CC BY
106
структурированию хаоса в процессе Сотворения зованного Бытия,: и братья Скутаревские про-Мира, а в созданном в начале 30-х «Скутаревс- ходят один и тот же путь приобщения к уже соком» тот же мотив отражает ситуацию кос ми- творенному миру.
Литература
г Элиаде м! Священное и мирское. М, 1994.ДУ *
3. Евзлин М. Космогония и ритуал. М., 1993.
4. Леонов Л. Барсуки: Собр. соч.: В 9 т. Т. 2. М„ 1960.
К.А. Баршт
СОЛНЕЧНЫЙ «СОЦИАЛИЗМ» В РОМАНЕ А. ПЛАТОНОВА «ЧЕВЕНГУР»
В этой работе мы попытаемся доказать, что идея «социализма» («коммунизма»), сюжетооб-разующая в романе «Чевенгур», имеет своим основанием концепцию Н И. Вернадского о «ноосфере». что в чевенгурском «социализме», отнюдь не совпадающем с марксистско-ленинской концепцией1, хотя и имеющем то же название, по-своему проверяется мысль об онтологически сбалансированных взаимоотношениях человека со всем Сущим, обозначенным у писателя словосочетанием «вещество существования» («вещество жизни»).
Человеческое существо, согласно его пониманию, плотно интегрировано в вещественно-энергетическую картину Мироздания, осознает оно это или нет. Как В.И. Вернадский, Платонов был убежден, что человек живет не столько на Земле, сколько в «космической среде мира» [1, с. 8], при этом все его движения, включая и движения мысли, есть неотъемлемая часть космического вещества и энергии. Другими словами, мысль и действие человека - виды космического «излучения», пронизывающего «вещество» и меняющего его свойства, поэтому мыслящий человек оказывается включен в единую энергетическую картину Космоса не менее интенсивно, чем любое техническое устройство, перераспределяющее энергию: «Кругом нас, в нас самих,
всюду и везде, без перерыва, вечно сменяясь, совпадая и сталкиваясь, идут излучения разной длины волн... Все пространство ими заполнено» [1, с. 7]. Для Платонова решением всех проблем, включая и вопрос о преодолении смерти, было в более адекватном использовании человечеством окружающего его «вещества» и находящейся в ней энергии. «Вечный двигатель», который изобрел Маркун в одноименном рассказе Платонова, основан на активизации энергетических запасов и процессов Вселенной и управлении ими творческим усилием человека как возможности перехода человека в новое состояние, состояние бессмертного существа (Нового Адама или, пользуясь платоновским обозначением, «Второго Ивана») [4, с. 26-27].
Логика здесь проста. Поскольку Вселенная вечна, то любой подключенный к ней двигатель, естественно, окажется «вечным». Гарантом бессмертия человека, управляющего энергетическими процессами Вселенной, оказывается вечность самой Вселенной: «Мир бесконечен, и энергия его потому тоже бесконечна. Моя турбина и оправдает этот закон» [4, с. 27]. Отсюда земля в художественном мире Платонова предстает как «склад» энергии, имеющий неравномерную структуру: она состоит из «мертвых непроходимых пустынь без признаков залежи энергии» и
Как полагают: А. Зверев (Крушение утопии // Иностр. лит. 1988. № 11), А. Гольдштейн (Скромное обаяние социализма. Неосентиментализм в советской литературе тридцатых годов // Новое лит. обозр. 1993. № 4), М. Геллер (Андрей Платонов в поисках счастья. Париж, 1982), X. Гюнтер (Жанровые проблемы утопии и «Чевенгур» А, Платонова // Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М„ 1991), 0. Лазаренко (Вперед смотрящие. О романах-утопиях 0. Хаксли, Дж. Оруэлла, А. Платонова // Подъем. 1991. № 9), Э. Маркштейн (Дом и котлован, или Мнимая реализация утопии // Андрей Платонов, Мир творчества. М., 1994), А. Мерк (К проблеме антиутопических стратегий в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова. М„ 1995, Вып. 2), 0. Митина (Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А. Платонова «Котлован» // Размышления о жанре. М„ 1992), Э. Найман (Из истины не существует выхода: А, Платонов между двух утопий // Новое лит. обозр. 1994. № 9), Т. Новикова (Пространственно-временные координаты в утопии и антиутопии: Андрей Платонов и западный утопический роман // Вестн. Моск. ун-та. Сер, 9: Филология. 1997. № 1),
энергетических месторождений в виде нефти, угля, газа, урана. Правда, мысль о тотально живом «веществе вселенной» несовместима с идеей об «энергетическом месторождении», допускающей существование каких-то элементов Вселенной, лишенных энергии (жизни). Выход Платонов находит в предположении, что наше представление об отсутствии у того или иного элемента энергии объясняется тем, что мы еще не открыли способ восприятия и использования этих незнакомых видов энергии, которые в таких элементах заключены. Более того, исходя из примерного равенства течения времени и параметров пространства окружающего нас мира можно сделать предположение, что распределение энергии в «веществе» более или менее равномерное: «...энергия в разных своих силах залегает везде по вселенной и как будто даже равномерно, только она имеет разные, неизвестные нам пока формы», - пишет Платонов в 1920 г. [2, с. 49]. Вернадский считал, что вся Вселенная пронизана видами энергии и лучами, но человеку доступна пока что лишь малая их часть. «Из невидимых излучений нам известны пока немногие. Мы едва начинаем сознавать их разнообразие, понимать отрывочность и неполноту наших представлений об окружающем и проникающем нас в биосфере мире излучений, об их основном, с трудом постижимом уму...» [1, с. 7], «их учет и их понимание дело будущего» [1, с. 15]. И Платонов полагал, что пока еще в нашем стремлении добыть энергию бесполезно расходуется «драгоценная красная кровь жизни» [2, с. 153]. В будущем же будет преодолена онтологическая отделенность человека от энергетики Земли, человек научится управлять процессами «окисления» и тем самым сможет придавать им прямой и обратный характер, оправдывая характеристику человека как существа «прямого и обратного действия». Человеческое тело, переходя в землю, может иметь и обратный маршрут - из земли в человеческое тело, «другим путем: через возвратные химические процессы» [2, с. 153], которые окажутся подвластны человеку.
Рассуждения Платонова о химических процессах, идущих в живых веществах и в мире, вызывают ассоциации с концепцией «живого вещества», предложенной Вернадским. «Химическая энергия биосферы - в ее действенной форме -выявляется из лучистой энергии солнца совокупностью живых организмов земли - ее живым веществом» [1, с. 17-18]. В попытке объединения энергетических сил человека и Вселенной Платонов в 1921 г. создает проект атомной электростанции, он пишет о «невиданной энергии радия» надеясь, что в будущем окажется возможно «превращать лучеиспускание этого металла в... электричество» [2, с. 149]. Пока что человечество
использует микроскопическую часть энергетики Вселенной, отвечая на ее использование недопустимо малым вложением в нее нашего телесного и сознательного потенциала. В настоящее время человек принимает лишь одну десятую всех известных ему видов энергии. «Космические излучения вечно и непрерывно льют на лик земли мощный поток сил, придающий совершенно особый, новый характер частям планеты, граничащим с космическим пространством» [1, с. 9], в результате чего биосфера, включая человека, «получает во всем своем строении новые, необычные и неизвестные для земного вещества свойства», с другой стороны, «лик земли выявляет... новую, измененную космическими силами, картину земной поверхности», пишет Вернадский [1, с. 9]. Именно эта «устаревшая картина земной поверхности» и есть главная проблема человека, расплачивающегося за это социальными проблемами, и главное - смертью и безысходностью своего бытия.
Живые организмы Вернадский, а вслед за ним и Платонов, описывал как живой аккумулятор, способный накапливать и передавать энергию. «Можно рассматривать всю эту часть живой природы как дальнейшее развитие одного и того же процесса превращения солнечной световой энергии в действенную энергию земли. Животные и грибы скопляют такие формы богатых азотом тел, которые являются еще более могучими агентами изменения, центрами свободной химической энергии, когда они - при смерти и разрушении организмов или при выходе из них - выходят из термодинамического поля, где они устойчивы, и попадают в биосферу, в иное термодинамическое поле, где они распадаются с выделением энергии» [1, с. 27]. Смерть, таким образом, лишь переход какой-то части «живого вещества» из одного термодинамического поля в другое, при этом совокупная сумма вещества и энергии остается неизменной, меняется лишь их соотношение. Платонов делает вывод: от изменения энергетической заряженности пространства в нашем мире мироздания увеличивается или уменьшается масса «вещества». Этот принцип он последовательно применял в строительстве физических параметров создаваемого им художественного мира.
Например, в условиях энергетического апокалипсиса падает совокупная масса вещества, чья энергетика подорвана энтропией. В соответствии с законом, открытым А. Эйнштейном, предметы уменьшаются в размерах, что не всегда очевидно. поскольку это уменьшение происходит пропорционально «замерзанию». Свойства вещества определяют протяженность пространства Мироздания, и потому оказывается возможно расширить мир нагреванием, спасая его от энтропий-
ного сжимания в одну неподвижную точку. Эта мысль приходит в голову Захару Павловичу в «Чевенгуре»: «...он придумал растянуть мир, когда все дороги до тупика дойдут, - ведь пространство тоже возможно нагреть и отпустить длиннее. как полосовое железо, - и на этом успокоился» [1, с. 53]. Однако в самой природе действуют законы, при которых вещество «сгущается» или «разжижается», меняя свойства времени и пространственные параметры.
Вернадский называл живые существа «трансформаторами энергии», которые улавливают и перераспределяет энергию Солнца, указывая тем самым на космическую функцию любого живого организма, составляющего «покров Земли», включая и человека: «...световой солнечный луч встречает в биосфере на своем пути зеленое растение - освещает трансформатор принесенной им энергии», превращение энергии, таким образом - «свойство живого вещества», его прямая «функция в биосфере» [1, с. 28]. Возрастание «вещественности» окружающего нас мира вовсе не свидетельство возрастания его реальности, скорее наоборот.
Повышение «вещественности» имеет оборотную сторону - редукцию «энергетичности», поэтому неощущение Дванова себя «предметом» [5, с. 60] выражает способность героя Платонова видеть Космос не как внешнее по отношению к нему явление, но как целое, частью которого он является. Для героя-праведника оказывается возможно увидеть прямые результаты такого рода изменений в рамках зависимости массы вещества и физических свойств пространства от энергетической заряженности. Пластичное «вещество», из которого состоит тело праведника, четко реагирует на изменения, недоступные чувственному восприятию:
«- Вы куда? ~ спросил тихо бредущих Шу-м ил и н.
- Мы-то? - произнес один старик, начавший от безнадежности жизни уменьшаться в росте. -Мы куда попало идем...» [5, с. 93] (курсив мой. -К.Б.).'
Поскольку пространство можно измерить количеством единиц скорости света, которые, в свою очередь, есть преображенная энергия, то «вещество мироздания», землю, по которой мы ходим, можно рассматривать как своего рода склад энергии, аккумулятор, подключиться к которому (и подзарядить который) - значит, спастись от смерти и одновременно вернуть Земле ее истинное значение Дома всего человечества. Электрическая энергия и ее прямое воплощение
свет пока что высшая форма энергии, которую знает человек по опыту, хотя ранее Платонов говорил и о других ее видах (ядерная энергия, любовь). Отсюда, уже совершенно забывая кано-
ны истмата, точнее, подминая его своим Новым Евангелием, Платонов делает вывод о том, что история человечества - это разрешение «единого энергетического вопроса», следовательно, коммунизм - слияние человека со светом, столь же полное, какое демонстрируют нам растения: «база мира растений есть свет» [2, с. 178 179]. Следовательно, «из света надо отлить и выточить коммунизм», необходимо сделать «свет также и базой мира человека» [2, с. 179].
Биосфера есть продукт солнечной активности; облик человека, создаваемые им формы общественной организации, его наука и техника «есть создание солнца» [1, с. 10]. Люди трактуются Вернадским как «дети Солнца», буквально повторяя название написанного в русле этих идей произведения Платонова («Потомки Солнца»), здесь писатель присоединяется к мифам и древним верованиям, которые «гораздо ближе к истине, чем думают те, которые видят в тварях земли только эфемерные создания слепых и случайных изменений земного вещества», «твари земли являются созданием сложного космического процесса, необходимой и стройной частью космического механизма, в котором... нет случайности» [1, с. 10]. Герои «Чевенгура» близки к пониманию Вернадским того, что «лучи солнца обуславливают главные черты механизма биосферы... Солнцем в корне переработан и изменен лик земли, пронизана и охвачена биосфера» [1, с. 15]. В процессе этого поглощения биосферой солнечной энергии «превращаются в новые явления - уже земные - все формы лучистой энергии солнца за пределами тех 4.5 ее октав, которые попадают в биосферу» [1, с. 16]. Строители Чевенгура фактически проделывают эксперимент, в рамках которого пытаются практически осуществить эту теорию Вернадского: они, во-первых, подготавливают землю для более эффективного воздействия на нее космической энергии, освобождая ее от мусора и хлама, с другой - меняются сами, получая новые свойства (начинают непосредственно воспринимать радиоволны), в-третьих, активно меняют лик земли, помогая Космосу своими руками (перестановка домов).
Тем самым они как бы реализуют тезис Вер надского, согласно которому человек - это активная часть «живого вещества», с помощью которой оно может переделывать себя не только на уровне «излучений», но и на вещественно-материальном уровне. «Вещество биосферы, благодаря им (излучениям. - К.Б ), проникнуто энергией, оно становится активным, собирает и распределяет в биосфере полученную в форме изучений энергию, превращает ее в конце концов в энергию в земной среде свободную, способную производить работу» [1, с. 9].
Создаваемая космическими лучами поверхность земли, по Вернадскому и согласно логике строителей «Чевенгура», есть не только нагромождение безучастной и мертвой материи, подогреваемой солнцем, но «это область энергии, источник изменения планеты внешними космическими силами» [1, с. 9]. Другими словами, планета как ствол дерева, нарастает и живет своей корой. Человек как активная часть биосферы живет в едином ритме со всем остальным целым, на него распространяется та постоянная «лепка вещества» которая идет под влиянием космических лучей, «лик земли ими меняется, ими в значительной мере лепится» [1, с. 10]. Солнечный луч, по Вернадскому, - постоянно действующий скульптор, формирующий и количество живого на земле, и его разнообразие, и формы организмов, меняющиеся в зависимости от его интенсивности и активности. Метаморфозы, которые происходят с живым организмом из-за изменившейся энергетической ситуации в произведениях Платонова, находят свое объяснение в «Биосфере» Вернадского: «Солнечный луч - носитель космической энергии - не только возбуждает механизм его превращения в химическую, земную, но и создает саму форму трансформаторов, которая является нам в виде живой природы» [1, с. 54], Отсюда становится ясно, что, изменив характер связи Земля - Солнце, можно полностью перестроить поверхность планеты, живое вещество которой не может не отреагировать на новые онтологические условия. В этом и заключается проект строителей «Чевенгура» - проект энергетической гармонии между человеком, Землей и Солнцем.
Этот мотив, ставший сюжетообразующим в романе «Чевенгур», звучит во всех произведениях писателя, начиная с первой его публикации, статьи «Электрификация (Общие вопросы)» (1920). Платонов считал важной развитую систему электрических станцией потому, что они помогут в обмене энергией между человеком, вкладывающим личную энергию своего тела в «материю мироздания», и астрономической системой Земля-Солнце, от которой эта энергия поступает к человеку. С помощью электрификации контакт между человеком и Мирозданием будет гораздо более ясным и интенсивным, считал Платонов. Никакого сочувствия государственным амбициям в проекте электрификации не обнаруживается, зато очевидно желание Платонова улучшить энергетический обмен между человеком и Землей. Но каков характер этого взаимодействия и обмена?
Концепция самодостаточной и гармоничной природы (свойственной идеологии Просвещения) подвергается в «Чевенгуре» жесткой критике. По Платонову, попытка эксплуатировать
окружающее «вещество», не вкладывая в него личную энергию, - путь к гибели («тепловой смерти») в рамках хорошо понятного писателю 2-го закона термодинамики. 1 «Чевенгуре» мы видим художественную реализацию этой идеи: «Завтра у них труда и занятий уже не будет, потому что в Чевенгуре за всех и для каждого работало единственное солнце, объявленное в Чевенгуре всемирным пролетарием. Занятия же людей были необязательными - по наущению Чепурного Прокофий дал труду специальное толкование, где труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием, потому что труд способствует происхождению имущества, а имущество - угнетению; но само солнце отпускает людям на жизнь вполне достаточные нормальные пайки» [5, с. 222].
Солнце в «Чевенгуре» оказывается единственной защитой Земли и источником жизни. Энергия Космоса питает умирающее и истощенное вещество и растительность («глину», «песок» и «траву»): «Он шел среди серой грусти облачного дня и глядел в осеннюю землю. Иногда на небе обнажалось солнце, оно прилегало своим светом к траве, песку, мертвой глине и обменивалось с ними чувствами без всякого сознания. Дванову нравилась эта безмолвная дружба солнца и поощрение светом земли» [5, с. 89]. Единственный источник энергии, еще как-то обеспечивающий течение жизни на Земле, в условиях, когда человек истощил себя и плоть Земли неправедными и неразумными поступками, - это Солнце, которое и приветствует Альберт («Мусорный ветер») улыбкой, как своего союзника, в точном соответствии с теми представлениями о солнце как главном источнике пополнения энергией истощенной Земли, которое описывал в своих «энергетических» статьях А. Платонов. Свет является формой проявления высокой энергетики (интенсивности жизни, заряженности) того или иного проявления «вещества мироздания». Тьма и холод - свидетельство низкой энергетики, удаленность от света выдает его гибельность.
Если основа жизни - космическая энергия, и
все проблемы человека - от неверного ее использования, то, следовательно, именно «из света надо отлить и выточить коммунизм», который в риторике Платонова имеет отношение вовсе не к социально-общественному укладу, но к принципиальному бессмертию человека на преображенной Земле [2, с. 178]. В соответствии с этим, по Платонову, необходимо сделать «свет также и базой мира человека». Об этом он пишет в своем прологе к «Чевенгуру» - в статье «Свет и социализм» [2, с. 179]. Эта «база коммунизма», упомянутая в статьях Платонова, осно-5 —
одно - нужен ли труд _
одного
природного самотека?
с Прокофием, с тем, что
будет давать силу бы отсутс ;работа и
с пл у ат атор а м и. чтобы сверх солнечных продук-
[5,
в том,что он
тей, и горячие вычищенные куполы церквей, робко зовущие человека из тени деревьев в пустоту круглой вечности [5, с. 208]. (Словосочетание «круглая вечность» отсылает нас к тем фи-зико-геометрическим конструкциям, которые Платонов встретил в книге ученика Эйнштейна Г. Минковского.)
Согласно этико-энергетической концепции Платонова такого рода преображение за счет средств и сил одной природы невозможно - 2-й закон термодинамики, в юности усвоенный Платоновым на уровне космической гипотезы, не позволяет сделать такое предположение. Общее количество перераспределенной природной энергии остается каждый раз неизменным, поскольку Вселенная равна сама себе в телесно-вещественном отношении. В этом случае лишь человек может за счет выработанной им энергии мысли и претворения ее в творчество (любовь) дать Вселенной тот прибыток энергии, который сдвинет энергетические весы в сторону увеличения жизненной емкости «вещества существования». Свет остается единственной силой, которая в состоянии еще придать этому умирающему миру какую-то ясность и определенность. «Стихия света освещает» Лихтенберга («Мусорный ветер»), умирающего на своей кровати. Людей, которые наряду с солнцем прибавляют энергию умирающей от энтропии Земле, Платонов называл «пролетариат»: «Чепурный всегда с трогательностью чувствовал пролетариат и знал, что он есть на свете в виде неутомимой дружной силы, помогающей солнцу кормить кадры буржуазии, потому что солнца хватает только для сытости...» [5, с. 287].
Попытка установить социализм на Земле с помощью произвольной «очистки», которую осуществляет Чепурный, оказывается провальной в силу того, что она имеет пассивный характер. Из потребителя благ «цивилизации» человек становится потребителем благ природы, в частности энергии Солнца. Человек оказывается потребителем и тем самым отказывает природе в помощи и себе - в высшей свободе творчества.
«- Кто ж у тебя рабочий класс? - спросил Гоп-vi ер.
- Над нами солнце горит, товарищ Гопнер, -тихим голосом сообщил Чепурный. - Раньше эксплуатация своей тенью его загораживала, а у нас нет, и солнце трудится.
- Так ты думаешь - у тебя коммунизм завелся? - снова спросил Гопнер.
Кроме его, ничего гет тсг^р пи Гэпнер, - грустно разъяснил Чепуркьч . усиленно думая, как бы не ошибиться» [э, с. j2ó].
Убийство энергии Солнца, проливающейся на Землю, - основное занятие человека Нового
времени. В «Чевенгуре» мы видим «растрескавшееся» истощенное небо, «из трещин которого вдруг полился черный дождь, - и сразу стало тихо: звон белого солнца замер за горой на тонущих лугах. На лугах стоял горбатый и мочился на маленькое солнце, гаснущее уже само по себе» [5, с. 50]. Попытка с помощью негатива обеспечить позитив, с помощью смерти обеспечить жизнь - парадокс, который оборачивается страшным разочарованием для героев «Чевенгура», провоцирующих «Конец света» и за остановленным временем пытающихся прозреть новое пространство «коммунизма»: «...Пиюся посмотрел и на солнце - глазами гордости и сочувствующей собственности. - Дави, чтоб из камней теперь росло, - с глухим возбуждением прошептал Пиюся... Дави! - еще раз радостно сжал свои кулаки Пиюся - в помощь давлению солнечного света в глину, в камни и в Чевенгур. Но и без Пиюси солнце упиралось в землю сухо и твердо - и земля первая, в слабости изнеможения, потекла соком трав, сыростью суглинков и заволновалась всею волосистой расширенной степью, а солнце только накалялось и каменело от напряженного сухого терпения» [5, с. 264]. Мотив солнечного «давления» на Землю встречается в «Биосфере» Вернадского. Если у Платонова Пиюся призывает солнце «давить» на мертвую природу, заставляя его измениться к лучшему в условиях формируемого здесь энергетического «коммунизма», то Вернадский пишет о «давлении жизни», которое, по сути, есть «передача солнечной силы на земной поверхности» и которое, по мнению Вернадского, не ограничивается отнюдь только жизнью фауны и флоры, но которое человек постоянно чувствует и в «нашей культурной жизни» [!, с. 54].
Отличие платоновской концепции Солнца от концепции Вернадского заключается в том, что у Платонова солнечная энергия не способна сама преобразить природу; ее возможности, как все остальные возможности природы, - ограничены, лишь высший тип энергии Вселенной -человеческая мысль и направленный на борьбу со смертью человеческий труд - способны производить в природе такого рода оживляющее действие. Герой «Чевенгура» начинает понимать это, испытывая метафизический ужас от совершенной им страшной ошибки: «У Пиюси от едкости солнца зачесались десна под зубами. Раньше оно так никогда не всходило, - сравнил в свою пользу Пиюся, - у меня сейчас смелость корябаегся в спине, как от духовой музыки»» [5, с. 264], Земля может спасаться с помощью активного противостояния энтропии всего своего «вещества», включая и вещество «человечества», которое пока что, выстраивая свою «цивилизацию», забывает о своей, предписанной ему кос-
мичеекой историей функции противостояния энтропии и оказывается, напротив, в роли разрушительной, паразитирующей на теле планеты колонии вредных или бесполезных, себе и Мирозданию, существ.
Остановив или, точнее, замедлив течение времени с помощью резкого понижения энергетического потенциала Чевенгура, Чепурный сталкивается с последствиями этого в виде слишком долго продолжающейся ночи и испытывает опасения, появится ли главный источник энергии, питающей Землю, - Солнце: «Что-то долго никак не рассветало, а уж должна быть пора новому дню. Чепурный затих и начал бояться - взойдет ли солнце утром и наступит ли утро когда-нибудь, - ведь нет уже старого мира!» [5, с. 261]. Однако гибель человечества в условиях несущей смерть «чевенгурской ночи, быть может, потушившей мир навеки» [там же], оказывается реальна. Погасившему на Земле все живое и себя человечеству остается надеяться лишь на солнце: «Ведь завтра хорошо будет, если солнце взойдет,
- успокаивал себя Чепурный» [5, с. 261]. Чевен-гурский «самотек», основанный на пассивности человека и грубой эксплуатации Солнца, или пассивное потребительство пищевой Новой истории
- одинаково неприемлемы для писателя, одинаково ведут к апокалипсису, за которым нет для человека никакого «другого света».
Платонов подчеркивает, что для спасения мира от грядущего энтропийного кризиса важно не столько налаживать экономические отношения, сколько попытаться добиться естественности включения человека в единую и многообразную энергетику Вселенной - «найти гармонию между данным характером трудящейся лич-
ности и какой-либо сферой труда» [2, с. 136]. Смысл этой гармонии отнюдь не только в том удовольствии, которое может получить человек от труда, но в той пользе, которую получит от его труда Космос. Более того, труд человека, естественно вливающийся в творческую работу Мироздания, обеспечивает ему спасение. Рассматривая Мироздание и Землю как живые организмы. одно из которых есть часть другого, Платонов и человека считает существом, находящимся в более или менее гармоничных отношениях с целым космическим организмом. «Нам надо слить труд с жизнью, а производственный процесс с физиологическими нормальными функциями организма человека. Чтобы все это было одно» [2, с. 137]. Отсоединенная от других людей и мира личность человека безвозвратно уничтожается «мертвой природой», но в новом единении людей не столько между собой, сколько с объединяющим их всех «веществом существования» «новое живое мощное существо -общество, коллектив, единый организм земной поверхности» [2, с. 137]. Это новое единство людей, фактически означающее снятие всех эти-ко-социальных проблем, терзающих человечество в Новой истории, обеспечивается полнотой связи со всем Космосом, вечность которого оказывается залогом бессмертия человека. Новый преображенный Адам (Второй Иван, Дванов) оказывается неотъемлемой и потому вечной частью единого вещественно-энергетического поля Вселенной, оказываясь инструментом для лепки новой формы «вещества», ду хов но-материального единства «ноосферы» («сферы разума»), как этико-онтологического будущего нашей планеты, предсказанного В.й. Вернадским.
Литература
1. Вернадский В.И. Биосфера. Т. 1-2. Л„ 1926.
2. Платонов А.П. Чутье правды. М., 1990.
3. Платонов А.П. Впрок // Платонов А. Чутье правды. М., 1990,
4. Платонов А.П. Маркун // Платонов А. Собр. соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1985.
5. Платонов А. Чевенгур. М„ 1988.
М.А. Бологова
МОТИВНЫЙ КОМПЛЕКС «СИРЕНА - РУСАЛКА» В ПРОЗЕ КОНСТАНТИНА ВАГИНОВА
Кемеровский государственный университет
Образы сирены и русалки и мотивы, с ними связанные, появляются на протяжении всего творчества К. Вагинова, начиная с самых ранних лирических опытов. В прозе большинство женских персонажей, включая эпизодических, наделены сиреиообразными и русалочьими чертами,
что особенно ярко проявляется через аллюзии и реминисценции из русской и западноевропейской литературы и искусства (опера, балет, живопись). В каждом из четырех романов Вагинова и от первого из них («Козлиная песнь») к последнему («Гарпагониана») происходит постепенная мета-
