CC BY
448
нии связи посылки с заключением) направлены на устранение логической слабости рассуждения.
Что следует из того, что неформальная логика рассматривает рассуждение как диалогическое, а не как монологическое? Это предполагает и изменение взгляда на сам процесс познания и обоснование знания. Знание трактуется как результат исследовательской, рассужденческой деятельности рациональныхисследоватлей. Сомнение и вопросы, оценка и критика, выявление предпосылок, носящих конкретно-исторический характер, - это то, внимание к чему характеризует современную философию познания, ее реформирование путем принципиального переосмысления понятийного аппарата через призму антропологической и коммуникативной трактовки познания и познавательной деятельности. И в этом контексте неформальная логика может занять свое достойное место, даже если и не называть ее прикладной эпистемологией.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Сорина Г.В. Критическое мышление: история и современный статус // Вестник Московского университета. - Сер. 7. Философия. - 2003. - № 6.
2. Щедровицкий Г.П. Проблемы логики научного исследования и анализ структуры науки (Доклад 07.06.1965, записи семина-
ров, в рукописи). - URL: http://www. fondgp.ru/jointly/school/3/additional/ Schedrovitskij.G.P.
3. Mercier H., Sperber D. Why do humans reason? Arguments for an argumentative theory with Open Peer Commentary afterwards. - Behavioral and Brain Sciences, 34(2).
4. Грифцова И.Н. Концепция рациональности Ст. Тулмина и оценки аргументов в неформальной логике // Модели рассуждений - 2: Аргументация и рациональность. Сборник научных статей. - Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2008.
5. Тулмин Ст. Человеческое понимание. -М.: Прогресс, 1984.
6. Блинов А.Л. Социальная эпистемология // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. - М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2009.
7. Блинов А.Л., Петров В.В. Дискурсивные акты и теория аргументации // Философские проблемы аргументации. - Ереван, 1986.
8. КасавинИ.Т. Социальная эпистемология: понятие и проблемы // Эпистемология и философия науки. - М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2006. - Т. VII. - № 1.
9. Freeman J.B. The Place of Informal Logic in Logic // New Essays in Informal Logic. -Windsor, Ontario, Canada, 1994.
10. Pinto R. C. Logic, epistemology and argument appraisal // R.H. Johnson & J.A. Blair, eds., New Essays in Informal Logic. Informal Logic. - Windsor, ON, 1994.
11. Weinstein M. Informal Logic and Applied Epistemology // R.H. Johnson & J. A. Blair, eds. New Essays in Informal Logic. Informal Logic. - Windsor, ON, 1994. ■
257
258
СООТНОШЕНИЕ КОНЦЕПТОВ «ЗНАНИЕ» И «ВЛАСТЬ» В ФИЛОСОФСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ МИШЕЛЯ ФУКО
Е.С. Семяновская
Аннотация. Статья посвящена реконструкции взаимоотношения концептов «знания» и «власти» в творчестве Мишеля Фуко. Автор сравнивает субстанциональный подход к изучению власти с подходом Мишеля фко, который рассматривает власть прежде всего как отношение. Значительное внимание уделяется понятиям «дискурса», «дискурсивной формации» и «диспозитива» как основным используемым Ффуко для описания взаимоотношений знания и власти. Также в статье приведен анализ критики идей Ффуко со стороны Ч. Тейлора и Р. Рорти и рассматривается ее преодоление Дж. Рассом.
Ключевые слова: знание, власть, дискурс, дискурсивные формации, диспозитив, археология знания, М. Ффуко.
Summary. The article is devoted to the reconstruction of the relationships of the concepts of "knowledge" and "power" in the works of Michel Foucault. The author compares the substantial approach to the study of the power with the approach of Michel Foucault, who considers the power primarily as a ratio. Considerable attention is paid to the concepts of "discourse», "discursive formations", and "dispositive" as the main conceptsFoucault used to describe the relationship of knowledge and authority. Also the article contains the analysis ofCharles Taylor and Richard Rorty 'scriticism ofFoucault's ideas and considers its overcoming by J. Russ.
Keywords: power, knowledge, discourse, discursive formations, dispositive, archeology of knowledge, Michel Foucault.
Феномен власти вызывал особый интерес философов, а затем и специалистов в области конкретных наук на протяжении всей истории социальной мысли. При этом, однако, исследование власти сводилось, как правило, к рассмотрению ее государственной формы. Принципиально новое понимание природы и способов функционирования власти было предложено Мишелем Фуко (1926-1984) и нашло выражение в его концепции «знания-власти». Предложенный мыс-
лителем подход значительно расширял возможности анализа властных отношений; он оказал существенное влияние на многих современников и последователей Фуко.
Идеи французского философа стали предметом ряда историко-философских исследований; вместе с тем представляется важным осуществить реконструкцию содержания и взаимосвязи центральных для Фуко понятий «знание» и «власть», что позволит уточнить эвристическое значение
предложенной им концепции для разработки новых философских интерпретаций социальных и антропологических вопросов. Именно решению этой задачи посвящена данная статья.
Обращаясь к вопросу о трактовке Фуко концепта «власть», необходимо, прежде всего, подчеркнуть, что предлагаемое им решение сам философ рассматривает как соответствующий проблемам, вставшим в ходе развития политической мысли. Отказываясь от субстанциального подхода к пониманию власти, от трактовки ее как своего рода собственности завоевавшего ее класса, своего рода предмета обладания, Фуко разрабатывает понимание власти как отношения. Из этого следует принципиально важный для мыслителя вывод о том, что власть в социальном пространстве присутствует везде, образуя особое поле. При этом, согласно Фуко, дело не в том, что власть реализуется через сложившиеся социальные институты, а в том, что, она, напротив, их формирует. Соответственно, власть не проявляется в фиксированном наборе предписаний и санкций, но определяет их становление.
На этом основании, далее, мыслитель приходит к выводу, что государство возникает именно как результат совместного действия множества механизмов и очагов власти, той «сети», которую она образует. Поэтому оказывается, что власть «представляет собой не приобретенную или сохраненную привилегию господствующего класса, а следствие совокупности ее стратегических позиций» [1]. Из этого следует чрезвычайно важное для Фуко положение о возможности трактовки власти как стратегии: она структурирует поле возможного, отсекая
определенные варианты способов мышления и действия, а тем самым «программируя» проявление других их вариантов.
Эти рассуждения позволяют мыслителю, далее, обосновать вывод о том, что власть по своей природе не является сугубо репрессивной, скорее, она производит желания и побуждает к поступкам. При этом власть в одинаковой степени «проходит» через властвующих и подвластных: все они являются лишь исполнителями ролей, определяемых не ими, но властью, и в совокупности представляющих собой «анонимную систему». Таким образом, оказывается, что у власти нет ни другого объекта, ни другого субъекта, кроме самой власти; нет иного способа бытия, кроме отношений. Здесь проявляется одна из основополагающих идей всей философии Фуко - отказ от признания центральной и определяющей роли субъекта в социальных процессах.
При реконструкции взглядов Фуко важно иметь в виду, что концепт «власть» рассматривается им в неразрывной связи с концептом «знание», которому он также придает новую трактовку. Под знанием Фуко понимает исторически подвижную систему упорядочивания вещей путем их соотнесения со словами. Знание всегда структурировано, оно обязательно что-то выражает и позволяет оценивать. Согласно Фуко, любое высказывание, любая вербализованная информация, выраженная в знаках, расположенных в соответствии с правилами, позволяет установить, знаками чего они являются, какой ряд логических актов оказывается выполненным в результате формулирования высказывания, какой смысл при этом порождается. По-
259
260
этому оказывается, что и литературная форма, и научная теорема, и повседневная фраза, и шизофреническая бессмыслица, то есть все, что имеет смысл для говорящего, в равной мере являются высказываниями некоторого знания, хотя и несопоставимыми и несводимыми друг к другу.
Согласно Фуко, власть не существует и не действует в отрыве от понимаемого таким образом знания. При этом оба феномена рассматриваются мыслителем как децентрирован-ные, относительные, нестабильные (динамичные) явления. Главное же заключается в том, что они обладают характеристикой своего рода всепри-сутствия, они пронизывают общество, «растворены» в нем.
Анализ выдвинутой Фуко идеи неразрывности взаимосвязи знания и власти приводит к выводу о неизбежности обращения мыслителя к разработке собственного понимания функционировании системы «знание-власть». Это понимание можно реконструировать следующим образом.
Власть, по Фуко, создает определенное знание, исходя из собственных целей. С другой стороны, знание обеспечивает поддержание и усиление власти, которая с его помощью-создает и воссоздает «поля», где возможно ее применение. А это значит, что знание выступает и основанием, и причиной, и матрицей актов власти. Таким образом, в системе «знание -власть» происходит взаимное конструирование двух ее взаимообусловленных составляющих. Из сказанного следует, что знание, по Фуко, не может быть социально нейтральным, ведь оно детерминирует отношения принуждения. Анонимный «автор» знания принуждает адресата этого
знания к определенному восприятию мира и соответствующему действию.
Такая позиция определяет еще одно чрезвычайно важное для Фуко положение. Дело в том, что истинность и ложность знания в контексте классической теории познании не интересуют Фуко. Такая трактовка становится иррелевантной и выносится за скобки концептуальных рамок. Существенным же остается только статус того или иного знания, его место в системе властных отношений. Такая постановка вопроса приводит Фуко к выводу о том, что, прежде чем подавлять, власть «порождает» действительность [2]. Поэтому истина, по словам Фуко, — «дитя мира сего, она не существует без и вне властных отношений» [3, с. 206], она есть их продукт. «Не существует отношения власти без коррелятивного формирования поля знания, как знания, которое не предполагало бы и не конституировало бы одновременно отношений власти, - отмечает мыслитель. - Не существует такой модели истины, которая не отсылала бы к какому-нибудь типу власти; нет ни знания, ни даже науки, которые не выражают или не вмешивают в свою практику какую-либо осуществляющую свои функции власть» [4, р. 97]. Понимаемая таким образом «истина» неотделима от устанавливающей ее процедуры: истина дается знанию только через пробле-матизации, которые складываются лишь в практиках.
Столь же иррелевантным становится и противопоставление «оригинальность - банальность»: между первоначальной формулировкой и фразой, которая с большей или меньшей точностью выражает ее содержание спустя годы, а то и столетия, нет цен-
ностной иерархии, как нет и радикального различия. (Эти идеи Фуко также используются им для критики классических представлений об активном субъекте - творце).
Продолжение реконструкции представлений Фуко о взаимосвязи власти и знания предполагает проведение анализа принципиально важных для него понятий «дискурсивная формация» и «диспозитив».
Обращаясь к эпистемологическому аспекту возникновения того или иного типа знания, Фуко приходит к выводу, что в истории познания сложились особые «поля», определяющие формы связи понятий и утверждений, степень их важности, процедуры оценкизнания и его предмета. Именно такие «поля» были названы им «дискурсивными формациями». Принципиально важным для Фуко является то, что в принципе они могли бы быть структурированы иначе. Те или иные утверждения могут совершенно по-разному оцениваться с точки зрения их истинности (ложности) и важности в разных исторических условиях. Поэтому оказывается, что принимаемые знания - это только один из возможных типов знания. Таким образом, работы Фуко, касающиеся гуманитарных наук, предстают как жестко номиналистические: из них следует, что типы исследуемых объектов возникают одновременно с соответствующими типами формаций, в рамках которых о них стало возможным говорить.
Еще одно важное для Фуко понятие - «диспозитив», понимается им как система целей и ориентиров, имплицитно задаваемая характерным для данного общества комплексом «знания-власти», которая становится матрицей для конституирования прак-
тик этого общества. С этим понятием мыслитель связывает обращение к различным структурам знания иин-ституциональным механизмам его продуцирования, поддерживающим и интенсифицирующим практики власти в рамках социума. Это - своего рода «слепок» с общества в конкретный момент времени. Именно в силу своей детерминированности со стороны диспозитива, культивируемые в конкретном обществе практики реализуются в русле вполне определенного, хотя и не рефлексируемого мышлением повседневности парадигмаль-ного контура. Диспозитив не объективируется в кодекс регламентаций, но фактически обнаруживает себя во всех типичных для конкретного общества «практиках, выступая в качестве фундаментального регулятора последних и не допуская их выхода за пределы заданных наличным комплексом власти-знания рамок»[5].
Из сказанного следует, что возможность легитимной борьбы с существующим порядком «знания-власти», согласно Фуко, полностью исключается, так как легитимность, собственно, и устанавливается этим комплексом. По Фуко, диспозитив реализуется в отношениях силы определенного рода, а также в рациональном и координированном вмешательстве в эти отношения, имеющем целью повернуть их в определенном направлении, блокировать их или же стабилизировать.
Диспозитив охватывает разнородный ансамбль, который включает в себя дискурсы, законы, решения и регламентации, архитектурные планировки, научные высказывания и др., то есть элементами диспозитиваявляют-ся как «сказанное», так и «не-сказан-ное». За счет всего этого он создает так
261
называемые «исторические формации» -специфические проявления функционирования культурного бессознательного в конкретную историческую эпоху в виде характерных для нее дискурсивных практик. Важнейшей функцией диспозитиваявляется выработка ответа на некоторую «неотложность» (значимую задачу) данного исторического момента, порождение того, в чем нуждается власть. Иными словами, главная его функция имеет стратегический характер.
Понимание функционирования комплекса «знание-власть» конкретизируется Фуко в ходе анализа двух выделенных им видов формаций: дискурсивном (высказывания) и недискурсивном (среды).
Дискурсивная формация интерпретируется мыслителем как знание, конституируемое из предложений (высказываний). Понятие же недискурсивной среды может распространяться на тот или иной общественный институт, политическое событие, экономический процесс, практическое решение, формирование которых связано с вовлече-262 нием дискурса (то есть фактически, определяется действием власти).
Раскрытие этих идей осуществляется Фуко при анализе исторического материала; репрезентативным в этом плане представляется проведенное имв книге «Надзирать и наказывать» [2] исследование феномена тюрьмы. По мнению Фуко, уголовное право как дискурсивная формация порождает высказывания о законе и его нарушении в контексте защиты общества, в основе которой - функционирование системы «нарушение-наказание». Соответствующий строй языка и, следовательно, порядок мысли позволяет классифицировать правонарушения, решать вопрос о
привлечении к судебной ответственности иопределять наказание. Тюрьма же, устроенная в соответствии с «принципом паноптицизма» («сквозная просма-триваемость»; архитектура, позволяющая видеть всех заключенных из центральной башни надзирателя и оставляющая его самого незаметным), осуществляет непосредственное воздействие на тело, она делает того, кого назвали преступником, и его преступление видимыми. Так дискурсивное становится наличествующим, объективируется в зримую форму.
Примечательно, что термин «па-ноптицизм» Фуко использует еще и в метафорическом значении, подразумевая под ним некую абстрактную «машину» власти. При таком подходе формулой «паноптицизма» будет уже не «видеть, не будучи видимым», но «навязывать какой-либо тип поведения любому человеческому множеству». Множество при этом должно быть фрагментировано и помещено в ограниченные пространства. Навязывание определенного типа поведения, согласно Фуко, осуществляется путем перераспределения в пространстве, расположения и классификации во времени, компоновки в пространстве-времени. Такая карта социального поля отражает соотношение сил, образующих власть на основе полученного знания, она порождает определенный тип видения реальности и характерную для него модель истины.
Современные общества, по Фуко, можно определить как общества «дисциплинарные». «Дисциплинарность» представляет собой тип власти, технологию, которая пронизывает все возможные институты, связывая их между собой, продлевая их существование. Такая схема, утверждает мыс-
литель, пришла на смену эпохе демонстрации силы, зрелища и непосредственного подавления. Власти и дисциплинарные технологии образуют соответствующее количество неразрывно связанных друг с другом сегментов, через которые проходят (или пребывают в них) душой и/или телом индивиды, принадлежащие к массе.
Вопрос о воздействии власти именно на тело человека занимает весьма важное место в исследованиях Фуко. Он утверждает, что «послушные» тела позволяют не только управлять собой в достижении интересов другого, но и заставлять функционировать себя по заданной схеме» [там же]. Именно с этим связано то, что Фуко называл «техниками себя» [там же] - техниками, позволяющими индивидам самим производить некоторые операции на своем теле и мыслях. Это обусловливает последующие изменения, приводящие человека к определенным состояниям, опять-таки, «прописанным» данной системой.
Мыслитель считает, что такое воздействие может реализовываться в косвенной форме: посредством реорганизации пространства, времени, в которых люди жили и действовали, трансформаций ограждения, разделения, функционального распределения. Для Фуко принципиально важно, что такое вмешательство перевернуло исторически предшествующий тип отношений силы и «видимости/слышимости». На смену демонстрации силы пришло ее применение через как можно более полную «видимость» и «слышимость» подчиненных.
Мыслитель обращает внимание на то, что развитие практики наблюдения оказывается связанным с созданием новых или развитием уже суще-
ствующих ритуалов. Это ярко выражается во все большем распространении процедуры проверки (к числу форм ее выражения Фуко относит школьное тестирование,медицинские экзамены, интервью при приеме на работу, тюремные обходы, военные смотры). «Наше общество, - отмечает он, - пришло к тому, что все стало основано на личном признании. Исповедь присутствует в правосудии, медицине, образовании, семейных и любовных отношениях и в большинстве повседневных дел и ритуалов. Мы признаемся в своих преступлениях, грехах, мыслях и желаниях, болезнях и проблемах, в том, в чем нам труднее всего признаться. Мы признаемся. Или мы вынуждены это делать»[там же].
Признание, конечно, имеет вынужденный характер, но это вынужденность совершенного иного толка, чем ранее - теперь оно редко «выбивается» из индивида, он сам признается, ведь вся система ориентирует его таким образом. Все услышанное и увиденное «регистрируется» и в дальнейшем может использоваться для проверки или принуждения. Новые практики надзора, сбора информации и регистрации предполагают новые формы принуждения. Именно в этом ключе Фуко говорит о соотношении власти и знания. Более широкое и точное знание способствует более продолжительному и всеобъемлющему контролю за человеческими действиями, который, в свою очередь, предоставляет дальнейшие возможности для «вторжения» власти, которая стремится все раскрыть, все сделать видимым. Власть, таким образом, не осуществляется лишь посредством идеологии даже в тех случаях, когда она направлена на души, а в тот мо-
263
264
мент, когда власть оказывает давление на тело, она не обязательно действует путем насилия и репрессий.
Более того, механизмы установления порядка, согласно Фуко, становятся деинституционализированными, они выходят за рамки институтов, в которых когда-то возникли, и функционируют в «свободном» пространстве. Сложные дисциплины разбиваются на гибкие методы контроля, которые теперь могут быть адаптированы ко всем аспектам человеческой жизни. В конечном итоге, подобные практики породили новые типы подчиненного человека, а также новые типы знания вместе с его новыми объектами и новыми модальностями власти.
Новые способы властвования, как следует из рассуждений Фуко, распространяются, разумеется, и на сам процесс становления личности, что выражается в установлении норм ее развития (требуемые навыки чтения, уровень знаний, соответствующий определенной возрастной группе и т.п.). Развивая эту идею, Ж. Делёз в своей работе 1986 г. «Фуко» утверждает: «машины бывают социальными прежде, чем стать техническими. Или точнее, прежде, чем появляется технология материальная, существует некая человеческая технология»[6].
Надо отметить, однако, что идеи Фуко, его концепция «знания - власти» вызывали не только поддержку, но и критику современников. Так, Ч. Тейлор подчеркивал, что, поскольку, по мнению Фуко, не может быть истины, свободной от породившего ее политического режима, освобождение «во имя истины» оказывается мнимым, поскольку означает лишь подчинение ее другому режиму. Однако при этом концепция Фуко недает
никаких основании полагать, что следующий режим власти будет хоть сколько-нибудь лучше, чем настоящий, а значит, и что есть какое-то оправдание для борьбы за эту смену режима [4, p. 98].
Мнение другого знаменитого философа - Р. Рорти [ibid, p. 99] - на первый взгляд кажется противоположным, однако фактически он рассуждает в том же ключе, что и Тейлор: логика Фуко, считает Рорти, ведет к абсолютной безысходности, он как будто хочет развенчать любые надежды относительно возможности лучшего будущего. Оба автора отмечают некоторые противоречия в концепции Фуко: он претендует на правдивость собственных высказываний, одновременно отрицая возможность таких притязаний, усматривает опасность в существующих социальных отношениях, но настаивает, что любая попытка улучшить их приведет возрождению опасности в новой форме.
Трудно, однако, не согласиться с контраргументами, выдвигаемыми против Тейлора и Рорти Дж. Рассом, посвятившим концепции «знания-власти» специальнуюглаву в книге "The Cambridge companion to Foucault" [ibid, p. 102]. Росс подчеркивает, что их критика основана на некоторых ключевых разделениях: критика власти во имя легитимности - либо приятие того, что власть устанавливает право; признание законными претензий с позиции научной (эпистемологической) суверенности -либо признание того, что притязания на истину имеют равное положение. Однако, считает Расс, эти дихотомии сами по себе предполагают признание некоторой «эпистемологической суверенности». Критики же Фуко рас-
сматривают его концепцию с тех позиций, которые эта концепция как раз и критикует, что исключает адекватность критики.
Проведенный анализ приводит к выводу о том, что, во-первых, согласно Фуко, существует корреляция между властью и «полем знания», которое, собственно, и конституируетотноше-ния власти. Поэтому любой тип знания (от обыденного до научного), как и любая модель истины, «выражают» определенный тип власти. Из этого следует, что классическая концепция истины не приемлема для Фуко. Во-вторых,в современном обществе, по мнению мыслителя, формируется дисциплинарный тип власти - технология, принизывающая все социальные институты, воздействующая на тело и душу человека и полностью формирующая его. Такой подход оказывается важным для критики Фуко классической концепции активного индивидуального субъекта.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визгина и Н.С. Автономовой. - СПб.: А-cad, 1994. -408 с.
2. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/Fuko_Tyrm/
3. Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступле-
ния интервью в 3 ч. / Пер. с франц. С.Ч. Офертаса; под общ.ред. В.П. Визигина и Б.М. Скуратова. - М.: Праксис, 2002. -Ч. 1. - 384с.
4. The Cambridge Companion to Foucault. -Cambridge University Press, 1994.
5. Энциклопедия постмодернизма. - URL: http://slovari.yandex.ru/dict/postmodernism
6. Фуко. - URL: http://slovari.yandex.ru/dict/ postmodernism/article/pm1/pm1-0513.htm? text=%22%D0%A4%D1%83%D0%BA%D 0%BE%22&encid=postmodernism&stpar1= 1.1.1
7. Барт Р. Структурализм как деятельность
- URL: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Culture/Bart/_02.php
8. Грицанов А. Мыслители ХХ века. Мишель Фуко / Грицанов А., Абушенко В. -Интерпрессервис, Книжный дом, 2008.320 с.
9. Давыдов Ю.Н. История теоретической социологии в 4-х т. -Т. 4. - М.: Изд-во «Ка-нон+» ОИ «Реабилитация», 2002. - 736 с.
10. Ильин И.П. Постструктурализм, декон-структивизм, постмодернизм. - URL: http://www. philosophy.ru/library/il/0.html
11. Михель Д.В. Мишель Фуко как мыслитель и его влияние на современные интеллектуальные направления // Вестник Самарской Гуманитарной академии. - Сер. «Философия. Филология». - 2007. - № 2.
- URL:http://www.phil63.ru/mishel-fuko-kak-myslitel
12. Шмаков В.С. М. Фуко: история - знание/ власть. - URL: http://www.philosophy.nsc. ru/journals/humscience/1_98/19_CHMAK. htm
13. Gutting G. Foucault. A very short introduction. - Oxford university press, 2005.
14. O'Farrel, C. Michel Foucault. - London: Sage, 2005. ■
265
1ЕК
