CC BY
68Философия
УДК 271.2
Протоиерей Василий Петрович Смагин, кандидат богословия, преподаватель Нижегородской духовной семинарии
«Солярис» — роман и фильм — как притча в аспекте христианской гносеологии
Аннотация: В статье сквозь призму христианского богословия сравнительно рассматривается произведение «Солярис» в двух его версиях — литературной и кинематографической: роман С. Лема и фильм А. Тарковского. Общей целью исследования является обоснование утверждения, что оба варианта могут считаться притчами в аспекте христианской гносеологии. В качестве рабочей гипотезы выдвинуто
предположение, что в «Солярисе» иносказательно говорится о Боге. В статье определяются истоки теологической проблематики в рассматриваемом произведении. Ключевые слова: «Солярис». С. Лем. А. А. Тарковский. Бог. Космос. Наука. Вера. Секуляризм. Совесть.
Archprie& Vasily Petrovich Smagin, PhD in Theology, Teacher of the Nizhny Novgorod Theological Seminary
Solaris is a Novel and a Film as a Parable in the Aspect of Christian Epistemology
Abttract: The article, through the prism of Chriftian theology, comparatively examines the work "Solaris" in its two versions — literary and cinematic: the novel by S. Lem and the film by A. Tarkovsky. The general purpose of the ftudy is to subftantiate the ftatement that both options can be considered parables in the aspect of Chriftian epiftemology. As a working hypothesis, it has been suggefted that Solaris speaks allegorically about God. The article identifies the origins of theological issues in the work under consideration.
Key words: Solaris, S. Lem, A. A. Tarkovsky, God, Space, Science, Faith, Secularism, Conscience.
Поводом для написания настоящей статьи стали три юбилейные даты 2021-го года: 6о-летие первого полета человека в космос, столетие со дня рождения польского писателя-фантаста Станислава Лема и 6о-летие выхода в свет его романа «Солярис», по которому русским кинорежиссером Андреем Тарковским был поставлен одноименный фильм. Эти факты связывают такие темы, как «космос», «наука», «нравственность», «творчество». Но есть еще одна общая точка пересечения, которую можно маркировать как религиозную, связанную с фактом Божественного
присутствия в мире, с богопознанием. Намерение показать это и составляет истинную цель предпринятого труда. Теоретическим основанием исследования, позволившим рассмотреть роман «Солярис» с христианской точки зрения, стали «Точное изложение православной веры» преподобного Иоанна Дамаскина и «Основы христианской философии» протопресвитера Василия Васильевича Зеньковского.
12 апреля 1961-года состоялся первый полет человека в космос: советский космонавт на корабле «Восток» за 108 минут облетел вокруг Земли. Это событие имело глобальное значение в истории человеческой цивилизации. Западная критика пыталась поставить под сомнение научную ценность этого полета, говоря, например, что один виток вокруг Земли никаких новых научных знаний человечеству не дал, достаточно было наблюдений, расчетов и так далее. Но свершившегося факта ни затемнить, ни отменить было нельзя: земнородный сделал свой первый шаг в космосе. И это был русский человек — Юрий Алексеевич Гагарин, уроженец Смоленской земли, из крестьян, — поэтому первое слово в космосе прозвучало на русском языке.
Пятидесятые годы иногда выделяют как особые. В те годы наблюдался подъем вдохновения в разных областях человеческого творчества, особенно в тех, которые были связаны с космосом; людям тогда казалось, что научное познание мира не имеет границ. Незадолго до гагаринского полета поэт Владимир Войнович и композитор Оскар Фельцман буквально за один день создают песню-гимн «Заправлены в планшеты космические карты». В словах этой песни выражена вера в караваны ракет, летящих «от звезды к звезде», и о человеческих следах «на пыльных тропинках далеких планет». Люди верили, что на далеких планетах они встретятся с инопланетным разумом, с которым обменяются опытом (тема такой встречи и находится в центре романа Станислава Лема «Солярис»).
Конечно, эта вера была наивной. Сегодня уже нет былого энтузиазма, человеческий разум становится скромнее, приходя к пониманию, что научное познание мира все же имеет свои границы. Астрономы
безуспешно продолжают «слушать» космос в надежде поймать радиосигналы хоть с каким-нибудь разумным содержанием. Выдвигаются гипотезы о том, что, возможно, где-то на других планетах существует внеземная разумная жизнь, однако на сегодняшний день установленным фактом является лишь то, что никакими научными доказательствами эти предположения не подтверждаются. Более того, в научном мире уже звучат голоса о том, что следует держаться подальше от инопланетян, если они вдруг все-таки обнаружатся.
Сейчас у астрофизиков популярна теория мультивселенной. Как полагают, есть вселенные, в которых есть жизнь, параллельная нашей; одни ученые говорят, что этих вселенных бесконечно много, другие считают, что их всего несколько. Но это лишь предположения: для человеческого разума как объект познания открыта лишь его Вселенная. В аспекте христианской веры здесь возможны такие суждения: во-первых, всемогущество Божие не имеет границ, во-вторых, ценность нашей вселенной необычайно возвышена фактом воплощения в ней Самого Бога, Который вошел в ее историю, чтобы исправить последствия человеческого греха.
Вслед за гагаринским полетом в космос шла идеология, которая на государственном уровне была тогда атеистической. Появились приписываемые Гагарину слова о том, что он в космосе Бога не видел. Из этого утверждения делался такой пропагандистский вывод: если уж Гагарин — а он в космос летал! — Бога не видел, значит — с этим убедительно предлагалось согласиться — Бога нет. Но в этом тиражируемом силлогизме уж слишком узнаваемо звучала упрощенная лексика Никиты Хрущева, который, возможно, и был автором этих слов. Ответ с православной стороны не заставил себя ждать: «Гагарин на небе Бога не видел, а вот Бог его там видел и благословил». Н. С. Хрущев, как известно, планировал покончить с религией через 20 лет после описываемых событий, а также «догнать и перегнать Америку» по производству молока и мяса, но - ни в том, ни в другом — он совершенно не преуспел.
Понятно, что хрущевский аргумент против существования Бога был примитивен: Бог не живет на какой-нибудь звезде или планете, с Ним нельзя просто так вот встретиться в космосе, Его нельзя увидеть в телескоп, каким бы совершенным это орудие поиска не было. Но, к сожалению, и сегодня можно наблюдать повторение старой ошибки. В современных научно-популярных публикациях при объяснении Вселенной встречаются такие слова, как «Творец», «Создатель», их могут употреблять — причем с прописной буквы — даже ученые-агностики и атеисты. Но при этом Бог представляется существующим в границах пространства и времени, что для христианской веры является глубоким заблуждением. В нашем мире мы можем находить лишь следы творческой деятельности Бога, но не Самого Его в неприступной природе. В Священном Писании говорится, что человеку нельзя увидеть славу Божию непосредственно и остаться в живых (Исх. 33, 20-23).
Но люди способны познавать дела Своего Творца, в которых Он Себя им явил. «Ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их», — говорится в Библии (Прем. Сол. 13, 5). Сравнительно, то есть, по аналогии, основой для такой аналогии является образ Божий в природе человека. Естественное откровение Божие, которому соответствует естественное же богопознание, открыто для всех людей и для его восприятия достаточно разума и доброй воли человека. Святоотеческая мысль дает такое наставление: «Знание того, что Бог существует, Он естественным образом всеял во всех»1. Но и Священное Писание, и Священное Предание утверждают, что знание о том, что Бог есть, прежде всего, результат Откровения.
Таким образом, к познанию того, что Бог существует могут прийти даже те люди, которые не обладают сверхъестественной верой, ибо для этого достаточно и естественного разума. Но для правильного представления о Боге изначально необходимо понимание того, что Он есть Абсолютный Дух. Православное богословие различает в Боге Его сущность, или природу, трансцендентную миру, и Его энергии, или действия, доступные для человеческого познания2. Границы нынешнего
«разумного» богопознания апостол Павел определяет в сравнении: «как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно» (1 Кор. 13, 12); ныне «мы ходим верою, а не видением» (2 Кор. 5, 7), «ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» (Евр. 11, 6).
В настоящее время известны две основные теории, объясняющие Вселенную, это общая теория относительности и теория квантовой механики. Но важный момент: любая научная теория предполагает, — как писал знаменитый астрофизик Стивен Хокинг, — разумность человека, способного делать логические заключения на основе своих наблюдений во Вселенной3. Человек в окружающем его мире везде находит закономерность, убеждаясь в правоте древнегреческой мысли, определившей космос как противоположность хаосу. Физики, например, говорят, что в материальном мире все определяется некими фундаментальными постоянными, к числу которых относятся массы элементарных частиц и параметры четырех взаимодействий — сильного, слабого, электромагнитного и гравитационного.4
Принципиально важен вопрос о первоисточнике мирового порядка, принцип причинности5. В Откровении Бог говорит людям: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец... Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Ап. 1, 8). Христианская вера относительно отправной точки существования любых законов имеет ясный ответ: их создал Бог, Творец и Промыслитель Вселенной. Корень научных проблем современного секулярного мира заключается в отрицании этого факта. Преподобный Иоанн Дамаскин еще в VIII веке писал. «Кто же хранит и блюдет это в тех определениях, в которых оно изначально осуществилось? Ясно, что нечто иное помимо самопроизвольности. Но что другое это есть, если не Бог?.. И само сохранение твари, и сбережение, и управление учат нас, что есть Бог, создавший все это и содержащий, и сберегающий и всегда промышляющий»6.
Христианство утверждает, что мир потому рационально устроен, что существует его разумная Первопричина, Бог — «Виновник всякого разума и мудрости»7. Но, как уже говорилось, разумно устроен не только
мир, а и сам человек, в противном случае любая гносеология теряет свой смысл. Человек способен познавать разумность этого мира потому, что рационален его собственный разум. Ответ христианской веры на вопрос о причине разумности самого человека заключается в том, что автором человеческого разума является Бог. Отсюда следует, что человек, совершая свое познание мира, всегда идет по следам Творца. Во Вселенной — будь то высокая бездна космоса или глубинный мир элементарных частиц — человек, когда он встречается с фактом рационального устройства мира, встречается тогда и с Создателем, с Абсолютным Разумом, с Богом. Но встречается, как уже было сказано выше, на уровне Божественных энергий, а не природы.
В 2013 году в информационном пространстве активно обсуждалось присуждение Нобелевской премии по точным наукам, которая была выдана за бозон Хиггса. Собственно, сам бозон был предположен еще в шестидесятых годах, а теперь лишь подтвердили его существование. Символично, что эту элементарную частицу назвали «частицей Бога», отчасти из-за ее неуловимости, отчасти из-за того, что именно она придаёт массу всем другим элементарным частицам, превращая их в материю8. Название, придуманное известным физиком, подхватили журналисты; ученым-атеистам оно не нравится, да и богословы могут принять его лишь при условии, что здесь не подразумевается никакого пантеизма. Но интересен сам факт, что люди вспоминают о Боге, когда ищут ответы на фундаментальные вопросы теории материи и происхождения жизни. Это можно рассматривать как косвенное подтверждение того, что научные поиски направлены также и на встречу с Богом. Теперь ученым предстоит выяснить, что придает массу самой частице Хиггса, но здесь пока одни вопросы, выявляющие недостаточность научных познаний человека9.
В качестве обобщающего итога данного раздела статьи можно привести слова протопресвитера Василия Зеньковского: «Нигде и никогда мы не можем познавать бытие вне отношения к Абсолюту, т. е. к Творцу бытия, — и наше познание нигде и никогда не может дойти
до «истинного» познания, не приближаясь тем самым к Творцу. Наше познание может быть только теоцентричным — и это относится к каждой точке познаваемого бытия»10.
Таким образом, человеческое познание, изучающее мир как творение Божие, является теоцентричным. Оно является таковым даже тогда, когда человек выдвигает на первое место природу, а не Бога, отрицая своего Творца и Промыслителя. Но тогда деформируются и становятся ущербными человеческие представления о Боге, а приобретенные знания могут быть опасными; интеллектуальное и нравственное развитие человека, как это хорошо известно из истории, далеко не всегда идут одновременно.
Станислав Лем родился в 1921-м году во Львове (тогда это был польский город). Он был евреем по происхождению, но считал себя поляком. По образованию был медик, но всю жизнь занимался писательским трудом. Обладал широким научным кругозором, много читал, предсказывал компьютерное будущее, но сам при всем этом так и не научился пользоваться компьютером и работал на обыкновенной пишущей машинке. Умер Станислав Лем в 2006 году, погребен на Краковском кладбище, на его надгробной плите выбита надпись: «Я сделал все, что смог; кто сумеет, пусть сделает лучше»11.
Лем написал большое количество романов и рассказов, в основном научно-фантастических, много статей. Основным трудом философского характера является «Сумма технологии» (хотя философом он не был и сам себя таковым не называл). В своей «Сумме» Лем, описывая технологическое будущее человечества, пытается разглядеть контуры той башни человеческого знания, которая, согласно его представлениям, будет построена на фундаменте веры в человеческий разум12. Кстати, в «Сумме» Лема основной тезис звучит похоже на хрущевский лозунг: «Догнать и перегнать Природу».
Название книги Лема иногда сравнивают с «Суммой теологии», основным трудом Фомы Аквинского (1225-1274), в котором знаменитый богослов средневековья строит здание христианской веры на основе разума13. Понятно, что эти книги несравнимы, однако, в них все же можно
найти нечто общее. Лем в своей книге о разумности человека рассуждает с точки зрения типичного представителя западной секулярной науки. А современные теории знания, как пишет прот. Василий Зеньковский, получили свою основу благодаря философско-богословским построениям Фомы Аквинского. В результате таких построений для западного христианства стала характерна автономия разума, разъединяющая веру и знание14, что в итоге привело к появлению секуляризма, ставшего для западной культуры магистральным путем развития15.
Станислав Лем называл себя атеистом по моральным причинам, говорил, что он не верит в загробную жизнь. Причины отвержения Бога могут быть разные, часто выбор делается именно по мотивам морального, а не рационального характера: человек отказывается от Бога потому, что ему так удобнее жить. Но из жизнеописания Лема видно, что он был домоседом, всегда отдыхал вместе с женой, которую любил и побаивался, его пристрастиями — кроме работы — были лишь автомобили (он был азартным водителем) и сладости (которые он ел тайком от жены, так как стал диабетиком). Лем говорил, что мир так ужасно устроен, что ему не хочется верить, будто его кто-то создавал. Но не исключено, что такая позиция Лема была его личной реакцией на травмирующий опыт, пережитый им в годы фашисткой оккупации Польши.
В связи с вопросом об отношении Лема к религии небезынтересны некоторые факты из его биографии. Например, он много лет сотрудничал с католическим еженедельником: писал в него статьи, даже вел предоставленную ему рубрику, в которой размышлял на темы политики и культуры, но только не религии (по договоренности с редакцией)16. Лем был лично знаком с Папой Иоанном Павлом II и очень уважительно к нему относился. Однажды даже, когда Кароль Войтыла был еще архиепископом Кракова, писатель был приглашен в его епископскую резиденцию, где торжественно произнес речь о будущем человеческой цивилизации17.
Таким образом, отношение Лема к религии, хотя обычно и объявляется как типично атеистическое, воинствующим безбожием не было18. Поэтому в своем романе он мог писать о Боге, причем в положительном
смысле, но только в рамках тех понятий, которыми он сам обладал. Возможно, такая позиция Лема объясняется спецификой страны, в которой он жил: социалистическая Польша была одним из самых религиозных государств в Европе. При этом сам Лем идентифицировал себя с западной культурой.
Роман Станислава Лема «Солярис» стал выдающимся произведением в жанре фантастики, а осмысление поднятых в нем проблем продолжается до сих пор. Сразу же после своего выхода «Солярис» переводится на многие языки, в том числе и на русский, причем несколько раз. В 1962 году появился перевод Д. Брускина, он был авторизован и стал официальным в Советском Союзе. Но в этом переводе бдительная советская цензура изъяла из романа несколько страниц, на которых разумный Океан сравнивался с Богом19. Кроме того, в польском оригинале имя Солярис было женским, а в русском переводе мужским. Перевод, сделанный в 1976 году Г. Гудимовой и В. Перельман, исправил гендерную неточность и конкретезтровал детали.
В предисловии к русскому изданию «Соляриса» (это был перевод Д. Брускина) Лем написал, что он своим романом хотел выразить одну простую мысль: «Среди звезд нас ждет Неизвестное»20. Это «Неизвестное» мы можем понять и как «неведомого Бога», о котором говорил апостол Павел язычникам в афинском ареопаге (Деян. 17, 23).
В романе перед читателями предстает Океан, который разумен (понять, что это именно так, помогает определение разума, который Лем конструирует в своей «Сумме»)21. Мыслящий Океан является как бы гигантским мозгом, омывающим всю планету. Проблематика, моделируемая Лемом, посвящена двум вопросам: во-первых, это возможность контакта землян с необычной формой жизни; во-вторых, это вопрос о границах человеческого познания. Несмотря на долгие усилия, люди не могут установить с Океаном никакого контакта, они оказываются перед фактами, понять которые не могут.
Над планетой, покрытой мыслящим Океаном, летает исследовательская станция, в которой находятся трое землян. В ходе развития
сюжета читатель узнает, что на станции появляются «гости» - «существа», присылаемые Океаном, который сканирует мозг людей и из их воспоминаний создает фантомов. Эти двойники — люди, только тела их построены не из атомов, а из нейтрино. Они обладают человеческими эмоциями и сознанием, способны быстро социализироваться в человеческом обществе.
Понятно, что писатель-фантаст все сочинил, но можно отметить, что содержание романа вызывает определенные ассоциации с христианской верой. Например, реплика одного из героев романа — каждый «<гость» является фантомом из воспоминаний и образов, почерпнутых у своего Адама — отсылает к библейскому рассказу о сотворении женщины (Быт. 2, 21-22)11.
Относительно повезло только одному из космонавтов, к которому явилась его бывшая жена, из-за него когда-то погибшая; другие тщательно прячут своих «гостей», один от стыда даже совершает самоубийство. Дело в том, что Океан извлекает из подсознания людей воспоминания, связанные с чем-то греховным и постыдным, и являет им этот образ воплощенным. Поэтому земляне скрываются в своих каютах; жалкие, растерянные и деморализованные, эти покорители космоса совсем не похожи на Гагарина, победно улыбающегося на своих фотографиях.
В аспекте христианской гносеологии наибольший интерес представляет концепция «ущербного бога», которая присутствует в оригинале романа. Земляне на станции, потеряв надежду понять разумный Океан и устав от его «подарков», начинают рассуждать о нем как о боге, который находится в примитивном, детском еще состоянии, им кажется, что это «бог-ребенок» как бы играет с ними. В представлении героев романа такой эволюционирующий бог, ограниченный в своём всеведении и всемогуществе, не существует вне материи и изначально несовершенен. То есть, здесь нет ничего общего с апофатическими и катафатическими свойствами Божиими, о которых говорит христианство: Океан в романе — не Бог, а всего лишь символ Бога, метафора.
Принципиально важно определить истоки идеи «ущербного бога». Станислав Лем — атеист по моральным причинам, тем более что и жанр его книги научно-фантастический. Культура, к которой Лем принадлежал и частью которой являлся, — это культура западная, секулярная. Как уже было сказано выше, отправной точкой начала этой культуры можно назвать время Фомы Аквинского. Основные исторические вехи здесь определяются так: Средневековье (теоцентризм), Возрождение (антропоцентризм), Просвещение (господство разума). В пространстве западной культуры еще в эпоху Просвещения начался радикальный отрыв общественной жизни от основ христианской веры. В этой обмирщенной культуре произошел разрыв между верой и наукой; наука отказалась от идеи Бога в качестве даже гипотезы, философия объявила о «смерти бога», а психология и психоанализ стали опираться лишь на бессознательное и субъективное. Корень проблемы секулярной модели познания заключается в том, что отвергается зависимость человека от Абсолюта, когда между Богом и человеком отрицается не только природное различие, но одновременно и глубокая внутренняя связь23.
Советский секуляризм в годы написания романа был агрессивным безбожием, в то время как в западном мире религия просто вытеснялась на обочину общественной жизни и объявлялась частным выбором каждого. Однако идейные истоки у обоих «секуляризмов» были все же одни, поэтому концепция «ущербного бога» и хрущевский аргумент против существования Бога следовали в одном русле: их объединяло стремление отменить качественную разницу между Творцом и творением, желание отвергнуть внутреннюю связь человека с Богом.
Однако человек не может просто взять и отказаться от Бога в своей жизни, за таким отказом всегда идут определенные нравственные последствия. Классическим примером является грехопадение прародителей в раю, суть которого была в том, что люди захотели быть «как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 5). В результате этого грехопадения человеческая природа оказалась поврежденной и больной. Грех всегда
является в человеке не просто дурным поступком, но и нарушением закона Божия, следовательно, грех — это бунт против Бога, что и понимает человек в глубине своего морального самоосуждения24. Согласно апостолу Павлу, человек, когда он отказывается прославлять Бога как Бога, становится богом сам для себя, рискуя при этом оказаться в рабстве у своих страстей, за что на него открывается гнев Божий (Рим. 1, 18-32). Без Бога человек обречен оставаться грешником и начинает выдумывать себе ложных богов (идолов).
В какой-то момент люди на Солярисе начинают понимать: они встретились с зеркалом, в котором увидели самих себя. Снаут, один из героев романа, говорит: «Прилетели сюда такими, какие мы есть в действительности, и когда другая сторона показывает нам эту действительность — ту ее часть, которую мы замалчиваем, — не можем с этим примириться».25 Здесь точка пересечения романа с христианской верой — это учение о первородном грехе: человек, погружаясь в свой внутренний мир, познает истину о поврежденности своей природы.
Таким образом, роман «Солярис» в аспекте христианской гносеологии может быть рассмотрен как притча о человеческом познании и самопознании. Мораль этой притчи можно определить следующим образом: во-первых, познание, основанное на разуме, который не признает Бога, оказывается в тупике и начинает изобретать себе «ущербных богов»; во-вторых, грехи и греховные страсти препятствуют не только встрече человека с Богом, но и правильному пониманию замыслов Творца о мире. «Рыцари святого Контакта» — герои романа Станислава Лема — являются представителями секулярной западной культуры. Встреча с Неизвестным заставляет их вспомнить о Боге, но культурные ценности, на которых они воспитаны, препятствуют им увидеть выход, ведущий к надежде26.
Известны три экранизации «Соляриса»: Бориса Ниренбурга (1968), Андрея Тарковского (1972), Стивена Содерберга (2002)27. В настоящем кратком исследовании предметом рассмотрения является лишь фильм Андрея Тарковского.
Андрей Арсеньевич Тарковский (1932-1986) — великий русский кинорежиссер, получивший мировое признание. Его киноработы отличаются глубоким нравственным, философским и религиозным содержанием. Из письменного наследия наиболее интересна книга Тарковского «Запечатленное время», в которой он суммирует свои воззрения на искусство кино. Тарковский был православным человеком, верующим, но церковным он все-таки не был. При этом он всегда стремился к истине. Есть свидетельства, что Андрей Арсеньевич Тарковский скончался как православный человек, на его могиле памятник в виде ангела и надпись: «Человек, который увидел Ангела».
Исследователи творчества А. А. Тарковского отмечают, что на него сильное влияние оказал Ф. М. Достоевский, которого Тарковский высоко ценил и через книги которого, возможно, соприкоснулся с православием, то есть с восточной традицией христианства28. Он мечтал снимать кино по Достоевскому, но власть не давала ему такой возможности. Как и великого русского писателя, Тарковского интересовали глубины человеческой души, вопросы совести и ответственности. Сам Тарковский писал: «Мне интересен человек, который осознает, что смысл существования в первую очередь в борьбе со злом, которое внутри нас, чтобы в течение своей жизни подняться хоть на ступенечку выше в духовном смысле»29. В заявке на экранизацию романа С. Лема «Солярис» А. Тарковский писал: «Чтобы творить будущее — нужна чистая совесть и благородство устремления — такова одна из нравственных проблем будущего сценария»30.
Сценарий кинокартины Андрей Тарковский писал вместе Фридрихом Горенштейном. Андрей Тарковский не был поклонником научной фантастики, в своей книге он сетовал, что научно-фантастические атрибуты в «Солярисе» только отвлекали от главного, лучше было бы вообще обойтись без них31. И Тарковский практически переделал роман Лема, а в центре фильма оказался внутренний мир самого человека. Появляются христианские мотивы: последние кадры, например, вызывают ассоциацию со знаменитой картиной голландского
художника Рембрандта «Возвращение блудного сына», в фильме звучит переложение Хоральной прелюдии И. С. Баха («К Тебе взываю, Господи Иисусе Христе»), видна репродукция иконы «Троицы» преп. Андрея Рублева.
Практически Тарковский создает новое произведение, независимое от первоисточника. Лем был против переделок своего романа, при совместных обсуждениях фильма он возмущался, спорил, обижался, говорил, что Тарковский вообще снял не «Солярис», а «Преступление и наказание» и населил картину своими родственниками32. В своих письмах Лем потом жаловался: «У меня Кельвин решает остаться на планете без малейшей надежды, а Тарковский нарисовал какую-то сентиментальную картину, в которой появляется какой-то остров, а на нем домик. Когда я слышу об острове и домике, то из кожи вон лезу от раздраже-ния»33. Но Лем совершенно напрасно так раздражался и возмущался: фильм Тарковского сделал его роман еще более известным во всем мире. Исследователи отмечают, что теперь, когда называют «Солярис» как роман польского писателя, то всегда вспоминают его и как фильм русского режиссера34.
Тарковский был Тарковским: он всегда поступал по-своему, в фокусе его творческого интереса был внутренний мир человека. А в глубинах внутреннего мира человека — в фундаментальных основах его природы — лежит образ Божий, поэтому встреча с Богом для Тарковского была предопределена самим вектором творческого пути, который выбрал великий режиссер. У начальников из Госкино было немало проблем с молодым, но уже признанным художником кино, их беспокоила его тенденция к феномену индивидуальной духовности, за которой просматривалась и религиозная потребность. Оно надеялось, что жанр научной фантастики отвлечет Тарковского от всего этого в сторону массовости, что он выйдет, наконец, на идеологически правильную дорогу (согласно генеральной линии). Этим их надеждам сбыться было не суждено. Кстати, похоронен был А. А. Тарковский, согласно его завещанию, на русском православном кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в Париже.
В киноверсии Тарковского акцент сделан на совести, выявляющей подлинное нравственное состояние человека. А совесть можно рассмотреть с гносеологической точки зрения. В совести есть элемент познания, на что указывают происхождение и смысловая нагрузка этого слова, связанные с такими понятиями, как «ведать», «знать»35. Совесть дает человеку познание его собственного внутреннего мира. Другой аспект совести связан с богопознанием: она является естественным нравственным законом, посредством которого человек познает волю Божию. Именно в таком смысле о совести язычников говорится в Послании апостола Павла: «Дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2, 15). Источник совести находится в глубине человеческого существа, но сама она характеризуется «данностью свыше». Важный момент: совесть говорит с человеком не от имени его «я», но обращаясь к нему. Творцом человеческой совести является Бог, поэтому совесть и называют голосом Божиим в человеке36. Совесть связана с объективной иерархией ценностей, она осуждает человека, когда тот выбирает в своей жизни ценности ложные, мнимые и отрицательные37.
Святые отцы учат, что состояние совести у людей бывает различным. Святитель Феофан Затворник, например, пишет: «Итак, совесть в греховном состоянии по законодательству, по суду и воздаянию то сама собою неверна, то намеренно искажается ради страстей. От сего одни свободно предаются всему разливу страстей и греховной жизни, ибо, когда совесть улажена со страстями, кто вразумит? Другие живут в холодной беспечности ни худо, ни добро. У тех и других, очевидно, деятельность извращена, и она пробудет такою до пробуждения совести. Мерою развращения определяется, что бывает при сем с человеком. Ибо иные, хотя после сильного и томительного перелома, возвращаются к жизни истинной; другие, напротив, с пробуждением совести предаются отчаянию и допивают горькую чашу беззаконий, чтобы потом испивать до дна и чашу гнева Божия»38.
Идея пробуждения совести присутствует и в романе, и в фильме. Но у Лема «рыцарь святого Контакта» остается без всякой надежды,
а у Тарковского главный герой надежду обретает. «Домик», из-за которого Лем от раздражения «лез из кожи вон», — это символ примирения человека с Богом, знак возвращения к Отцу Небесному. Как и блудный сын в новозаветной притче, человек у Тарковского через раскаяние возвращается домой, то есть, к духовным основам своей личности, а значит и к Богу39. Покаяние открывается для человека как дар свыше: Бог дает «покаяние в жизнь» (Деян. 11, 18) и «к познанию истины» (2 Тим. 2, 25). Но покаяние одновременно — это и собственные усилия самого человека. Герои романа Лема оказываются заложниками рационализма, утверждающего автономию разума, герой фильма Тарковского через раскаяние приходит к вере, находя в ней опору
Совесть также связана с ответственностью, а ответственность — со свободой. Тарковский в фильме использует роман Сервантеса «Дон Кихот», вводя из него цитату, в которой сон сравнивается со смертью. Роман Сервантеса (1547-1616), как известно, имеет два плана: реальный и идеальный. И в фильме можно провести два плана, устанавливая параллель с христианской верой, в которой умершие именуются усопшими, то есть уснувшими. Тогда логика этой краткой параболы приведет нас к представлению о частном суде, когда человек сразу после смерти предстает перед Богом и его собственная совесть показывает ему нравственное содержание прожитой им жизни, все, «что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5, 10).
Используя язык притчи, режиссер говорит о совести, чтобы сказать об ответственности человека перед Богом, одновременно предупреждая о том, что расстояние между настоящей жизнью и будущей может оказаться гораздо меньшим, чем то, на которое люди обыкновенно рассчитывают. Апостол Павел так пишет о человеческой смертности и о подсудности: «Человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9, 27). Здесь можно вспомнить и горькую иронию, высказанную известным персонажем из знаменитого (и последнего) романа Михаила Афанасьевича Булгакова: «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен...»40.
Таким образом, Андрей Тарковский в созданном им фильме говорит о совести, в которой человек встречается со своим Творцом, об ответственности и о чувстве вины за содеянные грехи, о необходимости покаяния. Обо всем этом великий мастер кино, работавший в неблагоприятных условиях атеистической идеологии, был вынужден говорить при помощи эзопова языка и приема аллюзий, которыми он пользовался очень искусно. Аллюзия к новозаветной притче говорит о христоцентричности богопознания и о субъективном аспекте спасения: человек — в результате произошедших в нем изменений — познает Бога как Отца и начинает уже не бояться Его, но любить. В Иисусе Христе люди увидели Бога, Который не судит, но любит.
Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать следующие выводы. Бог, создавший человеческий род, дабы люди искали Его, недалек от каждого из нас, ибо мы Им живем и движемся, и существуем (Деян. 17, 26-29). Факт Божественного присутствия можно обнаружить во всех областях человеческого творчества, если оно созидательно, а не разрушительно, даже там, где человек противопоставляет себя Богу. Люди — род Божий — могут узнать своего Творца, изучая созданный Им мир. Но существует опасность заблуждения: представлять Божество в ложных образах, которые сам же человек и измышляет.
«Солярис» — роман и фильм — может рассматриваться как христианская притча о встрече человека с Богом. Это произведение отражает гносеологическую проблематику, связанную с разрывом между верой и разумом. В аспекте христианской гносеологии единство веры и разума возможно и необходимо, но оно не дано, а задано, это единство достигается через духовную жизнь, через усилия по очищению сердца41. И в романе Лема, и в фильме Тарковского заложена концепция Бога, с Которым люди встречаются в глубине их совести, но при посредстве Океана42. Только в романе люди оказываются перед ими же вымышленным образом — бога ущербного, ограниченного, ненастоящего43. Эта проблематика своими корнями уходит в кризис духовности, характерный для западной культуры. В фильме Тарковского такому идолу,
выдуманному человеком, противопоставлен евангельский образ Бога, прощающего грешника. «Солярис» — это притча о том, что сердце человека должно быть очищено от греха, а разум не отягощен заведомо принятым решением, что в Космосе он Бога не увидит.
В заключение можно рекомендовать такое направление дальнейших исследований по этой теме. Идею об «ущербном боге» в романе «Солярис» имеет смысл рассмотреть в связи с темой свободы, которая, как известно, развивалась преимущественно именно на Западе. Всемогущий Бог может все, но Он всегда действует в рамках Им же созданной природы. Бог может уничтожить человека, но Он не может отнять у него свободу, потому что тогда человек перестанет быть образом Божиим44. Тема свободы и благодати активно рассматривается в современных богословских публикациях45.
Библиография
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В русском переводе. М.: Сибирская Благозвонница, 2012. — 1371 с.
2. Анохина Ю. «Солярис»: до и после Тарковского. — Текст: электронный // Медиа-архив «Андрей Тарковский»: [сайт]. — URL: http://tarkovskiy.su/texty/ analitika/Anohina3.html (дата обращения: 23.11.2020).
3. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита; Письма / Михаил Афанасьевич Булгаков. М.: Художественная литература, 1992. — 734 с. — (Собрание сочинений: [в 5 томах] / М. А. Булгаков; т. 5).
4. Бэгготт Д. Бозон Хигса. От научной идеи до открытия «частицы Бога» / Пер. с англ. Т. М. Шуликовой; предисл. С. Вайнберга. М.: Центрполиграф, 2014. — 254 с.
5. Виленкин А. Мир многих миров: Физики в поисках параллельных вселенных / Пер. с англ. А. Сергеева. М.: АСТ: Астрель: CORPUS, 2010. — 303 с.
6. Ворохобов А. В. Рудольф Бультман: экзистенция и сущность человека // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. № 53, 2020. — С. 117-127.
7. Ворохобов А. В. Основы библейского понимания святости // Труды Нижегородской Духовной семинарии. — Нижний Новгород: Ридо, 2020. — Вып.18. — С. 7-34.
8. Ворохобов А. В. Личность с точки зрения персоналистического актуализ-ма // Труды Нижегородской Духовной семинарии. — Нижний Новгород: Ридо, 2020. — Вып.18. — С. 349-359.
9. Ворохобов А. В. Христианство и современность: актуальные вопросы религиозно-философской герменевтики и антропологии. Монография. Нижний Новгород: «Нижегородская духовная семинария», типография «Ридо», 2018. — 351 с.
10. Гайслер Н. Энциклопедия христианской апологетики. СПб.: Библия для всех, 2004. — 1184 с.
11. Дионисий (Шленов), игум. Понятия «свобода» и «предание» как духовные ориентиры // Духовно-нравственная культура в высшей школе. Студенческая молодежь: свобода и ответственность: материалы VI Международной научно-практической конференции в рамках XXVII Международных Рождественских образовательных чтений. Москва, 29 января 2019 г. / под общ. ред. М. А. Симоновой. М.: РУДН, 2019. — С. 114-126.
12. Зеньковский В. В., протопр. Христианская философия / Составитель и отв. редактор О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. — 1072 с.
13. Иоанн Дамаскин, прп. Источник знания / Пер. с древнегреч. и коммент. Д. Е. Афиногенова, А. А. Бронзова, А. И. Сагарды, Н. И. Сагарды. М.: Индрик, 2002. — 416 с.
14. Левицкий С. А. Трагедия свободы / Состав., послесл., коммент. В. В. Сапова. М.: Канон, 1995. — 512 с. — (История философии в памятниках).
15. Лем С. Солярис / Пер. с пол. Д. Брускина. М.: АСТ: Астрель, 2011. — 300 с.
16. Лем С. Сумма технологии / Пер. с пол. Ф. Широкова. М.: АСТ, 2018. — 736 с.
17. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие / Пер. с фр. мон. Магдалины (В. А. Рещиковой). — 2-е изд., испр. и перераб. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2012. — 586 с.
18. Николай (Пачуашвили), митр. Фильм «Солярис» и Евангельская притча о блудном сыне. Доклад митрополита Ахалкалакского и Кумурдынского Николая, прочитанный им в Москве на Рождественских чтениях 2007. — Текст электронный // «Татьянин день»: молодежный интернет-журнал МГУ. — 2007, 6 февр. — URL: https://taday.ru (дата обращения: 25.11.2020).
19. Олесницкий М. А., проф. Нравственное богословие или христианское учение о нравственности. Киев: Типография Г. Т. Корчак-Новицкого, 1892. -289 с.
20. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. М.: Молодая гвардия, 2015. 359 с. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1519).
21. Салынский Д. А. Фильм Андрея Тарковского «Солярис»: материалы и документы. М.: Астрея, 2012. 411 с.
22. Семикопов Д. В. Два типа экклесиологии в русской религиозной философии второй половины XIX века (Леонтьев contra Достоевский). // Труды Нижегородской духовной семинарии. Сб. работ преподавателей и студентов. Вып. 9. Н. Новгород, 2011. — С. 43-63.
23. Создание фильма «Солярис» Андрея Тарковского — архивные материалы (часть i). — Текст: электронный // Киноконцерн «Мосфильм»: [официальный сайт]. — URL: http://www.mosfilm.ru/news/?ELEMENT 10=40317 (дата обращения: 30.11.2020).
24. Тарковский А. А. Запечатленное время. — Текст: электронный // Предание. ру: [сайт]. — URL: http://www.predanie.ru/book/84922-zapechatlennoe-vremya/ (дата обращения: 18.11.2020).
25. Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения. — 2-е изд. М.: Правило веры, 2010. — 687 с.
26. Хокинг С. Краткая история времени. От большого взрыва до черных дыр / Пер. с англ. Н. Смородинская. СПб.: Амфора, 2008. — 232 с.
Примечания и библиографические ссылки
1. Иоанн Дамаскин, преп. Источник знания / Перевод с древнегреческого и комментарии Д. Е. Афиногенова, А. А. Бронзова, А. И. Сагарды, Н. И. Сагарды. М.: Индрик, 2002. С.157.
2. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие / Пер. с фр. мон. Магдалины (В. А. Рещиковой). — 2-е изд., испр. и перераб. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 20i2. С. 95.
3. Хокинг С. Краткая история времени. От большого взрыва до черных дыр / Пер. с англ. Н. Смородинская. СПб.: Амфора, 2008. С. 17.
4. Виленкин А. Мир многих миров: Физики в поисках параллельных вселенных / Пер. с англ. А. Сергеева. М.: АСТ: Астрель: CORPUS, 2010. С. 169.
5. Гайслер Н. Энциклопедия христианской апологетики. СПб.: Библия для всех, 2004. С. 753.
6. Иоанн Дамаскин, преп. Источник знания. С.160.
7. Иоанн Дамаскин, преп. Источник знания. С.179.
8. Бэгготт Д. Бозон Хигса. От научной идеи до открытия «частицы Бога» / Пер. с англ. Т. М. Шуликовой; предисл. С. Вайнберга. М.: Центрполиграф, 20i4. С. 6.
9. В американском фильме Стивена Содерберга «Солярис» земляне намереваются произвести бомбардировку «гостей» направленным потоком антибозонов Хигса.
10. Зеньковский В. В. Христианская философия / Сост. и отв. редактор О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. С. 117.
11. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. М.: Молодая гвардия, 2015. С. 353. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1519).
12. Лем С. Сумма технологии / Пер. с пол. Ф. Широкова. М.: Издательство АСТ, 2018. С. 4.
13. Любопытно, что своего единственного сына супруги Лемы назвали Томашем, что на русский переводится как Фома.
14. Зеньковский В. В. Христианская философия. С. 17.
15. Зеньковский В. В. Христианская философия. С. 81.
16. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. С. 302.
17. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. С. 289.
18. Д. А. Салынский пишет, что Тарковский, возможно, открыл миру подлинного Лема, который в глубине души не был тем атеистом, за которого себя выдавал. См.: Д. Салынский. «Солярис»: многократная экспозиция // Салынский Д. А. Фильм Андрея Тарковского «Солярис»: материалы и документы. М.: Астрея, 2012. С. 3.
19. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. С. 107.
20. Лем С. Солярис / Пер с пол. Д. Брускина. М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 7.
21. Под Разумом Лем понимал гомеостатический регулятор второй ступени, способный противостоять возмущениям среды, в которой он существует. Солярис привлек внимание людей способностью к сохранению своей гравитационно нестабильной орбиты.
22. Лем С. Солярис. С. 233.
23. Левицкий С. А. Трагедия свободы / Сост., послесл., коммент. В. В. Сапова. М.: Канон, 1995. С. 127. — (История философии в памятниках).
24. Зеньковский В. В. Христианская философия. С. 297.
25. Лем С. Солярис. С. 118.
26. В «Солярисе» Стивена Содерберга об этом говорится более определенно: все представления о Боге измышлены человеком, включая ограничения, которые люди на него накладывают.
27. Анохина Ю. «Солярис»: до и после Тарковского. — Текст: электронный // Медиа-архив «Андрей Тарковский»: [сайт]. — URL: http://tarkovskiy.su/ texty/analitika/Anohina3.html (дата обращения: 23.11.2020).
28. Семикопов Д. В. Два типа экклесиологии в русской религиозной философии второй половины XIX века (Леонтьев contra Достоевский) // Труды Нижегородской духовной семинарии. Сб. работ преподавателей и студентов. Вып. 9. Н. Новгород, 2011. С. 43-63.
29. Тарковский А. А. Запечатленное время. — Текст: электронный // Предание. ру: [сайт]. — URL: http://www.predanie.ru/book/84922-zapechatlennoe-vremya/ (дата обращения: 18.11.2020).
30. Создание фильма «Солярис» Андрея Тарковского — архивные материалы (часть 1.). — Текст: электронный // Киноконцерн «Мосфильм»: [официальный сайт]. — URL: http://www.mosfilm.ru/news/?ELEMENT 10=40317 (дата обращения: 30.11.2020).
31. Тарковский А. А. Запечатленное время. — Текст: электронный // Предание. ру: [сайт]. — URL: http://www.predanie.ru/book/84922-zapechatlennoe-vremya/ (дата обращения: 18.11.2020).
32. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. С. 205.
33. Прашкевич Г. М., Борисов В. И. Станислав Лем. С. 206.
34. Анохина Ю. «Солярис»: до и после Тарковского.
35. Олесницкий М. А., проф. Нравственное богословие или христианское учение о нравственности. Киев: Типография Г. Т. Корчак-Новицкого, 1892. С 54.
36. Левицкий С. А. Трагедия свободы. С. 192.
37. Левицкий С. А. Трагедия свободы. С. 192.
38. Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения. — 2-е изд. М.: Правило веры, 2010. С. 366.
39. Николай (Пачуашвили), митр. Фильм «Солярис» и Евангельская притча о блудном сыне. Доклад митрополита Ахалкалакского и Кумурдынского Николая, прочитанный им в Москве на Рождественских чтениях 2007. — Текст электронный // «Татьянин день»: молодежный интернет-журнал МГУ. — 2007, 6 февр. — URL: https://taday.ru (дата обращения: 25.11.2020).
40. Булгаков, М. А. Мастер и Маргарита; Письма / Михаил Афанасьевич Булгаков. М.: Художественная литература, 1992. С. 16. — (Собрание сочинений: [в 5 томах] / М. А. Булгаков; т. 5).
41. Зеньковский В. В. Христианская философия. С. 53.
42. Бог иногда общается с людьми при посредстве материальных предметов, например: Моисей и горящий, но несгораемый терновый куст (Исх. 3, 4).
43. Тарковский сделал лемовского «как бы бога» просто Богом. См.: Д. Салынский. «Солярис»: многократная экспозиция. С. 3.
44. Зеньковский В. В. Христианская философия. С. 278.
45. Дионисий (Шленов), игум. Понятия «свобода» и «предание» как духовные ориентиры // Духовно-нравственная культура в высшей школе. Студенческая молодежь: свобода и ответственность: материалы VI Международной научно-практической конференции в рамках XXVII Международных Рождественских образовательных чтений. Москва, 29 января 2019 г. / под общ. ред. М. А. Симоновой. М.: РУДН, 2019. С. 114-126;
Ворохобов А. В. Рудольф Бультман: экзистенция и сущность человека // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. № 53, 2020. С. 117-127; Ворохобов А. В. Основы библейского понимания святости // Труды Нижегородской Духовной семинарии. — Нижний Новгород: Ридо, 2020. — Вып.18. — С. 7-34; Ворохобов А. В. Личность с точки зрения персоналистического актуализма // Труды Нижегородской Духовной семинарии. — Нижний Новгород: Ридо, 2020. — Вып.18. — С. 349-359; Ворохобов А. В. Христианство и современность: актуальные вопросы религиозно-философской герменевтики и антропологии. Монография. Нижний Новгород: «Нижегородская духовная семинария», типография «Ридо», 2018.
