CC BY
114
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2006 № 6
СЛОВО АСПИРАНТАМ
Б.А. Прокудин
СЛАВЯНСКИЙ ФЕДЕРАЛИЗМ В МИРОВОЗЗРЕНИИ
А.И. ГЕРЦЕНА и М.А. БАКУНИНА
Теория славянской взаимности формировалась прежде всего в славянофильской среде. Революционно-демократическое направление общественной мысли России в массе своей было идеологическим наследием западничества, и хотя русские революционеры всегда сочувственно относились к освободительной борьбе славянских народов и отрицали имперскую политику их "хозяев" — Австрийской и Османской империй, славянский вопрос в достаточной мере "радикалами" не разработан. Мы можем лишь фиксировать наличие славянской проблематики в революционно-демократическом и народническом направлении русской мысли, но говорить о специфике выработанных там научных концепций не просто1.
Несмотря на то что представители революционного направления политической мысли России сами уделяли недостаточно внимания славянской проблематике и после революции славяноведение было непопулярно, все же мы можем говорить по крайней мере о двух концепциях славянской взаимности, возникших в данной среде. Это федералистские концепции А.И. Герцена и М.А. Бакунина.
Славянский вопрос в мировоззрении Герцена практически не изучен, можно даже сказать, что он не обозначен в библиографии2 в силу своей " идеалистической беспочвенности и политической ошибочности"3. Однако нам придется отбросить оценочные суждения и проследить интерпретацию Герценом идеи славянской взаимности, которая претерпела в своем развитии значительные изменения.
1 Даже мэтру советского славяноведения С.А. Никитину, автору славистического раздела второго тома "Очерков истории исторической науки в СССР", с грустью приходилось констатировать, что "самой многочисленной в русском славяноведении 50—70-х годов XIX в. была реакционная школа, примыкающая к фило-софско-политической доктрине славянофильства и панславизма" (М , 1960 Т. 2. С 484).
2 Исключением может служить краткая характеристика герценовского подхода к славянской проблематике в монографии: Дьяков В.А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М., 1993.
3 См. комментарии к работе А.И Герцена "Старый мир и Россия. Письма к В Линтону" {Герцен А.И. Собр соч.: В 30 т. Т. 12. М., 1957. С. 526).
Связанный симпатиями юности с кружком западников, Герцен в 40-е годы XIX в. при всем уважении к особенностям развития отдельных народов и их "правам на самоопределение" исповедовал представление о "великом единстве развития рода человеческого"4. Разочарование в перспективах буржуазной демократии, пережитое в 1848—1849 гг., и растущая эстетическая брезгливость по отношению к западному мещанству и либерализму заставили Герцена обратить внимание на русского мужика и русскую сельскую общину. В мужике он увидел большую личность, чем в западном буржуа, а в общине — уже готовую единицу социалистического общества, залог социалистического развития не только России, но и Европы. Герцен заметил, что "русская сельская община существует с незапамятного времени, и довольно схожие формы ее можно найти у всех славянских племен. Там, где ее нет, — она пала под германским влиянием. У сербов, болгар, черногорцев она сохранилась в еще более чистом виде, чем в России"5. Россия рассматривалась им как страна с наиболее благоприятными возможностями для социалистических преобразований. В общих чертах эту историческую концепцию он высказал в работах "Россия" (1849), "О развитии революционных идей в России" (1851) и др. Наиболее полно специфика герценовской концепции славянской взаимности отражена в работе "Старый мир и Россия. Письма к В. Лин-тону" (1854).
В первом письме Герцен пытался понять, "что представляет собой этот славянский мир? Чего хочет этот немой мир, который прошел сквозь века, от переселения народов до наших дней, сохраняя вечное a parte (в стороне (итал.). — Авт.), сомкнув уста?"6 "Европа создает феодализм, — писал он, — большие города, законодательство, основанное на римском праве, на германских обычаях; цивилизованная Европа становится протестантской, либеральной, революционной. У славян нет ни больших городов, ни аристократии; им незнакомо римское право, они не знают различия между крестьянами и горожанами; они предпочитают сельскую жизнь и сохраняют свои установления, общинные, демократические, коммунистические и патриархальные"7. Славяне "былидалеки оттого, чтобы образовывать организованные государства; в их общественной жизни было нечто
4 Собственно на такой же позиции предпочтения общечеловеческого национальному настаивал его товарищ В.Г. Белинский. Вместе они критиковали и высмеивали "квасной патриотизм" славянофилов за "национальное хвастовство" и, по их мнению, необоснованное преувеличение роли славянского "мира" по сравнению с германским и вообще с "якобы издыхающей Европой".
5 Герцен А.И. О социализме Избранное. М., 1974. С. 228
6 Он же Старый мир и Россия Письма к В. Линтону // Собр. соч.: В 30 т Т. 12. С. 169.
7 Там же. С. 169-170.
колеблющееся, неопределенное, нерегламентированное, анархическое. Нет ничего более сообразного со славянским характером, чем положение Украины или Малороссии со времен Киевского периода до Петра I. Это была казачья и земледельческая республика с военным устройством, на основах демократических и коммунистических. Республика без централизации, без сильного правительства, управляемая обычаями, не подчиняющаяся ни московскому царю, ни королю польскому. В этой первобытной республике не было и следа аристократии; всякий совершеннолетний человек был деятельным гражданином; все должности от десятника до гетмана были выборными"8. Как отмечал Герцен, у украинцев, сербов, черногорцев "славянский дух" не создавал жестких политических форм. Славянам присуща политическая пассивность больше, чем любым другим народам Европы. Однако к XV в. вольным славянам пришлось объединиться, склонить голову перед властью центра, забыть казачью вольницу, "пробудиться от вечного сна общинной жизни". В Москве сложилось византийское самодержавие, народная вольность была принесена в жертву идее государства ради свержения монгольского ига, чтобы победить в бесконечных войнах с ливонцами, чтобы спасти свою национальную независимость. "Народ как будто чувствовал, что для спасения своей национальной независимости и своей будущности он вынужден отречься от всех человеческих прав"9.
Но, несмотря на это, "славянские народы не любят ни идею государства, ни идею централизации. Они любят жить в разделенных общинах, которые им хотелось бы уберечь от всякой правительственной централизации, — писал Герцен в третьем письме к Линтону. — Они ненавидят солдатчину, они ненавидят полицию. Федерация для славян была бы, быть может, наиболее национальной формой"10.
Таким образом, целью революции Герцен называл сохранение общины и освобождение личности. Он предлагал распространить сельское и волостное самоуправление на города, государство в целом, поддерживая при этом национальное единство, развить частные права и сохранить неделимость земли. Будущее славянского мира Герцен видел в свободной федерации, ядром которой ему представлялась Россия, освободившаяся от крепостничества и немецкого самодержавия, в котором нет ничего национального.
"Время славянского мира настало"11, — писал Герцен; человек общинного быта должен расправить плечи, социализм должен "пробудить" этого человека, ведь это естественный для него строй, соот-
8 Там же. С. 170-171
9 Там же. С. 171.
10 Там же С. 185
11 Там же. С. 199.
ветствующий его "духу". Интересно, что столицей свободной славянской федерации Герцен видел только Константинополь. "Ни Вена, город рококо-немецкий, ни Петербург, город ново-немецкий, ни Варшава, город католический, ни Москва, город только русский, — не могут претендовать на роль столицы объединенных славян. Этой столицей может стать Константинополь — Рим восточной церкви, центр притяжения всех славяно-греков, город, окруженный славяноэллинским населением"12.
Герцен был много лет связан с участниками польского освободительного движения, резко осуждал участие России в разделе Польши и подавлении Польского восстания 1863—1864 гг. В польском вопросе он не мог найти примирение ни со славянофилами, тоже много писавшими об общине, ни с консерваторами. Общим врагом России и Польши он считал николаевское самодержавие. Герцен провозгласил лозунг: "Да здравствует независимая Польша и свободная Россия!"13. Вместе с тем он призывал участников польского освободительного движения отказаться от националистических претензий на территории Белоруссии, Украины и Литвы. Освобождение русского и польского народов рассматривалось Герценом как начало освобождения всех славян, как старт к добровольному объединению их в вольную федерацию. "Итак, да свершится наше соединение, — писал он. — Честь Польше — великой в своем неравном бою, несокрушимой в своей геройской преданности, растущей несчастьями... Но с тем вместе честь и русскому революционному меньшинству!"14
Со временем взгляд Герцена на славянский вопрос мало изменился. В 1867 г., в год славянского съезда, он писал: "Двадцать лет кряду мы проповедуем, что славянскому миру только и есть будущность, что в федеральном союзничестве"15.
Не менее значительное место славянский вопрос занимал в мировоззрении и политической программе М.А. Бакунина. В отличие от абстрактной идеи федерализма, проповедуемой более публицистом, чем политиком Герценом, он подошел к идее славянской взаимности основательнее, разработал ряд программных документов будущей федерации, которые отстаивал на международных революционных форумах и совещаниях.
Традиционно внимание исследователей Бакунина привлекает деятельность революционера в период его окончательного перехода к
12 Там же.
13 Герцен Л.И. XXIII годовщина польского восстания в Лондоне. Речь, произнесенная на сходе в Гановер-руме 29 ноября 1853 г. Александром Герценом // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. Т. 12. С. 132.
14 Там же.
15 Цит. по: Дьяков В.А Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М , 1993. С. 98.
анархизму16. Тема же славянского вопроса в мировоззрении Бакунина изучена недостаточно17. Таким образом, вопрос о характере панславистских взглядов Бакунина остается в разряде открытых и дискуссионных.
В 1861 г. Бакунин писал А.И. Герцену и Н.П. Огареву из Лондона: "Всем существом стремлюсь к вам и лишь только приеду — примусь за дело; буду у вас служить по польско-славянскому вопросу, который был моей idee fixe с 1846 г. и моей практической специальностью в 1848 и 1849 гг. (имеется в виду деятельность Бакунина на Пражском съезде 1848 г. — Авт.). Разрушение, полное разрушение Австрийской империи будет моим последним словом, не говорю — делом, это было бы слишком честолюбиво; для служения этому великому делу я готов идти в барабанщики или даже в прохвосты... А за этим является славная, вольная славянская федерация — единственный исход для России, Украины, Польши и вообще всех славянских народов"18.
Действительно, еще в 1846 г. Бакунин провозгласил, что главной целью своей деятельности он считает русскую революцию и дальнейшее создание республиканской федерации всех славянских земель. "Взгляд же Бакунина на историческую роль славянских народов, — как утверждает специалист по славянскому вопросу в мировоззрении Бакунина В.А. Дьяков, — обрел более четкие очертания во время революции 1848 г., в событиях которой он принимал активное участие"19. В этот период Бакунин написал такие работы, как "Воззвание к славянам", "Основы новой славянской политики", "Основы славянской федерации", "Внутреннее устройство славянских народов". В них Бакунин призывал к разрушению австрийской, османской и российской монархий, на развалинах которых, по его убеждению, должна быть построена "Великая вольная славянская федерация", в рамках которой "признается независимость всех народов, составляющих славянское племя... Все славянские народы, впрочем, состоят между собой в союзном единении"20.
16 Подробную историографическую справку см.: Борисенок Ю.А. Михаил Бакунин и "польская интрига": 1840-е гг М., 2001. С. 6—55.
17 См : Дьяков В А Славянский вопрос в мировоззрении и деятельности М.А Бакунина // Общественная мысль и славистическая историография. Калинин, 1989, Он же. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М., 1993, Он же Славянский федерализм в воззрениях М А. Бакунина и М.П Драгома-нова // Славянская идея: История и современность. М., 1998, Рокина Г В. Словаки и пражский съезд 1848 г // Славянское движение XIX—XX вв.- съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. М., 1998.
18 Бакунин МА Исповедь и письмо Александру II. М., 1921. С. 37
19 Дьяков В.А Славянский вопрос в мировоззрении и деятельности М.А Бакунина. С. 5.
20 Бакунин М А. Основы новой славянской федерации // Бакунин М.А. Избранные сочинения. Т. 3. Пг.; М , 1920. С. 66
В работе "Внутреннее устройство славянских народов" Бакунин изложил принципы, на основе которых славяне должны объединиться друг с другом. На них зиждется оригинальная бакунинская концепция славянской взаимности. Позволим себе привести статью целиком: "Славянские народы независимы, поэтому каждый народ может себе по своей воле дать такое правление, какое соответствует его обычаям, потребностям и его условиям. Но первые основания его должны лежать в славянском характере, который должен образовать основу новой жизни соединенных славянских народов, и без святого сохранения тех основ никакой народ не может приступить к общему союзу.
1. Принципы, которые составляют эти основы, суть: равенство всех, свобода всех и братская любовь. Под небом свободного славянства нет никого не свободного ни по праву, ни на деле! Подданство (крепостная зависимость), под каким бы видом она ни показывалась, навсегда отменяется. Все славяне одинаково свободны, одинаково братья. Между ними нет никакого неравенства, кроме того, какое создала природа. Сословий (каст) нет никаких. Где еще господствует аристократия, привилегированное дворянство, оно должно, если хочет быть славянским, на будущее время искать себе преимуществ и привилегий в богатстве своей любви и величии своей жертвы. Аристократия ученых и художников, старшая сестра в народе, должна раствориться в народной массе, чтобы черпать из нее новую жизнь и чтобы идти вместе к просвещению, накопленному в течение времен.
2. На великом и благословенном пространстве, которое заняли славянские племена, есть довольно места для всех, поэтому каждый должен иметь свою часть в народном владении и быть полезным всем.
3. Каждое лицо, которое принадлежит к какому-либо славянскому народу, имеет право поселиться в любой славянской стране, и единение, которое связывает славянские народы, должно считаться за братское и должно господствовать также и в отношениях между отдельными славянскими лицами.
4. Совет21 имеет право и обязанность смотреть за тем, чтобы эти принципы свято соблюдались и точно исполнялись во внутренних
21 Славянский совет — высший орган правления славянской федерации "Славянский совет руководит всем славянством, как первая власть и высший суд; все обязаны подчиняться его приказаниям и исполнять его решения. Только Совет имеет право объявлять войну иностранным державам. Никакой отдельный народ не может объявлять войну без согласия всех, так как вследствие соединения, все должны участвовать в войне каждого и ни один не может оставить братское племя в минуту несчастья. Внутренняя война между славянскими племенами должна быть запрещена как позор, как братоубийство. Если бы возникли несогласия между двумя славянскими народами, то они должны быть устранены Советом, и его решение должно быть приведено в исполнение, как священное" (Бакунин МЛ Основы новой славянской федерации. С. 66—67).
6 ВМУ, политические науки, № 6
81
учреждениях всех народов, которые составляют весь союз. Он имеет право и обязанность вмешательства, если эти принципы будут уничтожены каким-либо постановлением, и всякий славянин имеет право обращаться к Совету против несправедливого действия своего отдельного правительства"22.
Бакунин современный ему мир считал ареной борьбы революции и контрреволюции. В этой ситуации славяне вместе с Россией должны добиваться всеобщей федерации европейских республик и быть друзьями в первую очередь всех народов и партий, сражающихся за революцию. "Мир разделен на два стана. Здесь революция, там контрреволюция, — вот лозунги. На один из них должен решиться каждый, и мы, и вы, братья, должны решиться. Средней дороги нет. Те, которые ее указывают, или обманутые, или обманщики. Долой искусственные границы, насильно проведенные конгрессами деспотов, ради так называемых исторических, географических, коммерческих, стратегических необходимостей! Не должно быть никаких других границ разделения между нациями, кроме границ, согласных с природою, проведенных справедливо в духе демократии, которые начертает верховная воля самих народов на основании их национальных особенностей!"23
Исходя из тех же соображений защиты от контрреволюционных и реакционных элементов, Бакунин предостерегал славян от надежд на помощь со стороны николаевского правительства, равно как и от надежд на консервативное славянофильство, говоря, что поддержку в освободительной борьбе им можно ожидать только от революционной России. "Я знаю, что вы с гордостью смотрите на народ, которому одному из всех славян удалось сохранить в целости свою национальную независимость, что вы верите в ее будущность, которая, наверное, будет опорой и силой славянства. Но разделяйте хорошо, братья славяне! Если вы ждете спасения от России, то предметом вашего упования должна быть не порабощенная холопская Россия со своим притеснителем и тираном, а возмущенная и восставшая для свободы Россия, сильный русский народ. От имени этого народа говорю я вам, я, русский, все наше спасение в революции и нигде более"2А.
В 1849 г. во время взятия революционного Дрездена пруссаками Бакунин был арестован, выдан России, заключен сначала в Петропавловскую, затем в Шлиссельбургскую крепость. После побега из сибирской ссылки Бакунин вновь вернулся к политической деятель-
22 Бакунин М.А. Внутреннее устройство славянских народов // Бакунин М.А. Избранные сочинения. Т 3. С. 68—69.
23 Он же. Воззвание к славянам // Бакунин М.А. Избранные сочинения. Т. 3. С 47-49
24 Там же. С. 56.
ности и славянской проблематике. В 1862 г. он опубликовал в герце-новском "Колоколе" неоконченное воззвание "Русским, польским и всем славянским друзьям", в котором вновь прозвучал призыв к борьбе за русскую и польскую волю, за освобождение славян и необходимость объединения в вольную славянскую федерацию.
По сути, здесь Бакунин повторил основные требования своих программ 1848 г. Однако, как указывает Дьяков, стремление Бакунина использовать идеологию федерализма для развертывания национально-освободительной борьбы не было им реализовано в связи с тем, что "с середины 1860-х гг. Бакунин принял сугубо пацифистскую трактовку понятия федерализма"25. На подобное изменение федералистских взглядов Бакунина оказали революционные события 1848 г., Польское восстание 1863—1864 гг., нарастание противоречий в Европе. Теперь Бакунин смотрел на федерализм шире, и если раньше он призывал к созданию славянской федерации, то теперь его привлекало строительство организации грандиозней, "не имеющей иного основания, кроме интересов, потребностей и естественных влечений населения, ни иного принципа, помимо свободной федерации индивидов в коммуны, коммун в провинции, провинции в нации, наконец, этих последних в Соединенные штаты сперва Европы, а затем всего мира"26.
К идее славянской федерации Бакунин возвратился в 1872 г., когда писал "Программу славянской секции Интернационала в Цюрихе"27. Этот текст уже до конца бакунинский, до десятого пункта кратко излагается его анархистская программа, после — славянская: "Славянская секция, стремясь к освобождению славянских народов, вовсе не предполагает организовывать особый славянский мир, враждебный из чувства национального народам других рас. Напротив, она будет стремиться, чтобы славянские народы также вошли в общую семью человечества, которую Международное общество рабочих призвало осуществить на началах свободы, равенства и всеобщего братства. Ввиду великой задачи — освобождения народных масс от всякой
25 Дьяков В А. Славянский федерализм в воззрениях МЛ. Бакунина и М.П. Драгоманова. С. 96—97.
Бакунин МЛ. Федерализм, социализм и антитеологизм // Бакунин М А. Философия. Социология. Политика М, 1989. С. 19.
27 Существует два варианта текста с одинаковым названием "Программа славянской секции в Цюрихе". Один написан Бакуниным в августе 1872 г. и известен по рукописи на французском языке. Он впервые опубликован М П. Драгомановым в книге "Michail Bakunins Sozialpolitischer Briefwechsel mit Alexander Iw. Herzen und Ogarjov" (Stuttgart, 1895. S. 381—383) Второй вариант, несколько отличающийся от указанного выше текста, Бакунин опубликовал как "Прибавление Б" к книге "Государственность и анархия", опубликованной в Цюрихе в 1873 г. Мы используем второй вариант.
опеки и всякого правительства, — которую приняло на себя Международное общество, славянская секция не допускает возможности существования среди него какой-либо верховной власти или правительства, следовательно, не допускает иной организации, кроме свободной федерации самостоятельных секций. Славянская секция не признает ни официальной истины, ни однообразной политической программы, предписанной главным советом или общим Конгрессом. Она признает только полную солидарность личностей, секций и федераций в экономической борьбе рабочих рук всех стран против эксплуататоров. Она в особенности будет стремиться привлечь славянских работников ко всем практическим последствиям этой борьбы"28.
Таким образом, мы можем констатировать, что в сущности бакунинская концепция славянской взаимности за четверть века практически не изменилась, стали иными лишь отношение Бакунина к власти и его оценка положения дел в Европе. Теперь он не хотел, чтобы славянской федерацией управлял какой-нибудь совет, т.е. чтобы хоть кто-то узурпировал верховную власть. Его меньше интересовало разрушение Австрийской, Османской или Российской империи, он требовал "освобождения народных масс от всякой опеки и всякого правительства". Наконец, принцип федерализма Бакунин понимал теперь более абстрактно, не национально, а в мировом масштабе.
В той же "Программе славянской секции Интернационала в Цюрихе" звучит призыв к борьбе "с одинаковой энергией против стремлений и проявлений как панславизма, т.е. освобождения славянских народов при помощи русской империи, так и пангерманизма, т.е. при помощи буржуазной цивилизации немцев, стремящихся теперь организироваться в огромное мнимо народное государство"29. Это вполне укладывается в представления Бакунина о будущем славянской федерации, но подталкивает к тому, чтобы провести некоторые аналогии постулатов революционного панславизма Бакунина с инвариантами панславистского сознания славянофильской направленности. Необходимо сказать, что Бакунина роднит со славянофилами общее представление об особом историческом пути славянства в целом. В "Основах новой славянской политики" он писал: "Хотя последние пришельцы в развитии европейского образования, славяне, чувствуют себя призванными к осуществлению того, что другие народы Европы приготовили через свое развитие, то есть, к осуществлению того, что теперь считается за конечную цель гуманности, свободы и счастья всех"30. В 70-е годы Бакунин такого бы уже, может быть, и не написал.
28 Бакунин МА. Государственность и анархия // Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика С. 525—526.
29 Там же. С 524.
30 Бакунин М.А. Основы новой славянской политики. С. 64.
Принципиально отличается от славянофильской бакунинская трактовка принципа национальности и понимание патриотизма. «Лига признает национальность как естественный факт, имеющий бесспорное право на свободное существование и свободное развитие, — писал Бакунин в работе "Федерализм, социализм и антитеологизм", — но не как принцип, ибо всякий принцип должен обладать всеобщностью, а национальность — это лишь отдельный, исключительный факт. Так называемый принцип национальности, каким он представляется в наши дни правительствам Франции, России и Пруссии и даже многим немецким, польским итальянским и венгерским патриотам, является лишь отвлекающим средством, которое реакция противополагает духу революции... поддерживаемый во всех странах не народными массами, чьими реальными интересами он систематически жертвует ради так называемого общего блага, которое всегда является лишь благом привилегированных классов, — этот принцип не выражает ничего другого, кроме пресловутых исторических прав и амбиций государств»31. Далее Бакунин дал свое понимание патриотизма и заочно обвинил все консервативное крыло русской общественной мысли: "Патриотизм, стремящийся к единству помимо свободы, — это плохой патриотизм. Он всегда причиняет вред интересам народа и подлинным интересам страны, которую он якобы хочет возвысить и которой хочет служить, будучи, зачастую помимо воли, другом реакции и врагом революции, т.е. освобождения народов и людей"32. Свой же патриотизм Бакунин выразил в речи на втором конгрессе Лиги Мира и Свободы в 1868 г.: "Мы хотим совершенного разрушения Российской империи, полного уничтожения ее могущества и ее существования. Мы хотим этого столько же во имя человеческой справедливости, как и во имя патриотизма"33.
Помимо интерпретации теории славянской взаимности в рамках демократического и анархистского течений русской революционной мысли XIX в., для полноты картины было бы необходимо упомянуть и о третьем "освободительном" течении — народническом. Однако эта тема требует специального анализа.
31 Он же. Федерализм, социализм и антитеологизм // Бакунин М А. Философия. Социология. Политика. С. 20—21.
32 Там же С. 21.
33 Он же. Избранные сочинения. Т. 1. Лондон, 1915. С. 74-75, 98-99.
