CC BY
186
Александр МАТВЕЕВ
СООТНОШЕНИЕ НЕФОРМАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ И ПРАКТИК
В статье дается сравнительная характеристика понятий «институты» и «практики». Описывается соотношение неформальных практик и неформальных институтов. Приводится описание существующих в российской действительности неформальных практик.
The article gives the comparative characteristics of the conceptions of institutions and practices. The correlation of informal institutes and practices is being described. Description of existing informal practices in Russian reality is given.
Ключевые слова:
формальные институты, неформальные институты, неформальные практики, коррупция, клиентелизм, непотизм; formal institutions, informal institutions, informal practices, corruption, clientelism, nepotism.
МАТВЕЕВ Александр Андреевич — преподаватель кафедры
государственного и муниципального управления СЗАГС МаР*>ее*>а1ехаиёг 2009@yandex.ru
В последнее время в российской политической жизни возросло значение неформальных практик. Но в современной политической науке до сих пор не сформировалось единого определения термина «практики». В него вкладывают, в зависимости от подхода, различное содержание. На наш взгляд, наиболее корректным может быть следующее определение: неформальные практики — это деятельность акторов, направленная на преобразование сложившихся в обществе формальных институтов для создания необходимых условий своего существования и развития.
Соотношение формальных институтов с неформальными практиками не вызывает затруднений — вполне ясно, что формальные институты создают поля неопределенности, в рамках которых развиваются и действуют неформальные практики. Также нет затруднений в понимании соотношения формальных и неформальных институтов. Однако остается открытым вопрос о соотношении неформальных практик и неформальных институтов. По мнению А.М. Чаусовского1, неформальные институты структурно включают в себя неформальные практики, генерируемые системой формальных институтов, и совокупность социальных норм, источником которых является культура.
Затем правомерно возникает вопрос, что первично — неформальные практики или институты? При каких условиях неформальные практики трансформируются в неформальные институты и наоборот, и вообще, возможна ли такая трансформация? Прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо разграничить понятие практик и понятие институтов. Для этого предлагаем выделить основные характеристики, описывающие свойства практик и институтов (см. табл. 1).
Практики, в отличие от институтов, действуют небольшой промежуток времени. Это прежде всего связано с их нацеленностью на решение сиюминутной задачи, после решения которой акторы уже не прибегают к данной практике. Институты же носят долгосрочный характер, т.к. как применяются акторами с определенной регулярностью и нацелены на решение гомогенных задач.
Вторым отличием практик от институтов является то, что они воспринимаются как образец не всеми акторами, а лишь теми, которые заинтересованы в решении стоящей перед ними задачи. Институты же воспринимаются как нормативный образец всеми акторами.
1 См.: Чаусовский А.М. Формальное и неформальное в экономике : монография. — Донецк : Донецкий национальный университет, 2001.
Таблица 1
Сравнительная характеристика понятий «практики» и «институты»
Критерии Практики Институты
Продолжительность существования Краткосрочность Долговечность
Восприятие акторами Воспринимается как образец не всеми акторами Воспринимается как образец всеми акторами
Системность проявления Не системное (случайное) Системное
Характер отношений Сетевой (заинтересованные акторы) Деперсонализированный (все акторы)
Контроль Заинтересованные акторы Все акторы
Так как не все акторы воспринимают практики как образец, они носят не системный характер проявления, а институты носят системный характер.
Сети взаимосвязей между заинтересованными в применении конкретной практики акторами обусловливают сетевой характер практик. Институты же носят деперсонализированный характер.
Еще одним немаловажным отличием практик от институтов является то, что их исполнение контролируют только акторы, применяющие эти практики. Исполнение институтов контролируется государством и большинством акторов.
Кроме того, необходимо отметить, что основой неформальных институтов являются акторы, образующие сети с рядом характерных особенностей. Во-первых, их участники, как правило, связаны друг с другом технологически, т.е. данные сети отражают логику политики. Во-вторых, сети неформальной сферы не ограничиваются представителями власти, они также включают в себя предпринимательские структуры, представителей правоохранительных органов, средств массовой информации и пр. В-третьих, возникающие на основе неформальных институтов сети исключительно утилитарны; они строятся на взаимной полезности сетевого членства и избавляются от тех, кто пользуется ресурсами сети, ничего не давая взамен. В этом состоит принципиальное отличие сетей, возникающих на основе неформальных институтов, от родственных и дружеских связей, лежащих в основе неформальных практик.
Неформальные институты основываются, в отличие от практик, на полном
или частичном игнорировании формальных норм хозяйствования, т.е. существуют «вопреки» формальным институтам. В их основе лежат не личностные наклонности акторов (как это происходит в случае с практиками), а конфигурация формальных правил, с одной стороны, вынуждающих преступать закон, с другой — не подкрепленных системой принуждения к исполнению. Как следствие, отклонения от формальных правил — массовые, а наказания — селективные. Такая ситуация, конечно, не сводится к характеру законодательства и поведению представителей власти. Огромную роль здесь играют и социокультурные факторы, включая исторически сформировавшееся отношение к закону.
На основании табл. 1 можно сделать вывод, что неформальные институты являются типизированной формой неформальных практик, воспринимаемых большинством акторов. К подобному заключению приходят и П. Бергер и Т. Лукман: «Институционализация имеет место везде, где осуществляется взаимная типизация опривыченных действий деятелями разного рода. Иначе говоря, любая такая типизация есть институт. Что здесь следует подчеркнуть, так это взаимность институциональной типизации и типичность не только действий, но и деятелей в институтах»1. Следовательно, не только постоянно используемые практики могут порождать неформальные институты, но и неформальные институты могут порождать неформальные практики. Так, при наличии неформальных институтов у акторов появляются довольно широкие
1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М. : Медиум, 1995, с. 27.
возможности выбора - они могут прибегнуть к использованию формальных институтов и порождаемых ими формальных и неформальных практик или использовать неформальные институты, а в случае, когда актора ни один из вариантов не устраивает, он может волевым усилием обойти институты, в результате чего могут появиться новые практики.
Необходимо обратить внимание на отличия неформальных практик от неформальных институтов. В этом случае сложность заключается в том, что одни и те же явления при различных условиях могут проявляться и как практики, и как институты. Следовательно, при разграничении институтов и практик необходимо уделять особое внимание условиям, в которых эти феномены проявляются.
Наиболее часто встречающейся неформальной практикой в бывшем СССР являлся так называемый блат. Российский исследователь А.В. Леденева дает следующее определение этой неформальной практики. Блат — это использование личных контактов (каналов, сетей) для получения доступа к общественным ресурсам: товарам, услугам, источникам дохода (образование, рабочие места, должности и т.д.) и привилегиям1. Следовательно, блат — это неформальная практика обхода формальных институтов, регулирующих доступ к ресурсам, как правило, относящимся к сфере личного потребления.
Блат как самобытная форма не денежного обмена возник в «командной» экономике с присущим ей дефицитом, ограниченной эффективностью денег и отсутствием механизмов саморегуляции. А потому многие повседневные вопросы приходилось решать, прибегая к взаимной помощи и неформальным соглашениям, в обход формальных процедур или сокращая их сложность. Помимо норм и привилегий, предусмотренных государственной или ведомственной системой распределения, каждый занятый в народном хозяйстве имел доступ к ресурсам и возможностям, которые он мог использовать для неформального обмена, что и делал — по возможности или необходимости2.
1 Леденева А.В. Личные связи и неформальные сообщества: трансформация блата в постсоветском обществе // Мир России, 1997, № 2, с. 90.
2 Леденева А.В. Неформальная сфера и блат:
гражданское общество или (пост)советская корпоративность? // Pro et Contra, 1997, № 4, с. 90.
Но с обретением Россией новой государственности практика блата претерпела ряд трансформаций и продолжает действовать там, где деньги не могут быть средством обмена. Таким образом, неформальные практики не всегда трансформируются в институты, а при определенных условиях преобразуются в другие практики, что наглядно демонстрирует практика блата в условиях рыночной экономики, когда на первое место встали не личные нужды граждан, а интересы бизнеса, который трансформировался в другие практики, более подходящие к сложившимся условиям.
Место самой распространенной в СССР неформальной практики блата в современной России заняли коррупция и непотизм. Под непотизмом понимается использование актором своего положения для предоставления своим близким руководящих должностей. Наиболее ярко практика непотизма проявилась во время нахождения у власти Б.Н. Ельцина.
Наиболее распространенной практикой, оставшейся в наследство от СССР, остается клиентелизм. Как отмечает российский исследователь М.Н. Афанасьев, несмотря на наличие в современной России политических институтов, характерных для институциональной матрицы западных государств, таких как всенародно избираемый президент, двухпалатный парламент, конституционный суд, многопартийность и др., в российской политике наблюдается несоответствие реального функционирования органов государственной власти официальным установлениям и функциям3. Данное несоответствие связанно с развитой системой клиентарно-патронажных связей.
Понятие «клиентелизм» объединяет такие формы взаимодействия, которые следуют из личных стратифицированных взаимоотношений, связанных с определенными ролями и структурами господства. Зарубежный исследователь Манфред Дж. Шмидт под клиентелизмом понимает определенные формы защитных отношений взаимной выгоды между акторами,
3 Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. — 2-е изд., доп. — М. : Московский общественный научный фонд, 2000.
один из которых занимает более высокое место в социальной иерархии (патрон), а другой заинтересован в защите и приобретении определенных преимуществ (клиент). Структуры клиентелизма основаны на отношениях обмена, который оправдывается пониманием акторов их как формы участия, даже когда персональные связи асимметрично структурированы. На одной стороне есть патрон, который управляет отношениями, а на другой стороне — клиенты, которые принимают власть патрона.
Ханс-Джоашим Лаутх предлагает дифференцировать клиентелизм по формам, для чего используются два критерия, основанных на наблюдении за участием в политической деятельности: 1) расположение центра специфического патро-нажно-клиентелистских отношений в пределах или за пределами политической системы; 2) прямое или косвенное участие в политической деятельности.
На основании этих критериев выделяются следующие подтипы клиентелизма: 1) родство; 2) мафия; 3) деспотичные клики и клиентелистские партии.
В бывшем СССР преобладал третий подтип клиентелизма, что было обусловлено доминированием и иерархичностью одной партии, члены которой стремились сохранить особые интересы.
Но с приобретением Россией новой государственности в структуре клиен-телизма произошли изменения. Так, О.В. Крыштановская отмечает, что на замену системе обойм, характерных для СССР, пришла система кланов. В Советском Союзе, поскольку патрон и клиент находились на разных уровнях иерархии, тесная связь между одним патроном и множеством его клиентов усиливала асимметрию неравенства, в результате чего создавались мини-пирамиды, не вписанные в геометрию формальной организации. Такие мини-пирамиды в лексиконе советской элиты получили название обойм1.
В отличие от номенклатурных обойм с их геометрией мини-пирамид, встроенных в большие пирамиды политических иерархий, возникшие в переходный период множественные центры власти раскололи элиту на кланы. Кланы функционируют вне рамок какой-либо одной
1 Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. — М. : Захаров, 2005, с. 82.
властной корпорации, пронизывая многие структуры. Клан формируется вокруг одного или нескольких политических деятелей, вербует сторонников, разрастается, стремясь к покрытию всего политического поля. Чем больше членов клана работает в разных иерархиях, тем больше его капитализация2.
Кроме описанных выше институтов и связанных с ними практик, в российской политической жизни особое место занимает коррупция. Коррупция — это нарушение своих обязательств лицом, принимающим решения, для получения частной выгоды от агента, который осуществляет подкуп или у которого таковой вымогается, в обмен на льготы, предоставляемые ему взяткополучателем, ценность которых превышает стоимость взятки или вымогаемой суммы. По данным ВЦИОМа3, подавляющее большинство опрошенных (58%) уверены, что коррупция непобедима. Более того, респонденты придерживаются мнения, что если коррупцию искоренить, то чиновничий аппарат просто перестанет функционировать. Треть россиян склонны считать, что полная ликвидация коррупции не повлияет на решение проблем простых людей. Сходные данные получили исследователи Левада-Центра4.
С переходом России к рыночной экономике наряду с новыми институтами рынка возникли и получили распространение такие неформальные практики, как взятки, откаты, теневое лоббирование, оплата услуг силовых партнеров.
Как мы видим, существует большое количество разнообразных неформальных практик, реализация и воплощение в жизнь которых зависят от конкретных условий, связанных с преобладанием тех или иных институтов. В зависимости от условий неформальные практики могут проявляться и как неформальные институты. Данный факт свидетельствует о необходимости выработки критериев, на основании которых можно отличить сходные феномены. От выработки таких критериев зависит точность политических прогнозов и решений.
2 Там же, с. 84.
3 ВЦИОМ, пресс-выпуск № 1210 // http:// wciom.ru/index.php?id=459&uid=11788 (дата обращения 03.05.2011).
4 Общественное мнение — 2007. — М. : Левада-Центр, 2007, с. 149.
