CC BY
210
УДК 811. 531 ББК 81.2
Е.А. Колодина
СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «ЗНАЧЕНИЕ» И «СМЫСЛ» В ПРИЛОЖЕНИИ К КИНОДИАЛОГУ
Статья освещает основные подходы к пониманию понятий «значение» и «смысл». Рассматривается функционирование данных понятий в приложении к кинодиалогу как к тексту, имеющему специфическую сферу реализации. В статье выдвигается положение о целесообразности анализа «смысла кинодиалога» в терминах «образа-смысла», дается авторское определение «смысла кинодиалога» и обосновывается актуальность его дальнейшего исследования.
Ключевые слова: значение; смысл; образ-смысл; кинодиалог
E.A. Kolodina
«MEANING» AND «SENSE» IN THE CONTEXT OF FILM DIALOGUE
The article deals with the main approaches to understanding the concepts of «meaning» and «sense». The article focuses on these concepts in the context of cinotext from the viewpoint of the specific sphere of implementation. Analysis of the «sense of film dialogue» in terms of «image-sense» is offered. Further research options are also discussed.
Key words: meaning; sense; image-sense; film dialogue
Внимание современных исследователей к проблемам кино обусловлено его значимостью в жизни современного общества. Активно предпринимаются попытки рассмотрения проблем кино в различных областях знания: кинематографе, киноэстетике, лингвистике, переводове-дении и т. д. Исследования языковой составляющей художественного фильма, которые проводятся в последние десятилетия в разных исследовательских целях и с разных теоретических позиций, убедительно свидетельствуют о росте интереса к кино. В этой связи известны работы Р. Барта, Т.А. Вархотова, В.Е. Горшковой, А.Н.Зарецкой, Ю.М. Лотмана, Дж. Г. Лоусона, 3. Кракауэра, М. Мартена, И.А.Мартьяновой, P.A. Матасова, К.Метца, С.С. Назмутдиновой, Г.Г.Слышкина, М.С. Снетковой, И.К. Федоровой, H.A. Хренова и т. д.
При анализе вербального компонента кинофильма ученые предлагают оперировать терминами «кинодиалог» (В.Е. Горшкова), «кинотекст» (Ю.М. Лотман, Е.Б. Иванова, Г.Г. Слышкин, М.А. Ефремова, P.A. Матасов, И.К. Федорова), «кинодискурс» (С.С. Назмут-динова, А.Н. Зарецкая). Очевидно, подобное терминологическое разнообразие обусловлено непосредственной сложностью кино как объекта лингвистических исследований.
Наш исследовательский интерес сосредоточен на понятии «кинодиалог», определяемом, вслед за В.Е. Горшковой, как «вербальный компонент художественного фильма, смысловая завершенность которого обеспечивается аудиовизуальным (звукозрительным) рядом в общем дискурсе фильма» [Горшкова, 2006, с. 77]. Автор уточняет, что «кинодиалог» в силу своей специфики нельзя рассматривать как чисто вербальный компонент. Исследователь акцентирует внимание на неотъемлемой роли визуального компонента, участвующего в формировании смысла кинодналога.
Выводимая из данного определения специфика кинодиалога как сложного и гетерогенного образования ставит перед нами ряд сложнейших исследовательских задач, требующих рассмотрения в рамках существующих методов и подходов. Одной из таких задач является, на наш взгляд, анализ смысла кинодиалога, его особенностей и способов формирования, не нашедшего достаточного освещения в трудах ученых-лингвистов на данном этапе развития науки.
Исследование смысла кинодиалога требует непосредственного обращения к понятию «смысл», который традиционно принято рассматривать в соотношении «значение» vs «смысл». Концепции соотношения этих понятий характеризуются как некоторым набором общих черт, так и рядом различий. Это связано, на наш взгляд, с подходами к пониманию дихотомии «значение / смысл», с одной стороны, и исследовательскими целями, с другой. Таким образом, считаем необходимым обратиться к понятиям «значение» и «смысл» и на этом основании подробно рассмотреть их особенности в приложении к кинодиалогу как особому вербальному образованию.
Понятия «значение» и «смысл» давно находятся в сфере интересов не только лингвистики, пристальное внимание к ним уделяется и со стороны таких наук, как философия, психология, социология, кибернетика, литературоведение и др. Проблеме соотношения понятий смысла и значения посвящены работы многих известных отечественных и зарубежных ученых: A.B. Бондарко, Э. Гуссерля, Ж. Дерриды, В.А. Звегинцева, Н.И. Жинкина, Дж.Каллера, И.М.Кобозевой, A.B. Колмогоровой, A.B. Кравченко, Г.П.Мельникова, И.А.Мельчука, Ч.
Морриса, А.И. Новикова, В.Ю.Новиковой, Р.И. Павилениса, H.A. Слюсаревой, Э.Д. Сулейменовой, Г. Фреге, Г.П. Щедровицкого и др.
Представители разных наук дают свои толкования этим понятиям.
Классический способ дифференциации «значения» и «смысла» находит свое отражение в теории Г. Фреге. Разграничивая понятия смысла и значения, Г.Фреге определяет их следующим образом: «значение - связь знака с предметом его обозначения (денотатом), а также отсылка к другим знакам» [Фреге, 2000, с. 231]. Смыслом он называет то «мысленное содержание, которое выражается и усваивается при понимании языкового выражения» [Там же. С.231].
В качестве иллюстрации выдвигаемых положений автор приводит некие предложения, которые условно можно представить в виде а=а и а=Ь. Как поясняет философ, предложение а=Ь обладает большей познавательной ценностью по сравнению с а=а. «То, что выражают, когда говорят а=Ь, состоит в том, что знаки или имена «а» и «Ь» означают то же самое, и поэтому речь как будто идет именно об этих знаках; как будто бы утверждается отношение между ними. Однако это отношение существует между именами или знаками именно постольку, поскольку они нечто называют или обозначают» [Там же. С. 230-231]. Таким образом, под обозначаемым Г. Фреге понимает значение (Bedeutung) знака, под конкретным способом задания обозначаемого - смысл (Sinn) знака.
Говоря об отношении, существующем между знаком, его смыслом и значением, автор отмечает опосредованную, произвольную связь между ними. «Связь, существующая между знаком, его смыслом и его значением, такова, что знаку соответствует определенный смысл, а этому последнему - определенное значение, тогда как одному значению соответствует не единственный знак. Один и тот же смысл имеет в различных языках - и даже в одном и том же языке - различные выражения» [Там же. С. 230-231].
Интересно заметить, что Г. Фреге, рассматривающий дихотомию «значение-смысл» с позиций логики, не подвергает анализу некоторую психологичность «смысла», основанную на чувственных, эмоциональных характеристиках его формирования и восприятия. Важно, по мнению автора, отличать «значение» знака, «смысл» знака и «представление» о знаке. Последнее понимается автором как - «внутренний образ, возникший из воспоминаний о чувственных впечатлениях. Одно и то же представление, даже у одного и того же человека, не всегда связано с одним и тем же смыслом» [Там же. С. 232]. Отсюда следует, что представления, связанные с одним смыслом, могут отличаться друг от друга.
Из вышесказанного становится понятным, что принцип разграничения «смысла» и «значения» по Г. Фреге находится в рамках структурной лингвистики, для которой подобное раз-ведение понятий носит принципиальный характер.
В философии в ее феноменологическом направлении, где во главу угла ставится личность, осмысливающая мир, наблюдается иной подход к проблеме смысла. Смысл - это «актуальная ценность, значимость предмета для субъекта. Отсюда следует, что смыслы функциональны: предмет, поступок, действие, высказывание приобретают смысл в рамках целого - жизненной ситуации и шире - жизнедеятельности человека, если это оказывается значимым для ее самосохранения, развития» [Гуссерль, 2009, с. 402]. При этом ученый не проводит грань между «значением» и «смыслом», поскольку с точки зрения когнитивной семантики данные понятия выступают как синонимы и, таким образом, они взаимозаменяемы в рамках когнитивной парадигмы.
В литературоведении также ставятся вопросы разграничения этих понятий, приводятся обоснования, позволяющие охарактеризовать «смысл» в его оппозиции «значению». Основной отличительной чертой анализа «смысла» в рамках литературоведения является попытка нахождения общности культуры писателя и читателя, на основе которой может возникать «смысл» произведения.
Так, Дж. Каллер, Ж. Деррида, анализируя «значение» и «смысл» в литературоведческом аспекте, видят источник смыслового значения произведения в общности культуры писателя и читателя. В частности, Дж. Каллер переносит значение произведения из литературного кон-
текста в пространство традиций, опираясь на концепцию интертекстуальности. А Ж.Деррида понимает значение текста как навязывание этого значения читателем, «вкладывание» его в текст, «якобы этого смысла не имеющий» [Западное литературоведение XX в., 2004, с. 155].
В трактовке известного современного британского литературоведа Т.Иглтона, «смысл» есть не просто нечто выраженное или отраженное в языке: «смысл производится языком (выделено Иглтоном). Это не значит, что мы обладаем смыслами или значениями, которые мы затем развиваем, накидывая на них покрывало слов; мы можем обладать смыслами или опытом как раз благодаря тому, что обладаем языком, который позволяет нам обладать ими. «Смысл - это всего лишь кусок, брошенный читателю, чтобы сбить его с толку, в то время как стихотворение скрыто действует на него скорее психическим и бессознательным способом» [Иглтон, 2010, с. 64]. Роль литературы, по его мнению, состоит в том, чтобы «высвобождать слова из непосредственного контекста и обобщать в ущерб утилитарному замыслу, расширяя, и, быть может, углубляя смысл» [Там же. С. 87].
Из вышесказанного очевидно, что «смысл» в литературоведении неразрывно связан с интерпретатором, в роли которого предстает читатель. Именно последний способен «набрасывать смысл», достраивать, а быть может, и углублять его, интенционально приближаясь к намерениям автора.
Проблема соотношения смысла и значения в лингвистике до сих пор не получила должного решения, хотя она широко представлена в научной литературе. Это связано, прежде всего с тем, что долгое время «смысл» рассматривался преимущественно как смысл слова в его противопоставлении значению.
В лингвистике традиционна схема разграничения этих понятий («треугольник Огдена-Ричардса»), где «значение» конкретизируется как лексическое значение слова (языковое употребление), а «смысл» - как субъективный образ, возникающий при понимании текста (речевое употребление) [Кобозева, 2000, с. 44].
Словарь лингвистических терминов дает следующие определения исследуемых понятий: «Значение (семантический состав слова) (англ. meaning, фр. sens, нем. bedeutung, ucn. acepción, sentido) - отображение предмета действительности (явления, отношения, качества, процесса) в сознании, становящееся фактом языка вследствие установления постоянной и неразрывной его связи с определенным звучанием, в котором оно реализуется; это отображение действительности входит в структуру слова (морфемы и т. п.) в качестве его внутренней стороны (содержания), по отношению к которой звучание данной языковой единицы выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и сообщения его другим, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития» [Ах-манова, 2007, с. 160-161].
«Смысл (англ. sense, фр. sens, acception, нем. Sinn, ucn. acepción) - то содержание (значение), которое слово (выражение, оборот речи и т. п.) получает в данном контексте употребления, в данной конкретной речевой ситуации (ситуации общения)» [Там же. С. 434].
Важно подчеркнуть, что поскольку разграничение «значения» и «смысла» в лингвистике было решено в пользу значения, смысл долгое время считался категорией «внелинвистиче-ской». Основное внимание уделялось «значению» как собственно языковому феномену, при этом допускалось, что «значение» можно изучать безотносительно к процессам и результатам смыслообразования, смысловосприятия и понимания.
Именно представления о «смысле» как экстралингвистическом явлении объясняет тот факт, что «смысл» практически исключали из сферы научного лингвистического анализа. Так, например, согласно толковым словарям, смысл определяется как «содержание, сущность, суть, значение, “логическое содержание, значение речевого выражения, слова”» [ТСРЯ, 1999, с. 737; 2003, с. 1212], «идеальное содержание, идея, сущность» [БЭС, 1999, с. 1116], что в свою очередь позволяет говорить о том, что понятие «смысл» исследователи скорее к ментальной сфере человеческого бытия, нежели к языковой сфере. Примечателен тот факт, что лингвистический энциклопедический словарь вовсе не дает определения данному понятию, ограничиваясь лишь определением «лексического и грамматического значения ело-
ва» [ЛЭС, 1990], что еще раз свидетельствует о том, что понятие «смысл» выносится за рамки лингвистики. Так, об экстралингвистическом статусе смысла говорит H.A. Слюсарева, выделяя основные факторы, характеризующие смысл с этих позиций. «Смысл» может быть выражен средствами разных уровней языковой системы в пределах одного языка, средствами разных языков, при помощи иных средств языка (подразумевание, иносказание, подтекст, жесты, мимика) [Слюсарева, 1963, с. 185].
Однако антропоцентрический подход, антропоцентризм как приоритетная научная парадигма, обращение к человеку - участнику коммуникативных и когнитивных процессов - показывает, что вся семантика языка и языковых единиц вписана в «смысл» и это неслучайно. «Доминантой настоящего времени является глобализация знания, ярко выраженный антропоцентризм, социальность и обращенность исследователей к смыслу и категориям укрупненного лингвистического статуса. Эта примечательная черта современной теоретической лингвистики отличает ее от предыдущего состояния прошлого столетия с его центральной концепцией ингерентности или имманентности языка» [Антропологическая лингвистика, 2003, с. 24]. Данный принцип ориентирован на раскрытие различных ипостасей внутреннего мира индивида как области бытия, и, следовательно, семантического пространства в пространстве естественного языка.
На необходимости разграничения «значения» и «смысла» настаивает и И.М.Кобозева. Исследователь приходит к выводу о том, что наблюдается тенденция к противопоставлению «значения» как закрепленного за данной единицей языка относительно стабильного во времени и инвариантного содержания, знание которого входит в знание данного языка, «смыслу» как связанной со словом информации, изменчивой во времени, варьирующей в зависимости от индивидуальных особенностей коммуникантов, знание которой не обязательно для знания языка. Соответственно, «значение» - это «закрепленное за данной единицей языка относительно стабильное во времени инвариантное содержание», смысл же - «связанная со словом информация, изменчивая во времени, варьирующая в зависимости от свойств коммуникантов, знание которой не обязательно для знания языка» [Кобозева, 2000, с. 12]. Исследователь уточняет, что «значение» «как устойчиво закрепленное за знаком содержание» можно устанавливать и затем знать, в то время как смысл - нечто изменчивое, нерегламентированное, -приходится искать, улавливать, разгадывать, подбирать ключи к разгадыванию. Значение знак имеет как свою неотъемлемую принадлежность, а смысл знак заключает в себе как нечто внешнее, временно наполняющее собой знак.
В свою очередь, A.B. Колмогорова рассматривает «смысл» и «значение» в терминах части и целого. Автор приходит к выводу, что «значение есть вся внутренняя структура знаковой операции. Изучить значение слова - значит, выявить и изучить всю цепочку элементов и операций с ними, которая «лежит между» двумя эмпирическими сущностями: объектом - элементом среды и устойчиво ассоциируемой с ним эмпирической сущностью - языковым знаком. Смысл - это конечный и совокупный результат актуализации такой структуры сознания, как значение, в конкретных временных и ситуативных условиях для конкретного организма, который будучи единожды получен, включается организмом в структуру значения (в образ знака, являющийся составной частью сложной репрезентации), в качестве репрезентации взаимодействия с данным языковым знаком» [Колмогорова, 2006, с. 32-33]. Представляется, что выделенные исследователем типы отношений обусловливают такие характеристики, как субъективность, вариативность и актуальность «смысла» в противоположность заданности, определенности и инвариантности «значения».
В рамках актуального семиозиса как личностно переживаемой значимости (выделено нами - Е.К.) рассматривает «значение / смысл» П.П. Дашинимаева [Дашинимаева, 2010]. На основе совокупных данных лингвофилософии, психонейролингвистики и лингвогенеза языка в условиях асимметричного билингвизма и теории непереводимости текста с одного языка на другой автор обосновывает концепцию «значения / смысла». «Если источником языкового значения является знание, репрезентированное в когнитивной базе индивида, то смысл (но-эма) формируется цельнокупно «здесь и сейчас», т. е. вследствие конкретного мыслительного
процесса. Из этого следует, что смысл - предполагаемое и подразумеваемое значение, где помимо психоэмоциональной сенсомоторной составляющих присутствуют в той или иной степени денотативная и сигнификативная составляющие» [Дашинимаева, 2010, с. 164]. Заметим попутно, что автор разрабатываемой концепции апеллирует в своем труде к понятию «значимость» и описывает его семиотическую сущность, оставляя за «значением / смыслом» право обозначать «концептуально-семантический, лексико-графический квант знания» [Там же. С. 7]. Представляется, что под «значимостью» автор данной теории понимает контекстуальный смысл.
Особое место среди современных теорий занимает концепция значения / смысла, разрабатываемая в рамках биологической парадигмы в лингвистике [Кравченко, 2001]. На основе ав-топойетической теории У. Матураны и Ф. Варелы, A.B. Кравченко предлагает рассматривать познание и язык как когнитивные процессы, характеризующие живые системы. «Нетождест-венность смысла вложенного смыслу извлеченному подтверждает ориентирующий характер взаимодействия первого организма со вторым, в результате которого порождается область языкового взаимодействия как расширение области когнитивного взаимодействия. Говорящий оказывает воздействие на когнитивную область слушающего, и это воздействие возможно только в рамках конценсуальной области - иначе невозможна ориентирующая функция элементов последовательностей взаимодействий, образующих коммуникацию» (выделено автором - Т.И.) [Там же. С. 173] .
Данный подход в корне отличается от принятого в современной когнитивной науке, в центре внимания которой оказываются такие процессы, как восприятие, обработка, усвоение знания и т. д. Познание, согласно биологическому подходу к языку, служит живому организму в его приспособлении к миру, а не является отражением действительности в сознании индивида. Автор поясняет, что в свете разрабатываемой теории вопрос о соотношении значения и смысла утрачивает принципиальную значимость в силу тезиса о коннотативности языка [Там же. С. 169]. Важной особенностью данной теории является и то, что вектор смещается в сторону наблюдателя, оставляя за говорящим статус «вторичного фактора» (в терминах A.B. Кравченко).
В силу вышеизложенного очевидно, что «смысл» не только не имеет строгого общепринятого определения, но и принадлежит к тем наиболее общим категориям, которые не подлежат определению и должны восприниматься как некоторая данность. Сравните: «Никто не сомневается ни в существовании смысла, ни в его ведущей роли при речевом общении, но, несмотря на это, смысл не доступен лингвисту в прямом наблюдении» [Новикова, 1999. Режим доступа : http://fege.narod.rn/librarium/novikova2.htm], «Смысл, как и текст, представляет собой конструкт, только еще более сложный, еще более удаленный от уровня наблюдения» [Мельчук, 1995, с. 10]. «Смысл - это бестелесная, сложная и не редуцируемая ни к чему иному сущность на поверхности вещей, чистое событие, присущее предложению и обитающее в нем» [Делез, 2011, с. 216].
Между тем смысл является центральным звеном многих ментальных и речемыслительных процессов, изучение и моделирование которых связано с решением актуальных и чрезвычайно значимых теоретических и практических задач, с разработкой новых коммуникативных и когнитивных технологий.
Исходя из вышеизложенного, выделим основные характеристики смысла:
• Смысл недоступен в прямом наблюдении, но его существование не подвергается сомнению.
• Смысл инвариантен. Доказательством тому служит возможность перефразирования, иносказания, иных преобразований, осуществляемых в любом языке, с помощью иных семиотических систем.
• Смысл актуален, ситуативен и субъективен. Смысл рождается в конкретных условиях речевого (и неречевого) общения и может быть связан как с любыми элементами речевых произведений, так и с неязыковыми средствами общения (например, паралингвистическими).
• Смысл не эксплицируется полностью. Это связано как с языковыми, так и неязыковыми средствами.
• Смысл недоступен полному восприятию. Одно и то же языковое выражение / текст по-разному воспринимается двумя реципиентами; одно и то же языковое выражение / текст по-разному воспринимается и понимается одним и тем же реципиентом в разных условиях и в разное время.
• Смысл концептуален, является частью концептуальной системы человека.
• Смысл существует над языками, включаясь в единую (общечеловеческую) систему знаний (картину мира).
• Смысл существует в динамической системе знаний человека и регистрирует все изменения, которые происходят в его концептуальной системе.
Примечательно, что практически все лингвисты, исследующие дихотомию «значение» / «смысл», отмечают, что если в период, когда доминировала абсолютизация языка как самодостаточной автономной сущности, смысл часто выступал лишь как некоторое факультативное явление, находящееся на периферии интересов исследователей, то при обращении к речи, тексту, дискурсу смысл начинает фигурировать как одна из наиболее фундаментальных категорий. В этой связи становится понятной необходимость проведения интенсивных исследований понятия «смысл», причем потребность в этом «становится тем более ощутимой, чем к более высокому уровню принадлежат исследуемые единицы» [Новиков, 1999. Режим доступа : http://www.ilimg-ran.ru/hbrary/psylingua/sbornik/book2000/html204/l-4.html].
Соответственно, при анализе кинодиалога как особого типа текста следует обращаться к понятию «смысл», поскольку понятие «значение» не представляется актуальным в силу специфики данного объекта исследования, рассматриваемого не на уровне таких языковых единиц низшего порядка, как морфема или слово, а на уровне таких сложных семантических единств, как текст и дискурс. Что касается «смысла», последний, напротив, представляется одной из ключевых составляющих анализа кинодиалога, что подтверждается результатами проведенного эксперимента.
Цель эксперимента - выявление механизма формирования и извлечения смысла кинодиалога на примере фильмов корейского производства. Для этого необходимо:
- проследить особенности функционирования смысла кинодиалога как текста с гетерогенной структурой;
- выявить и охарактеризовать онтологию «смысла кинодиалога».
В эксперименте приняли участие 30 человек, в число которых вошли преподаватели и студенты Международного института экономики и лингвистики Иркутского государственного университета (МИЭЛ ИГУ): 25 студентов 1-5 курсов, обучающихся по дополнительной специальности «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» (корейский язык) (по 5 человек с каждого курса), а также 5 преподавателей кафедры восточных языков МИЭЛ ИГУ в возрасте от X до 37 лет.
Респондентам было предложено для анализа два кинодиалога. В целях эксперимента каждый кинодиалог предъявлялся дважды: при первом предъявлении анализ выполнялся на основе вербального текста, в отсутствие аудио / видео ряда, а при втором - с участием вербального и визуального компонентов.
Итак, на первом этапе было необходимо извлечь смысл кинодиалога из фильма Ким Ки
Дука «^ ^» «Пустой дом» (Республика Корея, 2004 г.). 2Ц £/И ШО-/?Почему ты не бе-
решь трубку? 0!^]£ И & Ш£! 7-/0^?До сих пор злишься на меня? Ц7/ Ш % м/О-/. Ш'Е/
¿VИ ^0{ Я был не прав. Возьми трубку. /_/ [[Ц-Щ-0Ц П/л/^О-/. £/■ М/'ш 7-/<9/? Ты сво-
дишь меня сума. Не возьмешь трубку?
Эксперимент показал, что 93 % опрошенных (28 из 30 человек) в отсутствие видеоряда определили ситуацию как ссору влюбленных и желание примириться со стороны супруга. Однако после предъявления кинодиалога с непосредственным участием видеоряда респонденты дали ему иную трактовку, соответствующую действиям, разворачивающимся на экране (запу-
ганная женщина, которую систематически избивает муж, испытывает ужас, слыша голос мужа в автоответчике).
На втором этапе эксперимента испытуемым был предложен кинодиалог из фильма Кван Хен Тхэка « ?! :г» «Друг» (Республика Корея, 2001 г.).
? т/Е §■& &т/л/ ¥■! да/ ? — почему, в таком случае, мы не объявим им войну? ¿-/2“ ЕЦдЦЫ/О// Ш?!! 7-/ £!'лл1-1? ты что, телевизор не смотришь? ЦЕ/7/ $:Л/£- */0-/1Е ^№1 ¿АУ ^7/Ш 7/ЗИС( 0/0/7/? конечно, нас меньше,
но у нас более совершенное оружие! О/О/ с!Л/О/! дурак! 12 7-/^ ^/СНШ о О/ 12^7-Ц А/7/Ц77/ 12^7-/Л/ это президент Пак хочет, чтобы мы так думали. и/ ЩЁ/ Що^НШО/
М/шш Ш ^/^Л/ 0/Ц? - ты представляешь, насколько сильна Северная Ко-рея?ПЕ/Л ш^НЦ т7/М Е!§ О/ и СССР поставляет оружие в избытке.
П/^0//, ?7/&0/&С/ 0/0/7/? верно, но Америка тоже поставляет нам немало
вооружения, не так ли?
Смысл данного кинодиалога интерпретировался респондентами следующим образом: 1) страна на грани войны, на экране военные базы, ужас и хаос (18 / 30, что составляет 60 % опрошенных); 2) мальчишки играют в «войну», яростно копируя военные действия (7/30, что составляет 23,3 % опрошенных); 3)герои, сидя перед телевизором, обсуждают происходящее на экране (3/30, что составляет 10 % опрошенных); 4) война закончена, герои обсуждают вероятность «второй волны» конфликта (2 / 30, что составляет 6,7 % опрошенных).
Однако смысл анализируемого кинодиалога складывается в единое целое на основе визуального ряда, из которого становится понятно, что действие происходит во время поствоенного конфликта между Северной и Южной Кореей. Герои, будучи еще детьми, живо обсуждают сложившуюся ситуацию.
Напомним, что методика проведения эксперимента на каждом из двух этапов была идентичной, однако любопытным представляется тот факт, что если на первом этапе в отсутствие видеоряда испытуемые практически единодушно, хотя и неверно, идентифицировали смысл кинодиалога (93 % респондентов), то на втором этапе данная процедура имела несколько вариантов интерпретаций. Чем это обусловлено?
Как представляется, вариативность смысловосприятия продиктована вербальной компонентой фильма. Так, например:
Я/ст с/с> Ё/сИ^/Л/ °-/ [[ЦП// £]"&/}п ? - почему мы не объявим им войну? тЕ/1-/Е/7/
£Л/£- ^/0-/ЛЕ т7/М 7/5!С/ 0/0/7/? конечно, нас меньше, но у нас более со-
вершенное оружие! - позволяет предположить, что вероятно проведение военных действий; !—/^ Е/1д//Ы/0/1 Ш7Ц 7-/ £/лл1-/? ты что, телевизор не смотришь? - обсужде-
ние военного конфликта у экрана телевизора;/-/, ЩЁ!' ЩоЕНШО/ ЧеВ/Ц М/шШ Ш &/-ЬЛ/ О/Ц? ты представляешь, насколько сильна Северная Корея?12Е/Л т7/Ш
О/ - и СССР поставляет оружие в избытке. тЕЦЕ 0$ “-7/ Е§0/ шЦ
0/0/7/? верно, но Америка тоже поставляет нам немало вооружения, не так ли? - говоря
о войне в Корее и о поддержке каждой из сторон со стороны США и СССР, респонденты предположили, что возможен второй «виток» конфликта уже при содействии этих держав.
К тому же, категория социальной ориентации, выраженная как грамматическими, так и лексическими средствами, позволяет сделать вывод, что разговор идет между подростками.
Так, например: Е^/Ь^?; ^--ЬО//; Е^аа Ц? и т. д. - фамильярная форма речи, выраженная
формами конечной сказуемости; местоимение/-/-«ты», использующееся при общении друзей (в корейском языке в качестве обращения принято использовать не местоимения, а имя, должность или лексемы <^)1~Ч,:тЧ' (при обращении к девушке), (при обращении к
мальчику), (студент старшего курса), -У- ||1| (студент младшего курса)).
Таким образом, в отсутствие видеоряда возможно множество интерпретаций одного и того же текста, в качестве которого выступает кинодиалог. При этом важно подчеркнуть, что в силу специфики кино расхождения в интерпретации «смысла кинодиалога» могут быть устранены благодаря наличию аудиовизуального ряда, позволяющего сформировать целостный образ восприятия. Соответственно, онтология «смысла кинодиалога» заключается в том, что смысл данного лингвистического образования формируется при неотъемлемой роли визуального компонента. Подобный вывод позволяет нам говорить о том, что при анализе «смысла кинодиалога» само понятие «смысл» оказывается недостаточным, так как исследования в отношении данного феномена проводились на базе традиционных типов текста. Иначе говоря, смысл кинодиалога в силу своей специфики требует выхода на иной, более высокий уровень. Что можно рассматривать в качестве такого уровня? Каким образом формируется смысл кинодиалога как вербального компонента фильма при наложении визуальной составляющей?
Природа кино такова, что последовательностью кадров, сметающихся на экране, формируется некий образ, который уже можно «потребить, соотнести с видимым, уподобить» [Делез, 2004, с. 31]. Образом Ж. Делез называет множество того, что явлено в мире: «Невозможно утверждать даже то, что один образ воздействует или же реагирует на другой. Не существует движущегося тела, которое отличалось бы от произведенного им движения, и не существует тела движимого, которое отличалось бы от воспринятого им движения. Все предметы, т. е. все образы, совпадают с собственными действиями и реакциями: такова универсальная изменчивость. Каждый образ есть лишь путь, по которому во всех направлениях проходят модификации, распространяющиеся по безмерной вселенной» [Там же. С. 109] .
Говоря о кинодиалоге, смысловая завершенность которого оказывается возможной только в тесной связи с кинематографическим действием, поясним следующее: смысл кинодиалога целесообразно рассматривать в терминах «образа-смысла», выводимого из образа-движения и образа-времени путем наложения визуального и вербального компонентов [Горшкова, 2010, с. 16-26]. Дело в том, что образ-смысл не только фиксирует, воспроизводит воспринимаемое нами на экране, он делает «лингвистический знак, находящийся во времени чтения образа, уже обездвиженным, утратившим свойство быть имманентным кинематографической материи. Пока оформляющийся образ и правила чтения располагаются в одном и том же порядке времени, пока осваиваются перцептивные, эмоциональные особенности кино, его возможности по вовлечению в действие, происходящее на экране, ограниченность языковой интерпретации образа не столь существенна. Поиски языка и поиски образа идут рука об руку» [Там же. С. 32] .
Как видим, «смысл» кинодиалога - особая сущность, проявляющая свою лингвистическую и нелингвистическую манифестацию в кино как целостном образовании. «“Видеть” и “говорить” в случае с кино предполагают чистое различие. Это значит, что нельзя говорить ни о преимуществе одной стратегии над другой, ни об их равноправии или даже синтезе. Каждая из них отрицает другую настолько, что мы можем найти кино только там, где оно не есть видение и не есть речь. Прежде всего, это место, которое легко аппроприируется силами языка или визуальными образами-представлениями. А потому говоря о кино, мы всегда имеем дело с изображениями и повествованиями, т. е. с некинематографическими знаками» [Там же. С. 32] .
Иначе говоря, анализируя кино, мы рассматриваем стратегии «говорить» и «видеть» как процессы, участвующие в формировании общего «образа-смысла». При этом «смысл» находится на стыке этих стратегий, где-то «между». В этом и заключается особенность смыслового содержания кинодиалога, отличающая его от традиционных типов текста. Соответственно, смысл кинодиалога - это сложная сущность, на границе лингвистического и кинематографического, формирующаяся в процессе восприятия образа в кино.
Библиографический список
1. Антропологическая лингвистика : Концепты. Категории [Текст]: кол. монография / науч. ред. Ю.М. Малинович. - М. - Иркутск : ИГЛУ, 2003. - 251 с.
2. Ахманоеа, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. - 4-е изд. стер. - М. : КомКни-га, 2007. - 608 с.
3. БЭС - Большой энциклопедический словарь [Текст] / под ред. А.М. Прохорова. - М.; СПб. : Большая Российская энциклопедия; Норинит, 1999. - 685с.
4. Гадамер, Х-Г. Истина и метод : Основы философской герменевтики [Текст] / Х-Г. Гадамер; пер. с нем., общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова. - М. : Прогресс, 1988. - 704 с.
5. Горшкова, В.Е. Перевод в кино [Текст] : монография / В.Е. Горшкова. - Иркутск : ИГЛУ, 2006. - 278 с.
6. Горшкова, В.Е. Перевод кинодиалога в свете концепции Жиля Делеза [Текст] / В.Е.Горшкова // Вестник МГУ. Сер. 22. Теория перевода. - 2010. - №1. - С.16-26.
7. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии [Текст] / Э. Гуссерль; пер. с нем. A.B. Михайлова. - М. : Академический проект, 2009. - 489 с.
8. Дашинимаева, П.П. Философия языка и теория значения [Текст] : монография / П.П. Дашинимаева. - Улан-Удэ : БГУ, 2010.-248 с.
9. Делез, Ж. Кино [Текст] / Ж. Делез; пер. с фр. Б. Скуратова. - М. : Ад Маргинем, 2004. - 618 с.
10. Делез, Ж. Логика смысла [Текст] / Ж. Делез; пер. с фр. Я.И. Свирского. - М. : Академический проект, 2011. - 472 с.
11. Западное литературоведение XX в. [Текст] : энциклопедия / под ред. Е.А. Цургановой. - М.: Intrada, 2004. -560 с.
12. Иглтон, Т. Теория литературы : Введение [Текст] / Т. Иглтон; пер. Е. Бучкиной. - М. : Территория будущего, 2010.-296 с.
13. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика [Текст] : учеб. пособие / И.М. Кобозева. - М. : Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.
14. Колмогорова, A.B. Языковое значение и речевой смысл [Текст] : монография / A.B. Колмогорова. - Новокузнецк : КузГПА, 2006. - 384 с.
15. Кравченко, A.B. Знак. Значение. Знание. Очерк когнитивной философии языка [Текст] / A.B. Кравченко. -Иркутск : Иркутская областная тип-я №1, 2001. - 261 с.
16. Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] / под. ред. В.Н. Ярцевой. - М. : Сов. энцикл., 1990. -682 с.
17. Мельчук, И.А. Русский язык в модели «Смысл <->Текст» [Текст] / И.А.Мельчук. - M.-Вена : Языки русской культуры / Венский славистический альманах, 1995. - 682 с.
18. Новиков, А.И. Смысл : семь дихотомических признаков [Электронный ресурс] / А.И. Новиков. - 1998. -Режим доступа : http://www.teneta.ru/ras/ne/novikov_smysl-sem.html (дата обращения : 21.05.2011).
19. Новиков, А.И. Смысл как особый способ членения мира в сознании [Электронный ресурс] / А.И.Новиков. -1999. - Режим доступа : http://www.iling-ran.ra/library/psylingva/sbomiki/Book2000/html_204/l-4.html (дата обращения: 10.09.2011).
20. Новикова, В.Ю. Интерпретация терминов «смысл» и «значение» на фоне проблемы понимания абсурдного
текста [Электронный ресурс] / В.Ю. Новикова. - 1999. - Режим доступа :
http://fege.narod.ru/librarium/novikova2.htm (дата обращения : 20.05.2011).
21. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка : 80 000 слов и фразеол. выражений [Текст] / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - 4-е изд. - М. : Азбуковник, 1999. - 928 с.
22. ТСРЯ- Толковый словарь русского языка [Текст] / под ред. Д.В. Дмитриева. - М. : Астрель; ACT, 2003. -1582 с.
23. Фреге, Г. Логика и логическая семантика [Текст] : сб. трудов / Г. Фреге; пер. с нем. Б.В.Бирюкова; под ред. З.А. Кузичевой. - М. : Аспект Пресс, 2000. - 512 с.
