CC BY
23
УДК 340.12
Бируля Александр Сергеевич
Санкт-Петербургский государственный университет
Юридический факультет
Россия, Санкт-Петербург birulyaalexander@gmail. com Birulya Aleksandr Sergeevich
Saint-Petersburg State University
Faculty of Law
Russia, Saint-Petersburg
СООТНОШЕНИЕ «БУКВЫ» ЗАКОНА И «ДУХА» ПРАВА В ЮРИДИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ КОНСЕРВАТИВНЫЙ ПРАВОВОЙ ПОДХОД Аннотация: в статье рассматривается проблема соотношения «Буквы» закона и «Духа права» в условиях тотальной секуляризации жизни общества. Устанавливается, что соотношение имеет характер отечественной философско-правовой традиции, поддерживаемой консервативной правовой доктриной. Исторически в России Буква всегда подчинялась Духу, в случае противоречия первого второму, Буква не имеет юридической силы, в работе поднимается вопрос о необходимости учета данной консервативной философско-правовой традиции в юридической деятельности правоприменителей и правотворцев. Ключевые слова: дух права, буква закона, консерватизм, совесть, принципы права, судейское усмотрение, формализм в праве.
RELATIONSHIP OF THE «LETTER» OF THE LAW AND THE «SPIRIT» OF LAW IN LEGAL ACTIVITY: DOMESTIC CONSERVATIVE LEGAL
APPROACH
Annotation: the article deals with the problem of the relationship between the "Letter" of the law and the «Spirit of Law» in the context of the total secularization of society. It is established that the ratio has the character of a domestic philosophical and legal tradition, supported by a conservative legal doctrine. Historically, in Russia, the Letter has always obeyed the Spirit, in case of a contradiction between the first and the second, the Letter has no legal force, and the work raises the question of the need to take into account this conservative philosophical and legal tradition in the legal activities of law enforcement officers and lawmakers.
Key words: spirit of law, letter of law, conservatism, conscience, principles of law, judicial discretion, formalism in law.
Отечественная философско-правовая традиция предполагает различение «буквы» закона и «духа» права. Данная традиция имеет не только теоретический, но и прикладной характер, поскольку познание такого соотношения позволит обеспечить юридическую деятельность правоприменителей и законодателей в русле соответствия таким критериям как Истина, Добро, Красота.
Так еще Киевский митрополит Илларион различал Закон и Благодать в работе «Слово о Законе и Благодати», рассматривая право как Благодать, а Закон как формальное право. Такой подход позволял митрополиту противопоставить закон в формально-юридическом смысле с правом, естественно они рассматривались как часть и целое. В учении Иллариона Закон должен обеспечивать обязательное соблюдение людьми религиозно-нравственных правил жизни в обществе, в то время как Благодать должна охватываться совестью человека не на принудительных началах. Закон имеет ограниченную функцию, а именно защиту общества от злых пороков, обеспечивая под угрозой наказания подчинение бессовестных людей. Говоря о соотношении формального Закона и Права-Благодати, Илларион отмечал следующее: «Бог положил Закон на предуготовление истине и Благодати; да обвыкнет в нем человеческое
естество, от многобожия идольского уклоняясь, в единого Бога веровать. Как сосуд скверный, омовенный водой, да приимет человечество Законом и обрезанием млеко Благодати и крещения, ибо Закон предтечей стал и слугой Благодати и Истине, истина же и Благодать — слуга веку будущему, жизни нетленной. Как Закон приводил подзаконных к благодетельному крещению, так крещение сынов своих впускает в вечную жизнь. Ведь Моисей и пророки поведали о Христовом пришествии, а Христос и апостолы его — о воскресении и о будущем веке» [1, с. 5]. Такой подход позволяет рассматривать Букву закона, как только инструмент по омыванию скверного сосуда - греховного человека, в то время как Дух права ставиться в положение правового идеала.
В настоящее время в условиях построения однополярного глобального мира по Западному проекту и насаждения либеральной секуляризированной идеологии, проблема соотношения буквы и духа права стала актуализироваться. Формализм в праве, как проявление негативного результата глобализации, приводит к использованию юристами, которые участвуют в юридических спорах, только буквы закона, также нормативные акты, имеющие цель урегулировать как можно больше общественных отношений в силу своей изначальной ограниченной роли как инструмента по борьбе с грехопадением человека, приводит к обязательному обращению к принципам права, правовой аксиологии, иным метафизическим правовым категориям, имеющим трансцендентные начала.
Существование духа права предполагает стремление людей к справедливости, истине, торжеству добра над злом, формализм не может соответствовать таким целевым установкам, что позволяет рассматривать формализованное даже пусть и законное решение как неправовое.
Издревле дух права рассматривался в основном только как воля законодателя. Так, древнеримский философ Цицерон отмечал, что: «сущность закона надо искать в мыслях, которые думал выразить законодатель, но не в
словах, которыми они выражены; тот судья исполнит закон, который осуществит мысли законодателя, но не тот, который будет держаться буквы закона» [7, с. 346]. Такое рассмотрение категории «дух» права полностью противоречит тому, как его рассматривал митрополит Илларион и современные неоконсерваторы. Попытка выявления абстрактной воли законодателя не может увенчаться успехом, точно подметил Леон Дюги, говоря, что: «истина заключается в том, что закон есть выражение не общей воли, ибо она не существует, и не воли государства, которой также нет, а воли нескольких вотирующих лиц. Во Франции закон есть выражение воли 350 депутатов и 200 сенаторов образующих обычное большинство в Палате и в Сенате» [3, с. 59].
Выявление воли отдельных лиц, требует применение субъективно -телеологического толкования, что в правоприменительной деятельности почти невозможно, этот факт позволяет говорить о токовании не воли, а нормы закона с целью уяснения ее смысла - духа.
Второй подход предполагает определение духа права через принципы права. Так, председатель Совета судей РФ В.В. Момотов, говоря о духе, отмечает, что: «Важным условием судейского усмотрения и одновременно его ограничителем выступает «дух закона», под которым понимаются принципы права - наиболее общие положения, руководящие идеи, пронизывающие законодательство и определяющие основы его применения. Например, в гражданском праве это принципы добросовестности, свободы договора, неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства в частные дела и другие; в уголовном праве - принципы гуманизма, справедливости, привлечения к уголовной ответственности только при наличии вины и другие. Еще одно объективное условие судейского усмотрения - это «буква закона», то есть само содержание правовых норм, которыми руководствуется суд при отправлении правосудия. Волеизъявление
правоприменителя детерминированно волей законодателя, его воля связана предписаниями нормы права» [6].
При таком подходе «дух» права рассматривается как совокупность принципов права, в свою очередь «буква» закона является содержанием норм права, данные нормы выражают волю законодателя, однако эта воля не может в полной мере отождествляться с духом права, так как принципы права не имеют субъективный характер, они объективны и не зависят от воли отдельных лиц.
Третий подход представлен в воззрениях современной отечественной неоконсервативной философии права. Дух права рассматривается как универсальный духовный феномен, олицетворяющий такие Абсолюты как Истину (синоним любви в христианском вероучении), Добра и Красоты, дух «воспринимаемый правосознанием в качестве основы принятия правовых решений и программирующий все компоненты правовой системы. Дух Права обнаруживает себя даже в периоды господства юридического формализма. Дух придает Праву качество подлинности и полноценности» [12, с. 326]. Сами по себе данные правовые категории не совпадают изначально в силу их природы, в частности представитель отечественного направления неоконсервативной философии права В.В. Сорокин отмечает, что «Дух права выражает идеи, принципы, символы и ценности, способные быть регулятивными. Тогда как буква закона есть совокупность документально выраженных норм, которые обладают конститутивной сущностью. На основе и в соответствии с духом права строится система формализованных и официально принятых норм -законодательство» [10, с. 9].
Безусловно, поход неоконсерваторов не связывает дух права с волей законодателя или же только с принципами права, такие правовые явления являются только одними из способов проявления духа права, в частности дух проявляется через такие философско-правовые категории как: правосознание (совесть), судейское усмотрение, правовое воспитание, правовая культура, воля
законодателя, институт аналогии права, правовые традиции и т.д. Дух права представляет собой стержень права, является его наполнением, без существования которого не может быть полноценной формы, именно при соответствии духу права, буква становится полноценной, эффективной.
Значение духа права велико, характеризуя природу данного явления, В.В. Сорокин отмечает, что это «сила, призывающая правовую систему общества соответствовать Божьим заповедям. Это божественная энергия, которая влечет людей к справедливости, добру и милосердию, от временного к вечному, от любви к твари до любви к Творцу. Дух права, как сила исшедшая от Бога, по закономерности подобия обнаруживается там, где все по-божески получается и в Боге получает покой. Захватить чужое - это по-сатанински, защищать свое - это по-человечески, пожертвовать своим - это по-божески. Свой абсолютный авторитет дух права получает только через соединение с бесконечным, нетварным и неограниченным Богом» [10, с. 12].
Исходя из теологического обоснования «Духа» права, отечественная консервативная правовая доктрина, соотнеся буквы закона и дух права, дает приоритет именно духу, в случае противоречия буквы закона ее духу, то буква не подлежит соблюдению и исполнению, она должна быть отменена как неправовая, до такой отмены все решения, принятые на основе такой нормы, являются недействительными.
Примером соответствия в действующем законодательстве буквы закона духу права является статья 137 ГК РФ, как указано в данной статье к животным применяются общие правила об имуществе с оговорками в частности при осуществлении прав на животное запрещено жестокое обращение с ним, которое противоречит принципам гуманности [2]. В данном случае, безусловно, буква закон совпадает с духом права, так как животное является одушевленным существом, которое в отличие от неодушевленного не может быть уничтожено или искалечено даже по воле собственника.
Одной из основных причин игнорирования «Духа» права является формализм в праве, который образовывается как результат правового нигилизма общества, тем самым является безусловной угрозой для правопорядка. Как отмечает В.В. Сорокин, признаками формализма являются: «Формальное отношение к рассматриваемым делам не требует от правоприменителя таких усилий, как выявление духа права. Формализм предполагает бездумное и бездушное применение норм, формально подходящих к рассматриваемому юридическому казусу. Формализм фактически исключает использование принципов права, расширительного, ограничительного, доктринального, телеологического толкования норм права, аналогии закона и аналогии права» [9, с. 44]. Следовательно, формализм связан непосредственно с формальным отношением к своему долгу, к достижению Духа права.
Правоприменитель, игнорируя дух права, поступает бессовестно, применяя нормы, буквально выступая своего родом «машиной по принятию решений», что противоречит истине, любви, добру и красоте, самой идеи Правды, которая противопоставляется кривде, такое положение дел имеет негативное влияние не только на правоприменение, но также и на доверие к таким правоприменительным органам со стороны гражданского общества и отдельных граждан.
Тем не менее, в настоящее время Конституционный Суд РФ является защитником духа права перед формализмом правоприменителей. Приведем пример из практики Конституционного Суда РФ. Так, в Конституционный Суд РФ обратился А. Е. Остаев, являющийся отцом малолетних детей, супруга заявителя осуществляла уход за детьми и не состояла в трудовых отношениях, заявитель был уволен 1 июня 2010 г. по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, а именно по сокращению штата работников. А.Е. Остаев с целью защиты своих трудовых прав обратился в районный суд с целью оспорить соответствующее решение работодателя, однако суд первой инстанции отказал
в удовлетворении исковых требований, так как А.Е. Остаев не входит в перечень лиц обозначенных в ч. 4 ст. 261 ТК РФ, сама гарантия при увольнении предоставлялась при действии редакции данной нормы на момент рассмотрения только женщинам, имеющих детей в возрасте до трех лет, а также другим лицам, воспитывающих детей того же возраста без матери, суд пришел к такому выводу буквально следуя этой норме.
Конституционный Суд РФ указал, что такой подход приводит к следующим последствиям: «государственной поддержки лишаются семьи, особенно в ней нуждающиеся, при том, что социальные гарантии, которые в соответствии с действующим законодательством предусматриваются для граждан, уволенных по основаниям, не связанным с их виновным поведением, в частности по сокращению численности или штата работников, не могут быть признаны достаточными для защиты многодетной семьи, воспитывающей малолетних детей, в том числе ребенка в возрасте до трех лет, от резкого снижения уровня обеспеченности. Кроме того, предоставление гарантии, закрепленной в ч. 4 ст. 261 ТК РФ, не может ставиться в зависимость исключительно от того, кто - мать или отец - работает (состоит в трудовых отношениях), а кто осуществляет уход за детьми, поскольку дифференциация, основанная лишь на указанном критерии и не учитывающая всех обстоятельств, значимых для выполнения родителями обязанности по содержанию и воспитанию детей надлежащим образом, снижает эффективность системы государственной поддержки института семьи и в условиях недостаточности мер социальной защиты работников с семейными обязанностями может приводить -в нарушение конституционных принципов равенства и справедливости - к не имеющим объективного и разумного оправдания различиям в положении семей, воспитывающих малолетних детей» [8].
Вышеназванное дело позволяет отметить буквальную жизненную необходимость существования судейского усмотрения, которая является одним
из выражением духа права, именно формализм не позволил на стадии рассмотрения дела в суде первой инстанции придти судье, возможно, к институту аналогии или же использованию объективно-телеологического толкования, чтобы соответствующую норму распространить на мужчину, который содержал один целую семью с малолетними детьми, но остался практически без средств к существованию, однако, только Конституционный Суд РФ, используя реалистическую методологию судебного толкования смог обеспечить защиту прав заявителя.
Тем не менее, можно задаться вопросом, не приведет ли следование «духу» права с помощью судейского усмотрения к судебному произволу?
Можно ответить, что произвола не будет, если правоприменитель будет иметь ограничение свободного усмотрения.
Так, применение «духа» права может быть обусловлено достижением общественного блага или необходимостью соблюдения принципов права.
Также, думается, что именно совесть судьи может стать основным ограничителем судейского усмотрения. В частности, к судьям предъявляются духовно-нравственные требования, так в силу п.1 ст. 6 Кодекса судейской этики «Судья должен следовать высоким стандартам морали и нравственности, быть честным, в любой ситуации сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти и причинить ущерб репутации судьи» [5]. За нарушение этого требования, судья на основании п.1 ст. 12.1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» может быть привлечен к дисциплинарной ответственности [4].
Судья, осуществляя свою деятельность по разрешению юридических споров, должен соблюдать следующие постулаты принятия правосудного решения с целью достижения «Духа» права:
1) Отказаться от делания зла, верить и делать добро во имя Правды;
2) Иметь принципы, которые связаны непосредственно с пониманием необходимости принятия решения, основанного на тождестве справедливости и победы Добра над злом, не смотря на всякое давление со стороны третьих лиц;
3) Стыдиться формализма, равнодушия к беде других лиц, понимать, что только от тебя зависит тождество справедливости;
4) Судья не мучитель, не палач - Судья есть воплощенная на яву Совесть.
Говоря о деятельности правотворцев, то формализм в правотворческой
деятельности связывается с ростом объема нормативного регулирования общественных отношений, «принятии законов ради законов», кроме того не редки случаи, когда законы не соответствуют «духу» права. Примером такого несоответствия можно назвать ч. 6 ст. 4 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», согласно данному положению владельцы транспортных средств, риск ответственности которых не застрахован в форме обязательного и (или) добровольного страхования, возмещают вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потерпевших, в соответствии с гражданским законодательством [13].
Такая «буква» закона приводит к тому, что законопослушный гражданин, застраховавший свою гражданскую ответственности владельца транспортного средства, не может рассчитывать на возмещение ущерба, полученного при ДТП, так как в силу положений вышеназванного закона он должен обращаться с иском в суд к виновнику ДТП, который не исполнил обязанность по страхованию гражданской ответственности транспортных средств. В результате, тот кто оформил страховой полис должен тратить свое время и ресурсы на судебный спор с виновником ДТП, не смотря на то, что он себя застраховал, кроме того практика показывает, что выиграть спор еще не означает, что решение будет исполнено в рамках исполнительного производства. Следовательно, такое положение противоречит «духу» права и «буква» должна быть изменена, в
частности можно предложить следующую формулировку положения части 6 ст. 4 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств»: «в случае отсутствия страхования гражданской ответственности транспортного средства владельца транспортного средства, виновного в совершении дорожно-транспортного происшествия, обязанность возмещения вреда потерпевшему лежит на страховщике потерпевшего, страховщик имеет право регресса к лицу, причинившему вред, в размере произведенной потерпевшему страховой выплаты по правилам, предусмотренным гражданским законодательством».
Для того чтобы преодолеть формализм в правотворчестве, правотворцам необходимо уяснить следующие правила принятия правовых актов:
1) Необходимо провести фиксацию требований духа права при составлении проекта правового акта;
2) Принятие правового акта должно быть обусловлено социальным заказом на его принятие;
3) Необходимо провести проверку соответствия «буквы» проекта правового акта «духу» права.
Справедливо отметил В.В. Сорокин, что субъекты правотворчества «не должны заблуждаться на свой счет - в действительности они лишь формулируют и легализуют требования духа права» [11, с. 434].
Законодатель является фиксатором проявлений духа права, их необходимо обнаружить, а затем зафиксировать в нормативных актах. Конечно, такой подход предполагает творчества от законодателей, необходим высокий уровень не только образованности, но и духовно-нравственного развития.
Таким образом, проведя анализ вопроса соотношения «буквы» закона и «духа» права с позиции консервативной философии права можно отметить, что они соотносятся как форма и содержание, низшее и высшее. Нормативно-правовые акты и индивидуальные правовые акты должны соответствовать таким
Абсолютным Идеалам как: истина, что предполагает ведение праведного образа жизни как правоприменителем, так и законодателем, добро (отрицание зла и грехопадения) существующее только при наличии истины и красоты (правовые акты отвечают духовно-нравственным нормам, в том числе с позиции правил юридической техники). Первоочередной обязанностью правоприменителей и правотворцев состоит в выявлении и использовании «духа» права, который в свою очередь является божественной энергией, имеющее своей целью становление общественного идеала - Правды (правопорядка).
Список литературы:
1. Гладкова О.М. Первые книги Святой Руси / О.М. Гладкова. - Москва М: Издательство ДАРЪ, 2005. 556 с.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30.11.1994 N 51-ФЗ // Официальный интернет-сайт правовой информации: Государственная система правовой информации. - URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102033239 (дата обращения: 01. 02.2022).
3. Дюги, Л. Социальное право, индивидуальное право и преобразование государства / Дюги Л.; пер. А.С. Ященко; предисл. А.С. Алексеев. - Москва М.: Издательство Н.Н. Клочкова, 1909. 148 с.
4. Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» от 26.06.1992 № 3132-1 // Официальный интернет-сайт правовой информации: Государственная система правовой информации. - URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102017065 (дата обращения: 08.01.2022).
5. Кодекс судейской этики утв. VIII Всероссийским съездом судей 19.12.2012 // Бюллетень актов по судебной системе. - 2013. - № 2. - Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс».
6. Момотов В.В. Уважение к суду как правовая категория: реальность и перспективы в России [Электронный ресурс] // Официальный сайт Совета судей РФ. URL: http://ssrf.ru/news/vystuplieniia-intierv-iu-publikatsii/33310 (дата обращения: 05.02.2022).
7. Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима / С.А. Муромцев; отв. ред. А.Д. Рудоквас. - Москва М.: Издательство Статут, 2003. 685 с.
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 15.12.2011 N 28-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Е. Остаева» // Официальный интернет-сайт правовой информации: Государственная система правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody&nd=2010732 95&collection=1&backlink=1 (дата обращения: 17.01.2022).
9. Сорокин В. В. Формализм в праве — предпочтение буквы закона // Российско-азиатский правовой журнал. - 2019. - № 1. С. 44-49.
10. Сорокин В.В. Дух права и буква закона: характер соотношения // Правоприменение. - 2021. - № 5. С. 5-15.
11. Сорокин В.В. Общее учение о духе права: монография. - Москва М.: Издательство Проспект, 2021. 512 с.
12. Сорокин В.В. Право и православие: монография. - Барнаул М.: Издательство Алтайского государственного университета, 2007. 548 с.
13. Федеральный закон «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. - № 18. - Ст. 1720. - Режим доступа : СПС «КонсультантПлюс».
УДК 34
Гитенко Анна Михайловна Уральский государственный юридический университет
Институт юстиции
