CC BY
58
УДК 81'42; 8Г37 UDC
001: 10.17223/18572685/52/11
СОМАТИЧЕСКИЙ КОД В ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ ПОСЛОВИЦАХ И ЧАСТУШКАХ*
И.В. Тубалова1, Х. Ван2
Томский государственный университет Россия, 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36 ^-таН: [email protected] 2Е-таН: [email protected]
Авторское резюме
В сопоставительном аспекте проанализированы содержание и принципы организации соматического кода разных восточнославянских культур, реализованного в русской, украинской и белорусской пословице и частушке. Результаты анализа восточнославянских пословиц сопоставлены с результатами анализа неславянских паремий, полученными другими исследователями. На основании проведенного анализа сделан вывод о том, что различия реализации соматического кода в русских, украинских и белорусских пословицах и частушках оказываются незначительными. При этом и в русском, и в украинском, и в белорусском фольклоре обнаруживаются выраженные отличия в жанровой реализации соматизмов как кодовых единиц, причем характер межжанровых различий в исследуемых культурах совпадает. Все это позволяет сделать вывод о том, что содержание и принципы организации соматического кода в фольклоре обладают выраженной жанровой спецификой. Национально-культурная специфика его реализации проявляется только в некоторых отдельных частных моментах.
Ключевые слова: пословица, частушка, соматический код, фольклорный жанр, национально-культурная специфика.
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 16-18-02043).
SOMATIC CODE IN EAST SLAVIC PROVERBS AND DITTIES*
I.V. Tubalova1, H. Wang2
Tomsk State University 36 Lenin Avenue, Tomsk, 634050, Russia *E-mail: [email protected] 2E-mail: [email protected]
Abstract
The article aims at comparing the content and organization principles of the somatic code in Russian, Ukrainian and Belarusian proverbs and chastushkas as special folklore genres to identify the similarities and differences in its implementation, depending on the national-cultural and discursive-genre conditions. It can be concluded that differences in the somatic code implementation in Russian, Ukrainian and Belarusian proverbs and chastushkas are not significant. However, there are marked differences in the genre implementation of somatic systems as code units in Russian, Ukrainian and Belarusian folklore, with the types of inter-genre differences in the cultures under analysis coinciding. The authors conclude that the content and organization principles of the somatic code in folklore have obvious genre specificity. The national and cultural specificity of its realisation is manifested only in certain particular cases.
Keywords: proverb, chastushka, somatic code, folklore genre, national and cultural specificity.
Данная статья обращается к проблеме внутренней организации национальной культуры, зафиксированной в вербальных текстовых формах. Исследование способов «включения вербальных компонентов в культурный контекст и их функции в этом контексте» (Толстая 2013: 113) проведено на материале лексических единиц, называющих части тела человека (соматизмов), функционирующих в русских, украинских и белорусских фольклорных текстах.
Анализ лексического отражения национально-культурных кодовых смыслов - один из активно разрабатываемых аспектов реализации обозначенной проблематики (см. работы Ю.А. Башкатовой, Д.Б. Гудкова, К.Г. Завалишиной, М.Л. Ковшовой, М.Ч. Кремшокаловой, Н.Р. Ойноткиновой, Г. Синь-и, В.Н. Телии и др.). В работах такого типа
* The research is supported by the Russian Science Foundation Grant Nr. 16-18-02043.
лексическая единица языка рассматривается как один из видов знаков, в совокупности отражающих ценностную систему национальной культуры.
По наблюдению Н.И. Толстого, в сфере духовной культуры «элементы новой культуры не сметают и не сменяют элементы старой, а проникают в нее, сливаются с ней, вступают в различного рода соотношения, тем самым усложняя прежнюю систему, видоизменяя ее в значительной или меньшей степени, но, как правило, не разрушая ее» (Толстой 1995: 11). Это позволяет полагать, что содержание и внутренняя организация кодов, формируемых близкородственными национальными культурами, демонстрируют значительное сходство, отражая общность истоков культурного развития.
Цель данного исследования - сопоставить содержание и принципы организации соматического кода русской (рус.), украинской (укр.) и белорусской (белор.) национальных культур, реализованные в пословицах и частушках как особых фольклорных жанрах; выявить сходство и различия в его реализации, обусловленные национально-культурными и дискурсивно-жанровыми условиями.
Материал исследования - тексты русских, украинских и белорусских пословиц с соматизмами (453 русских / 260 украинских / 202 белорусских) и частушек1 (537/86/256 соответственно). Указанные материалы являются результатом сплошной выборки из фольклорных сборников (Рыбникова 1961; Частушка 1966; Аникин 1983; Шумада 1985; Прыпеук 1989; Бардина 1997; Янщька 2002; 1ваницький 2008; Лепешау, Якалцэвiч 2011; Северинюк 2014; Новак, Кастрыца, Панкова 2017; Дещо про коломийки 2018; Коломийки 2018).
Фольклорный дискурс обращается к содержанию национально-культурного кода, выраженного в вербальных единицах особым образом. Его цель («передача коллективного знания, стабилизирующего жизнь и участвующего в социализации индивидуума в данном национально-культурном коллективе» (Эмер 2011: 33)), прямая направленность на фиксацию национально-культурных ценностей (Цивьян 1973; Хроленко 1976, 1979; Никитина, 1993; Артеменко 1988, 2006; Неклюдов, 2005; Эмер 2011; Толстая 2013; Тубалова, 2016 и др.), а также его эстетически значимая форма, унаследовавшая мифологический принцип организации фольклорного мышления, определяют представление исследуемых смыслов в особо выпуклой конфигурации. Указанные свойства фольклора являются универсальными для любой национальной культуры.
Дискурсивно обусловленной текстовой единицей, в составе которой активизируется символическое значение кодового имени, является фольклорный жанр, реализующий ценностную позицию
особым образом. Исследуемые кодовые имена принимают участие в ее реализации, подчиняясь особой жанровой цели и включаясь в жанровый культурный код, который, в свою очередь, иерархически соотносится с общефольклорным и национально-культурным кодом.
Жанровые системы, реализующие разные национальные фольклорные практики, в целом различаются.
При этом жанровые принципы пословицы оказываются универсальными. Пословица в любой национальной фольклорной системе реализует механизмы «лексикографирования» национально-культурных ценностей, фиксируя их в перечне кратких клишированных, содержательно емких речений, к которым носитель соответствующей национальной культуры обращается для подтверждения собственной позиции как к источнику коллективного опыта.
Пословицы по своим жанровым установкам прямо ориентированы на трансляцию национально-культурных ценностей, усиленную дидактическим жанровым ракурсом (о реализации в пословице аксиологической и деонтической модальности см.: Крикманн 2013). В фокусе пословицы как логического суждения, включенного в систему логических суждений пословичного фонда культуры, находится не оценка, в основе которой коллективные ценности, а сам перечень этих ценностей, к которым в коммуникативном процессе субъект обращается для выражения оценки. В связи с этим в процессе восприятия пословицы кодовые смыслы прочитываются достаточно конкретно и однозначно: каждый соматизм, включенный в оценочное пословичное высказывание, становится носителем информации о различных ценностно значимых качествах человека.
Частушка, в отличие от пословицы, - жанр, который нельзя назвать для разных национальных фольклорных систем универсальным. Даже у интенционально близких частушке жанров - например, английский лимерик, с которым ее регулярно сравнивают, - исследователи выявляют выраженные отличия в эстетической форме, поэтических принципах представления содержания и под. (Ражева 2006; Жутовская 2013 и др.). При этом в том, что различным образом номинированные короткие озорные песенки, бытующие в фольклоре славянских народов (например, русским частушкам соответствуют «украинские коломыйки, козачки, шумки, чабарашки, талалайки, белорусские припевки, скакухи, плясушки, подскоки и т. д. и т. п.» (Бахтин 1966: 21)), характеризуются жанровым единством, исследователи не сомневаются. Так, В.С. Бахтин отмечает, что в данном жанре реализовалась общая логика развития фольклорных систем славянских народов, и обнаруживает между разными его славянскими вариантами генетические связи (Бахтин 1966: 21).
На основании этого, обращаясь к сопоставлению кодового содержания лексических единиц в русских, украинских и белорусских пословицах и частушках, мы можем поставить проблему следующим образом. Обусловлена ли его специфика особенностями национально-культурного кодирования смысла или ведущую роль в его реализации играет жанровая специфика функционирования исследуемых единиц, общая для рассматриваемых фольклорных систем?
Исследование проведено на материале лексических единиц, называющих части тела человека, - соматизмов, рассматриваемых как презентанты национально-культурного соматического кода, реализованного в пословицах и частушках.
Специфика реализации соматического кода в языковых единицах -достаточно востребованный объект внимания лингвистики. В основном в рассматриваемом аспекте исследуются кодовые смыслы соматизмов, включенных в идиоматические структуры фразеологических единиц (Селиверстова 1985; Синь-и Го 2005; Гудков, Ковшова 2007; Дмитрюк 2009; Муравьева 2013; Башкатова 2014; Савченко 2014 и др.), в том числе - в сопоставительном аспекте (Дмитрюк 2009; Муравьева 2013; Башкатова 2014; Савченко 2014 и др.). Отдельные работы обращаются к анализу кодового содержания соматизмов, функционирующих в пословице (Ойноткинова 2011; Кремшокалова 2012 и др.). Подобных исследований, проведенных на материале частушки, мы не обнаружили.
Соматический код характеризуется как один из базовых культурных кодов (наряду с пространственным, временным, предметным, биоморфным и духовным) (Красных 2002: 233). При этом даже среди базовых кодов он, по мнению исследователей, занимает особое место - как «наиболее древний из существующих», так как истоки его формирования связаны с основами мифологического мышления, с тем, что «человек начал постигать окружающий мир с познания самого себя» (Красных 2002: 233). Характеризуя принципы его формирования, исследователи обращают внимание на то, что «части тела или органы человека, выполняющие определенные соматические функции, в сознании носителей языка ассоциируются именно с этими нагрузками и выражают связанные с ними символические значения» (Ойноткинова 2011: 6). В связи с этим отметим, что содержание соматического кода культуры в наименьшей степени зависит от внешних условий существования ее носителей (например, природно-ландшафтных, способных влиять на содержание растительного или пространственного кодов) и определяется в основном внутренними духовными принципами ее развития.
На первом этапе исследования сопоставим содержание и принципы организации соматического кода разных восточнославянских
культур, реализованного в пословице как жанре национально-культурно универсальном. Тем самым выясним, обладают ли содержание и принципы организации соматического кода, реализованного в русских, украинских и белорусских пословицах, национально-культурной спецификой. Далее сопоставим полученные результаты с результатами анализа неславянских паремий (Дмитрюк 2009; Белая 2010; Ойноткинова 2011; Муравьева 2013) в том же аспекте. Выявим, обладает ли восточнославянская культура спецификой реализации соматического кода в паремиях на фоне неродственных культур.
На втором этапе сопоставим содержание и принципы организации соматического кода русской, украинской и белорусской культуры, реализованного в частушке как жанре, специфичном для славянского фольклора. Сопоставим принципы его реализации в восточнославянских пословицах и частушках. Выявим характер жанрово обусловленных различий его реализации.
Обратимся к анализу вербального соматического кода, реализованного в пословице.
В первую очередь рассмотрим количественные показатели, обнаруживающие «меру сфокусированности внимания» (Дмитрюк 2009) на разных частях тела в паремиологических системах восточнославянских культур.
Количественные данные показывают, что в русских, украинских и белорусских пословицах наиболее частотно используются одни и те же соматизмы - глаза, голова, рука, сердце, а уровень востребованности каждого из них в рассматриваемых паремиологических системах совпадает, что показывает табл. 1 (процентные показатели использованы в связи с неравновесным количеством привлеченного материала разных языков).
Т а б л и ц а 1
Количество наиболее востребованных соматизмов в русских, украинских и белорусских пословицах (в % от общего количества зафиксированных соматизмов)
Соматизм Пословицы
русские украинские белорусские
Голова 31 29 35
Рука 30 20 20
Глаза 12 12 12
Сердце 10 15 8
Нога 7 10 11
Помимо вышеназванных, русские, украинские и белорусские пословицы менее частотно, но одинаково регулярно используют
в процессах кодовой интерпретации названия таких частей тела человека, как сердце, ноги, язык, зубы, плечи, и только в единичных случаях интерпретируют кодовые смыслы через соматизмы брови, борода, грудь, живот, лицо.
Обращение к результатам исследований, выполненных на материале неславянских паремиологических систем, позволяет сделать вывод о том, что максимальная востребованность наиболее частотных соматизмов не является специфическим проявлением славянского паремиологического кода: единицы глаза, голова, рука, сердце также проявляют максимальную частотность в паремиологических системах казахской (Дмитрюк 2009) и алтайской (Ойноткинова 2011) культур.
При этом выявляются и различия. Они касаются единиц не самого высокого уровня частотности. Так, относительно регулярно привлекаемая в восточнославянских пословицах единица зубы слабо востребована в казахских паремиях (Дмитрюк 2009). Наоборот, в восточнославянских паремиях слабо востребованы единицы лицо, шея, печень. Значительно более частотно они используются в казахских паремиях (Дмитрюк 2009), а единица печень регулярна и для французских пословиц (Белая 2010). Кроме того, в казахских паремиях последовательно реализуются соматизмы веко, голень, легкие, нёбо (Дмитрюк 2009), практически не используемые в восточнославянских пословицах.
Далее выясним, обладает ли спецификой кодовое содержание соматизмов, реализованных в русских, украинских и белорусских пословицах.
В первую очередь обратим внимание на такое очевидное проявление единства восточнославянской культуры, как наличие значительного количества полностью совпадающих русских, украинских и белорусских пословиц с соматизмами. Соответственно, соматизмы в этом случае реализуют единое кодовое содержание. Отметим, что среди них как пословицы с высокочастотными соматизмами (Дурная голова ногам покоя не дает (рус.) - За дурного головою i ногам горе (укр.) - За дурной галавой нагам неспакой (белор.); Глаза боятся, а руки делают (рус.) - Очi страхаються, а руки зроблять (укр.) - Вочы страшацца, а рук зробяць (белор.); Ворон ворону глаз не выклюет (рус.) - Ворон ворону очей не виклюе (укр.) - Груган гругану вока не выдзеубе (белор.)), так и пословицы с соматизмами низкой частотности (Кровь не водица, проливать не годится (рус.) - Кров - не водиця, проливати не годиться (укр.) - Кроу людская не вадзiца (белор.)).
Максимально близким оказывается кодовое содержание русских, украинских, белорусских соматизмов не только в общих для рассматриваемых культур пословицах, но и в пословицах, полные аналоги
которых в других паремилогических системах в нашем материале не зафиксированы.
Проиллюстрируем данное наблюдение результатами анализа пословиц с высокочастотным для восточнославянских пословиц соматизмом глаза.
Кодовое содержание данного соматизма в восточнославянских пословицах связывается с ценностями, организованными вокруг различных форм взаимодействия человека с миром, где он маркирует проводник этого взаимодействия. Отношение «человек-мир» имеет два вектора - (1) от мира к человеку (восприятие мира) и (2) от человека к миру (приспособление к миру / воздействие на мир).
(1) Вектор восприятия мира представлен во всех исследуемых пословичных системах более частотно и подробно. В свою очередь, в его рамках ведущими по частотности оказываются два вида содержания: (1.1) глаза как инструмент познания мира - «ментально-духовное» восприятие и (1.2) глаза как зона уязвимости - «физическое восприятие».
(1.1) При участии соматизма глаза, реализующего кодовый смысл «инструмент познания мира», в русских, украинских и белорусских пословицах реализуется ценностное содержание, связанное с глубоким проникновением в суть вещей, противопоставленное их внешнему, поверхностному восприятию, невнимательности. Такая ценностная интерпретация оформляется через две практически противоположных оценочных характеристики этого «инструмента». С одной стороны, глаза предстают как неудачно избранный, поврежденный или функционально проигрывающий другому инструмент восприятия (Глаза золотом запорошат - ничего не увидишь; Глазам воли не давай (рус.); Не оч'1 бачать, а людина; не вуха чують, а душа; Бачать оч'1 ревнив'1 дальше, як орлин (укр.); Бачыць вока далека, а розум яшчэ далей; На адно вуха слепаваты, на адно вока глухаваты (белор.) и др.), а с другой - как инструмент, без которого адекватное восприятие мира невозможно (Глазами не досмотришь - мошною дополнишь (рус.); Хто глядзiць вокам, той не пойдзе бокам (белор.)), в том числе лучший в сравнении с другими инструментами (Не вер чужому слову, а вер свайму воку (белор.)).
(1.2) При участии соматизма глаза, реализующего кодовый смысл «зона уязвимости», в русских, украинских и белорусских пословицах реализуется ценностное содержание, связанное с расплатой человека за свои пороки: злопамятность (Кто старое помянет - тому глаз вон (рус.); Хто старое yспомнiць, таму вока вон (белор.)), зависть (На солнышко во все глаза не взглянешь (рус.)), ложь, оговор (Обмо-ва - полова: вiтер п рознесе, але й оч'1 засипле (укр.); Брахня праудзе вочывыдрала (белор.)), неумение признавать ошибки (Бессовестным
глазам не первый базар: они отморгаются (рус.); Сором - не дим,очей не викть; Бiдному все вiтер в оч'1 в'е (укр.); Бачым сучок у воку брата свайго, а бервяна у сваiм не зауважаем (белор.)) и др.
(2) Вектор, направленный от человека к миру, более последовательно реализуется при представлении глаз как органа прямого, непосредственного взаимодействия, ценностно интерпретирующего такой человеческий порок, как ложь, лесть: В глаза и бога боится, и людей боится; а за глаза - никого не боится; Не говори правды в глаза, постыл не будешь (рус.); В оч'1 лисицею, за оч'1 вовчицею; В оч'1 сп'шае, а позаочiлае (укр.); Не той друг, што мёдам мажа, а той,хто праудуу вочы кажа (белор.) и др.
Еще один - менее частотно реализуемый - кодовый смысл такого типа представляет глаза как инструмент покровительственного воздействия на мир, ценностно интерпретирующий хозяйственность, заботу: От хозяйского глаза жиреет и кот (рус.); Панскае вока каня гадуе (белор.).
При максимальной общности кодовых смыслов соматизмов в восточнославянских пословицах некоторые частные, но системные различия также обнаруживаются.
Они проявляются в пословицах при помощи соматизмов, фиксирующих ценностную оппозицию внешнего / ложного восприятия мира и его внутреннего / истинного восприятия, где глаза номинируют полюс его ложного восприятия. Отметим, что такие пословицы в восточнославянских культурах не частотны (в нашем материале -13 русских, 7 украинских и 2 белорусских), потому это наблюдение носит локальный характер.
Если соматизм глаза маркирует полюс ложного восприятия, то противоположный полюс истинного восприятия мира в пословицах исследуемых национальных культур маркируется по-разному.
В русских - это соматизмы сердце, душа (Глаза без души слепы,уши без сердца глухи; Глазами плачет, а сердцем смеется; В очах мило, да в сердце постыло и др.), которые в пословицах всех восточнославянских культур реализуют кодовый смысл духовности, искренности (Хоч з перцем, та з щирим серцем; В'д користi серце кам'яше (укр.); Дзiця за руку бярэш - мац за сэрца; Рук вымажаш - вадою памыеш, душу вымажаш - / мылам не адмыеш (белор.)), в том числе в противопоставление рациональному началу ^д малих дiтей голова болить, а вiд великих - серце; Шабля ранить голову, а слово - душу; Чоловiк у домi - голова, аж'нка - душа (укр.)). Таким образом, в русских пословицах такого типа истинное восприятие мира - это его духовное восприятие, а глаза - «инструмент бездуховного мировосприятия» (глаза - сердце, душа).
В украинских и белорусских пословицах полюс истинного восприятия мира маркируется единицей розум (Око бачить далеко, арозум ще далi; У неука оч'1 незряч'г, Вiд очей мало користi, коли розум сл'ший (укр.); Бачыць вока далёка, а розум яшчэ далей (белор.) и др.), один из кодовых смыслов которого в пословицах всех восточнославянских культур как раз отражает ценность рационального начала в противовес духовному (Доброта без разума пуста; И на милость разум нужен (рус.); Не силою роби, та розумом, не серцем, та обичаем (укр.)). Таким образом, в украинских и белорусских пословицах такого типа истинное восприятие мира - это его рациональное восприятие, а глаза - «инструмент нерационального мировосприятия» (глаза - ум, разум).
Итак, кодовые смыслы, реализуемые соматизмом глаза в русских, украинских и белорусских пословицах, в целом совпадают.
Сравнивая результаты нашего исследования с результатами, полученными Н.Р. Ойноткиновой на материале алтайских пословиц (Ойноткинова 2011), можно сделать вывод о том, что в основном ценностные смыслы и функции соматизма глаза в восточнославянских и алтайских пословицах также совпадают. В алтайских пословицах, по данным Н.Р. Ойноткиновой, обнаруживаются даже те кодовые смыслы, которые для восточнославянских пословиц носят достаточно частный характер (например, «внимательность, забота, покровительство» -«смысловое противопоставление соматизмов эки косту 'с двумя глазами' - бир косту 'с одним глазом' в пословице передает значение 'внимательный - невнимательный': Ээзиниv кози эку,/Jалчыныv кози jаvыс 'У хозяина два глаза (все заметит), / У слуги один глаз'» (Ойноткинова 2011: 7)). Отличие касается частностей: отмеченное Н.Р. Ойноткиновой функциональное смысловое противопоставление «один глаз - два глаза» - как показатель степени интенсивности воздействия на мир - в восточнославянских пословицах отсутствует.
В целом проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что содержание и принципы организации ядерной части реализованного в пословице соматического кода, выраженного в его наиболее частотных единицах, слабо зависит от специфики национальной культуры.
Различия в уровне «сфокусированности внимания» на разных частях тела человека в пословице нарастает по отношению к единицам, по степени частотности отражающим периферию соматического кода. При этом в близкородственных восточнославянских культурах эти различия не существенны, что очевидно с учетом их генетического родства.
Обратимся к анализу вербального соматического кода, реализованного в русской, украинской и белорусской частушке.
Отметим, что в частушках, в отличие от пословиц, некоторые соматизмы привлекаются исключительно как номинанты сюжетных
компонентов и не реализуют кодовые смыслы: Меня мама била -ой! - Об скамейку головой: Ненагульна моя доченька Является домой (рус.); Коля, Коля, выйдзi у поле, Разьб'1 камень галавой, Тады я табе паверуШто тылюбшся самной (белор.). Единицы, функционирующие подобным образом, мы к анализу не привлекаем.
Ядерная частушечная тематика - любовные отношения молодой пары. Именно в частушках такого типа соматизмы фиксируются наиболее регулярно. В частушках другой тематики, например политико-агитационной, соматизмы появляются крайне редко: либо при проникновении в них любовной тематики, либо при активизации общекультурных кодовых смыслов, через посредство которых осуществляется легитимация политически значимых фактов (Помнiць Лен'ша мы будзем, Будзем nомнiць i любiць, Як настаун'ка i друга У сэрцы беражна нааць (белор.)). Таким образом, соматизмы в частушке всех рассматриваемых национальных культур ограничивают свою функцию участием в представлении ценностей любовных отношений. Это отличает частушку от пословицы, ориентированной на отражение полной палитры национально-культурных ценностей.
Перечень наиболее частотных соматизмов, выполняющих в текстах рассматриваемого жанра кодовую функцию, во-первых, не различается в частушках всех восточнославянских культур, во-вторых, совпадает с перечнем наиболее частотных соматизмов пословицы (табл. 2) (исключение - единица голова, в кодовой функции востребованная слабо).
Т а б л и ц а 2
Количество наиболее востребованных соматизмов в русских, украинских и белорусских частушках (в % от общего количества зафиксированных соматизмов)
Соматизм Пословицы
русские украинские белорусские
Голова 5 3 4
Рука 9 8 18
Глаза 23 12 19
Сердце 31 24 30
Нога 10 16 9
Состав исследуемых единиц в сравнении с пословицей в частушках всех восточнославянских культур расширяется. И в русской, и в украинской, и в белорусской частушке он дополняется единицами брови (4/4/72), лицо (3/24/2), грудь (7/4/2) и др., не обнаруженными в пословицах или зафиксированными единично.
«Синхронность» такого расширения указывает на то, что состав соматизмов в частушке определяется не национально-культурной, а жанровой ее спецификой, требующей подробного отражения и оценки широкого спектра любовных действий и чувств.
Сюжетная основа частушки задает корреляцию определенных соматизмов с типовым любовным сюжетом. В русских, украинских и белорусских частушках эти корреляции в основном совпадают. Так, соматизм борода в восточнославянских частушках последовательно участвует в оформлении сюжета, связанного с отношениями молодой девушки к нежеланному возрастному партнеру: Ой, девки, беда, Куда мне деваться? По колено борода - Лезет целоваться!; А Ванечка, Ванечка, Ты мене не парочка: В тебе рыжа борода, А я девка молода; Ох, стар ты, мой стар, Он по пояс в воду стал. Ты утешь молоду: Стань по саму бороду (рус.); Ой летла ласт'вочка понад тото поле. Я не пiду за старого, бо борода коле (укр.); Я скакала, драпацела, За старога не хацела, Бо у старога барада, А я дзеука малада; Не дай бог, не дай бог Са старым займацца: Па каленi барада - Лезе цалавацца (белор.).
Зоны пересечения и различия кодовых смыслов соматизмов в восточнославянских частушках и пословицах в основном совпадают, подтверждая генетическое родство соответствующих культур. При этом, как и на материале пословиц, некоторые наблюдения по поводу национально-культурной специфики их функционирования в русских, украинских и белорусских частушках сделать можно.
Так, кодовое содержание соматизма глаза, реализуемое в восточнославянских пословицах (в одном из значений), в русских, украинских и белорусских частушках конкретизируется по единой модели: пословица - «инструмент взаимодействия», частушка - «инструмент любовного взаимодействия»: Юбка клеш, юбка клеш, Юбка шамборами! Коль сама не хороша, Завлеку глазами!; Завлек ты меня Карими глазами. Сердце вынул из меня Походкой и словами; Говорят, я некрасива, А зачем мне красота? Только были бы у девушки Веселые глаза; У милого кари глазки, Кари, кареватые. Он завлек, а я люблю: Оба виноватые (рус.); Ах моя Марисю, моI сив! очи, Ледве мi сердечко доа не вискочи; Ой то ми ся подобали миленького очЪ Не боюся нi шандарiв, нi темноI ночi; Там то брови, там то оч'1, Цшуй, цлуй: ще ся хоче. Капустяне листя Куру, Едну люблю, десять дуру; Ой коб не ти, дiвчинонько, / не твоI оч'1, Не стояв би мiй коничок до самоI ночi (укр.); Ой, чык, Кацярынка, Чабоцк красны. Чаго блiшчаць, каго любяць Твае вочк ясны?; Усё хадзла я, зб'рала Кветк'1 верасовыя. Камсамольца палюбла За вочк вясёлыя; Ух, / вочк мае,Штораб'щьмнез вам'1,Якубачыцехлапцоу,М'/ргаецесам/ (белор.).
Обратим при этом внимание на то, что в составе украинских частушечных соматизмов глаза составляют значительно меньшую часть
(12 %), чем в составе соматизмов русских (23 %) и белорусских (19 %) частушек. Анализ других соматизмов, реализуемых в восточнославянских частушках, показывает, что в украинских частушках аналогичное содержание реализует соматизм лицо, значительно более частотный в украинских частушках (24) в сравнении с русскими (3) и белорусскими (2): Ой пду я, моя мамко, за такого хлопця, Щоби йому личко цв'шо, як ружа з городця; Снило ми ся передсночi, Щось в поле горло, А то мого миленького Личко рум'ян'ло; Ой легiню кивльненький, Набiк шапку носиш, Кой не знаеш цлувати - Нащо личко просиш? Було, дiвко, не давати хлопцям личко свое, То ми були не топтали подвiрЯчко твое (укр.). Это позволяет сделать предположение о перераспределении кодовых функций, определяющем снижение количества случаев использования соматизма глаза.
Единая для русской, украинской и белорусской культуры модель межжанрового соотношения выявляется и при анализе соматизма рука: пословица - «активность», частушка - «активность любовного взаимодействия»: Ох, я молода, Молодешенька. Милый под руку берет, Я радешенька; Меня милый провожал, На прощанье руку жал. Проводил, пошёл один, Давай, подруга, поглядим!; Поезд к станции подходит, И свисточек подает. Мил с вагончика выходит, Праву ручку подает (рус.); Чарувала руки, ноги, коня вороного, I ще буде чарувати хлопця молодого; Та нащо ми ручку даеш, Коли ня не знаеш, Та нащо ми на сердечку Жалю накладаеш? (укр.); Млы мой, iдзi гарой, А я пайду далiначкай. Млы мой, махн рукой, А я белай касыначкай; Вазьму мылца, пайду мыцца На шы-рокую раку. Прыйдзець мленьк мiрыцца, Падам правую руку (белор.).
Однако только в белорусских частушках, помимо вышеназванного, достаточно отчетливо выделяется особый кодовый смысл рассматриваемого соматизма - «инструмент молодежного веселья», который активизируется в рамках сюжета, связанного с молодежным гуляньем: Адчаго мне не гуляць У роднага брата? Рук'1,ног'1 не баляць, Скрыпачка напята; Чаму тады не гуляць, Як новая скрыпка? Рукi-нагi не баляць, Сярэдзiна г'бка; Во цапер мне пагуляць, Ручк^ножк не баляць. А як бу-дуць балец - Буду дома сядзец (белор.). Отметим, что, по результатам количественных подсчетов, уровень сфокусированности внимания на соматизме рука в белорусских частушках (18) оказывается значительно выше, чем в русских (9) и украинских (8).
Таким образом, различия реализации соматического кода в русских, украинских и белорусских частушках оказываются незначительными.
При этом и в русском, и в украинском, и в белорусском фольклоре обнаруживаются выраженные отличия в жанровой реализации соматизмов как кодовых единиц, причем характер межжанровых различий в исследуемых культурах совпадает.
Все это позволяет сделать вывод о том, что содержание и принципы организации соматического кода в фольклоре обладают выраженной жанровой спецификой. Национально-культурная специфика его реализации в исследованном восточнославянском материале проявляется только в некоторых отдельных частных моментах.
Сопоставление зафиксированных в восточнославянских пословицах принципов реализации соматического кода с принципами его реализации в паремиях неродственных культур, выявленными в других исследованиях, показывает, что перечень наиболее частотных представляющих его единиц, а также принципы их использования также в основном совпадают. Это приводит к мысли о том, что значительную роль в реализации соматического кода играет общекультурный принцип формирования категории телесности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Жанровую номинацию «частушка» мы используем как обобщенное наименование эквивалентных восточнославянских фольклорных форм: русской частушки, украинской коломийки (укр.), белорусской прыпеук (белор.).
2. Процент единиц в русской / украинской / белорусской частушке от общего количества зафиксированных в частушке соответствующей культуры соматизмов.
ЛИТЕРАТУРА
Аникин 1983 - Русские пословицы и поговорки / Под ред. В.П. Аникина. М.: Худ. лит., 1983. 431 с.
Артеменко 2006 - Артеменко ЕБ Концептосфера и язык фольклора: характер и формы взаимодействия // Народная культура сегодня и проблемы ее изучения: сб. статей: материалы науч. регион. конф. 2004 г. Воронеж: ВГУ, 2006. С. 138-150.
Артеменко 1988 - Артеменко Е.Б. Принципы народно-песенного тексто-образования. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1988. 174 с.
Бардина 1997 - Жили да были: Фольклор и обряды томских сибиряков / собир. и сост. П.Е. Бардина. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1997. 222 с.
Бахтин 1966 - Бахтин В.С. Раздумье о частушке // Частушка / вступ. ст., подготовка текста и прим. В.С. Бахтина. М.; Л.: Сов. писатель, 1966. С. 5-52.
Башкатова 2014 - Башкатова Ю.А. Соматический код культуры как предмет сопоставительного исследования // Сибирский филологический журнал. 2014. № 4. С. 220-228.
Белая 2010 - Белая Е.Н. Теоретические основы исследования языковых и речевых репрезентаций базовых эмоций человека (на материале русского и французского языков): дис. ... канд. филол. наук. Омск, 2010. 210 с.
Гудков, Ковшова 2007 - Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю. М.: Гнозис, 2007. 288 с.
Дмитрюк 2009 - ДмитрюкН.В. Фразеологический соматикон как отражение архетипов языкового сознания этноса // Вопросы психолингвистики. 2009. № 10. С. 30-33.
Жутовская 2013 - Жутовская Н.М. «Мой миленок. старик из Перу»: английские лимерики и русские частушки // XVII Царскосельские чтения: материалы междунар. науч. конф. 23-24 апр. 2013 г. СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2013. Т. 1. С. 279-283.
Красных 2002 - КрасныхВ.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультуроло-гия : курс лекций. М.: Гнозис, 2002. 284 с.
Кремшокалова 2012 - КремшокаловаМ.Ч. Культурные коннотации в фольклорных текстах как маркеры национального мировидения (на материале русских и кавказских паремий) // Cuadernos de rusistica espanoLa. 2012. № 8. Р. 95-101.
Крикманн 2013 - Крикманн А. 1001 вопрос по поводу логической структуры пословиц // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. URL: http://www.ruthenia.ru/foLkLore/krikmann1.pdf (дата обращения: 11.01.2013).
Муравьева 2013 - Муравьева А.И. Лингвокультурологический аспект изучения соматической фразеологии неродственных языков // Вестник МГЛУ. 2013. Вып. 15 (675). С. 144-152.
Неклюдов 2005 - Неклюдов С.Ю. Семантика фольклорного текста и «знание традиции» // Славянская традиционная культура и современный мир. Сборник материалов научной конференции. М.: ГРЦРФ, 2005. Вып. 8. С. 22-41.
Никитина 1993 - Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993. 187 с.
Ойноткинова 2011 - Ойноткинова Н.Р. Соматический код культуры в пословицах и поговорках алтайцев // Сибирский филологический журнал. 2011. № 3. С. 5-14.
Ражева 2006 - Ражева Е.И. Лимерик: непереводимая игра слов или переводимая игра формы? // Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. М.: Индрик, 2006. С. 327-335.
Рыбникова 1961 - Рыбникова М.А. Русские пословицы и поговорки. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 229 с.
Савченко 2014 - Савченко Л.В. Функции соматического кода культуры в формировании фразеосистемы русского и украинского языков // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Сер. Филология. Социальные коммуникации. 2014. Т. 27 (66), № 2. С. 88-92.
Селиверстова 2015 - Селиверстова Е.И. Глаза как орган зрения и речи - сквозь призму русской фразеологии // И.А. Бодуэн де Куртенэ и мировая лингвистика: ме-ждунар. конф. (V Бодуэновские чтения): труды и материалы. Казань, 2015. С. 310-313.
Синь-и 2005 - Синь-и Г. Соматический код в русской и китайской фразеологии // Телесный код в славянских культурах. М.: Институт славяноведения РАН, 2005. С. 30-40.
Толстая 2013 - Толстая С.М. Коды культуры и культурные концепты // Толстой Н.И., Толстая С.М. Славянская этнолингвистика: вопросы теории. М.: Институт славяноведения РАН, 2013. С. 109-113.
Толстой 1995 - Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. 512 с.
Тубалова 2016 - Тубалова И.В. Полифонический текст в устных личностно-ориентированных дискурсах. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2016. 370 с.
Хроленко 1976 - Хроленко А.Т. Лексика русской народной поэзии. Курск: Изд-во КГПИ, 1976. 64 с.
Хроленко 1979 - Хроленко А.Т. Семантическая структура фольклорного слова // Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. Л., 1979. Т. 19. С. 147-156.
Цивьян 1973 - Цивьян Т.В. К семантике пространственных и временных показателей в фольклоре // Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту: Изд-во Тартусского ун-та, 1973. С. 13-17.
Частушка 1966 - Частушка / вступ. ст., подготовка текста и прим. В.С. Бахтина. М.; Л.: Сов. писатель, 1966. 610 с.
Эмер 2011 - Эмер Ю.А. Современный песенный фольклор. Когниции и дискурсы. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2011. 266 с.
Дещо про коломийки 2018 - Дещо про коломийки // Спадщина предюв: культурночсторичний портал. URL: http://spadok.org.ua/pokuttya/descho-pro-koLomyyky (дата обращения: 12.02.2018).
1ваницький 2008 - ваницький А.1. Хрестома™ з укра'шського музичного фольклору (з поясненнями та коментарями). Вшниця: Нова книга, 2008. 520 с.
Коломийки 2018 - Коломийки // Мислене древо: Фольклорн записи: Запис Ю. Федьковича. URL: http://www.mysLenedrevo.com.Ua/uk/Lit/F/Fedkovich/ FoLkLore/KoLomyjky.htmL (дата обращения: 15.03.2018).
Лепешау, Якалцэвiч 2011 - Лепешау 1.Я.,Якалцэв1ч М. Тлумачальны слоушк прыказак. Гродна, 2011. 667 с.
Новак, Кастрыца, Панкова 2017 - Новак В.С., Кастрыца А.А., Панкова Н.М. Фалькларыстыка: Малыя жанры беларускага фальклору: практычны дапа-можшк. Гомель: ГДУ iмя Ф. Скарыны, 2017. 43 с.
Прыпеук 1989 - Прыпеук / Уклад. тэкстау 1.К. Цшчаню. Мшск: Навука i тэхшка, 1989. 432 с.
Северинюк 2014 - СеверинюкВ.М. Тематичний словник популярних укра'ш-ських при^в'1в та приказок з коментарями. Вид. 3-те. Терношль: Начальна
книга Богдан, 2014. 176 с.
Шумада 1985 - Народ скаже - як зав'яже: Укра'шсью народш при^в'я, приказки, загадки, скоромовки / упоряд. Н.С. Шумада. Кшв, 1985. 230 с.
Янщька 2002 - Знайшов - не скач, згубив - не плач: Укра'шсью при^в'я, приказки, усталеш вирази // упоряд. К.Л. Янщька. Кшв: Довiра, 2002. 200 с.
REFERENCES
Anikin, V.P. (ed.) (1983) Russkie poslovitsy i pogovorki [Russian proverbs and sayings]. Moscow: Khudozhestvennaya Literatura.
Artemenko, E.B. (2004) Kontseptosfera i yazyk foL'kLora: kharakter i formy vzaimodeystviya [Conceptosphere and Language of folklore: the nature and forms of interaction] In: Akatkin, V.M. et aL. Narodnaya kul'tura segodnya i prob-lemy ee izucheniya [FoLk cuLture today and probLems of its study]. Voronezh: Voronezh State University. pp. 138-150.
Artemenko, E.B. (1988) Printsipy narodno-pesennogo tekstoobrazovaniya [PrincipLes for creating a foLk song text]. Voronezh: Voronezh State University.
Bardina, P.E. (1997) Zhili da byli: Fol'klor i obryady tomskikh sibiryakov [Once upon a time: FoLkLore and rites of Tomsk Siberians]. Tomsk: Tomsk State University.
Bakhtin, V.S. (1966) Razdum'e o chastushke [Thinking of a chastushka] In: Bakhtin, V.S. (ed.) Chastushka [Chastushka]. Moscow; Leningrad: Sovetskiy pisateL'. pp. 5-52.
Bashkatova, Yu.A. (2014) Somaticheskiy kod kuL'tury kak predmet sopostaviteL'nogo issLedovaniya [The somatic code of cuLture as a subject of comparative study]. Sibirskiy filologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Philology. 4. pp. 220-228.
BeLaya, E.N. (2010) Teoreticheskie osnovyissledovaniyayazykovykh i rechevykh reprezentatsiy bazovykh emotsiy cheloveka (na materiale russkogo ifrantsuzskogo yazykov) [TheoreticaL bases of research of Language and speech representations of basic human emotions (in the Russian and French Languages)]. Abstract of PhiLoLogy Cand. Diss. Omsk.
Gudkov, D.B. & Kovshova M.L. (2007) Telesnyy kod russkoy kul'tury: materialy k slovaryu [The bodiLy code of Russian cuLture: materiaLs for the dictionary]. Moscow: Gnozis.
Dmitryuk, N.V. (2009) Idiomatic somaticon as the reflection of ethnic Language consciousness archetypes. Voprosy psikholingvistiki - Journal of Psycholinguistics. 10. pp. 30-33 (In Russian).
Zhutovskaya, N.M. (2013) ["My darLing . . . an oLd man from Peru": EngLish Limericks and Russian chastushkas]. XVII Tsarskosel'skie chteniya [The Seventeenth Tsarskoye SeLo Readings]. Proc. of the InternationaL Conference. St. Petersburg. ApriL 23-24, 2013. St. Petersburg. pp. 279-283 (In Russian).
KremshokaLova, M.Ch. (2012) KuL'turnye konnotatsii v foL'kLornykh tekstakh kak markery natsionaL'nogo mirovideniya (na materiaLe russkikh i kavkazskikh paremiy) [CuLturaL connotations in foLkLore texts as markers of the nationaL worLd view (on the basis of Russian and Caucasian paroemias)]. Cuadernos de rusistica espanola. 8. pp. 95-101.
Krikmann, A. (2013) 1001 vopros po povodu logicheskoy struktury poslovits [1001 questions about the LogicaL structure of proverbs]. [OnLine] AvaiLabLe from: http://www.ruthenia.ru/foLkLore/krikmann1.pdf (Accessed: 11th January 2013).
Muravyeva, A.I. (2013) LingvokuL'turoLogicheskiy aspekt izucheniya so-maticheskoy frazeoLogii nerodstvennykh yazykov [Linguistic and cuLturaL aspect of the study of somatic phraseoLogy of unreLated Languages]. Vestnik MGLU - Bulletin of the Moscow State Linguistic University. 15(675). pp. 144-152.
NekLyudov, S.Yu. (2005) Semantika foL'kLornogo teksta i "znanie traditsii" [Semantics of foLk text and "knowLedge of tradition"] In: DobrovoLskaya, V.Ye. & KoteLnikova, N.Ye. (eds) Slavyanskaya traditsionnaya kul'tura i sovremennyy mir [SLavic traditionaL cuLture and the modern worLd]. Issue 8. Moscow: State RepubLican Center of Russian FoLkLore. pp. 22-41.
Nikitina, S.E. (1993) Ustnaya narodnaya kul'tura i yazykovoe soznanie [OraL foLk cuLture and Language consciousness]. Moscow: Nauka.
Oynotkinova, N.R. (2011) Somaticheskiy kod kuL'tury v posLovitsakh i pogovorkakh aLtaytsev [Somatic code of cuLture in ALtaian proverbs]. Sibirskiy filologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Philology. 3. pp. 5-14.
Razheva, E.I. (2006) Limerik: neperevodimaya igra sLov iLi perevodimaya igra formy? [Limerick: an untransLatabLe pLay of words or a transLatabLe pLay of the form?] In: Arutyunova, N.D. (ed.) Logicheskiy analizyazyka. Kontseptual'nye polya igry [LogicaL anaLysis of the Language. ConceptuaL fieLds of the game]. Moscow: Indrik. pp. 327-335.
Rybnikova, M.A. (1961) Russkie poslovitsy i pogovorki [Russian proverbs and sayings]. Moscow: USSR AS.
Savchenko, L.V. (2014) Funktsii somaticheskogo koda kuL'tury v formirovanii frazeosistemy russkogo i ukrainskogo yazykov [Functions of the somatic code of cuLture in the formation of the phraseoLogicaL system of the Russian and Ukrainian Languages]. Uchenyyezapiski Tavricheskogo natsional'nogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Ser. "Filologiya. Sotsial'nyye kommunikatsii". 66(2). pp. 88-92.
SeLiverstova, E.I. (2015) GLaza kak organ zreniya i rechi - skvoz' prizmu russ-koy frazeoLogii [Eyes as an organ of sight and speech - through the prism of Russian phraseoLogy] In: GaLiuLLin, K.R., Gorobets, Ye.A. & NikoLayev, G.A. (eds) I.A. Boduen de Kurtene i mirovaya lingvistika [I.A. Baudouin de Courtenay and worLd Linguistics]. Kazan: Kazan State University. pp. 310-313.
Sin-I, G. (2005) Somaticheskiy kod v russkoy i kitayskoy frazeoLogii [Somatic code in Russian and Chinese phraseoLogy]. In: ZLydnev, N.V. (ed.) Telesnyy kod
vslavyanskikh kul'turakh [Bodily code in Slavic cultures]. Moscow: Institute of Slavic Studies, RAS. pp. 30-40.
Tolstaya, S.M. (2013) Kody kul'tury i kul'turnye kontsepty [Codes of culture and cultural concepts]. In: Tolstoy, N.I. & Tolstaya, S.M. Slavyanskaya etnolingvistika: voprosy teorii [Slavic Ethnolinguistics: Problems of Theory]. Moscow: Institute of Slavic Studies, RAS. pp. 109-113.
Tolstoy, N.I. (1995) Yazyk i narodnaya kul'tura: Ocherki po slavyanskoy mifologii i etnolingvistike [Language and folk culture: Essays on Slavic mythology and ethnolinguistics]. Moscow: Indrik.
Tubalova, I.V. (2016) Polifonicheskiy tekstv ustnykh lichnostno-orientirovannykh diskursakh [Polyphonic text in oral personal-oriented discourses]. Tomsk: Tomsk State University.
Khrolenko, A.T. (1976) Leksika russkoy narodnoy poezii [Lexis of Russian folk poetry]. Kursk: Kursk State Pedagogical University.
Khrolenko, A.T (1979) Semanticheskaya struktura fol'klornogo slova [Semantic structure of the folklore word]. In: Gorelov, A.A. (ed.) Russkiy fol'klor. Voprosy teorii fol'klora [Russian folklore. The Theory of Folklore]. Vol. 19. Leningrad: Nauka. pp. 147-156.
Tsivyan, T.V. (1979) K semantike prostranstvennykh i vremennykh pokazateley v fol'klore [On semantics of spatial and temporal indices in folklore]. In: Lotman, Yu.M. (ed.) Sbornikstatey po vtorichnym modeliruyushchim sistemam [Collection of Articles on Secondary Modeling Systems]. Tartu: Tartu University. pp. 13-17.
Bakhtin, V.S. (ed.) (1966) Chastushka [Chastushka]. Moscow; Leningrad: Sovetskiy pisatel'.
Emer, Yu.A. (2011) Sovremennyypesennyy fol'klor. Kognitsii i diskursy [Modern song folklore. Cognitions and discourses]. Tomsk: Tomsk State University.
Spadok.org.us. (2018) Deshho pro kolomyjky [Something about kolomoyka]. [Online] Available from: http://spadok.org.ua/pokuttya/descho-pro-kolomyyky (Accessed: 22nd February 2018).
Ivanytskyj, A.I. (2008) Hrestomatija z ukrai'ns'kogo muzychnogo fol'kloru (z pojasnennjamy ta komentarjamy) [Textbook on Ukrainian music folk (with explanations and comments)]. Vinnytsia: Nova Kniga.
Fedkovych, Yu. (2018) Kolomyjky [Kolomoyka]. [Online] Available from: http:// www.myslenedrevo.com.ua/uk/Lit/F/Fedkovich/Folklore/Kolomyjky.html. (15th March 2018).
Liepiesau J.A. & Jakalcjevich, M. (2011) Tlumacalnyslounikprykazak [Explanatory Dictionary of proverbs]. Grodno: [s.n.].
Novak, V.S., Kastrytsa, A.A. & Pankova, N.M. (2017) Fal'klarystyka: Malyja zhanry belaruskaga fal'kloru:praktychny dapamozhnik [Folklore: Small Belarusian folklore genres: a practical guide]. Gomel: Gomel State University.
^w^aHKi, I.K. (ed.) (1989) Prypewki [Pripevkas]. Minsk: Navuka I Tekhnika.
Severynyuk, V.M. (2014) Tematychnyy slovnyk populyarnykh ukrayins'kykh
prysliv'yiv ta prykazok z komentaryamy [Thematic dictionary of popular Ukrainian proverbs and commentary notes]. Ternopil: Nachal'na knyha Bohdan.
Shumada, N.S. (1985) Narod skazhe - yak zav'yazhe: Ukrayins'ki narodni prysliv'ya, prykazky, zahadky, skoromovky [The people say as they tie: Ukrainian folk proverbs, sayings, riddles, scribbles]. Kyiv: Veselka.
Yanitska, K.L. (2002) Znayshov - ne skach, zhubyv - ne plach: Ukrayins'ki prysliv'ya, prykazky, ustaleni vyrazy [Do not jump when found something, do not cry when ruined: Ukrainian proverbs, sayings, set-expressions]. Kyiv: Dovira.
Тубалова Инна Витальевна - доктор филологических наук, профессор кафедры общего, славяно-русского языкознания и классической филологии Томского государственного университета (Россия).
Inna V. Tubalova - Tomsk State University (Russia).
E-mail: [email protected]
Ван Хуа - аспирант кафедры общего, славяно-русского языкознания и классической филологии Томского государственного университета (Россия).
Ghya Wang - Tomsk State University (Russia).
E-mail: [email protected]
