CC BY
36
Гоглева Ксения Юрьевна
адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России
Gogleva Kseniya Yurievna
postgraduate Saint Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia
E-mail: goglevakseniya@gmail.com
Сочетание абстрактного и конкретного нормоконтроля в механизме разрешения коллизий при совершенствовании конституционного законодательства
The combination of abstract and particular normative control in the mechanism for resolving conflicts of law in the improvement of constitutional legislation
В борьбе обретаешь ты право свое _Р. Иеринг
Аннотация. Предлагаемая читателю статья посвящена вопросу разрешения коллизий при совершенствовании конституционного законодательства посредством использования средств абстрактного и конкретного нормоконтроля как специфических видов деятельности Конституционного Суда Российской Федерации. Посредством анализа материальных и процессуальных оснований осуществления отечественного судебного конституционного контроля, а также практики отечественного органа конституционной юстиции автором предпринята попытка описания механизма и роли специализированного конституционного контроля в разрешении конфликта коллидирующих правовых регуляторов при несовместимости их одновременной действительности и действенности через анализ его непосредственного влияния на конституционные положения, а также на общую систему источников права.
Ключевые слова: конституционная юстиция, конституционный судебный контроль, абстрактный нормо-контроль, конкретный нормоконтроль, правовая коллизия, совершенствование законодательства.
Abstract. The article offered to the reader is devoted to the issue of resolving conflicts in the improvement of constitutional legislation through the use of abstract and concrete normative control means as specific activities of the Constitutional Court of the Russian Federation. By analyzing the material and procedural grounds for the implementation of domestic judicial constitutional control, as well as the practice of the domestic subject of constitutional justice, the author made an attempt to describe the mechanism and role of specialized constitutional control in resolving the conflict of conflicting legal regulators with the incompatibility of their simultaneous validity and effectiveness, by analyzing its direct impact on constitutional provisions, as well as the general system of sources of law.
Keywords: constitutional justice, judicial constitutional control, abstract normative control, concrete normative control, legal conflict, improvement of legislation.
Принципы справедливости, этичности и взаимного уважения положены в основу правовой организации всех современных демократических государств и предопределяют потребность общества в праве как основном регуляторе общественных отношений, в том числе и в условиях неизбежно возникающих конфликтов и споров. Успешное разрешение последних предполагает, что они должны разрешаться путем их юридизации в рамках действующего законодательства1.
Конституция Российской Федерации, как и подобные ей зарубежные правовые акты, безусловно, обладает учредительной природой, что определяет общеобязательность, непосредственность и верховенство содержащихся в ней установлений, распространяющееся на весь массив отечественных законодательных актов (ст. 15 Конституции России2). Соблюдение данного принципа, входящего в основы
1 MacFarlane J. Dispute Resolution: Reading and Case Studies // Toronto: Edmond Montgomery Publication Limited. 1999. P. 43.
2 Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 (с учетом поправок, внесенных Законом РФ о поправках к Конституции РФ от 14.03.2020 № 1-ФКЗ) // «Российская газета» от 25 декабря 1993 года; СЗ РФ. 2020. № 11. Ст.1416.
отечественного конституционного строя (ст. 16 Конституции Российской федерации), является фундаментальной основой обеспечения стабильности и эффективности правовой политики нашего государства, что представляется особо важным в периоды возникновения кризиса власти, вызванного острой политической ситуацией и сопровождающегося масштабными государственными и общественными преобразованиями.
Конституционный Суд Российской Федерации сегодня - это, в первую очередь, защитник федеральных правовых ценностей, обеспечивающий приоритет на всей территории Российской Федерации принципов конституционализма, в их изначальной природной данности от воли народа, закрепленной в Преамбуле к Конституции России. Как верно подчеркивают К. В. Арановский и С. Д. Князев, подобное «правление права» (в его естественно-правовой сущности) больше связывает, чем поощряет власти вмешиваться в закон и творить его1. А, значит, обеспечивает сбалансированную работу системы сдер-жек и противовесов - как неотъемлемого института демократического правового государства. Являясь «хранителем» Конституции, Конституционный Суд России при рассмотрении предмета спора, оценивает его с позиций конституционно-правового подхода, соотнося с положениями Основного закона как правового документа. Что особо важно при разрешении правовых коллизий, увы, довольно часто встречающихся в отечественном законодательстве.
Следует отметить, что различия в содержании противоречий, являющихся предметом рассмотрения в высшем органе конституционной юстиции Российской Федерации, служат одним из критериев для разделения его на виды, с последующим применением специализированным органом конкретного способа его осуществления:
- официального толкования конкретной нормы Основного Закона в целях устранения деффекта ее правоприменения (Глава XIV Федерального конституционного закона Российской Федерации от 21 июля 1994 г. № 1 - ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»));
- «дисквалификации» законодательной нормы по результатам ее нормоконтроля (Главы IX, X, XII, XIII ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»).
Следует отметить, что вышеуказанные способы разрешения коллизий конституционного законодательства применимы в рамках одного вида конституционного судебного контроля - последующего (а роэ1епог), предполагающего оценку конституционности законодательных положений уже принятых и вступивших в законную силу нормативных актов Российской Федерации, в целях совершенствования отечественной правовой системы и устранения публично-правовых противоборств, связанных с ее дефектностью (ч. 2 и ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации).
Последующий судебный конституционный контроль является «ведущим» направлением деятельности высшего органа конституционной юстиции России и включает в себя рассмотрение дел в порядке абстрактного (глава IX ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» и конкретного (глава XII ФКЗ «О Конституционном Суде РФ) нормоконтроля. Данные виды существенно различающихся друг от друга не только условиями допустимости обращений в Конституционный Суд России, но и по кругу субъектов инициации начала процесса конституционного судопроизводства, существенно более «широким» (ст. 84 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ») в случае рассмотрения вопросов обеспечения конституци-ализации отраслевого законодательства2, верховенства конституционных ценностей, сохранения актуального конституционного баланса разделения властей по вертикали и горизонтали, вне связи с применением анализируемых нормативных актов в конкретном деле.
Несмотря на свою безусловную эффективность и важность в условиях демократического правового государства, абстрактный нормоконтроль применяется лишь в странах европейской (кельзеновской) и смешанной модели судебного конституционного контроля и полностью отсутствует в американской модели, в которой функция по конституционному контролю возложена на суды общей практики (общей юрисдикции) и носит инцидентный характер3, что означает осуществление исключительно конкретного нормоконтроля (ч. 4 ст. 125 Конституции РФ), предусматривающего проверку в рамках конкретного дела, и, в первую очередь, направлен на исключение создания законом привилегий для одних социальных групп и дискриминации других4.
Согласно статистическим данным, приведенным на официальном сайте высшего органа конституционной юстиции, за период с 1995 по 31.08.2022 гг. в порядке ч. 4 ст. 125 Конституции России
1 Арановский К.В., Князев С.Д. Правление права и правовое государство в соотношении знаков и значений: монография. М.: Проспект, 2016. С. 114.
2 Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. С. 296 - 299; Добрынин Н. М. Конституционализм и парадигма общественных отношений в России: исторический опыт, конформизм или неизбежность перемен // Конституционное и муниципальное право. 2020. № 1. С. 3 - 11.
3 Сажина В. В. Виды конституционного контроля: зарубежный опыт // Юридическая наука: традиции и инновации: Сборник материалов международной научно-практической конференции студентов, магистрантов, аспирантов и преподавателей, Великий Новгород, 26-27 апреля 2019 года // Великий Новгород: Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого, 2019. С. 241.
4 В отечественной правовой системе данный принцип закреплен в ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации.
было вынесено 627 постановлений, что составляет 84,6% общего числа постановляющих решений Суда1. При этом, наиболее частым поводом к обращению послужили вопросы нарушения конституционных прав и свобод (4472 жалобы со стороны граждан и юридических лиц, а также Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации), а также установления конституционности нормоположений по запросам судов (151 обращение)2. В то время как субъекты инициации абстрактного нормоконтроля реализовали свое правомочие лишь 147 раз за 27 лет рассматриваемого отчетного периода3.
Следует отметить, что столь существенное превалирование использования процедуры конкретного конституционного нормоконтроля над абстрактным, ничуть не умаляет эффективности правозащитной направленности последнего в условиях правового демократического государства, коим, по определению ч. 1 ст. 1 Конституции Российской Федерации, является наше Отечество. Разделяет данный вывод и отечественный законодатель, практически реализовавший аксиомичное доктринальное утверждение о том, что любые конфликтные ситуации, в том числе и возникающие в сфере правового регулирования, эффективнее разрешать еще на стадии зарождения, посредством введения в практику судебного конституционного контроля институт предварительного (a priori) абстрактного нормоконтроля, предусматривающего проверку конституционности проектов законов и не вступивших в законную силу международных договоров Российской Федерации (глава XVII, X ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»).
Объединяя все вышеизложенные доводы, следует отметить, что, обеспечивая баланс деятельности законотворческой, исполнительной и судебной власти, призванных к единой цели regula iuris4 в государстве, а также эффективного средства для ненасильственного разрешения споров между гражданами, их объединениями, а также гражданами и государством, высший орган судебного конституционного контроля России ежедневно подтверждает свою состоятельность в современной отечественной правовой системе5, а его правовые позиции являются надежным фундаментом для разрешения правовых коллизий и устранения правовых пробелов законодательства.
Вне зависимости от того в порядке конкретного или абстрактного конституционного нормо-контроля вынесено решение органа конституционной юстиции, оно «...обеспечивает сцепку собственно конституционно-правовых норм и норм отраслевого законодательства, создает нормативное единство, основанное на закреплении конституционных и иных отраслевых правоотношений»6. Обеспечивая прямое действие и верховенство конституционных норм, а также являясь гарантом претворения принципов конституционализма в практику государственного строительства, отечественный орган специализированного судебного контроля обеспечивает единство и согласованность правовой системы Российской Федерации, в формировании которой участвуют органы публичной власти всех трех ветвей. И, хотя правовые позиции Конституционного Суда формально не включены в перечень источников отечественного отраслевого законодательства, данное положение, по аргументированному мнению, большинства исследователей7, не совсем соответствует фактической действительности8. Ведь законодателю, чтоб определить приоритетные направления развития законодательства, необходимо, помимо того, что действовать строго на основе учредительной конституционной нормы в ее лингвистической интерпретации, выявить ее конкретное содержание, то есть прибегнуть к ее максимально всестороннему и компетентному истолкованию, то есть фактически «прочитать смысл» того самого конституционного «сумиэ»9. И в этом смысле официальное толкование Конституции Российской Федерации, реализуемое Конститу-
1 URL: http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Statisticses/Documents/De%D1%81isions_7_2022.pdf (дата обращения 21.09.2022).
2 Там же.
3 Там же.
4 Верховенства права (лат.).
5 См. подробнее: Гоглева К. Ю. Судебный конституционный контроль как средство юридизации публично-правовых конфликтов // Современное общество и право. 2022. № 2 (57). С. 30-35; Гоглева К. Ю. К вопросу о специфике использования средств специализированного конституционного контроля Конституционного Суда Российской Федерации в механизме разрешения публично-правовых конфликтов // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2022. № 2 (94). С. 56-61.
6 Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М.: Норма, ИНФРА-М, 2011. С. 17.
7 Долгополов К. А. Значение решений Конституционного Суда Российской Федерации по уголовно-правовым вопросам в системе источников уголовного права // Современный ученый. 2020. № 1. С. 265; Наумов А. В. Конституция Российской Федерации и решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник уголовного права // Вестник Университета Прокуратуры Российской Федерации. 2018. № 6 (68). С. 26.
8 См. подробнее: Гоглева К. Ю. Решения конституционного суда Российской Федерации как источник права // Государство и право в эпоху глобальных перемен: Материалы международной научно - практической конференции, Барнаул, 28 - 29 июня 2022 года / Под редакцией Д.Л. Проказина. Барнаул, 2022. С. 449 - 451.
9 О предопределяющем характере закрепленных в Конституции Российской Федерации принципов по отношению к содержанию конституционных и отраслевых прав и их регулирующем воздействии на все сферы общественных отношений подробно говорится в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 апреля 2003 г. № 5-П // СЗ РФ. 28.04.2003 г. № 17. Ст. 1656; а также в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июля 2007 г. № 633- О-П // СЗ РФ. 12.11.2007 г. № 46. Ст. 5642.
ционным Судом России как в качестве самостоятельной функции, так и в рамках реализации нормокон-трольных полномочий, оказывает безусловное влияние как на саму Конституцию, так и на общую систему источников права1. В связи с чем (а также учитывая мировую практику функционирования института судебного конституционного контроля2), представляется верным выдвинуть предположение о скором включении решений Конституционного Суда Российской Федерации в перечень источников права, официально признаваемых не только юридической наукой, но и правоприменителем.
1 Зорькин В. Д. Конституционный Суд России: доктрина и практика: монография. 592 с.
2 Что касается мировой практики включения решений органов специализированного и неспециализированного судебного конституционного контроля в систему источников права, то здесь следует отметить некоторые различия. Так, например, согласно ст. 4 Конституции Республики Казахстан к ним относятся не только нормы Конституции, соответствующих ей законов, иных нормативных правовых актов, международных договорных и иных обязательств Республики, но и нормативные постановления Конституционного Совета и Верховного Суда Республики. П. 1 Закона Республики Казахстан от 08.06.2022 г. «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан» предусмотрена новая редакция (вводится в действие с 01.01.2023 г.) данной статьи в части замены формулировки «...нормативные постановления Конституционного Совета и Верховного Суда Республики» на «нормативные постановления Конституционного Суда и Верховного Суда Республики» в связи с упразднением Конституционного Совета Республики с одновременным учреждением Конституционного Суда. При этом в соответствии с п. 2 ст. 99 данного Закона нормативные постановления Конституционного Совета продолжают применяться в части, не противоречащей Конституции, вплоть до их пересмотра Конституционным Судом // Казахстанская правда. 08.06.2022 г. № 107 (29734).
