CC BY
94
УДК 128 © Ю.В. Маслянка
СМЫСЛ ЖИЗНИ КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН И ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА
*Статья подготовлена при поддержке гранта ЕЗН Минобрнауки «Философия как инновационный фактор
науки и образования» № 1.13.11
В статье анализируются психологический феномен и философская теория смысла жизни, ее различные уровни и стороны. Проводится идея ведущей роли конкретно-всеобщей философской теории и методологии в интеграции научных представлений о сущности и смысле жизни.
Ключевые слова: смысл жизни, конкретно-всеобщая теория развития, онтология субъективности, смысловая структура сознания.
Yu.V. Maslyanka
THE SENSE OF HUMAN LIFE AS A PSYCHOLOGICAL PHENOMENON AND PHILOSOPHICAL PROBLEM
In the article the psychological phenomenon and philosophical theory of the sense of human life, its different levels and directions are analyzed. Held idea the leading role of the concrete-universal philosophical theory and methodology for the integration of scientific representations of the nature and sense of human life.
Key words: sense of human life, concrete-universal theory of development, ontology> of subjectivity, the sense structure of consciousness.
Смысл жизни как специфический психологический феномен, обнаруживающий себя в сознании человека, является объектом психологического анализа и реконструкции. Не всегда, впрочем, в рамках психологических концепций данный термин употребляется напрямую. «Метапотребности,
самоактуализация, самореализация и
осуществление являются только различными трактовками этой проблематики» [7, с. 219]. Не вызывает сомнений, однако, что для современной психологической теории и практики экспликация проблематики смысла жизни приобретает парадигмальный характер. Именно в XX в. (особенно во второй половине) профессионалы в массовых масштабах столкнулись с так называемым
экзистенциальным неврозом, вызванным не столько социальной дезадаптацией, сколько своеобразной самостной дезадаптацией, потерей человеком себя. Как отмечает В.Франкл, «сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты...» [10, с. 24]. Феноменология «экзистенциального вакуума», специфического ощущения утраты смысла в XX веке становится лейтмотивом
многих художественных произведений, экзистенциальной философии.
Исследовательский интерес к феномену смысла жизни (переживания, поиска, утраты смысла) выявил его исключительный характер в структуре субъективного мира личности (как психологической метапотребности, «смысловой вертикали сознания личности») и инициировал процесс философского фундирования психологической теории, интеграции ее теории и методологии. Наиболее адекватным выражением этого процесса, с нашей точки зрения, следует считать формирование отечественной психологической теории деятельности, начало которой было положено еще в трудах Л.С. Выготского. Принципиальное развитие данная теория получает в работах А.Н. Леонтьева и его многочисленных последователей. В 70-80-е гг. прошлого века она бурно развивается - формируется куст понятий, описывающих структурные элементы смысловой сферы личности (А.Г. Асмолов, Б.С. Братусь, В.К. Вилюнас, В.В. Столин, Е.В. Субботский и др.); предложены классификации смысловых образований (Е.Е. Насиновская и др.), концепции смысловой динамики (Ф.Е. Василюк) и смысловой саморегуляции (Б.В. Зейгарник, В.А. Иванников) [5, с. 103]. В данном контексте особый интерес представляют идеи А.Н. Леонтьева о личностном смысле, предметной деятельности индивида как основе смыслопорождения, иерархии мотивов и целей
личности, подчиненных в конечном счете главной человеческой цели, которая есть «"человек Человечества'9, чья жизнь резонирует миру, обусловливает, способствует его благу» [1, с. 85]. Проясняя содержание этих идей, Б.С. Братусь пишет следующее: «В каждой смысловой внутренней реалии так или иначе присутствует, явно или смутно отражен весь смысловой ряд, вся смысловая вертикаль, иерархия данного человека. Разрушение ее означало бы разрушение главного стержня, который удерживает конкретные деятельности, без чего они обесцениваются, обесцвечиваются, теряют самый вкус жизни. В клинике известен так называемый экзистенциальный невроз -человек все может делать и даже во всем способен преуспевать, но жизнь лишается смысла, и он бессильно повисает, как марионетка, которую уже никто не держит» [1, с. 85]. Здесь, на уровне психологической теории, мы обнаруживаем важное для нас понимание того, что каждая смысловая реалия, личностный смысл, или просто смысл помимо своего специфического, особенного (и уникального) содержания всегда несет некое общее содержание, связывающее его с другими смыслами, единицами субъективности и структурами субъективного мира личности. Вместе с тем, серьезный анализ ряда современных вариантов психологической теории деятельности
(Б.С. Братусь, Д.А. Леонтьев и др.) обнаруживает заметный дрейф данной теории в сторону идеалистической трактовки
социального действия и социальной реальности в целом. В определенном аналитическом контексте мы можем рассматривать образ Я, отражение-переживание себя (самосознание) как то общее содержание, которое интегрирует и в известном смысле формирует субъективную картину реальности, но мы не имеем права гипостазировать, распространять это представление на реальность в целом, на социальную реальность, жизнь и деятельность личности. Психология смысла здесь неизбежно сталкивается с проблемами, выходящими за пределы ее сугубо специфичного (особенного) анализа в сферу общего (всеобщего). Проблематика смысла, таким образом, выявляет специфические пределы, ограниченности психологической теории, в рамках которой невозможно ответить на вопросы о фундаментальных онтологических механизмах смыслопорождения, формирования смысловых иерархий (внутренней архитектуры смысла), его роли в деятельности человека; о подлинной
диалектике значения и смысла, «предметного» и «личностного» смысла (особенного и общего в содержании смысла). Психологическая теория, как таковая, не в состоянии ответить на принципиальный для нее вопрос, откуда в сознании появляется потребность в смысле, и, соответственно, ответить на вопросы о причинах современного «экзистенциального вакуума», действительных механизмах преодоления этой ситуации в обществе.
Проблематика смысла жизни с выраженным индивидуализированным содержанием,
акцентированием проблематичности смысла, адекватного миро- и самопонимания выдвигается на первый план в философии XX в. Феномен осмысления жизни становится центральным для целого ряда направлений современной философии - феноменологии (которую нередко определяют как философию смысла [2, с. 16]), философии жизни, неокантианства, философской антропологии, экзистенциализма. Так, по М.Хайдеггеру, основным вопросом философии является вопрос о смысле бытия, который раскрывается в присутствии, то есть переживании бытия человеком. А.Камю еще более определенно называет основным философским вопросом -вопрос о смысле жизни: стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой... Анализ конкретных смысловых единств - «жизненного мира», «экзистенции», «бытия-в-мире» и пр., данных нам непосредственно, в переживании, делает излишним, элиминирует, по мнению представителей современной неклассической философии, традиционный основной вопрос философии и связанную с ним систему фундаментальных философских абстракций. Именно такая конкретная философия, отвергающая всевозможные «измы», по образному выражению Г.Марселя, производит впечатление «ожога от реальности» [6, с. 52]. С одной стороны, мы согласны с тем, что логика развития современной философской теории, обладающей практической значимостью, предполагает движение (восхождение) от абстрактного к конкретному, философский анализ различных особенных сторон и аспектов реальности. С другой, обнаруживаем, что в рамках современной неклассической философии, в том числе и претендующей на статус научной аналитической философии [9], данная тенденция приобретает странный, парадоксальный характер - формирования псевдоконкретной философии или, точнее, псевдофилософской теории, распадающейся на фрагменты и теряющей возможность глубоко
раскрывать, реконструировать конкретное. Бросается в глаза и основной порок такой логики, согласно которой предметом философии может быть только конкретное, или «нюансы», уникальные моменты действительности. Это парадоксальная, не диалектическая трактовка связи общего и единичного, бесконечного и конечного, объективной и субъективной реальности.
Предметом философии в традиционном абстрактно-всеобщем ключе является всеобщее, в современном конкретно-всеобщем понимании всеобщее и сжатое, концентрированное объяснение особенного, когда восхождение от абстрактного к конкретному предполагает и включает в себя в снятом виде обратный процесс. Элиминация всеобщего, наиболее фундаментального плана объяснения действительности, связанного с движением от конкретного к абстрактному, выявлением наиболее существенного, основного содержания действительности, неизбежно ведет и к элиминации особенного, специфического содержания действительности. Устранение всеобщего и, соответственно,
детерминирующих связей, скрепляющих все многообразие особенных и единичных сторон действительности, неизбежно ведет к «восстанию» особенного и единичного, «философскому самоубийству», утверждению псевдофилософской эклектичной картины действительности.
Наиболее глубоко выражая практическую мощь философии, направленность всеобщего на особенное и единичное, проблема смысла жизни не устраняет, а, напротив, включает в качестве своего ядра, фундамента традиционный основной вопрос философии об отношении мышления к бытию, сознания к материи. Сформулированный и в основном описанный Ф.Энгельсом, он представляет собой пример правильно поставленной научной проблемы, выявляя единственно возможный способ определения сущности бесконечного мира, всеобщего содержания действительности и фундаментального содержания особенного и единичного. Экспликация наиболее
фундаментального уровня основного вопроса философии, представленного системой трех уровней [8], с нашей точки зрения, в сжатом виде демонстрирует логику развертывания философской теории от абстрактного к конкретному. При этом проблема смысла жизни (сущности человека, включающая в качестве подчиненного момента проблему сознания, возможностей социального (само)отражения),
представляет собой модификацию и предельную конкретизацию традиционного основного вопроса философии. Логика конкретно-всеобщего анализа действительности (опосредованная абстрактно-всеобщим
подходом и формирующаяся на его основе) выявляет исключительный характер социальной материи, интегрирующей и структурирующей действительность в целом. В данном контексте человек предстает как особенное особенное и особенное единичное, несущее и выражающее всеобщее как целое; предстает как такая предметная форма, предметное существо, в котором достигается принципиальное тождество всеобщего и единичного, бесконечного и конечного. На этом уровне анализа раскрывается наиболее общая природа человека в отношении к сущности материального мира в целом, единому мировому процессу и в отношении к другим особенным областям реальности; выявляются наиболее общие перспективы развития человека-субстанции.
Однако философская проблема и теория смысла жизни не исчерпываются своим наиболее фундаментальным и значимым общефилософским уровнем. Данная
проблематика далее насыщается особенным содержанием на уровне социально-философского анализа. Здесь исследовательская мысль так же первоначально движется от конкретного (феноменально фиксируемого богатства социальной действительности) к абстрактному, выявляя наиболее общую природу социальной материи, сущность социального детерминизма, схваченных фундаментальным вопросом об отношении общественного сознания к общественному бытию. Как только такая наиболее общая природа социальной материи выявлена и схвачена в системе понятий, становится возможным и обоснованным обратный процесс восхождения от абстрактного к конкретному, реконструкции всего богатства социальной жизни как иерархически выстроенной и интегрированной (образованной) трудом системы [4]. Труд при этом предстает не как рядовая сущностная сила, свойство человека, а как наиболее полное и аутентичное выражение его сущности как способности быть причиной самого себя; предстает как «сущностная сердцевина» реальности, где достигается предельное и постоянно углубляющееся в себя тождество всеобщего и единичного, бесконечного и конечного, родового и индивидуального. Понятно, что задача научного анализа состоит не в том, чтобы свести все
особенные стороны и моменты социальной действительности к труду, а в том, чтобы раскрыть их своеобразие, специфику, логику развития, что становится возможным лишь в отношении к труду, в котором достигается предельное тождество человека себе. Реализация конкретно-всеобщего подхода здесь позволяет не только подметить повторяемость в жизни различных обществ и выстроить общую картину их жизни, но и представить ее в развитии как закономерную смену специфических форм, определенных способов производства и соответствующих им смысловых систем. Как и в случае с общефилософской теорией, проблематика смысла жизни является предельной конкретизацией содержания социальной философии, ее квинтэссенцией. Итогом специфического конкретно-всеобщего анализа общества должна быть система представлений об основных, наиболее благоприятных возможностях его развития на определенном историческом этапе.
Логика конкретно-всеобщего анализа проблемы смысла жизни далее предполагает философски фундированное исследование и изложение того, что выше было названо конкретными смысловыми единствами, то есть конкретного богатства нравственных, эстетических, философских представлений эпохи (того, что классики называли идеологией общества). Так, по мнению В.А. Капранова, общефилософский и социально-философский уровни исследования обязательно должны дополняться анализом этики, эстетики, социальной психологии смысла жизни [3, с. 132], призванных давать оценку существующим смысловым системам, формировать образцы поведения, нравственный, эстетический и социально-психологический портрет и, одновременно, идеал человека определенной эпохи.
Кроме того, современная научная теория смысла жизни должна включать в себя и интерпретировать наработки других, иногда только формирующихся областей исследования, находящихся на стыке философии и частных наук. К ним сегодня следует, в первую очередь, отнести комплекс когнитивных исследований сознания. Важно при этом учитывать, что логика развертывания различных особенных, относительно более частных уровней и аспектов проблемы задается логикой развертывания общефилософского уровня теории.
Как представляется, в качестве исходных принципов развертывания научной онтологии субъективности, смысловой структуры сознания
должны использоваться принципы и установки марксистской гносеологии. В данном контексте смысл предстает как единица, элементарная «клеточка» субъективной, вторичной, производной от материи, реальности. Смысл интегрирует различные уровни и стороны субъективности (психики человека), реализуясь лишь в системе, иерархической структуре субъективности, как опосредующий момент материальной, иерархически выстроенной предметной активности человека. Сознание рассматривается как материя, лишенная собственного интегративного качества «быть причиной самой себя», порождать саму себя. Сознание, субъективная реальность, или идеальное есть момент небытия, или, точнее, «инобытие» материальной субстанции, ее акцидентальное проявление [4, с. 48]. Безусловно, обладая реальностью,
специфической формой существования, сознание не является основой, источником развертывания бытия как такового, во всем бесконечном многообразии его сторон и моментов, сложности действительности. Сознание, всегда представленное своему носителю в виде конкретных смысловых единств, иерархии смыслов, есть высшая форма самоотражения и самоотрицания материи, фиксация ее различных содержательных сторон и моментов в отношении к высшему, принципиальному предметному существу -человеку. Для прояснения феноменологии сознания весьма эффективна метафора «мерцающей субъективности» (C.B. Комаров), или «мерцающей смысловой структуры и, одновременно, образа (смысла) Я», отражающей объективно разворачивающуюся социальную предметность.
С материалистических позиций, мы не можем говорить о самостоятельной сложности, внутренней детерминации и, следовательно, иерархической структуре субъективности. Хотя мы можем говорить об отраженной, производной ог объективной, сложности и структуре смысла.
Объективная сложность действительности есть следствие субстанциальной активности материи, ее высшего провления - человека. Она, объективная сложность тех или иных предметных форм, определяется их совпадением, тождеством со всеобщим и бесконечным содержанием субстанции, а поскольку принципиальное тождество единичного и всеобщего, конечного и бесконечного достигается в человеке, то совпадением с последним. Понято, что
отмеченное тождество непрерывно подрывается изнутри и снимается новым, высшим содержанием и совпадением бесконечного и конечного, целостным интегративным качеством человека-субстанции.
Субъективная сложность, или смысл тех или иных предметных форм, в конечном счете, определяется их объективной сложностью, фиксируемой в отношении к высшему объективному качеству человека. Смысловая архитектура сознания, таким образом, представляет собой отражение, «инобытие» объективной иерархии действительности на базе человека как субъекта отражения и, главное, субъекта материальной активности.
В первом приближении смыслы различаются как более или менее сложные, отражая более или менее значимые для субъекта материальной активности объективные предметные формы (предметы, явления, процессы и их различные стороны). Далее, мы можем говорить о бесконечной, углубляющейся «в себя», иерархии смыслов, отражающей бесконечную, иерархически выстроенную, систему мира, схваченную концептуальной схемой единого закономерного мирового процесса. Как и объективно разворачивающаяся иерархия действительности, смысловая архитектура сознания не есть простая смена высшего и низшего. В своем непрерывно усложняющемся рисунке она воспроизводит открытые конкретно-всеобщим материализмом
закономерности соотношения высших и низших предметных форм, магистрали и тупиков развития; аккумулятивную и конвергентную закономерности развития и т.д. В конечном счете, смыслы естественных (природных) предметных форм подчиняются и интегрируются смыслом социальной
реальности. Последний так же имеет сложную архитектуру, отражая объективное содержание, логику развития и иерархическую структуру социальной жизни.
Объективная сложность социальной действительности производится человеком и определяется совпадением, тожеством различных особенных сторон и моментов социальности с трудом как всеобщим выражением социальной предметности, ее магистральным направлением развития. Здесь так же обнаруживаются, структурируя социальную реальность, упомянутые выше конкретно-всеобщие законы и закономерности развития. Субъективная сложность, или смысл тех или иных социальных практик, в конечном счете, определяется их объективным
содержанием, тождеством труду. Однако и сам труд как бесконечный и всеобщий процесс включает свои конечные, особенные и единичные стороны и моменты, несущие в себе и по-разному выражающие его бесконечное, всеобщее, субстанциальное содержание. Объективная сложность особенных и единичных моментов труда и интегрированных ими материальных практик определяется их совпадением, тождеством со всеобщим содержанием труда, реализующегося каждый раз в своих новых магистральных особенных и единичных моментах.
Таким образом, вся бесконечная смысловая иерархия личности, в конечном счете, подчиняется и интегрируется смыслом нового материального состояния человека, его нового объективного качества, более полно и глубоко выражающего тождество всеобщего, особенного и единичного, бесконечного и конечного, родового и индивидуального.
Переживание (осмысление) жизни в широком смысле слова - это вся бесконечная совокупность переживаний человека (общества) от элементарных единичных ощущений до сложных теоретических построений. Однако это не аморфный и не поддающийся структурированию и анализу «поток переживаний», как уверяют иррационалисты, акцентирующие внимание на единичных и особенных моментах существования. Несмотря на многообразие случайностей и некоторую неопределенность, психическая жизнь человека имеет вполне определенную и поддающуюся анализу смысловую структуру, отражая вполне определенную, закономерно развивающуюся и сложно структурированную объективную реальность.
Переживание жизни в узком смысле или, собственно, смысл жизни, - это отражение наиболее общего магистрального направления развития личности, реализуемого человеком способа преобразования природы, себя, общества, и наиболее общего,
концентрированного содержания особенных сторон жизни (производственных и классовых, семейных и этнических отношений). Термин «смысл жизни» чаще всего употребляется именно в узком смысле, раскрывающем его практическую и теоретическую ценность. Пережить, осмыслить жизнь во всем бесконечном богатстве ее объективных сторон и моментов (включая бесконечное многообразие возможностей и случайностей) невозможно. Невозможно это не только в отношении чужой, но и своей собственной жизни. Поэтому главное
состоит в том, чтобы в общем охватить в сознании фундаментальное содержание, логику и тенденции развития своей жизни, жизни других людей, народов и обществ. Это содержание всегда реконструируется целостным человеком, субъектом труда, отношений, смыслов, и насыщается, тем самым, всеобщим, особенным и единичным содержанием жизни данного определенного человека.
Очевидно, что сложно структурированная и непрерывно усложняющаяся материальная практика человека (общества), или, если конкретизировать, жизнь и деятельность личности, с необходимостью предполагает сложное духовное опосредование в виде смысловой организации, иерархической структуры сознания. Даже самые элементарные социальные практики немыслимы вне смысловой организации, иерархии сознания, фиксирующей объективную сложность тех или иных предметных форм. Отражая объективные противоречия социальной жизни, прежде всего противоречие между высшим и низшим в труде, смысловые противоречия в обществе способствуют выявлению и утверждению прогрессивных материальных практик и стилей жизни. Особенно обостряются эти противоречия в сложные, переломные моменты истории, характеризующиеся сосуществованием и борьбой противоположных (высшего и низшего) способов производства общественной жизни. Не случайно именно наше время - время вырождения товарной экономики,
капиталистического способа производства и завершения «предыстории» человечества, по К.Марксу, - характеризуется как никогда острыми смысловыми конфликтами, формируя у целых социальных групп и народов мира ощущение утраты смысла, ценности, значимости жизни.
Ощущение утраты смысла, формирующееся у отдельных людей, социальных групп и народов, в конечном счете, отражает объективную ситуацию вырождения конкретных стилей жизни или целого способа производства общественной жизни,
образующего и интегрирующего все многообразие особенных сторон и моментов жизни того или иного общества. Таким образом, как истоки, так и средства преодоления «экзистенциального вакуума», смысловой потерянности, кризиса смысла, лежат в объективном пространстве общественной жизни. Только объективные социальные практики, выражающие становление нового способа производства человека и общества, -применительно к современности, всеобщего труда и соответствующих ему отношений, -могут служить прочной основой подлинной осмысленности бытия.
Литература
1. Братусь Б.С. Смысловая вертикаль сознания личности // Вопросы философии - 1999. -№ 11. - С. 81-89.
2. Гуссерль Э. Избранные работы. - М: Издательский дом «Территория будущего», 2005. -464 с.
3. Капранов В.А. Нравственный смысл жизни и деятельности человека (Критика религиозно-идеалистических концепций). - JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975.- 150 с.
4. Корякин В.В. Труд и единый закономерный исторический процесс. - Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2008.-Ч. 2.-340 с.
5. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. - М.: Смысл, 1999.-487 с.
6. Марсель Г. Опыт конкретной философии. - М.: Республика, 2004. - 224 с.
7. Обуховский К. Галактика потребностей. Психология влечений человека. - СПб.: Речь, - 2003. - 296 с.
8. Орлов В.В. Основы философии. Часть первая. Общая философия. Вып. 1. - Пермь: Изд-во Перм. гос. унта, 2001.-216 с.
9. Суровцев В.А. Аналитическая философия: всеобщее и нюанс // Вопросы философии 2010. -№ 8. - С. 23-29.
Ю.Франкл В. Человек в поисках смысла. - М.: Прогресс, 1990.-368 с.
Маслянка Юлия Владимировна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Пермского государственного национального исследовательского университета, г. Пермь, e-mail: [email protected].
Maslyanka Yulia Vladimirovna, candidate of philosophical science, associate professor, department of philosophy, Perm State National Research University, Perm, e-mail: [email protected].
