CC BY
69
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 12 (227).
История. Вып. 45. С. 120-123.
А. В. Ермолюк
СОДЕЙСТВИЕ УПОЛНОМОЧЕННЫХ СОВЕТА ПО ДЕЛАМ РЕЛИГИЙ АТЕИСТИЧЕСКОМУ ВОСПИТАНИЮ НАСЕЛЕНИЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ, 1965-1991)
В статье рассматривается участие особой категории советских служащих - региональных уполномоченных Совета по делам религий - в координировании и информационноконсультативном обеспечении атеистического воспитания населения. Автор приходит к выводу, что содействие партийно-государственной системе атеистической работы со стороны уполномоченных было весьма значительным.
Ключевые слова: марксистско-ленинская идеология, атеистическое воспитание, уполно-
моченные Совета по делам религий.
В течение всего советского периода атеизм оставался важнейшей составной частью официальной идеологии, что оказывало влияние на политику КПСС и Советского государства. По словам К. Маркса, на которые нередко ссылались советские пропагандисты атеизма, «религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию»1. Неслучайно в принятой в 1961 г. Программе КПСС было сказано, что для преодоления религиозных предрассудков «партия использует средства идейного воздействия».
В систему атеистического воспитания были включены различные государственные и общественные структуры, взаимодействовавшие между собой. Важную роль в ее функционировании, как мы попытаемся показать в настоящей статье, играло содействие региональных уполномоченных Совета по делам религий при Совете Министров СССР. Этот союзный орган существовал в 1965-1991 гг. Он возник в результате слияния Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов, существовавших со времён Великой Отечественной войны. Помимо центрального аппарата, располагавшегося в Москве, Совет имел в большинстве регионов Советского Союза своих уполномоченных.
Работу Совета по делам религий и его уполномоченных в регионах изучали Ю. В. Гераськин, Д. В. Поспеловский,
В. Цыпин, Г. Штриккер2. Немало сведений об этом содержит статья челябинского историка Т. А. Чумаченко3. Функционирование Совета
по делам религий подробно рассматривает И. Н. Маслова. Она указывает, что Совет выполнял три функции: контрольно-надзорную, информационно-консультативную и правозащитную. Характеризуя первую из указанных функций, И. И. Маслова поясняет, что ее реализация предопределялась «политикой коммунистической партии и советского правительства», которая в период существования Совета по делам религий была нацелена на «сдерживание распространения религиозных воззрений»4. Непосредственно к анализу работы уполномоченных Совета по делам религий обращены статьи Л. В. Сосковец5 и автора настоящей работы6.
Круг должностных обязанностей уполномоченных Совета по делам религий был обозначен в «Положении о Совете по делам религий при Совете Министров СССР», утвержденном постановлением Совета Министров СССР 10 мая 1966 г. Помимо этого, существовала инструкция Совета по делам религий от 31 октября 1968 г., согласно которой уполномоченные были должны брать на учет исполнительные и ревизионные органы зарегистрированных Советом религиозных объединений, а также служителей культа. Если следовать букве указанных нормативных актов, насаждение атеистических взглядов или создание условий для их эффективного распространения не вменялось уполномоченным в обязанность. Хотим, однако, подчеркнуть, что в настоящей статье мы анализируем практическую деятельность уполномоченных и оставляем в стороне вопрос об её строгом соответствии действовавшим законам. Дело в том, что одни и те же нормы закона в разные периоды могли интерпретироваться и приме-
няться по-разному. При этом уполномоченные, разумеется, не давали самостоятельных трактовок закона, а основывали свою собственную практику правоприменения на тех разъяснениях, которые получали от руководства. Иными словами, мы рассматриваем деятельность уполномоченных как инструмент, использовавшийся властью для реализации своей политики в идеологической сфере. А политика эта была направлена, в частности, на утверждение в сознании советских людей материалистического марксистско-ленинского мировоззрения.
Исполняя должностные обязанности, уполномоченный консультировал лиц, занимающих ответственные посты в партийных и государственных органах. Среди них встречалось немало тех, кто по должности занимался атеистическим воспитанием населения (в первую очередь, партийные работники). Например, в 1981 г. уполномоченный Совета по делам религий по Челябинской области П. И. Востренков писал П. П. Шаркову, заведовавшему отделом пропаганды и агитации Челябинского обкома КПСС, что для повышения эффективности атеистического воспитания профсоюзные комитеты должны «активно вовлекать верующих граждан в соцсоревнование, движение ударников коммунистического труда, общественную жизнь»7. Другой пример. В одном из документов 1984 г. сказано, что сотрудник аппарата уполномоченного Г. А. Костенко (в 1986 г. он сам стал уполномоченным по Челябинской области) в устной беседе дал секретарю Каслинского горкома КПСС «рекомендации по отдельным направлениям организации атеистической работы»8. В начале января 1988 г. уполномоченный Г. А. Костенко выступал в областном Доме научного атеизма перед представителями «идеологического актива» (на мероприятии обсуждалось «тысячелетие христианства на Руси и особенности атеистической работы в связи с его празднованием»9).
Какой же информацией, интересной для партийных работников, государственных служащих и активистов атеистической пропаганды, располагали уполномоченные? В первую очередь, сведениями о размерах дохода религиозных организаций и количестве совершенных треб (крещений, отпеваний, венчаний). Каждый год эти данные предоставлялись уполномоченному, что видно из годовых отчетов уполномоченных, посылав-
шихся в Совет по делам религий. Кроме того, уполномоченные часто присутствовали на богослужениях лично (зарегистрированных религиозных обществ было тогда не так уж много10), где слушали проповеди, подсчитывали число присутствующих, общались с духовенством и верующими. Поскольку атеистическую пропаганду старались проводить с учетом имеющейся религиозной обстановки, указанные сведения были ценными для тех, кто этой пропагандой занимался.
В ряде случаев уполномоченный мог выступать не только в роли консультанта по атеистическому воспитанию, но и как контролер, критикующий те или иные инстанции за недостаточную активность в распространении атеизма. В октябре 1977 г. уполномоченный П. И. Востренков проводил проверку в городе Пласте Челябинской области. Формально проверялось соблюдение в городе законодательства о религиозных культах. Несмотря на это, в справке, направленной в Совет по делам религий, уполномоченный обрисовал недостатки в работе местных инстанций по борьбе с религиозностью населения. Он критиковал Пластовский горисполком за отсутствие работы по изучению состава и социальной характеристики прихожан местного храма. «Слабо изучаются мотивы совершения религиозных обрядов, - писал П. И. Вос-тренков. - А это затрудняет принятие профилактических мер по прекращению их роста». Кроме горисполкома, упоминал он и другие органы: «К профилактике крещений детей недостаточно привлекаются органы здравоохранения, народного образования, культуры. <...> Считаю справедливым нарекание в адрес торговых организаций, которые продажу изделий, символизирующих религиозное празднование, приурочивают именно к пасхе. <.> В результате всех перечисленных недостатков работа партийных органов по организации борьбы с религиозностью населения, как одним из наиболее живучих пережитков прошлого, оказалась в значительной мере затрудненной»11.
«Средств идейного воздействия» многим партийным и государственным деятелям казалось недостаточно. Пытаясь приблизить окончательное вытеснение религии из сознания людей, они ограничивали религиозную деятельность с использованием административных методов. К этой работе, конечно, подключали и уполномоченных. Проявлялось
это, прежде всего, в частом вмешательстве уполномоченных во внутренние дела религиозных общин. При непосредственном участии уполномоченных Советское государство, юридически отделившее от себя Церковь ещё в 1918 г., на практике нередко вмешивалось во внутренние дела религиозных объединений.
Инструментом давления служила практика выдачи духовенству справок о взятии на регистрационный учет. Не получив этого документа, священнослужители, согласно инструкции Совета от 31 октября 1968 г., не могли исполнять своих профессиональных обязанностей. Лишение регистрации также влекло отстранение от священнослужения. Формально эта мера могла быть применена лишь к представителю духовенства, неоднократно нарушившему законодательство о религиозных культах. Однако на практике уполномоченные нередко применяли ее для отстранения тех, кто мог оказать противодействие системе атеистического воспитания12.
Уполномоченные влияли на подбор кандидатов для рукоположения, а также кадровые перестановки священнослужителей и других работников религиозных обществ. Так, в 1968 г. уполномоченный по Челябинской области П. И. Востренков, докладывая в Совет по делам религий, что среди певчих челябинской Симеоновской церкви были артисты Оперного театра И. М. Коваленко, Н. С. Ци-вун и В. С. Шрубченко, спешил сообщить, что «в мае с. г. все они уволены из церковного хора “по сокращению штатов” - естественно, что это результат определенной работы с церковным советом»13. Как видим, незаконное вмешательство во внутреннюю жизнь религиозного общества уполномоченный в данном случае поставил себе в заслугу. В 1976 г. П. И. Востренков вновь сообщал в Совет по делам религий, что по его инициативе епископ сменил настоятеля магнитогорской церкви Касперского на священника Ф. Бон-деко, чтобы «оздоровить обстановку»14.
Вмешательство уполномоченных в кадровые вопросы преследовало различные цели. Среди прочего, таким способом они пытались обеспечить благоприятные условия для осуществления атеистического воспитания. Уполномоченные стремились, чтобы в число священнослужителей попадали люди малообразованные, пьяницы, стяжатели. Если эти стремления увенчивались успехом, инфор-
мацию о таких священнослужителях всегда можно было использовать в атеистической пропаганде. Бывший преподаватель, священник Г. Эдельштейн писал в воспоминаниях, что с 1956 до 1979 г. ни один архиерей не решался посвятить его в сан, так как уполномоченные всякий раз были против рукоположения человека с высшим образованием, тем более вузовского преподавателя15.
Следует отметить, что иногда уполномоченный был вынужден не содействовать, а, напротив, противостоять определённым формам атеистического воспитания. Например, когда в 1980 г. в характеристике при окончании школы девочке из семьи баптистов О. Лазаревой написали, что «она воспитывается в религиозной семье, сама верит в бога»16, к П. И. Востренкову обратился старший пресвитер М. М. Коньшин. Уполномоченный был вынужден вмешаться. Он рекомендовал заведующему областным отделом народного образования характеристику переоформить и с извинениями вернуть по принадлежности.
Как видим, содействие уполномоченных атеистическому воспитанию населения проявилось, по меньшей мере, в двух направлениях их работы: во-первых, в информировании различных органов и общественных организаций о религиозной ситуации в регионе, во-вторых, во вмешательстве во внутренние дела религиозных организаций с целью ограничения их активности. Помимо этого, в ряде источников имеются упоминания о прямом участии уполномоченных в атеистическом воспитании. Когда летом 1985 г. уполномоченному Совета по делам религий по Челябинской области П. И. Востренкову исполнилось 60 лет, в решении Челябинского облисполкома о вручении ему по этому случаю почётной грамоты среди мотивировавших награждение заслуг значилась следующая: «За <...> активную атеистическую пропаганду»17. Конечно, не исключено, что приведенный речевой оборот - не более как бюрократический штамп. Однако верующие также говорили о непосредственном участии уполномоченных в атеистическом воспитании. В 1985 г. челябинские верующие, возмущаясь приёмом, который им оказал уполномоченный П. И. Востренков, писали: «Общине нужно не собеседование на атеистическую тему, общине нужен ответ на поставленный вопрос»18, - из чего можно заключить, что разговор уполномоченного с верующими
иногда напоминал «собеседование на атеистическую тему». Именно участие в распространении атеизма поставил уполномоченным в вину архиепископ Платон (Удовенко), выступая 30 мая 1991 г. на совещании, которое проводилось Комитетом Верховного Совета РСФСР по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности для представителей структурных подразделений по делам религий при администрациях российских регионов. «Не секрет, что все здесь присутствующие - это идеологические работники Коммунистической партии Советского Союза, это ударный батальон, так сказать, тех, которые всё время боролись с предрассудками религиозными как буржуазным, скажем, наследием нашего так называемого проклятого прошлого»19, - произнёс архиепископ Платон перед аудиторией, значительную часть которой составляли люди, занимавшие ранее должности уполномоченных.
Таким образом, уполномоченный Совета по делам религий, будучи проводником вероисповедной политики государства с господствующей атеистической идеологией, фактически был включен в систему атеистического воспитания. Благодаря ему, органы власти и общественные организации, ответственные за проведение атеистического воспитания, имели возможность корректировать свою работу с учётом религиозной ситуации.
Примечания
1 Маркс, К. Об атеизме, религии и церкви / К. Маркс, Ф. Энгельс. М. : Политиздат, 1971. С. 470.
2 Гераськин, Ю. В. Русская православная церковь, верующие, власть (конец 30-70-х гг. XX в.). Рязань, 2007; Поспеловский, Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995; Цыпин, В. История Русской Церкви. 1917-1997. М., 1997; Штриккер, Г. Русская Православная Церковь в Советском государстве : (Очерк истории отношений между Церковью и государством) // Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991) : материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Г. Штриккер. Кн. 1. М., 1995. С. 19-100.
3 Чумаченко, Т. А. Челябинская епархия во второй половине ХХ в. // Урал в контексте российской модернизации : сб. науч. ст. Челябинск, 2005. С. 398-415.
4 Маслова, И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская православная церковь // Отечеств. история. 2005. № 6. С. 64.
5 Сосковец, Л. И. Институт уполномоченных как форма государственного контроля религиозных организаций // Проблемы истории местного управления Сибири XVI-XX веков : материалы III регион. науч. конф. Томск, 1998. С.150-153.
6 Ермолюк, А. В. Государственный надзор за деятельностью религиозных организаций через институт уполномоченных Совета по делам религий (по материалам Челябинской области) // Южный Урал в судьбе России : история и современность : сборник / сост.
С. В. Нечаева. Челябинск, 2008. С. 33-42.
7 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 2122. Л. 27.
8 Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. 288. Оп. 204. Д. 963.Л. 5.
9 В Доме научного атеизма // Вечер. Челябинск. 1988. 8 янв. С. 1.
10 Например, в 1971 г. в Челябинской области было 19 зарегистрированных религиозных объединений, в 1980 - 25, в 1985 - 29 (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 389. Л. 109; Д. 1962. Л. 100; Д. 3134. Л. 208).
11 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 2122. Л. 22, 23, 24.
12 См.: Мень, А. О себе. Воспоминания, интервью, беседы, письма. М. : Жизнь с Богом, 2007. С. 186; Ардов, М. В. Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни. М. : Собрание, 2006. С. 54.
13 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 154. Л. 159.
14 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 1008. Л. 14.
15 Эдельштейн, Г. Записки сельского священника. М. : РГГУ, 2005. С. 13.
16 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 1875. Л. 8.
17 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 10. Д. 2935. Л. 88.
18 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 3051. Л. 29.
19 ГАРФ. Ф. 10026. Оп. 4. Д. 3108. Л. 64.
