CC BY
55
На Алтае нет просто гор - каждая имеет имя, свой характер, за многими тянутся шлейфы легенд и поверий. Вершина одной часто закрывается облаками, другая неприветлива к пришельцам и встречает их крутыми склонами и камнепадами, силуэт третьей напоминает голову богатыря в шлеме, с вершины четвертой в ветреную погоду слышится завывание. Ни одна из этих примет не остается без внимания и, если гора явно выделяется среди окружающих вершин, она может попасть в разряд ыйык-ту «священных».
Чем же была священная гора для членов рода? Очевиден факт, что в сознании людей постоянно взаимодействуют два начала: рациональное и мифологическое. Они нераздельны, и потому не стоит преувеличивать рационализм нашего обыденного сознания - и здесь за фасадом деловитости, прагматизма все та же игра сознания, не приемлющего оков однозначной и потому истинной скучной истины. Но отчего вершина тянется к небесам, - вопрошает начало мифологическое, - не потому ли, что это дорога в небо? С горой - реальной или мифической
Библиографический список
- людей связывали незримые, но крепкие узы. Много раз людям приходилось сниматься с обжитых мест, оставлять погасшие очаги и могилы предков. Одних уводили силой, другие, спасаясь от нашествий, уходили в леса. Покидая родные кочевья, люди оставляли и свои священные горы. Порой их новое пристанище оказывалось в сотнях километров от древней Родины. Но оставалась память о земле предков и той горе, что оберегала, помогала, дарила жизнь [3, с. 70, 76].
Очевиден факт, что в таком своеобразном культурно-историческом регионе как Сибирь, в прошлом существовал свой особый, специфический тип отношения человека к обрядам жизненного цикла. Сложившись на основе этнических, конфессиональных и социокультурных традиций тех народов, которые на различных этапах исторического развития внесли свой вклад в формирование общности, этот тип отношения человека к природе, конечно, не представлял собой чего-то раз и навсегда заданного и универсального для всех ареалов огромного региона [6, с. 9-10].
1. Герасимова, К.М. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии. - Улан-Удэ, 1999.
2. Монгуш, М.В. История буддизма в Туве (вторая половина VI - конец XX в. - Новосибирск, 2001.
3. Сагалаев, А.М. Алтай в зеркале мифа / отв. ред. М.В. Шуньков. - Новосибирск, 1992.
4. Кужугет, А.К. Тувинский летний праздник оваа дагыыры // Ученые записки ТИГИ. - Кызыл, 2002. - Вып. XIX.
5. Кужугет, А.К. Духовная культура тувинцев: структура и трансформация. - Кемерово, 2006.
7. Экологические традиции в культуре народов Центральной Азии /отв. ред. Н.В. Абаев. - Новосибирск, 1992.
Bibliography
1. Gerasimova, K.M. Obryadih zathitih zhizni v buddizme Centraljnoyj Azii. - Ulan-Udeh, 1999.
2. Mongush, M.V. Istoriya buddizma v Tuve (vtoraya polovina VI - konec XX v. - Novosibirsk, 2001.
3. Sagalaev, A.M. Altayj v zerkale mifa / otv. red. M.V. Shunjkov. - Novosibirsk, 1992.
4. Kuzhuget, A.K. Tuvinskiyj letniyj prazdnik ovaa dagihihrih // Uchenihe zapiski TIGI. - Kihzihl, 2002. - Vihp. XIX.
5. Kuzhuget, A.K. Dukhovnaya kuljtura tuvincev: struktura i transformaciya. - Kemerovo, 2006.
7. Ehkologicheskie tradicii v kuljture narodov Centraljnoyj Azii /otv. red. N.V. Abaev. - Novosibirsk, 1992.
Статья поступила в редакцию 12.09.13
УДК 930.85
Poljakova E.A. SUBSTANTIAL CHARACTERISTICS OF STRUCTURES OF PEDAGOGICAL AND CHURCH MUSEUMS OF VISUAL AIDS OF WESTERN SIBERIA IN THE END 19TH - THE EARLY 20TH CENTURY. In this article the author considers the reasons of formation and structure of secular and church museums of visual aids in the end 19th - the early 20th century. Educational reforms in secular and the spiritual spheres, the declared principle of evident training became the reason of emergence of museums of visual aids. Distinctions of the purposes of secular (initial) and spiritual (professional) educations, preservation of orthodox heritage, defined distinction between of structures and funds of pedagogical and church museums of visual aids.
Key words: pedagogical museums of visual aids, church museums of visual aids structure of a museum, education reform, church archeology, preservation of monuments.
Е.А. Полякова, канд. культурологии, доц. АГАКИ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОБРАНИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ И ЦЕРКОВНЫХ МУЗЕЕВ НАГЛЯДНЫХ ПОСОБИЙ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА
В статье автор рассматривает причины формирования и структуру светских и церковных музеев наглядных пособий в конце XIX - начале XX в. Образовательные реформы в светской и духовных сферах, декларировавшийся принцип наглядного обучения стали причиной появления музеев наглядных пособий. Различия целей и задач светского (начального) и духовного (профессионального) образования, потребность в сохранении православного наследия обусловили вариативность структур и состав фондовых собраний педагогических и церковных музеев наглядных пособий.
Ключевые слова: педагогические музеи наглядных пособий, церковные музеи наглядных пособий, структура музея, реформа образования, церковная археология, охрана памятников.
Во второй половине XIX века в России в различных сферах социальной деятельности протекали буржуазно-демократические реформы, одним из итогов которых стала трансформация отечественной системы образования. В теории и практике преподавания осваивался метод наглядного обучения, который не только считался средством борьбы с традициями схоластической, чисто книжной системы обучения, поскольку позволял «изучать, не книжки, а натуру, реальные предметы и отношения между
ними» [1, с. 23], но и способом развития личности учащегося, его способности к самостоятельным решениям, творческой деятельности. Итогом применения метода было «самое широкое знакомство детей с окружающим миром» посредством «наглядных бесед» и «предметных уроков» [2, с. 39].
Осуществляемая образовательная реформа не только сделала обязательным применение наглядного метода, но резко увеличила количество учебных заведений его использующих. В этот
период в стране развернулось и экскурсионное движение, также ориентированное на наглядность. К концу XIX века в стране резко возросло количество начальных школ, но их финансовая обеспеченность, особенно в провинции, была недостаточной -не хватало средств для приобретения наглядных пособий и другого учебного оборудования. Все вышеуказанные причины обосновали необходимость создания специфичных учреждений -музеев наглядных учебных пособий, способных удовлетворить сформировавшуюся потребность.
Музееведческая наука трактует музеи наглядных пособий как «группу музеев педагогического профиля, основу собраний которых составляли коллекции, модели, приборы, инструменты, используемые в учебном процессе в качестве наглядных пособий». До последнего времени в границы понятия «музей наглядных пособий» были включены только музеи, ориентированные на решение задач светского (школьного) образования. Проведенное автором исследование исторической документации позволило расширить сложившиеся пределы термина, за счет введения в данную группу церковных музеев наглядных пособий, ориентированных на повышение качества духовного образования. Вновь обнаруженные доказательные факты позволяют выделить среди музеев наглядных пособий светские (педагогические) и церковные. С теоретической точки зрения церковные музеи наглядных пособий как уникальная культурная форма фактически не описаны. Их становление, так же как и светских, было связано с реформой образования (изменение Устава Духовных учебных заведений в 1814, 1840, 1867, 1869 и 1880 гг.) и с памятникоохранительным движением, активизировавшимся в России во второй половине XIX века. С 1869 года церковная археология, целью которой было документирование и изучение памятников православных древностей, постепенно становилась одной из составляющих образовательного процесса в духовных учебных заведениях. Новая дисциплина абсолютно не была обеспечена наглядными средствами обучения на местах. Специалисты по церковной археологии и преподаватели духовно-учебных заведений отмечали, что «изучение памятников искусства без наглядного знакомства с ними никогда не достигнет своей цели» и, что «самое добросовестное описание древнего памятника не в состоянии дать такого живого, ясного и полного о нем понятия, как наглядное знакомство с ним», а «преподаватель, имеющий время и средства наглядного изучения ближайших и доступных памятников», поставлен в более выгодные условия, чем, например, слушатели его курсов, вынужденные довольствоваться лишь объяснениями да снимками из специальных археологических изданий. В связи с этим можно констатировать, что в сфере духовного образования была осознана необходимость создания собственных музеев наглядных пособий, основу которых должны были составить все типы церковно-археологических памятников [3].
Различие итоговых целей обучения в светских (начальное образование) и духовно-учебных (профессиональное образование) заведениях обусловили специфичность научной концепции и состава фондов педагогических и церковных музеев. Так, структура педагогических музеев наглядных пособий соответствовала по основным разделам структуре санкт-петербургского Педагогического музея военно-учебных заведений (первый педагогический музей России). За образовательно-воспитательную деятельность в данном музее отвечал учено-учебный комитет. В его ведении находились следующие отделы: «Общепедагогический», «Математики и астрономии», «Физики и химии», «Естественной истории и географии», «Гуманитарный» и «Технический» [4] В свою очередь каждый отдел делился на узкоспециализированные кабинеты, которые обеспечивали весь спектр услуг в соответствии со своим направлением. Так в состав «Общепедагогического» отдела входили кабинеты по психологической педагогике, трудовых процессов, физического образования, дошкольного воспитания, внешкольного образования и изобразительного искусства. Отделы «Математики и астрономии», «Физики и химии» состояли из одноимённых кабинетов. Отдел «Естественной истории и географии» руководил кабинетами начального природоведения, ботаники, зоологии, физиологии и анатомии, геологии и минералогии, географии. «Гуманитарный» отдел ведал кабинетами родного языка и литературы, материальной культуры, иностранных языков. В подчинении «Тех-
нического» отдела находились кабинеты химического производства, механического производства, горного дела и металлургии, электротехники, технологии искусственных сплавов и строительного искусства [5].
Педагогические музеи отдаленных провинций старались соответствовать столичному образцу. Например, структура Тю-калинского подвижного школьного музея учебных пособий включала шесть отделов, причем каждый отдел состоял из нескольких подотделов, в соответствии со сформировавшимися коллекциями музея: «Естественноисторический отдел», содержал материалы по анатомии, зоологии, ботанике, минералогии; «Физико-химический отдел» состоял из одноименных коллекций; «Историко-географический отдел» имел в наличие материалы по всеобщей истории, русской истории, географии; «Общий отдел» включал разрозненные материалы по черчению, нумизматике, метеорологии; «Отдел наглядного обучения» был представлен пособиями и макетами и «Библиотека» [6]. Структура Школьного музея Дирекции начальных училищ г. Тобольска была аналогичной, но более дробной (в музее было двадцать подотделов): «Закон божий», «Чтение и письмо», «Развитие речи», «Арифметика», «Русская история», «История искусств», «Медицина», «Естествознание», «Анатомия», «Зоология», «Ботаника», «Минералогия», «Физика», «Химия», «Этнография», «География и космография», «Народное образование», «Сельское хозяйство», «Технология», «Рисование» [7]. Несколько отличалась структура Педагогического музея г. Кургана (снованием к данному заключению стал «Проект программы педагогического музея»). Она была более близка к «Нормальному уставу педагогических музеев по начальному образованию», хотя и не имела профильного деления - все наглядные пособия были сосредоточены в одном отделе [8]. Педагогический музей Курганского Общества попечения о начальном образовании состоял всего из четырех отделов. Первый отдел был посвящен школьной гигиене и включал в себя «планы и модели школьных зданий, мебели и нормы относительно воздуха, света, расстояния для зрения и пр. в таблицах». Второй отдел содержал образцы женского рукоделия для девочек, таблицы по обработке и переплетному ремеслу для мальчиков. Третий отдел был посвящен педагогике, в его фондах были сосредоточены педагогические журналы, руководства и сочинения по педагогическим вопросам и справочные книги. Последний отдел содержал образовательные пособия по закону Божию, русскому языку, математике, объяснительному чтению, географии, истории, естествознанию, технологии, сельскому хозяйству и пр. [8]. Несмотря на некоторую вариативность структуры педагогических музеев, они соответствовали предъявляемым к ним требованиям, оговоренным в «Нормальном уставе» [9].
Если педагогические музеи наглядных пособий при разработке своей структуры ориентировались на опыт столичных музеев и «Нормальный устав педагогических музеев по начальному образованию», то для церковных музеев наглядных пособий своеобразным образцом стал проект, разработанный И.Д. Ман-световым и опубликованный на страницах «Православного обозрения» в 1872 году [10]. Лежащий в его основе аккумулированный опыт отечественных ризничных собраний и Берлинского музеума христианских древностей, основанного профессором Ф. Пипером, предусматривал разные возможности для основания и работы церковных древлехранилищ. В настоящем исследовании следует обратить внимание на структуру берлинского музея, взятого Мансветовым в качестве одного из образцов в связи с тем, что в основе организации экспозиционного пространства первых и наиболее известных церковно-археологических кабинетов при Московской и Санкт-Петербургской духовных академиях, лежали те же принципы. В свою очередь прочие музеи в большей или меньшей степени заимствовали опыт центральных музеев.
Структура Берлинского музея христианских древностей состояла из трёх отделов. В первом были представлены памятники характеризующие процесс перехода от язычества к монотеизму. Здесь экспонировались сюжеты из помпейской живописи (Юпитер Олимпийский, Fortuna Primogenia (судьба - прим. автора), изображения вечности и провидения на монетах римских императоров и пр.); образцы гробничной эпиграфики и эпитафии снятых с памятников Рима и Вероны, содержащие посвя-
щение «Великому Богу», «Великому Вечному Богу». Во втором отделе были представлены непосредственно образцы христианского искусства в фотографиях. Там демонстрировались факсимильные копии христианской эпиграфики (из катакомб и других мест). Представляет определённый интерес способ экспонирования материалов - снимки помещали между двумя стёклами, чтобы посетители могли рассмотреть и лицевую, и обратную стороны. Также в отделе были представлены фотографии памятников церковной архитектуры (виды и планы наиболее известных церквей и соборов) и богослужебной утвари (купели, потиры и пр.).
Третий отдел берлинского христианского музея был наполнен образцами живописи и скульптуры, и включал несколько экспозиционных комплексов. В нём были представлены и подлинные материалы, и воспроизведения (макеты), и фотографии. В первом комплексе демонстрировались памятники первохристианской эпохи: снимки с надгробных камней, саркофагов, символические изображения (слепки саркофагов Рима и Милана), снимки стенной живописи из катакомб, монеты и геммы (копии и оригиналы). Во втором экспозиционном комплексе были представлены «памятники христианского искусства до XIV столетия»: снимки с мозаик и стенной живописи древнейших храмов Константинополя, Равенны, Рима и других городов; а также подлинные образцы иконописи, миниатюры, резьбы по слоновой кости, диптихи.
В третьем комплексе были представлены произведения западной живописи и скульптуры XV в., а в четвёртом - произведения христианского искусства Италии (XVI в.) и протестантского искусства [10].
Проект И.Д. Мансветова, не смотря на некоторую общность структуры, учитывал российскую религиозную, образовательную и экономическую специфику. Предлагаемые им отделы церковного музея и их коллекции были подчинены главной его цели -наглядному знакомству студентов с историей и развитием церковного искусства, и соответственно это должно было отразится в значительном превалировании аутентичных предметов в фондовых собраниях отечественных музеев. (В скобках заметим, что проект И.Д. Мансветова показал свою жизнеспособность не только в к. XIX - н. XX в., но и в XXI веке. В основу структуры современного Церковно-археологического музея СПбДА и Церковно-археологического кабинета МДА положены фактически аналогичные разделы, причём в последнем, наряду с церковной, представлена христианская и византийская археология).
По мнению разработчика, первый отдел учебного музея должен был показывать художественный синкретизм христианского и дохристианского в церковном искусстве посредством демонстрации образцов греко-римских памятников, служащих «прототипами позднейшего церковного искусства» и выражающих идею «предчувствия христианства» и подготовки язычества к монотеизму - постижению единого Бога. В целом он был аналогичным первому отделу берлинского музея [10, с. 274].
Второй отдел в проекте был отличным - в нем предполагалось наличие ограниченного количества основных образцов таких архитектурных типов как базилический, готический, романский; византийская же традиция должна была быть представлена максимально полно. Как отмечал И.Д. Мансветов, для православного востока «византийская форма сделалась прототипом церковного зодчества, и с нею связаны многие стороны его литургической практики и живущие до сих церковные предания», что делает совершенно необходимым ее детальный показ [10].
Третий отдел был призван презентовать изобразительное искусство, но также как и второй, отдавать предпочтение византийской иконографии. Основной тип источников данного отдела
- снимки с мозаик (Софийского храма в Константинополе, Со-лунской базилики св. Георгия и св. Софии, базилики св. Виталия в Равенне); миниатюры (Сирийского Евангелия Равулы во Флоренции VI в., Парижской рукописи Григория Богослова IX-X в., Псалтири из библиотеки Лобкова, Менология императора Василия II (976-1025), Паноплии XII в.); фрески и иконы, привезённые с Афона П.И. Савостьяновым и рукописи московской синодальной библиотеки, публичного и художественно-промышленного музеев [10].
В связи с тем, что церковно-археологические музеи должны были выполнять функцию обеспечения наглядности препо-
давания отечественной церковной археологии, в них в обязательном порядке был предусмотрен абсолютно новый отдел, содержащий памятники древнерусского церковного искусства и быта. Согласно проекту, здесь должны быть отражены памятники деревянной и каменной древнерусской архитектуры Новгорода, Киева, Владимира на Клязьме, Москвы, Суздаля и других древнерусских городов (снимки фасадов, планы, копии, образцы деталей и орнаментовки и пр.). Также в этом отделе планировалось демонстрировать снимки российских церквей XVI, XVII, XVIII веков. В обязательном порядке в структуре данного отдела должны были быть представлены образцы древней иконографии, причём, помимо аутентичных предметов, следовало собирать снимки с фресковой живописи отечественных храмов, литографии с лицевых подлинников. В целом, согласно мнению разработчика, указанный (четвёртый) отдел должен был быть самым объёмным и формироваться в соответствии с местными условиями, мнением местных учёных и, конечно же, финансовыми средствами. Единственный жёстко закрепленный критерий отбора материалов - подчинение научно-педагогическим и историческим целям.
Сходной точки зрения придерживался и Н.В. Покровский (1848-1917), профессор СПбДА, директор Императорского археологического института, доктор церковной истории, который считал, что европейские учебно-археологические музеи не могут стать абсолютным образцом для российских музеев ввиду малого количества подлинников в их фондах и экспозициях. С его точки зрения церковные музеи наглядных пособий должны были преимущественно содержать отечественные церковные древности [3].
Структура западносибирских музеев, (как впрочем, и структура большинства музеев европейской части России) также была представлена только четвертым отделом, ориентированным на отечественную церковно-археологическую традицию в её научном и учебном аспектах. В Тобольском церковном древлехранилище все собранные материалы экспонировались, как правило, по систематическому (коллекционному) принципу, который наиболее точно способен демонстрировать процесс развития того или иного явления (что соответствует обучающим задачам собрания). Предметы выставлялись по типу источников с учетом их достаточно узкой дифференциации. Так, например, в коллекции богослужебной утвари представляли систематические ряды потиров, дискосов, водосвятных чаш и пр.; в коллекции иконографических изображений были представлены живописные, скульптурные, литые образы, презентуемые в соответствии их иконографическими типами; книжные коллекции подразделялись на рукописные и печатные, а те, в свою очередь, делились в соответствии с их функциональным назначением: жития, псалтыри, ермологи и пр. В целом, характер построения экспозиции соответствовал уровню музейного знания этого периода и принципам, заложенным в «Скрижали», что в свою очередь нашло отражение в опубликованном систематическом каталоге ТЦД [11].
Музеи наглядных пособий как культурная форма возникли во второй половине XIX века. Их появление было связано процессом реформирования начального (педагогические музеи наглядных пособий) и духовно-профессионального (церковные музеи наглядных пособий) образования. Ориентированность на разные образовательные сферы (светскую и духовную), и соответственно цели (обеспечение нужд начального обучения и улучшение качества духовного профессионального образования, памятникоохранительная деятельность), обусловила вариативность структуры и состав собрания педагогических и церковных музеев. В основе деления фондов педагогических музеев лежал профильный, дисциплинарный принцип, а их собрания были представлены учебно-методическими материалами, что соответствовало потребностям светских школ. Структура церковных музеев, находившаяся в зависимости не только от образовательных, но и научно-исследовательских задач, была подчинена коллекционному принципу, а основу фондов составляли преимущественно аутентичные материалы, необходимые для формирования знаний в области церковной-археологическии у выпускников духовно-учебных заведений.
Библиографический список
1. Новорусский, М.В. Музеи и их образовательное значение // Помощь семье и школе. - М., 1911. - Т. 6.
2. Любченко, Д. Школьный музей // Педагогический вестник Московского Учебного округа. - 1913. - № 4-5.
3. Полякова, Е.А. Церковная археология как фактор формирования церковных музеев наглядных пособий // Научный диалог: История. Социология Культурология. Этнография. - 2012 - № 4.
4. ЦГА. Ф. 2552, оп. 1, д. 231, л. 1.
5. ЦГА. Ф. 2552, оп. 1, д. 231, л. 2-3.
6. Систематический каталог Тюкалинского подвижного школьного музея учебных пособий. - Тюкалинск, 1907. - Вып. 1.
7. Каталог Школьного музея дирекции народных училищ Тобольской губернии: печатано с разрешения Губернского Начальства. - Тобольск, 1910.
8. ГАТО. Ф. 126, оп. 2, д. 1354, л. 15-16.
9. ГАТО. Ф. 126, оп. 2, д. 1354, л. 30-30 об.
10. Мансветов, И.Д. Об устройстве церковно-археологических музеев // Православное обозрение. - 1872. - № 2 (февраль).
11. Полякова, Е.А. Тобольское церковное древлехранилище: история становления и развития // Мир науки, культуры, образования: научный журнал. - 2011 - № 3 (28).
Bibliography
1. Novorusskiyj, M.V. Muzei i ikh obrazovateljnoe znachenie // Pomothj semje i shkole. - M., 1911. - T. 6.
2. Lyubchenko, D. Shkoljnihyj muzeyj // Pedagogicheskiyj vestnik Moskovskogo Uchebnogo okruga. - 1913. - № 4-5.
3. Polyakova, E.A. Cerkovnaya arkheologiya kak faktor formirovaniya cerkovnihkh muzeev naglyadnihkh posobiyj // Nauchnihyj dialog: Istoriya. Sociologiya Kuljturologiya. Ehtnografiya. - 2012 - № 4.
4. CGA. F. 2552, op. 1, d. 231, l. 1.
5. CGA. F. 2552, op. 1, d. 231, l. 2-3.
6. Sistematicheskiyj katalog Tyukalinskogo podvizhnogo shkoljnogo muzeya uchebnihkh posobiyj. - Tyukalinsk, 1907. - Vihp. 1.
7. Katalog Shkoljnogo muzeya direkcii narodnihkh uchilith Toboljskoyj gubernii: pechatano s razresheniya Gubernskogo Nachaljstva. - Toboljsk, 1910.
8. GATO. F. 126, op. 2, d. 1354, l. 15-16.
9. GATO. F. 126, op. 2, d. 1354, l. 30-30 ob.
10. Mansvetov, I.D. Ob ustroyjstve cerkovno-arkheologicheskikh muzeev // Pravoslavnoe obozrenie. - 1872. - № 2 (fevralj).
11. Polyakova, E.A. Toboljskoe cerkovnoe drevlekhranilithe: istoriya stanovleniya i razvitiya // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya: nauchnihyj zhurnal. - 2011 - № 3 (28).
Статья поступила в редакцию 25.09.13
