CC BY
54
1 fMfc^
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ (12.00.00)
ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВЫЕ И КОНСТИТУЦИОННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
НРАВСТВЕННО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ*
DOI: http://dx.doi.org/10.14420/ru.2015.6.2
Цыбулевская Ольга Ивановна, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории права Поволжского института управления имени П. А. Столыпина — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, e-mail: [email protected].
Милушева Татьяна Владимировна, доктор юридических наук, доцент, заведующий кафедрой гражданского права и процесса Поволжского института управления имени П. А. Столыпина — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, e-mail: [email protected].
Аннотация. В статье исследуются пределы государственной власти c точки
зрения методологии многофакторного анализа, а именно через призму взаимодействия права и морали с упором на обязанности, нравственные требования, запреты. Особое внимание уделено исследованию ограничительного потенциала прав человека, нравственно-правовых категорий свободы, справедливости, равенства, принципов права.
Подчеркивается, что нравственные ограничения срабатывают не всегда, поскольку зависят от самого субъекта, его внутреннего восприятия и отношения к требованиям морали и нравственности. Принимаемые и широко используемые в последнее время в сфере властеотношений этические кодексы, по мнению авторов, свидетельствуют о повышении значимости морали, ее востребованности не только гражданским обществом, но и государством.
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 130-30-0352.
«Нравственно-правовое измерение пределов...» 6/2015
Успешное изучение проблемы пределов государственной деятельности зависит от многих причин, важнейшими среди которых являются наличие или отсутствие научно разработанной методологии и уровень теоретических знаний, накопленных по данной проблеме. Для юридических исследований, ориентированных на современные требования к науке и научному знанию, методологическая состоятельность является условием научной корректности, теоретической обоснованности результатов1. Вследствие обновления и усложнения правовой реальности методология правовой науки, руководствуясь принципом «дополнительности», исходит из сочетания различных подходов, средств, методик. Анализируя вопросы ограничения деятельности государства, необходимо брать на вооружение исследовательские парадигмы, выработанные различными отраслями научного знания, которые дополняют и обогащают друг друга, открывая новые познавательные возможности и иные ракурсы видения объекта.
Согласно методологии многофакторного анализа, публичная власть как политико-правовой феномен обусловлена объективными явлениями социальной действительности и находится под постоянным воздействием множества разнообразных факторов (политических, экономических, нравственных, культурных и др.). Такое взаимодействие со временем приобретает устойчивый характер, иными словами, становится закономерностью, способом существования объекта в окружающей действительности и способом построения отношений с этой действительностью.
Применительно к исследуемой проблеме следует особо подчеркнуть, что объективные пределы в деятельности публичной власти — закономерность, сформировавшаяся за счет длительного устойчивого взаимодействия власти государства с иными явлениями окружающей действительности: экономикой, правом, моралью, культурой и др2. Выделяя в каждом конкретном случае главный в данных исторических условиях фактор, необходимо иметь в виду и иные социальные факторы, по-своему значимые, а также и то обстоятельство, что они действуют в системе.
Следует иметь в виду, что социальные факторы, воздействующие на функционирование государственной власти и определяющие пределы ее действий, неравнозначны: одни стабильны, устойчивы, малоизменчивы, а другие, наоборот, в большей степени субъективны; одни являются ведущими в эволюции социального объекта, а другие играют второстепенную роль. Кроме того, вектор воздействия каждого из них не является однозначным и однонаправленным, он варьируется в зависимости от национальных, культурных особенностей конкретного социума, исторического этапа его развития, уровня цивилизованности, демократичности и др. Обоснованно
1 См.: Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 13.
2 Милушева Т. В. Пределы деятельности государственной власти в России: вопросы теории и практики / под ред. О. И. Цыбулевской. Саратов, 2011.
также вести речь о позитивных и негативных аспектах влияния факторов на государственную власть и установление пределов ее действий.
Анализируя пределы государственной власти через призму взаимодействия морального и правового регуляторов общественных отношений, отметим, что существование нравственных границ обусловлено свойствами самой морали. Во-первых, нравственные связи («чистое поле действия морали») опосредуют духовную жизнь человека (отношения дружбы, любви, уважения и т. п.), вследствие чего не могут быть объектом внешнего управления со стороны государства и права.
Во-вторых, морали генетически свойственен ограничивающий характер. Моральная норма, являющая собой ценностное отношение к социальному миру с точки зрения должного всегда, выражает представление о долге. Иными словами, моральные нормы имеют деонтологический смысл (греч. deon — «долг») и не содержат элемента притязательности, то есть тех правомочий, которые выражают свободу действий в отношении других субъектов, определяющую их обязанное поведение1.
Право, в отличие от морали, регулирует поведение людей при помощи не только предписаний (обязанностей), но и посредством предоставления участникам правоотношения субъективного права. Такое различие между правом и моралью отмечает, например, Н. М. Коркунов: «Из нравственных норм выводится только безусловный нравственный долг; из юридических — обусловленные друг другом право и обязанность»2. С. С. Алексеев определял мораль как обитель обязанностей, долга, ответственно-сти3. На данное свойство морали также обращают внимание Н. И. Матузов, О. И. Цыбулевская, А. А. Гусейнов, А. В. Поляков и др.
В связи с вышеизложенным представляется ошибочным мнение Е. А. Лукашевой о том, что должное — это не только система императивов, но и притязания социальных субъектов на определенный порядок отношений. Моральные требования — «уважай достоинство личности», «делай добро» — по мнению ученого, являются не только нравственной обязанностью, но и создают моральное право личности рассчитывать на уважение со стороны других людей, на их моральное, доброе отношение4. Прав в этом смысле О. Э. Лейст, утверждающий, что в научном аппарате этики понятие «моральное право, притязание» не нашло места. Этот термин нередко встречается в публицистической литературе, где, однако, способом осуществления чьих либо «моральных прав» всегда называется благотворительность или прямой политический акт власти5. Конструкция «моральное право» содержит внутреннее противоречие.
1 Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб., 2004. С. 13.
2 Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. 7-е изд. С.-Пб., 1907. С. 115.
3 Алексеев С. С. Философия права. М., 1997. С. 60.
4 Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ирнностное измерение. М., 2009. С. 134-135.
5 Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М.: Зерцало. 2002. С. 179.
«Нравственно-правовое измерение пределов... » 6/2015
Обязанность (в первую очередь самообязанность) представляет собой связующее звено между правом и моралью. Право взаимодействует с моралью, в том числе и через обязанность. Правовые предписания являются одновременно и нравственными велениями, хотя последние намного шире по объему, чем исключительно правовые требования1. Означенное положение обладает значительной теоретико-познавательной ценностью применительно к проблеме определения пределов власти. С психологической точки зрения обязанность всегда воспринимается личностью как ограничение свободы. Поэтому для исполнения обязанности необходима мощная мотивация — в отличие, например, от реализации субъективного права, исполнение обязанности требует дополнительных энергетических затрат. Здесь под воздействием моральных норм «запускаются» внутренние психологические механизмы. Реализация обязанности обусловлена не только внутренним самоопределением субъектов, но и внешним принуждением, соответственно ценностная легитимация права будет возрастать2. Очевидно, что ключевые требования морали непременно должны быть выражены в праве (например, не укради) и подкреплены средствами правового принуждения (ответственностью) .
А. А. Гусейнов, стоящий на позиции абсолютности морали, полагает, что запреты — основная форма моральных требований. Его позицию следует поддержать. «Мораль,— подчеркивает ученый,— не говорит, что и как надо делать, по каким правилам играть «игру» (в этом случае она подменила бы собой все другие формы культуры или, по меньшей мере, осуществляла бы за ними надзор, к чему, как мы знаем, скатывались иногда теоретизирующие и еще чаще практикующие моралисты), она говорит только о том, чего не надо делать, чтобы не прекратились сама «игра», история, культура»3. Мораль, таким образом, очерчивает условный круг человеческих поступков, которые являются абсолютно недопустимыми.
Влияние морали на государство и право проявляется в оценке данных институтов, предъявлении к субъектам, реализующим властные полномочия от имени государства (в первую очередь судьям, прокурорам, президенту, чиновникам исполнительной власти), определенных требований. Их внешнее правовое поведение невозможно без внутреннего морального самоопределения в целях, задачах, методах и границах такого поведения. Осуществление публичных обязанностей требует от властных субъектов повышенного чувства долга, ответственности. Особенно это актуально в российском культурном и ментальном пространстве, где любые поступки и действия власти оцениваются через призму морали и справедливости.
1 Цыбулевская О. И. Нравственные основания современного российского права. Саратов, 2004. С. 44.
2 Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб., 2004. С. 375.
3 Гусейнов А. А. Сослагательное наклонение морали // Вопросы философии. 2001. № 5. С. 9.
Р. Мертон и Т. Парсонс, развивающие концепцию «человеческих отношений», обращали внимание на то, что системы эффективного управления бюрократией напрямую связаны с морально-психологическим климатом, нравственными установками служения Отечеству. В то же время следует признать, что нравственные ограничения «срабатывают» не всегда, поскольку зависят от самого субъекта, его внутреннего восприятия и отношения к требованиям морали и нравственности. К сожалению, нечестный, несправедливый судья, коррупционер-прокурор — не редкость. Аморальность их поведения заставляет напомнить об этичности самого государства, должностных лиц, осуществляющих государственные функции1.
В свете подобного состояния дел актуализируется проблема действия нравственного императива на государственной и муниципальной службе, нравственной ответственности чиновников. Моральный долг служащих в отношении исполняемой ими должности состоит, прежде всего, в безупречном выполнении требований профессиональной этики, заботе о личном достоинстве и чести, что минимизирует соблазны властной среды, способствует их преодолению.
Государство в лице своих представителей должно демонстрировать социально-одобряемые модели поведения, способствующие укреплению авторитета власти, доверия со стороны общества и в конечном итоге легитимации государственной власти. Кроме того, нельзя забывать, что в демократическом обществе карьера публичных деятелей находится в зависимости от выбора их людьми, их репутация жестко контролируется обществом, а ее нравственная составляющая становится предметом публичного внимания и моральной оценки. Поскольку общественное мнение во многом формируется средствами массовой информации (не всегда действующими в системе нравственных координат), нужны четкие правила морального поведения, в чем заинтересованы сами публичные деятели.
Принимаемые и широко используемые в последнее время в сфере властеотношений этические кодексы (например судей, сотрудников органов внутренних дел) играют важную роль в установлении нравственных параметров поведения чиновников, позволяют исключить конфликт интересов, защитить честь и достоинство самих властных субъектов, свидетельствуют о повышении значимости морали, о востребованности ее не только гражданским обществом, но и государством2.
Важнейшая роль в установлении пределов власти отводится правам человека. Именно права человека укрепляют «слабые» позиции субъекта во взаимоотношениях с государством, являются своего рода особой зоной морального равенства в заведомо неравных отношениях между человеком
1 Керимов Д. А. Проблемы общей теории права и государства: В 3 т. Т. 3. Правовое государство. М.: Современный гуманитарный университет, 2003. С. 156.
2 Цыбулевская О. И., Касаева Т. В. Профессиональные этические стандарты в правовом поле России // Право и современные государства. 2013. № 3. С. 30.
«Нравственно-правовое измерение пределов... » 6/2015
и государством, ограничивают «сильное» государство в пользу «слабого» человека.
Будучи важнейшими моральными ценностями права человека выражают свободу, достоинство, справедливость, облеченные в юридическую форму. Гуманитарная сущность прав человека обусловливает связанность государственной власти правовыми, социокультурными, нравственными узами. Посредством формального закрепления прав человека в отношении государства воздвигаются не только правовые, но и моральные барьеры. Следовательно, признание и обеспечение прав человека есть генеральная нравственно-правовая обязанность государства, вытекающая из его природы, выражающая его основную миссию с позиций требования права и морали.
И еще один срез проблемы. Общечеловеческие моральные ценности — справедливость, свобода, равенство, достоинство личности — как уже отмечалось, являются обязательными критериями оценки государства и права, показателями их качества. Трансформируясь в правовые нормы, названные ценности получают статус общеправовых принципов, основополагающих формализованных идей, пронизывающих всю правовую материю, задают параметры идеальной модели социальной действительности, тем самым, обозначая, конструируя, определяя ее, и отделяя правовую сферу от неправовой.
В то же время в науке дискутируется вопрос об отнесении правовых принципов к ограничивающим средствам1. В этом отношении интерес представляет система взглядов В. А. Карташкина, согласно которой сдерживающий потенциал принципов права, вытекает из ограничительных свойств права в целом и, следовательно, из всех его элементов. Аргументируя свою позицию, ученый мотивирует тем, что правовые принципы существенно ограничивают сферу правовой компетенции государства и возможность нарушения им законности2. В юридической литературе справедливо обращается внимание на то, что принципы права указывают на границы правомерного поведения людей, лимитируют их действия, определяют меру их активности3. Принципы права, как подчеркивал В. М. Ведяхин, определяют пределы допустимого и недопустимого в процессе деятельности государственных институтов и их нельзя отрывать от деятельности государства, политики, политической власти, политической жизни в целом4.
1 Приходько И. М. Ограничения в российском праве (проблемы теории и практики): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С. 80.
2 Карташкин В. А. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и становление правового государства в России // Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). М., 1997. С. 43.
3 Принципы, пределы и основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству // Государство и право. 1998. № 7. С. 33.
4 Ведяхин В. М., Суркова О. Е. Факторы формирования и реализации принципов права. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. акад., 2005. С. 38.
Например, сдерживающий потенциал принципа социальной справедливости обусловлен ее нравственно-правовой сущностью, позволяющей лимитировать действия власти, «устанавливать преграды, барьеры, запреты, пресечения во всех случаях, где обнаруживается то или иное стремление нарушить общий закон соразмерности деяний и воздаяний»1. Право, в свою очередь, умножает ограничительный потенциал справедливости, наделяя ее инструментальными свойствами. Так моральные ограничения, носящие рекомендательный характер, воплощаясь в правовых ограничениях, имеют уже обязательный характер. На уровне юридической практики правовые принципы реализуются посредством правового инструментария (ограничивающего или стимулирующего), характер которого определяется их содержанием.
Таким образом, нравственно-правовые пределы власти можно рассматривать под различными углами зрения. С одной стороны, рамки свободных действий государства обусловлены существованием независимой от него сферы морали, вторгаясь в которую государство рискует нанести ущерб собственному авторитету и легитимности. С другой — мораль как представления о добре и зле, хорошем и плохом, допустимом и недопустимом, должном и недолжном в значительной степени детерминирует не только правовые, но и политические, а также иные отношения.
Необходимость осмысления данной проблемы важна как для государства, так и для общества. Распространение силы морали и права на саму власть делает ее наиболее эффективной. Только в условиях нравственно-правового самоограничения государство осознается не только как сугубо политико-правовое образование, но и в качестве ценностно-смысловой системы, способной обеспечить гармоничное сочетание интересов личности, общества и самого государства.
Библиографический список
1. Алексеев С. С. Философия права. М.: НОРМА, 1997.
2. Ведяхин В. М., Суркова О. Е. Факторы формирования и реализации принципов права. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. акад., 2005.
3. Гусейнов А. А. Сослагательное наклонение морали // Вопросы философии. 2001. № 5.
4. Карташкин В. А. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и становление правового государства в России // Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). М., 1997..
5. Керимов Д. А. Проблемы общей теории права и государства. В 3 т. Т. 3. Правовое государство. М.: Современный гуманитарный университет, 2003.
Экимов А. И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л., 1984. С. 124.
«Нравственно-правовое измерение пределов...» 6/2015 17
6. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. 7-е изд. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1907.
7. Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М.: Зерцало, 2002.
8. Лукашева Е. А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ценностное измерение. М.: Норма, 2009.
9. Милушева Т. В. Пределы деятельности государственной власти в России: вопросы теории и практики. Саратов, 2011.
10. Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб.: Издательский дом С.— Пе-терб. гос. ун-та, 2004.
11. Принципы, пределы и основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству // Государство и право. 1998. № 7. С. 20-42.
12. Приходько И. М. Ограничения в российском праве (проблемы теории и практики): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001.
13. Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001.
14. Цыбулевская О. И. Нравственные основания современного российского права. Саратов: ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2004.
15. Цыбулевская О. И., Касаева Т. В. Профессиональные этические стандарты в правовом поле России // Право и современные государства. 2013. № 3. С. 30-34.
16. Экимов А. И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984.
