CC BY
141
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 5 (360). Филология. Искусствоведение. Вып. 94. С. 98-102.
УДК 8ПЛ6П'271Л2+8ПЛ6П'27П6, ББК 81.2 Рус-5
А. И. Матяшевская
сниженная лексика в российских печатных и интернет-газетах
(на материале «Аргументы недели» и «Газета.ру»)
Рассматриваются два сочувствующих оппозиции издания. В данных газетах определены основные функции сниженных лексем и оборотов, превалирование среди них разговорных, а не жаргонных и грубых. Кардинальных различий между печатными и интернет-газетами в использовании сниженной лексики данный материал не показал.
Ключевые слова: медиалингвистика; канал передачи информации; сниженная лексика.
В настоящее время лингвисты осознают острую необходимость в оценке языка СМИ в его лингвоэкологическом аспекте [13]. При этом в рамках культуры речи и лингвоэколо-гии особое внимание традиционно уделяется проблеме оправданности сниженной лексики в СМИ. В статье будем считать сниженным употребление как собственно разговорных, так и более грубых обозначений, а также находящихся за пределами литературного языка диалектных, просторечных, жаргонных и обсцен-ных слов и устойчивых оборотов, образующих стилистически сниженные пласты лексики. Лингвисты едины во мнении, что основной функцией СМИ оказывается воздействие на читателя [6]; присутствие сниженных элементов возможно в газетных текстах: при условии умеренного и целесообразного использования такие слова могут значительно расширить способы выражения оценки [10].
Необходимо подчеркнуть, что употребление сниженной лексики требует от журналиста высокого профессионализма и ответственного отношения к языку [12]: большое количество подобных лексем в газетных материалах неуместно опрощает текст, излишнее стремление к разговорности может доходить «до крайности моды» [7. С. 96], позволяя лингвистам сделать заключение о противоречии лингвоэколо-гии части статей в российских печатных СМИ [см., например: 1; 3]. Руководствуясь работами О. Б. Сиротининой и М. А. Кормилицыной, полагаем, что неотъемлемой составляющей журналистской компетентности нужно считать следование «речевым, этическим и даже эстетическим нормам» [4. С. 13], поскольку тексты массмедиа выступают эталоном речи для многих читателей [см., например: 12; 5].
Для исследования употребления сниженной лексики в газетах в статье выбраны материа-
лы отдельных номеров за сентябрь-декабрь 2014 года печатной версии «Аргументов Недели» (далее - АН) и интернет-издания Газеты. ру (далее - Г). В обоих изданиях присутствуют три основных типа медиадискурсов, выделенных Н. И. Клушиной: информационный, публицистический, развлекательный [2], с явным преобладанием в них публицистического типа. При этом обе газеты можно считать симпатизирующими оппозиции.
Цель данного статьи - выявить, что является решающим фактором употребления сниженной лексики в выбранных газетах -их склонность к оппозиционности или канал передачи, а также оценить допустимость использования отмеченных сниженных элементов с точки зрения лингвоэкологической безопасности языка. Реализация поставленных целей предполагает выявление преобладающих функций и способов введения сниженных слов и оборотов, а также определение степени допустимости и целесообразности употребления сниженных элементов. Тем самым проверяются на новом материале выводы, сделанные в диссертации [9].
Безусловно, одной из основных функций сниженных слов и оборотов можно признать коммуникативную: включение подобных элементов в тексты статей, в первую очередь, направлено на облегчение восприятия публикаций читательской аудиторией. Именно благодаря разговорной лексике сведения понимаются с первого прочтения и усваиваются без особых усилий даже неспециалистами: Для сравнения: с 1992 по 2000 г. с нефтегаза нам капнуло (разг.) в 10раз меньше - 200 миллиардов (АН 25.12.2014). В большинстве подобных примеров употребляются разговорные лексемы, присутствие которых в медийном тексте вряд ли входит в строгие нормы публицисти-
ческого стиля, но за пределы литературного языка не выходит.
Можно предположить, что использование сниженной лексики создаёт доверие между автором и его читателями. Поскольку установление контакта с аудиторией признаётся лингвистами «генеральной стратегией СМИ» [8. С. 235], многие журналисты активно применяют риторическую категорию разговорности [11]: Вот отрывки из её (Э. Набиуллиной - А. М.)речи, которая транслировалась на всю страну и предназначалась не только для ушей финансистов, но и всех российских граждан. <...> Понятно, что нормальный человек без бутылки, а то и двух в этом не разберётся (разг.; АН 09.10.2014); Разумеется, на новые санкции нарываться (разг.) нежелательно (Г 20.10.2014).
Более того, в контексте доверительности и взаимопонимания автор получает возможность дать читателю совет, иногда даже в довольно категоричной форме: Теперь главное: что предстоит сделать. Кризис - не время валяться влёжку (разг.), история знает экономические удары гораздо сильнее нынешнего (АН 25.12.2014); Не торчите (разг.) рядом с начальством весь вечер (Г 24.12.2014).
Как было отмечено М. А. Кормилицыной, сниженные лексемы нередко проникают в рассуждения журналистов [4], тем самым придавая им большую убедительность в глазах аудитории: Как ни крути (разг.), торговля кормит миллионы (АН 09.10.2014); При этом Россия в ее сегодняшнем состоянии, предлагающая принимать всемирную декларацию о невмешательстве во внутренние дела государств и непризнании госпереворотов как метода смены власти, сильно смахивает (разг.) на алкоголика, который вдруг решил призвать запретить всем пить, не собираясь завязывать (разг.) сам (Г 03.10.2014).
Однако в стремлении максимально упростить изложение обстоятельств легко перейти грань допустимого. Редкие примеры, недопустимость которых не подлежит сомнению, можно обнаружить на страницах АН: Общий смысл речи нового гетмана (Порошенко -А. М.) свёлся к одной простой мысли: «Полный пи...ц (груб.), но всё под контролем» (АН 06.11.2014). Часть грубой лексемы закрыта точками, тем не менее, она все равно легко восстанавливается в сознании читателя. Более того, это не цитата, а обобщение словами журналиста, замаскированное под прямую речь
героя. Такое употребление может быть бессознательно воспринято читателями как указание на то, что без использования подобной лексики никак не обойтись, а обсценные лексемы должны быть табуированы и теперь уже запрещены законом.
Возможно, одной из причин осторожной подачи большинства журналистских суждений становится то, что обе газеты не являются в полной мере оппозиционными и стараются создать видимость объективности. Внушение аудитории собственной интерпретации побуждений героев при помощи приема «чтения мыслей» с включением сниженной лексики в обоих изданиях встречается крайне редко: Евросоюз кровно заинтересован в сохранении зависимости России от украинского транзита. В Берлине считают, что так будет удобнее «нагибать» (жарг.) Кремль (АН 04.12.2014).
Решающее значение сниженная лексика принимает в сфере выражения крайней степени журналистского возмущения: Одуреть (разг.): у Ирана, который больше 10 лет живёт под санкциями, реал подешевел лишь на 8 %! (АН 18.12.2014). Осознанное использование в тексте статьи сниженных лексем и оборотов нередко помогает журналисту высказать резкое осуждение героев, при этом журналистское презрение или критика может выражаться как посредством ярлыковых оценок личности героя: В отличие от театральной «Золотой маски», там не сыщешь ни одной наглой бездари (разг.), ни одного тупого (разг.) графомана (АН 18.12.2014) ; Очевидно, пройдохи (разг.) разных мастей (разг.) очень хотят почета и уважения - и вот они заказывают себе диссертации и покупают ученые степени (Г 31.11.2014) ; так и более сдержанных оценок его действий: Их (бюджетников - А. М.) сбережения тают, как весенний снег, а две подружки, руководящие Центробанком страны, несут с экранов чушь (разг.), что всё будет хорошо (АН 04.12.2014).
Своеобразие газеты АН проявляется в том, что сниженная лексика активно используется её журналистами в целях нагнетания противопоставления простых читателей, интересы которых важны для журналиста и газеты, но полностью игнорируются властью, и жадных чиновников, обеспокоенных лишь преумножением собственного благосостояния: Видимо, топливные проблемы простого человека «Газпрому», что называется, по барабану (разг.; АН 04.12.2014). При этом сниженность
лексемы для выражения коммуникативной категории «свой - чужой» [14] может варьироваться от разговорной до жаргонной: Сами министры прекрасно понимают и не сомневаются в своём бессилии. Но берут равнение на своего командира Медведева и на голубом глазу (разг.) продолжают вешать гражданам туфту (жарг.) про грядущее «царствие небесное» (АН 25.09.2014).
Наряду с коммуникативной функцией сниженных слов и оборотов в статьях АН и Г отчётливо прослеживается их внутритекстовая роль выразительного средства. В обеих газетах широко распространено употребление экспрессивных разговорных оборотов, ёмко характеризующих затронутую в статье проблему: Германские производители хватаются за головы (разг.), сокращение поставок в РФ лишит их 15 млрд. евро. Зато обновлённый АвтоВАЗ и все, кто наладил в России полноценное производство, удержат цены и окажутся на коне (разг.; АН 25.12.2014); Дляроссийско-го потребителя пробил час из своего кармана платить за все грехи севшей в лужу (разг.) казенной экономики: за ее убытки и долги, за роскошь, в которой купаются ее менеджеры, за их непрофессионализм, за каждое их неверное решение и каждую неудачную инвестицию (Г 29.10.2014). Заслуживает внимания удачное использование в АН и Г разговорных элементов в качестве синонимов нейтральных номинаций: Рюмка водки или другого крепкого напитка за полчаса до основной выпивки (разг.) приведёт ваш организм в полную боевую готовность сопротивляться алкоголю (АН 25.12.2014).
Нередко причиной употребления сниженных элементов в газетах служит диффузность их значений, удобная журналисту в условиях нехватки времени на поиски более точного эквивалента [12]: Перечислять все подобные «примочки» (разг.) места не хватит. (АН 23.10.2014). Тиражирование отдельных сниженных элементов, вероятно, проявление языковой моды: Неплохо и нам вспомнить об этом (о строительстве дорог - А. М). А попутно - о развитии авиации и космонавтики, где мы всё ещё «в теме» (разг.; АН 02.10.2014); В 400 присланных в комиссию текстах самый частый персонаж — птица. Очень сильное подозрение, что и правда, кроме них, за МКАД никто не живет по большому счету, а тупо (разг.) ночует перед отправкой на работу в Москву (Г 01.11.2014). Вместе с тем, стоит
отметить случаи употребления бывших криминальных жаргонизмов: Неслучайно ассоциация молочников «Союзмолоко» уже попросила правительство вмешаться и защитить Danone и PepsiCo от «наезда» (разг.) Минсель-хоза (Г 01.12.2014).
Использование некоторой доли сниженной лексики можно считать частью специфики современного языка СМИ. Проведённое исследование подтвердило основные выводы за-щищённой автором диссертации [9] на новом материале, в том числе положение о влиянии оппозиционности издания на использование в его статьях сниженной лексики, а также не выявило кардинальных различий в употреблении сниженного в печатной версии газеты и интернет-издании. В перспективах исследования остаётся проверка влияния канала информации на характер употребления сниженных элементов в других изданиях. Несмотря на преобладание в АН и Г разговорной лексики, с точки зрения лингвоэкологии можно признать, что её тиражирование представляет определённую угрозу для речи читателей: достоверность и свобода мнения в СМИ не должны противоречить нормам публицистического стиля и нормам культуры.
Список литературы
1. Данилевская, Н. В. Деструкция литературной нормы в современной массовой коммуникации / Н. В. Данилевская // Медиа-лингвистика. Вып. 2. Речевая коммуникация в средствах массовой информации: сб. ст. СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т; Ин-т «Высш. шк. журн. и масс. коммуникаций», 2013. С. 32-35.
2. Клушина, Н. И. Основные типы современного медиадискурса / Н. И. Клушина // Речевое общение: спец. вестн. Вып. 14 (22). Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2012. С. 59-63.
3. Копнина, Г. А. Экология языка и экология речи как разделы эколингвистики / Г. А. Коп-нина // Экология языка и коммуникативная практика. 2014. № 2. С. 78-89.
4. Кормилицына, М. А. Целесообразность использования выразительных средств как один из показателей коммуникативной компетенции журналиста / М. А. Кормилицына // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2011. Вып. 11. С. 12-19.
5. Кормилицына, М. А. Коммуникативная компетентность журналиста как важный фак-
тор влияния на культуру общества / М. А. Кор-милицына // Медиалингвистика. Вып. 2. Речевая коммуникация в средствах массовой информации: сб. ст. СПб.: С.-Петерб. гос. унт; Ин-т «Высш. шк. журн. и масс. коммуникаций», 2013. С. 45-48.
6. Кормилицына, М. А. Язык СМИ: учеб. пособие / М. А. Кормилицына, О. Б. Сироти-нина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та , 2011. 92 с.
7. Костомаров, В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа / В. Г. Костомаров. СПб.: Златоуст, 1999. 320 с.
8. Крысин, Л. П. Литературная норма и речевая практика средств массовой информации / Л. П. Крысин // Язык и дискурс средств массовой информации в XXI веке: коллектив. моногр. М.: Академ. Проект, 2011. С. 235-245.
9. Матяшевская, А. И. Сниженная лексика в СМИ: классификация, употребление, этнокультурные различия (на материале российских и британских газет): дис. ... канд. филол. наук / А. И. Матяшевская. Саратов, 2014. 213 с.
10. Петрова, Н. Е. Язык современных СМИ: средства речевой агрессии: учеб. пособие / Н. Е. Петрова, Л. В. Рацибурская. М.: Флинта, Наука, 2011. 160 с.
11. Сиротинина, О. Б. О терминах «разговорная речь», «разговорность» и «разговорный тип речевой культуры» / О. Б. Сиротинина // Лики языка / Ин-т рус. языка РАН. М.: Наследие, 1998. С. 348-353.
12. Сиротинина, О. Б. Русский язык: система, узус и создаваемые ими риски: монография / О. Б. Сиротинина. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 2013. 116 с.
13. Сурикова, Т. И. Этический аспект языка СМИ / Т. И. Сурикова // Язык массовой и межличностной коммуникации: коллектив. моногр. М.: МедиаМир, 2007. С. 133-185.
14. Хорошая речь: коллектив. моногр. / под ред. М. А. Кормилицыной, О. Б. Сиротининой. М.: ЛКИ, 2007. 320 с.
Матяшевская Ангелина Игоревна - преподаватель кафедры английского языка и межкультурной коммуникации Национального исследовательского Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского.
Matyashevskaya A. I., Instructor at the Department of English Language and Intercultural Communication, National Research Saratov State University. [email protected]
substandard vocabulary in Russian printed AND online newspapers
(by the example of "Argumenty Nedeli" and "Gazeta.ru")
The paper describes two newspapers, which views could be considered close to opposition. In these newspapers we can find some examples of substandard words and fixed expressions. It should be noticed that these words are mostly informal, not slang or taboo ones. The main function of substandard vocabulary here seems to be establishing close partnership and understanding between the author and his audience. Another frequent cause is making the author's reasoning easy to understand while the person is just briefly looking through the text of the article. Moreover, sometimes these words become effective tools of expressing his indignation about injustice towards ordinary people and showing the drastic gap between the life of greedy bureaucracy and people, who are deprived even of their basic rights. In the text of the printed media these informal words are used to give a precise description of the situation, as a useful synonym to avoid the recurrence of one and the same word in the adjacent sentences, due to diffused meaning of spoken expression or simply because it is fashionable. There is no fundamental difference between the chosen printed and online newspapers in the aspect of the use of substandard vocabulary.
Keywords: media linguistics; communication channel; substandard vocabulary.
References
1. Danilevskaya, N. V. (2013) "Destruktsiya literaturnoy normy v sovremennoy massovoy kommunikatsii" [=The destruction of the literary norm in contemporary mass communication],
Medialingvistika [=Media linguistics]. Vyp. 2. in: Rechevaya kommunikatsiya v sredstvakh massovoy informatsii [Speech communication in mass media]: sb. statey. Sankt-Peterburgskiy gosudarstvennyy universitet, Institut "Vyssh. shk. zhurn. i mass. Kommunikatsiy", Saint Petersburg, pp. 32-35. (in Russ.)
2. Klushina, N. I. (2012) "Osnovnye tipy sovremennogo mediadiskursa" [=The main types of modern media discourse], in: Rechevoe obshchenie [=Speech communication]: spets. vestn. Vyp. 14 (22). Sib. feder. un-t, Krasnoyarsk, pp. 59-63. (in Russ.)
3. Kopnina, G. A. (2014) "Ekologiya yazyka i ekologiya rechi kak razdely ekolingvistiki" [=Ecology of language and ecology of speech as parts of ecolinguistics], in: Ekologiya yazyka i kommunikativnaya praktika [=Ecology of language and communicative practice] №2. pp. 78-89. (in Russ.)
4. Kormilitsyna, M. A. (2011) "Tselesoobraznost' ispol'zovaniya vyrazitel'nykh sredstv kak odin iz pokazateley kommunikativnoy kompetentsii zhurnalista" [=Appropriateness of the use of expressive means as an indicator of the journalist's communicative competence], in: Problemy rechevoy kommunikatsii [=Problems of speech communication]: Mezhvuz. sb. nauch. tr. Izd-vo Sarat. Un-ta, Vyp. 11, Saratov, pp. 12-19. (in Russ.)
5. Kormilitsyna, M. A. (2013) "Kommunikativnaya kompetentnost' zhurnalista kak vazhnyy faktor vliyaniya na kul'turu obshchestva" [=Communicative competence of the journalist as an important factor of influence on the culture of the society], in: Medialingvistika [= Media linguistics]. Vyp. 2. Rechevaya kommunikatsiya v sredstvakh massovoy informatsii: sb. statey. Sankt-Peterburgskiy gosudarstvennyy universitet, Institut "Vyssh. shk. zhurn. i mass. Kommunikatsiy", Saint Petersburg, pp. 45-48. (in Russ.)
6. Kormilitsyna, M. A. and Sirotinina, O. B. (2011) Yazyk SMI [=Massmedia language]: ucheb. posobie. Izd-vo Sarat. Un-ta, Saratov, 92 p. (in Russ.)
7. Kostomarov, V. G. (1999) Yazykovoy vkus epokhi. Iz nablyudeniy nad rechevoy praktikoy massmedia [=Language taste of the era: the observation of speech in media] «Zlatoust», Saint Petersburg, 320 p. (in Russ.)
8. Krysin, L. P. (2011) "Literaturnaya norma i rechevaya praktika sredstv massovoy informatsii" [=Literary norms and speech practice of the media], in: Yazyk i diskurs sredstv massovoy informatsii v XXIveke [= Language and discourse of the media in the XXI century]: koll. monogr. Akademicheskiy Proekt, Moscow, pp. 235-245. (in Russ.)
9. Matyashevskaya, A. I. (2014) Snizhennaya leksika v SMI: klassifikatsiya, upotreblenie, etnokul'turnye razlichiya (na materiale rossiyskikh i britanskikh gazet) [=Substandard vocabulary in the media: classification, use, ethnic and cultural differences (based on the Russian and British newspapers)] dis....kand. filol. nauk: 10.02.19: zashchishchena 12.11.14. Saratov, 213 p. (in Russ.)
10. Petrova, N. E. and Ratsiburskaya, L. V. (2011) Yazyk sovremennykh SMI: sredstva rechevoy agressii [=The language of modern media: the means of agression]: ucheb. posobie. Flinta, Nauka, Moscow, 160 p. (in Russ.)
11. Sirotinina, O. B. (1998) "O terminakh "razgovornaya rech'", "razgovornost'" i "razgovornyy tip rechevoy kul'tury" [The terms "speech", "conversationalism" and "conversational type of speech culture"], in: Liki yazyka [Faces of the language] / Institut russkogo yazyka RAN. Nasledie, Moscow, pp. 348-353. (in Russ.)
12. Sirotinina, O. B. (2013) Russkiy yazyk: sistema, uzus i sozdavaemye imi risk [Russian language: its system, usage and risks]: monogr. Izd-vo Sarat. Un-ta, Saratov, 116 p. (in Russ.)
13. Surikova, T. I. (2007) "Eticheskiy aspekt yazyka SMI" [Ethical aspect of media language], in: Yazyk massovoy i mezhlichnostnoy kommunikatsii [Language of media and personal communication]: koll. monogr. MediaMir, Moscow, pp. 133-185. (in Russ.)
14. Khoroshaya rech' [=Good speech]: koll. monogr. / pod red. Kormilitsynoy, M. A. and Sirotininoy, O. B. (2007). Izd-vo LKI, Moscow, 320 p. (in Russ.)
