CC BY
12Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г.
СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ РЕЛИГИОЗНОГО РЕНЕССАНСА В РОССИИ1
Принципиально новая идейно-политическая ситуация, возникшая после ликвидации на рубеже 80-90-х гг. XX в. идеологической монополии КПСС, привела к падению атеистического диктата советского государства в отношении верующих и конфессиональных организаций и создала необходимые условия для активной религиозной самоидентификации народов СССР в последние годы его существования. Одним из результатов этого процесса явилась интенсивная религиозная инсти-туционализация, затронувшая практически все религиозные течения, существовавшие тогда в стране.
Полная несостоятельность прежней антирелигиозной политики окончательно выявилась уже к началу 1980-х гг. Вопреки массированному воздействию государственного атеизма изжить религию за семь десятилетий советского строя так и не удалось. Прогнозы идеологического ведомства о том, что в связи со сменой поколений в условиях атеистической пропаганды и утверждения «научного мировоззрения» будет происходить естественное отмирание религиозных институтов, также не оправдались.
Действительно, в 1970-е гг. ушла из жизни большая часть представителей последнего поколения верующих, сформировавшегося до 1917 г. Однако одновременно в религиозные общины приходило новое, более молодое и образованное поколение, которое в условиях дискредитации официальной коммунистической идеологии всё более активно стремилось к обретению иных мировоззренческих ориентиров. В подобных условиях, несмотря на сохранение прежних идеологических установок, собственно антирелигиозные акции постепенно сходили на нет.
Этому благоприятствовали и внешнеполитические факторы, связанные с усилением политической активности Римско-католической церкви после избрания в 1978 г. краковского кардинала К. Войтылы Папой Римским Иоанном-Павлом II, а также с активизацией радикального ислама после победы в 1979 г. исламской революции в Иране. Данные события вынуждали советское руководство в ряде случаев оказывать
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Толерантность как фактор противодействия ксенофобии», проект № 11-36-05007а.
поддержку традиционным отечественным религиозным объединениям и структурам, что создавало определённые возможности для их институционализации [см.: 1, с. 334-335]. Так, в мае 1983 г. Русской православной церкви для устройства духовно-административного центра был передан комплекс древнейшего в Москве Свято-Данилова монастыря, основанного в 1282 г. [см.: 2, с. 123-124].
ИНСТИТУИРОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ СТРУКТУР
Однако принципиальные изменения религиозной политики в стране произошли уже во второй половине 1980-х гг. в русле нового политического курса «перестройки». В качестве исходной точки процесса изменения религиозной политики обычно рассматривается встреча Генерального секретаря ЦК КПСС М. Горбачёва с Патриархом Московским и Всея Руси Пименом (Извековым) и другими церковными иерархами в апреле 1988 г. в преддверии празднования 1000-летия Крещения Руси, которое впервые было широко отмечено не только на церковном, но и на государственном уровне.
Примечательно, что вслед за этим, в 1989 г., прошли торжества, связанные с памятными датами истории российского мусульманства: 1100-летием принятия ислама народами Поволжья и 200-летием Оренбургского магометанского духовного собрания. Всё это открыло путь процессу религиозной институционализации, затронувшей в первую очередь православие и ислам. Так, если в 1986 г. в СССР было открыто 10 православных храмов, в 1987 — 16, то в 1988 — уже 809, а в 1989 — 2039 [см.: 3]. Число мечетей, действующих на территории СССР, в последние советские годы увеличилось с 402 в 1988 г. до 1602 в 1991 [см.: 4, с. 7].
Решающее значение в плане институирования религиозных структур на территории Российской Федерации имел закон «О свободе вероисповеданий», принятый Верховным Советом РСФСР 25 октября 1990 г. Данный законодательный акт, ликвидировав органы государственного политико-идеологического контроля над религиозной жизнью, фактически подвёл черту под политикой атеистического диктата. Были сняты ограничения на религиозную деятельность, введена упрощённая процедура регистрации религиозных объединений, которые получили теперь статус юридического лица. Результатом стал стремительный рост числа религиозных объединений, укрепление позиций
существовавших ранее и возникновение новых религиозных центров и структур.
За истекшие 20 лет общее число религиозных организаций, зарегистрированных на территории Российской Федерации, возросло в 3,4 раза (с 6650 в 1990 г. до 22507 в 2009 г.). Особенно стремительный рост их числа (вдвое) был отмечен в течение первых пяти лет. В последующие годы его темпы несколько снизились, однако всё равно оставались довольно высокими вплоть до 2005 г., после чего произошла определённая стабилизация данного показателя.
Наиболее развитой институциональной структурой в России обладает Русская православная церковь: число её религиозных организаций за рассматриваемый период возросло с 3442 до 12435, или в 3,6 раза. С начала 1990-х гг. имели место попытки создания параллельных церковных структур со стороны разного рода православных объединений, в разное время отколовшихся от Русской православной церкви. В основе церковных расколов, ставших причиной возникновения названных и других православных юрисдикций, пребывающих вне канонического общения с Русской православной церковью, как правило, лежали отнюдь не догматические и канонические, а политические и личностные факторы, в том числе связанные с личными амбициями отдельных представителей духовенства.
Вследствие этого, несмотря на официальную институционализа-цию, они с самого начала были довольно немногочисленны и маловлиятельны. В совокупности все их общины, даже на пике своей активности, в сравнении со структурами Русской православной церкви составляли крайне незначительную величину. Некоторый рост числа их зарегистрированных организаций был отмечен в 1990-2000 гг., тогда как далее этот показатель неуклонно снижался. Решающую роль в этом плане сыграло восстановление канонического общения между Московской патриархией и Синодом Русской православной церкви за рубежом в июне 2007 г. Абсолютное доминирование среди православного населения России Русской православной церкви Московского патриархата сохраняется и продолжает неуклонно возрастать.
Из других христианских религиозных объединений наиболее значительно (в 2,4 раза) выросло число протестантских общин различных деноминаций: с 1761 в 1990 г. до 4238 в 2009 г. Особенно это касается таких течений, как баптисты и евангельские христиане, адвентисты и пятидесятники, чьи общины составляют 87,7 % всех протестантских религиозных объединений России. Так, за 20 лет общин пятидесятников
стало больше в 5,4 раза, адвентистов — в 3,1, а баптистов и евангельских христиан — в 1,5.
Можно также отметить появление заметного числа общин ряда течений протестантизма, которых к началу 90-х гг. в России практически не было, прежде всего — методистов и пресвитериан. Другие протестантские деноминации представлены на территории нашей страны гораздо меньшим числом религиозных объединений, причём рост числа общин здесь был менее значителен. Вместе с тем в течение последних пяти лет общее количество протестантских религиозных объединений несколько снизилось.
Число своих общин на территории Российской Федерации заметно увеличили и другие христианские конфессии: Римско-католическая церковь (с 34 до 222, или в 6,5 раза), а также Армянская апостольская церковь (с 29 до 72, или в 2,5 раза). Число старообрядческих общин, представленных различными течениями поповских и беспоповских толков, несмотря на колебания по годам, в целом оставалось стабильным. Это же относится и к старому русскому сектантству.
Однако конфессиональные структуры названных вероисповеданий в общей картине религиозной жизни России занимают весьма скромное место. Гораздо более высокие темпы роста количества религиозных объединений демонстрируют нехристианские религии: за прошедшие 20 лет численность исламских объединений возросла с 914 до 3862, или в 4,2 раза; иудейских — с 34 до 284 (в 8,4 раза); буддийских — с 16 до 198 (в 12,4 раза).
Принципиально новым явлением религиозной жизни России с начала 1990-х гг. стало появление так называемых новых религиозных движений. К ним обычно относят комплекс самых разнообразных духовно-религиозных и квазирелигиозных новообразований, возникших в последней четверти ХХ в., хотя в их разряд могут включаться и некоторые религиозные течения, восходящие к XIX в. (например, мормоны и свидетели Иеговы). Для собирательного обозначения феномена нетрадиционной «новой религиозности» в настоящее время используется наименование «религии нового века» — «Нью Эйдж» (New Age), которое, однако, не является строго понятийным, а носит во многом символический характер.
В составе новых религиозных движений обычно выделяют псевдохристианские, которые иногда именуют также течениями «маргинального протестантизма» (мормоны, свидетели Иеговы, Новоапостольская церковь, Церковь Христа, Церковь Объединения), неоориентальные (Сознание Кришны, вера Бахаи), «научные» рели-
гии (Церковь сайентологии), неоязыческие и «коммерческие» культы [см.: 1, с. 377-380].
Общее количество зарегистрированных религиозных объединений за указанный период возросло со 102 до 670, или в 6,6 раза, хотя в последнее пятилетие наметился определённый спад данного показателя. Наиболее значительно увеличили число своих религиозных общин свидетели Иеговы (более чем в 4 раза), а также мормоны. Вместе с тем в других аналогичных религиозных течениях стремительный рост числа общин в 90-е гг. за последние пять лет сменился его сокращением (сознание Кришны, Новоапостольская церковь).
Таблица 1. Процентное соотношение религиозных организаций различной конфессиональной принадлежности
Конфессии 1990 г. 2009 г.
Православие 51,8 55,2
Протестантизм 26,5 18,8
Ислам 13,7 17,2
Новые религиозные движения 1,5 3,0
Иудаизм 0,5 1,3
Старообрядчество 4,0 1,2
Католицизм 0,5 1,0
Буддизм 0,2 0,9
Прочие 1,3 1,4
Всего 100,0 100,0
Как видно из таблицы 1, процентное соотношение религиозных организаций различной конфессиональной принадлежности в целом за 20 лет кардинально не изменилось. Вместе с тем можно отметить заметный рост удельного веса православных и мусульманских организаций. Данное обстоятельство свидетельствует об одновременном укреплении позиций православия и ислама в конфессиональном пространстве Российской Федерации как самых распространённых религий, имеющих государствообразующее значение в истории нашей страны. Это подтверждает тот факт, что процессы православного и мусульманского возрождения и связанное с этим восстановление религиозной инфраструктуры — открытие храмов и монастырей, мечетей и духовных школ, а также институирование региональных духовно-административных структур (епархий, муфтиятов) — с начала 1990-х гг. протекали параллельно.
На фоне отмеченного выше динамичного развития институционализированных структур основных российских религий особую актуальность приобретает выстраивание взаимоуважительных добрососедских отношений между представителями самых разных конфессий, и прежде всего — православно-христианской и мусульманской, сыгравших решающую роль в этногенезе и становлении социально-культурного облика большинства российских народов. А это, в свою очередь, предполагает необходимость сравнительных исследований состояния, характера и глубины религиозной веры православных христиан и мусульман современной России.
РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ
Радикальные перемены в социально-культурной и политической жизни страны позволяют говорить о религиозном ренессансе. Однако религиоведческий анализ этой ситуации значительно сложнее, поскольку динамика становления институционализированных структур религиозных организаций как таковая ещё не дает полной картины их реального влияния в современном российском обществе. Такая институционализация является лишь одним из следствий религиозно-мировоззренческой самоидентификации, которая осуществляется не столько по принадлежности к той или иной религии, сколько на основе соотнесения себя с определённой культурой и образом жизни, сформировавшимися под воздействием этой религии. Само понятие религиозной идентичности в плане анализа духовного пространства российской цивилизации выступает в качестве базового.
Относительно трактовок данной категории в научном сообществе существуют разные, нередко диаметрально противоположные точки зрения. Зачастую избираемые исследователями критерии религиозной идентичности носят произвольный и субъективный характер. Отсюда — колоссальные расхождения в попытках очертить хотя бы приблизительный круг лиц, составляющих ту или иную религиозную общность. Например, доля православных верующих в составе российского населения разными авторами оценивается в диапазоне от 5 % до 80 % [см.: 5, с. 9-10]. Тем не менее, в последнее время всё более утверждается позиция, в соответствии с которой единственно надёжной и достоверной основой определения рели-
гиозной идентичности выступает сознательно высказанная личная самоидентификация человека.
Исходя из этого, различные социологические опросы, проводимые среди российского населения на рубеже ХХ-ХХ1 вв., фиксировали довольно устойчивый численный рост группы православных верующих. Так, по данным социологического мониторинга ВЦИОМ, в 1989 г., когда вопрос о религиозной принадлежности был впервые поставлен в анкете, к неверующим отнесли себя 53 % респондентов, православными верующими назвались 20 %, верующими других вероисповеданий — 9 %, затруднились с ответом на вопрос — 18 %.
Аналогичный опрос 2002 г. дал уже принципиально иную картину: неверующими назвал себя 31 % респондентов, православными верующими — 57,6 %, приверженцами других вероисповеданий — 7,4 %, затруднились с ответом на вопрос 4 %. При этом три четверти группы приверженцев других вероисповеданий, согласно последнему опросу, составляли мусульмане, что позволяет предположить наличие параллельного процесса религиозной самоидентификации среди народов исламской культуры [см.: 5, с. 8-9].
Известный православный социолог и культуролог В. Чеснокова отмечает в связи с этим: «Нам можно возразить: но ведь это только те, кто сам себя называет православным, это же всего лишь самоназвание. Ответим здесь так: как никто не вправе ставить под сомнение ответ человека, признающего себя верующим, поскольку вера, то есть отношения человека с Богом, это весьма сложный и деликатный феномен, проверить который невозможно современными научными средствами, — так и самоназвание "православный" также приходится принимать как единственно компетентный ответ, потому что никто лучше респондента не может определить общее направление его веры. Говорить и спорить можно только о том, "хороший" или "плохой" он православный, то есть насколько глубоко он знает православную культуру, насколько его поведение соответствует установленным Православной Церковью каноническим правилам» [5, с. 10].
Таким образом, указывает далее исследовательница, «если человек не причисляет себя к какой-либо иной конфессии и не выражает чётко своих атеистических убеждений, а, напротив, называет себя православным, значит, мы должны и обязаны признать его членом Православной церкви. И никто не имеет права на основании собственных субъективных представлений и оценок лишить его этого членства» [5, с. 15]. То же самое можно сказать и о самоидентификации человека с любой другой религиозной общностью.
ВОВЛЕЧЁННОСТЬ В РЕЛИГИОЗНУЮ ЖИЗНЬ
Вместе с тем личная самоидентификация может рассматриваться только в качестве исходной точки составления религиозно-мировоззренческого «портрета» человека, поскольку она ничего не говорит ни о глубине его веры, ни о знании им вероучительных основ своей религии, ни о соответствии его поведения религиозному мировоззрению. Здесь, однако, следует иметь в виду, что выявление мировоззренческих ориентаций человека и его ценностных установок сопряжено с большими трудностями, а также с опасностью тенденциозных и субъективных интерпретаций. Гораздо более надёжным направлением исследования может стать сопоставление выявленных элементов сознания респондента (религиозно-мировоззренческой ориентации) с его поведением в исследуемой сфере (религиозной общности, с которой он себя идентифицировал), то есть анализ степени «воцерковлённости» человека, и шире — его вовлечённости в религиозную жизнь.
Как пишет В. Чеснокова, такой подход «позволяет прощупать приверженность человека к данной религии через его образ жизни. А образ жизни — явление всё-таки более наблюдаемое, чем феномены сознания и ценностные установки. И самое главное — оно указывает на регулярность связанного с этими установками поведения» [5, с. 8]. Ведь обращение человека к религиозной вере — «это не просто радостное озарение... но, кроме того, начало долгого и трудного пути по созиданию себя в новом качестве, по преобразованию своего сознания и своего образа жизни. Образ жизни имеет здесь существенное значение: если удаётся овладеть этой чрезвычайно косной и устойчивой реальностью и преобразовать её в соответствии с требованиями обновлённого сознания, то новые элементы, введённые в быт и приобретшие свойственную ему косность, затрудняют возвращение человека к старым привычкам и создают в его жизни пространство, благоприятное для работы над собой. Поэтому изучение самого процесса воцерковления, по нашему мнению, и следует начинать с исследования элементов образа жизни, внутри которого на данный момент протекает религиозная работа человека над собой. Усвоение этих элементов свидетельствует о его большей или меньшей продвинутости на пути приобретения церковного облика и, что не менее важно, о степени устойчивости процесса развития в этом направлении» [5, с. 17-18].
Плодотворность данного подхода заключается в том, что элементы образа жизни, свидетельствующие о степени «воцерковлённости» (вовлечённости в религиозную жизнь), будучи довольно очевидными, сво-
дят к минимуму субъективные интерпретации полученных данных. На взгляд В. Чесноковой, своего рода «опорными точками», показательными для православного образа жизни, можно считать частоту посещения храма, частоту причащения, регулярность чтения Священного Писания, частоту домашней молитвы и соблюдение постов [см.: 5, с. 18]. По нашему мнению, такого рода методику в адаптированном виде вполне можно применить к исследованию вовлечённости в религиозную жизнь и последователей других религий, в частности, мусульман.
Для определения степени этой вовлечённости целесообразно опираться на следующие основные показатели:
Частота участия в публичных богослужениях: участвуют не реже одного раза в месяц; только по религиозным праздникам; раз в год и реже; не участвуют.
Исполнение религиозных обрядов: исполняют все основные обряды и предписания своей религии; стараются исполнять наиболее важные обряды и предписания; исполняют нерегулярно; не исполняют никаких.
Регулярность отмечания религиозных праздников: отмечают регулярно; отмечают лишь основные; отмечают редко; не отмечают.
Частота домашней молитвы: молятся ежедневно; молятся не реже одного раза в неделю; молятся иногда; никогда не молятся.
С целью создания содержательного представления о затронутых проблемах Институтом социологии РАН в 2006 г. проводился социологический опрос. При этом при анализе его результатов особый акцент делался на группах приверженцев православия и ислама. Данные по другим религиозным группам использовались для сравнения в качестве фона.
Показатели, характеризующие степень реальной вовлечённости в религиозную жизнь, позволяют судить не только о глубине религиозной веры и мировоззренческой убеждённости, но и о том, какое место религия и её институционализированные формы играют в жизни респондентов, принадлежащих к различным религиозным и мировоззренческим группам. Так, респондентам были заданы вопросы о частоте их участия в публичных богослужениях, исполнении ими религиозных обрядов, участии в религиозных праздниках, а также о регулярности домашней молитвы.
Ответы на эти вопросы, характеризующие всю совокупность респондентов, приведены в таблице 2. В каждой религиозной группе по всем названным позициям выделяются категории опрошенных, имеющие самые высокие (вариант ответа № 1), средние (вариант ответа № 2), слабые (вариант ответа № 3) и нулевые (вариант ответа № 4) показатели вовлечённости в религиозную жизнь.
Таблица 2. Показатели, характеризующие вовлечённость в религиозную жизнь приверженцев различных религий и мировоззрений, %
Показатели вовлечённости Православные Католики Протестанты Мусульмане Буддисты
Участие в публичных богослужениях
1. Не реже одного раза в месяц 28,0 26,4 35,6 8,4 8,0
2. Только по религиозным праздникам 34,0 31,2 38,0 26,2 37,2
3. Раз в год и реже 24,8 39,0 17,6 25,2 32,8
4. Не участвуют 13,2 12,4 8,8 39,6 22,0
Исполнение религиозных обрядов
1. Исполняют все основные обряды и предписания своей религии 10,8 25,2 28,0 8,0 8,0
2. Стараются исполнять наиболее важные религиозные обряды и предписания 28,4 29,2 37,2 24,0 32,4
3. Исполняют нерегулярно 45,6 37,6 24,8 37,2 46,4
4. Не исполняют 15,2 8,0 10,0 30,8 13,2
Участие в религиозных праздниках
1. Отмечают регулярно 23,2 36,8 33,6 13,6 13,2
2. Отмечают лишь основные 57,2 40,0 45,2 48,4 65,2
3. Отмечают редко 16,0 20,0 16,4 28,4 18,4
4. Не отмечают 3,6 3,2 4,8 9,6 3,2
Частота совершения молитвы
1. Ежедневно 36,8 39,2 37,2 16,8 14,0
2. Не реже одного раза в неделю 24,0 19,6 26,4 18,8 26,8
3. Иногда 33,6 36,0 32,8 50,5 51,6
4. Никогда 5,6 5,2 3,6 14,0 7,6
Такое деление респондентов представляется необходимым ввиду того, что соотношение данных категорий внутри каждой религиозной группы имеет существенные различия. При этом, однако, следует иметь в виду, что достоверное суждение о вовлечённости в религиозную жизнь можно сделать лишь на основе комплексного анализа её проявлений, поскольку в разных религиозных системах они играют различную роль. Так, для христианских конфессий особо важны регулярные молитвенные собрания, тогда как в нехристианских вероисповеданиях достаточно велико значение ритуально-обрядовой и праздничной сферы религиозной жизни.
В таблице 3 во всех религиозных и мировоззренческих группах по вышеперечисленным показателям выделены категории респондентов, в наибольшей мере вовлечённых в религиозную жизнь. Лидирующее положение среди этих показателей занимает обязательная ежедневная молитва, которую совершают более трети опрошенных в христианских группах и в среднем седьмая часть — в нехристианских. Наиболее высокий показатель здесь имеют католики, наиболее низкий — буддисты.
На втором месте находится регулярное участие в религиозных праздниках. Их систематически отмечают от четверти до трети респондентов в христианских группах и восьмая часть — в нехристианских, причём и в данном случае лидируют приверженцы католицизма. Что касается двух других позиций, то регулярному участию в публичных богослужениях и исполнению основных обрядовых предписаний наибольшее предпочтение отдают протестанты, а наименьшее — мусульмане и буддисты.
Таблица 3. Высокий уровень вовлечённости в религиозную жизнь, %
Показатели вовлечённости Православные Католики Протестанты Мусульмане Буддисты
Участвуют в публичных богослужениях не реже одного раза в месяц 28,0 26,4 35,6 8,4 8,0
Исполняют все основные обряды и предписания своей религии 10,8 25,2 28,0 8,0 8,0
Отмечают регулярно религиозные праздники 23,2 36,8 33,6 13,6 13,2
Ежедневно молятся 36,8 39,2 37,2 16,8 14,0
Таким образом, ни по одной из позиций, характеризующих высокий уровень вовлечённости в религиозную жизнь, ни православные, ни мусульмане не занимают первых мест, в ряде случаев заметно уступая группам, представляющим христианские религиозные меньшинства (католики и протестанты). Так, если процент совершающих ежедневную молитву в православной группе почти такой же, как у католиков и протестантов, то показатели участия в религиозных праздниках и особенно соблюдения обрядовых предписаний значительно ниже.
Здесь, впрочем, следует сделать существенную поправку на то, что в отличие от других христианских конфессий, обрядовые предписания в православии носят более сложный характер, вследствие чего современным человеком они нередко воспринимаются как весьма
обременительные (например, соблюдение многодневных постов). В то же время по всем названным позициям православная группа существенно опережает мусульманскую: по участию в публичных богослужениях — в 3,3 раза, по ежедневной молитве — в 2,2, а по религиозным праздникам — в 1,7. Лишь по исполнению обрядов и предписаний обе группы имеют близкие показатели. При этом по всем четырём позициям мусульманская группа находится на предпоследнем месте, уступая только буддистам.
Гораздо больший удельный вес во всех религиозных группах составляют респонденты, для которых характерна средняя степень вовлечённости в религиозную жизнь.
Таблица 4. Средний уровень вовлечённости в религиозную жизнь, %
Показатели вовлечённости Православные Католики Протестанты Мусульмане Буддисты
Участвуют в публичных богослужениях только по религиозным праздникам 34,0 31,2 38,0 26,2 37,2
Стараются исполнять наиболее важные религиозные обряды и предписания 28,4 29,2 37,2 24,0 32,4
Отмечают лишь основные религиозные праздники 57,2 40,0 45,2 48,4 65,2
Молятся не реже одного раза в неделю 24,0 19,6 26,4 18,8 26,8
Как видно из таблицы 4, во всех религиозных группах данная категория респондентов отдаёт наибольшее предпочтение основным религиозным праздникам. На втором месте — участие в праздничных публичных богослужениях, на третьем — исполнение главных обрядовых предписаний, на четвёртом — ежедневная молитва. В целом средне вовлечённые в религиозную жизнь составляют от трети до более половины респондентов во всех группах, причём разрыв в значении показателей между ними уже гораздо менее значителен. Православная группа и здесь по всем показателям опережает мусульман.
Таблица 5 характеризует слабый уровень вовлечённости в религиозную жизнь. По всем перечисленным показателям наименьший процент эта категория респондентов составляет в протестантской группе, тогда как у мусульман и буддистов удельный вес слабо вовлечённых в религиозную жизнь достигает от четверти до половины опрошенных.
Таблица 5. Слабый уровень вовлечённости в религиозную жизнь, %
Показатели вовлечённости е Л з 2 = т ш а. т и к и ^ о т ¡ъ 1 о = 1 .а & Ш & 1 .а т с
= 5 а ^ ,2- н Пс Ж |_а
Редко участвуют в публичных богослужениях 24,8 39,0 17,6 25,2 32,8
(раз в год и реже)
Религиозные обряды и предписания 45,6 37,6 24,8 37,2 46,4
исполняют нерегулярно
Религиозные праздники отмечают редко 16,0 20,0 16,4 28,4 18,4
Иногда молятся 33,6 36,0 32,8 50,5 51,6
Наконец, во всех религиозных группах имеется определённая доля респондентов, вообще не вовлечённых в религиозную жизнь, чья религиозно-мировоззренческая принадлежность ограничивается только личной самоидентификацией.
Таблица 6. Нулевой уровень вовлечённости в религиозную жизнь, %
е Л з и к и 1 .й .й т с
Показатели вовлечённости « £ ^ о £ £ & ®
&Р т а он а 2 сн ^ га а
щ 5 ^ Щ и 2 Е |_а
Не участвуют в публичных богослужениях 13,2 12,4 8,8 39,6 22,0
Не исполняют никаких религиозных обрядов 15,2 8,0 10,0 30,8 13,2
и предписании
Не отмечают религиозных праздников 3,6 3,2 4,8 9,6 3,2
Никогда не молятся 5,6 5,2 3,6 14,0 7,6
Как показывает таблица 6, наибольший процент таких респондентов присутствует среди приверженцев ислама: до 40 % из них не участвует в публичных богослужениях, около трети не исполняет никаких обрядов своей религии, седьмая часть никогда не молится, а девятая не отмечает религиозных праздников. Для сравнения — во всех христианских группах (особенно у протестантов) удельный вес подобных номинально верующих в 2-4 раза ниже.
Подводя итоги анализа степени вовлечённости респондентов различных групп в религиозную жизнь, можно сделать вывод, что она наиболее высока у представителей христианских религиозных меньшинств (особенно у протестантов). Аналогичные показатели в группах приверженцев традиционных российских религий — православия и ислама, к которым принадлежит абсолютное большинство
верующих современной России, заметно ниже. Такая ситуация создаёт благоприятные условия для прозелитистской активности как ряда протестантских деноминаций, так и новых религиозных движений, многие из которых располагают значительными финансовыми средствами, поступившими от зарубежных единоверцев (нередко из недружественн-ных России государств).
Особо следует отметить возможные негативные последствия слабой вовлечённости в религиозную жизнь значительной части российских мусульман, чья вероисповедная самоидентификация зачастую является всего лишь следствием этнической принадлежности («татарин значит мусульманин»), а не осознанного духовного выбора. Подобное обстоятельство создаёт весьма благоприятные возможности для попадания представителей российской уммы в сферу влияния радикальных исламских сил и группировок, имеющих антироссийскую направленность. При определённых условиях такой «формальный мусульманин», по существу не знакомый со своей религией и фактически выпавший из собственной культурно-религиозной традиции, может принять за истинный ислам то, что не имеет к нему никакого отношения.
Наибольший интерес для анализа вовлечённости в религиозную жизнь представителей выделенных религиозных групп представляет категория респондентов, которые имеют сильные показатели по всем четырём позициям: одновременно регулярно участвуют в публичных богослужениях, исполняют все основные обряды и предписания своей религии, регулярно отмечают все религиозные праздники и ежедневно молятся. Данные многолетнего мониторинга особенностей сознания и поведения верующих в современной России подтверждают, что взгляды данной группы наиболее адекватны официальным религиозным нормам и предписаниям. Вера этих людей более глубока, у них гораздо меньше различных отклонений, вследствие чего в их лице можно видеть своеобразный эталон убеждённых верующих, которые обеспечивают в значительной мере реальное влияние и авторитет религиозных институтов.
Однако, как видно из таблицы 3, таковые респонденты в общей совокупности опрошенных составляют весьма незначительный процент. Вследствие этого выделенная одновременно по всем четырём позициям категория респондентов не может быть достоверно проанализирована социологическими методами как репрезентативная подгруппа. Кроме того, в реальной жизни один и тот же человек может, с одной стороны, ежемесячно участвовать в публичных богослужениях, будучи с этой точки зрения сильно вовлечённым в религиозную жизнь, а с другой —
нерегулярно исполнять религиозные предписания, что характеризует его уже как слабо религиозно вовлечённого.
Чтобы избежать неясностей в данном вопросе, целесообразно вновь обратиться к методике, разработанной В. Чесноковой [см.: 5, с. 90-91], согласно которой из общей совокупности опрошенных выбираются все респонденты, имеющие хотя бы один сильный показатель (давшие первый вариант ответа) из четырёх вышеназванных позиций. Выбранную таким образом из общей совокупности опрошенных подгруппу респондентов можно наименовать религиозно-активной. Она, хотя и не во всём совпадает с уже упоминавшейся эталонной подгруппой убеждённых верующих людей, тем не менее, по своим характеристикам довольно близка к ней.
Сравнительный анализ таблиц 3 и 7 показал, что процент респондентов, выбравших сильные варианты ответов на вопросы, касающиеся их вовлечённости в религиозную жизнь, в данной (религиозно-активной) подгруппе существенно выше, чем среди опрошенных в целом, особенно в нехристианских группах. Первое место респонденты всех групп отводят ежедневной молитве: наивысший показатель по ней отмечен у православных, самый низкий — у буддистов. На втором месте у католиков, мусульман и буддистов — религиозные праздники, а у православных и протестантов — участие в публичных богослужениях. Третье место православные и протестанты отводят религиозным праздникам, а католики, мусульмане и буддисты — участию в публичных богослужениях. Последнее место респонденты всех групп отводят исполнению религиозных обрядов, причём самый высокий показатель здесь имеют протестанты, а самый низкий — православные.
Таблица 7. Вовлечённость в религиозную жизнь религиозно активных респондентов, %
е Л з и к и 1 .й .й т с
Показатели вовлечённости « £ ^ о н £ & ®
&Р т а он а 2 сн ^ ш а
щ 5 ^ Щ и 2 Е |_а
Участвуют в публичных богослужениях не 61,9 52,8 73,0 34,4 31,3
реже одного раза в месяц
Исполняют все основные обряды и 23,9 50,4 57,4 32,8 31,3
предписания своей религии
Отмечают регулярно религиозные праздники 51,3 73,6 68,9 55,7 51,6
Ежедневно молятся 81,4 78,4 76,2 68,9 54,7
Дополнительные грани, раскрывающие уровень религиозной ангажированности респондентов, высвечивавают ответы на вопросы, касающиеся конкретного доктринально-догматического содержания их религиозной веры.
Как видно из таблицы 8, практически для всех религиозных групп респондентов характерны нечёткость и размытость религиозно-мировоззренческих представлений. Даже среди приверженцев монотеистических религий уровень веры в Бога как Творца не достигает 100 %, а у сторонников ислама, доктринальной основой которого как раз и является абсолютный и бескомпромиссный монотеизм, данное положение разделяет меньший процент опрошенных, чем в христианских группах. Одновременно свыше половины последователей буддизма, чья религиозная система прямо отрицает наличие Творца, высказалось за веру в него.
Ещё меньший процент представителей христианских групп верует в краеугольные для христианства доктринальные положения о втором пришествии Спасителя и Страшном суде (среди православных эту веру разделяет только половина опрошенных), причём с ними солидарно около трети мусульман и десятая часть буддистов. Между тем в исламе данная доктрина неясно выражена лишь в учении о «скрытом имаме» Махди, характерном для шиизма, имеющем весьма малое число приверженцев среди российских мусульман, а в северном буддизме махаяны она едва намечена в представлениях о грядущем Будде Майтрейе (Майдари).
Таблица 8. Содержание религиозной веры респондентов, %
Верите ли Вы в... (ответ «да») е Л з 1 " а р атолики * 1 ° т ра 1 .а & « ы х ^ га уддисты
с 5 Щ С 2 Е |_а
Бога как Творца 91,1 88,0 86,8 82,4 52,4
Приход Спасителя (Мессии) и Страшный Суд 50,5 60,8 72,4 32,4 9,2
Конец света 38,2 59,4 69,6 35.4 7,2
Загробную жизнь 50,0 63,4 67,4 51,2 22,8
Существование дьявола (нечистой силы) 64,8 70,6 74,0 62,0 24,4
Переселение душ (реинкарнацию) 28,0 26,0 23,6 21,6 58,0
Аналогичная ситуация имеет место с верой в конец света, загробную жизнь и существование нечистой силы. При этом католики и протестанты имеют здесь гораздо более высокий показатель, чем православные и мусульмане, не говоря уже о буддистах. Напротив, веру в реинкарнацию
(переселение душ), решительно отвергаемую как христианством, так и исламом, разделяет около четверти респондентов в христианских группах и пятая часть в мусульманской. В то же время среди буддистов за веру в неё высказалось менее 60 % опрошенных, хотя именно для буддизма учение о реинкарнации имеет принципиальное значение.
Таким образом, для всех религиозных групп характерной является определённая доля респондентов, которые не разделяют веру в важнейшие доктринально-догматические положения своих религиозных систем, но при этом верят в концепции, доктринально не совместимые с исповедуемой религией.
В этом плане представляется важным проследить зависимость содержания религиозной веры респондентов от их религиозной активности. Как видно из таблицы 9, мировоззрение религиозно активных респондентов в целом заметно более отчётливо и менее эклектично. Так, во всех группах приверженцев монотеистических религий веру в Бога как Творца разделяют свыше 90 %. Несколько меньший процент набирают другие мировоззренческие позиции, составляющие доктринальную основу религиозных учений авраамического корня. Однако и здесь показатели религиозно активной категории существенно выше. Наибольшую доктринальную отчётливость религиозных представлений мы также видим среди протестантов, лишь немного отстают от них католики.
Вместе с тем у религиозно активных последователей наиболее массовых российских религий — православия и ислама — данная тенденция выражена несколько менее отчётливо. В сравнении с другими приверженцами авраамического монотеизма по проценту верующих в приход Спасителя православные опережают лишь мусульман, а по таким позициям, как вера в конец света, загробную жизнь и существование
Таблица 9. Содержание религиозной веры религиозно активных респондентов, %
Верите ли Вы в... (ответ «да») е Л з 1 " а ¡2 атолики * Л ° т ра 1 .а & « ы х ^ га уддисты
с 5 Щ С 2 Е |_а
Бога как Творца 95,6 97,6 95,1 93,4 71,9
Приход Спасителя (Мессии) и Страшный Суд 66,4 84,0 89,3 55,7 18.8
Конец света 49,6 76,8 88,5 59,0 15,6
Загробную жизнь 62,8 84,8 91,0 80,3 35,9
Существование дьявола (нечистой силы) 70,8 88,8 90,2 85,2 40,6
Переселение душ (реинкарнацию) 26,5 26,4 25,4 23,0 70,3
дьявола, находятся на последнем месте. При этом можно видеть, что в целом для религиозно активных мусульман характерна большая мировоззренческая последовательность в сравнении с религиозно активной подгруппой православной группы.
Надо отметить, что религиозно-мировоззренческая эклектика, хотя и в меньшей мере, проявляет себя и среди религиозно активных респондентов. Так, удельный вес верующих в реинкарнацию среди последователей монотеистических религий здесь почти такой же, как и во всей совокупности респондентов. В плане мировоззренческой эклектики особенно показательны ответы религиозно активных представителей буддийской группы, хотя процент верующих в реинкарнацию среди них значительно выше, чем по группе в целом. Однако одновременно существенно более высокий удельный вес имеют те, кто принимает вероучительные положения монотеистических религий, для буддизма нехарактерные, или же прямо им отрицаемые.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Результаты проведённого анализа содержания религиозной веры приверженцев основных российских религий имеют принципиальную важность в плане выстраивания стратегии межконфессиональных отношений. На первый взгляд может показаться, что плохое знание вероучений и, как следствие этого, полное равнодушие к догматическим различиям и доктринальной несовместимости религиозных систем способствуют формированию толерантного отношения приверженцев различных религий друг к другу. Однако этот вывод будет поверхностным, поскольку именно такая религиозно-мировоззренческая «всеядность», разрушая устойчивые доктринальные основания традиционных религий, зачастую порождает сектантское сознание, которое становится питательной средой для формирования деструктивных псевдорелигиозных течений.
Как видно из вышеизложенного, процесс, обозначаемый понятием «религиозный ренессанс», достаточно сложен и неоднозначен. И хочется надеяться, что, как полагал выдающийся отечественный религиовед М. Мчедлов, «в новом столетии вопросы собственно веры и неверия будут решаться более взвешенно, не форсированно и повелением моды, а естественным путём, станут делом свободного и осознанного выбора граждан» [6, с. 82-83].
Л итература
1. Логинов А.В. Власть и вера: Государственные и религиозные институты в истории и современности. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2005.
2. Монастыри Русской православной церкви: Справочник-путеводитель. М., 2001.
3. Цыпин В., прот. История Русской православной церкви: 1917-1990. М.: Хроника, 1994.
4. Сведения о количестве религиозных обществ в СССР // Наука и религия. М., 1992. № 1.
5. Чеснокова В.Ф. Тесным путём: Процесс воцерковления населения России в конце XX века. М.: Академический Проект, 2005.
6. Мчедлов М.П. Религиоведческие очерки: Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России. М.: Научная книга, 2005.
