CC BY
21
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Словарь языка М.В. Ломоносова / Гл. ред. акад. Н.Н. Казанский. Вып. 3: Словарь рифм М.В. Ломоносова: лексикон стиховых окончаний / Сост. Е.А. Захарова, О.С. Лалетина, Е.М. Матвеев; отв. ред. С.С. Волков, Е.В. Хворостьянова. СПб.: изд-во «Нестор-История», 2011. 620 с.; вып. 4: Словарь рифм М.В. Ломоносова: обратный словарь рифменных сегментов и безрифменных окончаний / Сост. Е.А. Захарова, О.С. Лалетина, Е.М. Матвеев; отв. ред. С.С. Волков, Е.В. Хворостьяно-ва. СПб.: Нестор-История, 2011. 1100 с.
В 2010 г. Институт лингвистических исследований РАН начал издание Материалов к словарю языка Ломоносова, в котором представлены результаты большого проекта «Словарь языка М.В. Ломоносова», разработка которого осуществляется с 2002 г. После выхода уже нескольких томов Материалов, можно и нужно обратить внимание на фундаментальное значение этого труда для отечественного стиховедения.
Масштабное исследование версификации Ломоносова, проведенное силами отдела «Словарь языка М.В. Ломоносова» и участниками стиховедческого семинара под руководством Е.В. Хворостьяновой (Институт филологических исследований СПбГУ) при поддержке гранта РГНФ, на сегодняшний день представлено в Материалах четырьмя выпусками.
В первый из них — «Исследования и материалы по стихосложению Ломоносова» (М., 2010) — было включено собрание наиболее авторитетных и значительных трудов, появившихся на протяжении второй половины ХХ в. и посвященных изучению стихотворного наследия Ломоносова. Профессионально представленные и организованные по проблемным разделам, эти работы репрезентируют систематизированную историю изучения ломоносовского поэтического языка. В контексте данного издания они составляют исследовательский фон для последующей публикации собственных оригинальных разработок авторского коллектива.
Второй выпуск (СПб., 2010) включил «Метрико-строфический справочник к произведениям М.В. Ломоносова», составленный О.С. Лалетиной и Е.В. Хворостьяновой по образцу подготовленных стиховедами на протяжении ХХ в. метрико-строфических справочников разных авторов, — жанр, чрезвычайно полезный и востребованный как для формирования представления о художественной системе
каждого из авторов, так и для истории отечественной поэзии в целом. Нужно отметить, что ломоносовский справочник представляет собой, пожалуй, наиболее полный и удобный для использования вариант жанра на фоне десятков предшествовавших, изданных в разные годы с гораздо меньшей (как правило, по необходимости) степенью подробности. Таким образом, публикация новых материалов к словарю языка Ломоносова началась с наиболее значимого для современного стиховедения уровня — метрического, соединенного со строфикой.
В 2011 г. издание продолжилось третьим и четвертым выпусками Материалов, которые и будут непосредственным предметом нашего внимания; они представляют «Словарь рифм Ломоносова». Заметим, что если метрико-строфический справочник О.С. Лалетиной и Е.В. Хворостьяновой к поэтическому творчеству М.В. Ломоносова уже публиковался в своем первом варианте1 (хотя следует отметить существенную и продуктивную доработку его для рецензируемого — второго — издания), — то в третьем и четвертом выпусках представлен материал, ранее вообще не публиковавшийся. Более того, это первый словарь рифм, посвященный творчеству русского поэта
XVIII в. Оба эти выпуска приурочены к 300-летию со дня рождения Ломоносова; и не будет преувеличением квалифицировать эту публикацию как один из самых удачных подарков к знаменательной дате.
И поэтами, и читателями Нового времени рифма всегда ощущалась принципиальной особенностью поэтического творчества, она репрезентировала стих. Неслучайно в творчестве поэтов XVIII-
XIX вв. само слово «рифма» нередко выступает синонимом к слову «поэзия», а поэты именовались «рифмотворами», «рифмоскрыпами», «рифмодеями» и т.д. И хотя Ломоносов вошел в историю словесности прежде всего как реформатор русской метрики, рифма была для него важнейшей частью поэтического искусства — что делает ее изучение актуальным для филологов.
Другой фактор, заставляющий с пристальным вниманием отнестись к рецензируемым выпускам, связан с методологией проведенных в них описания и анализа, представляющей в контексте современного стиховедческого знания актуальную проблему.
Как известно, на всем протяжении развития современной сти-хорусистики, начиная с работ Андрея Белого 1900-х гг. о четырехстопном ямбе и вплоть до наших дней, внимание исследователей в первую очередь сосредоточивалось и сосредоточивается на метрико-ритмических особенностях стихотворства. Оно соответственно получило наиболее основательную разработку и дало впечатляющие
1 Петербургская стиховая культура: Материалы по метрике, строфике и ритмике петербургских поэтов. СПб., 2008.
результаты. Что же касается рифмы, то ее исследование — при наличии ряда проблемно-обобщающих, признанных трудов (Б.В. Тома-шевского, В.М. Жирмунского, М.Л. Гаспарова и др.), а также многих частных — не было столь масштабным. Во всяком случае интеграция наблюдений над рифмотворчеством разных поэтов чаще всего осуществлялась в русле отдельных аспектов проблемы — и с опорой на выборки. Между тем современный интерес к эволюции форм словесного искусства в «большом» историческом времени, с одной стороны, и принятый современным стиховедением индуктивный путь исследования, позволяющий делать общие убедительные выводы — с другой, требуют создания обширной картины творчества разных поэтов на основе данных, обработанных по единой методике. Эта потребность и стимулировала создание богатой серии метрических справочников по творчеству многих поэтов, позволяющих сопоставлять особенности метрико-ритмического репертуара каждого из них с фоном, выявлять сквозные закономерности процесса. Что же касается словарей рифм, то в обиходе современной науки их существенно меньше; а сопоставительному изучению содержащихся в них наблюдений препятствует как неполнота материалов, так и различие методик их составления.
При этом если первое связано, в частности, с такой технической сложностью, как чрезвычайно большой объем необходимых публикаций (рецензируемый двухтомный словарь рифм Ломоносова составил 1720 страниц), то причины второго определяются самим предметом. Ведь о фонике прошлых эпох мы можем судить лишь опосредованно, на основе письменных текстов, что проблематизирует ее научное описание. Об этом говорят и авторы-составители ломоносовского словаря рифм, мотивируя выбранный ими путь анализа. Его, как представляется, интересно оценить на фоне уже существующих исследований подобного рода, тем более что несмотря на учет этого фона и ориентацию на составленную В.Е. Холшевниковым еще в 1974 г. Инструкцию к составлению словаря рифм Пушкина, ряд вопросов типологии русской рифмы и структуры словаря им пришлось решать самостоятельно.
Вариативность методик систематизации материала для созданных на протяжении 1970-2000-х гг. словарей рифм русских поэтов, конечно, относительна. Но при том, что основой любого словаря рифм, естественно, предполагается перечень рифмующихся пар (рядов) слов, наличествующих в стихотворном наследии данного автора, этим собственно единообразие и кончается. Практически этот перечень может строиться по «гнездам» или по словоформам, структурироваться по принципу «обратного словаря» или по прямому
алфавитному принципу (в случае учета словоформ), обладать или не обладать системой адресных отсылок к контексту употребления рифмопар, включать или не включать различные характеристики — грамматические, фонетические, стиховедческие и проч. Понятно, что это принципиальным образом сказывается на возможностях сопоставления материалов разных словарей между собой, что необходимо для научных целей.
Большинство отечественных словарей рифм носят заведомо иллюстративный характер, позволяя получить лишь общее впечатление о фактической картине рифмотворчества автора, без учета историко-литературного контекста. Что еще важнее — сама перспектива установления такого контекста структурой словаря оказывается не предусмотренной. Таковы словари рифм М. Лермонтова (в составе «Лермонтовской энциклопедии»); М. Цветаевой, И. Бродского, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулиной, Б. Пастернака, составленные А.Л. Баба-киным; А. Блока, составленный Т.Ю. Максимовой; и проч. Такие издания (что обычно оговаривается и самими составителями) носят сугубо предварительный характер. Возможность использовать их как достоверный материал в научных целях неочевидна уже на уровне набора дефиниций. Ограничимся частным примером: в словаре рифм А. Блока неучет места ударения в рифме и грамматической природы рифмующихся слов приводит к тому, что оказываются сведенными в одну позицию лингвистически совершенно разные рифмопары вести — невесте и вести — пути.
Популярно-иллюстративным словарям рифм противостоят научно-аналитические — такие, как подготовленные американским исследователем Дж. Т. Шоу (уже в 1970-х гг. — с помощью компьютерных технологий) словари рифм К.Д. Батюшкова, Е.А. Баратынского и А.С. Пушкина.
Небогатый набор персональных словарей рифм дополняется, как уже говорилось, исследовательскими описаниями рифм на основе репрезентативных выборок (М.Л. Гаспаров), а также рекомендательно-методическими концепциями (В.Е. Холшевников).
Авторы рецензируемого издания в своем стремлении создать современный образцовый научный словарь рифм постарались учесть опыт сделанного в этой области — и предложили свою модификацию словаря. Основу словаря рифм Ломоносова составляют «Лексикон стиховых окончаний» (вып. 3), «Обратный словарь рифменных сегментов и безрифменных окончаний стихов» (вып. 4), а также «Указатели стихотворных произведений» — алфавитный и хронологический (вып. 4). Таким образом, собственно аналитическая часть представлена суммарными таблицами двух типов. В первой из
них, «Лексиконе...» (с. 31-581), сведен материал, учитывающий все рифмующиеся (а также холостые) концевые словоформы в наследии Ломоносова-стихотворца. Этот материал описан и систематизирован по семи основным позициям, соответствующим столбцам таблицы; соответственно для каждой строки (слова) это: 1) лемма слова; 2) сама словоформа; 3) индекс, отсылающий к «Алфавитному указателю произведений М.В. Ломоносова» (и соответствующий индексам метрико-ритмического справочника); 4) грамматическая характеристика (часть речи и грамматическая форма); 5) фиксация предлогов в препозиции к форме; 6) текстологическая характеристика (количество употреблений в оригинальной и переводной поэзии); и, наконец, стиховедческая характеристика, включающая число употреблений отдельно в рифмованном и в белом стихе или без рифмопары, а также количество метрических и строфических контекстов.
Вторая — и основная — из основополагающих таблиц издания, размещенная в вып. 4 (с. 11-1041), — это «Обратный словарь рифменных сегментов и безрифменных окончаний». Сегмент здесь — это та часть конечного слова в стихе, которая участвует в создании рифменного созвучия. Обратный словарь состоит из четырех разделов, соответствующих традиционной классификации и описывающих отдельно сегменты по типу клаузул: мужская, женская, дактилическая; четвертый раздел составляет единственный у Ломоносова пример предположительно разноударной рифмы.
Внутри каждого из разделов таблица обратного словаря включает семь позиций описания:
1) сам рифменный сегмент; 2) словоформу, находящуюся на рифменной позиции; 3) рифмующиеся слова в том порядке, в каком они следуют в тексте; 4) номер текста, соответствующий «Алфавитному указателю»; 5) грамматические характеристики рифмующихся слов; 6 и 7) метрический и строфический контексты.
Сравнение этих таблиц с Инструкцией к словарю рифм В.Е. Хол-шевникова и с существующими научными словарями рифм свидетельствует о том, что, принимая и используя главные принципы и пути систематизации материала в трудах предшественников, составители в то же время пополняют их своими, но одновременно и отказываются от ряда уже предложенных. Попробуем понять и оценить их логику — и результат.
Традиционно центральное положение таблицы рифменных сегментов, расположенных по алфавиту, с учетом также всех безрифменных окончаний. Эта позиция принципиальна, именно она создает базу для дальнейших сопоставлений и сравнительного анализа.
Дополнение «Обратного словаря...» алфавитным списком рифмующихся слов (словоформ), не включенных в «канон» научного рифменного словаря Холшевниковым и Шоу, было апробировано в ряде польских и в отечественных популярно-иллюстративных словарей рифм; его включение в ломоносовский словарь при этом следует считать серьезной заслугой составителей. Они разработали удачную модель своего «Лексикона.» с опорой на инструментарий современной лингвистики, использующей понятие леммы. Именно леммы (внеконтекстные опорные формы слов — инфинитивы глаголов, существительные в именительном падеже единственного числа и проч.) систематизированы в лексиконе — в сопровождении конкретных характеристик каждой из словоформ. Это снимает проблему идентификации грамматических характеристик рифмующихся (или находящихся в финальной позиции) слов и делает удобной аналитическую работу с материалом. При этом в таблицу введены как сами словоформы, так и их грамматические данные; стремясь дать предельно подробные и отчетливые характеристики рифмующимся словам, исследователи расширили таблицу «Лексикона.» даже включением специальной графы, учитывающей наличие предлогов в препозиции к ним. Все это придает представленному материалу особую основательность. Тому же способствует и в высшей степени удобная система отсылок к индексам, единым для всех выпусков Материалов, посвященных поэтическому языку Ломоносова и обеспечивающих возможности комплексного изучения его версификации.
Что касается структуры описания и типологизации рифменного материала в контексте сложившейся стиховедческой традиции, то в соответствии с ней в качестве основополагающей дефиниции выбрана характеристика по типам клаузул (мужские, женские, дактилические), что оправданно и продуктивно в плане сравнительных изучений.
Другая сторона вопроса связана с отказом составителей от учета некоторых уже апробированных ранее и используемых характеристик рифм. В наименьшей степени это относится к грамматическим характеристикам, о чем уже говорилось: они полны и многообразны. Но при этом составители полностью отказались от традиционных звуковых характеристик рифм Ломоносова: по критерию их точности и т.д. («точные», «богатые», «достаточные» и проч.). Позиция эта способна озадачить читателя: фактически она не позволяет использовать новый словарь для изучения этой стороны рифмотворчества и вызывает вопросы о путях и возможностях изучения рифм XVIII в. в звуковом аспекте. Мы не будем здесь пытаться найти сущностные ответы на эти вопросы: они должны решаться в специальных проблемно-теоретических исследованиях.
В рамках же настоящей рецензии эти факты позволяют оценить собственную концепцию составителей словаря. Стремясь создать словарь научного типа, они, как можно понять, старались при введении дефиниций и систематизации характеристик опираться на принципиально достоверный и верифицируемый аппарат. Таковым принят в данном издании прежде всего аппарат лингвистики, который и используется широко и многообразно. Что же касается стиховедческих изысканий, то общеизвестно, что типология рифмы издавна представляет чрезвычайно проблемную область, и прежде всего при учете ее звуковых характеристик. Объективные причины этого связаны с историческими существенными изменениями как орфоэпических норм, так и декламационной практики; именно этим аргументируют свое решение составители словаря в сопроводительной статье. М.Л. Гаспаров (статья «Эволюция русской рифмы»)2 размышлял, в частности, о проблеме узуальной точности рифм как важной цели научного поиска. Составители же рецензируемого словаря, как можно понять, исходят из различения жанра проблемного исследования — и словаря, представляющего точный материал для такого исследования. Иными словами, из двух возможных путей — ввести, согласно традиции, отраженной в других научных словарях рифм, материал, в плане дефиниций не вполне достоверный, — или же вовсе отказаться от него — выбирается второй; далее типологией может заняться уже читатель.
В этом есть своя несомненная логика, серьезность и принципиальность которой можно оценить опять же на фоне уже существующего опыта составления научных словарей рифм. Вспомним пример определенных издержек проблемно-концептуалистского подхода в словарном аппарате Дж.Т. Шоу, который вводит в своих словарях для характеристики рифм категорию «морфолого-синтаксического контраста», вычисляемую для каждой пары рифм на основе совпадения/несовпадения членов рифмопары по семи грамматическим признакам — и позволяющую далее выводить коэффициенты морфолого-синтаксического контраста по отдельным произведениям, т.е. выходить к обобщениям разного уровня. При всей заманчивости этого категориального аппарата относительность и спорный характер механизмов его определения вызвала настороженность ученых, и модель осталась невостребованной, а структура словарей — громоздкой. Дж.Т. Шоу использовал эти наработки для характеристики поэзии Батюшкова; в принципе они могли быть полезны и для кон-
2 Гаспаров М.Л. Эволюция русской рифмы // Проблемы теории стиха. Л., 1984. С. 3-36.
кретного анализа процесса эволюции (например, деграмматизации) рифмы в целом, но фактически остались в пределах концептуального подхода самого Шоу. Не воспользовались этим аппаратом и составители словаря рифм Ломоносова; но и больше — они постарались сформировать словарь, по точности и достоверности инструментария безукоризненный.
Возможно, по сходным причинам, введя в таблицы «Обратного словаря.» две графы контекстов употребления рифм (метрического и строфического) и подчеркнув в статьях свою солидарность с Хол-шевниковым относительно значимости этих контекстов для рифмот-ворчества через жанровые соответствия, они вместе с тем отказались от прямого обозначения жанров (что предполагается в инструкции Холшевникова). Жанровая типологизация, как известно, также сфера весьма проблемная, хотя не столько для ломоносовского, сколько для последующих периодов.
Что же касается новаций, появившихся в структуре словаря, то они неизменно отличаются четкостью и верифицируемостью. Так, впервые в практике словарей рифм введены в описание текстологические характеристики (конкретно — дифференциации оригинальных и переводных произведений); это интересно. Хотя возможности имманентного анализа особенностей рифмования в соответствии с этой дефиницией не очень ясны, но, возможно, ее учет будет полезен для поисков соответствий между разными уровнями поэтического языка автора.
Таким образом, определяющими чертами представленной модификации Словаря рифм являются установки, во-первых, на многоа-спектность и обстоятельность описаний, а во-вторых, на предельную объективность и верифицируемость характеристик. Соответственно методологически такой словарь избегает введения новых понятий, концептуальных подходов к материалу, используя лишь наиболее прочные и верифицируемые характеристики, с готовностью пожертвовать для этого принятым и общеупотребимым понятийным аппаратом, если он представляется уязвимым и неоднозначным на уровне определения. Трудно не согласиться с логичностью и оправданностью такой установки, прежде всего при учете перспективного использования Словаря для сопоставления с рифменным репертуаром и путями развития рифмотворчества в целом. При этом понятно, что именно в спорных сферах неизбежно будут возникать сложности и новые подходы — в соответствии с диалектикой научного поиска. Как кажется, составители сделали все от них зависящее, чтобы эти сложности минимизировать и разрешать в пределах других, не словарно-справочных жанров.
В целом совершенный коллективом составителей поистине титанический труд вызывает глубокое уважение. Что касается его несомненной полезности и вклада в характеристику собственно ломоносовского творчества, то конкретный разговор об этом, очевидно, следует отложить до выхода в свет еще одного (по-видимому, шестого) выпуска материалов Словаря, в который предполагается включить обобщающую информацию — «Статистические данные словаря рифм М.В. Ломоносова». Он должен подытожить и концеп-туализовать представленные данные; можно надеяться увидеть здесь рельефную картину фонических предпочтений Ломоносова, в том числе в диахроническом аспекте.
Но даже в преддверии появлении этой книги можно с уверенностью сказать, что представленный словарь рифм М.В. Ломоносова будет в высшей степени востребован и полезен как для изучения его авторской поэтики, так и для решения перспективной заманчивой задачи создания научной истории русской поэзии в целом.
Л.Е. Ляпина
Сведения об авторе: Ляпина Лариса Евгеньевна, докт. филол. наук, проф. кафедры русской литературы Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена (Санкт-Петербург). E-mail: [email protected]
