CC BY
103
Е. ТРОФИМОВА, редактор-составитель альманаха «Преображение»
Словарь гендерных исследований
В настоящее время гендерные исследования приобретают статус междисциплинарной программы в различных областях гуманитарных наук. Акцент на роли полов в развитии человечества, их символическом и семиотическом выражении в философии, истории, языке, литературе, искусстве обнажает новые аспекты развития социума, позволяет глубже проникать в суть культурно-исторических процессов. Учет гендерного «измерения» задаёт специфическое «умственное видение» хорошо известных фактов, выявляет «субтексты» социальной реальности, отражающие символы женского опыта, а также дает возможность деконстру-ировать, казалось бы, незыблемые «метафизические» категории.
По мере становления данного подхода появляется необходимость чёткой фиксации ключевых терминов и понятий, составляющих базис феминистского и гендерного дискурса и открывающих перспективы широкого гендерного образования. О некоторых терминах (дискурс, гендер, патриархатный, женская этика, женская литература и др.), функционирующих в области наших исследований и активно входящих в современный научный лексикон и культурный язык, и пойдет речь в данной статье.
ДИСКУРС нередко используется как синоним слова «речь». Однако это понятие, выдвинутое философами-структуралистами, много шире, по-
скольку выражает и объясняет то, что высказывается не только лингвистическими или логическими, но и социальными средствами внутри широкого социокультурного пространства, а конкретнее, принятыми в данном сообществе способами и правилами обусловливания речи. Лингвистические способы - это построение предложения по нормам языка. Логические средства - это организация речи из фраз для определённой цели. Например, для лекции, которая может быть обзорной или теоретической, полемической или убеждающей. Забавный, но по-своему точный пример логической конструкции фразы я нашла у Н.Тэффи. «Старухи любят почтительных родственников. Напишу тётке Александре почтительной письмо. Она меня и полюбит» [1, с. 66]. Социальные средства указывают на функцию языка в обществе, что диктует определённые условия использования речевых норм. В одном случае допускаются, например, вульгаризмы, жаргон, стёб, в другом - только научная или специальная лексика. Как иронично размышляет персонаж прозы Б. Акунина (Алтын Толобас. - М., 2000, с. 53), «точное знание идиоматики и прецизионное соблюдение нюансов речевого этикета применительно к окказионально-бытовой и сословно-поведенческой специфике конкретного социума способны творить чудеса». Итак, дискурс - это язык определённого сообщества. Например, в феминистской
теории и гендерной критике используется прилагательное ПАТРИАРХАТ-НЫЙ, а не патриархальный (что было бы верно грамматически), и это имеет своё обоснование. Патриархальный -связанный со стариной, верный традициям, обычаям; патриархат - строй, характеризующийся отцовским родом, в котором мужчина занимает господствующее положение. Понятно, что дискурс феминистского сообщества принимает (а сразу и высказывает, объясняет высказанное) слово патри-архатный, тем самым, подчёркивая маскулинность современной культуры.
МАСКУЛИННЫЙ - от латинского шаБсиИпцБ - мужской. В научном языке имеет примерно тот же смысл, что и патриархатный, но подчёркивает иерархический, с господствующим мужским положением, принцип современной культуры. Нередко встречается и слово мачизм (от испанского -macho - самец). В современном дискурсе оно обозначает не только половую принадлежность, но также артикулирует все дополнительные определения, корреспондирующие с ним и считающиеся мужскими: агрессивность, наступательность, жёсткость, мощность, брутальность, крепость, грубость, сила (ассоциирующаяся с развитой мускулатурой), энергичность, демонстрация волевого компонента, сексуальная мощь. Хочу сразу же подчеркнуть, что в русском языке слово пол освобождено от той нагрузки, которую несёт слово секс, поскольку понимается шире, а именно, как манифестация пола (генитальные и телесные различия, голос, походка, вторичные половые признаки и т.д.). Согласна с мыслью А.В. Кирилиной, что английское соотношение sex - gender не соответствует русскому пониманию аналогичных понятий: « в русском языке пара секс - пол оказывается не адекватна английскому sex - gender,
что, на наш взгляд, несколько «разгружает» слово пол» [2, с. 19].
Английское слово gender переводится как пол, хотя правильнее - род, а более точно - грамматическая категория рода. Слово sex также обозначает пол, но коннотируется очень определённо, даже однозначно - только как поведение в момент совокупления или в арс аманди (любовной игре). Для того чтобы снять устойчивые ассоциации при использовании слова секс, научное сообщество и вводит в 70-х годах в дискурс слово гендер. Этот термин был взят из лингвистики и «перенесён в исследовательское поле других наук -социальной философии, социологии, истории» [2, с. 18], политологии, филологии, музыковедения и т.д. Итак, секс
- биологическое определение, а ГЕНДЕР - культурно-символическое определение пола. Такие конструкты культуры, как «женственное» и «мужественное», могут описываться только с учётом и использованием этого понятия, поскольку появляется возможность выйти за пределы биологических определений. Термин гендер должен «подчеркнуть не природную, а социокультурную причину межполовых различий» [2, с. 19]. То есть, «женское», «мужское» суть биологические, данные от природы половые различия, а «мужественное», «женственное» - понятия, сконструированные обществом и имеющие культурно-символические (гендерные) различия, которые меняются в соответствии с изменением как общества, так и культуры. Процитирую ещё одно, признанное международным феминистским сообществом, определение гендера - как понятия, которое «используется для обозначения всех тех социальных и культурных норм, правил и ролей, п р и п и с ы в а е м ы х людям обществом в зависимости от их биологического пола» [3, с. 4].
Теперь о терминах, всегда вызыва-
ющих вопросы. ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ и ГЕНДЕРОЛОГИЯ - это
научная дисциплина, с помощью которой изучается, к а к тот или иной социум определяет, формирует и закрепляет в общественном сознании и в сознании личности социальные роли женщины и мужчины, а также к а к и е последствия это распределение имеет для них.
ФЕМИНИЗМ (от латинского femina
- женщина) - понятие, требующее определения на двух уровнях. С одной стороны, это широкое общественное движение за права женщин. Здесь немаловажную роль сыграл суфражизм (от английского suffrage - право голоса) - движение за юридическое равенство, за получение женщинами избирательных прав. В XIX и в начале XX века женщины многого добились, но фактически положение дел мало менялось, и сложность так называемого женского вопроса становилась всё очевиднее. Постепенно идеологи эмансипации поняли, что необходимо более углублённо рассмотреть дискриминацию женщин, и сделать это на фоне широкого социокультурного анализа. С другой стороны, феминизм - комплекс социально-философских, социологических, психологических, культурологических теорий. Исследователи западного феминизма 50-60-70-х годов ХХ столетия (С. де Бовуар, Б. Фридан, Л. Иригарэй, Ю. Кристева, Э. Сиксу и др.) на примере культуры, связывающей понятие о человеке и подлинно человеческих качествах только с мужчиной, показали её патриархатный, маскулинный характер. Эта научная, исследовательская работа, равно как и практическое феминистское движение, дала возможность учёным-феминистам сформулировать свой теоретический язык, способ говорить о женских (позже гендерных) проблемах, т.е. создать свой дискурс.
Основными его течениями являются: 1) радикальный феминизм, выступающий за критический пересмотр наличного и создание нового общественного порядка; именно он вызывает острую реакцию протеста по отношению к феминизму в целом; 2) либеральный
- стоит на позиции «различные, но равные» и не борется за какие-либо радикальные изменения патриархатной системы в целом. Из него вышло, к примеру, движение за восстановление женских имён в истории, литературе, искусстве и в результате, - за изменение всего культурного канона; и наконец, 3) ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ФЕМИНИЗМ, который наиболее перспективен как новая социально-философская теория и широкая гуманистическая практика, выходящая в сферы творчества и политики.
Начало интеллектуального феминизма можно связать с постструктура-листским и постмодернистским направлениями. Например, постструкту-ралистский вариант феминизма, развивая и разрабатывая теорию «женского письма» (правильнее было бы сказать «женственного письма»), демонстрирует «женственные» - не женские -способы выражения в различных фигурах речи - тональности, ритме, риторике, метафоре и т.д. (К слову, самыми яркими представителями «женского письма» согласно этой теории являются писатели - Ф.Кафка, М.Пруст). «И постструктуралистский феминизм и декоструктивизм ... ломают традиционное бинарное мышление. По мнению вдохновителя этого направления Жака Деррида, декоструктивизм - это стратегия в рамках философии, которая меняет общепризнанные основы иерархии: темнота-свет, активность-пассивность ...» [4, с. 131]. Теория «женского письма» подрывает тождественность сторон оппозиции - «мужественное» и «женственное».
Этому, особенно в сфере литературы и искусства, способствовал постмодернизм, чья эстетика и идеология базировались на диалоге и сопоставлении различных культурных позиций.
Было бы уместно остановиться на часто употребляемых в последнее время терминах «постмодерн» и «постмодернизм». Нужно различать их. Термин ПОСТМОДЕРН указывает на состояние эпохи после Нового времени (модерн, современность), а ПОСТМОДЕРНИЗМ означает ситуацию в культуре и тенденции её развития в «послесовре-менную» эпоху. В постмодернистской культурной действительности признаётся равноценность различных творческих парадигм, восстанавливаются те из них, коим ранее было отказано в праве на существование. В концепцию постмодернизма заложена мысль о безграничном расширении предметного поля искусства, где растворяются оценочные критерии художественного и антихудожественного (формализм соседствует с соцреализмом, романтическая традиция равна фольклорной, детектив как жанр не ниже философской лирики и т.д.). То же относится и к политике (множественность партий, групп, движений), и к культуре в целом (демократичность, свобода мыслей, чувств, высказываний, стилей). В этом смысле именно постмодернизм активизировал и такую маргиналию, как феминизм (и движение, и науку), поскольку отказался от принципа построения жёстких ценностных вертикалей и признал горизонтальную, многополюсную, диалогичную связь более приемлемой и более продуктивной.
Феминистская критика подчёркивает, что осмысление различий «мужское» и «женское» всегда осуществлялось с патриархатных, маскулинистс-ких позиций, то есть с заданного, априорного предположения, что мужская культура и её иерархические ряды
являются универсальным мерилом любых этических и эстетических ценностей.
Между тем тоталитарное/патриар-хатное мышление крепко сидит в исторической памяти, дискриминация полов накладывает сильный отпечаток на человеческое мышление, и многие думают, что образ мыслей, поведение женщины обусловлены самой женской природой. Значительность женской дискриминации представляется людям
- и мужчинам, и женщинам - малосущественной проблемой, поскольку им трудно понять и осознать её. Говоря об этом, уместно было бы напомнить и о понятии «ЖЕНСКОЙ ЭТИКИ». Напомню, что традиционное представление о «женской этике», сформулированное в XVIII веке и широко распространившееся в Х1Х-м, сводилось примерно к следующей схеме: женщина создана для того, чтобы угодить мужчине, она обязана почитать его, и тогда он, работающий и добывающий хлеб насущный, даст и ей на жизнь и на пропитание. Женщины и сами были склонны к тому, чтобы их недооценивали и принижали, почитая существами морально слабыми и второсортными. Соответственно принижались и сферы их деятельности. Одновременно навязывалась идеализирующая калька о том, к а к о й женщине следует быть, то есть культивировался некий идеальный образ, к которому всякая женщина должна стремиться: быть нежной, покорной, доброй, слабой и т.д., а главное, молодой, красивой, свежей. «Пока она такова - она женщина; утратив свежесть, она становится ненужным хламом, который и терпят, как терпят тараканов, клопов и прочие неприятности», или «душевная сила также мало пристала женщине, как и сила физическая. Пусть слабость делает её фальшивой. Что ж, если это мило!» [5, с. 134, 164]. Эти высказывания принадлежат
мужчинам - персонажам повестей писательницы конца XIX века Лидии Ивановны Веселитской.
К перечню женских добродетелей (например, покорная жена и мать, послушная, исполненная долга, целомудренная и пр.) относится и добродетель самоотвержения. Но если это положительное нравственное качество выражается в виде сострадания к другим, находящимся вне узкого семейного круга, или в виде внимания к проблемам и нуждам других людей, то «в контексте подчинённости и зависимости» оно оценивается негативно. Любое утверждение женщины, что её потребности не ограничиваются только лишь заботой о муже и детях, порицается.
Недавно на одной международной конференции, посвящённой гендерным исследованиям, я делала доклад о феномене творчества А. Марининой в современной русской культуре. Одна слушательница высказала недовольство поведением героини её романов Анастасии Каменской, работающей следователем в отделе по раскрытию преступлений. Она, по мнению выступавшей, слишком много внимания уделяет преступникам: изучает их характеры, ситуации жизни, мотивацию поступков и преступлений и прочее, а в некоторых случаях даже сострадает им, переживает. «Было бы лучше, - продолжала она, - если бы э т а Настя больше времени проводила дома, вкуснее готовила, содержала дом, уделяла внимание своему собственному мужу Алексею, помогала бы ему в работе и поменьше беспокоилась о совершенно чужих ей людях». Этот пример показывает, как устойчивы стереотипы патриархатно-го мышления, как прочно засели они в мышлении, речи, языке.
Рассказывая о сышицкой работе Насти Каменской, я обратила внимание слушателей на то, что более-менее успешная попытка ввести женщину-сле-
дователя была сделана в сериале «Следствие ведут Знатоки», с триумфом прошедшем по телеэкранам в 1970е годы. Слово «ЗнаТоКи» составлено по первым слогам фамилий главных персонажей - Павел Знаменский, Александр Томин и Зинаида Кибрит. Однако и там, в тройке «Знатоков», последней отводилась в значительной степени дополнительная, вспомогательная роль эксперта-криминалиста. В одном из дел Зинаида Яновна допускает профессиональную оплошность и даёт подозреваемым лишнюю информацию. Позже она объясняет эту неудачу не отсутствием осторожности, а своей принадлежностью к женскому полу. «Баба есть баба», - говорит она о своём промахе коллегам. Это заставляет ещё раз вспомнить о понятии «женской этики» и о том, что всякого рода предрассудки остаются в языке «как позорные пятна даже после того, как они сами исчезают . Они крепко удерживаются в языке, . могут возродиться в любое время» [6, с. 59].
Именно в поисках новых путей в понимании проблем взаимодействия языка и пола смыкаются постмодернизм и феминизм, оба не приемлющие никакого центризма и, что более характерно для феминизма, фаллогоцентризма. Это еще один термин (введён французским философом Ж. Деррида), требующий объяснения. фАЛЛОГОЦЕНТ-РИЗМ - сложносоставное слово: фаллос, логос, центризм. Фаллос - символическое обозначение оплодотворяющего начала, репрезентативный символ сущего; логос - всеобщая закономерность (в материалистической философии) и духовное первоначало, божественный разум (в идеалистической философии); центризм - центр, средоточие. Ж. Деррида вслед за Ж. Лаканом отождествил патернальный логос с фаллосом как его наиболее репрезентативным символом и ввёл в обращение
этот термин, позже активно используемый феминистской критикой и гендерным сообществом.
Вот образчик такого речевого фал-логоцентризма и пример того, как устойчиво патриархатное, стереотипное мышление. В одной из публикаций можно прочитать следующее: «На Западе было общество индивидуалистов, жёсткое, но свободное. Когда оно разбогатело, то стало помогать неэффективным своим членам, всевозможным меньшинствам. Среди первых были женщины, а дальше пошли национальные, . Те, кто был в зависимости, получили вдруг свободу, стали вести себя безумно вызывающе.» [7, с. 8].
Почему так называемая «женская литература» является темой, вызывающей острые дискуссии, различные высказывания - от полного отрицания до безоговорочного признания этого культурного феномена? Одним из главных аргументов противников использования данного понятия является утверждение, что литература не может быть ни мужской, ни женской, не делится по половому признаку. Но определённо можно согласиться с утверждением, что всё-таки «делится. только с оговоркой, что мужская литература - это литература, а женская - резервация» [8, с. 27].
И действительно, в сложившейся культуре слова «женское», «мужское» подчёркивают не только биологические различия, но и являют оценочные категории. В них слово «женское» коннотируется как «вторичное», «производное от чего-то.», т.е. худшее, чем некое «первичное». Но чему приписывается первичность? Вторич-ность? А.И. Куприн однажды очень хорошо высказался на этот счёт: «Нередко, когда Тэффи хотят похвалить, говорят, что она пишет, как мужчина. По-моему, девяти десятым из пишущих мужчин следовало бы у неё по-
учиться без-укоризненности русского языка.» (цит. по: [1, с. 8]).
В сегодняшней России мы вновь становимся свидетелями и участниками этой полемики: идет борьба, противостояние, полное отрицание или, наоборот, безоговорочное признание этого культурного явления, а ведь ЖЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - это то, что написано женщиной, и более ничего. Но эти два слова (прилагательное и существительное) вызывают подчас негативную реакцию, поскольку стереотипно ориентированное сознание в этих словах видит, во-первых, отклонение от мейнстрима, в данном случае определяемого как «литература», во-вторых, отклонение от нормы. Говоря о недостатках или достоинствах женских текстов, их всегда сравнивают с мужскими; нормой, точкой отсчёта в таком случае всегда является мужское перо, мужской взгляд. В общем, слова «мир женщины» неразлучны со словом «мужчина», который «подобен небосклону, горизонту, верховной власти, которая одновременно и определяет, и содержит в себе статус женщины ... Мужчина всегда рядом, он всецело объемлет этот женский мир, он - источник его существования» [9, с. 65-66].
Во все времена право женщины на место в искусстве, её художественная дееспособность обсуждались и критиковались с различных позиций и точек зрения. Словосочетание «женская литература» воспринималось негативно, было ироническим ярлыком, и писательницу, поэтессу рассматривали лишь как одного из «солдат» армии литераторов: рекомендовалось использовать слова мужского рода - писатель, поэт, художник.
В литературной критике России найдётся много примеров подобной односторонней оценки творчества женщин. Приведем лишь один:
«Светлана Василенко - серьёзный
писатель, который владеет словом ... жёстким, мужским стилем.» (А. При-ставкин [10, с. 18]).
Примеры можно множить, но важнее отметить общее: женщина-автор может быть замечена, выделена и похвалена, но лишь как способный писатель с мужским стилем. Конечно, не каждая пишущая женщина феминистка, но каждая писательница женщина, и права Симона де Бовуар, сказав, «что ни одна женщина не может всерьёз отвергать принадлежность к своему полу» [11, с. 152].
Изменение мира невозможно без опережающего изменения языка, а значит, модифицировать современный гендерный баланс социума нельзя без перемен в лингвистической базе, без внедрения в него новых понятий и деконструкции старых. Не только количественное увеличение «женского словесного массива» в литературе, но и осознание этого явления критикой помогут преодолеть традиционалистские и фундаменталистские взгляды, дадут возможность внести иные знаковосимволические элементы в современную языковую систему и выйти за рамки патриархатного мышления, во многом определяемого господствующей маскулинной культурой.
Перефразируя слова Мигеля де Унамуно из эссе 1914 года, можно ска-
зать, что философия феминизма «нужна нам для формирования мировоззрения и, как следствие этого мировоззрения, некоего чувства, которое определяет наше подлинное отношение к жизни и даже поведение в ней.».
Литература
1. Тэффи Н. Причины и следствия // Чёртик в баночке. - М., 2000.
2. Кирилина А.В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. 2000. - № 3.
3. ВВЕДЕНИЕ // Действия после Пекина (¡У-я Всемирная конференция по положению женщин): Справочник. - М.,1998.
4. Нордгрен Э. Развитие постструктурализ-
ма в теории литературного феминизма // Преображение. - 1994. - № 2.
5. МикуличВ. Мимочка: Очерки. СПб.,1898.
6. Бахман И. Три дороги к озеру. - М., 1976.
7. Интервью с Кабаковым А.А. // Она-Он.-
1993 (осень).
8. Арбатова М.И. Женская литература как
факт состоятельности отечественного феминизма // Преображение. - 1995. -№ 3.
9. Барт Р. Семиотика. Поэтика. - М., 1994.
10. Приставкин А.И. Предисловие к рассказу С. Василенко «Счастье» // Работница. - 1989. - № 10.
11. Бовуар С., де. Второй пол // Иностранная литература. - 1993. - № 3.
