CC BY
86
ББК 87.6
В. Ю. Костылева Астраханский государственный технический университет
СОБОРНОСТЬ КАК ФОРМА ПРОЯВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПРАКТИКИ: РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ
В условиях развития рыночных отношений и демократических процессов, осмысления и восприятия идеологических образцов стран западной демократии поиск основ духовной консолидации общества становится актуальной проблемой современной России. В качестве основополагающего концепта в этом смысле предлагаются различные варианты: от русской национальной идеи, православия, патриотизма до возрождения коммунистической идеологии. Однако, в силу объективных причин, ни одно из вышеуказанных направлений не воспринимается российским социумом безоговорочно. Первое - в силу многонационального состава российского общества; второе - отчасти по той же причине, а отчасти из-за того, что православие для большинства граждан России является, скорее, культурной традицией, нежели истинным религиозным убеждением; третье - потому, что патриотизм по-прежнему понимается только как государственный (требующий самопожертвования и безоговорочного подчинения), четвертое -в силу преувеличенной негативизации последствий советского опыта. Поэтому и ученые, и политики, понимая важность создания национального проекта, отвечающего российским условиям, адресуются к фундаментальным основам и чертам социальной, политической и культурной жизни российского государства с целью предложить, на основе внимательного анализа, оптимальный вариант развития. В числе этих фундаментальных основ находится и принцип соборности - как способ организации общественной жизни русского народа, как форма его деятельности по единению во имя высших ценностей. Однако насколько реалистично полагаться на принцип соборности как на один из факторов преодоления кризиса в российском обществе?
Задачей данного исследования является обращение к историческому прошлому русского народа с целью выявить роль соборного сознания в становлении российской национальной ментальности, ретроспективный анализ проявлений принципов соборности в истории российского государства.
Понятие «соборность» впервые было сформулировано выдающимся русским философом-славянофилом А. С. Хомяковым как обозначение «свободного единения людей, основанного на христианской любви, направленного на поиски совместного коллективного спасения» [1, с. 54]. Данное воззрение стало первоначально результатом глубокого освоения подлинного смысла христианского вероучения и актуализации религиозного понятия «кафоличность» или цельность. Но постепенно категория соборности превращается из чисто религиозной в философско-религиозную и рассматривается как способ постижения основ всей человеческой жизни, как способ постоянного преодоления отчужденности и раскола в человеческом обществе.
Понимание соборности как духовной ценности, благодаря которой русский человек, как самостоятельная личность, развиваясь внутри целого, осознает неразрывность связи личного и надличного, общества и «вселенского» начала, является отличительной чертой русского национального сознания, без которого немыслима атмосфера русской духовности.
Эти, несомненно, положительные качества соборности отмечали в своих трудах многие русские мыслители. Соборность, или, по выражению Н. А. Бердяева, «коммюнотарность», как свободная внутренняя социальность, исключает нивелировку личности и растворение индивидуальности в массе. Вл. Соловьев полагал соборность основной формой нравственной организации человечества. Эта нравственная солидарность, в отличие от естественной, образует, по его мнению, «истинное братство, в котором заключается для человека положительная свобода и положительное равенство» [2, с. 509].
Русское слово «соборность» не имеет аналогов в других языках, и это особо отмечает в своих размышлениях русский философ, поэт и ученый Вяч. Иванов. Он размышляет о том, что понятие «соборность» «почти непередаваемо на иноземных наречиях», и лишь для русских в нем звучит что-то «искони и непосредственно понятное, родное и заветное, хотя нет ни типического явления в жизни, прямо и всецело ему соответствующего, ни равного ему по содержанию единого логического понятия - «концепта» [3, с. 351].
Соборность - это органичная составляющая менталитета русского народа, и на протяжении всей истории России она пронизывает межличностные и межэтнические отношения, культуру, политическую систему, экономику и такие значимые стороны жизни страны, как православное богослужение, русская музыка и иконопись, особенности сословного взаимодействия и принципы национальной политики.
Многие современные исследователи рассматривают развитие принципа соборности только в русле его христианско-богословского смысла, характеризующегося вовлеченностью человеческой души в свободный союз на основе общей веры и любви к Богу. Кроме того, ни для кого не секрет, что смысловое содержание русской философии сформировалось в ходе освоения православия средствами философского разума. И категория соборности в большинстве случаев, и это вполне справедливо, трактуется в русле доктрин кафоличности, Богочеловечества, Всеединства.
Попытки выделить секулярные черты соборности вызывают упреки со стороны некоторых, в том числе серьезных, исследователей русской философии. Так, С. С Хоружий пишет: «Что же до социальной философии, то здесь значительные и зримые влияния идеи соборности сочетались с небезопасным смешением понятий. Принцип соборности в русской мысли весьма часто пытались применять к устройству общества, построению социальных теорий и моделей, но при этом обычно игнорировали специфически церковную суть понятия, его благодатную природу. Почти всегда соборность здесь понималась как некий идеализированный коллективизм, принцип социальной гармонии, основанной на нравственных началах взаимной любви, взаимного принятия и ответственности» [4, с. 136].
Ему вторит пастор (выделено нами - К. В.) Александр Черепанов из Екатеринбурга: «Понятие же «соборность», если оно хочет иметь отношение к Богу, должно быть понятием метафизическим, а не социальным. То есть оно должно исчерпывать всю мыслимую глубину человека и, сверх того, обосновывать возможность межчеловеческого общения и понимания, понимания на уровне некоего действительно Божественного метаязыка, т. е. служить синонимом предельного понимания (одной личностью другой в их собственной индивидуальности, в их непохожести одна на другую)» [5].
Однако, обратившись к многовековой истории становления духовного опыта русского народа, имеющего корни не только в религиозном самосознании, но и в политическом, правовом, эстетическом, экономическом и даже обыденном, хочется отметить, что религиозность и секу-лярность - это не полярные качественные характеристики духовности, а различные формы ее осуществления, в том числе и в реализации соборного принципа. В этом вопросе мы адресуемся к мнению известного исследователя в области изучения соборной феноменологии В. И. Холодного, который пишет: «В этом плане религиозность и секулярность представляют собой масштабные исторические формы (или типы) реализации пространственного существования соборности, которую следует трактовать как концентрацию в целостной душе человека личностного, коллективистского и космического начал духовного и производного от них комплекса спонтанных переживаний и общеаксиологических ориентаций (архетипических ценностей)» [6, с. 7].
Найти подтверждение представлений о возможности смещения поля философской рефлексии принципа соборности в область социальной философии можно в исследованиях классиков русской философской мысли. Так, например, А. С. Хомяков и его единомышленники славянофилы во многих своих произведениях доказывали, что специфика развития и роста национального самосознания и особенности смыслоформирования национальной идеи неминуемо связаны с историческим опытом русского народа, с византийским богословием, с российской общинностью, с книжностью Древней Руси. Выдающийся русский философ С. Л. Франк в своей работе «Духовные основы общества» в качестве трех важнейших составляющих соборности последовательно называет «единство брачно-семейное», затем «религиозную жизнь» и, наконец, «общность судьбы и жизни всякого объединенного множества людей» [7, с. 56].
Исходя из этого, в плане ретроспективного анализа истории российской социальности мы рассмотрим формирование и проявление соборного сознания в хозяйственно-экономической сфере жизни общества, в политической и, наконец, культурной.
Первоначально обратимся к наиболее земной основе формирования соборного сознания русского народа - к общине, служащей естественной предпосылкой союза на основе единых ценностей, единого быта, единой веры. Общинное устройство русской жизни, являясь вторым, после православия, важнейшим фактором, определяющим особый путь русского народа в историческом развитии, органично сочетает в себе два начала: хозяйственное и нравственное.
Глубоко волновала проблема формирования и развития соборного сознания в русских крестьянских общинах представителей славянофильского направления русской философской мысли. Так, А. С. Хомяков пишет: «Чем более я всматриваюсь в крестьянский быт, тем более убеждаюсь, что мир для русского крестьянина есть как бы олицетворение общественной совести, перед которой он выпрямляется духом, мир поддерживает в нем чувство свободы, сознание его нравственного достоинства и все высокие побуждения, от которых мы ожидаем его возрождение» [8, с. 144]. И это было глубоким убеждением не только А. С. Хомякова, К. С. Аксакова, И. В. Киреевского, но и других прогрессивно мыслящих ученых. Так, западник А. И. Герцен, формально являющийся идеологическим противником славянофилов, в вопросе о роли крестьянской общины демонстрировал свою солидарность с ними. Он также считал, что община, исторически созданная на формировании личностно-коллективистской духовности, может стать основой будущего общества социальной справедливости. Об этом он пишет так: «Артель и сельская община, раздел прибытка и раздел полей, мирская сходка и соединение сел в волости, управляющие сами собой, - все это краеугольные камни, на которых зиждется храмина нашего будущего свободно-общинного быта». И тут же, обозначая свою приверженность западным идеалам, отмечает: «Но эти краеугольные камни все же камни... и без западной мысли наш будущий собор остался бы при одном фундаменте» [9, с. 47].
Общинное землепользование сложилось на Руси под влиянием природно-географических, климатических факторов, исторических особенностей расселения земледельческих славянских племен в малопригодной для земледелия лесистой местности в середине I тысячелетия н. э.
В условиях противостояния экстремальным условиям бытия, в условиях суровой природы и необъятных пространств, низкой продуктивности, а иногда и просто невозможности единоличного ведения хозяйства формировались коллективные формы взаимодействия между людьми. Частые пожары, уничтожавшие имущество целых деревень, холодные зимы и промозглые осени, ставившие на грань выживания крестьянские семьи, требовали общих усилий для возведения жилья, пригодного для жизни. Затяжные неурожаи по вине природных естественных циклов в зоне рискованного земледелия активизировали развитие различных видов взаимопомощи, таких как совместные хозяйственные работы в пользу неимущих, а также супряги, помочи, сбор кусочков. Помочи представляли собой работу в пользу одного из членов общины. Как сообщает этнограф Г. И. Куликовский, помочи практиковались, например, при постройке домов: на помощь приходила вся деревня, вся община, иногда даже несколько близлежащих общин. Подобного рода взаимовыручка использовалась и «на печебитье», т. е. при кладке печи. Различались полевые и луговые помочи, а также супрядки, которые устраивались в том случае, если хозяйка не успевала изготовить в срок необходимое количество пряжи [10, с. 80]. Сбор, или «подача кусочков», как вид пожертвований, не считалась в русских деревнях милостыней, а была формой помощи в преодолении трудностей с продовольствием, «способом коллективного выживания» [11, с. 200].
Внутри общины хозяйственные дела, вопросы управления, моральные нормы и религиозная жизнь не были разделены на отдельные сферы. Это был сложный мир, полный трудностей и противоречий. Регламентируя, и иногда довольно жестко, поведение своих членов, община вместе с тем способствовала упрочению между ними и чувства солидарности и взаимопомощи, и чувства собственного достоинства, а также сознания хоть и относительного, но равенства. Испытывая поддержку собратьев и ощущая себя равным с ними, человек учился уважать самого себя и окружающих. Единство с природой, соплеменниками, религией, принадлежность к некоторой целостности позволяли человеку обрести ощущение уверенности, освободиться от чувства одиночества и заброшенности.
В этих условиях, по мнению некоторых ученых, вырабатывались многие особенности русского менталитета, сохранившиеся и до наших дней, например, такие неотъемлемые черты характера народа, как милосердие и сострадание. Е. А. Субботина полагает идею милосердия, как критерия человечности основой соборности, «. основой для достижения согласия и взаимопонимания между людьми с различными мировоззренческими установками» [12, с. 65].
Конечно, идеализировать общинность как реальный принцип русской жизни нет никаких оснований, однако следует отметить, что нас интересует в первую очередь не сфера экономической деятельности, а нравственно-религиозные отношения в социальном бытии русской православной общины. Ведь, по нашему мнению, именно нравственное содержание является определяющим особенности жизнеустройства, когда в отношениях между членами общины обнаруживается сопряженность, органичное взаимодействие общинного уклада и быта с моральным единством, основанным на взаимном доверии, на связи людей не как сообщества чужаков, а как «други своя». Здесь каждый осознает себя не через индивидуальное противопоставление, а в соотнесенности, сопоставленности с общностью как единым организмом. И в укоренении христианства на Руси первоначально огромную роль сыграла та нравственная атмосфера, которая сложилась в общине, моральный дух, подготовивший восприятие христианства с его законами и заповедями.
Следует отметить, что понятие «русская община» шире понятия «земельная община». Точнее было бы называть ее «сельская община», т. к. села в России были не только земледельческие, но и ремесленные, рыбацкие, села охотников, кустарей и т. д. Ядром таких общин являлись более тесно организованные содружества, имевшие различные названия: артель, местов-щина, обчина и т. д. Здесь также имела место необычайная сплоченность и взаимовыручка, единство и стремление к реализации принципов справедливого распределения.
Крестьянские земельные, сельские, ремесленные общины сохранялись в почти неизменном виде вплоть до начала XX в., когда отчасти непрерывные войны, революционные потрясения, отчасти столыпинские земельные реформы определили ее распад. И это в то время, когда крестьянская община, в частности сохранение ее соборных начал, нуждались не в реформировании, а требовали особой правительственной заботы и поддержки. С определенной долей вероятности можно сказать, что последствия нарушения соборного единства народа вкупе с ослаблением влияния православной церкви, все увеличивающаяся пропасть между правящей верхушкой и народными массами закончились революцией, гражданской войной и распадом тысячелетней государственности.
Следующая из основных составляющих соборности - служение обществу - в политической жизни страны нашла наиболее яркое воплощение в реализации деятельности земских соборов, именуемых в исторических источниках «вся земля людьми», «советом всея земли», «всею землею», «общим вся Руси градов людским советом». Истоки появления земских соборов ученые видят и в вечевой традиции Древней Руси, и в съездах князей, и в княжеских советах с боярами и дружинным и городским людом, и, несомненно, в практике церковных соборов. Так, реальные черты подлинного народовластия обнаруживаются в деятельности Новгородского и Псковского веча. При этом следует отметить, что если истоки демократического устройства западного мира проистекают из Греции, страны классической демократии, где власть принадлежала, как известно, не всему народу, а только людям определенного сословия и имущественного ценза, которые могли влиять на политические решения и открыто высказываться на общих собраниях, то спецификой русской вечевой традиции была именно возможность участия в принятии государственных решений людей самых разных сословий, классов, уровней материального благосостояния и т. д.
Закономерным продолжением вечевой соборной традиции в период создания и укрепления Русского государства стало создание земского представительства, внедрение практики земских соборов, которые стали своего рода возможностью достижения гражданского согласия и всесословного единения, формой согласования интересов центральной и местной власти.
«Земский собор, - пишет Е. С. Троицкий, - это не узкопартийный и не фракционный орган, а территориально-корпоративный, воплощающий принцип единства, любви и свободы, т. е. качества, которые нужны всем нормальным людям» [13, с. 98].
Земские соборы с их принципами единодушного принятия решений являлись наилучшим механизмом примирения интересов различных социальных групп разобщенного русского общества. Особенно велика была их роль в трудные для Отечества времена. Примером может служить Земский собор 1613 г., где, после смутных времен и междоусобиц, польской интервенции и политических кризисов, в условиях отсутствия централизованной власти, был избран царем и самодержцем Михаил Романов. Для того чтобы понять, насколько это решение было соборным, нужно вспомнить, что, несмотря на жесточайшие споры участников Собора, столкновение внутриклассовых, межсословных и даже национальных интересов, было достигнуто желанное
единогласие и принято решение о восстановлении новой династии на Руси. Голосование было проведено тайное, и сами участники были изумлены, насколько единодушным было избрание Михаила Романова на престол. В этом видели и промысел Божий, и чудо - исполнение воли Всевышнего. На самом деле здесь наиболее ярко проявились особенности соборного самосознания как духовно-нравственной основы русского характера.
В эпоху правления Петра I и в течение последующего за этим столетия народное представительство в лице земских соборов было упразднено, соборные традиции были вытеснены «коллегиальностью», регламентированностью чиновничьего аппарата, созданного по западному образцу.
Ориентация на Запад, просветительство, переход к индустриальному обществу и модернизация России в ХУШ-ХХ вв. существенно деформировали соборные отношения в русском обществе, в значительной степени породили отчуждение власти от духовной национальной элиты и, что особенно важно, от народа, что, в конце концов, стало одной из главных причин крушения Российской империи. Сыграла здесь свою роль и утрата тесного «симфонического» взаимодействия государства и церкви, светской и духовной власти, а ведь, как мы уже отмечали, религиозная, православная составляющая является сущностной основой русской соборности.
В советское время, хотя и в несколько ущербной форме, соборность выражалась в деятельности Советов «. как историко-генетического стремления нашего народа к соборному управлению» [14, с. 36].
Стоит отметить, что в последние годы в обществе появляются силы, предпринимающие определенные шаги для восстановления, хотя и не в полном объеме, институтов народовластия, вобравших в себя черты традиций земских и церковных соборов. Так, начиная с 1993 г. ежегодно проводится Всемирный Русский Народный Собор (ВНРС), участники которого, представители религиозной и светской общественности, обсуждают вопросы, касающиеся государственной и культурной политики, национальной безопасности, намечают пути возрождения механизмов народного согласия. Пусть в его проведении не все совершенно, но это, несомненно, были лишь первые попытки консолидировать российское общество на основе духовно-нравственных ценностей русского народа. Можно считать это пока лишь поводом для научных и политических дискуссий, но с уверенностью можно сказать, что в обществе есть силы и люди, которым небезразлична судьба российской нации.
Если же рассматривать наиболее яркие черты проявления соборности в русской культуре, то убедительные примеры мы можем обнаружить, вслед за отечественными философами, филологами и культурологами, в русском искусстве, и в первую очередь в православном искусстве. Всем известно, что русская культура своим развитием и расцветом во многом обязана принятию христианства, поэтому соборный принцип здесь обладает приоритетным значением.
В архитектуре это церковь, собор, храм, где в ритуальном единстве богослужения, через молитву, пение, слово осуществляется единение в процессе восхождения человеческого духа к Божественному. «Храм, - замечает известный русский философ Е. Н. Трубецкой, - это целый мир, не тот греховный, хаотический и распавшийся на части мир, который мы наблюдаем, а мир, собранный воедино благодатью, таинственно преображенный в соборное тело Христово» [15, с. 429].
Необходимым условием храмового соборного строительства являлись росписи храма, разворачивающие перед человеком всю библейскую историю, через эмоционально-эстетическое переживание включающие человека в общее постижение смысла христианского вероучения. Особое место в этом процессе занимает иконопись, являющаяся, по мнению многих авторов, самым ярким воплощением идей соборности в русском искусстве. Соборности, органично соединяющей в себе образ Божий или лик святого; канон, согласно которому иконописец должен творить; материал: дерево, краски, кисти и, конечно же, неповторимый почерк мастера, его субъективный дух, многообразие его личного опыта. Как отмечал выдающийся русский философ отел П. Флоренский, суть идеальной иконы - в «незамутненности соборно передаваемой истины» [16, с. 113].
Соборный принцип стал одним из отличительных признаков системы русского богослужебного пения, творчески переработанного русскими певчими из византийского осмогласия в православное знаменное пение, являющееся идеальной реализацией единения мира небесного и земного, зовущее верующих к Собору «всей твари». Черты соборности мы можем проследить в особенностях русского колокольного звона. Звук колокола был для русского человека как бы гласом самого Господа, призывал к соборному единению в Духе. В колокольном многоголосии
звук основного гласа как символического отзвука - напоминая о соборном первоначале, не приглушался. Он оставался духовной осью, вокруг которой выстраивались остальные колокольные звоны, повторяя, варьируя и оттеняя основной глас.
Выдающийся исследователь русского искусства, поэт-символист Вяч. Иванов посвятил множество страниц своих статей проявлениям соборности. Он сумел отыскать черты соборности и в русском театральном искусстве, изучая его как средство коллективной коммуникации, объединения в коллективную душу. Он пишет об этом так: «Соборность осуществляется в театре не тогда, когда зритель срастается в своем сочувствии с героем и как бы начинает жить под его личиной, но когда он затеривается в единомысленном множестве, и все множество единым целостным сознанием переживает подвиг героя как имманентный акт в его трансцендентном выявлении» [17, с. 219].
Соборные черты легко обнаруживаются и в русской книжной литературе, и в произведениях русского народного творчества: в сказках, песнях, пословицах и поговорках и т. д., но это тема для другого, более развернутого исследования.
Говоря об историческом аспекте развертывания принципа соборности в развитии российского социума, мы не можем не упомянуть о советском периоде нашей нелегкой истории, который так яростно подчас критикуется историками и политиками за попытку установления безраздельного господства общественного начала над личным, за тоталитаризм как превращение социалистической коллективности в чисто внешнее, принудительное объединение индивидов. И все же в проявлениях коллективизма как доминантной формы социальной организации ясно просматриваются элементы соборного отношения как глубинного архетипа, как важной составляющей русского менталитета. Проявления, прежде всего, в способности русского народа, искренне верящего в торжество справедливости и в установление отношений братства между людьми, строить счастливое будущее. В массовом энтузиазме, не всегда насильственно насаждаемом властями, в историческом оптимизме, в умении отстаивать веками накопленные нравственные ценности - доброту, духовное богатство, любовь к Отечеству и своему народу. Наконец, истинное единение народа, как это уже не раз бывало, перед угрозой фашистского завоевания, «священная война» не просто с национальным врагом, а с угрозой порабощения всего человечества. Проявлялась соборность и в период послевоенного восстановления, когда «всем миром» отстраивали заводы, фабрики, села и поселки, школы и музеи, на долгое время забывая о личных нуждах и потребностях. Пристальнее всматриваясь в российскую историю, можно констатировать, что социалистический коллективизм советского времени прижился в российской действительности, помимо иных причин, и вследствие того, что попал на подготовленную соборным самосознанием почву. Неправомерно, естественно, прямое соотнесение этих двух проявлений социальной жизни. В значительной мере основные содержательные компоненты соборного сознания, в частности православная, в советское время оказались разрушенными. Вместе с тем нельзя не отметить, что в настоящее время, когда политические силы российского общества вновь ведут поиск основ самоидентификации в современном мире, становится очевидной актуализация, наряду с другими, и принципа соборности. При этом необходимо освободить образ соборности и от «архаических черт дореволюционного прошлого», и от обвинений в тоталитарности и подавлении гражданской активности, от упреков в «религиозном оболванивании» народа. Необходимо предпринимать активные усилия для создания здоровой философской и политической рефлексии принципов и основ национальной самобытности, в числе которых соборность играет не последнюю роль.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Хомяков А. С. О старом и новом // Русская идея. - М.: Республика, 1992. - 496 с.
2. Соловьев В. С. Соч. в 6 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1988. - 450 с.
3. Иванов В. И. Родное и вселенское. - М.: Республика, 1994. - 428 с.
4. Хоружий С. С. После перерыва. Пути русской философии. - СПб.: Алетейя, 1994. - 446 с.
5. Черепанов А. Общинность и соборность // ЬИр://'№№^зе1кгЬ.1и1’ег./га.
6. http://www.baznica.info/modu1es.php?name=News&fi1e=artic1e&sid=2543.
7. Холодный В. И. Идея соборности и славянофильство. Проблема соборной феноменологии. - М.: Коффи, 1994. - 114 с.
8. Франк С. Л. Духовные основы общества. - М.: Республика, 1992. - 510 с.
9. Иоанн, Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Торжество православия: Очерки русского самосознания // Наш современник. - 1993. - № 4.
10. Герцен А. И. Избранные философские произведения. Т. 2. - Л.: Госполитиздат, 1948. - 368 с.
11. Куликовский Г. И. Из общинно-артельной жизни Олонецкого края. - Петрозаводск, 1897. - 154 с.
12. Олейников Ю. В Природный фактор бытия российского социума. - М.: ИФ РАН, 2003. - 220 с.
13. Субботина Е. А. Идея милосердия как основа соборности РПЦ // Соборность в России и современность: Тез. и материалы регион. науч. конф., 25 окт. 1997 г. - Ростов н/Д.: Гефест, 1997. - 170 с.
14. Троицкий Е. С. Что такое русская соборность. - М., 1993. - 110 с.
15. Буданцев Ю. П., Большаков, В. И. Соборность российской государственности: Историкосоциологический анализ. - М.: РИЦ ИСПИ РАН, 1999. - 48 с.
16. Трубецкой Е. Н. Избранные произведения. - Ростов-н/Д.: Феникс, 1998. - 512 с.
17. Флоренский П. Иконостас. Избранные труды по искусству. - СПб.: Мифрил, 1993. - 376 с.
18. Иванов Вяч. Собр. соч. в 2 т. Т. 2. - Брюссель, 1974. - 778 с.
Статья поступила в редакцию 20.11.2006
SOBORNOST AS A FORM OF APPEARANCE OF SOCIAL INTERRELATIONS:
A RETROSPECTIVE ANALYSIS
V. Yu. Kostyleva
The search for foundations for the spiritual consolidation of the society under the conditions of the globalizing world is one of the topical problems in Russia nowadays. Understanding the importance of the creation of the national project, which would meet the specific Russian conditions, scientists and politicians resort to the fundamentals and the core features of the social, political and cultural life of our state. This article is devoted to the study of the principle of sobornost, as the means of organization of the Russian nation's social life and as the form of its activity, aimed at the achievement of the unity for the sake of supreme values. In this connection the author carries out a historical analysis of the realization of the sobornost principle in such major spheres of life of the Russian society as the economical one - by the example of the Russian peasant community, the political one - by the example of the activity of Land diets, and the cultural one - in the field of the Russian art. The conclusion that sobornost, being the archetypical, deep-laid, constantly functioning feature of the Russian mentality, is characterized not only by religious forms of appearance, but also by secular ones, lets the author infer that the heuristic potential of the principle of " sobornost" has not exhausted itself yet.
