CC BY
106
УНИВЕРСИТЕТА
О.Е. Кутафина (МПОА)
Ищенко П. П.
Следы коммуникации и их использование
в расследовании организованной преступной деятельности
Образовательная среда
СЛЕДЫ КОММУНИКАЦИИ И ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В РАССЛЕДОВАНИИ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Аннотация. В статье подробно рассмотрены звуковые следы с целью диагностики и индентификации их источника с помощью компьютеризированных аналитических комплексов, а также следы коммуникации между участниками организованных преступных групп и сообществ, с которыми все чаще приходится работать современным следователям и экспертам-криминалистам. Основное внимание уделено использованию различных современных средств коммуникации. Проанализированы особенности следов коммуникации, извлеченных из различных современных источников их получения, а также проблемы, возникающие в связи с их использованием для идентификации коммуникантов. Ключевые слова: криминалистическое следоведение, трасологи-ческие следы, классификация, следы в широком смысле, преступная деятельность, организованная преступность, следы коммуникации.
DOI: 10.17803/2311-5998.2019.55.3.123-130
P. P. ISCHENKO,
Senior Lecturer at the Department of Organization of Judicial and Procuratorial-Investigative Activities of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL),
Candidate of juridical sciences [email protected] 125993, Russia, Moscow, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9
Петр Петрович ИЩЕНКО,
старший преподаватель кафедры организации судебной и прокурорско-следственной деятельности Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), кандидат юридических наук [email protected] 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9
COMMUNICATION TRACKS AND THEIR USE IN THE INVESTIGATION OF ORGANIZED CRIMINAL ACTIVITY
Abstract. Sound tracks are examined in detail for the purpose of diagnosing and identifying their source with the help of computerized analytical systems, as well as traces of communication between members of organized criminal groups and communities, with which modern investigators and forensic experts increasingly have to work. The focus is on the use of various modern means of communication. The features of communication traces extracted from various modern sources of their production, as well as problems arising in connection with their use for identification of communicants, are analyzed. Keywords: forensic investigation, trasological traces, classification, traces in a broad sense, criminal activity, organized crime, traces of communication.
© П. П. Ищенко, 2019
124
ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
"Т^ЕСТНИК
в Я УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
Современное общество испытывает на себе мощное влияние информационных технологий и быстро изменяется под их всепроникающим воздействием. Социум, со всеми его достижениями, отношениями, интересами, проблемами и пороками, заполняет «сетевое пространство» как новое «четвертое» измерение, которое привлекает не только новыми безграничными возможностями, но также анонимностью и бесконтрольностью. Эти качества не могли не заинтересовать различного рода правонарушителей1. Коммуникационные технологии создавались прежде всего для бизнеса, а потому оказались привлекательными и для организованной преступности, представляющей собой род криминального предприятия, удовлетворяющего потребности общества в нелегальных товарах и услугах2.
Все чаще объектами, с которыми приходится работать современным следователям и экспертам-криминалистам, являются следы коммуникации между участниками преступной деятельности. Этот тезис убедительно подтверждается происходящим все последнее десятилетие неуклонным ростом числа изымаемых у правонарушителей электронных устройств и назначаемых по уголовным делам компьютерно-технических экспертиз.
Методика расследования современной организованной преступной деятельности базируется на следующих взаимосвязанных концептуальных положениях:
1) организации, в том числе и преступные, — это системы, состоящие из людей и их групп;
2) как известно из кибернетики, для того чтобы система была управляемой и способной к целесообразной (т.е. направленной на достижение результата) деятельности, необходима коммуникация (связь) между ее основными элементами;
3) систему характеризует не только сумма составляющих ее элементов, но и совокупность связей между ними. При этом сумма коммуникаций между элементами отражает структуру всей системы;
4) структурированность — основное свойство преступной организации, поэтому обнаружение устойчивой криминальной структуры, обладающей признаками, перечисленными в ч. 4 ст. 35 УК РФ, равнозначно выявлению преступного сообщества (преступной организации);
5) структура преступного формирования выявляется по следам коммуникации ее участников, а их роли в криминальной деятельности, как и функции структурных подразделений, — по содержанию передаваемых ими сообщений. Кроме того, в результате анализа перехваченных сообщений и иных следов
1 См. подробнее: Ищенко П. П. Эволюция организованной преступности в цифровую эпоху // Криминалистическое сопровождение расследования преступлений: проблемы и пути их решения : материалы Международной науч.-практ. конференции. М., 2016. С. 228—232 ; Он же: Проблемы организации раскрытия и расследования деятельности преступных сообществ (преступных организаций) в сфере незаконного оборота наркотиков // Правовые и организационные механизмы реализации уголовно-процессуального законодательства : сборник науч. статей. М. : Академия управления МВД России, 2017. С. 241—247.
2 Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994. С. 49—51.
УНИВЕРСИТЕТА Следы коммуникации и их использование
имени o.e. кугафина(мгюА) в расследовании организованной преступной деятельности
коммуникации можно установить: а) возрастные и половые характеристики звонившего (мужчины реже, чем женщины, прибегают к услугам связи, и они менее многословны); б) профессиональные интересы, склонности и обусловленные ими знания, навыки, умения; в) характерологические особенности личности (эмоциональные качества, черты характера, темперамент) и др.3;
6) при оперативно-розыскной разработке действующего преступного сообщества установление ее структуры осуществляется непосредственно по перехватываемым сообщениям;
7) при выявлении структуры и участников криминального формирования следственным путем осуществляются поиск преступлений и уголовных дел, связанных с расследуемым делом, и анализ зафиксированных в них следов коммуникации между участниками организованной преступной деятельности;
8) наиболее удобной для восприятия и исследования формой отображения структуры является схема. При расследовании организованной преступной деятельности схема — удобный графический эквивалент следственной версии — основы планирования расследования. Составление и последовательное уточнение схемы преступной деятельности, ее элементов и связей между ними — основной способ установления структуры преступной организации. При расследовании деятельности сложно устроенных криминальных структур
с развитой специализацией участников и структурных подразделений для удобства может быть составлено несколько схем, отражающих разные, порой преднамеренно разделенные в целях конспирации, стороны криминальной активности;
9) средства связи, используемые участниками преступного формирования, определяют среду коммуникации и оставляемые в ней следы, способы их обнаружения, исследования, использования в доказывании. Изменение технических средств связи изменяет и «поколение» организованной преступности, средства и способы установления ее структуры, технологии поиска и исследования следов, идентификации участников преступной деятельности.
Как след коммуникации может рассматриваться весьма широкий круг объектов: это и словесное, речевое сообщение, и записка, написанная на бумаге, и условный знак, переданный адресату любым способом. Но в последние годы след коммуникации — это в основном перехваченный телефонный разговор, информация, снятая с технических каналов связи, полученные у операторов сотовой связи биллинги телефонных соединений, логи, изъятые у сетевых провайдеров, сведения о соединениях, извлеченные из различных цифровых гаджетов обвиняемых и подозреваемых и др.
Несмотря на широкое практическое применение, следы коммуникации в криминалистике все еще остаются неопределенными и неисследованными. Им не б найдено место в современной криминалистической классификации следов. Они Ш
не являются ни трассой, ни наслоением, ни отслоением, ни предметом. Вместе
3 Исютин-Федотков Д. В. Основы криминалистического изучения личности : монография. М. : Проспект, 2018. С. 137.
Ш □
с тем эти следы, безусловно, служат материально-фиксированными отражени- Ш
ями человеческой деятельности. Т
гп Л
среда
>
26 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
я- ^ 1
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
Криминалистическая категория следа коммуникации подлежит детальной разработке. Прежде всего ее следует отграничить от смежных понятий, таких как «связь» и «следы соучастия», широко используемых в криминалистике и следственной практике. Отработка связей лиц и организаций, вовлеченных в сферу расследования, давно стала «дежурным» приемом выведения расследования из «тупиковой» ситуации.
Но «связь» в данных случаях обычно понимается в самом широком смысле, не обязательно предполагающем ни передачу какой-либо информации, ни даже обязательную релевантность расследуемому событию. В числе «связей» могут оказаться одноклассники проверяемого субъекта, лица, служившие с ним в армии, прикрепленные к одной поликлинике или проживающие в одном подъезде. Окажутся ли эти связи криминальными — вопрос дальнейшей негласной и процессуальной проверки. Поиск связей — весьма широкий «невод», используемый предварительным следствием и оперативными работниками, чтобы получить новые фактические основания для построения перспективных следственных версий, призванных вывести следствие из тупика.
В числе «связей» могут оказаться и потенциальные подозреваемые, и свидетели, и лица, способные сообщить о новых связях и вообще не владеющие сколько-нибудь значимой для дела информацией. «Связь» в данном контексте не всегда предполагает наличие обмена информацией (а значит, и следов коммуникации) и соучастия в преступной деятельности. В то же время коммуникация — это всегда связь.
Следы соучастия, обнаруживаемые на месте происшествия, это материально-фиксированные объекты, свидетельствующие о том, что преступление совершено не одним лицом, а несколькими и, возможно, с распределением ролей. Соучастие предполагает наличие коммуникаций между участниками преступной деятельности, однако сами следы, как правило, отражают лишь способ совершения преступления. Другое дело — когда на месте происшествия обнаруживается записка, потерянный мобильный телефон или когда коммуникации зафиксированы охранной системой, например видеокамерой.
След коммуникации, в отличие от «связи» и следов соучастия, всегда является результатом передачи информации. Причем не только между двумя или более участниками преступной деятельности (но и потерпевшими, свидетелями, лицами, не осведомленными о криминальной активности, и т.д.). В современных условиях коммуникация возможна не только между людьми — в ней могут участвовать программы, интернет-объекты, вирусы, «боты». Даже «умные вещи» через интернет вещей тоже могут оставлять следы коммуникации.
От всех других следов следы коммуникации отличает ряд характерных особенностей:
— в отличие от других следов, их наличие свидетельствует не о факте контактного взаимодействия, которого могло и не быть, а об информационном взаимодействии, связи между субъектами коммуникации;
— будучи результатом коммуникации, они содержат (отражают) информацию не только об (авторе) отправителе, но и о получателе (получателях);
— будучи сообщениями, они обладают семантикой;
УНИВЕРСИТЕТА Следы коммуникации и их использование
имени o.e. кугафина(мгюА) в расследовании организованной преступной деятельности
— следы коммуникации при использовании цифровых устройств образуются и фиксируются в искусственной среде, обладающей заранее запрограммированными свойствами, а потому и используемое устройство, и канал передачи данных несут собственную информацию;
— цифровые устройства и каналы связи способны «захватывать» и передавать не только ту информацию, которую желает передать пользователь, но и случайно оказавшуюся доступной.
Правонарушители знают об этих свойствах своих электронных устройств и потому стараются менять смартфоны, сим-карты, «ники», учетные записи, используют различные средства сохранения своей анонимности (анонимайзеры, TOR, VPN, прокси-серверы и др.), стараются скрыть смысл передаваемых сообщений, заменяя слова, выдающие противоправный характер их деятельности, другими, имеющими нейтральное значение, и т.д.
По этой причине перед правоохранительными органами возникает ряд серьезных проблем:
— проблема распознавания преступной деятельности в сетевых коммуникациях;
— проблема правильной интерпретации перехваченных сообщений;
— проблема дистанционной идентификации участников криминальных коммуникаций;
— проблема установления местонахождения участников криминальных коммуникаций.
След коммуникации имеет собственную оригинальную структуру, в которой можно выделить три относительно независимых уровня:
1) физический — «материал» следа (бумага и чернила, магнитные поля носителя с записанным акустическим сигналом, файл на цифровом носителе информации, свойства канала связи и т.д.);
2) логический — отражающий структуру информационного взаимодействия между участниками преступной деятельности;
3) семантический — смысл и значение переданных сообщений.
В определенных ситуациях структура следа коммуникации, как и любого другого, может неполно отражаться во внешней среде, что снижает возможности его использования, но не меняет сути. При непосредственном вербальном контакте физический уровень неизбежно теряется и остается лишь в виде субъективных, идеальных следов. В биллинге соединений сотовой связи нет самого сообщения (ни физики, ни семантики, переданной коммуникантами), но логическая его составляющая, зафиксированная самим фактом соединения, остается доступной для анализа.
Каждый из названных уровней имеет собственное значение, а совокупность б
технологий их исследования составляет методику раскрытия и расследования А
организованной преступной деятельности. Технологии получения и обработки
0) □
каждого из уровней следов обмена информацией имеют собственные задачи. а
Так, получение физического объекта, несущего на себе следы коммуника- т
ционной активности, дает в руки правоохранительных органов также логику л
и семантику зафиксированного на нем сообщения. Технологии «подключения» н
к криминальным коммуникациям, проникновения в среду, фиксации (документи- я
рования) в зависимости от используемых злоумышленниками технологий связи, среда
>
28 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
Я- ^ 1
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
включают в себя такие приемы, как оперативное внедрение, получение показаний от участника криминальных коммуникаций, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, получение компьютерной информации от провайдера, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, назначение и производство компьютерно-технической экспертизы.
Однако, как показывает практика, эту информацию мало получить — ее нужно понять. Эта задача решается путем логического и простого смыслового (семантического) анализа перехваченных сообщений. В результате анализа соединений выясняются структура преступного формирования, его устройство, криминальный механизм извлечения прибыли, круг и роли его участников. При этом само понятие «структура» не является достаточно «объемным» для адекватного описания организованной преступной деятельности.
Предлагаемый нами термин «топология преступной организации», взятый из технологий построения компьютерных сетей (что совершенно уместно в данном контексте), более пригоден для описания способа создания и функционирования преступной организации. К тому же новый термин не будет «пересекаться» со структурированностью как свойством преступной организации. Различают топологию логическую, отражающую принципиальное устройство криминального бизнеса и функциональное назначение всех составляющих его элементов, и физическую — описывающую их реальное местонахождение в пространстве, что необходимо для задержания и привлечения к ответственности виновных лиц.
Полученное знание об устройстве преступной организации чрезвычайно важно, однако оно не является процессуальным доказательством. Для придания добытой информации процессуального статуса мало осмотреть при понятых, специалистах и переводчиках легализованные оперативные материалы, — изготовление процессуальных суррогатов не решает основной проблемы — идентификации участников криминальных коммуникаций. Это вопрос исследования преимущественно семантики перехваченных сообщений, и он также решается на различных технологических уровнях: путем опознания лица по фотографии, внешности, голосу; при помощи судебных почерковедческих, портретных, фоно-скопических, автороведческих и других экспертиз.
Таким образом, методика выявления, раскрытия и расследования организованной преступной деятельности должна включать в себя три технологически связанных блока:
1) получение доступа и фиксация следов коммуникации («проникновение»);
2) анализ, выявление структуры (топологии) преступной организации и ролей
ее участников;
3) идентификация участников организованной преступной деятельности.
Каждая смена преобладающей в обществе технологии коммуникации порождает новое поколение организованной преступности, требующее новых подходов к ее изобличению и расследованию. В этой связи интересно проследить изменения криминалистической значимости каждого из этих «слоев» структуры следа коммуникации, поскольку характер следов преступления определяет методику его расследования.
УНИВЕРСИТЕТА Следы коммуникации и их использование
имени o.e. кугафина(мгюА) в расследовании организованной преступной деятельности
След коммуникации возникает при передаче по каналу связи любой информации и любым способом от отправителя к получателю. Он может быть зафиксирован непосредственно в процессе оперативной разработки, осуществляемой в данный момент преступной деятельности, либо опосредованно, в процессе расследования уголовного дела, возбужденного по факту уже совершенного преступления (например, путем выявления связей, а затем и следов коммуникации обвиняемых или подозреваемых по данному делу с другими лицами или эпизодами преступной деятельности, ранее не известными или расследуемыми в других уголовных делах).
Соответственно, следы коммуникации с наибольшей вероятностью могут быть получены от отправителя информации, от получателя или «сняты» с канала связи. В зависимости от технологии связи это определяют способ и источник их получения.
Так, для преступных формирований «первого» поколения (традиционной, «старой» преступности) были характерны личное общение или, значительно реже, — письменные документы. Свойства голосового канала связи при личном общении таковы, что информацию можно было получить лично от участников коммуникаций, например в ходе допроса, опроса либо путем внедрения агентуры в преступную среду. Средствами процессуального оформления такой информации становились допрос и опознание. Из-за отсутствия технических средств в этом процессе следы коммуникации имели в основном идеальный характер, а потому их первый «физический» слой оставался недоступным для инструментального исследования.
С появлением письменной передачи информации письменный документ становится следом коммуникации, «оторванным» от своего источника, существующим объективно и самостоятельно. Он получает собственный носитель и материально-фиксированное содержание, которые могли быть исследованы многочисленными инструментальными методами, в том числе — для идентификации автора и установления адресата. Единственным недостатком письменных документов была их редкость.
С наступлением эпохи «мобильной» связи раскрытие и расследование организованной преступной деятельности «покоится» на прослушивании и анализе биллинга телефонных переговоров, получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также на судебной фоноскопической экспертизе, возможности которой мы кратко рассмотрели ранее. Однако потеснивший сотовую связь Интернет потребовал новых технологий, прежде всего «проникновения» и доступа к криминальным коммуникациям (прослушивание телефонных переговоров сменилось на снятие информации б
с технических каналов связи и получение компьютерной информации), а также А
технологий идентификации их участников (фоноскопия отходит на второй план,
Ш □
вместо нее используются другие криминалистические экспертизы)4. а
Четвертое поколение организованной преступности видится сетецентриче- т
ским. И это будущее уже наступило. Примером тому является повсеместное рас- л
4 Ищенко П. П. Преступные сообщества (преступные организации) в сфере незаконного обо- я
рота наркотиков: методика расследования : науч.-практ. пособие. М. : Юрлитинформ, 2017. среда
>
130 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
'И 1
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
пространение «бесконтактной» торговли наркотиками, запрещенным контентом, «отмывание» денег и прочих преступлений в сети Интернет Коммуникации этого поколения преступности автоматизированы, а потому формализованы, семантически бедны и редко отражают признаки личностей участников преступной деятельности. Основными отправителями и получателями сообщений являются автоматически работающие компьютерные программы. Нужны новые технологии выявления криминальных коммуникаций, проникновения или получения доступа к ним, приемы установления физической и логической топологии этих формирований, а также новые способы персональной идентификации их участников, в том числе и по цифровым следам коммуникации. Эти насущные проблемы ждут своего безотлагательного решения.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Исютин-Федотков Д. В. Основы криминалистического изучения личности : монография. — М. : Проспект, 2018. — 288 с.
2. Ищенко П. П. Преступные сообщества (преступные организации) в сфере незаконного оборота наркотиков: методика расследования : науч.-практ. пособие. — М. : Юрлитинформ, 2017. — 328 с.
3. Ищенко П. П. Проблемы организации раскрытия и расследования деятельности преступных сообществ (преступных организаций) в сфере незаконного оборота наркотиков // Правовые и организационные механизмы реализации уголовно-процессуального законодательства : сборник науч. статей. — М. : Академия управления МВД России, 2017. — С. 241—247.
4. Ищенко П. П. Эволюция организованной преступности в цифровую эпоху // Криминалистическое сопровождение расследования преступлений: проблемы и пути их решения : материалы Международной науч.- практ. конференции. — М., 2016. — С. 228—232.
