CC BY
44
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОГО ПРАВОТВОРЧЕСТВА
Служебный подлог, совершаемый российскими судьями: незаконность квалификации по статье 292 Уголовного кодекса РФ
Митрофанов Андрей Павлович,
аспирант кафедры уголовного права и криминологии Алтайского государственного университета E-mail: apm.73@yandex.ru
На основании предыдущего авторского исследования указывается на то, что судьи РФ ежегодно совершают более 100 тысяч преступлений в форме фальсификации судебных актов и протоколов судебных заседаний. Отмечается, что указанные преступления чаще всего остаются без уголовного наказания, но в случае уголовного преследования всегда квалифицируются по статье 292 УК РФ. Сравниваются между собой служебные подлоги, совершаемые судьями и представителями исполнительной власти. Анализируются признаки преступного деяния в форме фальсификации судебного акта и протокола судебного заседания на предмет соответствия признакам состава преступления «Служебный подлог». Сделан вывод о противоречии между сущностью криминального деяния и сущностью статьи 292 УК РФ, если субъектом преступления является судья. Обосновывается утверждение о незаконности применения указанной статьи по отношению к судьям. Предлагается применять статью 292 УК РФ исключительно к представителям исполнительной власти. Рассматриваются разные варианты решения проблемы, которая заключается в применении статьи 292 УК РФ по отношению к судьям в порядке аналогии уголовного закона.
Ключевые слова: судейская преступность, аналогия закона, уголовная политика, правосудие, судопроизводство, суд, судейский служебный подлог.
S2
сэ см о см см
Мельхиор Гримм верно подметил, что доказательством варварского происхождения России является ужасное состояние российского уголовного права [2, с. 255]. Примерами уголовно-правовой отсталости РФ являются многолетнее игнорирование законодателем и правоприменителем уголовной сущности КоАП РФ [8], а также использование объективного вменения в указанном кодексе. Недостатки уголовной науки, уголовного закона, уголовного правоприменения лучше всего заметны на примере преступлений против государственной власти, если субъектом криминального деяния является представитель указанной власти. Такие преступления размещены в десятом разделе УК РФ [17], при этом особого внимания заслуживает ст. 292 УК РФ.
В предыдущем исследовании [13] автор при помощи всероссийского опроса адвокатов установил, что судьи РФ ежегодно совершают более 100 тысяч преступлений в форме фальсификации протокола судебного заседания и (или) судебного акта. Кроме того, автор криминологически обосновал необходимость изучения и классификации служебного подлога (далее по тексту - СП), исходя из принадлежности субъекта преступления к определенной ветви государственной власти (ст. 10 Конституции РФ [11]) с учётом государственных функций, при осуществлении которых совершено криминальное деяние.
В рамках названной классификации существуют принципиально разные формы СП, но в науке изучен только один вид - это служебный подлог, совершаемый представителями исполнительной власти. Указанная власть до 1917 года в России называлась карательной, что гораздо точнее отражает сущность власти, поэтому такая форма СП далее по тексту будет называться карательным служебным подлогом или КСП. Судебная практика КСП обширна, при этом уровень качества ст. 292 УК РФ очень низкий, однако доктрина не замечает недостатки указанной нормы и основанной на ней практики. Вовсе не изучен служебный подлог, совершаемый представителями законодательной власти (далее по тексту - законодательный служебный подлог или ЗСП). Сущность ЗСП является абсолютной тайной для науки, практики и законодательства, хотя предметом преступления является УК РФ (например, законодатель внес заведомо ложные сведения в ч. 1 ст. 1 УК РФ).
Среднее положение между КСП и ЗСП (в аспекте изученности) занимает служебный подлог, совершаемый судьями в ходе рассмотрения судебных дел (далее по тексту - судейский служебный подлог или ССП). В случае ССП в распоряжении ученых имеется судебная практика, а также очевидная порочность ст. 292 УК РФ. С точки зрения сущности указанная статья сконструирована исключительно для КСП и не предназначена для ССП. Нельзя рассматривать ССП по аналогии с КСП (по сути это разные, но внешне похожие деяния), но именно этим занимаются правоприменители и ученые.
На первый взгляд, служебный подлог достаточно хорошо изучен, так как неоднократно подвергался научным исследованиям: например, Г.В. Журавлева (2007 г.), О.В. Чесноков (2009 г.), А.Н. Харченко (2012 г.) защитили кандидатские диссертации по темам, которые непосредственно связаны со ст. 292 УК РФ (по тематике СП докторских диссертаций нет). К указанным трудам можно добавить работы ученых, которые изучали должностные преступления или преступления против правосудия: В.И. Динека (2000 г.), Л.В. Лобанова (2000 г.), С.А. Денисов (2002 г.),
A.Я. Аснис (2005 г.), Т.Б. Басова (2005 г.), Ю.И. Кулешов (2007 г.), А.Н. Халиков (2012 г.), В.Н. Бор-ков (2018 г.), Я.Н. Ермолович (2020 г.) и другие. Во всех диссертациях и монографиях отсутствует рассмотрение феномена ССП.
Аналогичная ситуация - умолчание о феномене ССП - сложилась на уровне учебной литературы.
B.Б. Боровиков (2020 г., «Юрайт»), А.В. Бриллиантов (2020 г., «Проспект»), В.В. Сверчков (2020 г., «Юрайт») - под редакцией этих лиц изданы учебники, в которых нет никакой информации о ССП. Научные комментарии УК РФ раскрывают сущность ст. 292 УК РФ лишь частично, так как все авторы рассматривают СП как преступление, совершаемое исключительно представителями исполнительной власти.
О.С. Капинус (2018 г., «Проспект»), В.М. Лебедев (2020 г., «Юрайт»), А.И. Чучаев (2019 г., «Проспект») - под редакцией этих ученых изданы комментарии УК РФ, в которых ССП никак не рассматривается. Обзор научных диссертаций, монографий, комментариев УК РФ, учебников можно продолжить (выше указаны недавно изданные труды), но в этом нет смысла. Все доктринальные источники обладают общим признаком: они игнорируют судейскую преступность в целом, а также феномен ССП в частности, то есть наука не замечает отличий между ССП и ст. 292 УК РФ, которая пригодна только для КСП.
Допустим, что ученые не имели достоверной информации о распространенности ССП, так как впервые такие сведения появились совсем недавно [13]. Реальное количество ССП превышает 100 тысяч ежегодно, причем указанные преступления совершаются по всей территории РФ и во всех процессуальных порядках судопроизводства. Однако в распоряжении ученых имелись сведения
официальной криминальной статистики, которые тоже подтверждают существование ССП. Приговоры в отношении судей по ст. 292 УК РФ выносятся ежегодно, начиная с 1997 г. и по настоящее время. Ученые были обязаны заметить (но никто не заметил), что признаки состава преступления (ст. 292 УК РФ) явно противоречат сущности ССП. Кажущийся парадокс (отсутствие научных исследований при очевидной порочности уголовной нормы и судебной практики) можно и нужно объяснить, так как «исследователь не должен оставлять что-либо без внимания или что-либо обходить; его задача состоит в том, чтобы в каждом вопросе раскрывать истину» [1, с. 249].
Ш. Монтескье разработал классификацию [14, с. 15], согласно которой РИ, СССР и РФ относятся к государствам с деспотическим образом правления. Главным принципом подобных государств является страх [14, с. 33, 62, 63], поэтому страхом охвачены начинающие ученые, научные руководители, редакторы научных журналов, члены диссертационных советов. Кроме того, практически вся российская наука традиционно (со времен СССР) находится в материальной и (или) административной зависимости от государственной власти. Указанная власть негласно препятствует тому, чтобы лица, назначенные на должность указами Президента РФ (федеральные судьи, прокуроры субъектов и проч.) привлекались к уголовной ответственности. Нормы гл. 52 УПК РФ [16] - это всего лишь инструменты, которыми государственные органы пользуются недобросовестно, если речь идёт о преступниках, получивших судейские полномочия из рук Президента РФ. Главная причина недобросовестности и лицемерия заключается в уголовной политике государственной власти, которая тайно запрещает научное исследование и публичное обсуждение судейской преступности. Нельзя забывать и о том, что традиции жизненно необходимы для сохранения любого деспотического государства [14, с. 289, 290]. В эпоху СССР судейская преступность вовсе не изучалась в уголовном праве и криминологии -указанная традиция заботливо сохраняется в РФ. Следует отметить, что постсоветские (ранее - советские) юридические науки криминального цикла отказываются изучать реальные общественные отношения, ограничиваясь исследованиями законодательства и судебной практики.
Итак, достаточно сказано об отсутствии научных исследований применительно к ССП, а также о причинах плачевного состояния уголовного права и криминологии в сфере служебного подлога. Теперь необходимо объяснить: в чем именно заключаются сущностные противоречия между ССП, КСП и ст. 292 УК РФ? Указанная статья никогда не должна применяться по отношению к судьям, но изредка может применяться к представителям исполнительной власти, если субъект преступления понимает уголовный закон (наличие умысла). Для подтверждения этой гипотезы необ-
5 -а
сз
<
ходимо сравнить между собой сущностные признаки ССП, КСП и ст. 292 УК РФ.
1) Различия в предмете преступления. Предмет преступления ССП и предмет преступления КСП всегда являются принципиально разными документами, которые никогда не совпадают по форме и содержанию в силу разной логики составления. В случае КСП в качестве предмета преступления могут выступать самые разные документы, за исключением документов, составленных судьями: листок временной нетрудоспособности, медицинская книжка, справка о заработной плате, экзаменационная ведомость, зачетная книжка. Действует правило негативного исключения, поэтому статус автора документа позволяет безошибочно определить разновидность служебного подлога. В случае ССП предметом преступления всегда является документ, составленный судьёй: либо судебный акт, либо протокол судебного заседания (далее по тексту - ПСЗ) и 1ег^ит поп datur. Важно подчеркнуть, что ПСЗ является доказательством (например, ст. 83 УПК РФ). Следовательно, фальсификация ПСЗ силами судьи должна квалифицироваться по ст. 303 УК РФ, но судья отсутствует в перечне субъектов преступления, поэтому квалификация по ст. 292 УК РФ является вынужденной аналогией уголовного закона. Второй вариант ССП - это фальсификация итогового судебного акта (фальсифицируется значительно реже, чем ПСЗ). Чаще всего такой документ принимается «именем РФ», что указывает на особенно важный характер итогового судебного акта, который имеет силу закона для лиц, участвующих в деле.
Необходимо отметить порочность приговора, который «именем РФ» вынес мировой судья -такой судья назначается на должность властью субъекта РФ, поэтому не имеет сущностного права выступать от имени всего государства. В любом случае итоговое решение суда является мнением всего государства, а не только мнением судьи, при этом суд выступает от имени всех видов власти (законодательной, исполнительной,судебной). Итоговый судебный акт может являться доказательством: в узком (формальном) смысле это преюдиция (например, ст. 90 УПК РФ), а в широком (сущностном) смысле итоговое решение доказывает какие-либо обстоятельства. Промежуточный судебный акт в силу меньшего значения фальсифицируется реже, чем итоговый судебный акт, однако тоже является предметом преступления, в отличие от ст. 305 УК РФ. В случае ССП предмет преступления (любые судебные акты и ПСЗ) всегда составляется представителем судебной власти в рамках судопроизводства с целью использования в сфере правосудия. Следовательно, фальсификация любых судебных актов 5= и ПСЗ должна рассматриваться в рамках гл. 31 — УК РФ, но фактически рассматривается в рамках 1 гл. 30 УК РФ.
^ Напротив, в случае КСП предметом преступле-Ц ния является документ, который всегда составля-
ется представителем исполнительной власти вне рамок судопроизводства с целью использования в сфере исполнительной власти, то есть квалификация КСП по ст. 292 УК РФ формально безупречна. Фальсификация документа, составленного в сфере исполнительной власти, может порождать два разных варианта уголовной ответственности (в зависимости от конечной цели использования документа), при этом оба вида квалификации преступления являются правильными. Если постановление по делу об АПН будет выноситься органом исполнительной власти, тогда фальсификация протокола об АПН верно квалифицируется по ст. 292 УК РФ (гл. 30). Если же дело об АПН будет рассматриваться органом судебной власти, тогда фальсификация протокола об АПН правильно квалифицируется по ст. 303 УК РФ (гл. 31).
2) Различия в объекте преступления. Должностные преступления (в том числе - все формы СП) отличаются от прочих преступлений тем, что реальный объект должностных преступлений гораздо шире, чем отношения, связанные с публичной властью (нужно учитывать благополучие личности и общества). По этой причине квалификация СП не может осуществляться преимущественно по объекту, напротив, приоритет получают прочие признаки преступления (предмет преступления, статус субъекта, обстановка, характер последствий) [4, с. 266]. Сущность КСП чаще всего соответствует названию гл. 30 УК РФ, но иногда соответствует названию гл. 31 УК РФ, при этом представители исполнительной власти законно привлекаются к ответственности за фальсификацию документов в рамках обеих указанных глав. Напротив, сущность ССП идеально соответствует названию гл. 31 УК РФ и явно противоречит названию гл. 30 УК РФ, при этом судьи за фальсификацию судейских документов всегда привлекаются к ответственности в рамках гл. 30 УК Рф, что нарушает требования логики и здравого смысла.
Объект преступного посягательства заслуживает особого внимания при квалификации преступления [12, с. 136], в процессе сравнения преступного деяния и признаков состава соответствующей уголовной нормы. Статьи Особенной части УК РФ неслучайно группируются в разделы и главы на основании основного объекта преступления. Классификация по объекту, главному элементу состава преступления [7, с. 24, 71, 72], имеет колоссальное значение для квалификации преступления и правоприменения в целом. Любой принцип, в том числе включенный в текст закона (например: ст.ст. 3-7 УК РФ), никогда не имеет абсолютного характера. Из общего правила (принципа) в определенных условиях возможно исключение, но каждое исключение должно быть научно обоснованным.
В действующей редакции УК РФ есть примеры того, как законодатель необоснованно нарушает принцип группировки статей по главам (исходя из объекта преступления). Этот печальный факт подтверждает лишь юридическое невежество
и (или) злой умысел законодателя, но не опровергает принцип обязательного учета основного объекта преступления для распределения статей по разделам и главам. Группировка норм в отдельных главах имеет существенное значение, так как между собой конкурируют не только статьи Особенной части УК РФ, но и главы (в случае ССП -статьи 292 и 303; главы 30 и 31). Конкуренция глав означает, что выбор главы для размещения статьи должен быть научно обоснован с точки зрения основного объекта преступления. Применяемый законодателем принцип «универсальности», о котором пишет профессор Я.Н. Ермолович [6, с. 15, 17], фактически является принципом «произвольности» и «антинаучности». В нашем случае глава 31 УК РФ является специальной по отношению к главе 30 УК РФ, поэтому уголовная норма об ответственности за совершение ССП должна находиться в гл. 31 УК РФ (в силу основного объекта преступления и государственной функции субъекта преступления) [6, с. 61].
3) Различия в объективной стороне. Преступное действие тоже различается: в случае ССП практически всегда используется интеллектуальный способ, а в случае КСП используются либо интеллектуальный, либо материальный, либо сочетание обоих способов. Для анализа служебного подлога существенное значение имеет обстановка совершения деяния [7, с. 33; 4, с. 266], так как в случае ССП криминальное действие является неотъемлемой частью судопроизводства (в целом) и судебного заседания (в частности). Составление судебных актов и ПСЗ является не только должностной обязанностью судьи, но составляет сущность правосудия, которое немыслимо без достоверных судебных актов и ПСЗ. По этой причине нужно квалифицировать ССП через норму, которая расположена в гл. 31 УК РФ.
Напротив, в случае КСП криминальное деяние никогда не является частью судопроизводства и судебной власти - это повседневная деятельность представителей исполнительной власти, поэтому КСП правильно квалифицируется по ст. 292 УК РФ (гл. 30). Если же криминальное действие является досудебным этапом для неизбежной судебной процедуры, например, фальсификация протокола об АПН по ст. 12.26 КоАП РФ, тогда деяние обоснованно квалифицируется по ст. 303 УК РФ (гл. 31).
4) Различия в субъективной стороне. Вина в форме прямого умысла (субъект осознает общественную опасность действий, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий и желает наступления последних) возможна только в том случае, когда субъект не только знает уголовный закон, но и понимает сущность уголовного запрета. В противном случае высока вероятность объективного вменения [7, с. 35], что характерно для КСП и нехарактерно для ССП.
Многие судьи не знают или не понимают сущность УК РФ - данный факт подтверждается огромным количеством итоговых судебных актов, измененных и отмененных на основании ст. 389.18
УПК РФ, а также мизерным количеством приговоров по ст. 305 УК РФ. Незаконные судебные акты, нарушающие нормы УК РФ, нередко выносят судьи любого уровня: от мирового судьи до судьи Верховного Суда РФ - этот факт убедительно подтверждается надзорной практикой по уголовным делам. Это означает, что многие судьи страдают правовым невежеством - этот недостаток присущ не только начинающим, но и опытным судьям. Если судьи Верховного Суда РФ периодически нарушают уголовный закон по причине незнания или непонимания УК РФ, тогда презумпцию уголовно-правовой грамотности (незнание или непонимание уголовного закона не освобождает от уголовной ответственности) рискованно распространять на судей нижестоящих судов. Трансляция указанной презумпции на представителей исполнительной власти вообще противоречит логике и здравому смыслу. В случае КСП большинство субъектов преступления не имеет диплома о юридическом образовании или имеет указанный диплом, но не понимает сущность УК РФ - такие субъекты не должны привлекаться к уголовной ответственности (достаточно дисциплинарной или административной).
Важнейшая для уголовного права, но не закрепленная в законодательстве презумпция уголовно-правовой грамотности относится к негласному, но постоянно применяемому принципу уголовного права - принципу практической целесообразности. Названная презумпция почти всегда может применяться по отношению к судьям, ибо «кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» [3, с. 1265]. В случае КСП применение презумпции чаще всего является ошибкой, так как прямой умысел нередко отсутствует в силу уголовно-правового невежества подсудимого. Законодатель вводит обязательные признаки (мотив и заведомость) в интересах юридически необразованных представителей исполнительной власти. Цель - уменьшение уголовной репрессии, которая основана в большей степени на корыстном мотиве или личном интересе, чем на фальсификации документа. Указанные признаки являются вынужденными и неправильными мерами, которые позволяют частично компенсировать порочность ст. 292 УК РФ.
Сущность мотива (корысть и личная заинтересованность) явно противоречит сущности буржуазного государства, которым формально является РФ, но этот вопрос заслуживает отдельного рассмотрения в рамках другого исследования. Пока ограничимся указанием на то, что заведомость и мотив не являются обязательными признаками при квалификации преступления по ст. 303 УК РФ, следовательно, в случае ССП указанные признаки не должны быть обязательными. Желательно убрать мотив из ст. 292 УК РФ или хотя бы указать иной мотив, так как существующий вариант мотива противоречит здравому смыслу с точки зрения буржуазных общественных отношений, принципу
5 -о
сз
<
см см
определенности уголовного закона, требованиям юридической техники.
5) Различия в субъекте преступления. По статусу виновного можно судить о сфере разрушенных общественных отношений [4, с. 266]. В очередной раз наблюдаем принципиальные различия между сущностью ССП и ст. 292 УК РФ, которая сконструирована только для КСП. В случае КСП в качестве субъекта преступления никогда не выступает представитель судебной власти, это всегда представитель исполнительной власти, причём чаще всего преступник обладает минимальной властью (врач, преподаватель и проч.) и не имеет юридического образования. Уголовная политика РФ в отношении таких субъектов чрезмерно жестока: каждое письменное заявление о совершении КСП регистрируется без проблем, успешно проводится проверка сообщения, возбуждается уголовное дело и передается в суд, который практически всегда выносит обвинительный приговор. Из этого правила есть исключения (например, прокурор и следователь), что объясняется пороками уголовной политики, а не нормами гл. 52 УПК РФ.
В случае ССП субъект преступления - это всегда представитель судебной власти, причем обладающий чрезвычайно большим объемом властных полномочий (лишение свободы, собственности и проч.). Преступник должен являться не только элитным юристом, но и воплощением добродетели, так как должность судьи превосходит абсолютно все государственные должности (включая Президента РФ) по требованиям юридической образованности [5] и нравственного совершенства [9].
С одной стороны, высокие нравственные качества являются для судьи обязательным качеством личности, но для представителя исполнительной власти - только желательным качеством. С другой стороны, нравственные качества для судьи гораздо важнее, чем образованность - в эпоху СССР судьи чаще всего не имели юридического образования. Значение судейской нравственности для общества и общественная опасность судейской безнравственности прекрасно изложены в трудах Платона [15, с. 791, 795, 810, 818, 841, 1104] и Аристотеля [1, с. 174, 187, 195, 296, 297].
В случае ССП субъект преступления всегда занимает или государственную должность РФ (федеральные судьи), или государственную должность субъекта РФ (мировые судьи) - указанный признак отсутствует при КСП. Уголовная политика РФ в отношении судейского сообщества является глубоко порочной в силу избыточного доверия исполнительной власти к судьям: в случае ССП сложно зарегистрировать письменное заявление о совершении судьей служебного подлога, еще сложнее добиться проверки такого заявления, практически невозможно возбудить уголовное дело.
Исследуя ССП на уровне субъекта преступления, нельзя умолчать об уникальной особенности судей, которая вовсе не изучена в науке, но является одной из основных причин развития су-
дейской преступности, а также позволяет понять сущность любого профессионального судейского преступления. Замкнутость какого-либо профессионального сообщества людей; изолированность сообщества от всего общества; включение новых членов в состав сообщества силами сообщества; исключение из числа членов сообщества силами сообщества; очень слабый контроль со стороны общества (независимость и самостоятельность сообщества); установление силами сообщества собственных (чаще всего - неформальных) правил поведения для членов сообщества; вынесение наказания для членов сообщества силами самого сообщества; доверительные отношения между членами сообщества; отсутствие у членов сообщества доверия к членам общества; бессрочный (пожизненный) статус - это очень опасные факторы, провоцирующие активное развитие преступности внутри сообщества. Между судейским сообществом и профессиональным преступным миром наблюдается удивительное совпадение по всем вышеуказанным признакам (достаточно сравнить карьерный путь федерального судьи и вора в законе), которые отсутствовали в эпоху СССР и возникли в постсоветский период, когда ложно понятое благо (иллюзорная независимость судей) привело к возникновению и активному развитию зла (фактическая безнаказанность судей) [1, с. 320, 342]. Указанная черта судей принципиально разделяет ССП и КСП в аспекте субъекта преступления.
Итак, сравнение сущностных элементов ССП, КСП и ст. 292 УК РФ закончено - результаты анализа позволяют утверждать, что указанная статья формально подходит для квалификации КСП, однако с точки зрения сущности нужно квалифицировать КСП, не применяя уголовный закон. Для КСП требуется дисциплинарная и (или) административная ответственность - в КоАП РФ используется объективное вменение, которое чаще всего применяется при квалификации КСП. Расположение ст. 292 в главе 30 УК РФ является правильным, если статья применяется по отношению к КСП, ибо признаки состава преступления соответствуют сущности деяния. Недостатки (ст. 292 УК РФ), корни которых находятся в уголовном праве СССР (чрезмерное количество оценочных понятий, предмет преступления во множественном числе, обязательный мотив, который является мотивом любого буржуазного общества и проч.), могут быть решены при помощи редактирования ст. 292 УК РФ, а также добавления примечания к указанной статье (если термин «официальный документ» останется в диспозиции) либо без добавления примечания (если термин «официальный документ» будет исключен).
Совсем иначе, а точнее - абсолютно незаконно, выглядит квалификация ССП по ст. 292 УК РФ, но именно так квалифицируются на практике все случаи ССП, начиная с 01.01.1997 года и по настоящее время. Возможные возражения, основанные на якобы незначительном количестве деяний
(примерно два приговора ежегодно), необходимо отклонить в силу недостоверности официальной криминальной статистики. Судейская преступность в РФ скрывается по причине порочной уголовной политики, которая когда-нибудь должна измениться (или государство должно разрушиться).
Под квалификацией преступления, которая является ключевым понятием уголовного права [4, с. 265], необходимо понимать «установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой» [12, с. 5], но указанное определение явно нарушается в случае ССП. Квалификация ССП по ст. 292 УК РФ противоречит логике и здравому смыслу, так как все элементы деяния не соответствуют признакам состава, который появился в 1922 году (ст. 116 УК Р.С.Ф.С.Р.) [18], чтобы наказывать представителей исполнительной власти. В СССР не признавали принцип разделения властей, поэтому советские судьи были представителями исполнительной власти, следовательно, фальсификация документов в исполнении судьи и сотрудника милиции квалифицировалась одинаково. Отметим, что в эпоху СССР судейская преступность практически отсутствовала, так как с указанной преступностью успешно боролись без применения уголовного закона (тотальный контроль над судьями со стороны исполнительной, прежде всего - партийной, власти). Иллюзия о том, что феномен «правосудие» существует и нуждается в уголовной охране, впервые появилась в 1960 году (название гл. 8 УК РСФСР) [19] и продолжается по настоящее время (название гл. 31 УК РФ). До указанной даты Советское государство, традиционно антиправовое по своей сущности, успешно обходилось без уголовной защиты «правосудия».
Если придерживаться взглядов, что в современной России имеются право, правосудие и разделение властей (не формально, а по существу), тогда ССП необходимо квалифицировать по статье, которая должна располагаться в гл. 31 УК РФ. Следовательно, ССП нельзя квалифицировать по ст. 292 УК РФ, так как указанная статья находится в гл. 30 УК РФ. В случае ССП квалификация преступления по ст. 292 УК РФ фактически означает отсутствие необходимой уголовной нормы, а также применение аналогии уголовного закона, которая запрещена ст. 3 УК РФ, но характерна для советского и постсоветского уголовного права (аналогия активно используется в науке, криминальном законодательстве и практике). Указанные проблемы необходимо срочно решать, так как судьи незаконно привлекаются к уголовной ответственности по ст. 292 УК РФ (начиная с 01.01.1997 года и по настоящее время). Решение проблем зависит от мнения российского государства по важнейшим вопросам: «Существуют ли «право», «правосудие» и «разделение властей» в Рф? Нуждается ли государство в указанных феноменах?»
Если законодатель считает, что названные феномены отсутствуют в РФ или не нужны государству, тогда необходимо упростить структуру УК РФ. Для этого гл. 31 нужно исключить; перенести в главу 30 все статьи, которые сегодня находятся в главе 31. В таком случае желательно изменить Конституцию РФ (ст.ст. 18, 32, 50, 52, 118, 124 и п. 5 раздела 2) и УК РФ (ст.ст. 294, 295 УК РФ), исключив термин «правосудие». Конституцию РФ и УК РФ можно не менять, ибо фактическое отсутствие правосудия - при одновременном указании на правосудие в конституциях и уголовных кодексах - является многолетней российской традицией.
В России термин «правосудие» использовался в 1937 году (ст. 107 Конституции РСФСР) [10], когда правосудия не могло быть в принципе. Следует отметить, что исключение гл. 31 гораздо лучше, чем переименование указанной главы (например, «Преступления против судопроизводства»), так как переименование не устраняет противоречий между сущностью ССП и новым названием главы. Кроме того, исключение гл. 31 будет честным поступком, так как в России «правосудие» и «право» традиционно являются сугубо формальными категориями и чаще всего не соответствуют реальности. Признать, что в стране отсутствует правосудие - это вариант, основанный на мужестве власти, поэтому вариант маловероятный.
Если же правосудие в России существует (или РФ стремится к такому состоянию), тогда необходимо срочно прекратить незаконную практику квалификации ССП по ст. 292 УК РФ. Указанную статью можно применять для квалификации КСП, но только в качестве исключения из общего правила, предполагающего не уголовную ответственность. В случае ССП наилучшим вариантом квалификации преступления будет ст. 303 УК РФ при условии добавления ч. 5 в указанную статью. Судья должен стать субъектом преступления, состав преступления должен стать формальным (в отличие от ч. 2 ст. 292 УК РФ), мотив и заведомость должны стать необязательными признаками, норма должна относиться к категории тяжких преступлений, диспозицию необходимо определить как «фальсификация документа, находящегося в судебном деле». Менее удачным вариантом является добавление ч. 3 в ст. 292 УК РФ: «Внесение лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, ложных сведений в документ судебного дела».
Литература
1. Аристотель. Политика. - Москва: РИПОЛ классик, 2020. - 528 с.
2. Бекариа Ч. О преступлениях и наказаниях. - р Москва: Стелс, 1995. - 304 с. И
3. Библия. - Москва: Сибирская Благозвонница, е 2020. - 1488 с. К
4. Борков В.Н. Квалификация должностных пре- н ступлений: монография. - Москва: Юрлитин- у форм, 2018. - 288 с. А
5. Закон РФ от 26.06.1992 N3132-1 (ред. от 31.07.2020) «О статусе судей в Российской Федерации» // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
6. Ермолович Я.Н. Должностные преступления в российском уголовном праве: монография. -Москва: Юрлитинформ, 2020. - 328 с.
7. Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования: монография. - Москва: Юриспруденция, 2019. - 336 с.
8. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 Ш95-Ф3 (ред. от 15.10.2020) // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
9. Кодекс судейской этики (утв. VIII Всероссийским съездом судей 19.12.2012) (ред. от 08.12.2016) // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
10. Конституция (Основной Закон) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Утв. постановлением Чрезвычайного XVII Всероссийского Съезда Советов от 21.01.1937 г. // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
11. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
12. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - Москва: Юристъ, 2006. - 304 с.
13. Митрофанов А.П. Служебный подлог, совершаемый российскими судьями: формулирование проблемы // Право и практика. 2020. N4. -С.159-164.
14. Монтескье Ш. О духе законов. - Москва: РИ-ПОЛ классик, 2018. - 690 с.
15. Платон. Полное собрание сочинений в одном томе. - Москва: АЛЬФА-КНИГА, 2020. - 1311 с.
16. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 Ж74-ФЗ (ред. от 27.10.2020) // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
17. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N63^3 (ред. от 27.10.2020) // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
18. Уголовный Кодекс Р.С.Ф.С.Р. от 01.06.1922 г. // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
19. Уголовный кодекс РСФСР от 27.10.1960 г. // [Электронный ресурс]: СПС КонсультантПлюс.
OFFICIAL FORGERY COMMITTED BY RUSSIAN
JUDGES: ILLEGALITY OF QUALIFICATION UNDER
ARTICLE 292 OF THE CRIMINAL CODE OF THE
RUSSIAN FEDERATION
Mitrofanov A.P.
Altai state University
Based on the previous author's research, it is indicated that judges of the Russian Federation annually commit more than 100 thousand crimes in the form of falsification of judicial acts and minutes of court sessions. It is noted that these crimes most often remain without criminal punishment, but in the case of criminal prosecution they are always qualified under article 292 of the criminal code of the Russian Federation. Official forgeries committed by judges and representatives of the Executive power are compared. The article analyzes the signs of a criminal act in the form of falsification of a judicial act and the minutes of a court session for compliance with the signs of the crime «Official forgery». The conclusion about the contradiction between the essence of the criminal act and the essence of article 292 of the criminal code, if the offender is a judge. The statement about the illegality of the application of this article in relation to judges is substantiated. It is proposed to apply article 292 of the criminal code of the Russian Federation exclusively to representatives of the Executive power. Various solutions to the problem of applying article 292 of the criminal code of the Russian Federation to judges in the manner analogous to the criminal law are considered.
Keywords: judicial crime, analogy of the law, criminal policy, justice, judicial proceedings, court.
References
1. Aristotle. Politics. - Moscow: RIPOLL classic, 2020. - 528 p.
2. Becaria H. About crimes and punishments. - Moscow: Stealth, 1995. - 304 p.
3. The Bible. - Moscow: Siberian Blagozvonnitsa, 2020. - 1488 p.
4. Borkov V.N. Qualification of official crimes: monograph. - Moscow: Yurlitinform, 2018. - 288 p.
5. Law of the Russian Federation of 26.06.1992 N3132-1 (ed. of 31.07.2020) «on the status of judges in the Russian Federation» / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
6. Ermolovich Ya.n. Official crimes in the Russian criminal law: monograph. - Moscow: Yurlitinform, 2020. - 328 p.
7. Kadnikov N.G. Qualification of crimes and issues of judicial interpretation: monograph. - Moscow: Jurisprudence, 2019. -336 p.
8. The Code of the Russian Federation on administrative offenses of 30.12.2001 N195-FZ (ed. of 15.10.2020) / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
9. Code of judicial ethics (approved by the VIII all-Russian Congress of judges 19.12.2012) (ed. from 08.12.2016) / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
10. Constitution (Basic Law) Of The Russian Soviet Federative Socialist Republic. Approved by the resolution of the Extraordinary XVII all-Russian Congress of Soviets of 21.01.1937 / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
11. The Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on 12.12.1993 with amendments approved during the all-Russian vote on 01.07.2020) / / [Electronic resource]: SPS Con-sultantPlus.
12. Kudryavtsev V.N. General theory of crime qualification. - Moscow: Yurist, 2006. - 304 p.
13. Mitrofanov A.P. Official forgery committed by Russian judges: formulation of the problem / / Law and practice. 2020. N4. -P. 159-164.
14. Montesquieu Sh. On the spirit of the laws. - Moscow: RIPOL classic, 2018. - 690 p.
15. Plato. Complete works in one volume. - Moscow: ALFA-KNIGA, 2020. - 1311 p.
16. Criminal procedure code of the Russian Federation from 18.12.2001 N174-FZ (as amended on 27.10.2020) // [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
17. Criminal code of the Russian Federation from 13.06.1996 N63-FZ (as amended on 27.10.2020) // [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
18. Criminal Code of the Russian Federation from 01.06.1922 / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
19. Criminal code of the RSFSR dated 27.10.1960 g. / / [Electronic resource]: SPS ConsultantPlus.
СЧ CM
