CC BY
25
УДК 80
СМЕНА ЛЕКСИЧЕСКИХ РЕГИСТРОВ КАК СПОСОБ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ АМБИВАЛЕНТНОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
© 2008 г. Н.С. Котова
Северо-Кавказская академия государственной службы, North-Caucasus State Service Academy,
344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 70, 344002, Rostov-on-Don, Pushkinskaya St., 70,
ninakotova@mail. ru ninakotova@mail. ru
Смена лексического регистра определяется не полностью совпадающими системными связями, лексическими формулировками. В двух различных векторах выявления амбивалентной языковой личности (сфера употребления и функционально-системные характеристики) обобщаются как принципиальные сходства, так и заметные различия в лексическом развертывании. Типизированным является участие средств сниженного регистра. Отмечается своеобразная лексикализация прагматических характеристик.
Ключевые слова: смена лексического регистра, системные связи, амбивалентная языковая личность, сфера употребления, функционально-системные характеристики, средства сниженного регистра, лексикализация прагматических характеристик.
Tthe change of lexical register is defined by partially coinciding systematic links and lexical wording. Principal similarities and evident distinctions of lexical development are generalized in two different vectors of representation of an ambivalent language person (the sphere of use and functional system characteristics). The usage of lower register is also considered as typified.
Keywords: change of lexical register, systematic links, an ambivalent language person, the sphere of use, functional system characteristics, lower register, the lexicalization of pragmatics characteristics.
Возможности лексической системы представлять амбивалентную языковую личность (далее - АЯЛ) включают в себя такие явления, как ориентир, амбисе-мия, а также смену лексических регистров, которая основана на способности лексических единиц «вызывать представление о тех "регистрах", к которым они принадлежат» [1, с. 238; 2, с. 15]. Кроме того, органическую связь между сменой регистра и АЯЛ имплицируют некоторые частные явления, например, «внутренняя антонимия» [3], «своеобразная оценочная энантиосемия, т.е. сосуществование положительного и отрицательного оценочного знака в одном значении» [4, с. 34].
Обратимся к двум аспектам общеязыковой системности регистра. Первый аспект - выявление лексического регистра в триединстве языка, речи и речевой деятельности; именно в этом единстве определяется способность соответствующих языковых и речевых единиц, прежде всего слов, представлять тот или иной регистр. При этом подчеркивается соотнесенность лексических единиц и категорий с различными сферами общения, которая отражена ранее представленной дефиницией регистра, конкретизируется в анализе материала и условно именуется «сферная смена».
Вторым релевантным аспектом общеязыковой системности является соотнесенность лексического регистра с той же сущностью, которая определяется в других подсистемах, например в грамматической, на основе коммуникативной концепции синтаксиса, разработанной Г.А. Золотовой. Эта концептуализация вошла даже в учебники. Так, на основе дифференциации текстовых функций раскрывается «понятие коммуни-
кативных типов (регистров) речи... Возможны и тексты, представляющие один регистр, например, научная статья или деловой документ обычно выполняются в информативном регистре» [5, с. 676-677]. Эту сущность определяем как типизированную взаимосвязь между сферой употребления и семантической доминантой: информативной, оценочной и т.д.
Единство же двух вышеназванных аспектов выявляет ту растущую познавательную потребность в понятии регистра, которую не могут восполнить соотносительные концепты.
Общеязыковая системность регистров соотносится с общенаучной, о чем свидетельствует, например, использование понятия «репертуар» «на примере научных текстов, которые пишутся в рамках эмпиристско-го репертуара, выражающего официальные нормы науки, а читаются в духе условного репертуара, характерного для неформальных ситуаций» [6, с. 88, со ссылкой на М. Малкея и других исследователей].
Регистры выделяются с опорой на традицию, отчасти условно. Наиболее существенны два взаимосвязанных различительных (классификационных, конститутивно -дифференцирующих) признака регистров: характер закрепленности в сфере общения и функциональная соотнесенность с лексико-семантической подсистемой. Учитываются также пласты, в которых определяются регистры: авторская речь, внутренняя речь, речь персонажа и т.п. При характеристике учитываем также некоторую относительность границ между денотативным и конно-тативным аспектами лексического значения.
По характеру закрепленности в сфере общения разграничиваются два основных типа регистра: нейтральный и закрепленный. В анализе также используется более конкретная дифференциация с уточнением классификационных признаков: стилистически нейтральный (межстилевой) - закрепленный книжный, закрепленный разговорный; эмотиологически нейтральный -возвышенный - сниженный и т.п.
По функциональной соотнесенности с лексико-се-мантической подсистемой различаются два основных регистра: семантически исходный и семантически вторичный, производный. (Они лишь формально соотносятся с одним из оснований типологии лексических значений, способом номинации, согласно которому различаются непроизводные и производные лексические значения, и дифференцируются отчасти условно согласно представленности в тексте). Соответствующее различие важно для аксиологического, ценностного плана языковой личности (далее - ЯЛ), что показано В.И. Карасиком [4]. В то же время в задачи исследования не входит верифицировать внеязыковую истинность исходного или производного наименования, соответствующего регистру. Отмеченное различие концептуально соотносится с тем взаимодействием коммуникативно-грамматических регистров, которое охарактеризовала Г.А. Золотова [5].
Проиллюстрируем оба названных признака: характер закрепленности в сфере общения и функциональную соотнесенность с лексико-семантической подсистемой на примере репрезентативного контекста. В следующем фрагменте ЯЛ Крылов, старший офицер милиции, неявно, но тесно связанный с криминалом, представлен двумя лексическими показателями смены регистров. Во-первых - контрастными рядами используемых номинаций, закрепленных в разных сферах общения и притом взаимодействующих в приведенной ситуации. Во-вторых - разными элементами лексической подсистемы, соотнесенными функционально.
Крылов на совещании в отделе милиции высказывается о рискованном поведении одного из бизнесменов, директора частного банка, следующим образом:
«Начальник следственного отдела МУРа полковник Крылов был внимателен...
- Неблагоразумно, - сдержанно заметил Крылов. -Залез под «крышу», то будь добр, расхлебывай до конца. В противном случае это уже не укладывается в систему, а строптивые люди подлежат отстрелу.
Присутствующие невольно заулыбались - полковник милиции говорил так, словно присутствовал на воровском сходе.
Почувствовав улыбки, он повторил привычнее: -Если договорился платить - изволь...
- Все верно, товарищ полковник, сами себе создают проблемы.
- Я немного знаю директора этого банка, - Геннадий Васильевич на секунду задумался, - все свои действия он подсчитывает с точностью компьютера. - И полковник опять съехал с официальной ноты вниз:
- Может, он пошел под милицейскую «крышу», вот и осмелел как заяц в присутствии подыхающего льва. Что еще?» (Сухов. Слово авторитета).
Языковая личность Крылова раскрывается амбивалентно (уже средствами лексической подсистемы, причем без соответствующих ограниченных ориентиров и без амбисемии) - как сложное единство ЯЛ-1 и ЯЛ-2. Этому служит именно смена регистров.
ЯЛ-1 в сугубо официальном статусе представлена средствами нейтрального регистра, типичными для соответствующей сферы: Если договорился платить -изволь... В противном случае это уже не укладывается в систему.
ЯЛ-2 репрезентируется иными средствами: семантически (референтно и денотативно) соотносительными, но лексически (коннотативно) контрастными, закрепленными в сниженном регистре: Залез под «крышу», то будь добр, расхлебывай до конца.
Смена регистров связана со стилистически закрепленной номинацией: «Крыша. 3. Жарг. Охранное предприятие, обеспечивающее защиту предпринимателя от вымогательства. // Преступная группировка, оказывающая на определенных условиях покровительство кому-л.» [7, с. 476]. Данной номинации сопутствует также использование лексической единицы подохнуть-подыхать (в форме причастия подыхающего), относимой в представленном употреблении к «разговорно-сниженному» регистру [7, с. 887, 875]. Отметим также, что лексическим различиям между регистрами соответствует синтаксическая дифференциация, связанная опять-таки с определенными служебными лексемами: в нейтральном регистре - конструкция с союзом если, в сниженном - разговорная с эллипсисом данного средства и с элементом то, конденсирующим значение сочетания если - то.
Лексическую контрастность подчеркивает общность определенных сем. Такова сема конвенциональности, представленная в обоих регистрах: см. лексико-семан-тический вариант (далее - ЛСВ) «договорился» в регистре ЯЛ-1 и компонент толкования «на определенных условиях» в регистре ЯЛ-2.
Взаимоотталкивание ЯЛ-1 от ЯЛ-2 как форма их взаимодействия в сложном единстве АЯЛ представлено и функциональной соотнесенностью, а не только контрастом сфер. Она раскрывается как смена семантически исходных и семантически вторичных единиц (в данном аспекте) лексической подсистемы.
К семантически исходным относятся единицы, представляющие ЯЛ в начале контекста. Это его статусно-должностное именование, а также согласуемые (итеративные) с ним последующие лексические единства: начальник следственного отдела МУРа полковник Крылов, товарищ полковник, все свои действия он подсчитывает с точностью компьютера и др. Данные средства характеризуют одну из граней АЯЛ - ЯЛ-1.
Но не весь контекст выдержан в таком регистре -личность не исчерпывается названными проявлениями. Они сменяются лексическими средствами иного функционально-системного плана, которые выступают как семантически вторичные. К семантически вторичным
принадлежат характеристики, типичные для иной сферы, несовместимые с профессиональной борьбой против преступности, с ЯЛ-1: (полковник милиции говорил так,) словно присутствовал на воровском сходе и т.п. Среди них акцентируются повтором обороты, включающие стилистически сниженное значение слова «Крыша»: пошел под крышу, залез под крышу. Все эти средства характеризуют уже иную грань АЯЛ - ЯЛ-2.
Подчеркнем, что рассмотренные единицы представлены в трех регистровых пластах: в речи самого персонажа, в речи других коммуникантов, в авторской речи, причем показывают репродуктивный и рецептивный модусы речевой деятельности. Используются в данном случае также элементы внутренней речи и метаязыка.
Особую роль, обобщающую оба отмеченных признака смены регистров, играют ее специальные лексические показатели. Это единицы, семантическая структура которых включает компоненты, указывающие на несовместимость двух сфер употребления и/или двух функциональных характеристик, взаимоотталкивание, разобщенность проявлений сложной ЯЛ:
- полковник милиции говорил так, словно (присутствовал на воровском сходе); почувствовав улыбки, он повторил привычнее; съехал с официальной ноты вниз.
Показательно также, что органическое единство двух взаимооталкиваемых ЯЛ в рамках АЯЛ подкрепляется такими лексическими средствами, которые совместимы с обоими регистрами: а строптивые люди подлежат отстрелу. Их значимая малочисленность акцентирует и определенную лексическую целесообразность подобной «скрепы», и ее специфически скромную роль.
Отметим также, что в приведенном контексте АЯЛ определяется уже при элементарной реализации лексем, причем многопланово, т.е. не одной номинацией, а несколькими из разных семантических полей, и эксплицитно. Этому сопутствуют и лексически явленные в последующих контекстах криминальные наклонности самого полковника, борющегося с преступностью частично преступными методами и при этом - с самим собой, принадлежащего двум мирам: милиции и криминала, порой скатывающегося за грань ЯЛ-1 (психологи считают это характерным для многих типов личностей, ср. также представление об оборотнях в погонах).
При характеристике смены регистров учитывается проявление в данной группе материала тех общих закономерностей, которые свойственны АЯЛ. Отметим четыре взаимосвязанных закономерности: текстовую типичность амбивалентности, ее философскую предопределенность, согласование с другими концептуальными характеристиками и различие между векторами ее выявления.
Во-первых, закономерный характер ее текстового выявления и даже порождения иллюстрирует исследовательская практика.
Показателен такой анализ, предпринятый В.И. Шуль-женко: в текстах Л. Толстого и самых различных
его последователей, включая современного автора В. Кривулина, в типизированной картине мира налицо «диспозиция, которая является проявлением амбивалентной по существу природы "свидания с империей" как такового. То есть позиция автора "Хаджи-Мурата" амбивалентна в силу того, что таков необходимый атрибут любого гуманистического текста. (...) .двойственность миросозерцания приводит к тому, что снижающие образы у Кривулина начинают функционировать как возвышающие». Исследователи иллюстрируют это «целым рядом конкретных разборов, показывая, как ценностная амбивалентность рождается из игры с многозначностью слова, реализации языковых метафор, употребления фразеологизмов с последующей апелляцией к прямому значению словосочетания» [8, с. 83]. Связь между сущностью АЯЛ и тем единством снижения-возвышения, которое явлено в динамике лексических средств, - принципиальна.
Во-вторых, смена регистров закономерна в силу общенаучного, философского понимания личности и ее определенных типов. Так, «амбивалентность кантовского понимания ... личности носит кричащий характер» [9, с. 128]. Причем далее современный философ и историк науки подчеркивает в этом плане единство позитива и негатива, а также соответствующую закономерность: «Чем более содержательным является философское учение, тем более оно противоречиво, амбивалентно» [9, с. 137].
В-третьих, амбивалентность как концептуальная характеристика входит в системные отношениями с иными: из них особенно существенны те, которые направлены на специфику познания и на психолого-методологическую аспектность сложных объектов. Это закономерный когнитивный диссонанс [10, с. 14] и многомерная мотивация амбивалентности. Так, выделяя «амбивалентность сознания науки», специалист материалом исследовательской практики подтверждает: «Внутренняя противоречивость этоса науки обусловливает психологическую амбивалентность ее представителей, порождая типовые ситуации когнитивного диссонанса» [10, с. 82] (Позволим себе в то же время отчасти возразить А.В. Юревичу: сикогнитивный диссонанс может, по обобщениям Л. Фестингера, не только порождаться чем бы то ни было, но и быть имманентным, пер-воприродным).
Эта закономерная амбивалентность соотнесена в ряде исследований, в том числе в цитированной работе, с камуфляжем и тому подобными снижаю-ще-игровыми вариантами поведения ЯЛ. Они благоприятствуют таким аспектам амбивалентности, как единство коммуникационного снижения и возвышения в различных стилях.
В-четвертых, ранее была оговорена такая общая закономерность, как два достаточно разных вектора выявления АЯЛ, различаемых точкой отсчета. В первом векторе исходной выступает единая личность, у которой в процессе языковой реализации
личностных характеристик выявляются две грани: ЯЛ-1 и ЯЛ-2. Во втором векторе, наоборот, отправными являются две первоначально дифференцированных ЯЛ, в процессе же языковой реализации личностных характеристик выясняется их принадлежность к одной личности, однако амбивалентной. Оба вышеназванных различительных признака, а также их взаимодействие проявляются при обоих векторах, хотя и несколько по-разному. Существенно, что смена регистров представляет личностную амбивалентность относительно регулярными, упорядоченными типизированными способами, и при этом они могут быть сложно организованы: таково, например, снижение и возвышение регистра, сопутствующее раздвоению личности.
Перейдем к характеристике материала, учитывая отмеченные выше два основных различительных признака смены регистров: связанный /1/ со сферами употребления и /2/ с функционально -системными характеристиками.
Не упуская из виду показательное взаимодействие, комплекс данных признаков, всё же отметим, что он потому и определяется, что состоит из двух «подпространств», компонентов, а значит, целесообразно прежде всего охарактеризовать это единство.
Обратимся, во-первых, к комплексу двух отмеченных различительных признаков: характера закрепленности в сфере общения и функциональной соотнесенности с лексико-семантической подсистемой. Проиллюстрируем их взаимодействие на материале современного текста А.С. Попова «БЛAГOWEST», опубликованного во второй половине 2007 г. (удостоен литературной награды в 2008 г.) и не подвергавшегося филологическому анализу.
В тексте сложно взаимодействуют две грани личности главного персонажа Александра Цирюльнико-ва - «нового русского», мошенника, погубившего ради корысти своей жестокостью, бессердечием жену, ближайшего друга-компаньона и затем в приступе «самовозмездия» дважды расправившегося с собственным хозяйством. Отмеченные черты соотносимы с той спецификой ЯЛ «нового русского», которая подчеркивалась
В.И. Карасиком [4]. Две грани, ЯЛ-1 и ЯЛ-2, первоначально явлены раздельно, т.е. налицо второй вектор выявления АЯЛ.
Ему сопутствует элемент текстовой ретроспекции: в начале текста определяется ЯЛ-1 - хозяин, возмущенный погромом и даже избивающий своих проштрафившихся охранников. А уже потом в тексте представлена ЯЛ-2 - неизвестный, который организовал этот погром и в котором другими коммуникантами и автором вскоре определяется. тот же хозяин, Цирюльников. Обе грани АЯЛ, а также их взаимодействие поддерживаются дополнительными языковыми средствами.
Представлению этого амбивалентного единства служат оба признака смены регистров. Во-первых, «двоится» сфера употребления: первоначально ис-
пользуются сниженные средства, а затем соотносительная референция у той же АЯЛ представлена нейтральными единицами. Таково, например, именование хозяином подчиненных:
Цирюльникова, похоже, совершенно не заботило, что в одной комнате с ним - посторонние люди, представители закона.— Вы, оглоеды,. Спали, дармоеды! Молчать, паскуда!...
Не жалейте, ребята, ничего! Крушите, ломайте. - Он сначала отыскал ошалевших от страха и боли охранников, развязал их, всучил им по пачке денег: Вы в этом доме больше не нужны.
Так же меняется регистр общения АЯЛ со следователем Переломовым: первоначально амбивалентную личность «нового русского» представляют единицы оной сферы - сниженные лексемы и обороты, затем, в том числе в письменном обращении Цирюльникова к следователю, используются официальные именования, относимые к нейтральной сфере:
- Вы меня подозреваете в чём-то? Что, я самого себя обокрал? Самого себя?! Интересненькое дельце! Я что, на самом деле похож на идиота: сам себя обворовал? Да задумайтесь вы наконец-то - зачем?
Но в голове Александра Ивановича вдруг будто бы что-то - как померещилось ему - хрустнуло и сломалось, и стала отстукивать странная мысль: «А ведь и вправду: почему я сразу с самолёта не поехал домой.».
Вы-то, господин Переломов, теперь знаете, что вся эта история. самая что ни на есть реальная, даже в чём-то обычная и привычная нам всем.
Во-вторых, взаимодействуют и функционально-системные характеристики: этот план смены регистра проявляется, в частности, в номинациях двух видов полей: труда, созидания, сохранения, сбережения - и разрушения. Первоначально Цирюльников как ЯЛ-1 представлен номинациями позитивного характера: Я день и ночь пашу как проклятый. Деньги-то на дороге не валяются. Я их зарабатываю собственным каторжным трудом.
Затем тот же Цирюльников явлен как ЯЛ-2 -разрушитель, мстящий самому себе за подлости в отношении целого ряда людей, чему служат соответствующие номинации: - Крушить всё. Ничего не щадить, — велел этот полный мужчина, на глазах превращаясь из расплывшегося и безучастного в жёсткого и напружиненного. И сам отчаянно-азартно крушил, ломал, рвал, топтал да сквозь зубы приговаривал:
- Вот ему за смерть жены его! Вот ему за смерть друга его! Не будет ему покоя на этом и том свете! Не жалейте, ребята, ничего! Крушите, ломайте...
Обобщим лексические регистры: комплекс, представляющий ЯЛ-1, хозяина, «нового русского», включает единицы и единства: оглоеды, дармоеды, паскуда, идиот, пашу как проклятый и т.д. Причем системность представления усилива-
ется разнообразием снижения: от разговорного дармоед к разговорно-сниженному оглоед и до бранных идиот и паскуда [7, с. 240, 375, 696, 785]. Примечательна и ассоциативно-этимологическая связь между двумя первыми единицами, возникающая на базе форманта -ед, его специфической семантики (сообразной психолого-социальной установке данной ЯЛ) и относимая, по М.И. Задорож-ному, к эпидигматическим системным отношениям.
Комплекс, репрезентирующий катартического разрушителя, ЯЛ-2, образован единицами и единствами: развязал их, ребята, крушите, ломайте, господин Переломов и др.
Показательно, что ЯЛ-разрушитель, признающийся в своем деструктивном катарсисе, представлен единицами с преобладанием нейтрального регистра.
Языковая специфика рассмотренной амбивалентности подтверждается путем преобразования: соответствующие фрагменты не могут быть соположе-ны в непрерывном контексте, см. неприемлемую попытку преобразования: *Вы, оглоеды, у меня как сыр в масле катаетесь! Я вам сколько плачу? Да вы в благодарность за такие бабки должны как собаки за версту унюхивать опасность! Не жалейте, ребята, ничего! Крушите, ломайте...
Подчеркнем, что смена регистров, будучи сама достаточно сложной, определяется еще более многомерной языковой картиной мира текста. Смену лексических регистров, характеризующих раздельно ЯЛ-1 и ЯЛ-2, подчеркивают контрастные ей показатели общности, сложного единства АЯЛ, определяемые как в лексическом наполнении, так и в метахарактеристиках, в рецепции речи персонажа, вплоть до его почерка:
За Цирюльникова Цирюльников. Но другой Цирюльников, хороший, учтите.
P.S. А ведь я ему отомстил - такой учинил в его дворце погром, что до скончания своего века будет вздрагивать, как вспомнит.
Переломов (следователь. - Н.К.) дочитал, переворошил стопку бумаг, нашёл какой-то листок, сверяюще, придирчиво и одновременно ошеломленно смотрел то в него, то в письмо. Выдохнул:
- Вот так делишки - его почерк, язви меня в душу. Что же получается: на самого себя настучал?
Дал прочитать бумаги из следственного дела по факту ограбления семьи Цирюльниковых и письмо криминалисту-почерковеду, и тот уверенно заявил:
- Почерка абсолютно идентичные. ...Ты побледнел. Что с тобой?
- Да так... Может быть, все мы такой же породы, только не каждому предоставляется возможность испытать себя?
Примечательно и указание типичности подобного взаимодействия - первоначально АЯЛ Цирюльников убеждает в ней следователя Переломова, а в финале уже следователь допускает эту ти-
пичность: «Вся эта история. самая что ни на есть реальная, даже в чём-то обычная и привычная нам.
. - Может быть, все мы такой же породы, только не каждому предоставляется возможность испытать себя?».
Соответствующие семы общности, типичности и служат фоном для мены лексических регистров и вступают с ними в еще более сложное взаимодействие, демонстрируя в лексическом макроконтексте устойчивость АЯЛ как типа личности.
Эту устойчивость в свою очередь контрастно оттеняют два средства, регулярно взаимодействующие со сменой лексических регистров. Такова номинация превращения и специализированные соотношения «антропоцентрических» местоименных лексем. См.: . велел этот полный мужчина, на глазах превращаясь из расплывшегося и безучастного в жёсткого и напружиненного.... Сам себя обворовал. А ведь я ему отомстил - такой учинил в его дворце погром.
Основной итог анализа смены лексического регистра - представление о строгой организации этого способа представления АЯЛ. Его проявления определяются не полностью совпадающими системными связями, лексическими формулами. В двух различных векторах выявления АЯЛ обобщаются как принципиальные сходства, так и заметные различия в лексическом развертывании, связях, что также отражается в не полностью совпадающих средствах смены регистров. Типизированным является участие средств сниженного регистра. Отмечается также своеобразная лексикализация прагматических характеристик.
Литература
1. Ульманн Ст. Стилистика и семантика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 9. Лингвостилистика / Сост. и вступ. статья И.Р. Гальперина. М., 1980.
2. Заика В.И. Эстетическая реализация языка: функционально-прагматическое исследование: Дис. . д-ра филол. наук. В. Новгород, 2007.
3. Меликян В.Ю. «Внутренняя антонимия» и способы ее выражения в языке // Русский язык в школе. 1998. № 2.
4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.
5. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 2003.
6. Юревич А.В. Психология и методология. М., 2005.
7. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 1998.
8. Шульженко В.И. Русский Кавказ: Очерки междисциплинарных исследований. Пятигорск, 2007.
9. Ойзерман Т.И. Амбивалентность великих фило- 10. Festinger L. A theory of cognitive disson-
софских учений (К характеристике философских ance. Stanford, 1957.
систем Канта и Гегеля) // Вопросы философии. 2007. № 10.
Поступила в редакцию 29 февраля 2008 г.
