CC BY
24
СЛЕДСТВИЕ, ЦЕЛЬ И КОММУНИКАТИВНОЕ НАМЕРЕНИЕ В СЕМАНТИКЕ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ: ФРАГМЕНТ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА
И.Е. Ким
Ключевые слова: социальное действие, поступок, языковая
картина мира.
Keywords: social semantics, action, language picture of the
world.
1. Обыденная и языковая картина мира
В бытовом пласте сознании представителя всякого этноса существует модель мира, которую можно охарактеризовать как «наивную» (термин Ю.Д. Апресяна), или обыденную (это понятие часто используется исследователями культурной антропологии). В этническом языке также содержится определенным образом упорядоченные «знания о мире». Применительно к этой функции языка говорят о языковой картине мира как скрытой в языке неявной модели мира, которая может быть обнаружена только с помощью нетривиальных лингвистических процедур.
Соотношение языковой и обыденной картины мира не вполне понятно. Так, Ю.Д. Апресян старается не использовать термин «языковая картина мира» [Апресян, 1995], а Е.Н. Урысон полагает, что языковая картина мира представляет собой синкрету, в которую входят не только современные обыденные, но и архаические, неактуальные на настоящий момент образы действительности [Урысон, 1998]. Однако большинство лингвистов, занимающиеся этой проблематикой, не обсуждают этого различия и на практике отождествляют эти два, в общем-то, разные понятия.
С нашей точки зрения, языковая картина мира является более-менее архаической под-основой обыденной картины мира, архаической настолько, насколько в языке сохраняются грамматические и семантические закономерности прошлых состояний языка. Язык и скрытые в нем модели действительности изменяются под влиянием общественной мысли, однако эти изменения, в силу инерционности языка, необходимости его использования в общении поколений и разной скорости изменения разных уровней языковой системы, накапливаются постепенно. У обыденной картины мира есть еще несколько источников, определяющих ее модели: народная мудрость (паремиология и афори-
стика), ритуалы как готовые модели действия, устройство и принципы функционирования артефактов, включая постройки и даже поселения, переосмысленное, иногда мифологизированное научное знание, а также непосредственно протекающая социальная жизнь, особенно в моменты социальных потрясений и переломов.
В задачу настоящего исследования входит описание языковой модели социального действия как основы для обыденных представлений о действии.
Для описания языковой модели социального действия использован лингво-концептуальный анализ лексики со значением действия, который предполагает изучение лексической семантики и сочетаемости слов, составляющих концептуальное поле действия. Материалом для анализа послужила выборка высказываний из Национального корпуса русского языка (ruscorpora.ru), содержащих лексемы, обозначающие социальные и иные действия. На основании результатов этого анализа построена каузативная семантическая модель социального действия, представляющая действие как особого рода импликацию, усложняющуюся в зависимости от его типа.
2. Концептуальное поле действия
Говоря о языковой картине мира, обычно обращаются к трем типам языковых фактов: а) к культурным концептам - понятиям, выраженным в языке лексически этноспецифическим способом; б) к метафорическим или метонимическим моделям, реализующим идиоэтниче-ские способы связи понятий; в) к грамматическим структурам, формирующим этноспецифические категориальные сети, в рамках которых функционируют обыденные суждения.
В данном случае инструментом анализа языковой модели данного фрагмента мира будут являться культурные концепты, реализованные в языке посредством языковых концептов.
Социальное действие входит в концептуальное поле Действия. Под концептуальном полем мы будем понимать понимать круг языковых концептов, связанных общностью понятийного содержания, например, синонимический ряд (см. многочисленные исследования Ю.Д. Апресяна, например, [Апресян, 1995] или лексико-семантическую парадигму в понимании Д.Н. Шмелева [Шмелев, 1973]).
Для понимания различий между социальным и другим действием важен анализ русского концепта «Действие», произведенный Ф. Фичи Джусти в сопоставлении с соответствующими итальянскими концеп-
тами [Джусти Фичи, 1992].
Как показывает проведенное Ф. Фичи Джусти сопоставление, в пределах концептуального поля "Действие" существует различение двух значений слова действие (Действие 1 'Акция' и Действие 2 'Воздействие'; далее нумерация соответствует порядку, принятому в работе Ф. Фичи Джусти) и слова поступок. Различение Действия 1 и Действия 2 отмечено и в исследовании [Сахно, 1992], где демонстрируется различие слова действие и лексикализовавшейся граммемы множественного числа действия: действие механизма, но не действие, а действия человека. Ср., например, Действие аналогичного механизма наблюдается при разрушении инерции ожиданий в ряде эвристических задач, получивших название «головоломки» (М.В. Мусийчук. О сходстве приемов остроумия и механизмов построения парадоксальных задач // «Вопросы психологии». № 6. 2003)1; "Вы прочтете о том, как узнать заранее, насколько успешными будут запланированные вами действия" (Юлия Рахаева. Как стать успешным черным котом (2003) // «Известия». 2003.02.06).
В своем исследовании Ф. Фичи Джусти объединяет Действие 1 и Действие 2 в их противопоставлении Поступку как фокусирование действия на результате (фиксации связи действия с его результатом) фокусированию на субъекте (фиксации связи действия с его субъектом). Не отменяя значимости этого наблюдения, отметим, что принципиально различие именно трех смысловых единиц. И лежит оно не только и не столько в плоскости отношения действия к его элементам -субъекту или результату. Эти три смысловые единицы соответствуют трем уровням действия по участию в них интенциального начала: физическому, или природному (Действие 2), лишенному интенции, целевому (Действие 1), интенция которого лежит в плоскости самого действия, и социальному (Поступок), имеющему коммуникативную интенцию.
Наиболее важной здесь является природа субъекта. Субъект может представляться как не наделенный ни волей, ни разумом, ни коммуникативным потенциалом (физический, природный субъект), как наделенный волей и разумом (целевой, «одушевленный» субъект) и как наделенный волей, разумом и коммуникативным потенциалом (социальный субъект). При этом следует говорить именно об интерпретации субъекта со стороны, по всей видимости, говорящего, а не о его
1 Здесь и далее в квадратных скобках приводятся примеры из Национального корпуса русского языка (ruscorpora.ru).
объективной природе, поскольку одна и та же реалия, например, человек, может предстать и как физический субъект, например тело, и как целевой, и как социальный.
Интенциальность является в отношении к действию главной характеристикой субъекта. Здесь важно не только наличие / отсутствие интенции (Действие 2 vs. Действие 1 и Поступок), но и природа интенции: предметно-целевая или коммуникативная (Действие 1 vs. Поступок).
3. Модели действия
В лингвистике существуют две модели действия - пропозитивная, или падежная, и каузативная. Первая модель представляет действие как целостную ситуацию, центром которой выступает семантический предикат, окруженный актантной, или падежной, рамкой. Вторая модель представляет действие как набор микроситуаций, связанных между собой причинными отношениями. Для различения Действия 1, Действия 2 и Поступка удобнее использовать каузативную модель, которая актуализирует причинную природу действия и позволяет интерпретировать причинное отношение в каждом из трех действий.
Действие 2 можно понимать как исполненное по чистой причинной модели «Причина - Следствие»: Влажное тепло подействует успокаивающе - кровь прильет к мягко прогревающимся тканям за ушком и прогонит боль (Ирина Рязанова. Отит (1999) // «Здоровье». 1999.03.15); Под действием груза цилиндр катится по горизонтальной поверхности без скольжения. (Владимир Лукашик, Елена Иванова. Сборник задач по физике. 7-9 кл. (2003)); Кофе, особенно кофе с молоком, действует намного мягче, включается плавнее, играет дольше и годится для регулярного употребления (Запись, Ь^е.Тош"па1 (2004)). Как видим, Действие 2 обозначает причину как таковую. Субъект такого действия предстает как причинное событие (первый пример) или его «носитель» - инструмент (второй и третий примеры).
Действие 2 часто характеризуется - по природе следствия и / или по характеру протекания: Эти препараты разжижают бронхиальный секрет и гной, действуют быстро и эффективно (Ирина Рязанова. Отит (1999) // «Здоровье», 1999.03.15); Многообразные загрязняющие вещества, попадая в водную среду, могут претерпевать в ней различные превращения, усиливая при этом свое токсичное действие (Экологическое состояние р. Москвы на территории Раменского района Московской области // «Геоинформатика». № 3. 2004). Иногда вместо указания на природу следствия характеризующее прилагательное со-
держит оценку, например: Шерсть оказывает благотворное действие при ревматических заболеваниях, остеохондрозе, радикулите, сосудистых болезнях конечностей, например, облитерирующем атеросклерозе (Солнце в вашем доме (1997) // «Здоровье». 1997.12.15).
Утрата причинного компонента в значении приводит к частичной десемантизации глагола. Так, глагол действовать несовершенного вида в неактуальном видовом значении без актуализации причинной семантики используется как предикат существования, например: В Санкт-Петербурге и Москве начали действовать (ср., появились. -И. К.) первые телефонные станции (В эти дни // «Computerworld». № 25. 2004). Аналогично может вести себя и существительное действие: Университет арендовал два этажа здания колледжа с первых дней существования ФГА, но срок действия договора аренды истек 21 августа этого года (Грустные каникулы (2003) // «Поиск». 2003.09.12). Договор как знаковый объект существует пока действует. Но и артефакты с узким функциональным предназначением существуют, чтобы использоваться, то есть действовать.
Действие 1 интерпретируется по целевой модели: у его субъекта есть цель, усилия субъекта направлены на достижение цели, и тогда действие может иметь результат (в отличие от Действия 2, которое в принципе не может иметь результата - оно имеет следствие): Каждая мысль, каждое наше действие направлено на то, чтобы любимым малышам было чуть легче существовать в этом далеко не простом мире (Компьютер для ребенка // «Лиза». 2005). Наличие цели предполагает существование результата, который часто отличен от цели. Принципиальное несовпадение цели и результата выражено в разнообразных афористических выражениях, бытовавших и бытующих в разные эпохи у разных народов: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»; «Хотели как лучше, а вышло как всегда». Именно диалектика цели и результата создает интригу, загадку, всегда сопровождающую целенаправленное действие.
О том, что Действие 1 предполагает наличие цели и результата, говорит возможность его охарактеризовать в отношении результативности, которая представляет собой как раз соответствие результата и цели, например: Результативное действие - это действие по определенным принципам (http://bai.hop.ru/). Очень часто результативность скрывается под личинами рациональности, надежности и прочих характеристик иной природы. Действие может быть охарактеризовано:
1) с точки зрения интеллектуальной, как
- разумное или неразумное: Поэтому, предпринимая кон-
кретные шаги в такой деликатной сфере, как вмешательство в деятельность исторически сложившихся, проверенных веками, конкурирующих с высокотехнологичными банковскими структурами и удовлетворяющих насущные потребности миллионов людей системами НДП, надо руководствоваться принципами, выстраданными человечеством: "действуй разумно и имей в виду результат " и самое главное - "не навреди!" (Системы неофициальных денежных переводов: история, развитие, перспективы (2004) // «Вопросы статистики». 2004.04.29) - Оказывается, что люди, заправлявшие всей процедурой дела Засулич, действовали необычайно неразумно, вследствие желания попопулярничать и полиберальничать (П.И. Чайковский. Переписка с Н.Ф. фон Мекк (1878));
- осмысленное или неосмысленное, например: Первое, так сказать, минимальное условие возможности достижения смысла жизни есть свобода; только будучи свободными, мы можем действовать "осмысленно", стремиться к разумной цели, искать полноты удовлетворенности; все необходимое подчинено слепым силам необходимости, действует слепо, как камень, притягиваемый землею при своем падении (С.Л. Франк. Смысл жизни (1925)).
2) с точки зрения прагматической
- целесообразное или нецелесообразное: Герой Вентуры действует максимально целесообразно, все подчинено выполнению задачи: в определенный час стать у окна со снайперской винтовкой и выстрелить (Юлий Сергеев. Неистовство доброты // «Советский экран», 1975);
- эффективное или неэффективное: Наши военные разведчики неоднократно принимали участие в крупных военных учениях, где их способность действовать незаметно и эффективно проверяли органы милиции, Погранвойска и части ФСБ (Сергей Тарасов. Рыцари трех стихий (2004) // «Солдат удачи». 2004.01.14). В этом отношении сочетаемость действия 1 и действия 2 одинакова, но сущность эффективности разная: эффективность действия 2 определяется по отношению к цели постороннего субъекта, а эффективность действия 1 - по отношению к цели его же субъекта.
3) с точки зрения воспроизводимости результата - как надежное или ненадежное, например: Несмотря на сильных соперников, прошел весь чемпионат стабильно, во всех пяти схватках действовал неброско, но надежно (Андрей Митьков. Триумф методиста. Впечатления от выступления российской команды на чемпионате мира по греко-римской борьбе (2002) // «Известия». 2002.09.22); Действует Абаку-
мов прямолинейно и надежно, авантюр не выносит (Лев Аннинский. На краю Отечества // «Нева». 2003).
Кроме того, результативность действия может характеризоваться и путем указания цели или результата действия в самом прилагательном, как и у действия 2, например: Зиц-преседатель РСПП Аркадий Вольский, в свои 70 лет решивший стать подручным сомнительного алюминиевого короля Олега Дерипаски, вместо того, чтобы дать репрессивной машине Кремля жесткий ответ, потребовать от президента остановить разрушительные действия, начал мямлить что-то умиротворяющее и даже соглашаться с авторами "наезда" из "совета по национальной стратегии ", которые на скандальной пресс-конференции дали Ходорковскому "указание" смириться, плюнуть и поцеловать злодею ручку (Алексей Шнейдер. Ходорковский против Кремля (2003) // «Завтра». 2003.08.13).
Я опускаю характеристики, не связанные с результативностью, например, осмотрительность, уверенность и прочее. Замечу, однако, что и эти характеристики вполне могут оказаться связаны с ориентацией на результат.
Поступок в этой модели понимается как действие социального, знакового, коммуникативного типа: в нем важен не результат, а коммуникативный эффект, в том числе информация о субъекте: Мать забрала отца из инвалидного дома и не сообщила мне о своем благородном поступке (Виктор Астафьев. Обертон (1995-1996)) [омонимия снята]. - Ты, господин поручик, поступил достойно, и, несмотря на жалобу полковника Снивина, который заблуждается и не ведает истину, я нынче имею честь выразить похвалу мужественному твоему поступку (Ю.П. Герман. Россия молодая. Часть первая (1952)). На коммуникативную природу социальных действий обратил внимание еще Э. Сепир в 1928 году (Сепир, 1993, с. 261). Однако его пристальное внимание было сосредоточено на событиях символической природы, то есть воспроизводимых, таких, в которых коммуникативная доминанта полностью поглощает собственно предметно-целевую составляющую и которые приобретают характер чистого знака (стук в дверь, угроза кулаком, раскрашивание ткани в цвета, символизирующие данную страну).
Социальные события и вообще социальные объекты отличаются тем, что они всегда включают в себя знаковую составляющую, функционирующую, с одной стороны, либо как документ, либо как негласное установление (конвенция, норма, обычай), а с другой - как выражаемое действием (или приписываемое ему) значение. Так, социальное
поведение всегда значимо, и ни одно даже физиологическое отправление не существует вне знаковой формы и знаковой функции: когда человек ест, он реализует или нарушает культурные формы приема пищи и своим поведением нечто о себе сообщает. Коммуникативность социальных действий можно проинтерпретировать следующим образом: любое социальное действие, помимо реализации цели в виде результата, имеет значение (смысл), коммуникативное намерение и коммуникативное воздействие. Слово поступок и связанное с ним значение имеют именно знаковую, социальную природу. Так, рубка дерева не является поступком до тех пор, пока не изменяет социальных отношений субъекта с тем, в пользу кого или во вред кому это делается: я рублю дерево, и это мое личное дело. Но вот я рублю чужое или, например, государственное дерево - я совершаю поступок, потому что показываю, что противопоставляю себя некоему лицу или государству, и тем самым повышаю (или понижаю) свой социальный статус. Или я рублю дерево, когда для этого есть другие неблагоприятные условия, например, физическая немощь или отсутствие удобного орудия (см. фильм Ю. Райзмана «Коммунист», в котором больной коммунист Губанов в исполнении Е. Урбанского рубит дерево, когда все остальные лесорубы прекратили работу, и это заставляет их вернуться к работе) - я совершаю поступок, поскольку я демонстрирую свои волевые качества. Социальная апробация - вот что делает Действие 1 поступком. Это подтверждается работой С.Л. Сахно [Сахно, 1992, с. 94], где говорится о философских и психологических интерпретациях поступка как акта нравственного самоопределения человека, в котором он утверждает себя как личность в своем отношении к другому человеку. С.Л. Сахно также отмечает, что «совершение поступка предполагает преодоление некоторой нормативной границы в поведении» [Сахно, 1992, с. 95]. Таким образом, Поступок есть коммуникативный акт в двух смыслах: как демонстрация своих свойств другому (демонстративное действие) и как нарушение (минус-реализация) нормы (репрезентативное действие; подробнее о различении демонстративных и репрезентативных социальных действий см. ниже, п. 5).
По отношению к социальным действиям, однако, поступок представляет, скорее, образец, квинтэссенцию такого действия. Цена поступка - изменение восприятия человека определенной частью общества, изменение его социального статуса, и, соответственно, изменение его социального существования1. В философии существует предельное
1 Подробнее о поступке см. в [Ким, Ускова, 2005], а также в [Ким, 2009, с. 35]. 66
представление о том, что поведение человека должно представлять собой именно поступки [Бахтин, 1986]. Однако социальная действительность не требует от человека совершения каждого своего действия как поступка. Многие действия, не являющиеся поступком, содержат в своей целевой и результативной составляющей коммуникативный элемент. Поэтому мы будем использовать термин «Поступок» для обозначения всего класса действий с коммуникативным содержанием.
4. Социальное действие в комплексной каузативной модели
Как видим, концептуальное поле Действия представлено как система из трех концептов, объединенных иерархизированной моделью, уровни которой задаются интенцией субъекта: действие может рассматриваться как не зависящее от интенций субъекта (Действие 2), как реализация этой интенции (Действие 1) и как инструмент для ее реализации (Поступок).
Таким образом, языковая модель действия может быть представлена как конструкция из трех уровней, на первом из которых действие интерпретируется как причина, на втором - как целенаправленный акт воздействия, и на третьем - социальном - как акт передачи информации некоторому не обязательно участнику ситуации. В этой структуре социальное действие устроено как трехуровневая модель, со «снятием» предыдущих уровней, поскольку в Поступке можно усмотреть и причинные отношения, и целевые, просто эти компоненты оказываются на периферии значения, не в фокусе. Проиллюстрируем это следующей схемой:
Д2. Субъект/Событие 1 Объект (Событие 2)
(Причина) ^ Следствие)
Д1. Субъект (Цель)/Событие 1
П. Субъект (Цель)/Событие 1 (Коммуникативное намерение)
V
Объект (Событие 2) (Результат)
Объект (Событие 2) (Результат)
Адресат (Событие 3)
Информация -
5. Типы социальных действий
К социальным действиям в предложенной модели относятся: 1) знакообразование или знаковосприятие, взятые в социаль-
ном аспекте (подписать договор, объявить войну);
2) действия, включающие в себя коммуникативный компонент: купить-продать, заседать;
3) физические действия в социальном аспекте, например, пощечина в отличие от удара, который не охарактеризован в социальном отношении;
4) действия, созидающие или изменяющие знаковую составляющую социального объекта: разжаловать, назначить (директором), уволить;
5) вспомогательные действия, направленные на улучшение предметного действия другого человека: помощь, управление, педагогическое действие.
Любое действие человека можно интерпретировать как знаковое. Так, убийство кроме чисто физической составляющей имеет и социальную - юридическую, моральную и тому подобную; ср. рассуждение Э. Сепира о различии глаголов to kill 'убить' и to murder 'совершить убийство' [Сепир, 1993, с. 243]. Симпозиум отличается от собрания не только тем, что имеет большую длительность и охватывает большее количество лиц (натуральная составляющая), но и наличием определенного официального статуса (знаковая составляющая), а социальная революция от государственного переворота отличается, как выяснилось в 90-е годы прошлого века, только оценивающим (воспринимающим социальное событие как знаковую форму) субъектом. Курение (или некурение) оказывается знаковым в замкнутом коллективе, многие курильщики и некурильщики могут подтвердить его социальную роль. Наука даже природу представляет в знаковом аспекте - природные события трактуются как реализация законов природы (нечто происходит и тем самым демонстрирует нам закон природы, который мы должны понять, то есть понять природу). Аналогично по знаковой модели интерпретирует отношения с природой мифологическое сознание, ср., например, понятие архетипа у К.Г. Юнга. Мифологическая связь событий, однако, вполне допускает причинно-следственную и целе-результативную интерпретацию; см., например, причинно-следственную связь событий посредством мифа в детских суевериях [Ким, 1995].
Ю.М. Лотман показал знаковый (коммуникативный) характер поведения декабристов [Лотман, 1988], показал различие между социальным поведением, характеризовавшим декабристов (демонстративным), и поведением, свойственным дворянам, не принадлежащим к их кругу (репрезентативным). Репрезентативные действия - это воспроиз-
водство знака, его реализация в данной коммуникативной ситуации. В поведении таким воспроизводимым значением является норма, реализующаяся в каждом конкретном случае через ожидание (ср.: [Крысин, 1988]). Демонстративное действие - это означивание в настоящий момент, выражение индивидуального смысла. Однако одно и то же действие в разных коммуникативных рамках (по отношению к разным адресатам) может быть и репрезентативным, и демонстративным. Так, знаковое поведение декабристов демонстративно в восприятии не декабристов ('Я другой'), но репрезентативно в отношении других декабристов ('Я свой').
Многие бессмысленные (точнее, бесцельные) социальные действия, например, ритуалы, могут быть объяснены именно как знаковые действия (ср.: [Степанов, 1992; Сепир, 1993]). Таким же образом можно объяснить малоосмысленные в целевой интерпретации действия многих политиков. Вообще русская политическая сфера, особенно в 90-е годы, характеризуется большим количеством демонстративных или репрезентативных действий в тех случаях, когда необходимы были действия целевые.
Решая противоречие целевого и коммуникативного, заложенное в природе социального действия, каждый политик вынужден приводить в соответствие его знаковую и целевую составляющие. Недоучет знаковой функции приводит к потере доверия у социальных реципиентов, а отсутствие целевой составляющей приводит к несостоятельности политика как управленца. Наглядный пример - успех действий Франклина Д. Рузвельта по выходу из Великой американской депрессии и неуспех российских реформ 90-х годов: первые были подкреплены действиями по формированию доверия разных слоев американского общества, а последние обречены в силу полного отсутствия доверия опять же среди всех слоев населения России. Необходимость учета знаковой составляющей в действиях политика приводит к формированию понятия имиджа политика, отражающего этот коммуникативный компонент в его действиях, (ср., о речевой стороне имиджа: [Осетрова, 1997, 2004]). Эту антиномию социального как целевого, с одной стороны, и коммуникативного - с другой следует объяснить подробнее.
В обыденной картине мира политическая сфера представлена как иерархическая структура, в которой на горизонтальном уровне (в среде политиков) существует относительное равноправие, а по вертикали - в оппозиции «власть / народ» [Ермаков, Ким и др., 2004] - неравноправие. В этом случае события на горизонтальном уровне представляются как взаимодействие (коммуникация), а по вертикали - как обычное
объектное Действие 1. Это значит, что в такой модели народ - это объект политики.
Такое представление о политической действительности делает ее аналогичной физическому миру, в котором природные предметы не имеют своей воли и могут быть только объектом действия или средством, инструментом.
Этот «природный» взгляд на политическую деятельность широко представлен в бюрократических системах, когда действия с людьми заменяются действиями с документами, или в тоталитарных системах, в которых человек не представлен как индивидуальность, то есть нечто, способное реагировать на действия (не очевидно, но возможно, что это одно и то же). Бюрократическая или тоталитарная модель общества интерпретирует реакцию на воздействие как однозначную, точнее, двузначную: общество подчиняется управляющему действию или не подчиняется.
Однако современная реальность убеждает нас в том, что политическое действие - это действие не объектного типа, а коммуникативного, то есть лица или сложные социальные объекты, на которые направлены действия, являются не объектами, а адресатами действия, то есть способны к индивидуальному, непредсказуемому реагированию на воздействие, восприятию действия политика. А это значит, что политическое действие завершается и приводит к результату только тогда, когда воздействие будет воспринято его адресатом [Ким, 2002].
Для того чтобы свести адресатные политические действия с плохо предсказуемым результатом к объектным, политики обращаются к политическим, или гуманитарным, «технологиям», которые способствуют прогнозируемому реагированию на политическое воздействие. Таким образом, отличие «технологической» системы от «бюрократической» заключается в допущении нестандартной реакции на воздействие и в возможности варьирования средств политического воздействия в зависимости от цели субъекта действия и ожидаемой реакции общества.
Итак, социальное действие представляет собой последовательность процессов, связанных между собой причинным отношением сразу на трех уровнях: это одновременно причинно-следственное отношение, целе-результативное отношение и отношение коммуникативного намерения и коммуникативного эффекта. Такое троякое существование позволяет социальному действию не только выполнять функцию преобразования предметного мира, но и служить способом коммуникации в обществе.
Литература
Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка : попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1.
Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники : Ежегодник. 1984-1985. М., 1986.
Джусти Фичи Ф. «Действие» в русском и итальянском языках // Логический анализ языка : Модели действия. М., 1992.
Ермаков С.В., Ким И.Е., Михайлова Т.В., Осетрова Е.В., Суховольский В.Г. Власть в русской языковой и этнической картине мира. М., 2004.
Ким И.Е. Социальное восприятие и его языковая модель // Вестник НГУ. Сер. История, Филология. Т. 1. Вып. 1 : Филология. Новосибирск, 2002.
Ким И.Е. Личная сфера человека : структура и языковое воплощение. Красноярск,
2009.
Ким И.Е., Ускова С.В. Семантические валентности лексемы поступок и их синтаксические экспликаторы в тексте // Лингвистический ежегодник Сибири. Красноярск, 2005. Вып. 7.
Ким Ю.К. Суеверие современного городского ребенка как особый механизм психической регуляции // Бюллетень клуба конфликтологов. Красноярск, 1995. Вып. 4.
Крысин Л.П. Социальный компонент в семантике языковых единиц // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М., 1988.
Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни // В школе поэтического слова : Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988.
Осетрова Е.В. Речевой компонент в формировании современного имиджа // Достижения науки и техники - развитию города Красноярска. Красноярск, 1997.
Осетрова Е.В. Речевой имидж. Красноярск, 2004.
Сахно С.Л. Действие в контексте естественного языка // Логический анализ языка : Модели действия. М., 1992.
Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.
Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Концепт «действие» в контексте мировой культуры // Логический анализ языка : Модели действия. М., 1992.
Урысон Е.В. Языковая картина мира vs. обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. № 2.
Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М., 1973.
