CC BY
183
А.С. Новицкая (Калининград)
«СЛЕДЫ НА СНЕГУ»: АНАЛИЗ ОДНОГО ТЕКСТА
В ранних текстах Егор Летов обычно оперирует определённым набором категорий: это категории смерти, гражданственности, семейности, -причем, чаще всего этим текстам свойственен манифестационный характер.
К середине 1980-х гг. стихотворения и тексты песен становятся семантически более сложными. Летов уже не излагает свою программу, а пытается решить вопросы экзистенциального характера. В это же время для него значимой становится категория логичности. К 1990 г. он практически отказывается от социальной тематики и обращается к метафизике.
Песенный текст «Следы на снегу» чрезвычайно показателен для этого периода; он содержит целую парадигму мотивов, характерных для летов-ского творчества; категория смерти, вообще главенствующая в художественном пространстве Летова, в этом тексте осмысляется несколько иначе, чем ранее.
Сам текст состоит из четырёх строф, в зависимости от альбома, по-разному следующих один за другим. Мы приводим версию с альбома «Прыг-скок» (1991 г.), входящего в дилогию «Детские песенки».
Он стиснув зубы смотрел мне вслед Всё было словно на самом деле Но приглядевшись он очень понял Что я не оставляю следов на свежем снегу
А мёртвая мышь в кармане гниёт А мёртвая мышь гниёт в кармане И теперь никто никого не найдёт Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
Свои подумали что я чужой
Чужие заподозрили что я ебанулся
И все они решили что я опасен
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
Меня давно бы уж зарыли в снег1 Меня давно бы посадили в яму Меня давно бы уж нашли по следу Но я не оставляю следов на свежем снегу
Не оставляю следов на снегу
Как мы видим, данный текст раскрывает тему смерти в творчестве Летова. Смерть является в художественном пространстве Летова, кК показывают наблюдения, весьма сложной и многоуровневой категорией. Она может быть как физической, так и духовной. Физическое существование автоматически подразумевает духовную смерть, и наоборот. Ни в одной ситуации лирический герой Летова не может существовать сразу на двух уровнях: физическом и духовном; эти уровни противопоставляются друг другу во всём летовском творчестве.
Данный текст не является исключением. Лирический герой не обладает телом, что указано в рефрене: «Не оставляю следов на свежем снегу». Благодаря физическому не-существованию2 он избегает гибели, неизбежной3 для обладающего телом:
Меня давно бы уж зарыли в снег
Меня давно бы посадили в яму
Меня давно бы уж нашли по следу
Но я не оставляю следов на свежем снегу
Очевидно, опасность, угрожающая лирическому герою, является смертоносной, но повредить она могла бы только его несуществующему телу. Освобождаясь от тела, герой освобождается и от смерти; для не имеющего тела смерти нет вовсе.
Указанная опасность не персонифицирована и даже никак не конкретизирована. Герой подвергается (или подвергался бы, обладай он телом)
4 тт 5
преследованию . На первый взгляд, она исходит от лагеря «чужих» , - но здесь мы сталкиваемся с занятным парадоксом, который является, пожалуй, исключительным: граница между «чужими» и «своими» стирается, они сближаются и помещаются по одну сторону благодаря тому, что одинаково отторгают героя:
Свои подумали что я чужой
Чужие заподозрили что я ебанулся
И все они решили что я опасен
Помимо этого, данный стих демонстрирует нам мотив безумия, столь важный для Летова. «Чужие заподозрили, что я ебанулся». Этот мотив здесь не явный, само безумие упомянуто словно бы вскользь, оно существует только в форме ощущения: герой лишь подозревается в безумии, никак не подтверждённом реально. На первый взгляд, это доказательство сумасшествия, да ещё исходящее от «чужих», так ничтожно, что может и вовсе не упоминаться. Однако если мы рассмотрим текст с этой точки зрения, то увидим, что не только безумие лирического героя раскрывается через ощущения наблюдателя, но и сам герой явлен нам лишь постольку, поскольку воспринимается другими.
В самом деле, в тексте нет ни одного указания на то, что герой существует автономно от чувств окружающих. Его визуальный облик - это только его восприятие посторонним субъектом: «Он стиснув зубы смотрел мне вслед». Также неизвестно, опасен ли герой на самом деле и в чём опасность заключается; просто «все они решили, что я опасен». Некие «они» фиксируют всё происходящее с героем; хотя формально нарратором является сам герой (ибо повествование ведётся от первого лица), фактически он существует в тексте лишь в той степени, в которой воспринимается извне.
Более того, сама реальность в этом тексте оказывается размытой.
Всё было словно на самом деле
Именно это «словно» демонстрирует нам наличие в тексте мотива игры. Вообще, этот мотив для Летова достаточно значим. Он является элементом категории алогичности. Логика, по Летову, - фактор деструктивный. Алогичность и игра как её выражение6 позволяют герою освободиться от смерти. Напр.:
Я стрельну себе в висок - потечёт весёлый сок Если это повторить - будет вдвое веселей.
Обратимость смерти сводит её на нет. Если умирание можно повторить, оно перестаёт быть фатальным, становится игрою. Такая же игра -всё, происходящее с лирическим героем текста «Следы на снегу». Он действует понарошку, «словно на самом деле» и оттого не ощущает себя в реальности. В этом и причина его не-существования: пространства, в котором можно находиться по-настоящему, просто нет. На отсутствующее же пространство воздействовать невозможно, оттого герой и не оставляет следов.
Вполне возможно, что происходящее с героем - лишь частное выражение общей тенденции, на что указывает строка: «Теперь никто никого не найдёт».
Таким образом, мы видим, что текст «Следы на снегу» раскрывает тему не-существования реальности. Фактически, реальность подвергается сомнению. Этот текст задаёт вектор летовского творчества на долгое время. В последующие годы, вплоть до 20077, Летов неизменно будет сомневаться в наличии окружающей реальности и доказывать её отсутствие. Апогеем станет альбом «Зачем снятся сны?», в текстах которого объективной реальности уже не найдётся места.
1. Первоначальный вариант этой строки: «Меня давно бы засадили в craze».
2. Мы не употребляем термин «физическая смерть», использовавшийся нами ранее, т.к. в этом тексте нет указания на факт смерти лирического героя. Возможно, он никогда и не существовал на материальном уровне.
3. Здесь встаёт вопрос о концепте рока, достаточно заметном в летовских текстах. Зачастую поступки лирического героя, его судьба, сам факт его существования или несуществования предопределены. Ничего случайного в художественном пространстве Летова не происходит, всё закономерно, причинно-следственные связи хотя на первый взгляд и абсурдны, но нерушимы.
4. Мотив, чрезвычайно значимый у Янки Дягилевой, но практически не используемый самим Летовым. Возможно, «Следы на снегу» - это иллюстрация влияния творчества Дягилевой на творчество Летова.
5. Для летовского творчества чрезвычайно характерно наличие двух полярных лагерей: «свои» и «чужие» («я» и «вы», «мы» и «вы», «я» и «они». В промежутке между лагерями находится субъект, обозначенный «ты». Он уже отделился от лагеря «своих», но к «чужим» ещё не пристал), находящихся в вечном противоборстве.
6. Другим вариантом выражения является как раз безумие.
7. Год выпуска последнего альбома «Зачем снятся сны?».
© А.С. Новицкая, 2008
