CC BY
20
А. А. Насонов, кандидат юридических наук
СОГЛАСИЕ УЧАСТНИКА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА НА ПРОИЗВОДСТВО В ОТНОШЕНИИ НЕГО СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
КАК ОДНА ИЗ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ГАРАНТИЙ
CONSENT OF A PARTICIPANT IN CRIMINAL PROCEEDINGS TO CONDUCT INVESTIGATIVE ACTIONS AGAINST HIM AS ONE OF THE CRIMINAL PROCEDURAL GUARANTEES
В статье рассматриваются проблемы, касающиеся следственных действий, производство которых требует получения согласия участников уголовного судопроизводства. С этой целью анализируется действующее уголовно-процессуальное законодательство, научная литература, правоприменительная практика. Обращается внимание на изъяны в правовом регулировании вопросов согласования производства осмотра в жилище, судебной экспертизы, проверки показаний на месте, являющемся жилищем, следственного эксперимента в жилище. Обосновывается необходимость получения согласия законного представителя несовершеннолетних участников уголовного процесса на производство ряда следственных действий, в которых участвует несовершеннолетний. Показаны роль и значение коррекции правовых норм, регламентирующих вопросы дачи согласия на выполнения отдельных следственных действий. Предложены варианты указанной коррекции. Аргументируется, что дачу согласия на выполнение отдельных следственных действий следует рассматривать как важнейшую уголовно-процессуальную гарантию.
The article deals with the problems concerning investigative actions, the production of which requires obtaining the consent of participants in criminal proceedings. To this end, the current criminal procedure legislation, scientific literature, and law enforcement practice are analyzed. Attention is drawn to the flaws in the legal regulation of the issues of coordination of the inspection in the dwelling, forensic examination, verification of testimony at the place that is the dwelling, investigative experiment in the dwelling. The necessity of obtaining the consent of the legal representative of the minor participants of the criminal case for the production of a number of investigative actions in which the minor participates is substantiated. The role and significance of the correction of legal norms regulating the issues of giving consent to perform certain investigative actions are shown. Variants of this correction are proposed. It is argued that giving consent to perform certain investigative actions should be considered as the most important criminal procedural guarantee.
Следственные действия являются одним из важных способов собирания доказательств в уголовном судопроизводстве. В большинстве случаев они производятся по инициативе лица, осуществляющего производство по уголовному делу (следователя, дознавателя). Оно, как верно отмечает С. Б. Россинский, ссылаясь на одно из определений Конституционного Суда РФ [1], не обязано спрашивать согласия лица (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля) на выполнение в отношении него следственных действий [2].
Вместе с тем ряд следственных действий требует получения согласия у указанного лица. Среди них в первую очередь следует назвать осмотр жилища. Он, согласно ч. 5 ст. 177 УПК РФ производится либо с согласия проживающих в нем лиц, к которым в литературе справедливо отно-
сятся «совершеннолетние лица, постоянно или временно проживающих в осматриваемом жилище или владеющие им на праве частной собственности, независимо от факта их регистрации в этом жилище» [3, 4], либо на основании судебного решения. И согласие, и судебное решение в рассматриваемом контексте выступают уголовно-процессуальными гарантиями для лиц, интересы которых затрагиваются выполняемым следственным действием. Эти лица могут быть как наделены процессуальным статусом (например, обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего), так и не обладать никаким процессуальным статусом (например, при осмотре жилища, являющегося местом происшествия, до возбуждения уголовного дела). Но и те, и другие должны быть обеспечены надлежащими процессуальными гарантиями
на случай, когда следственные действия затрагивают их конституционные права. На первый план выходит согласие лица, проживающего в жилище. В литературе справедливо обращается внимание на то, что УПК РФ не предусматривает оформление указанного вида согласования. В связи с этим авторы приходят к выводу о том, что согласие лица, проживающего в жилище, должно фиксироваться в протоколе следственного действия [5].
К получению судебного решения на производство осмотра в жилище прибегают как к альтернативной гарантии в случае, если хотя бы одно лицо, проживающее в нем, не согласно с осмотром места жилища.
Примечательно, что само судебное решение, принятое по указанному вопросу, по своей сути является не чем иным как разрешением (согласием), исходящим от властного участника уголовного процесса. Более того, обращение за судебным разрешением на производство осмотра в жилище предполагает согласование указанного вопроса с руководителем следственного органа (для следователя) или с прокурором (для дознавателя), которые обязаны обеспечить лицу право на защиту [6].
Таким образом, уголовно-процессуальная форма осмотра жилища немыслима без согласования тех или иных вопросов. Такое согласование является неотъемлемой частью указанной процессуальной формы.
Примечательно, что и законодательство ряда государств, особенно тех, которые образовались на постсоветском пространстве, регламентируя осмотр в жилище, также прибегает к институту согласования. Так, УПК Грузии (ч. 2 ст. 125 УПК РФ) и УПК Молдовы в контексте рассматриваемого следственного действия говорят о необходимости для его выполнения о получении либо согласия лица, проживающего в жилище, либо судебного решения. Кроме того, молдавский законодатель предусматривает еще и дополнительную гарантию соблюдения принципа неприкосновенности жилища: получение согласия взрослого члена семьи, кроме совершившего преступление лица, если производится осмотр жилища несовершеннолетней жертвы преступления, связанного с насилием (ч. 2 ст. 118 Республики Молдова).
Казахский законодатель при осмотре жилого помещения ориентирует правоприменителя на получение у проживающих в жилище лиц согласия на выполнение данного следственного действия или на получение санкции следственного судьи (ч.13 ст. 220 УПК Республики Казахстан). Аналогичный подход свойственен и законодательству Кыргызской Республики (п. 9 ст. 32 УПК РФ Кыргызской Республики).
Белорусский законодатель также в первую очередь предусматривает необходимость получения согласия на осмотр жилища у собственника или совершеннолетних лиц, проживающих в нем (ч. 7 ст. 204 УПК Республики Беларусь). Правда, в качестве альтернативы этому согласию упоминается не судебное решение, а санкция прокурора, которая является разновидностью согласия, исходящего от должностного лица.
Осмотр жилища — не единственное следственное действие, требующее получения согласия лица, в отношении которого оно выполняется. По российскому законодательству согласие указанного лица подразумевается при проведении в отношении него допроса в качестве обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля в случае, если речь идет о даче показаний против себя самого, своего супруга и близких родственников (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ). Кроме того, согласие лица потребуется и в случае допроса в качестве свидетеля его адвоката или защитника об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи (п.п. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ).
Производство судебной экспертизы также в некоторых случаях не может осуществляться без получения согласия лица, которого данное следственное действие касается. В частности, по общему правилу требуется письменное согласие потерпевшего (за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2, 4 и 5 статьи 196 УПК РФ), свидетеля или их законных представителей на производство в отношении них судебной экспертизы (ч. 4 ст. 195 УПК РФ).
Согласие участников уголовного судопроизводства на выполнение в отношении них таких следственных действий, как допрос, судебная экспертиза, следует рассматривать как важную процессуальную гарантию прав личности. Данному правилу в той или иной мере следуют и законодатели других стран, предусматривая в уголовно-процессуальном законе похожие условия производства упомянутых следственных действий. Это, в частности, характерно для УПК Республики Казахстан (п. 1 ч. 3 ст. 78, ч. 4 ст. 274), УПК Кыргызской Республики (ч. 8 ст. 40, ч. 10 ст. 55, ч. 3 ст. 181), УПК Республики Таджикистан (ч. 5 ст. 12, ч. 2 ст. 210), УПК Республики Узбекистан (ч. 1 ст. 66), УПК Туркменистана (п. 3 ч. 1 ст. 92, ч. 4 ст. 291), Уголовно-процессуального закона Латвии (п. 2 ч. 3 ст. 110) и др.
Надо отметить, что регламентация отдельных положений в контексте рассматриваемых проблем в УПК некоторых государств отличается большей четкостью по сравнению с УПК РФ. Например, это относится к нормам, предусмат-
ривающим возможность получения согласия законного представителя для производства экспертизы в отношении несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля. В российском законодательстве лишь предлагаются два альтернативных варианта одного из условий производства экспертизы в отношении потерпевшего и свидетеля: 1) получение согласия указанных участников уголовного судопроизводства; 2) получение согласия их законных представителей. Однако, какой из предусмотренных вариантов будет работать в том или ином случае, закон не уточняет.
Зарубежный законодатель, напротив, конкретизирует применение указанных видов согласия. Получение согласия потерпевшего, свидетеля на производство в отношении них экспертизы провозглашается как одно из общих условий выполнения указанного следственного действия. По сути, исключением из этого правила является получение согласия законного представителя указанных участников уголовного судопроизводства в случае, если лицо не достигло совершеннолетия или признано недееспособным (ч. 2 ст. 210 УПК Республики Таджикистан, ч. 3 ст. 181 УПК Кыргызской Республики, ч. 4 ст. 274 Республики Казахстан и др.). Думается, что подобная конкретизация представляется более удачной, понятной и обстоятельной, чем простое перечисление альтернативных вариантов согласия лиц на производство в отношении них экспертизы, как это имеет место быть в российском УПК РФ. В связи с этим предлагаем ее позаимствовать российскому законодателю. В частности, наиболее целесообразным будет следующий вариант части 4 ст. 195 УПК РФ:
Судебная экспертиза в отношении потерпевшего, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2, 4 и 5 статьи 196 настоящего Кодекса, а также в отношении свидетеля производится с их письменного согласия. Если эти лица не достигли совершеннолетия или признаны судом недееспособными, письменное согласие на производство экспертизы дается их законными представителями.
В качестве положительного примера следует рассматривать и регламентацию белорусским законодателем таких видов согласия, как проверка показаний на месте и следственный эксперимент, если они проводятся в жилище.
Проверка показаний на месте, если она проводится в жилище, по УПК Республики Беларусь, как отмечает Ю. П. Шкаплеров, возможна при условии получения согласия собственника или проживающих в жилище совершеннолетних лиц. Если указанное требование выполнить невозможно, то следователь обязан вынести соответствующее постановление и получить санкцию
прокурора. Именно это постановление должно быть предъявлено следователем до начала следственного действия (ч. 1.1 ст. 225 УПК Республики Беларусь).
В российском уголовно-процессуальном законодательстве категория «согласие» не упоминается применительно к процедуре проверки показаний на месте. Более того, не конкретизирован вопрос проведения данного следственного действия в жилище. Статья 194 УПК РФ касается общих вопросов проверки показаний на месте без уточнения места проведения данного следственного действия. Она не требует даже вынесения постановления. Объясняя указанную ситуацию, ученые обычно ссылаются на то, что применение процессуального принуждения к этому действию, наряду с допросом, очной ставкой, следственным экспериментом, предъявлением для опознания, не присуще по определению [7]. В одном из комментариев к УПК РФ обращается внимание на то, что при проверке показаний на месте чрезвычайно важна инициатива, добровольность и самостоятельность лица, в отношении которого она осуществляется [8]. Таким образом, согласие лица на проведение проверки показаний на месте в условиях российской действительности также необходимо. Правда, оно по действующему российскому законодательству не подлежит замене судебным санкционированием на случай отказа лица участвовать в данном следственном действии, проводимом в его жилище. Полагаем, что такой подход не вполне пригоден для проверки показаний на месте, если местом проведения является жилище.
Несмотря на существующий пробел в действующем законодательстве, некоторые ученые предлагают следователю в ситуации выполнения проверки показаний в жилище лица, не согласного на проведение данного следственного действия, обращаться в суд для получения судебного решения [9]. Такая позиция по отношению к указанной проблеме в большей мере напоминает подход белорусского законодателя в аналогичной ситуации. Но на сегодняшний день воспользоваться ею безоговорочно будет не вполне правомерно, поскольку ни в ст. 29 УПК РФ, ни в ст. 194 УПК РФ не оговаривается возможность получения судебного решения в случае несогласия лица на участие в проверке показания на месте, если последним является жилище. Поэтому без коррекции соответствующих статей УПК РФ не обойтись. На необходимость данной меры уже обращалось внимание в литературе [10], с чем нельзя не согласиться.
Как уже было сказано, оптимальным применительно к рассматриваемой проблеме является правило, установленное белорусским законода-
телем. Предлагаем его позаимствовать с учетом того, что прокурорское санкционирование должно быть заменено судебным. Таким образом, предлагаем статью 194 УПК РФ дополнить частью 1.1, в которой указать следующее: «11. Проверка показаний в жилище проводится только с согласия лиц, проживающих в нем, или на основании судебного решения. Если проживающие в жилище лица возражают против проверки показаний на месте, то следователь возбуждает перед судом ходатайство о производстве проверки показаний на месте в соответствии со ст. 165 настоящего Кодекса».
Соответственно, статью 29 УПК РФ необходимо дополнить, включив в нее полномочие суда принимать решение о производстве проверки показаний на месте, которое является жилищем лица.
Необходимость предложенной коррекции статей 29 и 194 УПК РФ объясняется прежде всего стремлением сформировать надлежащие гарантии, обеспечивающие одно из основных конституционных прав личности: право на неприкосновенность жилища. Потребность реализации одноименного принципа уголовного судопроизводства также предполагает усовершенствование содержания ст. 194 УПК РФ.
Эти же причины побуждают к аналогичной коррекции норм, регламентирующих порядок производства следственного эксперимента. Представляется, что необходимо сформулировать правило производства следственного эксперимента в жилище, воспользовавшись опытом белорусского законодателя. В связи со сказанным требуется следующее добавление в ст. 181 УПК РФ «Следственный эксперимент», на что уже обращалось внимание в литературе [10]. Представляется целесообразным дополнить указанную статью частью 1.1 следующего содержания: «11. След-
ственный эксперимент в жилище проводится только с согласия лица, проживающего в нем, или на основании судебного решения. Если проживающие в жилище лица возражают против следственного эксперимента, то следователь возбуждает перед судом ходатайство о производстве следственного эксперимента в соответствии со ст. 165 настоящего Кодекса».
Такой подход в правовом регулировании следственного эксперимента активно используется в Республике Беларусь. Так, согласно ч. 11 ст. 207 УПК Республики Беларусь следственный эксперимент в жилище и ином законном владении проводится только с согласия собственника или проживающих в нем совершеннолетних лиц либо по постановлению следователя, органа дознания с санкции прокурора или его заместителя, которое должно быть предъявлено до начала следственного эксперимента.
Безоговорочно применять данную норму для коррекции ст. 181 УПК РФ было бы неразумно, поскольку в Российской Федерации преобладающим является судебное санкционирование, а не прокурорское. Однако с учетом того, что проникновение в жилище допускается по российскому законодательству либо по согласию лица, либо по судебному решению, норма, закрепленная в ч. 11 ст. 207 УПК Республики Беларусь, может быть вполне востребована для усовершенствования статьи 181 УПК РФ.
В заключение следует отметить, что согласие участника уголовного судопроизводства на производство в отношении него следственных действий позволяет обеспечить его конституционное право на неприкосновенность жилища, способствует реализации одного из принципов уголовного судопроизводства, гарантирует законность выполнения следственных действий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Черкесского городского суда Карачаево-Черкесской Республики о проверке конституционности пункта 2 части четвертой статьи 46 и пункта 3 части четвертой статьи 47 Уголов-но-процес-суального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 16.12.2004 № 448-О [Электронный ресурс]. — URL: https://legalacts.ru/doc/oprsdelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-16122004-n-448-o (дата обращения: 16.06.2022).
2. Россинский С. Б. Концептуальные основы формирования результатов «невербальных» следственных и судебных действий в доказывании по уголовному делу : дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2015. — 525 с.
3. Баев О. Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Следственная тактика : научно-практическое пособие. — М., 2003. — 430 с.
4. Долгинов С. Д. Осмотр жилища: уголовно-процессуальные аспекты // Вестник Пермского университета. Юридические науки. — 2009. — № 3(5). — С. 58—62.
5. Соловов А. О. Некоторые особенности осмотра жилого помещения безвестно отсутствующего лица // Отечественная юриспруденция. — 2017. — № 8(22). — С. 28—30.
6. Насонова И. А., Насонов А. А. Руководитель следственного органа и начальник подразделения дознания как субъекты обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту //
Вестник Воронежского института ФСИН России. — 2012. — № 2. — С. 90—92.
7. Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Проспект, 2014. — 114 с.
8. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А. В. Смирнова. — СПб. : Питер, 2003. — 1008 с.
9. Новикова Е. А., Черкасова Е. А., Лакее-ва Е. В. Актуальные проблемы проверки показаний на месте // Пробелы в российском законодательстве. — 2018. — № 4. — С. 309—311.
10. Терехов А. Ю. Выбор способа собирания доказательств при отображении предметно-пространственной информации: уголовно-процессуальные основания и порядок : дис. ... канд. юрид. наук. — М., 2008. — 236 с.
REFERENCES
1. Ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu zaprosa CHerkesskogo gorodskogo suda Karachaevo-CHer-kesskoj Respubliki o proverke konstitucionnosti punkta 2 chasti chetvertoj stat'i 46 i punkta 3 chasti chetvertoj stat'i 47 Ugolovno-processual'nogo kodeksa Rossijskoj Federacii : opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 16.12.2004 № 448-O [Elektronnyj resurs]. — URL: https://legalacts.ru/doc/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-16122004-n-44S-o (data obrashcheniya: 16.06.2022).
2. Rossinskij S. B. Konceptual'nye osnovy formi-rovaniya rezul'tatov «neverbal'nyh» sledstvennyh i sudebnyh dejstvij v dokazyvanii po ugolovnomu delu : dis. ... d-ra yurid. nauk. — M., 2015. — 525 s.
3. Baev O. YA. Taktika ugolovnogo presle-dovaniya i professional'noj zashchity ot nego. Sledstvennaya taktika : nauchno-prakticheskoe posobie. — M., 2003. — 430 s.
4. Dolginov S. D. Osmotr zhilishcha: ugolovno-processual'nye aspekty // Vestnik Permskogo univer-siteta. YUridicheskie nauki. — 2009. — № 3(5). — S. 5S—62.
5. Solovov A. O. Nekotorye osobennosti osmotra zhilogo pomeshcheniya bezvestno otsutstvuyushchego
lica // Otechestvennaya yurisprudenciya. — 2017. — № 8(22). — S. 28—30.
6. Nasonova I. A., Nasonov A. A. Rukovoditel' sledstvennogo organa i nachal'nik podrazdeleniya do-znaniya kak sub"ekty obespecheniya podozrevaemomu i obvinyaemomu prava na zashchitu // Vestnik Voro-nezhskogo instituta FSIN Rossii. — 2012. — № 2. — S. 90—92.
7. Bezlepkin B. T. Nastol'naya kniga sledovatelya i doznavatelya. 3-e izd., pererab. i dop. — M. : Prospekt, 2014. — 114 s.
8. Kommentarij k Ugolovno-processual'nomu ko-deksu Rossijskoj Federacii / pod red. A. V. Smirnova. — SPb. : Piter, 2003. — 1008 s.
9. Novikova E. A., CHerkasova E. A., Lakeeva E. V. Aktual'nye problemy proverki pokazanij na meste // Probely v rossijskom zakonodatel'stve. — 2018. — № 4. — S. 309—311.
10. Terskhov A. YU. Vybor sposoba sobiraniya do-kazatel'stv pri otobrazhenii predmetno-prostranstvennoj informacii: ugolovno-processual'nye osnovaniya i por-yadok : dis. ... kand. yurid. nauk. — M., 2008. — 236 s.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Насонов Александр Александрович. Старший преподаватель кафедры уголовного процесса. Кандидат юридических наук.
Воронежский институт МВД России.
E-mail: tribalcrest@yandex.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. 8 (908) 142-22-27.
Nasonov Alexander Alexandrovich. Senior lecturer of the chair of Criminal Proceeding. Candidate of Law.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
E-mail: tribalcrest@yandex.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. 8 (908) 142-22-27.
Ключевые слова следственный эксперимент; проверка показаний на месте; осмотр жилища; следственные действия; законный представитель; несовершеннолетние участники уголовного процесса; получение согласия; судебная экспертиза.
Key words: investigative experiment; verification of testimony on the spot; home inspection; investigative actions; legal representative; minor participants in criminal proceedings; obtaining consent; forensic examination.
УДК. 343.14
