CC BY
232
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
СОКРАЩЕНИЕ РАБОЧЕГО ВРЕМЕНИ КАК ИНСТРУМЕНТ ПРЕОДОЛЕНИЯ ДЕФИЦИТА ТРУДА: ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ ОПЫТ ЯПОНИИ ДЛЯ РОССИЙСКИХ РЕФОРМ
А.В. Белов,
профессор Университета префектуры Фукуи (Япония), доктор экономических наук
А.В. Золотов,
профессор Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, доктор экономических наук
В статье рассмотрены тенденции рабочего времени в Японии и России. Показано, что обоснованные меры государственного регулирования труда позволяют ускорить рост производительности, активизировать структурную перестройку и преодолеть дефицит рабочей силы. Законодательное ограничение рабочего времени предложено в качестве важного инструмента модернизации экономики и социальной сферы России.
Ключевые слова: рынок труда России, рынок труда Японии, рабочее время, регулирование рабочего времени.
УДК 330.30 ББК 65.02У
Сокращение трудовых затрат на единицу выпуска является важнейшей чертой современной экономики. Правильно подобранные меры государственного регулирования в этой области позволяют получить целый ряд важных результатов: ускорить рост производительности труда, подтолкнуть структурную перестройку, преодолеть дефицит рабочей силы, а также повысить уровень и качество жизни. В данном контексте представляет большой интерес сопоставление опыта России и Японии. При всей несхожести экономических систем, обе страны в ХХ веке прошли через периоды бурного экономического роста, в 80-е годы соперничали за второе место в мире по объему ВНП, в 90-х годах оказались в состоянии глубокого системного кризиса, а после подъема в 2000-х гг. столкнулись с падением темпов и необходимостью глубоких структурных реформ. Япония, выступая одним из мировых лидеров по производительности труда, несколько отстает от европейских стран в социальной сфере, но проводит внятную трудовую политику и получает заметные результаты в деле сокращения продолжительности рабочего времени.
А вот в российской экономике складывается парадоксальная ситуация: проекты ее структурного развития сочетаются с элементами социального регресса, куда можно отнести предложения представителей деловых кругов узаконить возможность увеличения продолжительности рабочего дня и рабочей недели. Исходя из этого, в данной статье ставится задача проанализировать динамику рабочего времени в двух странах, понять ее закономерную направленность, а также предложить меры в области регулирования труда, которые подтолкнут процессы модернизации и в экономике, и в социальной сфере России.
Анализ статистических индикаторов продолжительности рабочего времени демонстрирует его сокращение во всех странах со средним и высоким уровнем экономического развития1. Это сопровождается снижением отработанного времени за год в расчете на одного работника и повышением средней реальной заработной платы. Приведенные тезисы составляет теоретическую и эмпирическую базу для анализа процессов, разворачивающихся в области государственного регулирования рабочего времени. Общий вектор его развития направлен в сторону сокращения. В то же время, достигнутая продолжительность, динамика и структура рабочего времени, задачи и методы его ограничения серьезно различаются в зависимости от особенностей той или иной страны. Поэтому, подробный анализ регулирования удобнее всего вести на конкретных национальных примерах.
Динамика рабочего времени в Японии. Социальноэкономическое развитие Японии подтверждает, что динамика рабочего времени зависит от сложного комплекса причин. Среди них называют повышение производительности под влиянием технического прогресса, расширение занятости женщин, падение рождаемости и сокращение трудовых затрат для обеспечения семьи, государственное вмешательство, позицию профсоюзов,
влияние текущей экономической конъюнктуры и т.д. Пример Японии интересен также и тем, что динамика рабочего времени в этой стране не совсем совпадает с общими тенденциями в группе ОЭСР (быстрое сокращение в 60-70-е гг. прошлого века и медленное — в последующий период, а в Японии — наоборот).
Восьмичасовой рабочий день и 48-часовая рабочая неделя в Японии были провозглашены в 1947 г. в Законе о принципах организации труда. Годовое рабочее время достигло пика в 1960 г. (2318 часов) и затем начало постепенно сокращаться, хотя в 1965-1967 и в 1975-1990 гг. наблюдались обратные тенденции. В 1987 г. японский занятый работал в среднем на 420 часов в год больше, чем его коллеги в США и Западной Германии. Кроме этого, японцы чаще работали сверхурочно и имели короткие оплачиваемые отпуска. Реформы начались в период спекулятивного бума в 1987 г., когда установленная законом максимальная продолжительность рабочей недели была сокращена с 48 до 46 часов, минимальная продолжительность отпуска увеличена с 6 до 10 дней в году, а превышение оплаты сверхурочных часов над обычными доведено до 25%. Впоследствии было увеличено количество праздничных дней, а компании получили рекомендацию постепенно перейти на пятидневную рабочую неделю.
Главной причиной модификации рабочего законодательства японские ученые называли давление со стороны США, которые предпринимали активные меры для сокращения торгового дефицита и устранения конкурентных преимуществ японских компаний, в том числе и длинной рабочей неделей. В качестве аргументов выдвигались тезисы о том, что сокращение рабочего времени позволит сократить японский экспорт, увеличить внутреннее потребление, связанное с отдыхом, и тем самым внесет вклад не только в решение внешнеторговых проблем, но и в повышение уровня жизни и социальной активности общества2.
1990-е годы в Япония стали периодом долгой и продолжительной депрессии. Глубину ее иллюстрируют следующие цифры: средний темп роста реального ВВП составил 1,0% в 1990-2000 гг. и 0,9% в 2000-2010 гг., против 2,8% и 1,9% в группе стран с высокими доходами3. Параллельно с этим происходило падение оптовых и розничных цен, поэтому номинальный ВВП в период с 1995 по 2010 г. практически не изменился. С 1996 г. по настоящее время реальные располагаемые доходы населения также не выросли, а номинальные денежные доходы даже несколько сократились. Это сопровождалось расширением неравенства и увеличением численности японцев, проживающих в условиях бедности (т.е. имеющих располагаемые душевые доходы ниже половины медианного уровня). Япония, в 1970-1980-х гг. гордившаяся построением эгалитарного общества, опустилась на 3-4 место с конца в списке стран ОЭСР по коэффициенту Джини и доле бедного населения.
Сокращение рабочего времени в 1990-2000 гг. осуществлялось еще быстрее, чем раньше, но мотивация принимаемых
64
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
■Я
мер изменилась. Главным фактором проводимой политики стало уже не внешнее давление, а борьба с безработицей и антикризисное регулирование. К 1996 г. Япония сравнялась с США по количеству отработанных часов на человека за год, хотя разрывы в продолжительности сверхурочных и оплачиваемых отпусков по-прежнему сохранялись.
С 1996 г. на рынке труда Японии начался период дерегулирования и серьезных структурных перемен. В качестве меры поддержания конкурентоспособности компаний было избрано снижение затрат на рабочую силу путем отмены запретов на временную и частичную занятость. Постепенно был сокращен список профессий, в которых запрещено применение труда на «нерегулярной», или временной основе. «Нерегулярные» работники, как правило, имеют временные контракты, не получают от компании выплат по социальному обеспечению, а их доходы составляют в среднем одну треть обычных («регулярных») работников. Продолжительность рабочей недели и рабочее время в расчете на год у «нерегулярных» работников значительно ниже, чем у занятых на «регулярной» основе. К 2012 г. доля «нерегулярных» занятых в Японии достигла 35,2%4.
Структурные реформы японского рынка труда имели ограниченный макроэкономический эффект, поскольку темпы роста экономики и показатели международной конкурентоспособности не улучшились. Более того, инициированное правительством сокращение рабочего времени совпало со снижением населения в трудоспособном возрасте. В итоге, с 1995 по 2009 г. общее количество отработанного рабочего времени в Японии уменьшилось на 14%. Все это оказало негативное влияние на валовой выпуск, поскольку не сопровождалось достаточно действенными мерами по улучшению использования рабочей силы и повышению ее мобильности5.
А вот социальным итогам проводимой политики, несмотря на рост неравенства, бедности и стагнацию доходов, скорее всего, можно дать положительную оценку. Действительно, безработица в Японии оставалась на традиционно низком уровне и в 19901992 гг. (2,2% против 7,5% в странах с высокими доходами), и в 2007-2010 гг. (5,0% против 8,5%)6. Поддержка занятости путем дерегулирования рынка труда и сокращения рабочего времени, по всей видимости, получила признание среди населения. По крайней мере, потери от забастовок в Японии неуклонно сокращались с 15,1 млн человеко-дней в 1952 г. до 8,0 млн в 1973 г., а к 2010 г. упали до незначительного уровня в 7492 человеко-дней. Т.о. среди группы ОЭСР Япония заняла уникальную позицию страны, в которой на протяжении последних 20-ти лет не было ни роста доходов, ни заметных трудовых конфликтов7.
Все это составило социально-экономический фон, на котором проявились характерные для Японии особенности, связанные с динамикой рабочего времени. Среди них следует отметить, во-первых, неравномерное сокращение трудовых затрат и сохранение существенных отличий от ряда европейских стран, во-вторых, значительные гендерные и отраслевые различия, и в-третьих, иное соотношение оплаченного и неоплаченного, обычного и сверхурочного рабочего времени.
Первая особенность (неравномерное сокращение рабочего времени и сохранение существенного отставания от европейских стран) легко подтверждается статистическими данными. Так, например, продолжительность времени, отработанного за год одним работником в Японии уменьшилась с 1809 час. в 2001 г. до 1728 час. в 2011 г., то есть на 4,5%. Существенно, что в 2011 г. эта величина оказалась меньше средней для работников стран, входящих в состав ОЭСР (1776 час.). Вместе с тем в данном отношении Япония отставала от Германии и Франции, в которых время, отработанное за год одним занятым, составляло менее 1500 час.
Сокращение годового фонда рабочего времени в расчете на одного занятого сопровождалось в Японии и сокращением фактической продолжительности рабочей недели. С 1990 по 2012 год время, в среднем отработанное японским работником за неделю, сократилось с 45,7 час. до 40 час., то есть на 12,5% (здесь и далее — по данным МОТ, www.ilo.org). Если же брать период с 2001 по 2012 год, то рабочая неделя уменьшилась на 5,2% (с 42,2 час. до 40 час.).
В 2000-х годах рабочая неделя среднестатистического японского работника оставалась по-прежнему более продолжительной, чем в развитых европейских странах. Например, в 2007 году она составляла 41,40 час. против 37,49 час. во Франции. В тоже время превышение продолжительности рабочей недели в Японии над имеющейся во Франции — 9,5% — было менее значительным, чем превышение годового фонда рабочего времени одного занятого, составлявшее около 15%. Следовательно, величина свободного времени в Японии по будням не столь сильно уступала свободному времени французских работников, а существующий разрыв объяснялся различной продолжительностью оплачиваемого отпуска и количеством выходных и праздничных дней.
Несмотря на очевидную динамику средних цифр, сокращение годового рабочего времени на одного работника и продолжительности рабочей недели в Японии проходило неравномерно для различных категорий занятых. Как показывает статистика, рабочее время на протяжении 1990-2000 гг. сокращалось, прежде всего, за счет нерегулярных работников. А вот регулярные, по мнению некоторых японских исследователей, работали примерно столько же, сколько и 50 лет назад. В частности, средняя фактическая продолжительность рабочей недели регулярно занятых в 1986 г. достигала 53,44 час. для мужчин и 44,65 час. для женщин. В 2006 г. эти цифры составляли, соответственно, 53,32 и 44,52 час.8 Следовательно, сокращение рабочего времени объяснялось, прежде всего, изменениями в формах занятости на японском рынке труда.
Второй особенностью, характерной для динамики рабочего времени в Японии является существование значительных гендерных и отраслевых различий. Так, например, в 2012 г. средняя рабочая неделя у занятых мужчин превышала рабочую неделю женщин на 11 час. (45 час. — 34 час.). Для сравнения во Франции в 2007 г. превышение составляло 2,21 час. (38,45 час. — 36,24 час.). Причины этого связаны с несовпадением отраслевых, квалификационных и институциональных характеристик мужской и женской занятости, а также с неодинаковыми предпочтениями в отношении сверхурочного труда. Как отмечалось выше, для женщин, занятых на регулярной основе, в период 1986-2006 гг. продолжительность фактической рабочей недели практически не изменилась. Однако, в то же время серьезно изменились формы женской занятости. Так, например, в 2011 г. среди женщин всего 45,3% были заняты на регулярной основе, а остальные 53,7% относились к категории нерегулярных работников, значительно меньше работающих и в течение недели, и в пересчете на год. Таким образом, сокращение рабочего времени женщин и усиление разрыва с мужчинами в значительной степени можно объяснить расширением нерегулярной занятости. Некоторые исследователи указывают, что для восстановления гендерного баланса на рынке труда следовало бы «перераспределить» часть рабочего времени от регулярно занятых и слишком много работающих мужчин к нерегулярно занятым женщинам, которые могут и хотят работать (и зарабатывать) больше9. Тем не менее, эффективной политики в этой области пока не выработано.
Кроме того, в Японии, в отличие от большинства европейских стран, существовали серьезные различия в продолжительности рабочей недели по сферам занятости. Так, в 2008 году рабочая неделя в обрабатывающих производствах Японии (42,4 час.) превышала рабочую неделю в занятых в образовании (38,0 час.) на 4,4 час., а занятых в здравоохранении и в сфере социального обслуживания (37,3 час.) — на 5,1 час. Среди европейских стран только в Великобритании наблюдался более значительный разрыв между продолжительностью рабочей недели в обрабатывающих производствах и в сфере образования. В результате, различия Японии и европейских стран в продолжительности рабочей недели в обрабатывающих производствах превышали различия в средней продолжительности рабочей недели по экономике в целом. Так, в 2007 г. рабочая неделя в обрабатывающих производствах Японии была больше, чем во Франции на 5,7 час. (42,9 час. — 37,2 час.), тогда как в среднем по экономике эта разность составляла 3,91 час. (41,4 час.- 37,49 час.). Подобные отраслевые различия в значитель-
65
д
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
ной степени объяснялись неодинаковым сочетанием форм трудовой деятельности. В частности, в 2011 г. соотношение регулярной и нерегулярной занятости в обрабатывающей промышленности составило 78,5/21,5, в строительстве — 82,2/17,8, в торговле — 53,6/46,4. Соответственно, продолжительность рабочей недели в часах достигала 42,2 в обрабатывающей, 44,7 в строительстве, 39,2 в торговле10.
И, наконец, третьей особенностью Японии является значительная доля сверхурочного и неоплаченного рабочего времени. Так, например, в 1993 г. 28,1% занятых в Японии работали более 50 час. в неделю, в то время как в европейских странах этот показатель колебался от 7,9% в Ирландии до 1,6% в Швеции, а в США — составлял 21,3%". Похожие пропорции существовали также и в межстрановых соотношениях оплаченного и неоплаченного рабочего времени.
Всего, по данным Ежегодного обследования труда в 2010 г., занятые в Японии отработали 2106 час. в год. Это превышает цифру в 1754 час., сообщаемую статистикой министерства труда. Разница составляет 352 час. и объясняется тем, что это время не было оплачено, и, соответственно, не попало в официальные отчеты. Общая продолжительность обычного рабочего времени в том же 2010 г. составила 1634 час., а сверхурочного — 472 час., из которых было оплачено всего 120 час. (472 - 352 = 120)12. Некоторые работники в Японии по собственному желанию выполняли сверхурочную работу, выходили в праздничные и выходные дни и отказывались от части оплаченного отпуска для получения денежной компенсации. А вот большая доля неоплаченного сверхурочного времени, как правило, объяснялась культурными особенностями Японии, плохой экономической конъюнктурой на протяжении 1990-х и конца 2000 гг., а также низкой активностью профсоюзов, связанной с малым охватом работников (17% в 2010 г.) и традиционной организацией профсоюзов по предприятиям.
В целом, анализ ситуации в Японии показывает, что долгосрочная тенденция к сокращению рабочего времени характерна для этой страны, так же как и для любой другой развитой экономики мира. Среднесрочная и краткосрочная динамика выглядит менее очевидно и зависит от множества разнонаправленных факторов. Сокращение рабочего времени вполне может стать инструментом государственной политики стимулирования экономики, структурной перестройки и поддержания занятости. Социальный эффект в виде снижения безработицы получить достаточно легко. А вот стимулирование роста, создание новых отраслей и переориентация с экспортного на внутренний спрос представляют собой намного более сложные задачи. Их решение наряду с сокращением рабочего времени требует создания условий для более эффективного использования труда, повышения его производительности, стимулирования мобильности работников. Без этого, меры по сокращению рабочего времени могут дать обратный эффект и оказать негативное воздействие на экономику.
Динамика рабочего времени в России. В 90-е гг. в России произошел глубокий спад промышленного производства. В 1998 г. его объем составлял 48,2% от уровня 1991 г., а для обрабатывающей промышленности — 40,7%13. Поэтому сокращение занятости в промышленности и ее увеличение в сфере услуг характеризовали мнимую экономию производительного труда, то есть не обусловленную повышением его результативности. Восстановление объема промышленного производства началось с 1999 г, однако в полной мере эта задача пока не решена: к 2013 г. уровень выпуска составлял 90,1% от имевшегося в 1991 г.
Следует отметить, что главным источником роста промышленного производства является повышение производительности труда. Так, в период 2005-2010 гг. объем выпуска обрабатывающих производств увеличился на 14,1%, производительность труда возросла в этой ключевой сфере на 25,3% при том, что общие затраты труда сократились в ней на 7,7%14. Снижение суммарного фонда затрат труда, как отмечалось выше, открывает возможность сокращения рабочего времени работников. Однако, эта возможность в России остается нереализованной. Численность занятых в обрабатывающих
производствах с 2005 г. по 2010 г. упала на 11,6%, а суммарные затраты труда уменьшились только на 7,7%. Неудивительно, что продолжительность времени, в среднем отработанного за год одним работником этой сферы, по нашим расчетам, увеличилась на 3,1% и достигает 1895 час. Подобная величина трудовой нагрузки соответствует уровню 80-х годов.
Среди российских особенностей, сформировавшихся в советский период и сохранившихся до наших дней, следует отметить строгое регулирование рабочего времени. Доля занятых, работающих более 48 часов в неделю, не превышает 3%, что намного ниже уровней и развивающихся, и даже развитых стран. Лишь некоторые государства с переходной экономикой, например Болгария, имеют сравнимые показатели в пределах 5%15. Наряду с этим, в России низок и процент работающих менее 35 часов — 5,5% против 10-20% в развивающихся и 20-30% в развитых странах16. С одной стороны, эти цифры говорят о сбалансированном с точки зрения продолжительности использовании рабочего времени. Тем не менее, их можно трактовать также как и недостаток гибкости в формах занятости, и как слабую реакцию трудового регулирования на разнообразные запросы современной экономики, работников и предприятий.
В целом, за прошедшую четверть века положение работников России, и прежде всего промышленных рабочих, с точки зрения располагаемого свободного времени не улучшилось. Это разительно контрастирует с достижениями развитых стран, в которых сокращение затрат труда в промышленности, хотя и сопровождается снижением занятости, но по темпам опережает последнее, обеспечивая прирост свободного времени трудящихся. В России же более быстрое падение занятости компенсируется повышением трудовой нагрузки и урезанием свободного времени работников — во многом вопреки требованиям социального прогресса и структурной перестройки экономики.
В сложившейся ситуации вполне понятными выглядят предложения некоторых предпринимателей повысить гибкость трудового законодательства, отменить излишние ограничения и узаконить возможность увеличения сверхурочных часов и продолжительности рабочей недели. Точка зрения предпринимательских кругов, наряду с интересами работников и общества, может и должна быть учтена при выработке направлений государственного регулирования рабочего времени. Однако, с позиций экономической науки, данные предложения кажутся нам не вполне обоснованными. Современные исследования продолжительности рабочего времени показывают, что рабочая неделя свыше 48 часов ведет к ухудшению физического и психологического состояния работника, а также к снижению производительность труда, которые в среднесрочном и долгосрочном разрезе вряд ли покрываются дополнительной выработкой в сверхурочные часы17. Напротив, отказ от излишне долгого рабочего времени, постепенное сокращение нормальной продолжительности рабочего дня, введение скользящих графиков и т.п. меры могут дать такой прирост производительности, который позволит не только окупить сопутствующие затраты предприятий, но и получить положительные социальные результаты, ценные и для рабочего, и для общества в целом18.
В России ситуация осложняется еще и тем, что в обрабатывающих производствах преобладает доля работников старших возрастов, в том числе пенсионного возраста, которые тяжело переносят увеличение трудовой нагрузки. Кроме того, подобные меры наверняка окажут негативный демонстрационный эффект, т.е. подорвут привлекательность промышленного труда в глазах молодых людей и сократят их приток даже по отношению к нынешнему низкому уровню. А вот законодательное ограничение рабочего времени, и прежде всего в промышленном производстве, позволило бы продлить трудовую активность старших рабочих, ослабить дефицит квалифицированных кадров и расширить приток молодежи. Подобная мера способствовала бы повышению производительности, высвобождая время для повышения квалификации рабочих, побуждая их к более эффективному труду, стимулируя предпринимателей к внедрению трудосберегающих технологий, расширяя спрос на передовые достижения науки.
66
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
■Я
По видимому, Россия оказалась у того рубежа, когда назрело проведение серьезной общественной дискуссии представителей трудовых, государственных и предпринимательских кругов по проблемам рабочего времени и его дальнейшего регулирования. Научную основу подобной дискуссии могли бы составить исследования лучшей практики, эффектов сокращения рабочего времени, возможностей адаптации предприятий к новым рамкам государственного регулирования в условиях России. Политическая основа для дискуссии уже частично заложена в виде известных предложений предпринимателей. Следующий шаг, скорее всего, предстоит сделать представителям профсоюзов или заинтересованных политических партий,
выдвинув альтернативную и обоснованную программу сокращения продолжительности рабочего времени. Социальная основа предстоящей дискуссии, на наш взгляд, должна состоять в параллельном обсуждении еще более принципиальных вопросов, а именно: сохранять развитую систему трудовых ограничений или опускать планку до уровня развивающихся стран, следовать тенденциям государств с высокими или со средними доходами, ориентироваться на постепенное развитие или же ставить задачу прорыва в области организационных, экономических и технических инноваций. На наш взгляд, внятный ответ на поставленные вопросы позволит сформулировать обоснованную и сбалансированную политику в области регулирования рабочего времени.
1 Подробный статистический анализ приведен в следующей статье: Белов А.В., Золотов А.В. Динамика рабочего времени в России и в Японии в контексте формирования инновационной экономики // Экономический вестник Республики Татарстан. — 2013. — No.3. — С.11—18.
2 F.Contensou, R.Vranceanu Working Time: Theory and Policy Implications // Elgar Publishing, 2000, p.37-39.
3 World Development Indicators, The World Bank, 2012, p.215-216.
4 Statistical Handbook of Japan, www.stat.go.jp
5 M.Maeda Fewer Working Hours Slowing Japan’s Economy // Japan Center for Economic Research, Working Paper, Jan 14, 2011, www.jcer. or.jp.
6 World Development Indicators, The World Bank, 2012, p.59-60.
7 H.Fujimura Japan’s Labor Unions: Past, Present, Future //Japan Labor Review, vol. 9, no. 1, Winter 2012, p.7.
8 K.Morioka Actual Conditions of Working Hours and Measures for Working Hours Reduction in Japan // Presented at FKTU-FES International Seminar «How to Resolve Precarious Work Issues in Korea», May 16, 2013, Seoul, www.fes-korea.org.
9 K.Morioka, op.cit.
10 Родо Тёса Нэмпо (Ежегодное обследование труда), 2012, www.stat.go.jp.
11 F.Contensou, R.Vranceanu, op.cit, p.126.
12 см. K.Morioka, op.cit.
13 Использованы данные Федеральной службы государственной статистики, размещенные на сайте http://www.gks.ru в подразделе «Официальная статистика/Предпринимательство/Промышленное производство».
14 Использованы данные сборников «Труд и занятость в России» за 2007 г., 2009 г. , 2011 г., размещенных на сайте Федеральной службы государственной статистики. http://www.gks.ru.
15 Working Time In The Twenty First Century, p.29.
16 Working Time In The Twenty First Century, p.31-32.
17 Обзор литературы см.Working Time In The Twenty First Century, p.40; L.Golden The effects of working time on productivity and firm performance: a research synthesis paper // Conditions of Work and employment Series No. 33, ILO, Geneva, 2012, pp.2-5.
18 Golden L. Effects of working time on productivity and enterprise competitiveness, Background research paper prepared for the ILO Tripartite Meeting of Experts on Working-Time Arrangements, Geneva, 17-21 October, 2011.
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОГО НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА: ФАКТОРЫ СДЕРЖИВАНИЯ И АКТУАЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
С.Н.Гусев,
старший преподаватель кафедры государственного и муниципального управления Казанского (Приволжского) федерального университета,
кандидат экономических наук [email protected]
В статье дан анализ факторов, препятствующих институциональной модернизации экономики России; выявлены противоречия между целевыми ориентирами ее институционального развития и существующими институциональными «ловушками».
Ключевые слова: Институты, институциональная модернизация, экономический рост, неравенство, приватизация, нелегитимность крупной частной собственности, офшорные юрисдикции, финансово-производственные сети, государственный и частный сектор экономики, рыночная эффективность, норма рентабельности.
УДК 330.88 ББК 65.02
На протяжении ряда лет в научном сообществе России не утихает полемика вокруг того, что должно рассматриваться в качестве приоритетной цели государственной экономической политики — институциональная модернизация, призванная обеспечить надежную защиту прав частной собственности,
формирование конкурентной деловой среды, повышение эффективности государственного управления, сокращение масштабов коррупции, верховенство права и т.д., или меры, направленные на стимулирование экономического роста [1]. Экономисты либерального толка, включая В.А. Мау [2], Е.Г.
67
