CC BY
74
УДК 82 - 1
Воронежский государственный технический университет канд. филол. наук, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Новикова О.В.
Россия, г. Воронеж, +7(473)271-50-48 e-mail: [email protected]
Voronezh Technical State University The chair of Russian language and cross-cultural communication PhD, associate professor Novikova O.V.
Russia, Voronezh, +7(473)271-50-48 e-mail: oljanovik @mail.ru
Воронежский государственный
технический университет
ст. преп. кафедры русского
языка и межкультурной коммуникации
Безатосная О.М.
Voronezh Technical State University The chair of Russian language and cross-cultural communication senior lacturer Bezatosnaya O.M.
Russia, Voronezh, +7(473)271-50-48 e-mail: [email protected]
Россия, г. Воронеж, +7(473)271-50-48 e-mail: [email protected]
О.В. Новикова, О.М. Безатосная
СЛОВЕСНАЯ ИГРА В ПОЭЗИИ ВЕРЫ ПАВЛОВОЙ
В статье дается анализ поэтической манеры современной русской поэтессы В.Павловой, которую можно отнести к авангардному направлению в литературе. Ее поэтическое мастерство проявляется, прежде всего, в умении оригинально, свежо сочетать слова, создавая двойные смыслы, сталкивая два начала, божественное и плотское. Эту особенность можно назвать игрой слов, смыслов, ситуаций.
Авторы стремились показать и проанализировать некоторые приемы этой игры, свидетельствующие об искусстве владения словом. Поэтесса математически точно соединяет, казалось бы, несоединимое: корни, суффиксы складываются в новые слова вопреки принятым законам словообразования. Окказионализмы В. Павловой не только оригинальны по структуре, но и интересны своей смысловой многоплановостью. Оригинальный прием - обрыв или разрыв слова, который несет определенную смысловую нагрузку. Частый прием - повторение слова в разных его формах и вариантах, повторение однокоренно-го слова, корней-омонимов или просто одинаковых частей слов, совпадающих в звуковом составе слова. При этом звуковые аллитерации не только усиливают смысловую и звуковую выразительность стиха, но и содержат часто некий подтекст. Двуплановость стиха создают и омонимы, контекстуальные антонимы, различные виды тропов. Особенно многочисленны и интересны оксюмороны и развернутые метафоры, создающие неповторимые многослойные образы. Например, метафорические образы, связанные с темой поэзии: слова - живые существа, которые испытывают человеческие чувства. Еще одним интересным приемом игры с ситуациями является обыгрывание известных фразеологизмов.
В одном из своих стихотворений В. Павлова назвала себя логофилом, то есть человеком, любящим мысль, заключенную в слове, стремящегося раскрыть смысл вещи или события. Отсюда понятно такое внимание к слову, мастерская игра словами, смыслами, ситуациями.
Ключевые слова: слово, смысл, подтекст, словесная игра, приемы версификации, окказионализм, омонимы, контекстуальные антонимы, оксюморон, метафора, фразеологизм.
The article analyzes poetic style of Russian poet V. Pavlova whose works can be attributed to the avant-guard in literature. Her poetic skills are mainly revealed in the ability to make original word combinations creating double meanings and colliding two beginnings, godly and carnal. This feature can be called the game of
© Новикова О.В., Безатосная О.М., 2018
O.V. Novikova, O.M. Bezatosnaya
VERBAL PLAY IN THE POETRY OF V. PAVLOVA
words, meanings and situations.
The authors tried to demonstrate and analyze some methods of this game revealing the poet's verbal skills. She connects the unconnected with mathematical exactness; word roots and suffixes form new words against the laws of word combinations. Occasional lexis of V. Pavlova is not only original in structure but also interesting due to its semantic sophistication. One of her original methods is a breaking of a word, which has a certain semantic accent. Another frequent method is a repeating of a word in its different forms and variants, related words, homonymous roots or just word parts which coincide in pronunciation. Such alliterations do not only amplify semantic and sound expressiveness of a verse but also contain a certain implication. Double semantic is also created by homonyms, contextual antonyms, different types of expressive means. Occasional lexis and full metaphors are the most numerous and interesting for they construct unrepeatable and multi-semantic images, such as metaphoric ones connected with the subject of poetry: words are presented as live creatures with human feelings. One more curious method is a verbal game with well-known idioms.
In one of her poems V. Pavlova called herself a logophile which means 'a person who loves a thought expressed by words and tries to discover the sense of things and events'. That is the source of her attention to words and skillful playing with words, meanings and situations.
Key words: word, implication, word game, methods of versification, occasional lexis, homonyms, contextual antonyms, oxymoron, metaphor, idiom.
Современная поэзия - явление многоплановое, включающее различные направления. Одно из них - неоавангардизм, для которого характерно стремление к новому, разрыв с устоявшимися принципами и традициями, обостренное чувство внутренней свободы, поиск новых, необычных средств выражения формы и содержания. [1]
К современным поэтам-авангардистам по праву можно отнести поэтессу В.Павлову, особенно в ранний период ее творчества. В 1997 году вышел в свет первый сборник стихов В.Павловой с говорящим названием - «Небесное животное», символизирующим столкновение двух начал: божественного и плотского. Оценки современных критиков и ценителей поэзии стихов поэтессы были разными, часто резко противоположными. Её стихи называли эротическими и аэротическими, эпатажными и избыточно логичными. Однако единым было мнение о поэтическом мастерстве В.Павловой, о ее умении слагать стихи.
Сама В. Павлова назвала свой поэтический метод - БСБреализм (стихотворение «О чём? О выживанье после смерти...»). Особенности этого метода подробно проанализировала С.В. Крылова, расшифровывая SOS как «спасите наши души» и имея в виду прежде всего духовное спасение [2, с. 111]. К особенностям SOSреaлизмa исследователь относит:
- максимально компактную форму, которая ведет к концентрации смыслов за счет многозначности слов, паронимии и омонимии, столкновения стилей, использования односоставных предложений, безличных конструкций;
- постоянный диалог с традицией;
- музыкальность лучших стихов, умение находить оригинальную рифму [2, с. 112-113].
Н. Александров отмечает ещё одну особенность творческой манеры В.Павловой -это «поэтическая арифметика», то есть использование парадокса и смешение несовместимого; внимание к деталям [3].
Действительно, В. Павлова чувствует язык, живет в нем, играя со словами, смыслами, ситуациями. Рассмотрим некоторые способы этой игры, свидетельствующие о мастерстве версификации, об искусстве владения словом. Сама поэтесса в сборнике «По ту сторону речи» [4] отмечает важность для себя «стихов о стихах», говорит о тяжелом труде поэта, сравнивая его с трудом балерины: Не слов булыжники ворочаю, но, балерина у станка, оттачиваю многоточия, качаю мышцы языка, пуантами стопу коверкаю .
А вот что говорит поэтесса о своем поэтическом мастерстве: Я хотя бы тем права, что под силу мне пятизначные слова складывать в уме, а сорвавшиеся с губ, как с карниза - шасть! -возводить в квадрат и в куб, в столбик умножать.
Поэтесса математически точно соединяет, казалось бы, несоединимое: корни, суффиксы складываются в новые слова вопреки принятым законам словообразования. В. Павлова, например, может образовать наречие образа действия от относительных прилагательных, компаратив от имени существительного, краткую форму от относительного прилагательного, деепричастие от несуществующего глагола: Улетаю — когда журавлино, когда тополино [5].
Мечтаю о тебе по-древнегречески и отрекаюсь по-старославянски... Но мы бы не смогли по-человечески, по-руссоистски a la russe - по-звански [5].
все наслажденней наслажденье [5].
Зато мой профиль правилен и антикварен [5].
Душу свою до предела просторя, выяснишь: безграничен простор [5].
Начальник хора, кто начальник твой? Начальник тишины, глухой молчальник, глухонемой о нас о всех печальник [5].
Часто окказионализмы образуются способом сложения слов: Что завтра? Завтрак. Завтракать вдвоем, и послезавтракать вдвоем [5]
Эро-
гений мой,
аэрогений -
уже полетел? [5].
Окказионализмы В. Павловой не только оригинальны по структуре, но и интересны своей смысловой многослойностью. «Аэрогений» - кто он? Гений отрицания эроса, эротики, сексуального влечения, эстетического восторга, любви? Приносит разочарование?
Или слово «фотогигиенична» (Я в курсе своих ракурсов [5]). Можно гадать до бесконечности, что скрывается за этим окказионализмом. Чиста телом или душой до идеальной степени, как фотомодель?
«Соломоногамия» [6, с. 108], «многоочитая» грамматика [6, с. 176], «логофил» [6, с. 177], «надцатилетний» [6, с. 168], «млекопитала» [6, с. 188] и т. д. - не просто слова, а многомерные образы, созданные автором.
Ещё один необычный приём, используемый В.Павловой, - обрыв слова.
отблески на кафеле
тени на стене
автобиографию
диктовали мне
выводи отличница
в тереме-тюрьме
тысячестраничную
записку предсме (отблески на кафеле) [5].
Обрыв на середине слова подчеркивает неожиданный обрыв жизни. Но подобный обрыв не всегда имеет глубокий смысл, порой создается впечатление, что автор торопится высказать что-то сокровенное, торопится жить, поэтому не заканчивает слово: ... самый спелый абрикос (пальчики оближи!) мясо лоз, молоко стрекоз лучшее время жи [6, с. 182]. Я не скучаю по детству, честное пионе. А оно хоть немного скучает по мне? [6, с. 251].
Грусть и ностальгия по детству подчеркивает обрыв слова «пионерское». Подковывая рифмами блох, до вечера слоняясь в неглиже, я думала: любовь - это Бог. А это был инстинкт размноже [6, с. 272].
Поэтесса недоговаривает последнее слово, как будто в горле стоит ком слёз. Горечь и отчаяние от того, что это была не любовь - вот подтекст стихотворения, подчеркнутый обрывом слова.
Часто недоговоренность может показаться чистой игрой, но это только на первый взгляд:
Наконец-то повезло! Неужели наяву? Понимаешь с полусло, подпеваешь с полузву, приголу - и нет уста. Драгоценятся вдвойне полутона полнота, полуласка в полусне [6, с. 138].
Обрывом слов подчеркивается «полнота полутона», которая вдвойне драгоценна, ведь когда любишь, то понимаешь родственную душу с полуслова.
Бывает, что В.Павлова использует перенос слова с одной строки на другую, создавая некую игривость и двусмысленность: Твое присутствие во мне меняЕт все вовне и все во мне меняет ... [6, с. 7].
Всем сёстрам малы золушкины босоножки из золы [6, с. 141].
Одним из любимых приемов В. Павловой является повторение слова, что создает не только дополнительную смысловую нагрузку, но и определенную напевность стиха: Прядётся, прядётся, прядётся корявыми пальцами нить. Придётся, придётся, придётся родителей похоронить [6, с. 41].
Повторение создает очень зримый образ времени, прядущего нить жизни и неизбежно приводящего к ее концу.
Чаще всего повторяется первое слово строки. Анафора создает четкий ритм стихотворения, тревожность ожидания конца: Вот ящик для утиля. Вот яма для компоста. Вот лужу замостили решётками с погоста. Вот бравые ребята идут на дискотеку. Вот пугало распято воронам на потеху [6, с. 98].
Напряженность стихотворения поддерживается типичным для В. Павловой приёмом: в описание бытовых деталей будничной жизни улицы неожиданно врываются со словами «погост», «распято» христианские мотивы.
Необычный вид повторения в стихах В. Павловой - это повторение одного слова в разных его формах: на руках за ручку за руку под руку рука об руку на руках из-под руки из рук в руки по рукам из рук вон на руках в руце [5].
В. Павлова вертит слово, как мячик, но за каждым поворотом определенный отрезок жизни, который подчеркивается одной и той же формой «на руках». Целая судьба проходит перед глазами, от младенчества до зрелости: любовь, разочарование, приход к богу («в руце»). Часто подобные стихи поэтесса заканчивает торжественным словом высокого или даже церковного стиля.
Еще чаще в стихах повторяется не целое слово, а только корневая морфема: В хор, на хоры, в хоровод хорала, гладить гласом нимбов чешую . [5].
Не черты лица - чертовщинка. Резкие движения - не поза. Личность - не личина, - личинка в ожиданье метаморфоза [6, с. 173].
Разве не удивительно сравнение личности с личинкой, из которой родится новая личность! В. Павлова любит сочетать однокоренные слова: разговаривать с тобой на подстрочном языке эхом эха тенью тени ... [6, с. 71].
голубь, голубящий голубицу [6, с. 203].
Часто автор повторяет не только родственные (однокоренные) слова, но и корни-омонимы, или просто одинаковые части слов, частично совпадающие в звуковом составе слова:
Умыкнута, замкнута долгим замыканием. Пряник - первый зам. кнута [5].
Здесь с однокоренными словами «умыкнута», «замкнута», «замыкание» соотносится сокращенное слово «зам.». Мы можем только гадать, какой смысл скрывается за ним: заместитель, замок, замыкатель... Возникает семантическая многослойность. Данное стихотворение подробно проанализировано С.В.Крыловой, которая отмечает «точность и неожиданность рифм, остроумное переназывание понятий (брак - не короткое, а долгое замыкание - слово, означающее не только отгороженность от мира, но и электрический шок), стремительное жонглирование фразеологизмами (кнут и пряник) [2, с. 113].
Приведем аналогичные примеры: Реку берега берегут. [5].
Сочетание рек/рег присутствует в каждом слове, при этом слова не являются однокоренными.
Я в курсе своих ракурсов [5].
Слово «ракурс» включает в себя буквенное сочетание «курс», являющееся самостоятельным словом.
Приведенные ниже строки интересны тем, что здесь повторяется один и тот же набор звуков, в разной их последовательности: рук - кру; озир - зорк - иорк; капель; бездна (первое слово повторяется во втором в разорванном виде: начало - в начале, конец - в конце):
Руки выкручивала кручина [6, с. 119].
. озирающаяся зорко юниорка Нью Йорка [6, с. 185].
Капельмейстер капели [6, с. 238].
Бездна беззвёздна ... [6, с. 121].
Звуковые аллитерации не только усиливают смысловую и звуковую выразительность стиха, но могут и выражать смысловой подтекст, как в стихотворении «Мёртвого часа ад», где говорится о том, что дети должны спать в детском саду, но для некоторых это настоящее испытание: . Запер маркиз детсад девочку в туалете ... [6, с.166].
Сокращение «детсад» вызывает ассоциации с жестоким маркизом де Садом. Подобное совпадение можно было бы назвать частичной омонимией. Встречаются и примеры полных омонимов: К до ля добавлю - вот и доля. К ре до прибавлю - вот и кредо. [5].
Спала, а потом досыпала, песок в часы досыпала и столько его насыпала, что доверху их засыпала. [5].
Отпускаю себе грехи, словно волосы, кои долги и распущены. Тот, кто долги отпускает, любит стихи и женщин с длинными волосами [5].
В последнем примере мы встречаемся с омоформами: отпускать волосы долги (краткое прилагательное) и отпускать долги (грехи).
Омонимы у В. Павловой создают двуплановость стихов, многослойность смыслов.
Творить? Ну что ты! - Створаживать подкисшее житие, житуху облагораживать, чтоб легче было ее любить [6, с. 18].
Слово «створаживать» имеет, во-первых, значение преобразовывать жизнь, придавать ей другой смысл (от творог), а с другой стороны, это неологизм от глагола творить - созидать жизнь заново, согласно божественному замыслу.
Двусмысленно и употребление слова «клетка» в стихотворении «Попался, голубчик? Ты в клетке ...»: это одновременно и биологическая клетка, и рукотворная. Попался, голубчик? Ты в клетке, ты в каждой моей клетке, могу из одной своей клетки создать тебя, как голограмму, всего тебя - из миллиграмма, из Евиной клетки - Адама [5].
Еще аналогичный пример игры смыслами: Всех стоматогинекологий Мазох де Сад - в одной груди... Не стой на болевом пороге -входи [5].
«Болевой порог» - это и больничный порог, потому что приходишь в больницу с болью, и предел терпения самой боли.
Подобные стихи исследователь Е.С.Коробкова классифицирует как стихотворения-каламбуры [7].
Излюбленным приёмом В.Павловой является столкновение противоположностей. Для этого используются разные средства, в частности, антонимы. Для этого используются префиксы с отрицательным значением, например:
Поверхность - черточка дроби. Сугробы ваяют надгробья по образу и подобью
безобразного бесподобья [5] (Здесь и далее в цитатах выделение полужирным шрифтом наше. - О.Н.).
«Подобье - бесподобье» - слова-антонимы, созданные с помощью префикса бес-. Кроме того, противопоставление усиливает повтор префикса («безобразное бесподобье»). Чаще автор использует для противопоставления частицу не: Не схожи рожами, мы кожами похожи -мы кожей чуем приближенье невозможного: мороз по коже и жара, жара подкожная... [5].
Кроме языковых антонимов («не схожи» - «похожи», «мороз» - «жара»), здесь возникают контекстуальные антонимы (рожа - кожа). Контекстуальные антонимы в поэзии В.Павловой - интересное явление. Например, в стихотворении «Битва, перед которой брею лобок» [5] за одной фразой «Битва, а собираюсь, как на парад» целый мир чувств женщины, которая идет на свидание с любимым. Для поэтессы любовные, сексуальные отношения - это всегда одновременно борьба и праздник.
Мастерское использование противопоставления В. Павловой отмечают все исследователи ее творчества. Так, Е.С. Коробкова называет столкновение противоположных начал приемом аффективного противоречия, который создает сильнейший эффект воздействия на читателей [7, с. 27-28].
Неожиданные столкновения слов делают В.Павлову мастером оксюморона. Пример мастерского использования оксюморона встречается во многих стихотворениях:. Я добровольно не вольна
взглянуть на волю ни в полвзгляда -так мне и надо. Так и надо -я не одна. Я не одна, покуда слышу снежной ранью сквозь вьюги полицейский вой, как стонет нежный мой охранник, взыскательный невольник мой [5].
Во взгляде грустная бодрость, а в голосе бодрая грусть ... [6, с. 38].
Буду писать тебе письма, в которых не будет ни слова [6, с.28].
... и горькой покажется мне победа разгромная вскоре в нашей с тобой войне [6, с. 30].
В райском аду Амура [6, с. 134].
Столкновение противоположностей у В. Павловой часто принимает характер приземленного сравнения высших понятий. Так, тело Христа, снятое с креста, вызывает боль настолько сильную, «что грудь заныла, будто пришло молоко»» [6, с. 43]. Говоря о
своем творчестве, поэтесса дает такое сравнение: «русский язык в глотке, острый, как аппендицит» [6, с. 134].
Метафорическое сравнение в поэзии В. Павловой всегда остроумно, афористично и неожиданно.
Сердечную мышцу вымуштрую. Я знаю - он очень занят ... [6, с. 114].
«Вымуштровать» - слово из армейской жизни, означающее муштру, с помощью которой обучают военному делу, учат строгой дисциплине, беспрекословному послушанию. Чтобы научить сердце терпению, нужна постоянная терпеливая работа по усмирению своих чувств.
За каждой метафорой в поэзии В. Павловой - необыкновенно емкая картина переживаний, эмоций поэтической героини. Сравните: ... в памяти прошлое гниёт [6, с. 298].
Ты любишь меня наотмашь [5].
Без тебя, моя суть,
моя лучшая часть,
досыта не вдохнуть
и не выдохнуть всласть [6, С 95].
Надувала матрас Консервировала выдохи [5].
Я хочу умирать, наблюдая, как тело, капля по капле, выделяет уставшую жизнь [5].
Одиночество в квадрате окна, одиночество в кубе комнаты. [6, с. 32].
Большинство стихов В. Павловой - это развернутые метафоры. Поэтесса играет с читателем, сталкивая разные ситуации, создавая смысловую многоплановость своих стихов. Е.С. Коробкова, говоря о стихах, в основе которых лежит сравнение, отмечает, что В. Павлова часто сравнивает живое с неживым, одушевленное с неодушевленным, абстрактное с конкретным [7, с. 30]. Хотя сравнение женщины с книгой не ново, поэтесса мастерски обыгрывает эту тему: закладки, пометки в книге, любимое место: Любишь книги и женщин, и книги больше, чем женщин. А я - женщина-книга, и женщина больше, чем книга. Повсюду твои закладки, твои на полях пометки. Раскрой меня посередке, перечти любимое место [6, с. 193].
В стихотворении «Ты сам себе лестница .» образ человека-лестницы, который стремится высказать себя, чья мысль рвется наружу, дан через детали строения организма:
Ты сам себе лестница - ноги прочнее упри, ползи лабиринтом желудка, по ребрам взбегай,
гортанью подброшен, смотри, не сорвись с языка, с ресниц не скатись, только потом на лбу проступай и волосы рви. Ибо лестница коротка [5].
Особенно интересны метафорические образы, связанные с темой поэзии. Для В. Павловой слова - живые существа, которые испытывают человеческие чувства, страдают:
Ночами за дверью моею избитые плачут слова -впускаю, за пазухой грею,
убитого слова вдова... (Ночами за дверью моею ...) [4].
Работа со словом - тяжелый труд, не всегда приятный и благодарный. Можно задыхаться от невозможности найти нужное слово в словесном океане, в словесном мусоре, грязи и крови, которыми покрыты слова от частого их употребления. Но конечная цель поэта - очистить их, придать им новый блеск и смысл: А я в тисках алфавита -а - я, а мне сам брат - не брат, речью, как пуповиной, обвита и задушена [4].
Работать над текстами? - Нет, смывать с них околоплодные кровь и слизь, поплакать, в чистое запеленать -и с глаз долой. [4].
Заснула со строкой во рту. Проснулась — нету, проглотила. Потом весь день болел живот [4].
Еще одним интересным приемом игры с ситуациями является обыгрывание известных фразеологизмов. Например: Любви сизифовы усилья Заставить замолчать тревогу. Дай поносить твою фамилию! Я не запачкаю, ей-богу! [6, с. 132].
В основе стихотворения - два устойчивых словосочетания: сизифов труд и носить фамилию. Использование их способствует созданию иронии.
В следующем отрывке обыгрывается выражение нет дыма без огня.
День стыда - огня без дыма. Он взойдет неугасимо и дотла простит меня [5].
Поэтесса утверждает обратное: есть огонь без дыма, и этот огонь всепрощающий. В стихотворении «Любовь - разновидность наркоза» [6, с. 68] героиня готова отдать «Полжизни, полпамяти, полцарства небесного» за полчаса с любимым. В данном случае произошла замена последнего компонента фразеологизма полцарства за коня и расширение его состава за счет введения новых слов. Добавление эпитетов в состав фразеологизма - достаточно частый прием, используемый В. Павловой: Тихой, подлой, дрожащей сапою
