Смоленск: жизнь в оккупации (1941–1943 гг.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Наука. Общество. Оборона 2311-1763

2022. Т. 10. № 2. С. 9-9. Online ISSN

Science. Society. Defense 2022. Vol. 10, no. 2. P. 9-9.

УДК: 94(47).084.8

DOI: 10.24412/2311-1763-2022-2-9-9

Поступила в редакцию: 02.03.2022 г. Опубликована: 21.04.2022 г.

Submitted: March 2, 2022 Published online: April 21, 2022

Для цитирования: Тарасенкова Т. И. Смоленск: жизнь в оккупации (1941-1943 гг.) // Наука. Общество. Оборона. 2022. Т. 10, № 2(31). С. 9-9. https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-2-9-9.

For citation: Tarasenkova T. I. Smolensk: life under occupation (1941-1943). - Nauka. Obsestvo. Oborona = Science.

Society. Defense. Moscow. 2022;10(2):9-9. (In Russ.).

https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-2-9-9.

Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

0»EN (TUCCEii

© 2022 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (CC BY). https://creativecommons.orq/licenses/bv/4.0/

© 2022 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)

ОБЪЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ

Оригинальная статья

Смоленск: жизнь в оккупации (1941-1943 гг.)

Татьяна Ивановна Тарасенкова 1 *

1Государственный архив новейшей истории Смоленской области, г. Смоленск, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2840-3229, e-mail: tata-tarasenkova@yandex.ru

Аннотация:

Главная цель статьи - анализ повседневной жизни гражданского населения в оккупированном Смоленске. На протяжении десятилетий эта тема остается малоизученной. На основе документов федеральных и региональных архивов автор рассматривает положение в городе Смоленске накануне оккупации, численность населения, которое могло остаться в городе после оккупации. Автор анализирует сущность нацистского режима, требования оккупационных властей к населению: регистрации, сдача вещей и имущества, ограничение передвижения, привлечение к принудительным работам. Изучаются практики обеспечения жителей города продуктами питания, оказания им медицинской помощи. Характеризуется судьба проживавших в городе национальных меньшинств, заключение жителей в концлагерь № 126, осуществление насилия в отношении горожан и угон на работы в Германию. В заключение автор подсчитывает людские потери в г. Смоленске за

период оккупации и отмечает большой масштаб трагедии, с которой столкнулись жители Смоленска в годы Великой Отечественной войны.

Ключевые слова:

Великая Отечественная война, Смоленск, оккупация, гражданское население,

нацистские преступления

ВВЕДЕНИЕ

Жизнь мирного населения на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. -тема, которая сегодня привлекает внимание исследователей [6], [7], [8], [9], [10], [11]. Действительно, на протяжении долгого времени ее изучение сложно назвать удовлетворительным. Это в равной степени относится и к жизни населения оккупированной Смоленской области, и к жизни населения Смоленска, находившегося в оккупации более двух лет. В течение многих десятилетий исследователи изучали ход боевых действий на территории области, оборону Смоленска в июле 1941 г., его освобождение в сентябре 1943 года.

Информация о жизни смолян в оккупированном Смоленске скудна и отрывочна. Собрать ее и частично систематизировать помогла реализация проекта «Без срока давности», цель которого - обращение к теме массовой гибели мирного населения в годы войны для сохранения исторической памяти об этих событиях и предоставление достоверной исторической информации о преступлениях нацистов и коллаборационистов на оккупированных территориях.

Выявленные архивные документы позволили уточнить и конкретизировать вопросы выживания горожан в тяжелых материальных условиях, обеспечения продуктами, медицинской помощью. Дополнительное освещение получила система организации насилия в отношении местного населения, с помощью которой нацистский режим стремился обеспечить свою устойчивость.

Архивные документы, запечатлевшие информацию о жизни оккупированного Смоленска, сохранились в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Смоленской области (ГАСО), Государственного архива новейшей истории Смоленской области (ГАНИСО).

СМОЛЕНСК В ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ

Война пришла в Смоленск очень быстро. После прозвучавшей по радио речи В.М. Молотова жители города не очень поверили в происходящее, полагая, что если война и началась, то будет недолгой. Но начавшиеся вскоре бомбежки города заставили людей принять горькую правду о войне. Первый налет вражеской авиации произошел ночью 25 июня - на город сбросили двухтонную бомбу. Появились первые жертвы - погибла женщина и двое ее детей. Следующей ночью бомбили городскую железнодорожную станцию, на нее сбросили более 100 бомб.

Смоленск. 13 июля 1941 г.

Государственный архив новейшей истории Смоленской области. Ф.2736. Оп.1. Д. 654. Л. 21.

В городе появилось много беженцев, направлявшихся с запада в восточные регионы страны. Этот нескончаемый поток людей очень негативно повлиял на настроение смолян. Первый секретарь Смоленского обкома ВКП(б) Д.М. Попов, вспоминая о первых днях войны, отмечал: «Когда двинулись с запада люди на поездах, на автомашинах, дети, кто с вещами, кто без вещей, настроение наших людей изменилось. Настроение стало несколько подавленное. Народ стал какой-то замкнутый, угрюмый» [2, с. 199].

Самый массированный налет немецкой авиации случился в ночь на 29 июня 1941 года. Комендант г. Смоленска Ф.М. Багреев писал, что на город было сброшено несколько тысяч зажигательных и фугасных бомб: «В результате этого налета, вызвавшего исключительно большие по силе и размерам пожары, длившегося более суток, в городе выгорели улицы и даже кварталы. Был причинен не поддающийся учету материальный ущерб городу... Особо сильно пострадал от пожара центр города. Витебское шоссе, Краснинская улица... и много других улиц справа и слева были окружены остовами сгоревших каменных зданий и печными трубами деревянных домов» [IV]. Остро встал вопрос с продовольствием, так как хлебозавод был разрушен, а кустарные пекарни с трудом обеспечивали жителей хлебом [III].

С этого момента город начали бомбить ежедневно. По свидетельству Ф.М. Багреева, во время ночных налетов из сгоревших зданий пролетавшим немецким самолетам неизвестные люди сигнализировали разноцветными ракетами. Это были диверсанты, переодетые, как правило, в красноармейскую форму [IV].

В поисках диверсантов участвовали военные и милиционеры, им помогали местные жители. Важную роль играло наличие оперативной и бесперебойной телефонной связи. Во многих крупных домах были установлены телефонные гнезда для поддержания связи милицией. Каждый милиционер носил с собой телефонную трубку с проводом. Если нужно было позвонить, милиционер заходил в подъезд дома, включал штепсель в телефонное гнездо и звонил [2, с. 199]. Но всеобщая атмосфера подозрительности и частые звонки на телефонный пункт милиции создавали впечатление, что многие - диверсанты и шпионы.

Военкоматы города проводили мобилизацию мужского населения призывного возраста в армию, из добровольцев создавались истребительные батальоны [II]. Семьи военнослужащих и работников ряда учреждений были эвакуированы. Эвакуировались фабрики, заводы, организации. Местные жители тоже покидали город, отправляясь в деревни к родственникам, где можно было выжить.

ЧИСЛЕННОСТЬ ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Сколько жителей оставалось в городе в период оккупации? На этот вопрос нет точного ответа. Согласно всесоюзной переписи населения на январь 1939 г. в Смоленске проживало 156 884 человек. По утверждению первого секретаря Смоленского обкома ВКП(б) Д.М. Попова, к середине 1941 г. количество жителей увеличилось почти до 200 тыс. человек [2, с. 207]. Значительный прирост численности горожан был связан с политикой

индустриализации, строительством новых предприятий в Смоленске, и, соответственно, притоком сельского населения и уменьшением отходничества в Москву и Ленинград.

Начало войны, ежедневные бомбардировки, боевые действия, развернувшиеся на территории области, в короткие сроки существенно изменили численность городского населения. По подсчетам смоленского историка Д.Е. Комарова, в трех крупнейших городах области, в том числе в Смоленске, в период оккупации проживало чуть более 20% довоенного числа жителей. Основная масса населения, включая и тех, кто в поисках пропитания и самосохранения переселился из городов, проживала в сельской местности [4, с. 33].

Предположительно, в оккупированном Смоленске могло оставаться около 40 тыс. жителей. Косвенным подтверждением этой цифры является информация из донесения временно исполнявшего обязанности директора 2-й Советской больницы города Смоленска врача П.И. Кесарева профессору Н.Н. Бурденко от 4 октября 1943 года. В нем П.И. Кесарев писал, что в период оккупации в городе «рождаемость упала до минимума и на 40 000 населения города Смоленска давала только меньше 300 рождений» [VIII, л. 31].

В данном случае имеется в виду мирное население. Кроме мирных жителей и оккупантов в городе находилось большое количество военнопленных, а также сельских жителей, задержанных за связь с партизанами или неповиновение нацистам, и помещенных в располагавшийся на окраине концлагерь № 126.

ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ: НАЛОГИ И ПОВИННОСТИ

Установление оккупационного режима принесло новые тяготы населению. У горожан частично изымалось имущество, необходимое нацистам. Для нужд пехоты в августе 1941 г. горожане должны были сдавать в полевую комендатуру велосипеды, в ноябре 1941 г. - лыжи [X, л. 3, 38]. Забирали шубы, полушубки, валенки, шерстяные вещи. Гарнизонный комендант требовал, чтобы «при сборе вышеназванных вещей были сданы самые лучшие и действительно годные одежды для использования. В борьбе за освобождение от большевистского ига население должно охотно принести эти жертвы» [XI].

С 1 сентября 1941 г. началась регистрация горожан и выдача удостоверений личности. Ограничивалось передвижение жителей в городе. Находиться на улицах разрешалось только с 6.00 до 19.30 [X, л. 8, 10], [XI], [3, с. 16]. Вводилась обязательная трудовая повинность для мужчин от 16 до 50 лет и для женщин от 17 до 40 лет [3, с. 11]. При городской управе была создана биржа труда, которая в принудительном порядке привлекала смолян к ремонту дорог, разбору завалов, рытью окопов и т.д.

В декабре 1941 г. по приказу немецкой полевой комендатуры к расчистке железнодорожных путей от снега на станции Смоленск ежедневно привлекалось 1500 человек. В дни «дежурств» каждый гражданин должен был находиться дома и ждать сигнала тревоги - вызова на работу, а после подачи сигнала (боя колокола, гудка ТЭЦ) кратчайшим путем следовать на железнодорожную станцию и, получив лопату, кирку или метлу, расчищать рельсы. Никакие причины неявки или опоздания не принимались во внимание. Самым незначительным наказанием за подобный проступок являлось заключение на 15-дневный срок концлагерь № 126 [3, с. 16].

Из сообщения начальника 4-го Управления НКВД СССР П.А. Судоплатова известно, что местное население привлекалось к охране железнодорожного полотна. За каждым жителем закреплялся участок дороги в несколько сотен метров. За малейшее повреждение железнодорожного пути охранявший его расстреливался [1, с. 318].

Тяжелые материальные и физические условия жизни смолян усугублялись идеологическим давлением - на входных дверях домов с исключительно русскими жильцами вывешивались наклейки на немецком языке «Руссенхаус» (русский дом). Владельцы торговых и промышленных предприятий размещали на своих помещениях вывески на немецком и русском языках. От горожан требовали сдать имевшуюся у них коммунистическую литературу. А в декабре 1941 г. все улицы и площади Смоленска были переименованы на немецкий лад [X, л. 4, 43], [XI].

Немецкая администрация установила перечень обязательных к уплате налогов. Налог со строений составлял 0,5% от суммы страховой оценки, земельная рента - от 5 до 100 копеек с квадратного метра, налог с лошади -75 руб., налог с коровы - 15 руб., налог с оборота для торговых и промышленных предприятий - 2%. Из зарплаты работающего человека ежемесячно удерживался подоходный налог 10%. Взимался подушный налог, размер которого в разных источниках различный - от 100 руб. в год с каждого трудоспособного человека до 20 руб. ежемесячно с каждого смолянина старше 14 лет [VII, л. 6], [3, с. 16-17].

В акте комиссии военнослужащих и жителей Смоленска о злодеяниях нацистов от 28 сентября 1943 г. отмечено, что «дети и старики, занимавшиеся перевозкой вещей на колясках, обязаны были иметь патент и платить налог 45 руб. в месяц. Были случаи, когда у крестьян, привозивших на базар для продажи жиры, как-то масло, яйца, полицейские отбирали все и обращали в свою пользу» [VIII, л. 6].

Кроме денежных налогов горожане платили натуральные налоги мясом, молоком, картофелем. Немцы всячески стремились изъять у населения деньги, особенно крупные купюры, поэтому кроме налогов взимали различные сборы за удостоверения, справки, домашних животных, разовые пропуски. Так, оплата за удостоверение личности при регистрации составляла 3 руб. [X, л. 8].

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ

Обеспечение населения продуктами питания было скудным, на грани выживания. Осенью 1941 года и зимой 1941-1942 гг. продукты можно было приобрести на базарах: или купить по очень высоким ценам, или обменять на что-нибудь. В конце 1941 г. горожане начали получать по карточкам хлеб. Рабочие и служащие получали 300350 г, иждивенцы и инвалиды - 200 г, дети - 70-75 г. Все это составляло не более 1000 калорий. Один раз в месяц выдавалось 500 г крупы, приготовленной из ржи. Никаких других продуктов жители не получали [VIII, л. 31], [1, с. 407].

Сохранились свидетельские показания жителя оккупированного Смоленска А.К. Трушкина, написанные для Чрезвычайной государственной комиссии в сентябре 1943 года. К началу войны А.К. Трушкину исполнилось 16 лет. Во время оккупации он работал каменщиком дорожного отдела. По его словам, рабочий день длился 8 часов, работы было много, а платили 10 руб. в день. Также « выдавали 300 г хлеба в день, полкило соли в месяц, полпуда картошки в месяц (мороженой) и больше ничего. За все время работы получил 2 коробка спичек» [VIII, л. 10].

Большинство горожан сталкивалось с острой нехваткой соли. В справке, составленной партизанами отряда Борисова - Мозина о положении в Смоленске в 1942 г., отмечалось: «Соли, керосина, спичек и мыла нет. Население употребляет в пищу соли минеральных удобрений или обменивают продукты на соль у немецких солдат» [V].

В среднем рабочие и служащие получали 350-400 руб. в месяц. Заработная плата выплачивалась немецкими марками - 50% и советскими денежными знаками - 50%. Что можно было купить на эти деньги? А.К. Трушкин писал, что «в частных столовых... было все очень дорого: ... гуляш 4,5-5 марок, свинина 100 граммов 5 марок, водка 200 граммов 28 марок (280 рублей), яйцо 3 марки (30 рублей), винегрет 2 марки, порция холодного 4 марки, маленькая жареная плотва одна штука 4 марки, порция хлеба 100 граммов 1 марка» [VIII, л. 10].

На базарах советские денежные знаки не принимали, на них ничего нельзя было купить, в обращении были только немецкие марки. Поэтому в вышеупомянутой партизанской справке сообщалось, что в Смоленске торговли почти нет, остался только натуральный обмен на рынках.

Покупка товаров на рынке таила определенную опасность - приобретенный товар мог показаться подозрительным представителям оккупационной власти, и поэтому изымался. Незадачливый покупатель мог поплатиться и здоровьем, и жизнью. В акте комиссии военнослужащих и жителей Смоленска о злодеяниях нацистов в период оккупации от 26 сентября 1943 г. описан такой случай: «В августе 1943 г. Дзятко, Дюндина А.С. и

Канащук были арестованы и отправлены в гестапо за покупку бензина на базаре, при этом у них забрали фотоаппарат, брюки и кое-что из съестных припасов, купленных на базаре» [VIII, л. 8].

МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ

Медицинская помощь жителям города оказывалась в больнице, организованной для гражданского населения в здании бывшего областного тубдиспансера и просуществовавшей до 19 сентября 1943 года.

Врач П.И. Кесарев, временно исполнявший обязанности директора 2-ой Советской больницы Смоленска, писал: «Немцы относились к больнице самым бесцеремонным образом. Являлись и днем, и ночью, иногда искали по налетам кого-либо. Немецкие врачи не стеснялись заходить в чистую операционную во время операции в шинелях и фуражках, кричали на врачей... Было несколько случаев, когда из больницы немцы брали тяжелобольных на расстрел. Так погиб больной Дубасов, которого перевели из тюрьмы в терапевтическое отделение весной этого [1943] года, а через несколько дней за ним приехали, чтобы его расстрелять. Из родильного отделения больницы увезли на расстрел молодую беременную (около 7 месяцев) женщину» [VIII, л. 32].

В июле 1941 г. в здании фельдшерской школы по Киевскому шоссе нацисты открыли госпиталь для военнопленных красноармейцев и гражданского населения. В здании во многих окнах не было стекол, немцы сняли паровое отопление. Разместить в нем можно было не более 1000 человек, но количество больных и раненых в разное время доходило до 4500 человек. Коек, постельных принадлежностей в больнице не было, больных клали на пол в палатах, коридорах, подвальных помещениях. Больничный рацион состоял из 200 г хлеба, смешанного с древесными опилками, супа из зерна ржи, овощных очисток или гнилого картофеля. Из-за антисанитарных условий, не отапливаемых зимой помещений, смертность в больнице достигала 200 человек в сутки. Всего с июля 1941 г. по сентябрь 1943 г. в ней погибло более 25 тыс. человек [IX, л. 118-121].

Врач-педиатр Н. Бараненко, работавший во время оккупации в городской амбулатории, сообщал о высокой смертности среди заболевших детей - истощенные больные дети умирали в 60% случаев. Чаще всего дети страдали от инфекционных заболеваний, особенно от дифтерии. Дифтерийной сыворотки для детей местных жителей в больнице не было. Ее можно было достать только у немцев в обмен на куриные яйца. Яйца на базаре стоили 250-300 руб. «И вот мама, - писал Н. Бараненко, - желая спасти ребенка, бежала по базару, чтобы продать свою последнюю вещь, на эти деньги покупала яйца и несла их в немецкий госпиталь, умоляя дать лекарство для больного ребенка. Иногда немец смилостивится и, приняв от бедной женщины яички, выносит ей дифтерийную сыворотку» [1, с. 407].

Над местными жителями, обращавшимися в лечебные учреждения, немецкие врачи ставили медицинские эксперименты. Елена Чернышова, выступавшая свидетелем на судебном процессе над нацистскими преступниками в Смоленске в декабре 1945 г., рассказала, что обратилась в глазное отделение лазарета № 551 с просьбой осмотреть ее глаза. Так как выбора не было, она пришла в немецкий лазарет. Ее осмотрел начальник глазного отделения профессор Мюллер и предложил лечь на лечение. Девушке под наркозом сделали операцию, после которой правый глаз перестал видеть совсем, а левый - наполовину. Когда Е. Чернышова поинтересовалась у Мюллера, что случилось с ее зрением, девушку без объяснений выпроводили из госпиталя. После освобождения Смоленска Е. Чернышова поехала в Москву в глазную клинику, где и узнала о своей трагедии. Московские врачи установили, что на поверхности правого ослепшего глаза остались следы грубого среза и кровоточащие рубцы. Глаз пришлось удалить. С большим трудом врачам удалось сохранить остатки зрения левого глаза [XII].

ЕВРЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ГОРОДА

Еврейское население Смоленска было размещено в гетто в одном из районов города - Садках. Русское население из Садков переселялось в другие районы города. Гетто усиленно охранялось полицией, выбраться из него было невозможно. Люди, оказавшиеся там, принуждались к выполнению тяжелой непосильной работы. За это работоспособным выдавалось ежедневно 200 г хлеба. В справке, составленной партизанами Борисова -Мозина в 1942 г., так описаны условия содержания их в гетто: «Пищи им не дают. Многие в лагере ходят голые,

прикрытые одеялами, даже без нижнего белья, так как имевшуюся одежду променяли на продукты питания. Пьяные офицеры по разрешению коменданта города могут беспрепятственно расстреливать в лагере евреев» [V].

15 июля 1942 г. гетто было ликвидировано. В течение нескольких часов все еврейское население: и дети, и мужчины, и женщины, - было погружено в машины-душегубки и вывезено на опушку Вязовеньковской рощи, расположенную в 1 км от деревни Магалинщина Смоленского района. Всего в тот день погибло около двух тысяч человек [VII, л. 5], [IX, л. 142-143].

Часть евреев-мужчин оставили в живых. Кроме того, в июле 1942 г. из Польши и Западной Белоруссии привезли еще более 1000 человек евреев. Они выполняли для гестапо отделочные работы в новом недостроенном здании Смоленской железнодорожной больницы. Глубокой осенью 1942 г. после окончания работ все они были расстреляны и похоронены недалеко от больницы [VIII, л. 32], [5, с. 333].

Гестапо также занималось поиском и поимкой евреев, у которых в паспортах в графе «национальность» было указано - русский. Врач П.И. Кесарев в донесении о злодеяниях нацистов от 4 октября 1943 г. отмечал: «.не щадили даже детей от смешанных браков. Так погибли брат и сестра Бртозовские, ученики одной из смоленских школ. Их мать погибла летом [19]42 г. вместе с другими в Садках, отец поляк уехал из Смоленска. Детей взяли в гестапо прямо из школы. Были убиты и много маленьких детей» [VIII, л. 32].

УГОН НА ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

Весной и летом 1943 г. нацисты начали угонять население города на принудительные работы в Германию. Угонялись родившиеся в 1925 и 1926 гг. молодые люди, работавшие в немецких воинских частях женщины, независимо от возраста и семейного положения, а также те, кто работал в гражданских учреждениях города. Смолянам, которые отказывались ехать, грозило заключение в концлагерь, им угрожали расстрелом или арестом родственников. Перед отправкой проводился наружный осмотр в самых унизительных условиях, «было много случаев, когда женщины нарочно калечили себя ожогами. Было несколько случаев отравления уксусной кислотой со смертельным исходом» [VIII, л. 32].

Массовый угон горожан планировался перед отступлением из города в сентябре 1943 года. В период с 19 по 21 сентября 1943 г. начальник города Б.Г. Меньшагин объявлял по радио об обязательной эвакуации жителей Смоленска. Колоннами, мужчины и женщины отдельно, они должны были направляться на распределительный пункт в деревне Хохлово, а оттуда в белорусский Бобруйск, вслед за начальником города. Как только горожане начали покидать свои жилища, те подверглись полному разграблению. Для сокрытия следов бесчинств дома поджигались, в огне сгорело все имущество, которое еще оставалось у горожан [VIII, л. 5, 8].

Смоленск после освобождения. Площадь Смирнова

Государственный архив новейшей истории Смоленской области. Ф.2736. Оп.1. Д. 654. Л. 18.

ГРАЖДАНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ В КОНЦЛАГЕРЕ № 126

В период оккупации в Смоленске размещалось большое количество военнопленных. Для их содержания на окраине города на Краснинском шоссе в бывших военных складах нацистами был организован концлагерь №126 и недалеко от него на территории Нарвских казарм - филиал лагеря. Вместе с военнопленными в лагере содержалось и мирное население. Сведения об условиях, в которых люди оказывались в лагере, имеются в «Справке о массовом истреблении немецко-фашистскими захватчиками пленных бойцов и командиров Красной Армии, а также гражданского населения в Смоленском концлагере № 126», составленной начальником оперативного отдела УНКВД по Смоленской области В. Сычевым 21 октября 1943 года.

Мирное население размещалось в концлагере отдельно от военнопленных - в бараках № 5, 6 и 7. Это были не только жители города, но и районов области. Как правило, их помещали в лагерь за невыполнение распоряжений оккупационной власти, уклонение от принудительных работ, связь с партизанами и подпольщиками.

Условия содержания гражданских лиц были хуже, чем условия содержания военнопленных. Они не получали никакого питания. Продовольствие им должны были передавать родственники, которые часто проживали не в городе, а в отдаленных районах. А если родственники и приносили передачи, то лагерное начальство не упускало случая забрать продукты себе [VII].

Военнопленный Г.М. Итунин, освобожденный из концлагеря после освобождения города 25 сентября 1943 г., рассказывал: «Особенно большими партиями начали загонять в концлагерь № 126 немцы гражданское население в начале 1942 года. В этот период в лагерь прибывали этапы по 500 и 1000 человек. Бараки, куда до отказа набивались заключенные гражданские, не имели ни печей, ни деревянного пола, ни нар. Люди спали друг на друге, прямо на земляном полу. В бараках этих находилось много больных сыпным тифом, здоровые заражались им, была большая смертность от тифа, голода и холода» [VII].

В концлагере нацисты, чтобы увеличить количество военнопленных, прибегали к фальсификациям: заключенных гражданских лиц переводили в категорию «военнопленных», а всех прочих, оставшихся в живых, угоняли в Германию.

КАЗНИ В ГОРОДЕ

Обстановка террора и насилия в оккупированном Смоленске поддерживалась не только заключением в концлагерь, принуждением к выполнению разных работ, угоном в Германию, но и публичными казнями на Базарной площади. В городе действовал эсэсовский батальон, усиленный военнослужащими 335-го охранного батальона, в задачи которого входило приведение в исполнение смертных приговоров. Эсэсовцы производили повешение, а солдаты охранного батальона конвоировали приговоренных к виселицам и охраняли трупы повешенных.

На Базарной площади были установлены постоянные виселицы на двух человек. Повешение производилось публично. Трупы казненных не разрешалось убирать в течение 2-3 дней. Жители не раз пытались срезать веревки и унести трупы, но охрана открывала в таких случаях прицельную стрельбу. Всего зимой 1941-1942 гг. было повешено около 200 чел., а возле тел повешенных было расстреляно не менее 100 чел. [5, с. 334].

Несколько нацистов, принимавших участие в казнях, убивавших мирных жителей и военнопленных в концлагере № 126, осуществлявших медицинские эксперименты над людьми, предстали перед судом в Смоленске в декабре 1945 года. Военный трибунал рассматривал дела десяти военнослужащих германской армии: семеро осужденных было казнено, трое приговорены к длительным срокам заключения. Смертный приговор был приведен в исполнение 20 декабря 1945 г. на той самой Базарной площади Смоленска, на которой раньше казнили смолян [XIII].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После освобождения Смоленска 25 сентября 1943 года по указанию Чрезвычайной государственной комиссии в городе работала судебно-медицинская экспертная комиссия под руководством академика Н.Н. Бурденко. Она пришла к выводу, что «количество трупов советских граждан, умерщвленных и погибших в период временной оккупации.., превышает 135 000» [VI].

Советские воины и жители города Смоленска у могилы расстрелянных гитлеровцами советских граждан во дворе Дома Красной армии

Государственный архив новейшей истории Смоленской области. Ф. 2736. Оп. 1. Д. 654. Л. 74.

Итоговые сведения о численности погибших и угнанных содержались в докладной записке Смоленской областной комиссии содействия работе Чрезвычайной государственной комиссии СССР от 27 марта 1945 года.

Приложением к докладной записке является таблица с указанием районов области и количества погибших мирных граждан, военнопленных и угнанных на принудительные работы по каждому району и четырем крупным городам. Согласно таблице, в Смоленске погибло мирных граждан - 22 000 человек, военнопленных - 11 500 человек. В графе «угнано в немецкое рабство» написано - «массовый угон» [I]. Значит, окончательных данных о количестве жителей города, угнанных на принудительные работы, нет.

Архивные документы очень ярко показывают глубину и масштаб трагедии, с которой столкнулись жители Смоленска в годы Великой Отечественной войны. Политика насилия, создание невыносимых условий жизни, казни, угон на принудительные работы, - все это привело к значительному увеличению людских потерь. Эта сложная тема, оставаясь долгое время в тени других, не менее важных исследований, требует глубокого и тщательного изучения.

Список литературы

1. Без срока давности: преступления нацистов и их пособников против мирного населения на оккупированной территории РСФСР в годы Великой Отечественной войны. Смоленская область: Сборник архивных документов. Отв. ред. О. В. Иванов. М.: Фонд «Связь Эпох»: Кучково поле Музеон, 2020. - 656 с.

2. Вклад историков в сохранение исторической памяти о Великой Отечественной войне. На материалах Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР, 1941-1945 гг. Отв. ред. С.В. Журавлев. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. - 384 с.

3. .Все судьбы в единую слиты...По рассекреченным архивным документам. К 60-летию освобождения Смоленщины от немецко-фашистских захватчиков. Отв. ред. Н.Г Емельянова. Смоленск: Маджента, 2003. -152 с.

4. Комаров Д. Е. Население оккупированных территорий: между коллаборационизмом и сопротивлением (на материалах Смоленской области) // Приволжский научный вестник. 2012. № 10. С. 32-41.

5. Марочко В. П. Истребительная политика нацистов на оккупированной территории Смоленской области // Великая Отечественная война. 1941 год: Исследования, документы, комментарии. М.: Издательство Главного архивного управления города Москвы, 2011. - С. 323-344.

6. Авраменко С. М. Военные преступления нацистской Германии на Смоленщине //Военно-исторический журнал. 2020. № 5. С. 58-65.

7. Тужилин С. В. «.Выломали правую руку, выкололи глаза, нанесли несколько ран в области головы, а затем убили выстрелом в голову». Преступления германских оккупационных властей и их союзников на территории Курской области (октябрь 1941 - август 1943 г.) // Военно-исторический журнал. 2020. № 5. С. 70-76.

8. Кикнадзе В. Г. Без срока давности: преступления нацистской Германии, ее союзников и пособников против гражданского населения и военнопленных на оккупированной территории СССР // Вопросы истории. 2020. № 5. С. 16-41.

9. Кикнадзе В. Г. Российская политика защиты исторической правды и противодействия пропаганде фашизма, экстремизма и сепаратизма: Монография. Москва: Прометей, 2021. С. 555-633.

10. Хаблиева Л. Ч., Сосранова З. В., Дзотцоева З. Е., Царикаев А. Т. Оккупация территории Северной Осетии в пространстве индивидуальной памяти (по материалам ЦГА РСО-А) // Вопросы истории. 2020. № 4, С. 223-229.

11. Красноженова Е. Е., Кулик С. В., Кулинов С. В. Повседневная жизнь ленинградского студенчества в период оккупации и блокады: 1941-1944 гг. (на материалах Ленинградского политехнического института им. М.И. Калинина) // Вопросы истории. 2020. № 8. С. 76-83.

Источники

I. Государственный архив новейшей истории Смоленской области (ГАНИСО). Ф. 6. Оп. 1. Д. 1840. Л. 79.

II. ГАНИСО. Ф. 142. Оп. 2. Д. 316. Л. 4.

III. ГАНИСО. Ф. 142. Оп. 2. Д. 374. Л. 11.

IV. ГАНИСО. Ф. 142. Оп. 2. Д. 388. Л. 5-6.

V. ГАНИСО. Ф. 1721. Оп. 1. Д. 1. Л. 16.

VI. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 7021. Оп. 44. Д. 637. Л. 1-2.

VII. ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 44. Д. 1089. Л. 11-12.

VIII. Государственный архив Смоленской области (ГАСО). Ф. 1630. Оп. 2. Д. 19.

IX. ГАСО. Ф. 1630. Оп. 2. Д. 29.

X. ГАСО. Ф. 2573. Оп. 1. Д. 1.

XI. ГАСО. Ф. 2573. Оп. 1. Д. 172. Л. 4.

XII. Макаренко Я. Свидетельства живых и мертвых // Правда. 1945. 20 декабря (№ 301).

XIII. Приговор по делу о немецко-фашистских зверствах в городе Смоленске и Смоленской области приведен в исполнение // Правда. 1945. 21 декабря (№ 302).

Информация об авторе

Тарасенкова Татьяна Ивановна, кандидат исторических наук, доцент, директор Государственного архива новейшей истории Смоленской области, г. Смоленск, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Тарасенкова Татьяна Ивановна, e-mail: tata-tarasenkova@vandex.ru

OBJECTIVE HISTORY

Original Paper

Smolensk: life under occupation (1941-1943)

Tatyana I. Tarasenkova 1 *

1 State archives of modern history of the Smolensk region, Smolensk, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2840-3229, e-mail: tata-tarasenkova@yandex.ru

Abstract:

The main aim of the article is to analyse the daily life of civilians in an occupied city. For decades this topic has remained understudied. On the basis of documents from federal and regional archives, the author examines the situation in Smolensk on the eve of the occupation, the number of population that may have remained in the city after the occupation. The author analyzes the essence of the Nazi regime, the requirements of the occupation authorities to the population: registration, surrender of belongings and property, restriction of movement, involvement in forced labor. The author studies the practices of providing food and medical care to the city's inhabitants. The fate of the ethnic minorities living in the city is described, as well as the imprisonment of the inhabitants in concentration camp no. 126, the use of violence against the inhabitants and their deportation to Germany for work. The author concludes by calculating the human losses in Smolensk during the occupation and notes the large scale of the tragedy faced by the residents of Smolensk during the Great Patriotic War.

Keywords:

The Great Patriotic War, Smolensk, an occupation, civilian population, Nazi crimes

References

1. Ivanov O. V. (ed.), 2020, Bez sroka davnosti: prestupleniya natsistov i ikh posobnikov protiv mirnogo naseleniya na okkupirovannoi territorii RSFSR v gody Velikoi Otechestvennoi voiny. Smolenskaya oblast': Sbornik arkhivnykh dokumentov [No statute of limitations: crimes of the Nazis and their accomplices against the civilian population in the occupied territory of the RSFSR during the Great Patriotic War. Smolensk region: Collection of archival documents]. Moscow: Fond «Svyaz' Epokh»: Kuchkovo pole Muzeon publ., 2020. 656 p. (In Russ.).

2. Zhuravlev S. V. (ed.), 2015, Vklad uchenykh-istorikov v sokhranenie istoricheskoi pamiati o voine: na materialakh Komissii po istorii Velikoi Otechestvennoi voiny AN SSSR, 1941-1945 gg. [The contribution of historians to the preservation of the historical memory of the war: on the materials of the Commission on the history of the Great Patriotic War of the USSR Academy of Sciences, 1941-1945]. Moscow: Tsentr gumanitarnykh initsiativ publ., 2015. 384 p. (In Russ.).

3. Emel'yanova N. G. (ed.), 2003, ...Vse sud'by v edinuyu slity...Po rassekrechennym arkhivnym dokumentam. K 60-letiyu osvobozhdeniya Smolenshchiny ot nemetsko-fashistskikh zakhvatchikov [All destinies are merged into one...According to declassified archival documents. On the 60th anniversary of the liberation of Smolensk region from the Nazi invaders]. Smolensk: Madzhenta publ., 2003. 152 p. (In Russ.).

4. Komarov D. E., 2012, Naselenie okkupirovannykh territorii: mezhdu kollaboratsionizmom i soprotivleniem (na materialakh Smolenskoi oblasti) [The population of the occupied territories: between collaboration and resistance (based on the materials of the Smolensk region)] - Privolzhskii nauchnyi vestnik. 2012. № 10. P. 32-41. (In Russ.)

5. Marochko V. P., 2011, Istrebitel'naya politika natsistov na okkupirovannoi territorii Smolenskoi oblasti [The extermination policy of the Nazis in the occupied territory of the Smolensk region] in: Velikaya Otechestvennaya voina. 1941 god: Issledovaniya, dokumenty, kommentarii [The Great Patriotic War. 1941: Research, documents, comments]. Moscow: Izdatel'stvo Glavnogo arkhivnogo upravleniya goroda Moskvy publ., 2011. P. 323-344. (In Russ.).

6. Avramenko S. M., 2020, Voyennyye prestupleniya natsistskoy Germanii na Smolenshchine [War crimes of Nazi Germany in the Smolensk region]. - Voyenno-istoricheskiy zhurnal. 2020. № 5. P. 58-65. (In Russ.).

7. Tuzhilin S. V., 2020, «...Vylomali pravuyu ruku, vykololi glaza, nanesli neskol'ko ran v oblasti golovy, a zatem ubili vystrelom v golovu». Prestupleniya germanskikh okkupatsionnykh vlastey i ikh soyuznikov na territorii Kurskoy oblasti (oktyabr' 1941 - avgust 1943 g.) ["...They broke out the right arm, gouged out the eyes, inflicted several wounds in the head area, and then killed them with a shot in the head." Crimes of the German occupation authorities and their allies on the territory of the Kursk region (October 1941 - August 1943)]. -Voyenno-istoricheskiy zhurnal. 2020. № 5. P. 70-76. (In Russ.).

8. Kiknadze V. G., 2020, Bez sroka davnosti: prestupleniya natsistskoy Germanii, yeye soyuznikov i posobnikov protiv grazhdanskogo naseleniya i voyennoplennykh na okkupirovannoy territorii SSSR [Without a statute of limitations: the crimes of Nazi Germany, its allies and accomplices against the civilian population and prisoners of war in the occupied territory of the USSR]. - Voprosyistorii. 2020. № 5. P. 16-41. (In Russ.).

9. Kiknadze V. G., 2021, Rossiyskaya politika zashchity istoricheskoy pravdy i protivodeystviya propagande fashizma, ekstremizma i separatizma: Monografiya [Russian policy of protecting historical truth and counteracting the propaganda of fascism, extremism and separatism: Monograph]. Moskva: Prometey, 2021. P. 555-633. (In Russ.).

10. Khabliyeva L. Ch., Sosranova Z. V., Dzottsoyeva Z. Ye., Tsarikayev A. T., 2020, Okkupatsiya territorii Severnoy Osetii v prostranstve individual'noy pamyati (po materialam TSGA RSO-A) [Occupation of the territory of North Ossetia in the space of individual memory (according to the materials of the Central State Administration of the North Ossetia-A)]. - Voprosy istorii. 2020. № 4. P. 223-229. (In Russ.).

11. Krasnozhenova Ye. Ye., Kulik S. V., Kulinov S. V., 2020, Povsednevnaya zhizn' leningradskogo studenchestva v period okkupatsii i blokady: 1941-1944 gg. (na materialakh Leningradskogo politekhnicheskogo instituta im. M.I. Kalinina) [Everyday life of Leningrad students during the occupation and blockade: 1941-1944. (on the