CC BY
29
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336).
Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 207-211.
СЛОВО КОРПОРАТИВ КАК ОБЪЕКТ МЕТАЯЗЫКОВЫХ КОММЕНТАРИЕВ В СОВРЕМЕННЫХ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ
Рассматривается слово корпоратив, являющееся одним из показательных объектов метаязы-кового комментирования в интернет-коммуникации. Проанализированы высказывания, передающие субъективное эмоциональное восприятие данной лексемы, размышления о ее номинативной адекватности в современных общественно-культурных реалиях. Подчеркивается наличие апелляций говорящего к иным субъектам речи, имплицитно присутствующим в дискурсе.
Ключевые слова: языковое сознание, ментальный лексикон, метаязыковой комментарий, метаязыковая оценка, актуальные лексические процессы.
В современном лексиконе можно выделить слова, маркирующие важные и показательные изменения в концептуальной и языковой картинах мира. Такие лексемы характеризуются не только высокой частотой употребления, но и специфическим метаязыковым осмыслением: их вхождение в язык отмечается языковым сознанием говорящих, а структуры последнего регулярно эксплицируются в дискурсе в виде метаязыковых комментариев. Такие комментарии представляют собой весьма разнообразный материал, но их целостный анализ на определенных участках позволяет не только прояснить системно-функциональные характеристики языковых знаков, но и проследить, как языковые формы становятся основанием для дискурсивного позиционирования личности. Метаязыковые высказывания, как показала И. Т. Вепрева, активно выполняют социальнооценочную функцию, «реализуют свой потенциал в тех активных зонах языкового сознания, которые так или иначе связаны с социальнопсихологической ориентацией человека в современном мире»1. Итак, обратимся к данной проблеме, поместив в фокус внимания лексему корпоратив - концептуально значимую инновацию в лексической подсистеме тематической сферы «досуг»2.
Очевидно, что этот языковой знак на сегодня находится в активной зоне языкового сознания и имеет все основания быть рассмотренным как одна из наиболее показательных лексических инноваций последних двух десятилетий. Лексема является частью словообразовательного гнезда, ряд единиц которого в современном дискурсе проявляет такие черты, как широкозначность и номинативная экспансия: «Слово “корпорация”, как и сами корпорации, прочно вошло в наш экономический и
культурный обиход. Настолько прочно, что мы почти перестали ощущать границы этого понятия, объем которого становится все больше, и под его действие подпадает все большее число, казалось бы, различных явлений. Соответственно, страдает его содержание, по отношению к которому возникает все больше вопросов. Что стоит за не так давно, но столь уверенно и по-хозяйски обосновавшимися в нашем языке понятиями “корпоративная культура”, “корпоративная этика”, “дух корпоративности”, я уж не говорю про “корпоратив” и “корпоративчик” (самые частые слова современного лексикона в период с середины по конец декабря)?»3. И. В. Лавкова рассматривает лексему корпоративный как языковой знак, вытесняющий слово коллективный, в общем контексте динамики номинативных единиц, принадлежащих к семантическому полю «сообщество людей»4. Наши наблюдения за речевыми практиками показывают, что метая-зыковая активность в данном случае весьма высока. В то же время преломление названной концептуальной единицы языковым сознанием не исследовано. Рассмотрим метаязыковые высказывания о слове корпоратив в трех восточнославянских языках (укр. корпоратив, белор. карпаратыу) на материале интернет-коммуникации. Графические, стилистические и иные особенности оригиналов сохраняем.
Прежде всего стоит отметить наличие маркеров времени в метаязыковом сопровождении слова. Это, как правило, прилагательные новое и модное, указывающие на статус слова в лексической системе языка и, соответственно, внутреннем лексиконе говорящего. Часто контексты с данными атрибутивами довольно нейтральны, то есть мы имеем дело с констатацией факта: «Это модное новое слово - кор-
тратив. Новый год уже не за горами, города потихоньку погружаются в рождественское убранство, народ уже предвкушает вкус глинтвейна, жареных каштанов и радости желудка. Соответственно возникают в коллективах волосы, разговоры, споры и голосования о том где, как и когда отмечаем рождество» (http://foren.germany.ru, 20.11.2009); «Ніхто не знає точно, коли було проведене перше корпоративне свято. Давно, мабуть. Проте термін “корпоратив” - досить нове явище. У нас корпоративна вечірка або корпоративний банкет, якщо вам так більше подобається, з’явився лише кілька років тому» (http://rivne1.tv, 01.12.2009). Однако понятия «старое» и «новое», «раньше» и «теперь» наделены мощным аксиологическим потенциалом. Об одном из его аспектов Н. Д. Арутюнова отмечает, что «слова новизны» принадлежат вместе с рядом религиозных, социальных и аксиологических терминов к «действующим силам языка»: «Они магически заряжены. Их “прикосновение” к денотату (будь то предмет, человек, идея или произведение искусства) тотчас вводит его в круг социального интереса»5. Естественно, что признак новизны и модности активно используется в метаязыковых структурах рекламных текстов, в частности на сайтах фирм, организующих корпоративные мероприятия: «Корпоратив - это модное слово нынче не выходит из обихода современного общества. Каждая уважающая себя компания организует вечеринки для своих сотрудников не реже, чем
3 раза в год. Корпоративы, которые организуем и проводим мы, остаются в памяти надолго» (http://almanskiy.ru); «Сегодня модное слово “корпоратив” отлично знакомо даже тем, кто никогда лично не сталкивался с участием в подобных мероприятиях. А для десятков тысяч офисных сотрудников проведение различного рода корпоративных мероприятий давно уже стало привычным и даже обыденным. [...]Мы [...] готовы сделать каждый корпоратив, проведенный с нашим участием, действительно незабываемым событием для всех сотрудников вашей компании». Приведенные цитаты показывают, что прагматика новизны и модности в рекламе детерминирована направленностью текста на адресата, дискурсивным позиционированием последнего как потребителя соответствующих услуг в контексте нового и модного стиля жизни.
В то же время аксиологическая семантика указателей на темпоральной шкале неодно-
значна, так как отмеченной мощной привлекательности нового противостоит не менее значительная положительная оценка традиции: «Старое надежно. Оно проверено временем. В нем собраны опыт и мудрость прошлых поколений. Ему доверяют; новое же сомнительно и нередко вызывает подозрение»6. Отрицательная оценка новизны в отношении понятия корпоратив, проявляемая в метаязы-ковых высказываниях, мотивируется отходом от традиционных моральных норм: «Розумію, що моду на корпоративи не заборонити. Це лише слово нове, сучасне. А свята в усі часи відзначали не лише родинами, а й колективами. Можливо, тоді ще були якісь гальма суспільного покарання, не було на кожному кроці крутих “кабаків”, нічних клубів, духу моральної вседозволеності» (http://www.galychyna. if.ua, 24.12.2011); «Нынче новомодное мероприятие - корпоратив - является мерилом престижа, принадлежности к какому-то высшему обществу. Новые времена - новые и слова. Да и суть некоторых старых добрых слов тоже меняется. Прислушайтесь, например, к старому, знакомому выражению: “Нет ничего дороже простого человеческого общения...” Дороже? Не вопрос!» (http://www. newsvm.com, 31.12.2009). Итак, одни и те же атрибутивные квалификаторы новое и модное в метаязыковых высказываниях проявляют аксиологическую энантиоконнотемию; используя это их свойство, говорящий позиционирует в дискурсе себя (яркая, современная личность либо сторонник традиций), а в некоторых случаях - и адресата.
В целом стоит отметить, что набор определений, которыми на метаязыковом уровне сопровождается слово корпоратив, оказался довольно широким. Обращает на себя внимание, что среди них значительную часть составляют прилагательные и причастия с эмоциональным компонентом в денотате: «Это пьянящее слово - корпоратив!» (http://a2vin.com); «Это сладкое слово - корпоратив!!!! Скоро зашумят Новогодние, Рождественские, Валентиновы... и февральские с мартовскими...» (http://mamba. ru, 15.10.2012); «Это страшное слово “корпоратив”. Вспоминается длинный, накрытый белой похоронной скатертью и неожиданными, как биде в сельском клубе, вазами стол, вдоль которого жмется нервный коллектив. [...] Минут через двадцать пять, уронив лицо в биде с холодцом, засыпает ублаготворенная юристка. [...] Жена руководства, вынув из рас-
красневшихся ушей тяжелые бриллианты и небрежно перекатывая их на ладошке, делится с главбухом широчайшим опытом работы официанткой в привокзальном буфете» (http:// markizakarabasa.livejoumal.com, 23.12.2010).
Как видим, знаки эмоций (положительные или отрицательные) варьируются в широком диапазоне - все зависит от индивидуальных ценностных приоритетов языковой личности; общей чертой остается высокая эмоциональность, воплощенная на метаязыковом уровне. Говорящий может не соглашаться с доминирующей в обществе эмоцией, что проявляется в подтексте высказывания: «Это сладкое слово “корпоратив”... И не просто сладкое. Заграничное. Оно манит нас обещанием чего-то престижного, с блеском глянца и мишуры...» (http://www.newsvm.com, 31.12.2009). Не редкостью является и ирония: «Это страшное слово “КОРПОРАТИВ” =) Во всех ресторанах страны последние две недели перед новым годом проводятся ОНИ! КОРПОРАТИВЫ! Больших и маленьких компаний. Это касается всех» (http://yulya-ponyulya.livejournal.com,
23.12.2012). В последнем случае эмоциональный атрибутив указывает не на чувства говорящего, а на его мнение о масштабности явления, то есть имеем дело не столько с эмотивностью языкового знака, сколько с экспрессивностью. Естественно, эмоции могут иметь различное языковое воплощение, не только атрибутивное: «слова карпаратыу раздражняе(» (http:// vk.com, 25.02.2011); «Кого-нибудь раздражает слово КОРПОРАТИВ? Перед Новым Годом это словечко слышится от всех и отовсюду. Меня оно уже стало подбешивать)» (http:// otvet.mail.ru, 27.12.2011).
Часть эмоционально окрашенных контекстов возникают на основе формы слова, его фонетического состава - взрывные к, п, т и вибрант р формируют специфическую, агрессивную звуковую оболочку, которая может усиливать эмоциональную составляющую концепта: «Шершавое слово корпоратив / Язык продирает напильником» (http://www.proza. ru, 07.03.2010); «...у більшості постів у стрічці ріже око слово “корпоратив”. Особисто у мене воно залишає в роті якийсь неприємний післясмак, як від заклеювання старого канцелярського конверта, який треба, кривлячись, полизати. Щось у ньому звучить примусо-во-напружене, як в “колгоспі” або “сільго-спроботах”» (http://sport-x3.ru, 21.05.2012). Любопытно отметить синестезию: слуховые в
основе своей ощущения передаются тактильными и вкусовыми средствами.
Отрицательные ассоциации также вербали-зируются на метаязыковом уровне в виде ас-социатов - элементов сценария. Пользователь vic-tor: «Слово “корпоратив” - какое-то гадкое слово, стараюсь не употреблять»; пользователь step: «+100. и омерзительное тоже.. У меня ассоциация: дыхание сотрудников свежим алкоголем в перемешку с салатом оливье.. фу..» (http://academ.info, 14.12.2012). Аналогично: «Дід Мороз - персонаж для дітей, вважає Михайло Безпалько [исполнитель роли Деда Мороза - Р. Т.], тому на вечірки для дорослих ходить рідко. Не любить слово “корпоратив”, одразу на пам’яті нетверезі “дяді”, які приймають зі словами: “Ну давай, клоун! Что-нибудь сообрази!”» (http://poglyad.te.ua,
19.12.2012). Отрицательные оценки слова тесно связаны с реалией и ее восприятием, причем именно в конкретных социально-культурных условиях.
Эти условия вербализирует еще один характерный для слова корпоратив метаязыко-вой маркер - прилагательное постсоветский, указывающее на специфику картины мира, в которой концептуальная лексема занимает важное место. Особенно показательными являются контексты непосредственной межкуль-турной коммуникации, взаимодействия славянской картины мира с западной, например англо-американской: «...пасля тлумачэнняу
перакладчыцы пра чыста постсавецкі тэрмт “карпаратыу” [ICE MC] заматау галавой: “Ноу, ну што вы, я не спяваю на такіх імпрэзах!”» (http://news.21.by, 06.06.2010). Во многих высказываниях речь идет не только о самом наличии слова, но и о его особом постсоветском понимании - таким образом маркируется факт концептуального заимствования и его когнитивного освоения: «У нас корпоратив проводять десь через пару місяців після різдва :D. (Не корпоратив звісно в пострадянському розумінні, а просто колективна вечеря)» (http://forum.pravda.com.ua, 23.12.2011); «Дураку понятно, что корпоратив за свои деньги (в том смысле, в каком наше постсоветское общество понимается термин “корпоратив”) - это уже не корпоратив, а черти что» (http://i-m-ho.livejournal.com, 14.12.2013). Это также действенный способ дискурсивного самопозиционирования через метаязык: отсылка к постсоветской картине мира может сопровождаться имплицитным указанием на ее несо-
ответствие идеальному (в субъективном понимании) представлению. Дискурс Другого и тут играет важную роль: «...есть еще и святое для постсоветского человека понятие “корпоратив”. Например, встреча Нового года компанией и прочие радостные поводы, на которых укрепляется командный дух и формируется эдакая “дримтим” - команда мечты. На этом экономить - себя не уважать» (http://www. kp.ru, 26.05.2013). В ходе высказывания происходит не выраженный явно, но ощутимый переход в дискурс оппонента, сопровождаемый ироническим отчуждением.
Аксиологическая нагрузка метаязыковых высказываний максимальна в тех случаях, когда речь идет о номинативной неудовлетворительности, неуместности слова корпоратив. В этих же высказываниях авторское дискурсивное позиционирование проявляется наиболее прямо: «Забавно, слово “корпоратив” применяют почти все организации, в том числе и те, которые на корпорацию не тянут ни при каких обстоятельствах» (https://plus.google.com,
06.12.2011); «Люди добрі, запам’ятайте собі, що слово “корпоратив” походить від слова “корпорація ”. А у нас в Тернополі немає жодної корпорації, тому не треба до кожної “ша-рашкіної контори ” ліпити слово корпоратив. Просто кажіть - п’янка, так вірніше буде» (http://20minut.ua, 28.11.2010). Слово пьянка / п’янка как номинативная альтернатива лексеме корпоратив неоднократно упоминается в высказываниях на разных языках, что следует расценить не только как отрицательное отношение к модному заимствованию, но и как самопозиционирование языковой личности в качестве «говорящей без эвфемизмов», видящей суть вещей за завесой слов. Элементом позиционирования становится прямое называние Другого, субъекта иных номинаций: «Это слово придумали и употребляют снобы. По-русски это обыкновенная пьянка-гулянка в рабочее время, обычно накануне праздников» (http://otvet.mail.ru, 27.12.2011). Сравним также: «Гораздо приятнее слышать слова “праздник”, “вечеринка” и даже банальное “пьянка”. Корпоратив - обезличивает, ты уже не человек но лишь часть машины (бюрократической, производственной и т.д.) А корпоратив - это своего рода техобслуживание этой самой машины, ревизия всех механизмов» (http://academ. info, 14.12.2012). Соответственно, употребление слова корпоратив потенциально способно становиться маркером Чужого, и яркий пример
этого наблюдаем, когда речь идет о политиках. Прочитав сообщение о корпоративе одной из украинских политических партий, пользователь сети Фейсбук реагирует: «Розумієте, замість того, щоб тихцем поїсти олів’є та холодцю і перехилити фронтових сто грамів, вони запрошують “поющие трусы” і зустрічають Новий рік! Ну, а скромніше буть не пробували? Бачите, вони ж навіть не називають це “святом”, як живі люди. У них КАРПАРАЦІВ!» (http://www.facebook.com,
26.12.2012). Фонетическая оболочка слова в украинском языке здесь искажена, так как воспроизводит претенциозную его артикуляцию, характерную для «светского» круга, которому автор себя противопоставляет еще и на таком уровне.
Яркий случай самопозиционирования своеобразным способом - гиперболическое заявление о «незнании» слова корпоратив: «...це іноземне слово “корпоратив ” мені не знайомо, ніколи на них не був і годі я можу на тусовку завітати чи так біля вогнища комарів поганяти гітарою» (http://video.i.ua, 17.12.2011). Это прагматически окрашенная метаязыковая декларация, направленная на «конструирование» собственного «идеального» лексикона, покрывающего «идеальную» для автора картину мира.
Итак, слово корпоратив в современных восточнославянских языках сопровождается активными метаязыковыми комментариями, что указывает как на концептуальную значимость слова, так и на его важность для дискурсивного позиционирования языковой личности. Распространены указания на новизну и модность слова, высказывания, передающие субъективное эмоциональное восприятие лексемы, а также размышления о номинативной адекватности единицы в современных общественно-культурных реалиях. Существенную роль играют апелляции говорящего к иным субъектам речи, имплицитно присутствующим в дискурсе.
Примечания
1 Вепрева, И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху. М., 2005. С. 9.
2 Шевелева, Е. Н. Процессы неологизации в лексической подсистеме тематической сферы «досуг» в современном русском языке // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2011. № 8 (223). Филология. Искусствоведение. Вып. 51. С. 153-157.
3 Калинин, И. А. ЗАО «Отечество и сыновья» [Электронный ресурс] // иЯЬ: http://magazines. russ.ru/nz/2009/17ka18.html.
4 Лавкова, И. В. Лексемы соборность и коллектив в современном языковом сознании // Урал. филолог. вестн. 2012. Вып. 3. С. 226.
5 Арутюнова, Н. Д. О новом, первом и последнем // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М., 1997. С.170.
6 Там же. С. 171.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336).
Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 211-214.
А. Б. Туманова
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДИСКУРС ПИСАТЕЛЯ-БИЛИНГВА КАК РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ КУЛЬТУР
Рассматривается проблема взаимосвязи языков и культур, в частности, особенности взаимовлияния русского и казахского языков языков в Республике Казахстан на основе анализа художественного текста. Описывается художественный дискурс как результат отражения контаминиро-ванной языковой картины мира русскоязычного писателя. В качестве иллюстрации приведены фрагменты из произведений казахстанских писателей.
Ключевые слова: язык, культура, художественный дискурс, писатель-билингв, языковая картина мира, контаминированная языковая картина мира.
Язык и культура, будучи относительно самостоятельными феноменами, связаны через значения языковых знаков, которые обеспечивают онтологическое единство языка и культуры. В связи с этим приведем утверждение
В. фон Гумбольдта о том, что национальнокультурное «присвоение» мира происходит под воздействием родного языка, так как мы можем подумать о мире только в единицах своего языка, пользуясь его концептуальной сетью, то есть оставаясь в круге, описанном вокруг нас языком1. Как известно, деятельность человека включает в качестве составной части и символическую, культурную составляющую, которая является одновременно и универсальной, и национально специфичной. Эти ее свойства определяют как своеобразие языковой картины мира, так и ее универсальность. Не случайно в современной лингвистике проблема взаимосвязи языка и культуры является актуальной. Более того, разрабатывается новое направление, где язык представляется в качестве «культурного кода нации». Здесь нельзя не вспомнить мысль В. фон Гумбольдта о том, что национальный характер культуры находит отражение в языке посредством особого видения мира. Основные положения исследований ученого относительно языка сводятся к сле-
дующему: язык является связующим звеном между человеком и его миром, языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, которая выступает выражением духа народа, его культуры2. В решении данной проблемы наблюдаются несколько подходов:
1) взаимосвязь языка и культуры оказывается движением в одну сторону: так как язык отражает действительность, а культура есть неотъемлемый компонент этой действительности, с которой сталкивается человек, то и язык - простое отражение культуры3 - воздействие культуры на язык;
2) язык как духовная сила: с этих позиций язык - это «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека». Язык не существует вне нас как объективная данность, он находится в нашем сознании4;
3) язык признается фактом культуры: так как он является составной частью культуры, он - основной инструмент усвоения культуры, а также концептуальное осмысление культуры может произойти только посредством естественного языка5.
На наш взгляд, совершенно справедливыми и не исключающими приведенные выше подходы представляются высказывания по этому поводу В. А. Масловой: «Отношения между
