CC BY
109УДК 342 ББК 67
DOI 10.24411/2073-3313-2020-10312
«СЛОВО И ДЕЛО ГОСУДАРЕВО» КАК ФОРМУЛА ДОПРОСА ПО ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ АБСОЛЮТИЗМА В РОССИИ
Конец XVII - XVIII вв. Историко-правовой анализ
Максим Николаевич БОГДАНОВ, Андрей Михайлович ЕГОРОВ,
кандидат юридических наук, кандидат исторических наук, доцент,
Псковский филиал Академии ФСИН России Псковский филиал Академии ФСИН России
Александр Геннадьевич ШЛЕНКОВ, Псковский филиал Академии ФСИН России E-mail: skspui@gmail.com
Аннотация. В статье рассматриваются особенности и проблемы уголовного процесса в части получения доказательств по делам с политической составляющей, их историческая обусловленность государственными преобразованиями в России конца XVII — XVIII вв., логика и регламентация процедуры допроса в указанном процессе.
Ключевые слова: «Слово и дело», государственная измена, допрос, пытка, государственный аппарат, уголовный процесс, свидетель, обвиняемый, доносчик, арест, сыскное ведомство.
Annotation. The article considers the peculiarities and problems of criminal proceedings with regard to obtaining evidence in cases with a political component, their historical condition by state transformations in Russia in the late XVII — XVIII centuries, logic and regulation of interrogation procedure in this process.
Keywords: «Word and case», treason, interrogation, torture, state apparatus, criminal trial, witness, accused, scammer, arrest, report office.
Выражение «Слово и дело государево» в целом обозначало систему политического сыска, при которой каждый человек под страхом смерти обязан был донести об известных ему заговорах против царя и его семьи, о государственной измене государству и других поступках, которые лишь на словах или на самом деле угрожали существующей власти. Доносчик произносил фразу: «Слово и дело» и называл факт. При этом допросу и пыткам под-вергались как оговоренный, так и доноситель, а зачастую и свидетели с обеих сторон1.
Это выражение начало распространяться в период правления еще первых царей из династии Романовых. Юридически оно было закреплено в Соборном уложении 1649 г. Но особый отпечаток процессы по «слову и делу го-
судареву» наложили на внутриполитическую жизнь России в связи с реформами Петра I (1682 - 1725).
В конце XVII — XVIII вв. Россия вступила в позднефеодальный период развития, когда при сохранении и укреплении сословно-крепостни-ческих отношений происходит значительное продвижение в развитии промышленности и торговли. Создается сильная регулярная армия, укомплектованная рекрутами. В результате активной внешней политики, длительных и тяжелых войн Россия выходит к удобным для судоходства морям, усиливаются ее международные позиции. Завершается централизация государственной власти, утверждается абсолютистская форма правления, реформируется весь государственный механизм, особенно его карательная
ЗАКОН И ПРАВО • 07-2020
часть. Образуются новые органы политического сыска: Преображенский приказ и Тайная канцелярия2.
Вместе с тем бурные реформы Петра I, который стремился перенимать некоторые полезные достижения европейских стран, тяжелым бременем ложились на народ, который отвечает сопротивлением: от распространения «ересей» и бегства с принудительных работ до широкомасштабных вооруженных движений3.
Для политического режима, утвердившегося в первой четверти XVIII в., характерны следующие черты: всеобъемлющая регламентация, грубое и прямое принуждение к исполнению регламентов, всеобщий государственный контроль за населением, крайне широкие полномочия административно-полицейских органов, имевших право и возможности безгранично вмешиваться в жизнь людей, отсутствие законодательно определенных политических прав и свобод подданных. Реформами были охвачены в основном верхи феодального общества: принадлежность к господствующему сословию можно было без труда определить по внешнему виду человека — его одежде, отсутствию усов и бороды, а также по манерам поведения. Что касается основной массы населения, то его быт практически оставался неизменным4.
Преобразования, как и всякое значительное событие, вызывали острую реакцию современников. Мнение сторонников реформ Петра I мы узнаем из массовых тиражей политических трактатов и сочинений его эпохи, а голос недовольных был в основном слышен только на допросах в застенках учреждений политического сыска: сначала Преображенского приказа, а с 1718 г. — Тайной канцелярии5.
Политика Петра I пользовалась поддержкой широких кругов дворянства. Но среди высших аристократов имелись и недовольные. Осуществлявшиеся преобразования влекли утрату ими руководящей роли в государственном управлении. Часть светских и духовных феодалов боролись за сохранение своего влияния, за старые порядки против новых. Проявлением этой борьбы были заговоры и распространение ложных слухов, сеявших недоверие к реформам6.
Враждебные преобразованиям настроения наиболее ярко проявилось в деле царевича Алексея. Сын Петра I от первого брака царевич Алексей воспитывался в консервативной среде первой жены царя и не принимал нововведений отца. В результате острого конфликта между ними весной 1718 г. Петр I и создал для след-
ствия по делу Алексея свою Тайную канцелярию. В июне того же года Алексей был заключен в Петропавловскую крепость в Санкт-Петербурге.
Суд, состоявший из 127 светских сановников, признал царевича Алексея виновным в измене и 24 июня 1718 г. приговорил его к смертной казни. Однако приговор не был приведен в исполнение, так как царевич Алексей, видимо, умер в результате допросов под пытками. По другой версии он накануне казни был задушен в каземате Петропавловской крепости7.
Народ не сочувствовал целям, которые ставили перед собой противники Петра I из верхов. В то же время рядовые люди выражали в так называемых «непристойных речах» свой протест против усиливающегося феодального гнета8.
Под понятие непристойных речей подпадали не только грубые высказывания в адрес личности царя, но и обычные сплетни или обсуждение его лично или членов его семьи, не говоря уже о действиях против порядка государственного управления, включая подачу коллективных петиций.
Разветвленный военизированный государственный аппарат жестоко преследовал всех противников абсолютной монархии и одновременно защищал коренные интересы дворян-помещиков. Общей тенденцией в начале XVIII в. являлась постепенная замена в уголовном процессе состязательного принципа следственным, или розыскным (инквизиционным). Данная форма уголовного процесса периода абсолютизма ха-растеризовалась: крайним стеснением прав сторон; расширением полномочий судьи-следователя, объединяющего в своих руках функции обвинения, защиты и решения дела по существу; тайным и письменным производством; более или менее сложной системой легальных (формальных) доказательств и применением пытки как средства получения главного вида доказательств — личного признания обвиняемого9.
В 1716 г. был издан военный судебно-процес-суальный кодекс под названием «Краткое изображение процессов или судебных тяжб», регламентировавший данный процесс и распространивший его также на гражданские суды. В некоторой степени его нововведения в процессуальное право проистекали под влиянием западных традиций, но в целом они отражали уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый к началу XVIII в.10.
«Слово и дело государево» в XVIII в. звучало гораздо чаще, чем раньше, и никто не мог быть
ЗАКОН И ПРАВО • 07-2020
спокоен даже в кругу своих родственников (включая царскую семью, как показало дело царевича Алексея). Любой человек, выкрикнувший грозную формулу: «Слово и дело государево», как бы объявлял себя носителем информации об известном только ему преступлении против государства, и немедленно задерживался для допроса органами политического сыска вместе с лицами, на которых он показывал в качестве виновных или свидетелей. Эти слова, произнесенные в толпе, вызывали панику среди окружающих и те, кто их слышал, разбегались, чтобы не быть арестованными вместе с доносчиком.
Известны случаи, когда «слово и дело» кричали пьяные, которые, проспавшись, обнаруживали себя в застенке, где для выяснения истины начинались допросы и пытки с применением палок, кнута, дыбы и огня11.
Иногда ранее заключенные под стражу выступали с вымышленными обвинениями, используя формулу «слово и дело» для того, чтобы хотя бы на время оттянуть исполнение наказания за собственные реально совершенные уголовные преступления. Для предотвращения зачастую ложных доносов закон требовал их подтверждения свидетельскими показаниями. Поэтому преступника, крикнувшего «слово и дело», водили с закрытым лицом по улицам для поиска потенциальных виновных или свидетелей его слов12. Встречавшие такую процессию люди, как правило, прятались или разбегались, чтобы доносчик (называвшийся в этом случае «язык»), не указал на них, так как доказать свою непричастность после этого можно только пройдя процедуру допроса с пристрастием13.
Были случаи, когда приговоренные к каторге кричали «слово и дело», указывая на собственных стражников, включая офицеров, что по существовавшим правилам означало автоматический арест последних и их отправку в кандалах в столицу для допроса вместе с доносчиком.
В Санкт-Петербурге при Петре I допросы проводились в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, где был устроен застенок для пыток, а также в доме коменданта крепости и некоторых других помещениях Тайной канце-лярии14.
Первым на допрос вызывался сам инициатор возбуждения процедуры «слова и дела», т.е. доносчик. Закон покровительствовал доносчикам, но только в той степени, в какой они были способны доказать свое обвинение. Они так же, как и обвиненное ими лицо, арестовывались, проходили через очную ставку и проверку пока-
заний при помощи пытки, а в случае если им не удавалось довести свое обвинение до логического конца — подвергались наказанию вплоть до смертной казни. Поэтому судебной практике по политическим делам была известна и анонимная форма доносов (так называемые «подметные письма»)15.
Отдельным процессуальным действием являлся так называемый «повальный обыск», в ходе которого осуществлялся массовый опрос знакомых с обвиняемым свидетелей для выяснения особенностей его личности и умонастроений. Для производства объективного обыска достаточным считался опрос минимум двух десятков человек.
Показания свидетелей, опровергавших ссылку на них доносчика, угрожали последнему серьезными проблемами. Аналогичные последствия свидетельские показания имели и для обвиняемого, к которым он апеллировал. Как говорили в народе, «его же правда его обвинила»16. В случае расхождения показаний применялась очная ставка доносчика, обвиняемого и их свидетелей. При этом требовалось полное совпадение их показаний с текстом доноса, что технически было довольно не простой задачей для всех участников допроса. Малейшие отклонения от первоначальных показаний, попытки их уточнить или поменять неизбежно вызывали новую серию допросов с пристрастием и ускоряли переход процесса на стадию пытки, причем при расследовании дел, признанных важными не только для обвиняемого, но и для доносчика со свидетелями.
Сложность положения ответчика заключалась также в том, что он вынужден был отвечать на поставленные вопросы, не зная всей сути доноса, с которым его никогда не знакомили. Для него могла быть загадкой и личность его обвинителя, что еще больше осложняло защиту. Следствие интересовали утвердительные ответы по заранее составленным пунктам допроса. Поэтому зачастую в протоколах допросов не записывали аргументированные возражения ответчиков на предъявленные обвинения, а лишь лаконично фиксировался их отказ признать таковы: «Во всем том запирался»17.
В ходе процесса по доказыванию вины в форме «слова и дела» следствие использовало как угрозы, так и уговоры подозреваемого, для чего в интересах следствия к допросу могли привлекаться священнослужители.
ЗАКОН И ПРАВО • 07-2020
Чем больше ответчик упорствовал в отрицании своей вины, тем быстрее его передавали в руки «заплечных дел мастеров». В помещении для пыток перед ее началом проводился последний допрос с пристрастием, рассчитанный на устрашение подследственного. Согласно архивным документам, многие ответчики «ломались» и признавали свою вину именно на этом допросе. При относительно маловажных делах на этой стадии следствие действительно могло завершиться, после чего дело передавалось судье для вынесения приговора и назначения наказания. Но по важному делу, даже если ответчик признавал свою вину, ему все равно предстояло пройти через пытку для подтверждения правдивости своих показаний (хотя иногда он об этом и не подозревал)18.
Хотя официально по закону пытать можно было только три раза, инструкция середины XVIII в. уточняла, что этот порядок касался только тех лиц, которые не переменят своих показаний в течение всех трех пыток. Если допрашиваемый менял свои показания, его пытали еще три раза подряд и так до тех пор, пока в течение одной из трех пыточных «серий» его показания не станут полностью идентичными.
Данный порядок допроса стал немного смягчаться во второй половине XVIII в. под влиянием распространения в правящих кругах Российской империи идей европейской культуры Просвещения.
5 марта 1762 г. указом императора Петра III была упразднена одиозная Тайная канцелярия (к тому моменту именовавшаяся Тайная розыскных дел канцелярия). Ее место заняла Тайная экспедиция Сената, что предполагало, видимо, усиление внешнего контроля за деятельностью сыскного ведомства. После очередного дворцового переворота 19 октября 1762 г. уже Екатерина II запретила из-за множества злоупотреблений даже произносить вслух пугающее выражение «Слово и дело», что, впрочем, не отменяло самих доносов о государственных преступниках.
Политика «просвещенного» абсолютизма Екатерины II привела также к некоторому ограничению пытки в розыскном процессе.
В 1764 г. в свет вышло сочинение итальянца Чезаре Беккариа «О преступлениях и наказаниях», автор которого, помимо прочего, высказывался, в частности, за отмену пыток. Ключевым аргументом автора против пытки в уголовном процессе являлся тезис о том, что такой метод допроса способствует оправданию физически
крепких злоумышленников, способных выдержать пытку, и осуждению слабых невиновных.
Таким образом, по мнению Беккариа, стирается разница между виновными и невиновными. «Подобное недопустимо в XVIII веке», — восклицает автор19.
К этому времени в континентальной Европе пытка была официально отменена в некоторых близлежащих к России странах, в частности, в Пруссии и Швеции.
Король Пруссии Фридрих II (1712 — 1786) отменил пытку сразу после вступления на престол в 1740 г.
По отношению к уголовным преступлениям пытка была также отменена в Швеции в 1734 г. А ее полная отмена там стала предметом нового декрета от 24 августа 1772 г. вскоре после государственного переворота, совершенного Густавом III (1746 — 1792)20. И, вероятно, не без влияния книги Ч. Беккариа.
В какой-то степени его идеи получили распространение и в частично «просвещенной» Российской империи второй половины XVIII в.
С 1767 г. в России для применения пытки требовалось письменное разрешение губернатора. Пытка не допускалась также в случае признательных показаний подозреваемого. Из штата Тайной экспедиции была удалена должность палача (хотя при необходимости подобные специалисты продолжали привлекаться к следствию из других ведомств).
Однако формальная отмена пытки в России произойдет только в 1801 г.21. Сам же розыскной (инквизиционный) процесс, не меняясь в других существенных чертах, просуществует еще дольше — вплоть до начала буржуазных реформ в России.
1 Российское законодательство X — XX веков: В 9 т. Т. 3. Акты Земских соборов. М.: Юрид. лит., 1985. С. 77.
2 Головатенко А. История России: спорные проблемы. М.: Школа-Пресс, 1994. С. 92.
3 От тайного сыска к политическому розыску: вопрос об организации спецслужб в России в первой четверти XIX в. // Историч. чтения на Лубянке. 2003 г.: Власть и органы государственной безопасности. М., 2004. С. 27.
4 История России с древнейших времен до наших дней / А.Н. Сахаров и др. М.: АСТ, 2018. С. 163.
5 Там же. С. 165.
6 Там же. 170.
7 Деревянко А.П., Шабельникова И.А. История России. 2-е изд.. перераб. и доп. М.: ТК Велби, Проспект, 2006. С. 129.
ЗАКОН И ПРАВО • 07-2020
8 Головатенко А. Указ соч. С. 89.
9 Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII в. М.: Новое литературное обозрение. 1999. С. 31.
10 Российское законодательство X — XX веков: В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1985. С. 394.
11 Черникова Т.В. «Государево слово и дело» во времена Анны Иоановны // История СССР. 1989. № 5. С.158.
12 Севастьянов Ф. «Привесть в полную известность»: Пытки, доносы и допросы в XVIII — XIX вв. // Родина.
2003. № 3. С. 62.
13 Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. М., 2006. С. 130—132.
14 Ефимов С.В. Тайная канцелярия в С.-Петербурге при Петре I // Петербургские чтения. 1995: Матер. науч. конф. СПб., 1995. С. 56—57.
15 Переладов К.Г. Законодательство и практика борьбы с анонимными и ложными доносами после смерти Петра I (1725 — 1730) // Ораниенбургские чтения. Вып. 1. СПб., 2001. С. 142—143.
16 Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М.: Молодая гвардия, 2008. С. 319.
17 Орлова Г.А. Русский донос: историческая поэтика политической коммуникации // Проблемы междисциплинарных исследований в гуманитарных науках. Томск,
2004. С. 408—436.
18 Переладов К.Г. Законодательные акты в сфере политического сыска (1730 — 1762) // Общественная мысль и традиции русской духовной культуры в исторических и литературных памятниках XVI — XX вв. Новосибирск,
2005. С. 89—90.
19 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: Стелс, 1995.С. 130.
20 Там же. С. 49.
21 От тайного сыска к политическому розыску... С. 27.
Библиографический список
1. Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII в. М.: Новое литературное обозрение, 1999.
2. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: Стелс, 1995.
3. Головатенко А. История России: спорные проблемы. М.: Школа-Пресс, 1994.
4. Деревянко А.П., Шабельникова И.А. История России. 2-е изд.. перераб. и доп. М.: ТК Вел-би, Проспект, 2006.
5. Ефимов С.В. Тайная канцелярия в С.-Петербурге при Петре I // Петербургские чтения. 1995: Матер. науч. конф. СПб., 1995.
6. История России с древнейших времен до наших дней / А.Н. Сахаров и др. М.: АСТ, 2018.
7. Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. М., 2006.
8. Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М.: Молодая гвардия, 2008.
9. Орлова Г.А. Русский донос: историческая поэтика политической коммуникации // Проблемы междисциплинарных исследований в гуманитарных науках. Томск, 2004.
10. От тайного сыска к политическому розыску: вопрос об организации спецслужб в России в первой четверти XIX в. // Историч. чтения на Лубянке. 2003 г.: Власть и органы государственной безопасности. М., 2004.
11. Переладов К.Г. Законодательные акты в сфере политического сыска (1730 — 1762) // Общественная мысль и традиции русской духовной культуры в исторических и литературных памятниках XVI — XX вв. Новосибирск, 2005.
12. Переладов К.Г. Законодательство и практика борьбы с анонимными и ложными доносами после смерти Петра I (1725 — 1730) // Ораниенбургские чтения. Вып. 1. СПб., 2001.
13. Российское законодательство X — XX веков: В 9 т. Т. 3. Акты Земских соборов. М.: Юрид. лит., 1985.
14. Российское законодательство X — XX веков: В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1985.
15. Севастьянов Ф. «Привесть в полную известность»: Пытки, доносы и допросы в XVIII — XIX вв. // Родина. 2003. № 3.
16. Черникова Т.В. «Государево слово и дело» во времена Анны Иоановны // История СССР. 1989. № 5.
ЗАКОН И ПРАВО • 07-2020
