CC BY
251
УДК 80/81 ББК 80
СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ ЦЕЛОЕ: КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА ИЛИ ГЕРМЫ
Папуша И.С.,
ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», г. Москва
The structuring of data processing mechanisms serves as the basis for the analysis of text production and perception. The concept Keyword is examined not only from the perception of the listener and reader, but also from the perspective of the author. The investigation of the principles of structuring the complex syntax reveals the fundamental characteristics of textual cohesion. The article specifically describes the features of keywords in fiction and functional literary styles.
В статье проблемы продуцирования и восприятия речи (текста) рассматриваются на основе структурирования механизмов данных процессов. Большое внимание уделено дифференцированию понятий «ключевые слова» и «гермы» с позиций не только восприятия речи (текста), но и с позиций автора. Также анализируются принципы построения сложного синтаксического целого, базирующиеся на основных характеристиках текстуальности, описываются особенности гермов художественной литературы и функциональных книжных стилей.
Ключевые слова: сложное синтаксическое целое (ССЦ), ключевые слова, гермы.
Лингвистический подход к сложному синтаксическому целому не претендует на исчерпывающее познание текста. Он ориентирован лишь на изучение лингвистического, языкового — тех грамматических признаков, которые входят в структурирование текста как целого. Лингвистические закономерности действуют в тексте, составляют важнейшую сторону его ор -ганизации: язык диктует не только правила построения словосочетаний и предложений, но и правила порождения текстов. В противном случае носители языка оказались бы неспособны создавать элементарные сообщения (тексты). «В «языковой способности» (компетентности) существуют правила и условия для продуцирования и восприятия текстов». [11, С. 84].
Современные психолингвисты (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.Н. Леонтьев, Т.В. Аху-тина, Ю.В. Красиков) в структуре речевого действия, являющегося основой любого коммуникативного акта, определяют две позиции:
1) адресантную — модель говорения или писания (первичная коммуникативная деятельность — ПКД);
2) адресатную — модель слушания или чтения (вторичная коммуникативная деятельность — ВКД).
Фазы в структуре адресантного речевого действия обратно последовательны фазам в структуре адресатного речевого действия. Так, механизм продуцирования включает этапы мотивации, формирования речевой интенции, внутреннего программирования (афферентация, речетворческая схема, се-мантико-грамматическое структурирование), реализации программы. Этапами восприятия считаются акустическое и/или зрительное принятие потоков речи, включение механизмов понимания, сверка зрительного и/или акустического блоков с эталонными, антиципация, расшифровка грамматических связей, целостное осмысление всего содержания.
Мотивационно-побуждающий уровень процесса продуцирования текста — сложнейший механизм речемыслительной деятельности, включающий как экстралингвистические, так и интралингвистические факторы. Но на уровне перехода от внутренней речемыслительной деятельности к внешней речемыс-
лительной деятельности уже можно фиксировать структурные элементы целеустановки автора: системная природа языка в процессе текстообразования способствует выбору любой языковой единицы, и в каждом речевом акте он подчинён сохранению целостности триединства структуры, смысла и коммуникации. Примеры, приведенные ниже, показывают, что в каждом сложном синтаксическом целом (ССЦ) в соответствии с целеустановкой автора моделируется определённый языковой материал, отражающий частный вариант концептуализации мира. Степень соответствия универсальных и индивидуально-авторских знаний в тексте может быть различна: от полного совпадения, тождества — до разительного несовпадения, полного расхождения.
Выделение слов-концептов, называемых по-разному: слова-лейтмотивы, лексические доминанты, ключевые слова, — одна из труднейших задач лингвистики текста. Попытка дефиниции этого понятия была предпринята сравнительно недавно в «Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка» под редакцией М.Н. Кожиной: «Ключевые слова» — этим терминологическим сочетанием некоторые исследователи художественной (поэтической и прозаической) речи называют слова, выражающие главную идею целого художественного текста» [7, С. 153]. Такое определение понятия «ключевые слова» нельзя назвать научно строгим и точным. По своему содержанию оно в большей степени является литературоведческим, нежели лингвистическим. В психолингвистике данному понятию соответствует термин «смысловые вехи» [5, С. 20, 13, С. 44]. Ключевые слова в процессе восприятия текста выделяют по синтаксической позиции (заголовок или первое предложение), по частотности употребления, необычным сочетаниям, отношениям синонимии, антонимии, морфологической производности, семантической произ-водности [2, С. 130].
«Ключевые слова несут основную смысловую нагрузку, обозначая признак предмета, состояние или действие. ... Как правило, в тексте содержится 25—30% ключевых слов» [8, С. 374]. В научных исследованиях последних лет аналогичной тематики ключевые слова в большей степени рассматриваются с позиции читателя (реципиента), т.е. человека, воспринимающего текст, а не создающего его. Поэтому любая интерпретация целостного смысла тек-
ста и описание его семантической структуры через ключевые слова, а значит и раскрытие авторского замысла, являются в этом ракурсе во многом субъективными, поскольку рас-предмечивающее понимание построено на смыслопорождении того, что имеется в тексте, кроме средств номинации, хотя и выражено средствами текстопостроения. Эти средства, реализуя процесс выявления смыслов, не явно выраженных в тексте, но присущих ему и несущих важную для адекватного понимания информацию, позволяют восстановить мотивы создателя текста, некоторые стороны его действования, объективировать часть содержания [1, С. 71]. Одним из средств тексто-построения, конституэнтом текста является сложное синтаксическое целое.
Синтетическая природа сложного синтаксического целого предполагает его замкнутость: единицы каждого языкового уровня «поддержаны» единицами других языковых уровней, что и создает единство формы, содержания и функции ССЦ. При восприятии сложного синтаксического целого реципиент получает сигнал о воздействии на него той или иной единицы одномоментно. И чем больше языковых единиц воздействует одновременно, тем сильнее степень их воздействия. Автор «закладывает» точки языкового напряжения, исходя из сущности каждой языковой единицы, входящей в сложное синтаксическое целое.
Базовые характеристики текстуальности позволяют выявить принципы построения сложного синтаксического целого.
1. Принцип когерентности [15, С. 131] предполагает смысловую целостность, структурную целостность, коммуникативную целостность ССЦ.
Смысловая целостность — непременное условие понятности, успешного восприятия текста. В случае разрушения смысловой целостности текст, правильный с формальной стороны, распадается, становится непонятным и, в конечном счёте, обессмысливается. Смысловая целостность ориентирована на план содержания, она психолингвистична и обусловлена законами восприятия текста, стремлением читателя, декодирующего текст, соединить все компоненты текста в единое целое. Смысловая целостность «есть латентное (концептуальное) состояние текста, возникающее в процессе взаимодействия реципиента
и текста» [14: 39]. Семантическое поле любого сложного синтаксического целого подчинено его микротеме.
Структурная целостность — связность текста: грамматическое согласование слов, повторы, последовательность изложения, логичность. Связность в большей степени лингвистична, она обусловлена линейностью компонентов микротекста, то есть синтагматична, что проявляется во внешне выраженном сочетании букв (звуков), слов, предложений. Наряду с лексической и грамматической синтагматикой синтагматика сложного синтаксического целого обнаруживается в законах межфразовой сочетаемости, в наличии особых внутритекстовых связей.
Коммуникативная целостность предполагает динамику продвижения информации от предложения к предложению, входящих в состав микротекста. По мнению Г.А. Золотовой, «динамическое единство текста обеспечивается поступательным движением в нем информации» [6, С. 28].
2. Принцип когезии [16, С. 102] основан на подчинении всей ткани сложного синтаксического целого целеустановке автора, интенции и системной природе самого языка.
Целеустановка автора — это его творческий замысел, характер отображаемой действительности, индивидуально-авторские мировоззренческие установки, особенности мышления автора текста, а также осознанное или неосознанное отношение к языку, его потенциалу, нормам, определяющее принципы отбора языковых единиц и организации речевой структуры текста. Употребление языковых средств в сложном синтаксическом целом — фонетических, грамматических (морфологических и синтаксических), лексических — полностью зависит от воли автора, его индивидуального стиля. Так, анализируя пятистишие из «Медного всадника» А.С. Пушкина «На берегу пустынных волн...», Н.С. Поспелов указывает: «Данное высказывание, как и всякое высказывание (термин логики «высказывание» в данной ситуации можно считать тождественным лингвистическому термину «ССЦ»), является не просто механическим соединением предложений, но внутренне единым сложным синтаксическим целым, единым, прежде всего, по выражению в нём модальности, т.е. определённого отношения автора (говорящего) к тому, что им объективно высказывается» [10, С. 12]. Представляя собой тесное семантико-
синтаксическое единство, строфа (сложное синтаксическое целое) является в то же время и модальным динством. А с точки зрения це-леустановки автора точнее, пожалуй, говорить не о модальности ССЦ вообще, а о субъективной модальности. Предложения сложного синтаксического целого имеют, как правило, единую субъективно-модальную окраску, и любое изменение модального «тона» строфы сказывается на её структуре.
Интенция является основой для выбора функционально-смыслового типа речи и/ или функционального стиля в зависимости от соответствия целеустановки автора и её реализации в сложном синтаксическом целом. Именно интенция влияет на вариативность форм ССЦ в соответствии с логикой его развёртывания, так как она напрямую связана с лингвистической стороной организации коммуникативных единиц. Общий отбор языковых средств осуществляется автором в силу коммуникативного намерения. Интенция реализует мотивационную форму проявления целеустановки автора.
Системная природа языка проявляется в том, что он состоит из множества элементов, которые находятся в связях друг с другом и образуют единство, одно целое. Характеризовать и анализировать определённое сложное синтаксическое целое невозможно, не определив, из каких элементов и единиц языка оно состоит, как они связаны друг с другом, какие отношения устанавливаются между ними, в чём проявляется их единство. Уровни (фонетический, морфемный, лексический, морфологический, синтаксический) — основные подсистемы языка, объединяющие однородные языковые единицы (например, звуки, морфемы, слова) [3, С. 33]. Между единицами разных уровней (ярусов) устанавливается иерархический вид связи. А иерархия — это принцип построения, организации, представления, статический принцип устройства, динамический принцип работы, соответствия функций, движения по ряду, последовательность. Сложное синтаксическое целое — одна из моделей иерархии включения: большее включает меньшее как составную часть, меньшее проявляет свои функции в большем. Если рассматривать в сложном синтаксическом целом языковые единицы только одного языкового уровня, то нет повода говорить о выделенных автором приоритетах. Если в сложном синтаксическом целом анализировать языковые единицы не всех языковых
уровней, то анализ будет неполным, а, следовательно, недостаточным для того, чтобы сделать соответствующие обобщения.
Взаимодействие принципов когерентности и когезии позволяет описать функционирование единиц каждого языкового яруса, входящих в сложное синтаксическое целое, только в плане его целостности и целеустановки автора. Для того, чтобы реализовать целеустановку сложного синтаксического целого, опираться только на особенности функциональносмысловых типов речи и функциональных стилей недостаточно, поскольку для того, чтобы выделить («акцентировать») особо значимые моменты, языковые единицы разных уровней должны «работать» интегрированно именно в этих «полях языкового напряжения».
Автор, отбирая языковой материал, не может не использовать единицы всех языковых уровней. Но когда он «акцентирует» определённый момент в тексте, то на всех (или нескольких) языковых уровнях, языковые единицы этих уровней фиксируются вниманием реципиента. Такое явление, проявляющееся только в сложном синтаксическом целом, можно условно назвать «гермом». герм — такой компонент сложного синтаксического целого (звено языковой ткани), который привлекает внимание реципиента тем, что все использованные в нём единицы разных языковых уровней одномоментно акцентированы автором.
Предположим, слово с зиянием (фонетический уровень), использованное автором вне привлечения внимания, останется лишь словом с зиянием. Но если это же слово включает в себя повторяющуюся в ССЦ приставку (морфемный уровень), входит в синонимический ряд (лексический уровень), имеет выделенное в ССЦ грамматическое значение (морфологический уровень) и в предложении является обособленным членом (синтаксический уровень), реципиент не может не обратить внимание на данное слово сложного синтаксического целого: автор задействовал большой арсенал языковых средств, чтобы его целеустановка была воспринята с максимальной точностью. Гермы сложного синтаксического целого — его наиболее активные языковые фрагменты, позволяющие воспринимать произведённое, равное произведённому, тем самым значительно упрощая процесс «порождение — восприятие» сложного синтаксического целого.
Продемонстрируем данное положение на примере сложного синтаксического целого К.Г. Паустовского: «рязанские земли хлебные, жёлтые от ржаных полей, кудрявые от яблоневых садов. околицы рязанских деревень часто сливаются друг с другом, деревни разбросаны густо, и нет такого места, откуда бы не была видна на горизонтеодна, а то и две-три ещё уцелевшие колокольни. вместо лесов по склонам логов шумят берёзовые рощи».
Так, один из гермов «жёлтые от ржаных полей» акцентирован использованием звука [ж], более в данном сложном синтаксическом целом не встречающегося (фонетический уровень), значением — «цвет» прилагательного «жёлтый» (лексический уровень), нулевой суффиксацией прилагательного «жёлтый» (морфемный уровень) и тем, что слово «жёлтые», являясь именной частью составного именного сказуемого (морфологический уровень), входит в ряд однородных членов (сказуемых) первого предложения (синтаксический уровень). За счёт данного герма, задействовавшего языковые единицы пяти уровней, микротема («Рязанские земли») визуализируется, восприятие — соответствует целеуста-новке автора.
Вариантов гермов языковых единиц в сложном синтаксическом целом художественной литературы — 23. «Заактивирован-ность» единиц пяти языковых уровней — явление редкое, но абсолютно значимое для автора. Использование такого комплекса в ССЦ сразу определяет микротему данного ССЦ и позицию автора. Сочетаемость языковых единиц четырёх языковых уровней составляют пять вариантов, трёх языковых уровней — семь вариантов, двух языковых уровней — десять вариантов. Соответственно, чем больше языковых единиц разных уровней использованы в герме, тем более значим этот языковой фрагмент для автора микротекста, тем более адекватно он воспринимается реципиентом.
Функциональные книжные стили имеют иное количество гермов. В связи с тем, что официально-деловой стиль формировался в целях необходимости регламентации жизни внутри страны и между странами, а научный стиль реализует научно-информативную функцию языка, сложные синтаксические целые этих стилей не содержат «выделенно-сти» единиц фонетического уровня, что резко сокращает количество вариантов гермов язы-
ковых единиц разных языковых уровней, — их всего 11. А если при этом ещё учесть унификацию языковых единиц других уровней, наблюдаемую в этих стилях, то разница между ССЦ функциональных книжных стилей и художественной литературы во всех функциональносмысловых типах речи проявляется настолько наглядно, что, полагаем, влияет на результат особого отбора и комбинации языковых средств, переходящих из системы языка в речевую системность, а, точнее, в систему текста. Публицистический книжный стиль, реализуя агитационно-коммуникативную функцию языка, тесно связан с политикой, пропагандой, общественным мнением, поэтому большинство жанров этого стиля не могут игнорировать фонетического уровня, напрямую связанного с физиологией человека.
В зависимости от значимости определённого фрагмента сложного синтаксического целого можно наблюдать, как автор фиксировал внимание реципиента: наиболее значимый момент попадает в поле внимания «выде-ленностью» на всех пяти уровнях (в книжных стилях — на четырёх). Если же некая языковая единица в ССЦ не акцентирована или акцентирована лишь на одном языковом уровне, то эта единица либо не несёт смысловой нагрузки, либо она недостаточно корректно использована автором в данном сложном синтаксическом целом.
При включении в состав единиц более высокого уровня языковые единицы претерпевают как изменения в форме, так и в содержании. Например, содержание слова складывается из содержаний составляющих его морфем и типа зависимости их друг от друга; содержание предложения — из семантики составляющих его слов и значений их синтаксических позиций; содержание ССЦ — из содержания составляющих его предложений и типов их связей друг с другом. «Создавая текст как целостную смысловую и речевую структуру, каждый речевой субъект «преднаходит» нужные ему элементы в языке, вливающемся в текст не как целостная структура, а фрагментарно, отдельными строевыми элементами, отбираемыми сообразно потребностям сообщения или общения... Входя в структурно-смысловое текстовое целое, главные номинативные и коммуникативные единицы системы языка слово и предложение превращаются в «текстослова» и «текстопредложения», в семантике и син-тактике которых сочетаются характеристики,
идущие как от системы языка, так и от «системы текста». [4, С. 12]
Однако сложное синтаксическое целое, будучи единицей языка, не может не быть единицей текста: все языковые единицы, использованные в нём, актуализированы, и, следовательно, любые семантические приращения подчинены целеустановке автора. Даже изолированное использование сложного синтаксического целого предполагает наличие тех же качеств, которыми обладает данная единица, входя в текст. Полагаем, что о сложном синтаксическом целом можно говорить как о многоплановой единице, функционирующей только в тексте и позволяющей через систему гермов актуализировать замысел автора: в процессе распредмечивания смыслов любого текста опираться только на смысловые доминанты недостаточно.
Но, кроме системы гермов, ещё одно неотъемлемое качество сложного синтаксического целого позволяет наиболее точно соотнести воспроизведённое и воспринимаемое — его монотемность: объединение всех составляющих его предложений вокруг одной темы — проявление его смысловой целостности, или семантической изотопии, текста. Переход от одной темы к другой — пограничный сигнал, знаменующий конец одного сложного синтаксического целого и начало либо следующего автосемантичного предложения, либо следующего сложного синтаксического целого. Мельчайшей частной темой текста любого объёма является тема сложного синтаксического целого. Она не слагается из более мелких тем, заключённых в составляющих его предложениях, и не разлагается на ещё более дробные темы. Предложение является носителем отдельной темы только в том случае, если оно не входит в состав сложного синтаксического целого, а является самостоятельным предложением-высказыванием (автосемантичное предложение). Напротив, в составе ССЦ, будучи синсемантичными, отдельные предложения не имеют самостоятельной темы, а служат совместно для выражения одной темы сложного синтаксического целого и взаимно дополняют друг друга при её раскрытии.
Изолированное рассмотрение содержания предложений, входящих в сложное синтаксическое целое, не может дать правильного представления о тематической направленности последнего. Продемонстрируем данное
положение на примере сложного синтаксического целого А.С. Пушкина («Повести Белкина», «Выстрел»):
(1) Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. (2) Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. (3) Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. (4) Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы.
Было бы неверным считать предложение (2) отдельным сообщением о стенах — оно поясняет главную тему, выраженную в первом предложении (1), указывает на следствие стрельбы из пистолета как главного упражнения героя. Информация третьего предложения данного микротекста тоже несамостоятельна, так как это информация о возможности выполнять главное упражнение. А в четвертом предложении микротекста содержатся сведения о результатах главного упражнения. Другими словами, все предложения данного микротекста объединены его темой — «Главное упражнение», которую раскрывают комплексно, всесторонне, обеспечивая целостность текста, его когерентность. Данные положения подтверждают основной постулат механизма восприятия текста: «Во всяком тексте, если он относительно закончен и последователен, высказана одна основная мысль, один тезис, одно положение. Всё остальное подводит к этой мысли, развивает её, аргументирует, разрабатывает» [5, С. 17].
Можно предположить, что ключевыми словами данного сложного синтаксического целого считались бы «главное упражнение», «источены пулями», «собрание пистолетов», «сбить грушу». Вместе они образуют смысловую схему данного текста, которая не способствует пониманию замысла автора. Гермами данного сложного синтаксического целого
Литература
являются: «упражнение» (определяет тему ССЦ — выделено на трёх языковых уровнях), «единственной роскошью» (характеристика героя через обозначение его ценностей — выделено на пяти языковых уровнях), «искусство было неимоверно» (характеристика героя через степень умения — выделено на пяти языковых уровнях), «сбить грушу с фуражки» (утверждение высокой степени умения героя — выделено на четырёх языковых уровнях), «не усумнился подставить» (объективная оценка степени умения героя — выделено на четырёх языковых уровнях). Таким образом, идея автора — описание мастерства героя, достигнутого выполнением определённого упражнения.
Выделение гермов сложного синтаксического целого позволяет более точно, чем выделение ключевых слов, определить замысел автора и соотнести механизмы продуцирования и восприятия речи. И если последовательной методики обнаружения ключевых слов пока нет (каждый реципиент выполняет эту операцию интуитивно, что подтверждено экспериментально) [12, С. 23], то выявление гермов сложного синтаксического целого обусловлено набором языковых единиц всех языковых уровней в составе данного сложного синтаксического целого. «Сам текст как материальный объект образует некоторое двухмерное пространство, которое и является собственно семантическим. При этом следует различать два вида такого пространства: виртуальное и актуальное. Виртуальное пространство задаётся отбором содержательных единиц в процессе порождения текста и реализуется механизмом замысла. Актуальное семантическое пространство — это поле, где формируется результат осмысления и понимания текста в целом» [9, С. 36].
1. Антонова Е.С. Развитие речи и мышления учащихся на основе интеграции содержания обучения в общеобразовательной школе / Дис. ... д-ра пед. наук. М., 2001.
2. Арнольд И.В. Импликация как приём построения текста и предмет филологического изучения // Вопросы языкознания. 1982. № 4. С.83—91.
3. Введенская Л.А., Понамарёва А.М. Русский язык: культура речи, текст, функциональные стили, редактирование. Ростов-на-Дону: Феникс, 2003.
4. Гончарова Е.А. Ещё раз о стиле как научном объекте современного языкознания // Текст — Дискурс — Стиль. СПб: Изд-во СПбГУЭиФ, 2003. С. 32—33.
5. Жинкин Н.И. Язык — речь — творчество: Исследования по семантике, психолингвистике, поэтике. М.: Лабиринт, 1998.
6. Золотова Г.А., ОнипиенкоН.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М: Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН, 2004.
7. Надеина Т.М. Реферирование // Сб. «Референт руководителя» / Под ред. О.Я. Гойхмана. М.: Ось-89, 2006. С. 341—399.
8. НовиковЛ.А. Художественный текст и его анализ. М.: Изд-во ЛКИ, 2007.
9. Поспелов Н.С. О некоторых синтаксических категориях // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М.: Наука, 1969. С. 32—54.
10. Рождественский Ю.В. Об исследовании текста в языкознании // Проблемы теории текста: Реферативный сборник. М., 1978. С. 5—35.
11. СахарныйЛ.В. Человек и текст: две грамматики текста // Человек. Текст. Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регионального образования, 1994. С. 48—64.
12. СоколовА.Н. Внутренняя речь и мышление. М.: Высшая школа, 1983.
13. СорокинЮ.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М.: Наука, 1985.
14. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003.
15. Andersson E. An Analysis ofT extual Cohesion in Passage from Maria Gripe's “Hugo och Josefin”. Publications of the Research Institute of the Abo Akademi Foundation. 1979.
16. Enkvist N.E. Linguistic Stylistics. The Hague, 1973.
УДК 81(075)
опыт модернизации формы лингвистического спецкурса
Чубина Е.А.,
ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», г. Москва
The modified structure for a course in Linguistics may include lecture-type classes; that is, problem-based, binary, challenging, conference-style lectures offering intra-lecture and inter-lecture activities with project and research-oriented assignments. The study examines the new teaching technology.
В статье представлен опыт модификации формы лингвистического спецкурса, описано включение в него различных видов лекционных занятий (проблемных лекций, бинарных лекций, лекций-провокаций, лекций-конференций), внутрилекционных и межлекционных практических вставок проблемно-поискового характера, творческого характера. Статья будет интересна тем, кто стремится работать, используя современные педагогические технологии.
Ключевые слова: лингвокультурология, спецкурс активного типа, русская фразеология.
Современные стандарты гуманитарного образования требуют пропорционально иного использования активных форм и методов обучения не только в рамках лекций и семинаров, но и в рамках спецкурсов. Уточним, что под спецкурсом нами понимается особая
форма занятий по лингвистическим (конечно, и не только лингвистическим) дисциплинам, имеющая своей целью обучение теории. Обычно занятия в рамках спецкурса проходят в пассивном режиме: преподаватель сообщает студентам дополнительную информацию
