CC BY
62СМЕРТЕЛЬНЫЕ УРОКИ: ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ШКОЛЬНЫХ СТРЕЛКАХ Лежнина Л.В. (Йошкар-Ола, МарГУ) [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается актуальная проблема изучения личности исполнителей школьных массовых расстрелов. Представлены основные подходы к описанию личностных профилей школьных стрелков и их содержание. Указаны основные психологические признаки и факторы риска нападающих. Делается вывод о невозможности составления надежного прогностического профиля скулшутера и о необходимости изучения детерминант такого поведения целью причинной профилактики.
Ключевыеслова: школьный стрелок/скулшутер, личностный профиль, признаки, факторы риска.
DEADLY LESSONS: WHAT WE KNOW ABOUT SCHOOL SHOOTERS
Lezhnina L.V. (Yoshkar-Ola, MarSU) [email protected]
Abstract. The article deals with the topical problem of studying the personality of school shooters. The basic approaches to the description of personality profiles of school shooters and their contents are presented. The basic psychological signs and risk factors of attackers are specified. The conclusion about impossibility to make a reliable prognostic profile of a school shooter and about the necessity to study the determinants of such behavior is made.
Keywords: school shooter, personality profile, indicators, risk factors.
Нападения с целью массового убийства ежегодно происходят в образовательных учреждениях всего мира. В России с 2014 года произошло как минимум 11, получивших широкую огласку, заранее спланированных атак на обучающихся с использованием огнестрельного и холодного оружия. Только в 2021 году в результате двух таких нападений (в мае в гимназии г. Казани и в сентябре в университете г. Перми) погибло 15 и пострадало не менее 70школьников, студентов и взрослых. После каждого подобного случая возникает вопрос о том, можно ли определить нападающих до трагедии и по каким признакам?
Отечественные исследования школьных массовых расстрелов (скулшутинга) пока немногочисленны (Борисова,2021; Карпова, 2021; Протопопова, 2019) и только в одной из работ предпринимается анализмотивационной сферы личности школьных стрелков (Сергеев, 2019). Несмотря на печальный опыт США, где ежегодно от убийств подростков погибает больше, чем от онкологии, сердечно-сосудистых и респираторных заболеваний вместе взятых (David-Ferdon, 2014), ученыетакже отмечают скудность эмпирических сведений о школьных стрелках (Hong, 2011). Во многом это связано с ограничениями «исследования единичного случая», не позволяющими переносить имеющиеся данные на генеральную совокупность.Вместе с тем, существующий социальный запрос и практические задачи требуют указаний на прогностические признакишкольныхагрессоров (тут важна оговорка о высоком рискеих ошибочной идентификации на основании подобного перечня, если бы такой был возможен).
Изучение американского опыта свидетельствует о нескольких попытках описать личностный профиль нападающего (Ferguson, 2011).Так, еще в 1999 году в ответ на резонансные школьные атаки, был подготовлен отчет Федерального бюро расследований, в котором перечислялись следующие признаки агрессора: отсутствие эмпатии, интерес к насилию, сензитивность к фактам несправедливости и их «коллекционирование», дегуманизация окружающих, преувеличенная потребность во внимании, экстрапунитивный характер фрустрационных реакций, принадлежность к радикальной группе, и прочие.
В начале 2000-х Американская психологическая ассоциация представила на своем сайте документ с перечнем «предупреждающих признаков» опасного насилия у молодежи: угрозы или планы причинения вреда другим, детальные описания актов насилия, живодерство и удовольствие от причинения боли живому, чувства отверженности или одиночества, увлечение оружием, особенно огнестрельным, и доступ к нему, низкая академическая успеваемость, и другие.
Обе данные попытки были первыми, очень важными для того времени, но весьма приблизительными и раскритикованными за это описаниями личности школьных убийц. Тогда же среди маркеров школьных стрелков исследователи назвали их социальную мар-гинальность как результат безуспешных в прошлом попыток быть принятыми в референтной группе сверстников (Newman,2009). То есть у них есть трудности с установлением социальных отношений и дружбы. Одной из реакций на отвержение, особенно у подростков с низким уровнем самоконтроля, может стать обдумывание плана мести, в том числе с применением оружия при наличии доступа к нему.
Сложившийся к тому моменту популярный образ школьного стрелка как социально неполноценного одиночки, подвергающегося издевательствам сверстников, играющего в агрессивные компьютерные игры и увлеченного фильмами со сценами насилия, был подвергнут критике в совместном отчете Секретной службы и Министерства образования США.В ходе анализа 37 случаев стрельбы в американских колледжах с 1974 по 2000 год, установлено, что только треть нападающих были определены как одиночки, лишь 12% не имели друзей и 15% проявляли интерес к компьютерным играм и видео с насилием. При этом у 63% не было дисциплинарных проблем, но имелся опыт знакомства с оружием (чаще всего в семье), 41% успевали в школе на «хорошо» и «отлично» (только 2% относились к неуспевающим). Однако у61% документально подтверждена депрессия в анамнезе, у 78% были попытки суицида или мысли о нем, 71% воспринимали себя обиженными и оскорбленными другими, почти все (98%) пережили серьезную психологическую травму и/или потерю до инцидента (UnitedStatesSecretService, 2002).
Внимание ученых переключилось с внешних факторов риска (жестокие игры и фильмы, трудная социализация и пр.) на внутренние, психологические (антисоциальность, депрессия, психотравмы и т.п.). Сформировалась концепция психического расстройства школьного стрелка, не получившего своевременной медико-психологической помощи, находящегося в депрессии и/или склонного к самоубийству. Впоследствии ученые внесли уточнение - большинство стрелков не попадают в диапазон явных психических заболеваний или расстройств, однако это не означает, что «вопрос о психопатологии скулшутеров снят с повестки дня» (Карпова, 2021, с. 94).
Один из самых авторитетных американских экспертов Питер Лэнгман выделяет три группы, к которым чаще всего относятся школьные стрелки:
1. Психопатическая личность, основной аномалией является недоразвитие высших нравственных чувств (эмоциональная тупость). Несмотря на то, что психопатия не входит в перечень официальных психиатрических диагнозов, она рассматривается как вариант антисоциального/диссоциального расстройства личности;
2. Психотическая личность, т.е. не вполне осознающая реальность (шизотипиче-ское расстройство личности, шизофрения);
3. Психологически травмированная личность, испытавшая различные виды жестокого обращения, хронического стресса и травм (часто из бедных и неблагополучных семей)/ (Langman,2015).
Еще более определенно высказывается Рональд Пиес, согласно которому большинство стрелков находятся где-то между преходящим, связанным со стрессом эмоциональным потрясением, и психическим заболеванием, т.е. характеризуются стойким эмоциональным расстройством, которое хотя «нельзя считать проявлением психического здоровья, но оно также не соответствует обычному пониманию «серьезного психического заболевания» (Pies, 2020).
Все ученые подчеркивают, что выделенные базовые характеристики применимы к огромному количеству подростков и взрослых, которые никогда не совершат массовых убийств, и предупреждают, что эти признаки не обеспечивают надежный прогностический профиль нападающего. Вместе с тем, вышеуказанные признаки составляют отправную точку для понимания мировоззрения школьных убийц как сформированного злобой, обидой и местью, которая на фоне потери значимой цели становится самоцелью.
Итак, конкретныхличностных свойств, состояний и симптомов, свойственных школьным стрелкам до настоящего времени не выявлено. По-видимому, только их совокупность в сочетании с факторами среды при определённых условиях запускают опасный механизм. В этой связи основной акцент необходимо сделать на изучении внешних и внутренних детерминант разрушительного поведения в юности с целью разработки эффективных мер причинной профилактики.
Литература
1. Борисова Н.Ф. Скулшутинг - новая криминальная угроза обществу // Российский правовой журнал. 2021. № 1 (6). С. 125-129.
2. Карпова А.Ю. Скулшутинг в России: что имеет значение? / А.Ю. Карпова, Н.Г. Максимова // Власть. Т. 29. 2021. № 1. С. 93-108.
3. Протопопова Е.Г. Нападения на учебные заведения: феномен «скулшутинг» и психологические аспекты безопасности образовательной среды / Е.Г. Протопопова, Е.В. Казенная // Образование личности. 2019. № 1. С. 12-19.
4. Сергеев С.А. Школьные стрелки и их мотивация: Синдром Крысолова, Синдром Герострата, Синдром Нибелунгов? /С.А. Сергеев, А.С. Сергеев // SocioTime / Социальное время. 2019. № 2 (18). С. 114-124.
5. David-Ferdon, C., & Simon, T. R. (2014). Preventing youth violence: Opportunities for action. Atlanta, GA: National Center for Injury Prevention and Control, Centers for Disease Control and Prevention.
6. Ferguson, C.J., Coulson, M. & Barnett, J. (2011). Psychological profiles of school shooters: positive directions and one big wrong turn. Journal of Police Crisis Negotiations, 11:2, 141-158.
7. Hong, J. S., Cho, H., Allen-Meares, P., &Espelage, D. L. (2011). The social ecology of the Columbine High School shootings // Children and Youth Services Review, 33(6): 861-868.URL: https://doi.org/10.1016/j.childyouth.2010.12.005.
8. Langman, P. (2015). School shooters: Understanding high school, College, and adult perpetrators. Rowman&LittleField.
9. Newman, K. S., & Fox, C. (2009). Repeat tragedy: Rampage school shootings 2002-2008. American Behavioral Scientist, 52, 1286-1308.URL: http://dx.doi.org/10.1177/0002764209332546.
10. Pies, R.W. (2020). Mass Shooters and the Psychopathology Spectrum. Retrieved from https://www.psychiatrictimes.com/view/mass-shooters-and-psychopathology-spectrum.
11. United States Secret Service and United States Department of Education (2002). The final report and findings of the Safe School Initiative: Implications for the prevention of school attacks in the United States. Retrieved from: http://www. secretservice.gov/ntac/ssi final report.pdf.
