CC BY
7
Егоров Александр Александрович,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права, Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА), Российская Федерация, 125993, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9
ORCID 0000-0002-9867-0437
E-mail: egorov.a90@mail.ru
Научная специальность: 5.1.1. Теоретико-исторические правовые науки
УДК 342.5
DOI 10.24412/2072-9391-2023-468-37-45
Дата поступления статьи: 24 апреля 2023 г. Дата принятия статьи в печать: 15 декабря 2023 г.
Aleksandr Aleksandrovich Egorov,
Candidate of Law,
Associate Professor at the Department
of Theory of State and Law,
Kutafin Moscow State Law University (KMSLU),
Russian Federation, 125993, Moscow, Sadovaya-
Kudrinskaya St., 9
ORCID 0000-0002-9867-0437
E-mail: egorov.a90@mail.ru Scientific specialty:
5.1.1. Theoretical and Historical Legal Sciences
Соотношение морали и права в трудах И. А. Ильина (1883-1954)
The Correlation of Morality and Law in the Works of I. A. Ilyin (1883-1954)
Аннотация
Актуальность: раскрытие диалектики морали и права, а также их взаимодействие представляют собой одну из наиболее сложных проблем для всего комплекса социально-гуманитарного знания. И вряд ли когда-нибудь будет найдено удовлетворительное решение данной проблемы, касающейся важнейших принципов функционирования социума. В отечественной юридической литературе давно назрела потребность в комплексном политико-правовом исследовании вопроса о соотношении морали и права в рамках учений о происхождении государства и права. В последние годы наметились тенденции по изучению государственно-правовых воззрений классиков отечественной теоретико-правовой мысли с учетом современного уровня развития знаний и принципа историзма. Благодаря этому обстоятельству некоторые концепции получают «второе дыхание», конструктивно доказывая состоятельность своих положений. Можно с уверенностью констатировать, что, несмотря на наличие исследований, посвященных воззрениям на государство и право классиков дореволюционной отечественной юриспруденции, до сих пор должную оценку не получила проблематика соотношения морали и права, которая имеет несомненное
Abstract
Relevance: the disclosure of the dialectics of morality and law, as well as their interaction, is one of the most difficult problems for the entire complex of socio-humanitarian knowledge. And it is unlikely that a satisfactory solution to this problem concerning the most important principles of the functioning of society will ever be found. In the Russian legal literature, there has long been a need for a comprehensive political and legal study of the relationship between morality and law within the framework of the teachings on the origin of the state and law. In recent years, there have been trends in the study of the state-legal views of the classics of Russian theoretical and legal thought, taking into account the current level of knowledge development and the principle of historicism. Due to this circumstance, some concepts get a "second wind", constructively proving the validity of their provisions. It can be stated with confidence that, despite the existence of studies devoted to the views on the state and law of the classics of pre-revolutionary Russian jurisprudence, the problems of the relationship between morality and law have not yet been properly assessed, which is of undoubted importance both for the development of the general doctrine of the state and law, and for the conceptual validity of branches of Russian law.
38
значение как для развития общего учения о государстве и праве, так и для концептуальной обоснованности отраслей российского права.
Постановка проблемы: на сегодняшний день концептуально оформились модели соотношения морали и права. Согласно первому подходу эти социальные регуляторы составляют единое целое, что было характерно для первобытной общины, в рамках которой действовали синкретичные регуляторы. Классик отечественной философии права В. С. Соловьев рассматривал право как минимум нравственности (морали). В контексте данного подхода законодательство должно содержать в себе, по крайней мере, минимальные моральные императивы (например, запрет посягать на жизнь и здоровье или собственность граждан). Классик юридического позитивизма (нормативизма) Г. Ф. Шершеневич, выражая постулаты этого типа понимания права, утверждал, что право -это приказ государственной власти, не имеющий собственной моральной основы. Таким образом, третий подход в соотношении морали и права состоит в признании этих социальных регуляторов обособленными друг от друга. Наконец, четвертый подход, ставший наиболее актуальным сегодня, заключается в признании того, что мораль и право взаимосвязаны, но при этом самостоятельны, так как мораль опирается на голос совести, а право выражается в законодательных нормах. Эту позицию, в частности, выражает классик отечественной философии А. А. Гусейнов. Однако в аспекте настоящей работы особый интерес представляет позиция русского философа, правоведа и общественного деятеля Ивана Александровича Ильина (18831954), в рамках учения которого тесно переплелись религиозные, этические и правовые начала. Оригинальность этого ученого не вызывает сомнения ввиду наличия множества современных исследований его государственно-правовых воззрений в разных контекстах: юридическом, историческом, политическом и иных.
Цель исследования заключается в том, чтобы на основе использования современных научных методов научного познания и в первую очередь сравнительного метода при учете принципа историзма охарактеризовать проблематику соотношения морали и права в трудах И. А. Ильина.
Методы исследования: диалектический, историко-правовой, структурно-правовой, формально-юридический.
Результаты и ключевые выводы: социальные нормы в концепции И. А. Ильина можно определить как правила поведения в обществе, установленные в определенной последовательности определенными субъектами и адресованные конкретным субъектам, опре-
Problem statement: to date, models of the relationship between morality and law have been conceptually formed. According to the first approach, these social regulators form a single whole, which was typical for a primitive community within which syncretic regulators operated. The classic of the Russian philosophy of law V. S. Solovyov considered law as a minimum of morality. In the context of this approach, legislation should contain at least minimal moral imperatives (for example, a ban on encroaching on the life and health or property of citizens). The classic of legal positivism (normativ-ism) G. F. Shershenevich, expressing the postulates of this type of understanding of law, argued that law is an order of state power that does not have its own moral basis. Thus, the third approach in relation to morality and law is to recognize these social regulators as separate from each other. Finally, the fourth approach, which has become the most relevant today, is to recognize that morality and law are interrelated, but at the same time independent, since morality is based on the voice of conscience, and law is expressed in legislative norms. This position, in particular, is expressed by the classic of Russian philosophy A. A. Husey-nov. However, in the aspect of this work, the position of the Russian philosopher, jurist and public figure Ivan Alexandrovich Ilyin (1883-1954) is of particular interest, within the framework of whose teachings religious, ethical and legal principles are closely intertwined. The originality of this scientist is beyond doubt due to the presence of many modern studies of his state-legal views in different contexts: legal, historical, political and others.
The purpose of the study is to characterize the problems of the relationship between morality and law in the works of I. A. Ilyin on the basis of the use of modern scientific methods of scientific knowledge and, first of all, the comparative method, taking into account the principle of historicism.
Research methods: dialectical, historical-legal, structural-legal, formal-legal.
Results and key conclusions: social norms in the concept of I. A. Ilyin can be defined as rules of behavior in society, established in a certain sequence by certain subjects and addressed to specific subjects, defining behaviors as "true" and "due", as well as mandatory due to the presence of sanctions; morality in the interpretation of I. A. Ily-ina is a type of social norms based on the voice of conscience, the inner kindness of a person and universal values, connecting primarily people who recognize them and supported by such means as conscience reproach and guilt; law in the concept I. A. Ilyin can be defined as social norms established in a certain order by an external authority, having official sanctions and mandatory for execution not only by those to whom they are addressed, but also by those who accepted them; a compari-
деляющие модели поведения как «верные» и «должные», а также обязательные для исполнения в силу наличия у них санкций; мораль в трактовке И. А. Ильина - это вид социальных норм, основанных на голосе совести, внутренней доброте человека и общечеловеческих ценностях, связывающих в первую очередь признающих их людей и поддерживаемых такими средствами как укор совести и чувство вины; право в концепции И. А. Ильина можно определить как социальные нормы, установленные в определенном порядке внешним авторитетом, имеющие официальные санкции и обязательные для исполнения не только теми, кому они адресованы, но и теми, кто их принял; сопоставление взглядов И. А. Ильина на соотношение морали и права с взглядами классика нормативизма Г. Ф. Шершеневича позволило выделить их общие концептуальные, что свидетельствует о тесной взаимосвязи философского понимания права с постулатами нормативизма.
Ключевые слова: социальные нормы; мораль; право; санкция.
son of I. A. Ilyin's views on the relationship between morality and law with the views of the classic nor-mativism G. F. Shershenevich made it possible to identify their common conceptual, which indicates the close relationship of the philosophical understanding of law with the postulates of normativism.
Keywords: social norms; morality; law; sanction.
Введение. В контексте исследования вопроса о соотношении морали и права в трудах И. А. Ильина необходимо представить степень разработанности этой темы. Сразу оговоримся, что существует множество исследований научного наследия И. А. Ильина — философские, юридические, педагогические, политологические, исторические и др. Следовательно, представить не то что полный, а даже более-менее подробный обзор этих работ в рамках одного исследования представляется делом совершенно немыслимым. Речь, скорее, пойдет о тезисной иллюстрации степени научной разработанности идей И. А. Ильина о соотношении морали права.
Частично творчество И. А. Ильина в рамках истории русской философии права и истории русской философии затрагивали такие ученые, как В. В. Зеньковский и Н. О. Лосский. В их работах не содержится подробный анализ учения И. А. Ильина, а сам мыслитель рассматривается ими лишь в контексте с другими представителями общественно-политической мысли. В 1990-е гг. возрождается интерес к исследованию творчества И. А. Ильина. Важной вехой стала начавшаяся в 1993 г. публикация первого в России собрания его сочинений в 10 томах под редакцией Ю. Т. Лисицы (сегодня этот фундаментальный труд доступен широкой читательской аудитории).
В философском аспекте большой интерес представляет защищенная в 2009 г. С. Г. Рю-
миным диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук «Проблема соотношения морали и права в философии И. А. Ильина». Положения этой работы будут анализироваться и уточняться в целях нахождения научной новизны в рамках данной статьи. Следует отметить некоторые юридические исследования, посвященные творческому наследию И. А. Ильина.
В 1998 г. Т. Б. Сазоновой была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук на тему «Право и правосознание в учении И. А. Ильина». Один из параграфов данной работы был посвящен вопросу соотношения права и морали. Однако автор не предложила собственных дефиниций и ограничилась общей характеристикой этой проблематики. В 2004 г. Н. А. Ткачевой была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук «Правовая концепция И. А. Ильина». Один из параграфов этой работы был посвящен вопросу соотношения права с другими социальными нормами. Подобно Т. Б. Сазоновой автор ограничилась общей характеристикой проблематики права в системе социального регулирования. Аналогично освещен этот вопрос и в защищенной А. А. Фоминым в 2002 г. диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук «Политико-правовая концепция государства И. А. Ильина: российский модернизационный проект».
40
Таким образом, современная повестка дня требует рассмотрения вопроса о соотношении морали и права в трудах И. А. Ильина с учетом двух акцентов: формулирование на основе подходов самого И. А. Ильина дефиниций и сравнение его идей с позициями других классиков отечественной политико-правовой мысли.
Основная часть. Исследование вопроса о соотношении морали и права в философско-пра-вовой концепции И. А. Ильина требует активного использования сравнительного метода. Это необходимо для того, чтобы обосновать специфику его идей, а также определить его место в истории отечественной политико-правовой мысли. В данном случае целесообразным представляется обращение к идеям классика отечественной школы юридического позитивизма (нормативизма) Габриэля Феликсовича Шершеневича (1863—1912). Обращение к его трудам не стоит считать просто данью уважения выдающемуся правоведу. Как уже ранее отмечалось, он рассматривал право как приказ государственной власти, не имеющий самостоятельной этической основы. В этом ключе сама постановка вопроса о соотношении морали и права в его воззрениях кажется бессмысленной. Однако анализ его трудов позволяет утверждать, что он отнюдь не противопоставлял мораль и право как это кажется на первый взгляд, а напротив рассмотрел различные вариации их соотношения. В этом смысле очень интересным представляются сопоставления идей классика нормативизма с постулатами классика философии права. Прежде всего определимся с терминологией.
По справедливому замечанию С. Г. Рюмина, И. А. Ильин разделял «мораль» и «нравственность». «Нравственность, то есть сфера практической свободы коллективного индивидуума, проявленная через семью, гражданское общество, государство, выше морали отдельного индивидуума как совокупности неписанных норм. Мораль может перейти к более высокой ступени — к нравственности, которая возможна благодаря единству морали и права» [4, с. 10]. Сам И. А. Ильин разделял понятия морали и нравственности лишь в контексте исследования философии Гегеля. В целом же в его трудах этого разделения практически нет. Даже в современном русском языке эти понятия по своей сути синонимичны. В свою очередь, Г. Ф. Шерше-невич использует в основном термин «нравственность». «Нравственность представляет не требование человека к самому себе, — пишет Г. Ф. Шершеневич, — а требование общества к человеку. Это не человек определяет, как он должен относиться к другим, а общество определяет, как один человек должен относиться к другому человеку» [8, с. 169—171; 1, с. 19—
20]. Таким образом, исследователи вкладывали схожий смысл в понятие нравственности. Изучение их идей требует использовать терминологию первоисточников. Следовательно, мы будем использовать термин «мораль» в контексте идей И. А. Ильина и термин «нравственность» применительно к взглядам Г. Ф. Шершеневича, подразумевая эти термины синонимичными.
Рассматривая бытие человеческого общества как борьбу интересов, И. А. Ильин приходит к выводу, что общественная жизнь невозможна вне порядка, тяготение к которому определяется чувством самосохранения [3, с. 6—7]. Этот порядок формируется и поддерживается посредством социальных норм. Под социальными нормами он понимал правила, которые определяют отношения между людьми. Эти нормы необходимы для поддержания «мирного сожительства и сотрудничества между людьми» [2, с. 65]. Применительно к видам социальных норм И. А. Ильин выделил критерии, которые позволяют отграничить их друг от друга.
Во-первых, нормы отличаются друг от друга субъектами, которые их устанавливают. Будучи убежденным в невозможности и нелепости норм, которые никем не установлены, И. А. Ильин полагал, что всякую норму следует рассматривать как правило поведения, созданное разумным существом и выраженное как логическое суждение и грамматическое предложение [2, с. 66]. В этом контексте И. А. Ильин приписывает нормам религии и морали божественное происхождение. Происхождение же права он усматривал в деятельности общей для всех людей власти, представители которой уполномочены создавать, выражать и делать обязательными для всех те или иные правила поведения [2, с. 66]. Таким образом, нормы религии и морали не имеют официального субъекта, который их устанавливает, в то время как право может создаваться только специально уполномоченными на то субъектами.
Во-вторых, любая социальная норма имеет определенную последовательность в своем установлении. По мнению И. А. Ильина, создать социальную норму может один человек, окончательно ее оформить — другой, а придать ей характер обязательного правила поведения — третий [2, с. 66]. Следует согласиться с важностью этого критерия разграничения, так как невозможно установить норму права, не обладая при этом соответствующими властными полномочиями.
В-третьих, любая социальная норма обращена к какому-то субъекту. По мнению И. А. Ильина, любая норма что-либо предписывает каким-либо людям: всем членам общества; лицам, обладающим особыми свойствами (например, совершеннолетним); лицам, от-
личающимся особым положением (например, землевладельцам); лицам, обладающим особой властью (например, судьям) или же одному члену с исключительным положением в обществе (например, главе государства) [2, с. 67]. Следует согласиться с тем, что любая социальная норма имеет определенные ограничения в своем действии по кругу лиц.
В-четвертых, каждая социальная норма предписывает определенный порядок общественных отношений как «верный и должный». И. А. Ильин отмечает, что под отношением можно понимать как внутреннее настроение души, так и внешнее поведение, а в отдельных случаях — и то и другое [2, с. 67]. Очевидно, что мысли, чувства и желания регулируются религиозными и моральными нормами, а внешнее поведение человека — нормами права.
В-пятых, применительно к каждой социальной норме допустим вопрос о наличии у нее санкции и в чем именно состоит эта санкция. Под санкцией И. А. Ильин понимал последствие, наступающее в случае несоблюдения социальной нормы, то есть «угрожающий перст, поддерживающий обязательное значение нормы и указывающий известное неприятное будущее для того, кто не будет повиноваться установленному предписанию» [2, с. 67]. Для того чтобы разграничить социальные нормы необходимо использовать эти пять отличительных критериев в совокупности. Таким образом, можно предположить, что социальные нормы в понимании И. А. Ильина — это правила поведения в обществе, установленные в определенной последовательности определенными субъектами и адресованные конкретным субъектам, определяющие модели поведения как «верные» и «должные», а также обязательные для исполнения в силу наличия у них санкций.
Анализируя указанные критерии разграничения социальных норм, Н. А. Ткачева приходит к совершенно иным выводам. Во-первых, представленные И. А. Ильиным признаки относятся к разным уровням характеристики норм: процедурный уровень (субъект и порядок установления) и содержательно-сущностной уровень (вид регулируемых отношений и круг подчиненных субъектов). Во-вторых, ни наличие санкции, ни ее характер не могут быть самостоятельным основанием разграничения социальных норм [6, с. 122]. Представляется, что это справедливые замечания с точки зрения современного уровня развития правовой науки. Необходимо учитывать современную И. А. Ильину специфику общественно-политической обстановки и уровень развития политико-правовой мысли. Сравним понятие и черты социальных норм в концепции И. А. Ильина с идеями Г. Ф. Шершеневича.
Под общественными или социальными нормами Г. Ф. Шершеневич понимал правила, которые определяют отношение человека к человеку (нравственность, право, приличие, мода и некоторые другие) [7, с. 62]. Несмотря на видовое разнообразие социальных норм, Г. Ф. Шершеневич отмечал две универсальные особенности: 1) цель всех социальных норм — «обеспечить условия общежития»; 2) все социальные нормы «исходят от воли одних людей и обращены к воле других людей» [10, с. 21]. Вместе с тем соблюдение социальных норм должно быть чем-то обеспечено.
Полагая, что любая социальная норма является не советом и не просьбой, а требованием, Г. Ф. Шершеневич считал, что «угроза злом» составляет необходимый и существенный элемент любой социальной нормы [10, с. 23]. Таким образом, принудительность выступает общим признаком всех социальных норм. Как мы видим, в его подходе прямо или косвенно нашли свое отражение все черты социальных норм, упомянутые И. А. Ильиным.
И. А. Ильин классифицировал социальные нормы на две группы: моральные и религиозные; правовые. Особый интерес в данном случае представляет вопрос о соотношении морали и права. По справедливому замечанию Т. Б. Сазоновой, право в творчестве И. А. Ильина не было чем-то обособленным, оно было тесно связано с моралью, что объясняется специфической ролью этих важнейших регуляторов общественной и личной жизни человека [5, с. 67]. Следует начать с понимания им особенностей морали. И. А. Ильин в целом не формулировал дефиниций тех или иных терминов, характеризуя их содержание посредством перечисления соответствующих признаков.
Первую особенность морали И. А. Ильин усматривал в том, что в процессе установления нравственных правил человек предоставлен себе и своей совести [2, с. 69]. Постулируя основанный на голосе совести самостоятельный и осознанный выбор человека при установлении норм морали, И. А. Ильин подчеркивает, что человек «не может руководиться личной прихотью и произволом, но должен поставить пред своею совестью вопрос о том, что есть самое лучшее, совершенное и праведное в личном поведении и в отношении человека к человеку» [2, с. 69]. Таким образом, свобода установления моральной нормы ограничена голосом совести и продиктована сформированными обществом универсальными ценностями, такими как бескорыстие, самоотверженность, доброжелательство и т. д.
Вторая особенность морали состоит в том, что ее нормы связывают только того человека, который их признал. Если эти нормы соблюда-
42
ются из страха или покорности, то они теряют свой моральный характер. Однако если человек игнорирует нормы морали, то его произвол будет ограничен уже нормами права [2, с. 70]. Следует согласиться с тем, что нормы морали не могут основываться на чьем-либо принуждении, что, в свою очередь, не исключает правового ограничения произвола отдельных лиц. Вместе с тем нельзя согласиться с тем, что игнорирование человеком любой моральной нормы автоматически инициирует применение к его поведению норм права. Представляется, что касается лишь тех запретительных постулатов, которые являются общими как для морали, так и для права (например, посягательство на жизнь другого человека, хищение чужого имущества и т. п.).
Третья особенность морали проявляется в том, что нравственные правила берут свое начало в душе человека и определяются его внутренней добротой. И. А. Ильин был убежден в том, что нравственные правила не могут предписывать внешнего поведения человека без учета того душевного настроения, которым сопровождается это поведение [2, с. 70]. В данном контексте следует согласиться с тем, что моральному установлению той или иной модели человеческого поведения предшествует внутреннее осознание индивидом правильности и общественной поддержки такого поведения.
Последняя особенность моральной нормы состоит в том, что ее санкция проявляется как укор совести и чувство вины. И. А. Ильин полагал, что моральная санкция выражается в известном каждому человеку внутреннем недовольстве своим поступком или даже всей своей жизнью [2, с. 71]. Действительно, санкция нормы морали не имеет законодательного закрепления и проявляется во внутренних переживаниях человека.
С. Г. Рюмин на основе изучения творчества И. А. Ильина выводит следующее определение морали: «Мораль, определяемая на основе предложенной И. А. Ильиным характеристики норм морали, интерпретируется как совокупность определенных норм, задаваемых таким источником, как голос совести, который самостоятельно воспринимается и формулируется каждым человеком, контролируется укорами совести и чувством вины» [4, с. 9]. Следует дать более полное определение. Мораль в трактовке И. А. Ильина — это вид социальных норм, основанных на голосе совести, внутренней доброте человека и общечеловеческих ценностях, связывающих в первую очередь признающих их людей и поддерживаемых такими средствами, как укор совести и чувство вины. Сравним воззрения И. А. Ильина на черты морали с природой нравственности в трудах Г. Ф. Шершеневича.
Г. Ф. Шершеневич полагал, что нормы нравственности находят свое выражение в отрицательной форме запретов или в положительной форме повелений. Исторически отрицательная форма предшествовала положительной, так как изначально любое общество стремилось ограничить борьбу индивидов за самосохранение, а уже затем побудить их к взаимодействию [7, с. 177]. Определяя нравственное поведение как наиболее полезное для общества социальное взаимодействие, Г. Ф. Шершеневич подходит к вопросу о том, какие люди являются нравственными.
По его мнению, нравственная оценка человека не может ограничиваться лишь его внешним поведением. Например, действие человека, который жертвует деньги на строительство больницы, безусловно, является нравственным. Однако чтобы признать этого человека нравственным необходимо установить, какими соображениями он руководствовался — помочь людям или получить орден. В первом случае можно говорить о нравственном человеке, а во втором — о ненадежном для общества человеке [7, с. 66—67]. Таким образом, нравственность оценивает любое поведение человека не только с объективной, но и с субъективной стороны. Придавая несомненное значение добровольному и осознанному следованию человеком правилам нравственности, Г. Ф. Шерше-невич справедливо упоминает и о существовании нравственной санкции.
Он считал, что ни один человек не может оставаться равнодушным к положительной или отрицательной общественной оценке своего поведения. Следовательно, нравственная санкция проявляется в «давлении со стороны общественной среды, к которой принадлежит индивид» [8, с. 191]. Чем сознательнее и настойчивее человек игнорирует правила нравственности, тем жестче проявляется реакция общества. Г. Ф. Шершеневич полагал, что формы общественного порицания различны: «от простой неподачи руки, разрыва знакомства и вплоть до суда Линча, когда возбужденное мнение может дойти до смертной расправы» [7, с. 70]. Указанные формы свидетельствуют о тесном переплетении норм нравственности и права в контексте мер воздействия.
Как мы видим, наличие моральной санкции и соображения общественной пользы наличествуют в трудах обоих исследователей. Упомянутая же Г. Ф. Шершеневичем способность нравственности учитывать не только внешнее, но и внутреннее поведение человека может быть опосредованно выведена из убежденности И. А. Ильина в том, что нравственные правила берут свое начало в душе человека, а их санкции определяются как укор совести и чувство вины.
Анализируя сформулированные И. А. Ильиным признаки морали, мы явно или неявно подразумеваем существование норм права и их отличия от норм морали.
Первое отличие права от морали состоит в том, что его нормы устанавливаются не голосом совести и не божественной волей, а внешним авторитетом, то есть их основание — это деятельность общей для всего общества власти в лице строго определенных и уполномоченных людей [2, с. 72]. Таким образом, И. А. Ильин подчеркивает государственно-властную природу права.
Второе отличие права от морали заключается в том, что любая норма права имеет определенный порядок установления. И. А. Ильин отмечает, что далеко не любой человек уполномочен издавать правовые нормы, однако специально уполномоченные на то лица должны соблюдать «известный, обыкновенно строго предначертанный порядок». Именно соблюдение этого порядка позволяет создать справедливую и целесообразную правовую норму [2, с. 73]. Как мы видим, И. А. Ильин отстаивал необходимость существования правотворческой процедуры, отступление от которой было бы неприемлемо.
Третье отличие права от морали состоит в том, что правовые предписания «исходят от одних людей, а обращаются к другим людям, принадлежащим к этому союзу и подчиненным этой власти» [2, с. 73]. И. А. Ильин подчеркивает, что норма права устанавливает определенное правило поведения независимо от того, хотят ли люди, которым оно адресовано, подчиняться ему или нет [2, с. 73]. Таким образом, любая норма права обладает признаком общеобязательности и ее исполнение не может отдаваться на откуп и субъективное усмотрение отдельных лиц.
Четвертое отличие права от морали заключается в том, что любая норма права, независимо от содержащихся в ней предписаний или запретов, «налагает особую связь и на тех людей, которые установили ее своею властью» [2, с. 74]. Следовательно, норма права обязательна не только для общества, но и для лиц, ее установивших, что, в свою очередь, служит гарантией недопущения произвола со стороны правотворческих субъектов.
Пятое отличие права от морали проявляется в том, что право регулирует только внешнее поведение и не может контролировать внутренние душевные состояния людей: мысли, чувства, желания и т. д. [2, с. 74]. Не вызывает сомнений, что право регулирует только поступки людей и не может навязать им определенные мысли, чувства или желания.
Наконец, последнее отличие права от морали заключается в специфике правовой санк-
ции. И. А. Ильин полагал, что нарушение запрета или неисполнение обязанности в праве приводят к тому, что уполномоченные люди заставляют неповинующегося претерпеть определенные последствия: заставить его принудительно исполнить свою обязанность; исполнить эту обязанность за его счет; наложить на него взыскание по суду или в порядке управления [2, с. 75]. Таким образом, санкция нормы права принципиально отличается от моральной санкции и не может быть сведена к общественному порицанию, угрызениям совести или чувству вины.
На основе этих признаков мы можем предположить, что под правом И. А. Ильин понимал социальные нормы, установленные в определенном порядке внешним авторитетом, имеющие официальные санкции и обязательные для исполнения не только теми, кому они адресованы, но и теми, кто их принял. Рассмотрим дефиницию права в трудах Г. Ф. Шершеневича.
Г. Ф. Шершеневич писал: «Право есть такая норма (правило) поведения, соблюдение которого поддерживается угрозой страдания, причиняемого государственной властью нарушителю» [9, с. 130]. Таким образом, право представляет собой принудительный порядок, установленный государством. Этот тезис вполне вписывается в концепцию юридического позитивизма. Анализируя это определение, мы четко можем вывести, что подобно И. А. Ильину Г. Ф. Шершеневич отмечал наличие у права официальных санкций и то, что норма права устанавливается в определенном порядке внешним авторитетом в лице государственной власти и адресуется населению в пределах юрисдикции этой государственной власти. Отсутствие же у Г. Ф. Шершеневича указания на обязательность исполнения права не только населением, но и государственной властью вполне объяснимо. Как уже отмечалось, право в концепции нормативизма — это приказ, исходящий от государственной власти. Было бы нелогично прописывать обязанность государственной власти исполнять свои же приказы. Такая особенность как регулирование правом исключительно внешнего поведения человека была известна не только И. А. Ильину, но и Г. Ф. Шершеневичу.
Нормы права, устанавливая определенные веления, оставляют без внимания мотивы, которыми руководствовался человек при их соблюдении. Так, например, для права не имеет значения мотив уплаты налога — считает ли гражданин необходимостью отдать часть своего дохода на нужды государства или опасается штрафа за несвоевременный платеж [10, с. 49]. В данном случае Г. Ф. Шершеневич стремился понять причину соблюдения законов. Признавая
44
безусловную важность добровольного следования законам, Г. Ф. Шершеневич в качестве неотъемлемого элемента права признавал правовую угрозу. Он выделял уголовную угрозу (например, лишение свободы) и гражданскую (например, лишение гражданина денежной суммы, которую он не заплатил за предоставленный товар). Представляется, что эти виды угроз в том или ином виде, без сомнения, были известны И. А. Ильину.
Как отмечает С. Г. Рюмин: «В контексте единства морали и права важен аспект применения силы. Право без применения силы оказывается беспомощной декларацией. В то же время правовое принуждение вне моральных рамок оказывается бесплодным и ведущим к насилию. Мораль без строгих рамок права оказывается субъективной, скатывается к морализаторству, открывающему дорогу злу. Поэтому концепция И. А. Ильина о сопротивлении злу силой имеет особое значение для единства морали и права» [4, с. 10]. Отсутствие же такой детализации объясняется тем, что И. А. Ильин в принципе мыслил в философском ключе и практически не приводил дефиниций, а Г. Ф. Шершене-вич был правоведом. Несмотря на четкие критерии разграничения морали и права, И. А. Ильин отмечал наличие между ними живой связи, которая может выражаться как в правильном, так и в неправильном соотношении между этими социальными нормами.
Правильное отношение проявляется в том, что право, «не выходя из своих пределов, согласуется по существу» с требованиями морали, а последняя, в свою очередь, выступает для права «высшим мерилом и руководителем». Это соотношение, по мнению И. А. Ильина, проявляется в следующих случаях: правовое предписание устанавливает правило поведения, которое одновременно одобряется и совестью (например, служение общему благу); право запрещает поступки, которые не могут быть одобрены и совестью (например, обман или насилие); право не допускает «нравственно предосудительных деяний», устанавливая тем самым справедливый порядок общественных отношений [2, с. 76—77]. Таким образом, правильное отношение морали и права заключается в общности подходов к определению социально одобряемого и социально порицаемого поведения, что, в свою очередь, отвечает требованиям справедливости.
И. А. Ильин полагал, что справедливость затрагивает не только внешнюю сторону человеческих поступков, но и их «подлинную сущность и нравственное значение». Вместе с тем он отмечал, что окружающий мир находится в непрерывном развитии, каждая вещь уникальна и каждый человек индивидуален и не-
повторим. Следовательно, право не может вмешиваться во все «второстепенные детали» человеческих отношений, что определяет невозможность создания для каждого человеческого отношения «особой правовой нормы», которая не подходила бы ни к одному другому отношению [2, с. 77—78]. Такой порядок был бы несправедлив, а такое отношение между моралью и правом было бы неправильным. Таким образом, И. А. Ильин не абсолютизировал значение сферы правового регулирования и обоснованно полагал, что право не может регулировать все стороны жизни человека. Рассмотрим идеи Г. Ф. Шершеневича о соотношении нравственности и права.
Г. Ф. Шершеневич полагал, что если нравственной норме придается юридическая санкция, то эта норма остается этической и одновременно становится правовой (например, в случае присоединения юридической санкции к осуждению родителей за развращение детей). И наоборот, исключение юридической санкции из нормы права преобразует последнюю в норму нравственности (например, отмена наказания за ростовщичество) [10, с. 70]. Таким образом, нормы нравственности и права тесно взаимосвязаны и в ряде случаев переходят друг в друга. Признавая нравственность и право правилами, действующими одновременно в одной и той же общественной среде, Г. Ф. Шершеневич справедливо полагал, что они могут действовать совместно, по-разному, а в ряде случаев и находиться в противоречии друг с другом. Например, постулаты нравственности и права осуждают ростовщичество. Требования этих социальных регуляторов расходятся в случае, если гражданину станет известно о готовящемся политическом преступлении: закон требует донести об этом, а нравственность велит сохранять молчание. В подобных случаях верх берет то правило, которое больше довлеет над человеком: чего он боится больше — общественного мнения или законного суда [7, с. 80]. Следует отметить, что случаи расхождения нравственности и права неизбежны, так как любое общество в отличие от первобытной общины достаточно разнородно, дифференцированно, что предопределяет разность взглядов и убеждений. Государственная власть, стремясь поддерживать жизнедеятельность социума, вынуждена принимать решения, которые нередко расходятся с общественным мнением, руководствуясь или прикрываясь соображениями общеполезности.
Таким образом, И. А. Ильин достаточно четко представил характерные особенности морали и права, а также их правильное и неправильное соотношение. В некоторых его идеях прослеживается определенный идеализм, напри-
мер, в том, что нормы морали связывают только того человека, который их признал. Тем не менее его представления о правильном и неправильном соотношении морали и права, по своей сути, актуальны и сегодня. Сравнение идей классика отечественной философии права
И. А. Ильина с идеями классика отечественной школы нормативизма Г. Ф. Шершеневича позволяет выделить тесную взаимосвязь различных типов понимания права, которые в своей аксиологической природе имеют много общего и дополняют друг друга.
Список литературы:
References:
1. Егоров А.А. Соотношение нравственности и права в трудах Г. Ф. Шершеневича (1863—1912) // Труды Академии управления МВД России. 2023. № 2 (66). С. 15-23.
2. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве // Собрание сочинений : в 10 т. М., 1994. Т. 4. 624 с.
3. Ильин И.А. Порядок или беспорядок? М., 1917. 21 с.
4. Рюмин С. Г. Проблема соотношения морали и права в философии И. А. Ильина : дис. ... канд. филос. наук. М., 2009. 142 с.
5. Сазонова Т. Б. Право и правосознание в учении И. А. Ильина : дис. ... канд. юрид. наук. Благовещенск, 1998. 143 с.
6. Ткачева Н. А. Правовая концепция И. А. Ильина : дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004. 148 с.
7. Шершеневич Г. Ф. Общее учение о праве и государстве : лекции. 2-е изд. М., 1911. 163 с.
8. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права : учеб. пособие : в 2 т. М., 1910-1912.
9. Шершеневич Г. Ф. Социология: лекции. М., 1910.200 с.
10. Шершеневич Г. Ф. Определение понятия о праве. Казань, 1896. 83 с.
1. Egorov al. A. The Correlation of Morality and Law in the Works of G. F. Shershenevich (1863—1912) // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 2 (66). P. 15-23.
2. Ilin I.A. Obshchee uchenie o prave i gosu-darstve // Sobranie sochinenij : v 10 t. M., 1994. T. 4. 624 s.
3. Ilin I.A. Poryadok ili besporyadok? M., 1917. 21 s.
4. Ryumin S. G. Problema sootnosheniya morali i prava v filosofii I. A. Il'ina : dis. ... kand. filos. nauk. M., 2009. 142 s.
5. Sazonova T. B. Pravo i pravosoznanie v uchenii I. A. Il'ina : dis. ... kand. yurid. nauk. Blagoveshchensk, 1998. 143 s.
6. Tkacheva N. A. Pravovaya koncepciya I. A. Il'ina : dis. ... kand. yurid. nauk. Rostov-na-Donu, 2004. 148 s.
7. Shershenevich G. F. Obshchee uchenie o prave i gosudarstve : lekcii. 2-e izd. M., 1911. 163 s.
8. Shershenevich G. F. Obshchaya teoriya prava : ucheb. posobie : v 2 t. M., 1910-1912.
9. Shershenevich G. F. Sociologiya: lekcii. M., 1910. 200 s.
10. Shershenevich G. F. Opredelenie ponyatiya o prave. Kazan', 1896. 83 s.
Для цитирования:
Егоров Александр Александрович. Соотношение морали и права в трудах И. А. Ильина (1883-1954) // Труды Академии управления МВД России. 2023. № 4 (68). С. 37-45.
For citation:
Egorov Aleksandr Aleksandrovich. The Correlation of Morality and Law in the Works of I. A. Ilyin (1883-1954) // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 4 (68). P. 37-45.
45
