CC BY
7DOI 10.20310/2658-5383-2022-5-63-68
УДК 340.1
СОЛИДАРНОСТЬ в ПРАВЕ в ФОКУСЕ моральных проблем
Ольга Ивановна Цыбулевская
заведующий кафедрой теории права
Поволжского института управления имени П. А. Столыпина — филиала РАНХиГС, доктор юридических наук, профессор,
Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
E-mail: olga77.54@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/000-0001-8732-5526
Аннотация. Статья посвящена актуальной проблеме современного российского общества: взаимодействию государства и личности, направленному на достижение их взаимного согласия, социальной солидарности. Утверждается, что во взаимодействии политики (власти), морали и права как в фокусе отражаются насущные проблемы конкретного общества и человечества в целом. Нравственность наряду с правом и политикой определяет уровень демократичности государства, его авторитет, формирует доверие общества к государству. Нравственное измерение присуще негативным социальным тенденциям, в частности, расслоению общества. Рассмотрены вопросы нравственной ответственности субъектов власти. Намечены пути повышения эффективности взаимодействия права, морали, политики.
Ключевые слова: солидарность, государство, право, этика, мораль, политика, элита, ответственность, глобализация.
SOLIDARITY IN LAW IN THE FOCUS OF MORAL PROBLEMS Olga I. Tsybulevskaya
Head of the Department of Theory of Law
of the P. A. Stolypin Volga Institute of Management — RANEPA Branch, Doctor of Law, Professor,
Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation
E-mail: olga77.54@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/000-0001-8732-5526
Abstract. The article is devoted to an urgent problem of modern Russian society: the interaction of the state and the individual, aimed at achieving their mutual consent, social solidarity. It is argued that the interaction of politics (power), morality and law as a focus reflects the pressing problems of a particular society and humanity as a whole. Morality, along with law and politics, determines the level of democracy of the state, its authority, and forms public confidence in the state. The moral dimension is inherent in negative social trends, in particular the stratification of society. The issues of moral responsibility of subjects of power are considered. The ways of increasing the effectiveness of the interaction of law, morality, politics are outlined.
Keywords: solidarity, state, law, ethics, morality, politics, elite, responsibility, globalization.
Перед лицом глобальных вызовов и процессов в современной России согласование интересов различных слоев общества приобретает значение категорического императива. Хорошо отлаженное взаимодействие интересов субъектов права — залог нормального функциониро-
вания и безопасности социума. Посредством правового механизма согласования интересов осуществляется становление и воспроизводство ценностных и элементно-структурных условий функционирования общества и государства. По сути, речь идет о такой базовой ценности
© Цыбулевская О. И., 2022
63
их существования, как солидарность, проявляющей себя во всех сферах жизнедеятельности людей: морали, праве, политике.
Чаще всего солидарность рассматривается в плане политическом, как лозунг, призыв к политическому объединению и борьбе. «Практических политиков мало интересует как метафизический аспект проблемы, так и ее юридические нюансы» [Исаев, 2009: 4]. Между тем, нравственный фактор не менее значим, поскольку определяет уровень солидарности общества и демократичности государства, его авторитет, играет особую роль в формировании доверия общества к власти. Без этого невозможны устойчивое и эффективное развитие страны, ее конкурентоспособность в мировом сообществе.
Согласование интересов (индивидуальных, групповых, общественных) приобретает и юридическую значимость. Именно право детально регулирует важные стороны общественной жизни и закрепляет наиболее значимые интересы субъектов правоотношений. Этот баланс во многом зависит не только от специфики содержания реальных отношений и от соотношения политических сил в обществе. Формально закрепляясь в паритете субъективных прав и юридических обязанностей, он гарантируется и поддерживается силой и возможностями государства.
В морали заложен громадный социальный смысл. Нравственность выступает цементирующим компонентом всех видов общественного взаимодействия. Мораль, по мнению А. А. Гусейнова, «...обозначает как бы верхний предел человеческого бытия, то духовное пространство взаимоуважительности, внутри которого только и возможна сложно-расчлененная, кооперированная, разумная и ответственная жизнь. Она по предназначению является наиболее общим условием согласия, сотрудничества между людьми» [Гусейнов, 1995: 11].
Во взаимодействии политики (власти), морали и права как в фокусе отражаются насущные проблемы конкретного общества и человечества в целом. Не случайно данный вопрос волновал умы мыслителей на протяжении столетий. О проблеме моральности политики писали отечественные ученые — Н. А. Бердяев, А.А Богданов, Н. И. Бухарин, И. А. Ильин, Г. В. Плеханов, В. С. Соловьев и другие авторы, а также современные российские ученые-правоведы. Исследователи таких сложных институтов, как
нравственность, право, государство, политика, и отношений, опосредующих их воплощение, должны рассматривать их взаимодействие не только на теоретико-методологическом уровне, но и в практически-прикладном плане, поскольку эти вопросы особенно остро воспринимаются в переломные моменты истории.
Взаимодействие права, морали, политики имеет множество сторон своего проявления. В значительной мере она касается сложнейшей проблемы соотношения цели и средств ее достижения, имеющей помимо прочего, нравственное измерение. «Ни одна этика в мире не может сказать: когда и в каком объеме этически положительная цель освящает этически опасные средства и побочные последствия» [Вебер, 1990: 697-699]. Абсолютизация средств актуальна в известной мере во все времена и для всех государств [Малько, Шундиков, 2003: 24-25], но в настоящее время она приобрела крайне деструктивные формы. Примером может служить беспрецедентная аморальная фейковая внешнеполитическая деятельность «коллективного Запада», направленная против Российского государства.
В политической и правовой сферах эта тема также актуальна. «Без использования определенного минимума безнравственных средств, — пишет ученый-специалист в области уголовного права и криминологии В. С. Устинов, — общество не может обойтись. В связи с этим я не могу, как Л. Н. Толстой, отрицать права на существование уголовной кары, так же как власти и государства. Я лишь выступаю против ложного постулата "законно — значит нравственно"» [Устинов, 1992: 11].
Хотим мы или не хотим, но все законы, даже основанные на понимании права как справедливости, не могут быть нравственными. От ученых, в особенности юристов, во многом зависит сведение до минимума использования безнравственных средств для обеспечения безопасности личности и общества. Необходимо стремиться к тому, чтобы законы были как можно более нравственными. Но использование безнравственных средств должно быть обставлено жестким частоколом демократических процедур и общественного контроля. И эта тяжелая необходимость способствует поиску эффективных нравственных средств борьбы со злом.
В реальной жизни политические, моральные и правовые цели и средства, с одной стороны,
«поддерживают» друг друга, а с другой, — могут вступать в коллизии. Полностью разрешить противоречия между политикой и моралью невозможно. В то же время вполне реально придать этому конфликту цивилизованную форму, подключив к ним право.
В современных условиях продолжает давать о себе знать наметившаяся в 90-е годы тенденция коррозии морали вследствие образовавшегося ценностного вакуума. В Россию хлынули весьма сомнительные ценности, образцы морали, не отобранные веками нравственной эволюции. Моральные ориентиры были утрачены не только народом. Еще в большей степени они утрачены элитой.
В обществе искаженных символов и приоритетов искажается и любая политическая претензия. Общепризнанно, что основной причиной политической дезинтеграции российского общества в пореформенный период стал кризис идентичности, в том числе правовой. Разрушение ее повлекло за собой распад всех традиционных для российского общества социальных институтов, привело к формированию извращенного образа свободы, противостоящего всему объективно закономерному, всему дисциплинирующему. Но извращенно понятая свобода находится в диссонансе не с той или иной конкретной исторической формой государственности, а с элементарными правилами, имманентными любому государственному состоянию общества [Цыбулевская, 2013: 146]. И, как показала практика, для искоренения подобного дисбаланса потребовалось и потребуется ни одно десятилетие.
Коронавируснуя инфекция, спецоперация на Украине и западные санкции высветили целый спектр современных проблем российского общества, в том числе и морального порядка. Продолжает наблюдаться расслоение общества на богатых и бедных, что кардинально противоречит принципу социальной справедливости, морали и нравственности. Число сверхбогатых людей растет, а бедность, наоборот, не снижается. ВЦИОМ: лишь 24% россиян планирует жизнь на годы, 29% — на месяцы, 25% живут сегодняшним днем. Специалисты по социальной психологии утверждают, что беднейший человек постепенно перестает чувствовать себя частицей гражданского общества. При нарастании бедности идет самоустранение не только от политики, но и от социальной жизни, от культуры. Но есть еще и нравственные аспекты. Бедность
меняет мораль человека. «В последние годы мы все чаще слышим о росте разводов и бытового насилия, об избиении детей, о расправах отчаявшихся жен над своими пьющими и одичавшими мужьями. Очень опасным является самоощущение бедности. По оценкам некоторых социологов, такое самоощущение сегодня испытывает 40% населения страны [Салуцкий, 2021]. Бесспорно одно: при масштабном разрастании бедности падает качество человеческого капитала всей страны, деградирует государство, а вместе с ним и власть.
Несмотря на принимаемые Правительством РФ в последнее время меры, необходимо еще более усиливать социальную поддержку. В политике снижения бедности, по мнению специалистов Института социально-экономических проблем РАН, следует в первую очередь уйти от адресной поддержки персон, к адресной поддержке семей, чтобы поднимать душевой доход до гарантированного минимального, который должен быть не ниже регионального прожиточного уровня.
Обретение социального согласия посредством проведения политики компромиссов и балансирования между возможностью для богатых и необходимостью для бедных есть единственно возможная политика удержания власти, приемлемая для экономически дифференцированных слоев. Основной выход из создавшегося положения находится в ювелирной гармонизации сложных двуединых задач: свободы и необходимости, свободы и социально-правового регулирования (контроля), эффективности и гуманности борьбы с преступностью и строжайшим соблюдением прав человека [Рыбаков, 2009: 9]. Права человека — это не только правовая, но в первую очередь нравственная категория. Реализация субъективных прав — это тот оселок, на котором проверяется цивилизованность того или иного общества, его солидарный характер.
Рассуждая о балансе интересов (индивидуальных, групповых и общественных) в аспекте реализации принципа общественной солидарности, нельзя не упомянуть о неоднозначности данной формулировки. На это обстоятельство обращают внимание многие ученые-правоведы. Так, Л. А. Морозова пишет, что баланс публичных и частных интересов не носит абсолютного характера, не представляет полного равенства указанных интересов. Более того, можно предположить, что такое равенство условно, так как
отдельный гражданин, отдельная общность людей никогда не могут быть равны государству как властно-политической организации, обладающей к тому же разнообразными средствами и ресурсами принуждения, что ставит государство над обществом [см.: Морозова, 2014: 86-87]. В связи с этим, подчеркивает ученый, Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений использует такую терминологию, как «справедливый баланс интересов», «разумный баланс интересов», «рациональное сочетание публичных и частных интересов», имея в виду то, что полного равенства такого рода интересов не может быть в принципе.
Признание абсолютного «суверенитета» личности, ее высшей самоценности, в том числе в соотношении с социокультурными историческими ценностями, которое пришло на смену идеологии государственного патернализма и примата над личностью, и нашло отражение в ст. 2 Конституции 1993 г., установившей, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» также вызывало много дискуссий. Подобного рода дисбаланс интересов личности, государства и общества был преодолен с внесением изменений в Конституцию Российской Федерации в 2020 г. Произошел «поворот» к «истокам отечественной государственности, приверженности многовековым традициям наших предков и религии и на этой основе — консолидации всего общества и его стабильного благополучия. Это позволяет не только творчески применять и развивать опыт наших предков, но и обогащать современное правовое регулирование и правоприменительную практику в данной сфере нормами нравственности, которые в отличие от права, регулирующего социальные отношения формально установленными юридическими правами и обязанностями, могут воздействовать на поведение субъектов критериями добра, справедливости и уважения; другими словами — способны очеловечивать формализм права, придавая ему внутренне добровольный характер» [Осавелюк, 2022: 15-16]. В частности, теперь ч. 4 ст. 671 Конституции РФ провозглашает, что «государство создает условия, способствующие всестороннему духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому развитию детей, воспитанию в них патриотизма, гражданственности и ува-
жения к старшим. Государство, обеспечивая приоритет семейного воспитания, берет на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечения».
Потенциальные возможности морали, религии, политики, права аккумулируются в механизме ответственности. Идея общественной солидарности в наиболее концентрированном виде содержится в одном из принципов правовой государственности — взаимной ответственности государства и личности. Социальной ответственности в целом характерно чувство долга, но оно выступает только одним из ее признаков, а поведение индивида регулируется не только правовыми, религиозными, политическими нормами, но, главным образом, моральными.
Моральная оценка имеет свои особенности. Над «человеком морали» довлеет главная цель — сохранение собственной самодостаточной праведности. И. А. Ильин пишет: «Сентиментальный моралист "любит" только до пределов своей моральной праведности. За спасение "любимого" он согласен отдать в крайнем случае жизнь, но не свою моральную безукоризненность. [Но] если бы акцент любви лежал не на самом любящем субъекте, а на любимом предмете, то. спасающий спас бы любимого, не рефлектируя на возможный грех и не трепеща перед своей возможной моральной небезукоризненностью... Он отложил бы моральный суд над собою и этот несвоевременный суд не поверг бы его в момент действия в раздвоенность, колебание и практическое предательство» [Ильин, 1993: 50].
К моральной ответственности властных субъектов, так же как и граждан, можно отнести ответственность за нарушение этических норм. Такая ответственность проявляется в соответствии деятельности субъекта внутреннему долгу. Но нередко сам собой напрашивается вопрос, адресованный к отдельным руководителям: «А есть ли у тебя право властвовать над другими, каковы твои нравственность, совесть, ибо они-то и есть главный движитель добрых поступков и дел!?»[Казьмин, 2003: 9]. В российском обществе безответственность должностных лиц продолжает вуалироваться моральной демагогией, которая, являясь продолжением некомпетентности, «призвана, как бы, компенсировать и скрыть тем самым действительные причины того или иного деяния. Она превращает преступление в злодея-
ние, растворяет конкретную ответственность во всеобщей вине» [Гусейнов, 1995: 11]. В сложившихся ныне условиях это недопустимо.
Аморальность политической элиты оказывает бесспорное воздействие на общественное развитие. Социологи и ранее обращали внимание на то, что власть все более теряет контроль над умонастроениями людей и прежде всего молодежи. Не хватает нравственных и идеологических ориентиров, «камертонов», на которые можно было бы равняться. К действительно справедливому обществу призвана вывести нас политическая элита. К сожалению, постсоциалистическая эпоха не породила настоящую духовно-нравственную элиту общества, зрящую на перспективу, смелую и подвижническую [Костиков, 2020]. Сегодня, когда Россия столкнулась с глобальными вызовами, тема обновления национальной элиты стоит как никогда остро.
Критерий нравственности политики еще более двухсот лет назад был назван и закреплен в первых буржуазных конституциях — это права человека. Активное присутствие во власти морально-ответственных личностей (людей, деятельность которых направлена, прежде всего, на достижение общего блага) и может обеспечить реальное привнесение в политику и право этических ценностей. Стремясь к консолидации социума, государство должно учитывать особенности российского общественного сознания, в котором сильно стремление людей к равенству, обострено чувство справедливости.
Развитие прикладной этики, профессиональных кодексов — одно из направлений формирования морального климата в обществе. Положительное значение этических кодексов состоит, прежде всего, в том, что они привлекают внимание индивидов к их моральному статусу. Во-вторых, они дают представления о ценностном содержании этической теории не подменяя ее.
Не стоит строить иллюзий, что все этические стандарты будут неукоснительно исполняться, но сам факт их принятия призван создать благоприятный психологический климат, цивилизовать рынок, формировать менталитет. Это лишь первый, но очень важный шаг на пути формирования этики будущего.
Само общество также должно стремиться к духовному обновлению. Импульс этому процессу может дать только обретение личного достоинства и личной ответственности свободного человека. Предстоит сложнейшая работа для изменения стиля мышления, восприятия происшедших в государстве перемен, нравственных оценок многих событий.
Утверждение посредством права взаимной ответственности личности и власти, поддержание разумного баланса государство — власть — гражданин — чрезвычайно важные «правила игры», способные консолидировать значительную часть общества — всех тех, кто заинтересован в сохранении России, ее правового пространства и нравственного возрождения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 804 с.
Гусейнов А. А. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопросы философии. 1995. № 5. С. 5-12.
Ильин И. А. О сопротивлении злу силою // Ильин И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. 430 с.
Исаев И. А. Солидарность как воображаемое политико-правовое состояние: монография. М.: Проспект, 2009. 176 с.
Костиков В. Сеансы спиритизма. Страна нуждается в обновлении элиты // Аргументы и факты. № 38. 2020.
Малько А. В., Шундиков К. В. Цели и средства в праве. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2003. 296 с.
Морозова Л. А. Баланс публичных и частных интересов как средство достижения компромисса в праве // Компромисс в праве: теория, практика, техника в 2 т. / под общ. ред. В. А. Толстика, В. М. Баранова и А. В. Парфенова. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2014. Т. 2. 493 с.
Осавелюк Е. А. Национальная безопасность России: сравнительный анализ, понятие, определение и тенденции // Гражданин. Выборы. Власть. № 1(23). 2022. С. 11-33.
Рыбаков О. Ю. Право, отчуждение и согласие в современном Российском государстве. М.: Юрист, 2009. 248 с.
Салуцкий А. Как остановить вопиющее расслоение общества // Аргументы и факты. № 5. 2021.
Устинов В. С. Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы // Государство и право. 1992. № 10. С. 4. Цыбулевская О. И. Право. Мораль. Власть // Правовая политика. Право. Правовая система: монография / Под ред. А. В. Малько. М.: Юрлитинформ, 2013. 384 с.
REFERENCES
Weber M. Politics as a vocation and profession [Politika kak prizvanie i professiya]. Weber M. Selected works. Moscow,
Progress Publ., 1990. 804 p. (In Russ.). Huseynov A. A. Moral demagogy as a form of apology for violence [Moral'naya demagogiya kak forma apologii
nasiliya]. Questions of philosophy. 1995. No. 5. Pp. 5-12. (In Russ.). Ilyin I. A. On resistance to evil by force [O soprotivlenii zlu siloyu]. Ilyin I. A. Path to evidence. Moscow, Respublika
Publ., 1993. 340 p. (In Russ.). Isaev I. A. Solidarity as an imaginary political and legal state: monograph [Solidarnost' kak voobrazhaemoe politiko-
pravovoe sostoyanie: monografiya]. Moscow, Prospect Publ., 2009. 176 p. (In Russ.). Kostikov V. Sessions of spiritualism. The country needs an elite renewal [Seansy spiritizma. Strana nuzhdaetsya
v obnovlenii elity]. Arguments and Facts. No. 38. 2020. (In Russ.). Malko A. V., Shundikov K. V. Goals and means in law [Celi i sredstva v prave]. Saratov, Publishing house of the State Educational Institution of Higher Education "Saratov State Academy of Law", 2003. 296 p. (In Russ.). Morozova L. A. Balance of public and private interests as a means of achieving a compromise in law [Balans publichnyh i chastnyh interesov kak sredstvo dostizheniya kompromissa v prave]. Compromise in law: theory, practice, technique in 2 volumes / under the general editorship of V. A. Tolstik, V. M. Baranov and A. V. Parfenova. N. Novgorod: Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia Publ., 2014. Vol. 2. 493 p. (In Russ.).
Osavelyuk E. A. National security of Russia: comparative analysis, concept, definition and trends [Nacional'naya bezopasnost' Rossii: sravnitel'nyj analiz, ponyatie, opredelenie i tendencii]. Citizen. Elections. Power. No. 1(23). 2022. Pp. 11-33. (In Russ.).
Rybakov O. Yu. Law, alienation and consent in the modern Russian state [Pravo, otchuzhdenie i soglasie v sovremennom
Rossijskom gosudarstve]. Moscow, Yurist Publ., 2009. 248 p. (In Russ.). Salutsky A. How to stop the blatant stratification of society [Kak ostanovit' vopiyushchee rassloenie obshchestva].
Arguments and facts. No. 5. 2021. (In Russ.). Ustinov V. S. Legislation of the Russian Federation: theoretical issues, problems and prospects [Zakonodatel'stvo Rossijskoj
Federacii: teoreticheskie voprosy, problemy i perspektivy]. State and Law. 1992. No. 10. Pp. 4. (In Russ.). Tsybulevskaya O. I. Law. Moral. Power [Pravo. Moral'. Vlast]. Legal Policy. Right. Legal system: monograph. Edited by A. V. Malko. Moscow, Yurlitinform Publ., 2013. 384 p. (In Russ.).
Для цитирования:
Цыбулевская О. И. Солидарность в праве в фокусе моральных проблем // Государственно-правовые исследования. 2022. Вып. 5. С. 63-68.
For citation:
Tsybulevskaya O. I. Solidarnost' v prave v fokuse moral'nyh problem [Solidarity in law in the focus of moral problems]. Gosudarstvenno-pravovyye issledovaniya [State Legal Research]. 2022. Issue 5. Pp. 63-68. (In Russ.).
