на уровне ФСИН России стоит обратить пристальное внимание, на необходимость созидания высокого уровня морально зрелого правосознания. Возможность коррекции маргинального поведения во ФСИН России может быть реализована лишь применением правореа-лизующей деятельности, ибо характер примера правового поведения (правомерный или противоправный) задает юридический «тон» функционированию всего окружающего социума.
Именно реализация целей и задач законодательства посредством формирования и эффективного проведения в жизнь правовой идеологии может способствовать «снятию напряжения» в правовых настроениях коллективов ФСИН России. В идеологемах правового государства должны содержаться смысловые, ценностно-нормативные идеалы справедливости, равенства, свободы для установления социального порядка. Особую значимость правовой идеологии должна придавать вера людей в верховенство права и закона, в их главенство в решении всех общественных, сложных и противоречивых ситуаций. В противном случае, умонастроения общества и правовое сознание его граждан искажаются, деформируются, деградируют и, в совокупности, обусловливают маргинальное поведение, приобретая деструктивный для ста-
бильности самого же общественного порядка характер.
Законы надежны и эффективны, когда провозглашают не только нормы, принципы, но и претворяют их в жизнь. Это и есть основополагающий фактор в формировании правовой идеологии, телеологическое значение которой заключается в установлении социального согласия в обществе [11, с. 132].
Таким образом, изучение маргинального правосознания в формате теоретического осмысления причинности и, особенно превенции правонарушений, является актуальнейшей проблемой юридической науки и практики. Поскольку факторы, определяющие формирование маргинальных качеств индивидуума, составляют один из аспектов деформации правосознания, среди которых недостаточное социальное взаимодействие как с обществом, так и с государственным аппаратом, формирование собственной системы ценностей, влияние «тюремной» субкультуры, характеризующейся положительным отношением осужденных к проявлению неправомерного, в том числе коррупционного поведения сотрудников УИС.
Пользуясь предлагаемыми нами выводами о возможности наделения большого количества арестантов чертами маргинальности, то есть окраинного (отдельного) положения по отношению к закону и общепринятым стандартам справедливости, их желанием улучшить свое положение любыми средствами, логично с их стороны проявление коррупционного поведения и распространение его на среду сотрудников ФСИН России. Но наряду с этим, общее восприятие сотрудника-коррупционера находится в области «продавшегося», «продавленного» и вызывает неприязнь и отчуждение, порождая маргиналь-ность самого сотрудника ФСИН России.
Довольно контрастно показана теория маргинального поведения, которое возникает при воздействии внешних неблагополучных факторов общественной жизни, на внутренние, деформируя принципы справедливости, правды, права, и мировоззрение личности в целом М. Булгаковым в диалоге Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри: «...Все люди добры... и центурион Марк, его прозвали Крысобоем, — он — добрый?... — Да, .. , правда, он несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств».
Девиантное поведение, образовавшееся в результате внешнего маргинального воздействия, уже само оказывает негативное трансформационное усилие на принципы общественной жизни, ухудшая его, тем самым образуя замкнутый цикл. Сотрудники УИС, выполняя задачи по проведению работы с социально-дезориентированными элементами подвергаются воздействию этих элементов и их образа жизни, да и
Литература
общее отношение к системе исполнения наказаний в обществе толерантно-негативное. Возможно, применение системы способов минимизации маргинального поведения и позитивирования корпоративного пенитенциарного правового сознания сможет решить эту проблему.
Определенная законодательно задача по решению проблемы минимизации правонарушений, в том числе коррупционной направленности, актуальна для любой страны, и «для России — особенно», совершенно верно отмечает В. В. Лазарев. [8, а 245]. О проблеме сведения коррупции к значениям близким к нулю, в отдельно взятой структуре говорить сложно по причине системности этой болезни. Однако поступательное развитие ФСИН России на настоящий момент не исключает возможности определения ее в роли субъекта и объекта антикоррупционной политики нашего государства.
1. Бекбаев, Е. З. Сущность права // Пробелы в российском законодательстве. — 2014. — № 4. — С. 40-42
2. Бреднева, В. С. Уровни правосознания и юридическая деятельность : монография. — Южно-Сахалинск: СахГУ, 2010.
3. Иванов, С. И. Общие условия трансформации правосознания и правовой культуры в России // Бизнес в законе. — 2008. — № 1. — С. 237-238
4. Жигулин, А. А. Психологические аспекты правосознания // JSRP. — 2014. — № 2 (6). — С. 29-30.
5. Каштанова, О. В. Маргинальность и конфликт в работах зарубежных и отечественных исследователей // Вестник Томского гос. ун-та. — 2015. — № 400. — С.67-71
6. Кученев, А. В. Современное понимание и структура правосознания // Вестник Российского университета кооперации. — 2016. — № 4 (26) — Чебоксары, С.112-116.
7. Лазарев, В. В., Саидов, А. Х. Проблемы общей теории : учебник для магистрантов юридических вузов / отв. ред. В. В. Лазарев. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2012.
8. Погодин, А. В. Проблемы теории и практики правового нигилизма современной России // Право и государство: теория и практика. — 2016. — № 5. — С. 6-11
9. Поленина, С. В. Проблема национально-культурной идентичности в свете взаимодействия правовых систем современности // Государство и право. — 2008. — № 1.
10. Рыбаков, О. Ю., Ситкова, О. Ю. Российская правовая политика в сфере защиты прав детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения. — Саратов: Изд-во «Сарат. гос. академия права», 2009. с. 132
11. Степаненко, Р. Ф. Вопросы демократизации законодательства и проблемы эффективности механизмов правового регулирования маргинального поведения // Общероссийский научно-практический правовой журнал. — 2014. — № 1 (205). — С. 73.
12. Степаненко, Р. Ф. Особенности российской правовой культуры в исследованиях общеправовой теории маргинальности // Ленинградский юридический журнал. — 2015. — С. 31-42.
References
1. Bekbaev, E. Z. Sushhnost' prava [Essence of law] // Probely v rossijskom za-konodatel'stve [Gaps in Russian legislation]. 2014. No. 4.
2. Bredneva, V. S. Urovni pravosoznanija i juridicheskaja dejatel'nos : monografiya. [The Levels of legal awareness and legal activity : мonograph]. Yuzhno-Sakhalinsk: Sakhalin state University, 2010.
3. Ivanov, S. I. Obshhie uslovija transformacii pravosoznanija i pravovoj kul'tury v Ros-sii [The General conditions of the transformation of legal consciousness and legal culture in Russia] // Biznes v zakone [Business in law]. 2008, no. 1.
4. Zhigulin, A. A. Psihologicheskie aspekty pravosoznanija [Psychological aspects of consciousness] // PRSP. 2014. No. 2 (6). Pp. 29-30
5. Kashtanova, O. V. Marginal'nost' i konflikt v rabotah zarubezhnyh i otechestvennyh issledovatelej [Marginality and conflict in the works of foreign and domestic researchers] // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Tomsk state University]. 2015, no 400, p. 67-71
6. Kuchenev, A. V. Sovremennoe ponimanie i struktura pravosoznanija [Modern understanding of the structure of justice] // Vestnik Rossijskogo universiteta kooperacii [Vestnik of Russian University of cooperation], 2016, no. 4 (26), Cheboksary, рp.112-116
7. Lazarev, V. V., Saidov, A. H. Problemy obshhej teorii : uchebnik dlja magistrantov juridicheskih vuzov [Problems of the General theory : a textbook for undergraduates of law schools / ed. edited by V. V. Lazarev]. M.: Norma, INFRA-M, 2012.
8. Pogodin, A. V. Problemy teorii i praktiki pravovogo nigilizma sovremennoj Rossii [Problems of the theory and practice of legal nihilism in modern Russia] // Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika [Law and state: theory and practice]. 2016, no. 5, pp. 611
9. Polenina, S. V. Problema nacional'no-kul'turnoj identichnosti v svete vzaimodejstvija pravovyh sistem sovremennosti [Problem of national and cultural identity in the light of the interaction of legal systems of the present] // Gosudarstvo i pravo [State and law]. 2008, no. 1, p. 37
10. Rybakov, O. Ju., Sitkova, O. Ju. Rossijskaja pravovaja politika v sfere zashhity prav detej-sirot i detej, lishennyh roditel'skogo popechenija [Russian legal policy in the sphere of protection of the rights of children-orphans and children deprived of parental care]. Saratov: Izd-vo «Sarat. state Academy of law», 2009, p. 132.
11. Stepanenko, R. F. Voprosy demokratizacii zakonodatel'stva i problemy jeffektivnosti mehanizmov pravovogo regulirovanija marginal'nogo povedenija [Democratization of the legislation and the problem of efficiency of legal regulation of marginal behavior]
// Obshcherossijskij nauchno-prakticheskij pravovoj zhurnal [All-Russian scientific-practical legal journal]. 2014, no. 1 (205), р. 73.
12. Stepanenko, R. F. Osobennosti rossijskoj pravovoj kul'tury v issledovanijah ob-shhepravovoj teorii marginal'nosti [Features of Russian legal culture in studies of the General legal theory of marginality] // Leningradskij yuridicheskij zhurnal [Leningrad law journal]. 2015, pp. 31-42.
Сведения об авторе
Кученев Андрей Владимирович: Академия ФСИН России (г. Рязань, Российская Федерация), адъюнкт кафедры теории государства и права, международного и европейского права. E-mail: [email protected]
Kuchenev Andrey Vlademerovich: Academy of the FPS of Russia (Ryazan, Russia), post-graduate student of the cathedra of theory of state and law, international and european law. E-mail: [email protected]
УДК 343.8
С. Е. Майорова
ИСТОРИЯ ЗАПРЕТОВ В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ПРАВЕ
Исследуя историю запретов в уголовно-исполнительном праве, автор рассматривает их количество и характер изменений, которые происходили в зависимости от содержания уголовно-исполнительной политики на определенном этапе развития общества. Первичные уголовно-исполнительные запреты оказали влияние на содержание и принципы построения уголовно-исполнительного законодательства более поздних периодов, причем в отношении не только традиционных, но и некоторых специальных уголовно-исполнительных запретов.
Изучение исторических источников позволяет сделать вывод, что изначальной формой, в которой право рождалось как таковое, являются именно запреты. Запреты и сейчас образуют прочную ткань регламентации различных сфер исполнения наказаний.
Ключевые слова: история, учреждения, наказание, уголовно-исполнительные запреты, преступление, уголовно-исполнительное право, меры, табу.
S. E. Mayorova
THE HISTORY OF PROHIBITIONS IN THE CRIMINAL-EXECUTIVE LAW
Exploring the history of prohibitions in the penal law, the author examines the number and nature of the change which has occurred, depending on the contents of penal policy at a certain stage of development. Primary criminal prohibitions has an impact on the contents and principles of the penal legislation of later periods, in respect not only traditional but also some special penal prohibitions.
© Майорова С. Е., 2018 © Mayorova S. E., 2018
