CC BY
13
Горшенков Геннадий Николаевич
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и процесса Национального исследовательского Нижегородского госуниверситета имени Н. И. Лобачевского
Gorshenkov Gennady Nikolaevich
doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law and Procedure of the National Research Nizhny Novgorod State University N. I. Lo-bachevsky
E-mail: gen7976@yandex.ru
Криминологическая экспертология
Criminological expertise
Аннотация. Рассматривается перспектива более активной взаимосвязи научных дисциплин уголовно-правового блока, в котором криминология определена как специальная уголовно-правовая наука, изучающая дух уголовно-правовых законов, позитивно правовые нормы с позиции соответствия их принципу научности и задачам предупреждения преступлений. Излагаются идеи доктринального оформления и законодательного утверждения института криминологической экспертизы в России, более активной и целенаправленной разработки нового научного направления - криминологической экспертологии.
Ключевые слова: Правообразовательная функция, криминология закона, криминологическое законодательство, криминологическая экспертиза, лингвистическая криминология, криминологическая безопасность.
Abstract. The perspective of a more active interrelation of scientific disciplines of the criminal law block is considered, in which criminology is defined as a special criminal law science that studies the spirit of criminal law laws, studying positive legal norms from the position of their compliance with the principle of scientific character and the tasks of crime prevention. The ideas of the doctrinal design and legislative approval of the Institute of criminological expertise in Russia, more active and purposeful development of a new scientific direction - criminological expertise are presented.
Keywords; Legal education function, criminology of law, criminological legislation, criminological expertise, linguistic criminology, criminological security.
Известно, что к осмыслению научного статуса криминологии подходят с разных позиций - полярной (социологическая и юридическая, или нормативистская наука) и аристотельской «золотой середины», а точнее сказать - компромиссной (комплексная, или социолого-правовая).
В нашем понимании криминология - наука юридико-позитивистской направленности. Криминология как элемент права разделяет его инструментальную ценность, то есть ценность «"инструмента", "средства" решения задач, относимых к различным сторонам жизни общества - экономической, политической, культурной»1. При этом следует подчеркнуть важную закономерность: инструментальная ценность права будет тем выше, чем в большей мере будет обеспечено соответствие правового регулирования требованиям жизни2. Можно сказать, соответствие буквы духу закона, о чем так глубоко размышлял Ш. Л. Монтескье в известной исторической работе «О духе законов» (1748), в которой, по сути, изложены в том числе методологические основы будущей криминологии, которые далее были глубоко и ярко раскрыты итальянским мыслителем Ч. Беккария в первом криминологическом исследовании уголовно-правовых наук.
И сегодня приказом Министерства науки и высшего образования Российской Федерации от 24 февраля 2021 г. № 118 утверждена номенклатура научных специальностей, в которой предусмотрена
1 Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия. Опыт комплексного исследования. М.: Издательская группа НОРМА - ИНФРА * М.,1999. С. 344.
2 См.: Служебная (инструментальная) ценность права. Ценности права. URL: https://studwood.ru/1187242/pravo/ slu-zhebnaya_instrumentalnaya_tsennost_prava_tsennosti_prava (дата доступа: 25.06.2021).
специальность 5.1.4 - уголовно-правовые науки, статус которых еще не проработан и не изложен в соответствующем паспорте научной специальности, однако представляется, что у криминологии он мало в чем может быть скорректирован. Криминология остается по-прежнему общетеоретической для наук уголовно-правового блока, обеспечивая их необходимыми криминологическими знаниями в целях обоснования и оптимизации юридической сущности определенных вопросов, идей, положений (работающих на предупреждение преступлений) и вместе с тем специальной теоретико-прикладной дисциплиной.
В определении «специальная» автор находит историческую связь уголовно-правовых наук с наукой, изучающей сущность правоотношений. Ныне в криминологии сложились такие направления науки, как криминология права (система знаний о закономерностях становления, развития и практики применения так называемого криминологического законодательства1) и криминология закона (предметом изучения которой определены: взаимообусловленность законодательства и преступности, криминогенность и преступность как свойства несовершенного или крайне политизированного (злонамеренного) закона)2.
В этих теориях конкретизирована выделяемая автором правообразовательная функция. Под ней мыслится участие криминологии в правообразовательном творчестве, прежде всего в теоретическом и эмпирическом обосновании правообразовательных решений, участие в подготовительной работе, то есть создании условий для последующей согласованной правотворческой деятельности в тех направлениях, которые обслуживаются противопреступными отраслями права. Правотворчество имеет непосредственной целью формирование, изменение, отмену или дополнение правовых норм3.
Например, в таком непростом вопросе, как криминализация, требуется глубокая научная проработка идеи, тем более формальной инициативы в целях определения надлежащих обоснований, например, не только политических, финансово-экономических, но и криминологических. В числе последних в частности имеется в виду криминологическое экспертное заключение по таким вопросам, как определение потребности, допустимости в запрещении; возможности реализации запрета; исполнения наказания и др. При этом необходимо руководствоваться известными принципами криминализации (несомненность в наличии общественной опасности, распространенность, превышение положительных последствий над отрицательными и др.).
Здесь весьма уместен такой яркий пример-аргумент в отношении «правообразовательной» идеи криминологии, как концепция проф. Д. А. Шестакова криминология закона: «Это - зарождающаяся отрасль криминологии, изучающая взаимообусловленность преступности и законодательства»4. Кстати, в равной мере и такой же яркости этот пример-аргумент относится и к концептуальной функции.
В правообразовательном направлении криминология проявляла себя, и довольно активно, можно сказать, с первых шагов, точнее, с первого своего шага - фундаментального криминологического исследования Ч. Беккария «О преступлениях и наказаниях». Идеи, изложенные в этой работе, не только были высоко оценены в науке, но и нашли выражение в нормотворчестве разных государств, в частности были реализованы в уголовном кодексе Франции, послужили более чем значительным стимулом в реформировании российского законодательства.
В целом же, если посмотреть на картину развития криминологической науки и «параллельное» развитие, совершенствование антикриминального законодательства, то можно увидеть, что интегрированная криминологическая мысль инициировала более чем значительные инновации в соответствующую отрасль права и уголовное законодательство. Имеются в виду теоретические разработки и юридико-технические механизмы понятий и институтов (формы вины, покушения, соучастия, необходимой обороны, крайней необходимости и др.)5.
Сегодня учеными изучается проблема межотраслевых взаимосвязей в законодательстве о противодействии преступности. В частности, на обсуждение научной общественности выносятся вопросы исследования взаимосвязи общественных отношений в области противодействия преступности, разработки рекомендаций по совершенствованию криминологического законодательства, или законодательства о противодействии преступности6. Сегодня в научном мире обсуждается вопрос о формировании криминологического законодательства (инкорпорации актов криминологической направленности).
1 См.: Орлов В. Н. Основы криминологического права: учебник. М.: Криминологическая библиотека; Ставрополь: АГРУС Ставропольского аграрного университет, 2016. - 668 с.
2 См. Шестаков Д. А. Введение в криминологию закона. 2-е изд. испр. и доп. / Предисловие Г. Н. Горшенкова. СПб.: Издательство «Юридический центр», 2015. - 92 с.
3 См.: Правотворчество // Большой юридический словарь. З-е изд., доп. и перераб. / Под ред. А. Я. Сухарева. М.: ИНФРА-М, 2007. С.576.
4 См.: Марченко М. Н., Дерябина Е. М. Теория государства и права: учебник для бакалавров. М.: М30 Проспект, 2013. С. 252.
5 Комиссаров В. С. Уголовная политика // Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. С. 34 - 46; Коробе-ев А. И., Кульгин В. В. Уголовное право и уголовно-правовая политика // Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. Преступление и наказание. С. 70 - 139.
6 См.: Гончаров Д. Ю. Концептуальные основы межотраслевых взаимосвязей в законодательстве о противодействии преступности: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2014. С. 7 - 8
При этом криминологическое законодательство как наиболее гуманное никоим образом не претендует на уголовно-репрессивные «полномочия» своего «братского» уголовного права1. В компетенции будущей отрасли - вопросы преимущественно профилактического характера. Причем определенные отношения профилактики преступлений реализуются исключительно по тем правилам, которые «прописаны» в соответствующих законах и подзаконных актах.
И здесь невозможно обойтись без криминологических исследований, проведения экспертиз. В частности, механизм одной из них, антикоррупционной экспертизы, как известно, уже разработан, законодательно оформлен и активно применяется, являя собой пример успешного интегрированного подхода к правовому регулированию2 отношений в сфере противодействия коррупции.
Тем не менее современная законотворческая практика не спешит по-настоящему руководствоваться принципом научности, добиваясь качественного совершенства законов, зато спешит в их производстве, а в итоге, как выразился Президент РФ В. В. Путин на встрече с законодателями, «ежегодно Госдума и Совет Федерации (не говоря уже о региональных парламентах) штампуют массу законов, которые из-за своего плохого качества не имеют правоприменительной практики»3.
Кстати, сегодня, когда при Государственной Думе создается Центр законотворчества, призванный отказывать методологическую и экспертную помощь депутатам и региональным парламентам при разработке законопроектов, самое время обратиться к научному криминологическому сообществу. Тем более сейчас депутатами принято решение отказаться от бесконечной правки кодексов, в том числе и Уголовного кодекса РФ, и отныне любые изменения вносить в виде отдельных законов4.
Развитие современной нормативистской науки криминологии в России требует решения новых проблем, в особенности - относящихся к криминологической обусловленности закона. Данные проблемы обсуждались в январе 2020 года на Всероссийской научно-практической конференции «Криминальная ситуация и антикриминальное законодательство: проблемы криминологической обусловленности закона». Одной из таких проблем обсуждалась, к сожалению, давняя проблема криминологической экспертологии.
«Давняя», потому что буквально с самого начала своего шествия по научному пути созданная в 1991 году (ныне отмечалось ее 30-летие) Российская криминологическая ассоциация, определяя приоритетные направления свой деятельности, включило в их число решение проблемы криминологической экспертизы. В частности были выполнены два криминологических заключения: на проект Кодекса Российской Федерации по рыболовству и аквакультуре (1995 г.) и на проект Земельного кодекса Российской Федерации (2001 г.).
Почти 20 лет назад ученые С.В. Бородин, В.В. Лунеев убедительно доказывали необходимость введения криминологической экспертизы в правотворческую деятельность результатами научных исследований, которые позволили выявить десятки тысяч банкротств, отличающиеся криминальным характером, тем не менее осуществлявшихся в рамках действующего законодательства5.
Особенно важно отметить разработку проекта Федерального закона «О криминологической экспертизе» (автор проф. А.И. Долгова).
Идея криминологической экспертизы была реализована частично в связи с политикой активизации противодействия коррупции в Федеральном законе от 17 июля 2009 г. N 172- ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». Настоящий Федеральный закон устанавливает правовые и организационные основы антикоррупционной экспертизы как проектов, так и действующих нормативных правовых актов в целях выявления в них криминогенных, а именно коррупциогенных факторов и их последующего устранения (ч. ст.1).
В соответствии с упомянутым проектом Федерального закона «О криминологической экспертизе» криминологическую экспертизу можно представить как криминологическое (проводимое прежде всго специалистами-криминологами) исследование нормативных правовых актов, их проектов, функциями которого являются, во-первых, выяснение соответствия содержания документов научно обоснованным требованиям, которым подчинено противодействие преступности; во-вторых, определение возможностей их принятия, изменения, последующей реализации с позиции предупредительного воздействия на преступность6; в-третьих, добавим, подготовки соответствующего экспертного заключения.
Из текста можно заключить, что объект криминологической экспертизы определен довольно узко, ее задачи ограничены выявлением в нормативных актах и их проектах криминогенных факторов. В этом виде криминологическая экспертиза особенно актуальна, поскольку сегодня в криминологии получает развитие указанное выше инновационное (правотворческое) направление.
1 См.: Шестаков Д. А. Указ. соч. С. 56.
2 См. там же. С. 3.
3 Обухов А. Путин предложил не рекламировать борьбу с коррупцией, опасаясь революции:URL: http://www.mk.ru/ politics/2017/04/24/putin-predlozhil-ne-reklamirovat-borbu-s-korrupciey-opasayas-revolyucii.html (дата доступа: 24.05.2017).
4 Там же.
5 См.: Бородин С. В., Лунеев В. В. О криминологической экспертизе законов и иных нормативных актов // Государство и право. 2002. № 6. URL: https://docviewer.yandex.ru/view/29933915/?*=Sqai6r2TZM%2F4%u... (дата доступа: 18.01.2021).
6 См.: Проект Федерального Закона «О криминологической экспертизе». URL: http://crimas.ru/?p=1685 (дата доступа: 17.12.2021).
В невско-волжской криминологической школе разрабатывается теория криминологического законодательства, направленная на исследование проблем криминогенности, преступности законодательной сферы, отдельных законов, регламентацию организации многостороннего противодействия преступности1.
В связи с этим востребуется и криминологическая экспертиза, которая также входит в предмет названной теории. Здесь, кстати, следует отметить неоднозначный взгляд ученых на сущность криминологической экспертизы. Помимо рассматриваемого вида - криминологической экспертизы правовых актов и их проектов, указывается еще один ее вид - экспертиза личности с позиции вероятности совершения преступления2.
Однако представляется целесообразным рассматривать не только упомянутые виды криминологической экспертизы, но и гораздо большее их число - в соответствии с предметом криминологического изучения.
Например, проф. А.И. Алексеев включает в предмет криминологической экспертизы экономические, социальные, культурно-воспитательные и другие явления, процессы, мероприятия в целях определения их влияния на преступность, ее тенденции, детерминацию, последствия, другие показатели криминологического значения3.
В свое время автор настоящей статьи, моделируя категорию криминологической экспертизы, обращал внимание на многосторонность ее предмета анализа и оценки, в частности, на целесообразность исследования предупредительной эффективности (неэффективности) различных, не только правовых, мер противодействия преступности, например, наказания, но и определения цены преступности4.
Несмотря на очевидную потребность в экспертной технологии правотворческой и правоприменительной практики в области противодействия преступности, наработанный довольно существенный научный ресурс в этой области5, институт криминологической экспертизы остается невостребованным. Исключение составляет, повторимся, одна из ее разновидностей - антикоррупционная экспертиза.
Между тем в союзном государстве Белоруссии институт криминологической экспертизы действует с 2007 года. Четырнадцатилетний опыт соседей показал не только востребованность экспертно-аналитического потенциала криминологии в традиционной законотворческой сфере, и особенно в инновационном криминологическом правотворчестве, но и открыл перспективы применения криминологической экспертизы в других сферах экспертной деятельности, например, в массово-информационной сфере, решая задачи оценки продукции средств массовой коммуникации в целях обнаружения в ней криминогенных, криминалосодержащих элементов.
В этом плане представляется заслуживающим внимания понятие криминологической экспертизы, которое предлагают белорусские ученые Н. А. Барановский и Н. Н. Шевчук6. Основываясь на их определении, представляется возможным сформулировать следующую ее дефиницию: криминологическая экспертиза есть урегулированная нормами права экспертно-аналитическая деятельность, направленная на криминологическую диагностику и обнаружение деструктивных явлений и процессов в реализации законодательных, правоприменительных и иных мер предупредительного воздействия на преступность в целях последующей криминологической корректировки деятельности по разработке и реализации эффективных решений в области противодействия преступности.
Безусловно, криминологическая экспертиза обладает значительными возможностями выявления, изучения криминогенных факторов, определения рекомендательных мер по минимизации криминогенности правовых, организационных, управленческих, иных противопреступных мер различных уровней и сфер реализации, оценки их результативности. Все это, несомненно, служит укреплению системы антикриминальной безопасности, точнее, криминологической безопасности как ее составляющей.
Определений криминологической безопасности в литературе можно встретить достаточное количество. Например, известный специалист в данной области знаний В. А. Плешаков определяет криминологическую безопасность как «объективное состояние защищенности жизненно важных и иных существенных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и угроз таких посягательств. порождаемых различного рода криминогенными Факторами (явлениями и процессами), а также осознание людьми такой своей защищенности»7.
1 См.: Шестаков Д. А. Введение в криминологию закона. С. 72.
2 См.: Там же. С. 64.
3 См.: Алексеев А. И. Криминологическая экспертиза. URL: https://info.wikireading.ru/65632 (дата доступа: 29.01.2021)
4 См.: Горшенков Г. Н. Криминологический словарь. -2-е изд., доп. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет. Им. Н. И. Лобачевского, 2997. С.81 - 82.
5 См., например: Пинчук Л. В. Криминологическая экспертиза законопроектов. Автореф. дис...канд. юрид. Наук: 12.00.08. М., 2011. - 22 с.
6 См.: Барановский Н. А., Шевчук Н. Н. Шевчук. Криминологическая экспертиза в системе предупреждения преступности // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия 1. URL: https://docviewer.yandex.ru/view/ 29933915/?*... (дата доступа: 19.01.2021)
7 Плешаков В.А. Криминологическая безопасность и ее обеспечение в сфере взаимовлияния организованной преступности и преступности несовершеннолетних [Электронный ресурс]: Дис. д-ра юрид. наук. 2003. С. 31. URL:
Не вступая в дискуссию и тем более не навязывая своего мнения, а ради выражения собственного взгляда на проблему, можно предложить такое очень общее, разумеется, не бесспорное, определение: криминологическая безопасность есть обеспеченное криминологическими (прежде всего, профилактическим) средствами такое состояние или свойство ситуации, для которого характерно отсутствие угрозы преступного посягательства.
По смыслу это, казалось бы, тот же признак «состояние защищенности», на который указывает В. А. Плешаков и который обычно содержится в определениях понятия «безопасность». Но автор находит защищенность как результат соответствующих действий, или защиты, то есть активной формы, в которую переходит, будучи до того пассивной формой, охрана, предотвращая или пресекая покушение, тем самым и обеспечивая защищенность от реальных преступных посягательств. Как известно, предотвращение и пресечение направлены не на условия или возможность совершения преступления, а уже на само преступление на стадиях его совершения - приготовления к совершению преступления и покушение на преступление.
Угроза преступного посягательства рассматривается как явная возможность совершения преступления, а это непременно зависит от благоприятствующих тому условий или наличия криминогенных факторов, которые и выступают объектом криминологической профилактики.
Криминологическая безопасность - это следствие, достигнутое, образно говоря, мирным путем, то есть мерами профилактики, позволившими приумножить, в частности, превентивный потенциал законодательства и реализующих его исполнительно-распорядительных актов. Объективно сложившаяся ситуация безопасности, то есть в которой отсутствует реальная возможность совершения преступления, не может быть отнесена к категории «криминологическая».
«Безопасность» - категория более чем сложная. Достаточно заглянуть в Федеральный закон от 28.12.2010 № 390-Ф3 «О безопасности» (ст. 1), чтобы убедиться в этом. Один из видов безопасности, в котором особенную роль играет «криминологический фактор», - это безопасность в информационной сфере, или информационная безопасность.
Существует множество определений информации. Оставляя их за пределами предмета настоящих рассуждений, обратимся к наиболее общему понятию информации, которое дано в Толковом словаре русского языка: «Сведения об окружающем мире и происходящих в нем процессах, воспринимаемых че-ловеком...»1.
Разумеется, воспринимаемых непосредственно или опосредованно, путем сообщений (передачи) сведений, в том числе с помощью средств массовой коммуникации. И в последнем случае сообщения -печатные, аудио-, аудиовизуальные и другого характера - именуются массовой информацией, как это определено в Законе РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» (ст. 2).
Однако при этом массовую информацию следует рассматривать в широком значении, то есть как распространяемую не только предусмотренными означенным Законом средствами массовой информации, но и любыми другими средствами. Все возможные средства распространения информации на неопределенный» круг лиц, или рассеянную аудиторию именуются в данном контексте средствами массовой коммуникации.
«Информационная безопасность» в данном контексте понимается в узком значении, то есть подразумевая такое состояние информации, способов и средств ее распространения, в которых отсутствует опасность причинения вреда личности, обществу и государству. Иными словами, это та ситуация, в которой угроза, например, личности, исходит из воспринимаемой информации или в целом от информационной сферы. Ситуация, в которой имеет место угроза информационной сфере (производства, хранения, передачи информации) в данном тексте не рассматривается.
Основываясь на концепции проф. А. А. Стрельцова, в частности, его определения понятия информационной безопасности2, можно сформулировать аналогичное определение, понимая под информационной безопасностью наличие или обеспеченность таких условий, в которых затруднена, а в лучшем случае исключена возможность причинения информацией вреда путем уголовно-противоправного деяния, предметом которого является информация или информационное воздействие как способ его совершения.
Имеются в виду воздействия публичного характера, с использованием средств массовой коммуникации, в особенности СМИ с использованием информации, запрещенной к распространению, в частности: а) Конституцией РФ (ч. 2 ст. 29 - о недопущении пропаганды и агитации, возбуждающие ненависть, вражду и пр.; б) Кодексом РФ об административных правонарушениях (ст. 6.13. «Пропаганда наркотических средств.», ст. 20.29. «Производство и распространение экстремистских материалов» и ряд других;
https://lawbook.online/kriminologicheskaya-bezopasnost-pravo/ponyatie-suschnost-kriminologicheskoy-14086.html (дата доступа: 21.12.2020).
1 Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М.: Азбуковник,1997. С. 250.
2 См.: Стрельцов А. А. Обеспечение информационной безопасности России. Теоретические и методические основы / Под ред. В. А Садовничего и В. П. Шерстюка. М.: МЦНМО, 2002. С. 52 - 57.
в) Уголовным кодексом РФ (ст. 128.1 «Клевета», ст. 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности.» и др.).
Уголовно-правовая квалификация данного вида информационных отношений, как правило, связана с установлением признак состава преступления, доказательств вины, обстоятельств совершения деяния и др. Изучение всех этих сторон механизма совершения преступления чрезвычайно важно и для установления детерминирующих связей. Без этих знаний не только тщетно рассчитывать на успех профилактического воздействия, но и невозможно вообще осуществлять такое воздействие, ибо его объект не известен.
Подход к решению этих вопросов исключительно с позиции закона, без учета его духа или правовой сущности события либо вводит исследователя (участника стороны обвинения) в заблуждение, либо предоставляет возможность намеренно вменить в вину так называемое «мнимое преступление» (факт приписывания правоприменителем преступного качества поведению, которое таковым по существу не является1.
Такая порочная практика ориентации на «Закон - что дышло: куда повернешь, туда и вышло» спо-двигла Верховный Суд РФ изучить подобную практику (по делам о преступлениях экстремистской направленности) и дать соответствующие разъяснения о необходимости обеспечивать не только публичные интересы, но и защиту гарантированных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина2.
Проблема антикриминальной безопасности личности, общества и государства в информационной сфере, в частности, в тех параметрах, которые охватывают предмет настоящего исследования, необычайно острая. В ее разрешении невозможно обойтись без участия экспертов. Ныне в России вот уже несколько лет функционирует «Центр лингвистической и психологической экспертиз «еЛингвист» (ООО ЦЛПЭ «еЛингвист») с его филиалами по всей стране. Эксперты Центра предоставляют услуги в области защиты чести и достоинства, деловой репутации, признания информационных материалов экстремистскими и т. п.
Открыто благодатное поле для сотрудничества лингвистики и юриспруденции. Однако, как замечает один из специалистов в данной области П. Тиерсма, перспективы совместных исследований лингвистики и права недооцениваются, и одной из причин тому является отношение к языку: он рассматривается лишь как инструмент, но никак не объект исследования3.
Примечательно, именно специалистами-языковедами был введен в научный оборот пока еще редко употребляемый термин «лингвистическая криминология», означающий комплексную науку о языке как криминогенно-криминальном вербальном явлении. Не столько о самом явлении, сколько о том, что его создает и кем оно создается.
Представляется не совсем логичным: ученые лингвисты в первую очередь проявляют озабоченность тем обстоятельством, что язык может не только способствовать совершению преступления, но может быть использован и как орудие преступления. Увы, криминологи в этом отношении, как ни парадоксально, отстают. Между тем в данном вербальном явлении просматривается определенная и немаловажная область предмета криминологии, его главная составляющая - причинность преступности. И в этом отношении как корректное предостережение нам, криминологам, воспринимается следующее высказывание профессионального писателя, политтехнолога С.Н. Магнитова: «Отказ признавать негативную часть научного предмета делает науку неполноценной, поскольку она перестает решать предметные проблемы.»4.
Бесспорно, ученый прав. Следует подумать над сложившимся положением и не только в отношении криминологической экспертизы. Сама она должна быть определена в качестве объекта специального научного исследования, то есть как нового направления - криминологической экспертологии.
Интернет-энциклопедия определяет экспертологию как межотраслевую научную дисциплину, объектом исследования которой является экспертиза5. Слово «межотраслевая» в настоящем контексте весьма значимо: оно никак не может быть «выкинуто из песни» (контекста).
В данном случае, обращаясь к информации, порождающей и объединяющей широкий круг проблематики «внутри» и «вокруг» информационной безопасности, мы с особой остротой всматриваемся, вслушиваемся, наконец, вдумываемся в текст, смысл которого порой, кажется, зависит от одного слова, словосочетания, то есть в нем может быть найдено (ученым, публицистом) наиболее выразительное средство языка, передающее научное суждение, общественно-политическое мнение, иное выражение свободомыслия, а кто-то (правоприменитель, эксперт-лингвист) в нем обнаружит то, что не мог вообра-
1 См.: Шестаков Д. А. Указ. соч. С. 10.
2 См.: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/58102247/ (дата доступа: 30.01.2021).
3 См.: Тиерсма П. Лингвистика и юриспруденция: насколько они полезны друг другу. URL: https://lingex.ru/lingvistika-i-yurisprudenciya-naskolko-oni-polezny-drug-drugu/ (дата доступа: 31.01.2021).
4 Магнитов С. Н. Тринитарное языкознание. Глава 6.URL: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0226/002a/02261190.htm (дата доступа: 17.10.2020).
5 См.: Экспертиза. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Экспертиза (дата доступа: 19.01.2021).
зить ученый, публицист, а именно элемент «призыва к осуществлению экстремистской деятельности», «унижение чести, достоинства» и т. п.
В итоге автор приходит к такому выводу.
1. Потребность в криминологической экспертной деятельности очевидна, и не только для законодателей и правоприменителей, но и в неменьшей степени для субъектов профилактики правонарушений и их должностных лиц, ответственных за обеспечение законности, прав и законных интересов человека и гражданина и осуществляющих мониторинг в сфере профилактики, представляющий собой систему наблюдений за состоянием профилактики правонарушений, анализ и прогнозирование обстоятельств, способствующих совершению правонарушений, а также оценку эффективности профилактической деятельности.
Эти суждения основаны на предписаниях Федерального закона от 23.06.2016 № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» (в частности, ст. 4 - о принципах; ст. 32 - о мониторинге).
2. Наработан определенный научный, законодательный и правоприменительный опыт криминологической, антикоррупционной экспертной деятельности (антикоррупционная экспертиза, лингвистическая криминология, белорусский экспертно-криминологический опыт), и давно пора доктринально оформлять и законодательно разрешать перспективу института криминологической экспертизы в России.
3. Развивать научную мысль в данном перспективном направлении, а именно в криминологической экспертологии.
