CC BY
1931 Slovcnec. 2. junij 1866. S. 174-175; 6. junij 1866. S. 179; 3.januar 1867. S. 4; 24.januar 1867. S. 43.
32 Slovenska kronika XIX. stoletja, 1800-1860 / Ur. J. Cvirn etc. Zv. 1. Ljubljana, 2001. S. 338.
33 Prijatelj I. Slovenska kulturnopoliticna in slovstvcna zgodovina: 1848-1895. 6 zv. v 7 kosih. Ljubljana, 1955-1966.
34Naprej. Ljubljana, 1863. 35Naprej. 3. julij 1863. S. 212.
36 Slovenec. 14. januar 1865. S. 1.
37 Trzaski ljudomil: Politicen, poduciven in kratkocasen list za slovensko ljudstvo. Trst, 1866.
38 Имеются в ввиду знаменитый альманах «Kranjska cbelica» («Краин-ская пчелка») и созвучные по названию более поздние периодические издания, о некоторых из которых далее пойдет речь. — Прим. пер.
39Slovenija, Ljubljana, 8. januar 1850.
40 Slovenska cbela: Berilo za obudo in omiko slovenskega duha. Celje, 1850.
41 Prijatelj I Slovenska kulturnopoliticna in slovstvena zgodovina... Zv. 1. Ljubljana, 1955. S. 222.
42Solski prijatel: Casopis za solo in dom. Celovec, 1852-1870. 43Uciteljski tovaris. Ljubljana, 1861-1870.
Н. Н. Старикова
Словенская литература в России (проблемы изучения, преподавания, перевода)
Русско-словенские культурные и научные связи восходят к концу XVIII в., систематическим и многосторонним изучение культуры и литературы Словении стало во второй половине XIX в. Интерес русской общественности (сначала научной, а затем и более широких слоев) к культурному опыту других славян, в том числе словенцев, был связан с тем общественным подъемом, который переживали эти народы на протяжении практически всего XIX в., с так называемым «славянским возрождением». Русское общество с симпатией следило за национально-освободительной борьбой порабощенных славянских народов, поддерживало внешнюю политику русского правительства: противоборство Российской империи с Турцией и монархией Габсбур-
гов, угнетавших славянское население. Большое значение имело также осознание великой роли древнеславянского (церковнославянского) языка и древпеславянской книжности в истории русского литературного языка и русской литературы. В 1804 г. при Московском университете было открыто Общество истории и древностей российских, в деятельности которого важное место заняло осмысление вклада славянского культурного и исторического наследия в русскую историю и литературу. За этим закономерно последовало введение курса языков и литератур южных и западных славян, истории и культуры славянских народов в программу российского университетского образования. Первой ласточкой на этом пути стало учреждение в 1811 г. в Московском университете кафедры славянской словесности, «под чем подразумевалось введение должности профессора церковнославянского языка»', которую занял М. Г. Гаврилов (1759-1829). Вскоре изучение «языка-прародителя» сменилось вниманием к живым языкам, истории и этнографии славян. В соответствии с «"Общим Уставом Императорских Российских Университетов", утвержденным Государем Императором 26 июля 1835 г.»2, в составе 1-го отделения философских факультетов учреждалась кафедра истории и литературы славянских наречий, впоследствии переименованная в кафедру славянской филологии, первыми профессорами которой в Москве стали М. Т. Каченов-ский (1775-1842) и О. М. Бодянский (1808-1877). Одновременно подобные кафедры были открыты еще в трех русских университетах: в Санкт-Петербурге, Казани и Харькове.
Профессор Московского университета, занимавший в разное время должности декана словесного отделения и ректора, редактор журнала «Вестник Европы», Каченовский, пользовавшийся влиянием в административных кругах, внес существенный вклад в закрепление славяноведения среди учебных дисциплин университета, в дело организации преподавания славянских языков, истории и литератур в Московском университете. Он много содействовал подготовке молодых кадров — командированию выпускников за границу для изучения живых славянских языков. Благодаря его содействию научную стажировку получил первый профессиональный славист Московского университета О. М. Бодянский. Во время пятилетнего пребывания за границей (1837-1842), большей частью в Чехии, а также в Словакии, Польше, Сербии, Хорватии, молодой славист осваивал живые славянские языки, изучал литературу, установил личный контакт с ведущими славянскими учеными и деятелями культуры, в том числе с П. Й. Шафариком, В. Ганкой, Я. Кол-ларом, Е. Копитаром, В. Караджичем, Л. Гаем, С. Вразом и др., иссле-
довал собрания древних славянских рукописей, закупал книги на славянских языках для университетской библиотеки. Вслед за Бодянским в славянские земли были командированы П. И. Прейс, И. И. Срезневский и В. И. Григорович, впоследствии автор первого труда по истории литературы славянских народов «Краткое обозрение славянских литератур» (1841)3. В последней четверти XIX в. начинается интенсивное развитие славянского литературоведения (прежде всего в рамках сравнительно-исторического направления и культурно-исторической школы). Российские филологи начинают заниматься историей славянских литератур и творчеством отдельных писателей. В дальнейшем судьба словенской литературы в России будет теснейшим образом связана с развитием и достижениями российской академической и университетской словени-стики как славистической отрасли.
Непосредственное знакомство русской читательской и научной аудитории со словенской литературой осуществлялось в рамках трех основных периодов, которые можно условно обозначить как «российский», «советский» и «постсоветский». Каждый этап отличается своей спецификой и обусловлен как историческими и общественно-политическими, так социокультурными и литературными факторами. Первый период — последняя треть XIX в. — первые десятилетия XX в. (до Октябрьской революции), время начала изучения и первых переводов, — прошел, без сомнения, под знаком Ф. Прешериа. В «советский» период после вынужденного затишья 1920-1930-х в годы Второй мировой войны внимание к славянским культурам вновь возрастает, чтобы после паузы 1948 г. выйти на новый виток в 1960-1980-е гг., таким образом, и «оттепель», и «застой» дали основной объем словенских прозаических и поэтических произведений на русском языке, воспроизводящих картину национальной литературы XX в. Наконец, после 1991 г., несмотря на то, что в и российскую и в словенскую литературную жизнь вошел рыночный фактор и некогда мощный поток переводов превратился в тоненькую струйку (а в советское время тираж в 30 ООО экземпляров считался небольшим), интерес русских читателей к словенским автором отнюдь не иссяк. Этому способствуют не только двусторонние связи в сфере академической и университетской науки, высшей школы, писательских организаций, по и верность современных российских словенистов литературе Словении.
Имена словенских авторов становятся известными в России в 60-ые гг. XIX в., систематическое изучение литературы начинается несколько позже. В 1861 г. в антологии М. П. Петровского. «Отголоски славянской поэзии» вышли первые переводы Прешерна («Розамунда» («Ти^аБка
Rozamunda») и «Поминки юности» («Slovo od mladosli»). Выдающимся сводным трудом стала «История славянских литератур» А. Н. Пьшина и В. Д. Спасовича (СПб., 1879-1881. Т. 1-2), в которой впервые в ряду других славянских была рассмотрена и словенская литература. В конце 80-х гг. XIX в. по-русски в полную силу зазвучала словенская поэзия. В этом заслуга выдающегося филолога, выпускника Московского университета, академика Федора Евгеньевича Корша (1843-1915), первого настоящего популяризатора словенской литературы в России. В 1889 г. известный литературный журнал «Русская мысль» публикует первую большую работу Корша — перевод одного из лучших произведений Пре-шерна «Венка сонетов» («Sonetni venec», 1834). Так впервые эта труднейшая и изысканнейшая форма мировой поэзии зазвучала по-русски. Оригинальные произведения русских авторов, среди которых В. Брюсов, М. Волошин, С. Кирсанов, появились позже. Первым в русской поэзии считается венок сонетов поэта-символиста В. Иванова (1866-1949), опубликованный в 1909 г. в книге «Cor ardens» и посвященный памяти его умершей жены JI. Зиновьевой-Аннибал. В определенном смысле публикация Корша стала стимулом для русских авторов. Рецепция творчества словенского романтика оказалась значительным фактом русской литературы, проявлением ее восприимчивости к художественным достижениям славянских литератур.
IIa заре XX в., в 1901 г. русская читательская аудитория получила возможность познакомиться с большей частью творческого наследия Ф. Прешерпа: сто двадцать семь его стихотворений вошли в сборник «Стихотворения Франца Прешириа со словенского и немецкого подлинников. Перевод Ф. Корша», оснащенного также предисловием и комментариями переводчика. Книга Корша содержит обширное (более пятидесяти страниц) авторское предисловие, фактически, первое в России научное исследование, целиком посвященное творчеству словенского поэта, в котором он представлен как автор славянского / словенского национального возрождения. Во вторую и третью части введения был включен комментарий практически к каждому из вошедших в сборник стихотворений, анализирующий их с точки зрения истории замысла, размера, рифмы, ассонансов и других поэтических средств. До настоящего времени эта работа Корша представляет собой, пожалуй, самые подробные пояснения к текстам словенского поэта в России. Переводы Корша стимулировали не только читательский, но и исследовательский интерес, способствовали научной полемике, в которой участвовали такие критики и историки литературы, как Д. Вергун, В. В. Уманов-Каплуновский, А. И. Яцимирский, а впоследствии Н. И. Кравцов,
Ю. Д. Беляева, И. В. Чуркина, М. И. Рыжова и многие и другие. Фактически, поэзия Прешерпа остается в центре внимания российских литературоведов и переводчиков уже второе столетие1.
Исторические катаклизмы начала XX в. прервали систематическое культурное общение славян, в первые годы советской власти угроза нависла и над славистической наукой. После 1917 г. первая попытка создания в рамках советской Академии паук учреждения, исследующего славянский мир, его историю и культуру, была предпринята в 1931 г. Тогда в Ленинграде был организован институт славяноведения, который должен был с позиций новой идеологии начать комплексное изучение исторического прошлого и современного состояния языков и литератур зарубежного и «отечественного» славянства. За два года существования Института вышли в свет два тома «Трудов», но тут грянуло «дело славистов», повлекшее за собой репрессии ученых, славяноведение было объявлено «реакционной наукой», а Институт в 1934 г. закрыт. На какое-то время славянские исследования, а с ними и славянские межкультурпые литературные связи были полностью прекращены. Некоторый перелом наметился па рубеже 1930-1940-х гг. и был обусловлен внешнеполитическими факторами. Реальная угроза фашистской агрессии против Восточной Европы привела к тому, что на смену борьбы с «панславизмом» пришла пропаганда единства и вековых связей славянских пародов, родства их языков и близости культур. Политика консолидации славянских народов перед лицом нависшей опасности, проводившаяся Советским Союзом, требовала необходимого идеологического обеспечения и определенного уровня знаний о славянах и их соседях. Так «сверху» был вновь поощрен интерес к славянским литературам. Борьба славян против фашизма стала мощным стимулом для расширения сферы приложения славяноведения. Уже во время войны обсуждались перспективы создания единого научного учреждения, в котором было бы сосредоточено изучение комплекса проблем, связанных с жизнью славянских народов, а в 1943 г. в МГУ в дополнение к кафедре истории южных и западных славян открылась кафедра славянской филологии под руководством Самуила Борисовича Бернштейна, где впоследствии
— уже в начале 1970-х гг. — было начато преподавание словенского языка, а затем и литературы. В настоящее время кафедра славянской филологии филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова
— единственная в России, выпускающая специалистов с профессиональной словенистической подготовкой и государственной специализацией. Решение об организации в Москве Института славяноведения было принято в 1946 г.
У истоков славянского литературоведения стояли академик Н. И. Кравцов (один из первых исследователей словенской литературы), профессора С. В. Никольский, В. И. Злыднев и многие другие. В 1950 г. было создано подразделение Института в Ленинграде. Научные разработки велись в нескольких направлениях, тесно связанных между собой. С одной стороны, изучались отдельные периоды и явления тех или иных литератур, творчество отдельных, как правило, крупных писателей. С другой — усилия были направлены на осмысление общего развития литератур южных и западных славян, на подготовку историй национальных литератур, потребность в которых ощущалась как в ВУЗах, так и в литературной, журналистской, дипломатической среде. Именно в 1950-ые гг. в Институте была начата работа по созданию историй национальных литератур зарубежных славянских народов, в том числе словенской5. На пути ученых, обративших свои исследования к достижениям литератур многонациональной Югославии, встали трудности идеологического и политического характера. Они привели в конечном итоге к тому, что очерки истории литератур народов Югославии увидели свет лишь совсем недавно, тогда как истории других славянских литератур разных периодов (польской, чешской, словацкой, болгарской) начали выходить уже со второй половины 1960-х гг.
В 1995 г. в первом томе «Истории литератур стран Восточной Европы после второй мировой войны. 1945-1960 гг.», подготовленном литературоведами Центра по изучению литератур стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН была опубликована глава, написанная ведущим научным сотрудником института Г. Я. Ильиной, «Литература Югославии», в которой много внимания уделено словенским авторам. Во втором томе этого издания (2001), освещающем 1970-1980-ые гг., словенская литература указанного периода представлена отдельным разделом, написанным II. II, Стариковой. В академической «Истории литератур западных и южных славян» (тт. I, II — 1997, III — 2001) словенской литературе также посвящены отдельные главы: о литературе средневековья писала Л. К. Гаврюши-на, о литературе Нового времени — Т. И. Чепелевская и М. JI. Бершад-ская, о литературе рубежа веков, межвоеиного периода и о литературе периода Второй мировой войны М. И. Рыжова, В. В. Сонькин и Т. И. Чепелевская.
После 1945 г. «возвращение» словенской литературы к русскому, тогда к советскому читателю вновь началось с Прешерна. Несмотря на сложный для советско-югославских отношений момент в 1948 г.
(к столетию Мартовской революции 1848 г.) выходит первый в Советском Союзе сборник поэта «Избранное», в котором он впервые после 1917 г. был представлен не как югославский автор, а как крупнейший национальный поэт Словении. Следует уточнить, что вплоть до середины 1980-х гг. словенских авторов в СССР, как правило, называли «югославскими», проецируя на них принятый в то время унификаци-онный подход к культурам народов СФРЮ. В ходу были сборники и антологии, в которых фигурировали по возможности все литературы Югославии, например, «Повести и рассказы югославских писателей» (1959), «Повести югославских писателей» (1978), «Поэты Югославии» (1957), «Поэты Югославии Х1Х-ХХ вв.» (1963), «На марше. Народно-освободительная поэзия Югославии 1941 — 1945 гг.» (1969), «Из современной поэзии народов Югославии» (1972), «Молодые поэты Югославии» (1974), «Поэзия Югославии в переводах русских поэтов»(1976) «Поэзия современной Югославии» (1981) и др. Одним из первых ценителей и популяризаторов собственно словенской поэзии в СССР можно по праву назвать А. Д. Романенко, благодаря которому увидели свет сборники О. Жупанчича («Пробуждение», 1961; «Лирика», 1978), лирические стихи современных словенских поэтов (сборник «Земля и мужество», 1981), первая антология словенской поэзии «Поэзия Словении. XX век» (1989). С этой книги периода перестройки начинается новый этап бытования словенской литературы в русскоязычном пространстве.
Справедливости ради надо отметить, что наиболее интенсивно произведения словенских авторов переводились на русский язык именно в советские годы, в период с 1948 по 1985 гг. до русского читателя дошли имена первого литературного ряда: Ф. Левстика, И. Юрчича, С. Грегор-чича, Й. Стритара, Я. Трдины, Я. Керсника, И. Тавчара, А. Ашкерца, Ф. Финжгара, И. Цанкара, О. Жупанчича, Д. Кетте, Й. Мурна, А. Град-ника, Ф. Бевка, Прежихова Воранца, Э. Коцбека, М. Бора, Й. Удовича, Ю. Козака, Ц. Космача, М. Краньца, И. Потрча, А. Инголича, Б. Зупан-чича, Т. Павчека, Я. Менарта, В. Зупана, А. Хинга, К. Грабелыиека, Д. Янчара и многих других. В этом бесспорная заслуга советских ученых-литературоведов и переводчиков, часто выступавших в роли биографов и библиографов, Н. И. Кравцова, О. Д. Кутасовой, А. Д. Романенко, Т. П. Поповой, Е. И. Рябовой, Н. М. Вагановой. Мало кто из сегодняшнего поколения знает, что в советские времена кандидатуру иностранного автора надо было согласовывать по партийной линии, предоставляя соответствующую информацию о содержании его произведений и его политической биографии. Именно академические филологи-слависты от-
вечали за подобную информацию и в большинстве случаев делали все, что могли, чтобы достойные имена дошли до читателей.
Хочется отдать дань двум литературоведам, по сути, первопроходцам словенистики, чей вклад в дело популяризации словенской литературы в СССР трудно переоценить. Первая — это уже ушедшая из жизни исследовательница словенской литературы Е. И. Рябова (1925-1976), вторая — ныне здравствующая и активно работающая М. И. Рыжова. Думаю, их просветительская деятельность по ознакомлению русскоязычного читателя с произведениями словенских авторов, вполне сопоставима с вкладом Ф. Корша. В 1950-е гг. именноЕ. И. Рябова, сотрудник института славяноведения и балканистики АН СССР была ответственным редактором альманаха «Литература славянских народов», знакомившего научную читательскую аудиторию с литературными новинками славянского зарубежья. Наряду с немногими филологами, знавшими тогда словенский язык, она много сил отдавала и переводческой деятельности. Благодаря ее самоотверженной работе советские читатели получили возможность познакомиться с творчеством М. Краньца, И. Потрча, Ф. Бевка, П. Зидара, Ю. Козака, Ц. Космача, И. Цанкара. Ее можно назвать первым в Советском Союзе профессиональным исследователем поэтики Цанкара, о чем свидетельствуют ряд серьезных научных статей, посвященных художественному методу этого выдающегося словенского прозаика, а также блестящий перевод его романа «На улице бедняков» и великолепные вступительные статьи кцанкаровским изданиям.
Рябова одной из первых обратилась к изучению нереалистических течений в славянских литературах XX в. и их вклада в литературу в целом, несмотря на известное предвзятое и весьма скептическое отношение к ним, распространенное тогда в официальном советском литературоведении. Благодаря ее усилиям было положено начало преодолению этого априорно настороженного подхода к существующим явлениям и представлен их серьезный анализ. Приведу только один пример. В 1978 г. (то есть в разгар советского «застоя» и югославского «свинцового» десятилетия) в сборнике «Литературная критика европейских социалистических стран» в рубрике «Проблемы традиций в марксистской критике» была опубликована посмертная статья Рябовой «Новое в спорах о реализме и модернизме в Словении», которую, по свидетельству одного из членов редколлегии этого издания, Ю. В. Богданова, удалось «протащить» только, замаскировав под марксистскую критику (сыграло роль также и то, что эта публикация была подготовлена автором незадолго до смерти). Эта небольшая работа фактически оказалась первым
знакомством русскоязычного читателя со спецификой словенской вну-трилитературной ситуации конца 1960-х — начала 1970-х гг. Конечно, без противопоставления реализма, «характеризующегося стремлением к анализу важнейших проблем современности» и модернизма, как «кризисного мироощущения, уверенного в вечной непримиримости личности и общества»6 автору статьи обойтись не удалось, именно на этом антагонизме композиционно построена заметка (все-таки в середине 1970-х в советском литературоведении акцент в сторону равноправия этих направлений был еще невозможен). Но в то же время в этой небольшой статье содержится весьма существенная и совершенно новая информация. Впервые на страницах советского издания открыто констатируется, что в словенской литературе на современном этапе представлены авторы «различных эстетических ориентаций» и налицо сосуществование двух разнонаправленных литературных направлений. При этом подчеркивается злободневность и критическая заостренность творчества ряда модернистских авторов, впервые дается краткая характеристика творчества не только уже известных в СССР словенских писателей реалистического направления, но и незнакомых читателям, неисследованных советской критикой модернистов Д. Смоле и Д. Зайца, цитируются молодые и энергичные теоретики модернизма Я. Кос, Т. Кермаунер, Н. Графенауэр. На лицо попытка минимально тенденциозного освещения актуальной для Словении и новой для советского литературоведения проблематики.
М. И. Рыжова много и плодотворно занималась (и продолжает заниматься) поэзией, приближая к нам поэзию О. Жупаичича и Й. Мур-на, А. Ашкерца и Ф. Прешериа, М. Кравоса и К. Ковича. Не без ее усилий словенская поэзия привлекла внимание таких русских поэтов, как Ю. Мориц, А. Кушнер, Ю. Левитанский. Вообще хочется отметить, что словенских авторов переводили многие русские поэты первого ряда, такие как А. Ахматова, Н. Тихонов, В. Луговской, Л. Мартынов, М. Светлов, С. Шервинский, М. Петровых, А. Гитович, А. Найман, Д. Самойлов и многие другие. О прекрасной научной форме М. И. Рыжовой говорит ее участие в вышеназванной трехтомной «Истории литератур западных и южных славян», а также ее блестящее вступление к юбилейному двуязычному изданию Ф. Прешерна, вышедшему в Любляне в 2001 г. Ее последняя работа, осуществленная совместно с М. Л. Бершадской, — перевод романа Д. Янчара «Катарина, павлин и иезуит», к сожалению, еще не нашла своего издателя. Но сам факт, что старейшина российской словенистики «держит руку на пульсе» современной словенской литературы говорит сам за себя.
В новом тысячелетии, несмотря на изменившиеся условия, словенская литература все же находит способы приближения к русскому читателю. Бесспорно, одной из перспективных форм сотрудничества в деле продвижения словенских авторов в России является объединение усилий словенской и российской стороны — результатом такой кооперации стала антология «Современная словенская проза, поэзия, драма», подготовленная российскими переводчиками Анной Судьиной (псевд. Г. И. Замятиной), Ж. Гилевой-Перковской,
B. Сонькиным, Б. Артом (псевд. Б. Р. Арутюняна), Н. Стариковой и выпущенная Союзом писателей Словении в 2001 г. В нее вошли произведения А. Блатника, Д. Янчара, У. Калчича, М. Новак, Р. Ше-лиго, Л. Ковачича, К. Ковича, Т. Шаламуна, У. Зупана, В. Тауфера,
C. Макарович, Т. Павчека, А. Дебеляка, Бориса А. Новака, Д. Зайца, Т. Кунтнера, М. Кравоса, Д. Йовановича, Э. Флисара. С 1995 г. переводы словенских поэтов регулярно выходят в ведущем российском издании, знакомящем читателей с достижениями мировой литературы — журнале «Иностранная литература». Там были опубликованы переводы Ф. Прешерна, Т. Шаламуна, А. Ихана, К. Ковича, М. Есиха, С. Макарович, Т. Павчека. В 2002 г. журнал опубликовал работв)! лауреатов конкурса поэтических переводов имени Ф. Прешерна, приуроченный к 100-летию выхода в свет в России первой книги поэта, который объявили посольство Республики Словения в РФ, кафедра славянской филологии филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова и ИСл РАН. В 2003 г. в «Новом мире» вышла подборка рассказов современных словенских прозаиков Я. Вирка, М. Клеча, Э. Флисара, Р. Шелиго. Свой вклад в знакомство российских читателей со словенской литературой внесли также М. Л. Бер-шадская, О. С. Плотникова, Ю. А. Созина, И. Д. Макарова, в этот процесс вовлекаются студепты-словенисты. В переводах выпускников словенской группы 2005 г. А. Мисаиловой, Ю. Юнусовой, Н. Еме-льяшиной, А. Приваловой, А. Калиженковой, А. Красовец в Словении вышла миниантология молодых словенских авторов «Утро в России» (2004), в которой собраны произведения М. Чандера, А. Штегера, П. Главам, М. Кумердей, Д. Шаротара, С. Порле.
Последним достижением российской переводческой словенистики является вышедшая в 2008 г. в серии «Из века в век. Славянская поэзия ХХ-Х1Х», придуманной и реализованной С. Н. Гловюком, антология словенской поэзии второй половины XX в., в которую вошли стихотворения пятидесяти трех действующих словенских поэтов, представляющие весь современный «срез» национальной поэзии: от участника
Второй мировой войны Ивана Минатти (р. 1924) до родившегося через полвека представителя пост-постмодернистской генерации Ллеша Ште-гера (р. 1973).
Действующие российские литературоведы-словенисты и переводчики М. И. Рыжова, М. Л. Бершадская, Н. М. Вагапова, Т. И. Чепелев-ская, 10. А. Созина, Н. Н. Старикова, Ж. В. Перковская, продолжая развивать традиции уже ушедших от нас Н. И. Кравцова и Е. И. Рябовой, в своих научных и практических изысканиях успешно пытаются описать и проанализировать литературную жизнь Словении с историко-теоретической, социальной, культурологической, эстетической точек зрения и донести до российского читателя своеобразие и благородство этой литературы, ее славное прошлое и жизнеутверждающее настоящее. Естественная смена поколений, происходящая в российской литературоведческой словенистике, несмотря на неизбежное (в условиях всех произошедших как в Словении, так и в России общественно-политических изменений) столкновение точек зрения, векторов оценки литературных ценностей лишь подтверждает, что «раздвинутый идеологический занавес», открывая необозримый мир культуры, дает право на свободную и объективную интерпретацию.
Примечания
1 Филологический факультет Московского университета. Очерки истории. Часть I. М., 2000.С. 183.
2 Шевырев С. П. История Императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею: 1755-1855. М., 1998. С. 487.
3См. об этом: Starikova N. N. Slovanske literature па Moskovski univerzi: iskusnje prcdavanja in raziskovanja // Obdobja 25. Knjizevnost v izobrazevanju — cilje, vsebine, metode. Ljubljana, 2008. S. 277-284.
"См. об этом: Созина IO. А., Старикова II. II. Франце Прешерн в кругу славянских поэтов-современников и изучение его творчества в России // Литература, культура и фольклор славянских народов. XIII Международный съезд славистов (Любляна, август 2003). Доклады российской делегации. М, 2002.С.150-158.
5 См. об этом: Старикова II. II. Словенская литература как предмет научного изучения (из истории российской академической славистики) // Славянский вестник. Выпуск 1. М., 2003. С. 227-236.
6 Рябова Е. И. Новое в спорах о реализме и модернизме в Словении // Литературная критика европейских социалистических стран. М., 1978. С. 297.
