CC BY
28
УДК [314.74+323.1] (677.8:485) Станислав ГОРОХОВ Максим АГАФОШИН Руслан ДМИТРИЕВ
СОМАЛИЙЦЫ В ШВЕЦИИ: РЕГИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Статья поступила в редакцию 05.04.2020
Аннотация. В статье на примере сомалийской общины рассматривается процесс формирования и развития параллельных сообществ в Швеции. Превращение Швеции в страну массовой иммиграции, начавшееся во второй половине ХХ в., и ее позиционирование как «гуманитарной сверхдержавы» существенно изменили социально-культурное пространство страны. Авторы пришли к выводу, что узкая территориальная локализация инокультурного и иноконфессионального населения с характерным императивом поведения приводит к формированию параллельных сообществ, а в случае сомалийской общины - к маргинализации. В пределах сегрегированных районов на территории Швеции формируется фрагментарное социальное пространство, взаимодействие между субъектами которого происходит по шаблону Сомали. Это подрывает монополию государственных структур на реализацию законодательно закрепленных прав и свобод граждан, что негативно сказывается на аспектах внутренней безопасности страны, приводит к росту радикализации шведского общества и возрастанию угрозы терроризма.
Ключевые слова: Швеция, сомалийцы, миграция, уязвимые районы, сегрегация.
© Горохов Станислав Анатольевич - д.географ.н., ведущий научный сотрудник, Лаборатория географии мирового развития Института географии РАН, Научно-исследовательский центр религиоведческих и этнополитических исследований Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Адрес: 119017, Россия, Москва, Старомонетный пер., д. 29. E-mail: [email protected] Агафошин Максим Михайлович - ассистент, кафедра экономической и социальной географии имени академика РАО В.П. Максаковского Московского педагогического государственного университета. Адрес: 119991, Россия, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, стр. 1. E-mail: [email protected] Дмитриев Руслан Васильевич - к.географ.н., старший научный сотрудник, Центр глобальных и стратегических исследований Института Африки РАН, Лаборатория географии мирового развития Института географии РАН, Научно-исследовательский центр религиоведческих и этнополитических исследований Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Адрес: 123001, Россия, Москва, ул. Спиридоновка, д. 30/1. E-mail: [email protected] Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-1800054), в рамках тем государственного задания Института географии РАН № 0148-20190008 и Института Африки РАН № 0192-2019-0021. Методика исследования разработана в рамках темы ГЗ № 0192-2019-0021; расчеты выполнены в рамках темы ГЗ № 0148-20190008; выводы и рекомендации разработаны по гранту РНФ № 19-18-00054. DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope72020150161
На рубеже XX - XXI вв. Федеративная Республика Сомали (ФРС) оказалась в ситуации распада и гуманитарной катастрофы, вызванной не утихающей с 1991 г. гражданской войной [Коновалов, Шубин, 2012: 60] и регулярными природными катаклизмами: наводнение 1997 г., засухи 1992, 2010-2012, 2016-2017 гг., тропический циклон 2018 г. Фактически борьба племен и кланов в Сомали привела к разрушению этносов и деградации самого социума.
Несмотря на то что Сомали, в отличие от большинства государств Тропической Африки, страна моноэтничная и моноконфессиональная (сомалийцы составляют около 85% населения страны, 99,8% населения государства исповедует ислам, который имеет статус государственной религии [Захаров, 2019]), она не представляет собой целостного исторического этнокультурного образования. В состав нынешней ФРС, образовавшейся в 1960 г., вошла лишь часть ареала проживания сомалийцев -территории Британского Сомалиленда и Итальянского Сомали.
Результатом колониальных разделов стало дробление этнической территории сомалийцев, которое происходит в том числе по рубежам владений, контролирующихся клановыми союзами сомалийского этноса. Юг Сомали, который раньше был вотчиной исламистов из террористической организации «Аш-Шабаб» (запрещена в РФ), в данный момент представляет собой зону боевых действий, участие в которых принимают исламисты, африканские миротворцы, вооруженные формирования автономного государства Джубаленда и кенийская армия. Между вооруженными отрядами на территории Сомали происходят непрекращающиеся конфликты, приводящие к жертвам среди мирного населения и превращающие миллионы сомалийцев в беженцев [Агафошин, Горохов, 2019].
Лишь около половины из примерно 28-30 млн сомалийцев проживают в ФРС1, еще около 7 - 8 млн - в Эфиопии2, почти 3 млн - в Кении3 и более 0,5 млн - в Джибути4. При этом сомалийская диаспора за пределами ареала ее традиционного расселения охватывает десятки стран мира. Общая ее численность оценивается в 1,5 млн человек, из которых не менее полумиллиона проживают в развитых странах мира. В 2017 г. в странах ЕС, Норвегии и Швейцарии проживало около 300 тыс. сомалийцев, 140 тыс. из которых иммигрировали в Европу в 2010-е гг5. Встречаются различные оценки реального количества сомалийцев в Европе. Если судить по сводным данным национальных статистических организаций стран региона, то совокупную численность сомалийцев здесь можно оценить в 350 - 400 тыс. Однако и эту цифру можно считать очень приблизительной: так, отечественный исследова-
1 The United Nations. The Department of Economic and Social Affairs. Population Division. URL: https://population.un.org/wpp/DataQuery (дата обращения: 25.02.2020)
2 The Central Statistics Agency of Ethiopia (CSA). URL: http://www.csa.gov.et (дата обращения: 20.02.2020)
3 2019 Kenya Population and Housing Census Volume IV: Distribution of Population by SocioEconomic Characteristics. URL: https://www.knbs.or.ke (дата обращения: 20.02.2020)
4 Joshua Project. URL: https://joshuaproject.net/countries/DJ (дата обращения: 20.02.2020)
5 Pew Research Center. At Least a Million Sub-Saharan Africans Moved to Europe Since 2010. URL: https://www.pewresearch.org/global/2018/03/22/at-least-a-milhon-sub-saharan-africans-moved-to-europe-since-2010 (дата обращения: 26.02.2020)
тель Л.В. Иванова оценивает численность выходцев из Сомали только в одной Британии в 250 тыс. человек [Иванова, 2009: 282].
Такой разброс данных объясняется не только значительным количеством неучтенных нелегальных мигрантов из Сомали, но и «размытостью» их этнокультурной идентификации, обусловленной разделенностью этноса на кланы. Статистика европейских стран относит сомалийцев к группе «черных» («Black»), но они не совсем подходят под определение чернокожего населения. Уроженцы Сомали часто дистанцируются от африканцев, считая себя особым этносом, близким к арабам. К тому же сомалийцы южных кланов (раханвейн), имеющие более смуглую кожу и проживающие на юге Сомали, занимают традиционно невысокое положение в сомалийском обществе, и идентификация с ними для членов северных сомалийских клановых союзов (исаак, дир и дарод), составляющих большинство сомалийцев, например, в Британии, среди последних считается не престижной. В результате выходцы с севера Сомали называют себя арабами или выбирают свою клановую или региональную (как уроженцы Сомалиленда) идентификацию. В последнее время наметилась и противоположная тенденция: для более легкого получения в Европе статуса беженца сомалийцы стали часто указывать себя в документах как банту -выходцы с юга Сомали, где до настоящего времени происходят наиболее жестокие военные столкновения. Тем не менее, несмотря на неполную статистическую базу, можно ожидать, что не менее 80% сомалийцев в Европе проживают в семи странах: Британии, Швеции, Норвегии, Нидерландах, Германии, Дании и Финляндии.
Самая большая по численности сомалийская диаспора в Европе сосредоточена в Британии. По оценкам Управления национальной статистики, в 2016 г. в стране находилось 98 тыс. мигрантов из Сомали. Важнейшим регионом по числу сомалийских мигрантов являются все же Скандинавские страны1, в которых проживает не менее 150 тыс. сомалийцев. Крупнейшая в Скандинавии и вторая по численности в Европе сомалийская диаспора (68,7 тыс. человек по состоянию на декабрь 2018 г.) проживает в Швеции. Миграционную ситуацию в ней можно признать модельной для всей Скандинавии.
В начале 1980-х гг. в Сомалиленде начались столкновения между сторонниками его независимости, принадлежавшими к клановому союзу исаак, и правительственными сомалийскими войсками, приведшие к формированию первых потоков беженцев из Сомали. Некоторые из них выбрали Швецию в качестве страны эмиграции: всего за период с 1980 по 1989 г. в королевство прибыло 323 сомалийца2. Прибытие в далекую от их родины северную страну не было случайным: Швеция всегда охотно предоставляла убежище лицам, преследуемым по политическим мотивам, пострадавшим от военных и межэтнических конфликтов3. Н.С. Плевако и О.В. Чернышева констатируют, что до второй половины 1990-х гг. Швеция прово-
1 Здесь и далее под скандинавскими странами (Скандинавией) понимаются Норвегия, Швеция, Дания, Исландия и Финляндия.
2 Здесь и далее, если не указано иное, статистические данные приводятся по: Statistiska centralbyran (SCB). URL: https://www.scb.se (дата обращения: 24.11.2019)
3 Так, в 2018 г. более 48% поданных заявлений на получение убежища в Швеции уроженцами Сомали были удовлетворены: Migrationsverket. URL: https://www.migrationsverket.se/ (дата обращения: 03.12.2020)
дила по отношению к мигрантам более чем щедрую политику, которая имела поддержку как в обществе в целом, так и, в частности, в политическом истеблишменте. Позднее руководство страны стало обосновывать свою миграционную политику формированием образа Швеции как гуманитарной сверхдержавы.
Беженцам из Сомали предоставлялось не только жилье и социальные пособия, но и, исходя из принятого в Швеции принципа «свободы выбора культур», давалась возможность сохранять и развивать свою культуру, язык и религию [Плевако, Чернышева, 2019: 89]. Однако ситуация в терзаемой войной и стихийными бедствиями Сомали только ухудшалась: в результате за последнее десятилетие XX в. в Швецию прибыло почти 9,5 тыс. беженцев из Сомали, а их общая численность в стране в 2000 г. превысила 13 тыс.
В следующее десятилетие в Швеции наблюдался существенный рост иммиграции из Сомали: с 2000 по 2009 г. в страну прибыло более 19,6 тыс. сомалийцев, а 2010 г. стал рекордным для страны по числу принятых беженцев из этой страны -более 6 тыс. Причем, если до конца 2000-х гг. среди мигрантов - сомалийцев преобладали выходцы с севера страны, то, начиная с 2010 г., существенно выросла доля уроженцев юга - представителей клановых союзов хавийя и, особенно, рахан-вейн, а также сомалийцев-банту. Данный пик миграции обусловлен активизацией исламисткой группировки «Аш-Шабаб» (запрещена в РФ), которая взяла под контроль большую часть столицы Сомали Могадишо. В дальнейшем - в 2011 и 2012 гг. - миграция сомалийцев несколько сократилась, однако в 2013 г. она достигла нового пика - почти 10,6 тыс. человек, что стало результатом катастрофического голода 2010-2012 гг. Затем, впрочем, численность прибывавших в Швецию сомалийских мигрантов стала сокращаться и стабилизировалась на уровне примерно трех - четырех тысяч человек в год. Это стало возможным благодаря как ужесточению миграционного законодательства в Швеции, так и некоторой стабилизации внутренней обстановки в Сомали. Тем не менее сомалийская диаспора в Швеции относится к числу наиболее быстрорастущих: об этом свидетельствует увеличение в 17,5 раз за период 1990-2018 гг. доли сомалийцев в населении страны, имеющем иммигрантское происхождение (табл. 1).
Таблица 1.
Численность иммигрантов из Сомали (тыс. человек) и их доля (%) в населении Швеции, имеющем иммигрантское происхождение
1980 г. 1990 г. 2000 г. 2010 г. 2018 г.
тыс. % тыс. % тыс. % тыс. % тыс. %
0,1 0,0 1,4 0,2 13,1 1,3 37,9 2,7 68,7 3,5
Росту численности сомалийцев способствует также высокая рождаемость и молодой возрастной состав диаспоры, половину которой составляют люди в возрасте от 15 до 34 лет. К тому же шведское законодательство обеспечивает право семей на воссоединение, в результате чего в страну устремляются многочисленные родственники беженцев - как реальные, так и мнимые.
В настоящее время из 68,7 тыс. сомалийцев Швеции около 45% являются гражданами Сомали, остальные имеют шведское гражданство или статус беженца. Сомалийцы Швеции - это шестая по численности иммигрантская группа страны после сирийцев, финнов, иракцев, поляков и иранцев. Однако сомалийская диаспора не составляет в стране единого этнического образования, она расколота примерно на сотню сомалийских общинных организаций, как правило, основанных на клановой принадлежности. Прибывающие в страну сомалийцы фактически сразу оказываются под контролем своих клановых лидеров, селясь именно в тех районах, где проживают их соплеменники, что затрудняет интеграцию уроженцев Сомали в шведское общество. Особенно сильно влияние кланов в крупнейшем промышленном центре Швеции Гетеборге; большинство проживающих в городе сомалийцев принадлежат к клановым союзам дарод, исаак и хавийя.
Расселение сомалийцев в Швеции имеет свои характерные особенности, почти 75% из них живут в 8 из 21 лена (губернии) страны (табл. 2). Около четверти сомалийцев в Швеции проживают в Гетеборге и ближайших индустриальных городах лена Вестра-Геталанд: Бурос (район Норрби), Тролльхеттан (район Кроногорден), Фальчепинг и др. В самом Гетеборге сомалийцы концентрируются в кварталах Бископсгорден на западе города и Хаммаркуллен на северо-востоке. Большинство населения Бископсгордена и Хаммаркуллена составляют выходцы из мусульманских стран Азии и Африки. Уроженцы Сомали занимают третье место среди этнических меньшинств в Гетеборге, уступая лишь иракцам и иранцам. В 2010-2014 гг. одним из депутатов шведского риксдага, представлявших в парламенте Гетеборг, был родившийся в Сомали Абдиризак Вабери.
Столичный лен занимает второе место по численности сомалийцев в Швеции: большинство их концентрируется в Стокгольме, а также в его пригородах - Ерфел-ла, Сигтуна, Ханинге и др. Сомалийцы - пятое по численности национальное меньшинство столицы Швеции после финнов, иракцев, поляков и иранцев. В самом Стокгольме больше всего сомалийцев обитают в районе Ринкенбю, который часто называют Маленьким Могадишо. Почти 90% населения Ринкенбю составляют мигранты первого и второго поколения с азиатскими (иранскими и иракскими) и африканскими (сомалийскими) корнями1. Особый язык, на котором говорят жители этого района, имеет много включений из сомалийского и арабского, поэтому в Швеции его называют ринкебюшведским (rmkebysvenska). Среди других крупных сомалийских центров Швеции необходимо отметить Бурлэнге (лен Даларна) и третий по величине город Швеции - Мальме (лен Сконе), где большая сомалийская община проживает в районе Русенгорд, известном своим пестрым этническим составом. Таким образом, большинство сомалийцев Швеции - это жители крупных и средних промышленных городов страны.
География сомалийской диаспоры в Швеции имеет свои причины. Сомалийцы селились в городских районах, возникших на волне экономического подъема в Швеции в 1960-е гг., когда по программе «Миллион» в городах для промышленных рабочих были возведены кварталы массовой застройки на миллион новых квартир.
1 Stockholms stad. Welcome to Rinkeby-kista. URL:
https://www.stockholm.se/PageFiles/297073/Rinkeby-Kista_eng%20ver_final_light.pdf (дата обращения: 10.10.2019)
В Стокгольме возникли такие районы, как Ринкебю, в Гетеборге - Бископсгорден и Хаммаркуллен, в Мальме - Русенгорд, и многие другие [Мелин и др., 2002].
Деиндустриализация и безработица, вызванные экономическим кризисом 1990-х гг., привели к деградации городской среды в этих кварталах вследствие отъезда из них белого шведского населения, принадлежавшего к рабочему и среднему классу. В результате кварталы стали заселять представители этнических и расовых меньшинств иммигрантского происхождения, ставшие к концу XX в. большинством. Так, в городах Швеции возникли сегрегированные районы - мультиэтниче-ские и мультиконфессиональные по составу населения, ставшие очагами бедности и безработицы [Экономическая география..., 2003].
Таблица 2.
Расселение сомалийцев в Швеции (2018 г.)
Название административной еди- Численность сомалийского Доля в сомалийском
ницы Швеции (лен/город) населения, тыс. человек населении Швеции, %
Лен Вестра-Геталанд 16,5 24,0
в том числе Гётеборг 9,1 13,2
Бурос 1,8 2,6
Тролльхеттан 1,3 1,9
Лен Стокгольм 12,2 17,8
в том числе Стокгольм 8,1 11,8
Лен Седерманланд 5,1 7,4
в том числе Эскильстуна 2,0 2,9
Нючепинг 1,3 1,9
Катринехольм 1,1 1,6
Лен Даларна 4,0 5,8
в том числе Бурлэнге 3,0 4,4
Лен Сконе 3,9 5,7
в том числе Мальмё 2,4 3,5
Лен Эребру 3,4 4,9
в том числе Эребру 2,1 2,9
Лен Вестманланд 3,3 4,8
в том числе Вестерос 2,1 2,9
Лен Евлеборг 2,3 3,3
в том числе Евле 1,3 1,9
Всего в восьми ленах 50,7 73,7
Всего в Швеции 68,7 100,0
Размещение сомалийцев в сегрегированных пригородах промышленных городов компактными клановыми группами тормозит их интеграцию в шведское общество, сводя контакты с коренным шведским населением к минимуму [Волков, 2018]. В районах проживания сомалийской диаспоры очень трудно найти работу: в 2010 г. лишь 21% сомалийцев в стране в возрасте от 16 до 64 лет имели работу, среди всех групп иммигрантов в Швеции сомалийцы имеют самый высокий уровень безработицы [Carlson et al, 2012: 39]. Высокой безработице способствует низ-
кий уровень функциональной грамотности сомалийцев. Около 60% уроженцев Сомали имели лишь начальный уровень образования - это самый низкий показатель среди десяти крупнейших по численности иммигрантских групп страны. К тому же многие уроженцы Сомали, согласно шведскому законодательству, обучаются на своем родном языке и - как следствие - часто плохо владеют шведским языком. Таким образом, сомалийцы, даже если они пытаются интегрироваться в шведское общество, фактически попадают в замкнутый круг сегрегации: существуя на социальное пособие, они не могут получить жилье нигде, кроме Ринкебю, Хаммаркул-лена или подобных им мест; проживая в районах, где концентрируются только иммигранты. Не имея работы, невозможно овладеть шведским языком, чтобы получить хорошо оплачиваемую работу в Швеции [Плевако, Чернышева, 2019].
Тот факт, что большинство сомалийцев не имеют официальной работы, не означает, что у них нет иных средств к существованию, кроме социальных пособий. В современной Швеции сомалийцы - одна из наиболее криминализированных этнических общин. Мигранты в Швеции, в том числе сомалийцы, заняты в «теневых» секторах экономики - от содержания небольших закусочных, торговых лавок и гостиниц до участия в сформированных по клановому принципу бандах, занимающихся наркобизнесом, кражами и торговлей оружием [Гришин, 2018]. Подобная экономическая деятельность объясняет то, что Швеция занимает в настоящее время второе место в ЕС по масштабам «теневой» экономики, объем которой оценивается в 59 млрд евро или 14% ВВП страны1. Увеличение доли «теневого» сектора приводит к снижению доходов государственного бюджета и уровня социальной защищенности всего населения страны.
Финансовые средства, аккумулируемые сомалийской диаспорой в Швеции, переводятся на родину [Абрамова, 2009]. Эти деньги жизненно важны для экономики их страны: не менее 40% семей в Сомали получают финансовую помощь от своих родственников по всему миру; 10% этих средств, или около полутора миллиардов крон, ежегодно поступает из Швеции2. Интересно отметить, что объем переводов сомалийцев Швеции на родину более чем вдвое превосходит размер официальной шведской помощи, направляемой правительству Сомали. К тому же часть переведенных сомалийской диаспорой Швеции средств, получаемых, прежде всего, в результате криминального бизнеса, используется для финансирования джихадистской деятельности в Сомали таких организаций, как «Аль-Каида» и «Аш-Шабаб» (запрещены в РФ). По самым скромным оценкам, финансовые потоки из Швеции террористическим организациям Сомали составляют более миллиона шведских крон в год3. В результате Швеция, хоть и не по своей воле, превращается в донора для
1 Aftonbladet. Sverige tar silver i svarta pengar. URL: https://www.aftonbladet.Se/minekonomi/a/5VRXbz/sverige-tar-silver-i-svarta-pengar (дата обращения: 15.02.2020)
2 OmVärlden. Regeringen vet inte hur mycket migranter i Sverige skickar hem till anhöriga. URL: https://www.omvarlden.se/Braffichnytt/2015/regeringen-vet-inte-hur-mycket-migranter-i-sverige-skickar-hem-till-anhoriga (дата обращения: 15.02.2020)
3 Göteborgs-Posten. Knarkvinster till utbildning av extremister. URL: https://www.gp.se/nyheter/sverige/knarkvinster-till-utbildning-av-extremister-1.9203912 (дата обращения: 15.02.2020)
разрушающих сомалийскую государственность сил, которые одновременно представляют опасность и для самого шведского общества.
Таким образом, маргинализация и криминализация многочисленной сомалийской общины в Швеции имеет негативные последствия для внутренней безопасности страны, приводя к росту преступности и формированию террористических угроз. Это касается прежде всего районов, населенных сомалийцами и другими иммигрантскими группами. Сомалийский - как и другой иммигрантский по происхождению - криминалитет концентрируется преимущественно в уязвимых районах (швед. «utsatt omrâde»), имеющих низкий социально-экономический статус и проблемы обеспечения безопасного функционирования государственных служб и пребывания обычных граждан. Уязвимые районы представляют собой no-go-zone -шведский вариант «запретных зон», распространившихся в последнее время во многих городских кварталах Европы. Для этих территорий характерен следующий набор признаков (они не обязательно должны удовлетворять им всем): 1) опасность пребывания для граждан, не проживающих в них на постоянной основе; 2) концентрация населения, культурно и социально чуждого или даже враждебного основному населению страны; 3) утрата контроля над ними со стороны государственных органов власти (полиции, чиновников, аварийных и медицинских служб); 4) распространение фундаментально неприемлемых для большей части общества норм и ценностей [Русаков, Русакова, 2019: 118-119].
В 2017 г. в Швеции насчитывался 61 уязвимый район, в которых проживали 560 тыс. человек (5,4% населения страны) - более половины из них составляли им-мигранты1; по данным шведской полиции, в них действуют 5 тыс. преступников и 200 преступных сетей [Гришин, 2018: 136]. При этом 23 уязвимых района с общей численностью населения 200 тыс. человек - в том числе Бископсгорден и Хаммар-куллен в Гетеборге, Ринкебю в Стокгольме, Русенгорд в Мальме, Кроногорден в Тролльхеттане, Черна Энгар в Бурленге, Норрби в Буросе и ряд других, значительную часть населения которых образуют выходцы из Сомали - отнесены правительством к категории особо уязвимых, контроль за которыми со стороны шведских властей фактически потерян2. В Гетеборге, главном центре сомалийской диаспоры в Швеции, насчитывается шесть таких районов - больше, чем в любом другом городе страны. Для сомалийцев характерен самый высокий уровень сегрегации среди всех иммигрантских групп в отношении их расселения: более 35% их числа проживают в уязвимых районах страны. В крупнейших городских агломерациях страны концентрация сомалийцев в маргинальных районах еще выше: в Мальме в них сосредоточено более 50% проживающих в городе выходцев из Сомали, в Гетеборге -66%, в Стокгольме - почти 80% [Fakta för förändring, 2019].
1 Dagens Nyheter. DN Debatt. "Här är fakta om de 556.000 som lever i utsatta omraden" URL: https://www.dn.se/debatt/har-ar-fakta-om-de-556000-som-lever-i-utsatta-omraden (дата обращения: 15.02.2020)
2 Kriminell paverkan i lokalsamhället - En lägesbild för utvecklingen i utsatta omraden URL: https://polisen.se/siteassets/dokument/ovriga_rapporter/kriminell-paverkan-i-lokalsamhallet.pdf (дата обращения: 15.02.2020)
В этих районах складывается параллельное сомалийское сообщество с основанной на исламизме и традиционной для сомалийцев клановой идеологией [Андреева и др., 2018]. Это приводит к еще большей радикализации сомалийцев в Швеции, затрагивающей, прежде всего, молодежь, отправляющуюся воевать на Ближний Восток и в страны Африканского Рога под знаменами таких исламистских террористических организаций (запрещенных в РФ), как «Исламское государство», «Аль-Каида», «Аш-Шабаб» и др. [Дмитриев, 2017]. По данным шведских исследователей, в период 2012 - 2017 гг. около трехсот шведских граждан уехали сражаться в Сирию и Ирак на стороне радикальных исламистов [Gustafsson, Ranstorp, 2017: 15], что делает Швецию одним из крупнейших экспортеров джихадистов в Европе на душу населения.
Уроженцы Сомали - одна из крупнейших мусульманских общин страны. К сожалению, несмотря на все попытки, Швеция - в отличие, например, от Британии и США - пока не достигла значительного прогресса в их интеграции, что объясняется сочетанием нескольких причин. Во-первых, более 70% сомалийцев Швеции -это эмигранты, приехавшие в страну после 2006 г., что отличает ситуацию в скандинавской стране от таковой в США и, особенно, в Британии, где доля мигрантов, прибывших еще в 1970 - 1980-е гг. и поэтому имевших больше времени для интеграции, среди уроженцев Сомали в несколько раз выше. Во-вторых, подавляющее большинство недавних мигрантов имеют лишь начальный уровень образования, либо вообще нигде не учились, что в условиях гражданской войны в Сомали вполне понятно. Поэтому шведским сомалийцам так сложно найти работу на их новой родине. Они не имеют возможности начать свой бизнес в Швеции и влиться в местное общество, что и объясняет низкую долю самозанятых среди сомалийцев. К тому же большинство сомалийских эмигрантов, кроме родного языка, владеют в той или иной степени только английским, что облегчает их интеграцию в британское и американское общество, но отнюдь не в шведское, для полноценной жизни в котором необходимо знание шведского языка [Carlson, etc., 2012]. В-третьих, интеграцию сомалийцев затрудняет их социальная и географическая изоляция в Швеции, степень которой выше, чем в США и Британии. Клановая структура параллельного сомалийского общества, законы его организации малопонятны шведам. Социологические опросы показывают, что сомалийцы - это иммигрантская группа, которую шведы считают культурно наиболее чуждой. Именно это обеспечивает основу для дискриминации сомалийцев в шведском обществе, затрудняет их интеграцию и провоцирует межкультурные столкновения в стране [Brinkemo, 2014].
Тем не менее у шведского правительства есть и определенные успехи в интеграции выходцев из Сомали, вселяющие надежду, что у сомалийцев в Швеции есть будущее, свободное от социальной дискриминации, джихадизма и политического распада. В 2014 г. Швеция при содействии ООН начала программу по возвращению на родину сомалийцев, получивших высшее образование в шведских учебных учреждениях [Гришин, 2019: 46]. Результаты этого проекта направлены на достижение двух ключевых целей: в Швеции - способствовать повышению образовательного уровня сомалийцев, в Сомали - улучшить функционирование государственных систем управления, правосудия и здравоохранения. Другой интеграционный проект, связавший сомалийцев в Швеции и Сомали, касается спорта. В городе Бурлэнге (лен Даларна), занимающем третье место среди городов Швеции по чис-
ленности сомалийской диаспоры после Гетеборга и Стокгольма, была создана команда для игры в хоккей с мячом (бенди), полностью состоящая из граждан ФРС, проживавших в городе. В дальнейшем в Швеции также была создана Сомалийская федерация бенди. В 2014 г. члены сборной команды Сомали выступили на чемпионате мира по бенди в Иркутске, что само по себе стало причиной гордости как сомалийцев, так и шведов, а также способствовало установлению большего взаимопонимания между различными этническими группами в Швеции.
Распространение зоны нестабильности с территории Сомали на ближайшие страны Африканского Рога и Ближнего Востока породило серьезные проблемы и в других регионах мира - в том числе в таких европейских странах, как Швеция. Эта страна из гуманитарных соображений за очень короткий срок - фактически за последнее десятилетие - приняла десятки тысяч сомалийских беженцев, что породило немало проблем. Социальная, культурная и географическая изоляция сомалийцев в шведских городах приводит к формированию параллельных сообществ, обостряя криминогенную обстановку в стране. Шведское общество подошло к осознанию стоящих перед ним вызовов, порожденных массовой иммиграцией в страну людей иной культуры, и начало прилагать усилия к интеграции последних. Тем не менее проблемы, стоящие перед сомалийцами и иммигрантами из десятков других стран в диаспоре, невозможно решить только усилиями одного государства: они требуют объединения усилий всего мирового сообщества.
Список литературы
Абрамова И.О. (2009) Денежные переводы мигрантов: роль в социально-экономическом развитии Африки, Мировая экономика и международные отношения, № 7. С. 82-90.
Агафошин М.М., Горохов С.А. (2019) Пространственная динамика ислама в странах ЕС, Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Естественные науки, № 1. С. 8-20. DOI: 10.18384/2310-7189-2019-1 -8-20.
Андреева Л.А., Смирнов М.Ю., Щербаков В.П. (2018) Процесс дехристианизации в Европейском Союзе. Современная Европа, № 5 (84). С. 120-130. DOI: 10.15211/soveurope5201812010.
Волков А.М. (2018) Мигранты в странах северной Европы: шведский подход. Вестник Института экономики Российской академии наук, № 4. С. 104-119. DOI: 10.24411/2073-6487-2018-00063.
Гришин И.В. (2018) «Иммиграция и общество: проблемы взаимоадаптации в Швеции» в кн.: Ца-пенко И.П., Гришин И.В. (ред.) Интеграция инокультурных мигрантов: перспективы интеркульту-рализма. ИМЭМО РАН, Москва. С. 122-151. DOI: 10.20542/978-5-9535-0538-3.
Гришин И.В. (2019) Интеграция иммигрантов в Швеции (социально-политический аспект). Южно-российский журнал социальных наук, т. 20, № 1. С. 40-56. DOI: 10.31429/26190567-20-1-40-56.
Дмитриев Р.В. (2017) Исламский экстремизм в районе бассейна озера Чад. Международные процессы, т. 15, № 1 (48). С. 92-107. DOI 10.17994/IT.2017.15.1.48.8.
Захаров И.А. (2019) Динамика конфессионального пространства Африки в ХХ - начале XXI в. Человек: Образ и сущность, № 1 (36). С. 97-112. DOI: 10.31249/chel/2019.01.00.
Иванова Л.В. (2009) «Сомалийская диаспора в Великобритании» в кн.: Давидсон А.Б. (ред.) Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя. Высшая школа экономики, Москва. С. 278-302.
Коновалов И.П., Шубин Г.В. (2012) Современная Африка: войны и оружие. Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», Москва. 476 с.
Мелин Я., Юханссон А. В., Хеденборг С. (2002) История Швеции, пер. со швед. Издательство «Весь Мир», Москва. 400 с.
Плевако Н.С., Чернышева О.В. (2019) Можно ли стать шведом? Политика адаптации и интеграции иммигрантов в Швеции после Второй мировой войны, Изд. 2, доп. КРАСАНД, Москва. 326 с.
Русаков В.М., Русакова О.Ф. (2019) No-Go-Zone и проблемы суверенитета западноевропейских государств, Свободная мысль, № 5 (1677). С. 115-128.
Экономическая география мирового развития. XX век. (2003) Под ред. Ю.Г. Липеца, В.А. Пуляркина, С.Б. Шлихтера. Алетейя, Санкт-Петербург. 396 с.
References
Abramova I.O. (2009) Denezhnye perevody migrantov: rol' v sotsial'no-ekonomicheskom razvitii Afriki, [Migrant remittances: the role in the socio-economic development of Africa]. Mirovaya ekonomika i mezhdu-narodnye otnosheniya, № 7, pp. 82-90. (in Russian).
Agafoshin M.M., Gorokhov S.A. (2019) Prostranstvennaya dinamika islama v stranakh ES, [Spatial dynamics of Islam in the EU countries]. VestnikMoskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seri-ya: Estestvennye nauki, № 1, pp. 8-20. DOI: 10.18384/2310-7189-2019-1-8-20. (in Russian).
Andreeva L.A., Smirnov M.Yu., Shcherbakov V.P. (2018) Protsess dekhristianizatsii v Evropeiskom So-yuze, [The process of De-Christianization in the European Union]. Sovremennaya Evropa, № 5 (84), pp. 120-130. DOI: 10.15211/soveurope5201812010. (in Russian).
Brinkemo P. Mellan klan och stat: Somalier i Sverige. Stockholm: Timbro, 2014. 161 p.
Carlson B., Magnusson K., Rönnqvist S. (2012) Somalier pa arbetsmarknaden - har Sverige nagot att lära? (Framtidskommissionen, underlagsrapport 2), Fritzes, 188 p.
Dmitriev R.V. (2017) Islamskii ekstremizm v raione basseina ozera Chad, [Islamic Extremism in the Lake Chad Basin region]. Mezhdunarodnye protsessy, vol. 15, № 1 (48), pp. 92-107. DOI: 10.17994/IT.2017.15.1.48.8. (in Russian).
Fakta för förändring: demografi och boende. Stockholm: Stiftelsen The Global Village, 2019. 84 p.
Grishin I.V. (2018) "Immigratsiya i obshchestvo: problemy vzaimoadaptatsii v Shvetsii", ["Immigration and Society: Problems of mutual adaptation in Sweden"], in: Tsapenko I.P., Grishin I.V. (eds.) Integratsiya inokul'turnykh migrantov: perspektivy interkul'turalizma, IMEMO RAN, Moscow, Russia, pp. 122-151. DOI: 10.20542/978-5-9535-0538-3. (in Russian).
Grishin I.V. (2019) Integratsiya immigrantov v Shvetsii (sotsial'no-politicheskii aspekt), [Integration of Immigrants in Sweden (Socio-political aspect)]. Yuzhno-rossiiskii zhurnal sotsial'nykh nauk, vol. 20, № 1, pp. 40-56. DOI: 10.31429/26190567-20-1-40-56. (in Russian).
Gustafsson L., Ranstorp M. (2017) Swedish Foreign Fighters in Syria and Iraq: An analysis of open-source intelligence and statistical data, Swedish Defence University, 135 p.
Ivanova L.V. (2009) "Somaliiskaya diaspora v Velikobritanii", ["The Somali Diaspora in Great Britain"], in: Davidson A.B. (ed.) Pax Africana: kontinent i diaspora v poiskakh sebya, Vysshaya shkola ekonomiki, Moscow, Russia, pp. 278-302. (in Russian).
Konovalov I.P., Shubin G.V. (2012) Sovremennaya Afrika: voiny i oruzhie, [Modern Africa: wars and weapons]. Izdatel'stvo "Sotsial'no-politicheskaya MYSL'", Moscow, Russia, 476 p. (in Russian).
Lipets Yu.G., Pulyarkin V.A., Shlikhter S.B. (eds.) (2003) Ekonomicheskaya geografya mirovogo razvitiya. XX vek, [Economic geography of world development. XX century], Aleteiya, St. Petersburg, Russia, 396 p. (in Russian).
Melin J., Johansson A.W., Hedenborg S. (2002) Istoriya Shvetsii, [History of Sweden], tran. from Sweden, Izdatel'stvo "Ves' Mir", Moscow, Russia, 400 p. (in Russian).
Plevako N.S., Chernysheva O.V. (2019) Mozhno li stat' shvedom? Politika adaptatsii i integratsii immi-grantov v Shvetsii posle Vtoroi mirovoi voiny, [Is it possible to become a Swede? The politics of adaptation and integration of immigrants in Sweden after the Second world war], 2nd edition, KRASAND, Moscow, Russia, 326 p. (in Russian).
Rusakov V.M., Rusakova O.F. (2019) No-Go-Zone i problemy suvereniteta zapadnoevropeiskikh gosu-darstv, [No-Go-Zone and problems of sovereignty of Western European states], Svobodnaya mysl', № 5 (1677), pp. 115-128. (in Russian).
Volkov A.M. (2018) Migranty v stranakh severnoi Evropy: shvedskii podkhod, [Migrants in the Nordic countries: a Swedish Approach]. Vestnik Instituta ekonomiki Rossiiskoi akademii nauk, № 4, pp. 104-119. DOI: 10.24411/2073-6487-2018-00063. (in Russian).
Zakharov I.A. (2019) Dinamika konfessional'nogo prostranstva Afriki v XX - nachale XXI v., [Dynamics of the confessional space of Africa in the XX-early XXI century]. Chelovek: Obraz i sushchnost', № 1 (36), pp. 97-112. DOI: 10.31249/chel/2019.01.00. (in Russian).
Somalis in Sweden: Regional Dimension
Received 05.04.2020
Gorokhov S., Doctor of Sciences (Geography), Leading Researcher, Laboratory of Geography of World Development of the Institute of Geography RAS, Scientific Research Center for Religious and Ethno-Political Studies of the Pushkin Leningrad State University. Address: 29, Staromonetniy lane, Moscow, Russia, 119017. E-mail: [email protected]
Agafoshin M., Assistant Lecturer, V.P. Maksakovskii Department of Economic and Social Geography, Moscow Pedagogical State University. Address: 1/1, M. Pirogovskaya st., Moscow, Russia, 119991. E-mail: agafo shinmm@gmail .com
Dmitriev R., Candidate of Sciences (Geography), Senior Researcher, Center for Global and Strategic Studies of the Institute for African Studies RAS, Laboratory of Geography of World Development of the Institute of Geography RAS, Scientific Research Center for Religious and Ethno-Political Studies of the Pushkin Leningrad State University. Address: 30/1, Spiridonovka st., Moscow, Russia, 123001. E-mail: [email protected]
Abstract. The article discusses the process of formation and development of parallel societies in Sweden in the case of the Somali community. The transformation of Sweden into a country of mass immigration, which began in the second half of the 20th century, and its positioning as a "humanitarian superpower" significantly changes the country's socio-cultural space. The authors conclude that the narrow spatial localization of the extraneous cultural and confessional population, with a specific imperative of behavior, results inthe formation of parallel communities, and in the case of the Somali community, to its marginalization. Within these segregated areas on the territory of Sweden, a fragmented social space is formed, the interaction between the subjects of which is similar to that in Somalia. At the same time the Swedish state organizations lose their monopoly on the implementation of the legislatively fixed rights and freedoms of citizens across these territories. It negatively affects Sweden's internal security aspects, leading to an increase in the radicali-zation of Swedish society and in the threat of terrorism. The current situation undermines the security not only of Sweden itself, but also of its EU neighbors - primarily the Nordic countries. Therefore, nowadays, the integration of immigrants from the Muslim countries of Asia and Africa is one of the most important problems facing the Swedish government and the entire Swedish society.
Key words: Sweden, Somalis, migration, vulnerable areas, segregation.
DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope72020150161
